Написано весьма неплохо, с фантазией у автора тоже достаточно не дурно. Хотя напрягает некоторое количество явных языковых анахронизмов — т. е. обитатели 1941 года порой изъясняются слишком уж современным языком. А так — претензия одна: все три части книги напоминают серии из середины некоего бесконечного телесериала которому не видно не конца ни края. Катя Мезина в роли эдакого почти Ричарда Блейда (http://fantlab.ru/work80349) переживающая суровые приключения в не слишком далёком прошлом нашей страны. Попсихологичней, конечно, но суть та же… Хотя оценил я книгу для подобного чтива достаточно высоко, на фоне некоторых наших «попаданцев в 1941» смотрится она хорошо…

Странная, в общем-то, попытка написать «работу над ошибками» к циклу «Орден». Чувствуется, что интерес автора к альтернативной истории уже начинает угасать. «Великий перелом» интересен, как попытка переиграть «Татищевский» сюжет не привлекая к делу альтернативной Северороссии. В финале скатывается на простой пересказ чуть изменённой истории России XX века. Любопытно, но можно этот цикл и не читать. Хотя первая книга, собственно «Самозванцы» небезинтересна хотя бы обращением к истории Смуты.

Сильный рассказ... Сюжет и идея его вряд ли кого-то оставит равнодушным и запомнится надолго. Впрочем не буду повторять аннотацию и автора предыдущего отзыва, добавлю лишь, что по его прочтению мне вспомнилось «Жертвоприношение» Тарковского. Рассказ играет «на одном поле» с последним фильмом гениального кинорежиссера, хотя и в свою игру (более простую, наверное, но это ведь не всегда плохо).

А что до стиля — он абсолютно оправдан личностью главного героя, от имени которого и ведется повествование. Это отнюдь не рефлексирующий интеллигент, но эдакий «сентиментальный боксер», живущий простыми чувствами, главное среди которых — любовь к жене и сыну, плюс — необъяснимыми предчувствиями, которые подсказывает ему его мощная интуиция воина-защитника.

Было бы странно, согласитесь, если бы внутренний монолог такого героя вдруг оказался написанным на языке, ну, того же Тарковского… Первые пару-другую абзацев к подобному «взгляду на мир глазами настоящего мужчины» мне пришлось приспосабливаться, но потом он вошел в резонанс с определенными свойствами моей души, и больше никаких вопросов не вызывал.

Наверное, можно было написать еще лучше, так, чтобы не идя против жизненной правды, рассказ стал бы стилистически близок любому читателю, вне зависимости от его пола и характера, но шедевры дано писать не всем… А так — я смело выставляю ему твердые 8 из 10 (что называется — с плюсом).

Смешной ли этот рассказ? Смешной — только очень страшный. За чуть придурашливым, пошловато-абсурдистким юморком кроется реальное социальное предупреждение. Легко играться с модными тоталитарными «брэндами», но не удивляйтесь, если вдруг такой брэнд вдруг вторгнется в твою жизнь, начав тебя оттуда вытеснять (твои дети окажуться детьми Сталина — хорошая, многозначная метафора). И не забывайте про то, что «коридоры кончаются стенками»...

«И в груди искры электричества.

Шапки в снег — и рваните звонче…» © А. Башлачёв

…первое, что мы замечаем, глядя на хатиффнатов — они носители *силы*. Да-да, тех самых искр электричества. Таинственной, зримой… Эдакие стихийные эзотерики. А, последнее, что узнал о хатиффнатах муми-папа — это то, что первое впечатление *исчерпывающе* описывает их — ничего нет у них за душой, как видимо нет и самой души…

Тонкая и глубокая притча, о поиске, и о жизни, о силе, и об обыденности. Вполне подходящая для детского восприятия. Достойная занять почётное место где-то рядышком с «Властелином колец».

Странный рассказ. Вроде бы написан проще некуда (хотя не без «вкусных» деталей) и в «антисоветском» духе. Но вот если подумать над той самой «пафосной» концовкой, и учесть, чем именно был болен Бабаков… То начинаешь понимать, что фраза барона

относится отнюдь не только к социалистическому содружеству, уже успешно развалившемуся и не слишком, сейчас, актуальному.

Констатация факта смерти старого (несправедливого, но изящного) мира и приговор комиссарам (от лат. commissārius «уполномоченный») мира нового, рационального.

ps. И напоследок, о выборе фамилий. С чего коллеги-лаборанты взяли, что действие происходит на территории России? Совершенно ясно, что замок барона-вампира находится где-то в Европе (восточной). Для «абстрактной Восточной Европы» выбор фамилий вполне удовлетворителен.

Рассказ, конечно, можно читать и вне аллюзий и контекстов — это, как и многое у Желязны (в особенности — раннего) отличная поэзия в прозе. Основной смысл лежит на поверхности, и, хотя в свои 40 лет я с ним уже не согласен, лет 20 назад мне подобный эмоциональный максимализм был близок.

Но «закадровых» нюансов хватает. Нашёл в сети, делюсь… Основной ключ — имя «пророка». Харт Крейн был поэтом, самое знаменитое стихотворение которого посвящено Бруклинскому мосту (см., например http://www.uspoetry.ru/poem/19). Он, в 1932 году, покончил жизнь самоубийством, сбросившись с борта парохода («Человек внимательно посмотрел на кирпично-красное лицо собеседника, на его густые волосы, в которых запутались ленточки водорослей … У вас нет сердцебиения!»)

Соответственно, «Алтарь и арфа, слившиеся страстно», «Молитва парии и крик любовной боли» — цитаты из этого самого посвящения «Бруклинскому мосту» (хотя в русских переводах рассказа и стихотворения текст не вполне совпадает, а английского текста рассказа у меня нет, возможно цитата тут и не точная).

Надеюсь приведённые мной сведения (и отличные стихи Крейна) помогут вам усилить эмоциональное воздействие рассказа Желязны.

Зачем люди приносят жертвы к алтарю бога (любого из…), идеи, искусства или иного show, которое must go on (нужное подчеркнуть|вписать|попытаться себе представить)? Будет ли кому продолжить наши священные традиции в мире «после нас»? Кому это нужно?

…нет ответа. Есть лишь очередное безумно красивое стихотворение в прозе от раннего Роджера, на этот раз под музыку стирающихся об асфальт шин и ревущих моторов…

Заинтересовался этой книгой благодаря обсуждению перспектив отечественного фэнтези на фантлабовском форуме. Нашёл. Прочитал. Что тут можно сказать? Замечательно!

Отлично сделанная стилизация под «советскую классику»: живые персонажи, у которых всё в порядке с психологизмом (хотя с психикой не у всех всё в порядке )…

Плюс узнаваемые из этой самой «советской классики» 50-е годы, страны, похожей, и вместе с тем непохожей на СССР. Помимо всего прочего, по ходу действия, интересно замечать эти похожести и непохожести.

Что до сюжета, то он, в общем-то не замысловат и достаточно предсказуем. Впрочем, лично для меня, сюжет давно уж является скорей «приправой» к книге, чем её стержнем. Важно ведь не сколько *что* произойдёт, важно *как именно* это случится, и ещё важнее — чем оно отзовётся для героев книги.

Всё начинается как «шпионский боевик» в духе 50-х, впрочем учитывая то, каковы ставки в начатой «игре спецслужб» и какие силы в ней задействованы — то, во что превращаются поначалу «тихие» шпионские игры тоже можно предсказать.

Финал не то, чтоб уж совсем открытый, но явно предполагающий продолжение. Что можно ожидать от такого продолжения судя по тем картам (ага, таро) которые уже открыты и будет ли оно таким же удачным, как начало, пока не знаю…

И да, важное отличие «Колокольцев» от «дозоров в тайном городе». Наличие магии в этом мире ни для кого тайны не представляет. Она составляет очень важную его часть, и вместе с тем — угрозу — порой самому существованию этого мира, а порой «всего лишь» существующей в нём цивилизации.

Неудивительно, что магов здесь не столько уважают, сколько боятся, и из-под-тишка презирают. Не удивляет и пугающая власть инквизиции (она же КомКон:shuffle:) в этом мире…

В общем, если хорошая, чуть старомодная проза, проза, и описанный в книге мир вам интересны — читайте. И, кстати, издательская серия, в которую попала эта книга, не случайна. Как ни странно, это действительно фантастический боевик, хотя и весьма-весьма нестандартный.

Идея разбавить «стандартную фантазятину» впечатлениями, взятыми из рассказов о Великой Отечественной и штрафбатах — хороша. Это — та изюминка, которая сразу выделила эту трилогию из сонма подобных… И картины «проклятого 41-го» с эльфами в роли немцев (как и немцы, без фашисткой идеологии — вполне приличный народ) впечатляют. (Хотя, как ни странно, кого-то это, если верить отзывам, скорее оттолкнуло).

Автору, начиная почти с самого начала, удалось вовлечь читателя в активное эмоциональное сопереживание своему герою. Этому практически не мешает излишняя простоватость и наивность как главного героя — Рустама, так и самого сюжета книги. Вот только через первую главу, с описанием его «гражданской» жизни, посвящённой, во многом, онлайновым игрищам, я продирался с большим трудом.

По ходу чтения, от первой книги к третей акценты постепенно смещаются. Если в начале мы имеем книгу «про немцев», то уже вторая книга приобретает черты романа «про мушкетёров», а в третьей книге сюда добавляются явные элементы добротного любовно-исторического романа a la «Анджелика».

Всё это не даёт читателю заскучать, помогает удержать его внимание и добавляет ему положительных эмоций (хотя первоначальный эмоциональный контакт был связан с более шоковыми переживаниями, да и вообще, жестоким катарсисом Аркадий в своих книгах совсем даже не брезгует).

В результате мы имеем отличное развлекательное чтение. Со здоровой моралью, наличие которой уже отмечали предыдущие рецензенты. Не больше, но и не меньше.

Ну что — стандартный фэнтезюшный «попаданец», литературных достоинств не замечено. Продолжение, судя по всему, следует.

Исходные данные: весь из себя рыцарь без страха и упрёка: воевавший в Афгане снайпер, каскадёр-ролевик да ещё и эксперт-криминалист в придачу находит артефактный меч, который, стоит только подходящему человеку им воспользоваться для спасения своей жизни, переносит очередного хозяина в некий мир позднего средневековья, где такие как он призваны наводить справедливость (или же погибать при попытке наведения оной).

Другая книга автора, «Чёрные бушлаты» мне даже мало-мальски понравилась… Там стиль «дневник диверсанта» был весьма уместен, за ним чувствовалось, что автор кое-что знает о том, про что пишет, а сухость стиля оживлялась неким надрывом-обречённостью, естественными при описании _той_ войны.

Здесь же — всё тот же стиль «пошёл туда-то, сделал то-то, уничтожил врагов столько-то», из «знания фактуры» мы имеем лишь весьма поверхностные и грубо сделанные параллели между миром средневековья и современными Чечнёй-Россией. Тем более, что помимо этих параллелей, окружающий мир прорисован весьма слабо.

Что же до эмоционального настроя — хотя автор и постоянно подчёркивает, как смертельно опасна та роль, которая досталась нашему «Сандру Ершу», верить в эту смертельную опасность не получается…

Вот я и «не верю».

Рассказ (или, всё-таки, короткая повесть) «Мальчик» безусловно разочарует всех, кто ожидает от него ФАНТАСТИКИ (или, как сейчас иногда выражаются — фантастеги). Он не про космос, и не про инопланетян — нет! По стилистике, видению мира, задачам, которые поставил перед собой автор — это, пронизанное тонкой психологией и глубокой философией произведение, скорее относится к жанру _магического реализма_.

Современного советского магического реализма.

Где в роли магии — пришелец из далёкого космоса

а в роли реалий — школа на Васильевском острове в городе на Неве, который тогда назывался Ленинградом, в стране, ожидающей чуда (от науки, конечно-же).

Это, судя по всему, лишь первый рассказ из цикла об «одном и том же инопланетном мальчике», и чтобы написать более развёрнутую рецензию, стоит прочитать и другие. Хотя вне цикла, этот рассказ обладает особой прелестью мимолётного прикосновения чудесного и всем изяществом открытого финала.

Впрочем, я лишь недавно (обратив внимание на один из отзывов на ФантЛабе) вновь открыл себя Геннадия Гора (после пары не до конца понятых вещей, «проглоченных» в раннем детстве), и спешу поделится впечатлениями. Их можно выразить одним кратким восклицанием — «Волшебно!».

Это волшебство рождается на стыке дневника Мальчика (он не имеет другого имени, ведь он единственный ребёнок на корабле, полёт на котором займёт бОльшую часть жизни составивших его экипаж людей) и «несущественными бытовыми подробностями из жизни» учеников 207-й школы, столкнувшихся с настоящим чудом… И всё это, вдобавок, пропитано чуть простуженной магией Града Петрова.

Ну а если рассматривать «Мальчика» с рассудочной точки зрения, как рассказ о контакте, то, возможно, один из основных вопросов, которые он ставит, а зачем нам контакт? Что мы спросим у «них»?

«…я не знал, о чем его спрашивать. Не мог же я спрашивать про динозавра с хватательной функцией в передних ногах, который воровал яйца у своих соседей. Это было бы слишком мелко. А более крупных вопросов у меня в сознании, к сожалению, не возникло.»

Кстати, предвидя реакцию «любителей фантастики» автор, не без изящества и лёгкой самоиронии, вплёл ответ на их претензии в тест рассказа:

«Конечно, Дроводелов был не прав, когда заявил, что рассказ о мальчике муть и одна скука. Но начало мне понравилось больше, чем продолжение. Я, как и все другие, впрочем, ожидал, что мальчик совершит какой-нибудь героический поступок. А поступка не было. В рассказе все шло слишком обычно и томительно медленно, как перед экзаменами, и только к концу что-то случилось. Но что именно — неизвестно. Выходило, что кое в чем Дроводелов прав. И со стороны Громова это была ошибка. Нельзя допускать, чтобы такие, как Дроводелов, могли хвастаться своей правотой»

Ну, раз уж я оказался первым фантлабовцем, оценившим эту трилогию, никуда не денешься, придётся писать отзыв-рецензию:shuffle:.

Ну, для начала, пара слов об авторе — объясняющих, как эта явно непрофильная вещь попала в местные «закрома». Дело в том, что Игорь Пресняков является если и не легендой фэндома, до уж по-крайней мере местным «интернет-мемом». Под именем «классика американской фантастики» Генри Д. Престона, написавшего в начале 90-х повесть «Адский рейд» a.k.a. «Пятнадцать отважных». Времена были лихие, «книжных пиратов», как группы лиц, противопоставленной издательствам — не было, «пиратствовали», собственно, в основном издатели.

Вот и растиражировали напечатанную в местной газете под англофицированным псевдонимом вещицу скромного воронежского киоскёра. Вещь достаточно знаковая, написанная лихо, недаром некто Николай Андреев положил её сюжет в основу бесконечного сериала про «звёздный взвод»… Правда к «шедеврам мировой фантастики» имеет отношение заметно меньше, чем даже [link=edition4221]«Меч и Радуга»[/link] Мэделайн Симмонс (которая Хаецкая). Но речь не о том.

Об истории Генри Престона/Игоря Преснякова, можно прочитать в статье Юрия Данилова, которую не так сложно найти в сети. Под конец он пишет:

«Перед нами образец историко-детективного жанра. Действие происходит в 1924 году. В уездный городок прибывает уволившийся из Красной Армии командир-орденоносец Андрей Рябинин. Получает должность на заводе, решительными методами наводит порядок среди несознательного элемента, зарабатывает авторитет у пролетариев и влюбляется в дочь зампреда ОГПУ. Никто не знает, что под маской красного героя скрывается белогвардейский офицер Михаил Нелюбин. Малейшая ошибка, и друзья предадут, а могущественные покровители обернутся палачами.

„Время Януса“ — не фантастика, хотя элементы альтернативной реальности налицо. Автор претендует на психологизм и философское осмысление бытия. Насколько это ему удается – судите сами.

На мой взгляд, Генри Престон писал лучше.»

Собственно, прочитав эту статью я и взялся за трилогию. Мне интересен этот исторический период, меня заинтересовала сюжетная завязка, в конце-концов мне захотелось проверить — действительно ли «Генри Престон писал лучше».

Ну, начну с ответа на последний вопрос — думаю, нет. Если, конечно вы ищете в книгах «лихую фантастегу», то тут её нет. Да и приключений тоже не густо. Историческим детективом эта книга и подавно не является. А вот с философским осмыслением исторических путей нашей Родины (не будем замахиваться на «бытиё») тут весьма неплохо.

Очень такой здоровый взгляд на весьма интересное время (не дай нам Бог в такое жить), последние годы НЭПа, плавно переходящего в «сталинщину». Чувствуются явные параллели между НЭПом и [пост]перестройкой, но суть не в них. В те времена «жернова истории» перемалывали страну куда сильнее, и, на мой взгляд, автору не плохо удалось описать их механизм.

Да, лично я никаких таких особых «элементов альтернативной реальности» в книге не нашёл. Да, героя можно, при желании, обозвать словом «попаданец», но ведь и вправду, когда наступает «время перемен» во всей его красе, «попасть» в чуждый тебе мир куда как легко.

Правда, как один из минусов трилогии, я бы отметил некоторую неуместность кое-каких монологов, которые произносят герои о судьбах России. Мало-того, что они напоминают этой страстью «толкать речи» «классических» НФ-изобретателей, так иногда и выдают свои откровения в ситуациях, когда про подобное поведение можно сказать лишь одно — «совсем страх потеряли».

Другой минус произведения Преснякова — проблемы композиции. Всё таки историческая трилогия, это совсем не повестушка в жанре фантастического боевика — совсем другая весовая категория. И, чувствуется, далеко не всегда автор с этим весом справляется. В этом смысле, да — «Генри Престон писал лучше».

Но, тем не менее, результат показался мне вполне достойным. На пространстве «истории СССР в беллетристике» между глыбами альтисторического аксёновского «Острова Крым» (ближе к концу этого самого СССР) и написанных «красным графом» А. Н. Толстым «Хождениями по мукам» (а это — начало) вполне найдётся место и труду Игоря Преснякова. Хотя ни до Аксёнова, ни до одного из Толстых, он не дотягивает.

Обсудить отзыв/произведение можно в моей авторской колонке — http://fantlab.ru/blogarticle13410

Вероятно, это первый опыт обращения Азимова к жанру классического детектива (впрочем Уэндел Эрт и Элайдж Бэйли с р. Дэниелом Оливо появились ещё раньше, но я говорю именно о классическом, реалистическом детективе). Позже он написал ещё и «Убийство в Эй-Би-Эй», но «Постоянная должность» (я читал именно в таком переводе) мне понравилась больше.

Как и в «Убийстве в Эй-Би-Эй» Азимов пишет детектив о том, что знает лучше всего — на этот раз о химическом факультете одного из американских университетов. Надо сказать, мне такой фон особенно близок (сам имею за плечами химфак), но, надеюсь, этот роман будет интересно прочесть и не химикам.

Помимо, собственно, детективной интриги, в нём можно найти живописные зарисовки университетских нравов, и, главное, портрет (вернее, почти автопортрет) профессора Луиса Брэйда, несколько неуверенного в себе «рядового от науки», который не только не хватает звёзд с неба, но и не стремится это делать.

Он остался работать в университете в надежде найти там «тихую гавань», место, где не нужно бороться за лучшее место под солнцем, но увы…

И когда «суровая правда жизни» настойчиво постучала в его двери, оставив рядом с этими дверьми труп честолюбивого аспиранта Ньюфелда, Луису пришлось покинуть свою «раковину» и стать, помимо всего прочего, детективом-любителем поневоле (хотя-бы для того, чтобы не стать подозреваемым №1). Подобный опыт не мог не повлиять на характер Брэйда и выбор им жизненных целей…

Кстати, не стоит искать в романе особой социальной составляющей (вопреки предисловию-аннотации, которой предварялась публикация «Постоянной должности» в «Науке и жизни» в 1971 г.). Да для научных сотрудников 70-х психологически-профессиональные сюжетные линии с борьбой за гранты и ту самую постоянную должность на кафедре университета были в диковинку. Но роман вовсе не о том, что общество, дескать, несправедливо — ведь в нём не предусмотрен островок стабильности и покоя для старших научных сотрудников, он, скорее, о том, что состояние покоя — не слишком естественно для живых организмов, а настоящая жизнь начинается, когда этот самый покой — заканчивается.

Да, напоследок, хотелось бы провести ещё одну параллель с «убийством в Эй-Би-Эй» — и там, и там личность жертвы можно охарактеризовать словами «неблагодарный ученик»… Интересно, что в жизни автора заставило убивать на страницах своих книг именно _таких_ персонажей?…

«Я самый плохой, я хуже тебя

Я самый ненужный, я гадость, я дрянь

ЗАТО Я УМЕЮ ЛЕТАТЬ!» © Пётр Мамонов

…Вы летали когда-нибудь во сне? Вы запомнили при этом свои ощущения?

Я, да. Именно эти ощущения очень точно и подробно описал автор в своём рассказе.

Будь у него другой конец, это могло бы быть красивой сказкой.

Но Джозеф Хиллстром Кинг предпочёл написать странную историю о несколько свихнувшемся самце человека. В которую прекрасно вписывается детский вылинявший плащ супермена, сшитый из младенческого одеяльца…

Свой отзыв начну с того, что позволю себе категорически не согласится с автором повести. В «шапке» своего ЖЖ Любовь Романова пишет: «не называйте меня, пожалуйста, писателем. Я просто фантазерка». Скромность человека, конечно, украшает, но произведения Романовой не то, чтобы говорят, а прямо таки вопиют — писатель она замечательный. И весьма высокопрофессиональный.

И превращение рассказчицы и фантазёрки Романовой в профессиональную писательницу началось именно с этой повести. Это, собственно говоря, работа, написанная ей для поступления в Литинститут, на Высшие литературные курсы. Кстати, это не такой уж маловажный факт, он найдёт своё отражение в сюжете повести, особенно ближе к развязке. Развязка, кстати, совершенно замечательна и абсолютно неожиданна.

А завязка у нас детективная. С некоторым намёком на мистику. Про электронные письма от умерших. Написанные, так, что у друзей и родственников «оживших мертвецов» остаётся впечатление общения с именно с тем человеком. Впрочем, этот сюжет далеко не полностью описывает всё происходящее в этой, довольно большой, повести. Главное в ней — люди, их характеры, судьбы… Весьма достоверно прописанные, порой — с натуры.

При этом (на всякий случай уточняю) — это ни разу не «любовный роман». Главный герой — немолодой уже журналист-политтехнолог (специалист по выборам), разведён, его сын — весьма самостоятельный подросток, который также сыграет свою роль по ходу действия повести.

И да, одно немаловажное замечание. До того, как я нашёл эту вещь в недрах живого журнала Романовой, я прочитал начало, пока несостоявшегося, романа «Аутист». Там в качестве одной из сюжетных линий были использована часть событий «Шутника». Надо сказать, перенос места и времени действия романа во вселенную «Этногенеза» никому на пользу не пошёл — «Шутник» куда ярче. Надеюсь, при написании окончательного варианта «Аутиста» (уже без Экогенеза и фантастики) такого ухудшения не произойдёт.

Моё отношение к этому роману очень неоднозначно. Да, он мне понравился. Но читая его, я пол книги, что называется, шипел и плевался. Роман запомнился, но после него я боялся браться за новые книги Дяченко, по «комфортности чтения» они долго стояли для меня где то рядом с Сорокиным. Почему? Попробую объяснить.

Но начну с внешнего, поверхностного. «Ведьмин век» был первым романом, показавшим нашим читателям, что фэнтези можно писать не только про «условно-сказочное средневековье» (включающее в себя также античность и ренессанс), но и про «время настоящее», почти такое же как у нас, но иное, волшебное. Идея была очень привлекательной. И те, кого это идея очаровала сама по себе, критиковали Марину и Сергея за то, что те не раскрыли эту самую тему «волшебной альтернативы». В числе таких критиков хотелось бы выделить супругов Тильман, которые не только написали с этих позиций статью «Which witch is which?», но ещё и фэнтези-трилогию «Вторая попытка» про нелёгкие взаимоотношения ведьмы и инквизитора в современной Восточной Европе + роман «Грань желания» который также описывает волшебство в «альтернативной современности».

Вот только у Марины и Сергея Дяченко роман совсем не о том волшебстве, которое мы знаем из литературных сказок, модернизированных античных легенд и философско-эзотерических книжек. Нет! Это тёмное, злое средневековое колдовство — свой дар ведьмы получают если и не из лохматых лап дьявола, то уж по крайней мере откуда-то из сфер Танатоса-Смерти. Не даром рядом с ведьмами и инквизиторами мы наблюдаем ещё и выходцев с того света — навок, вместе с преследующими их чугайстерами.

Сила ведьм это зло, смерть и разрушение. При этом владение этой силой для ведьмы совершенно естественно — процесс инициации в книге сравнивается с потерей невинности…

И вот на этом то морально-эмоциональном фоне и происходит наша love story à la Ἁρμαγεδών. Он, она — а между ними не какая нибудь вражда родов или там социально-политические противоречия, а прорастающее в её душе древнее зло. Зло, способное уничтожить мир. Сильно, ничего не скажешь. По чувствам бьёт.

Вот именно, что бьёт, ошеломляет и оглоушивает. Экстремальное схождение во тьму, «шок — это по-нашему». Отсюда и сравнение с Сорокиным.

…А роман понравился. Но перечитывать я его вряд-ли буду. Слава Богу, Дяченко научились вызывать катарсис, не прибегая к столь радикальным средствам.

Весьма любопытный детский детектив с элементами фантастики. Главную героиню зовут Стася (Анастасия) Романова, как и дочь автора, правда тут она сирота, обладающая некими врождёнными «сверхспособностями» (привет Гарри Поттеру). Действие романа происходит в интернате, куда героиня попадает после смерти бабушки. В этой книге вы найдёте:

• Загадочных иностранцев, охотящиеся за нашей девочкой;

• Дом с приведениями, в котором расположен интернат;

• Классический детективный сюжет, а ля Агата Кристи;

• Историю о непростых отношениях в коллективе детей-сирот, детской дружбе и первой влюблённости, достойную пера Крапивина.

Несмотря на «переизбыток ингредиентов» и предупреждение автора  «Написано 150 лет назад, так что не судите строго» результат получился весьма достойным. И да, это вполне можно читать детям любого возраста.

Финал романа предполагает возможность продолжения. Впрочем, надеюсь, Романова не поддастся соблазну превращения истории про «супердевочку Стасю» в сериал, всё, что можно и нужно было сказать в рамках заявленных характеров и темы — сказано. Остальное пусть дорисовывает воображение юных читателей или, возможно, чуть менее юных любителей писать фанфики.

Просматривая ЖЖ автора нашёл предысторию этого фрагмента (http://snovazima.livejournal.com/59166.html).

Писалась она, как оказалось, для проекта «Этногенез», но издатели решили, что стиль Романовой в проект не вписывается. Идея с «артефактом княгини Ольги» это «этногенезовское» и, надо признать, эта линия и правда в выложенном на «Прозе» фрагменте слегка «провисает».

Так что теперь в планах автора превращение этого в реалистичный «социальный детектив». Вероятно это к лучшему, фантастический детектив с подростком-экстрасенсом в главной роли мы уже у Романовой читали («Призрак и другие соучастники»). И если она сможет убрать из этого сюжета внешние подпорки в виде этого самого артефакта и ближайшего светлого будущего с невзламываемыми аккаунтами — тем лучше.

А мы, читатели, надеемся что у автора всё получится, и мы когда-нибудь увидим в продаже детектив с оригинальным сюжетом и необычным главным героем: талантливым подростком-аутистом, разрывающимся между привычным, уютным внутренним миром, в котором он прячется как улитка в раковине, и миром внешним, где от него, как оказалось, может зависеть жизнь любимого человека.

upd. И да, одно немаловажное замечание. Прочитал раннюю повесть Романовой — «Шутник». Начало одной из сюжетных линий «Аутиста» совпадает с началом «Шутника», местами, дословно. Однако, перенос места и времени действия романа во вселенную «Этногенеза» никому на пользу не пошёл — «Шутник» заметно ярче. Надеюсь, при написании окончательного варианта «Аутиста» (уже без Этногенеза и фантастики) станет не хуже, а лучше.

Парадоксальное богоискательство, ничем не ограниченная «игра в ересь», попытка познания непознаваемого, предпринятая спрятавшимся за застенчивой улыбкой «заигравшегося в оловянные солдатики» фантаста. Это именно то, что я больше всего ценю в научной и не очень фантастике: как минимум с 13 лет, когда мной было прочитано «Открытие себя» Савченко.

И, разумеется, предисловие Гакова к антологии «Другое небо», где он выводит родословную «мудрой ереси фантастики» от Аристофана (как и сам сборник, который я до сих пор считаю лучшей из фантастических антологий) были приняты мной «на ура».

Порадовала и история появления религиозной фантастики в протестантских США, и очень трезвая оценка «Дюны» Херберта…

Рассмотрением трёх законов робототехники через призму десяти заповедей моисеевых по нынешним временам, вероятно, уже никого не удивишь, но на момент выхода антологии оно смотрелось, как минимум, свежо.

В итоге-же, это предисловие может оказаться для кого-то новым и парадоксальным взглядом на привычный жанр, а кому-то просто поможет расставить всё по местам.

Этот роман Хайнлайн писал, не ожидая, что судьба ему подарит ещё целых 18 лет жизни, писал, как своё литературное завещание.

О чём же он написан? О двух «простых» вещах: о любви и о смерти.

Не я первый подметил, что всякий раз, когда Хайнлайн берётся за описание любви, вырисовывается у него нечто странное. Но это нечто, как минимум, заставляет задуматься.

О правдоподобности же описания Хайнлайном порога смерти я судить не берусь, но опять же — это описание как минимум даёт пищу для размышлений о взаимоотношениях тела и разума.

И каков же итог? Я, впервые прочитав эту книгу, выдал что-то вроде: «Порнография на грани между жизнью и смертью. „Книга Мёртвых“ плавно переходящая в „Кама-Сутру“ и обратно.»

Надо заметить, что мало кто будет отрицать жизненную правду, содержащуюся в подобном переходе.

Глубоко символичен и финал книги:

Вспомним старый, 1940 года, рассказ Хайнлайна «Реквием»

Жаль, что в жизни, Роберту Хайнлайну так и не удалось туда полететь.

Голема из глины слепили, и каббалой оживили. Там потом что-то нехорошее вышло. А шурин, не наш, тот тоже был изобретатель. Он лошилу сделал из резины, досок и сыромятины. И чтобы по хозяйству помогала… Вот такие у нас в глубинке Бен Бецалели лаборантами работают… :lol:

ps. Уж не знаю, насколько мне удалось передать исходный авторский стиль, он, на самом деле неподражаем. И странен. Некоторое время после него любой текст кажется написанным как-то неправильно.

Потрясающая притча о человеческой жизни…

Всего лишь поменяв детство и старость местами и не без иронией описав течение человеческой жизни от старости к детству как «неделовой подход» и «неприличное поведение» Фицджеральд сделал из обычного, в общем-то жизнеописания американца, родившегося незадолго до гражданской войны, что-то безумно-поэтическое, звучащее в унисон с Книгой Екклесиаста.

«…и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова…

…И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его…»

Ну, к слову, автор была против включения своих миниатюр в библиографию, но раз уж они были опубликованы на «прозе», то согласно правилам составления библиографий — они тут. Обе. Что и к лучшему.

А что касается «Всех приличных парней…» — это конечно безделушечка, но авторский стиль чувствуется. И эдакий заряд парадоксального оптимизма. Очень живо представляется последняя фраза в исполнении Фаины Раневской (или кого-то очень на неё похожего) в роли именинницы.

Боги предназначения и неотвратимости не пожалели для этого новорожденного младенца своих даров… Прочитав изумительную притчу Романовой, невольно задумываешься о подобных дарах и о том, где кончается счастье, и начинается беда…

Алексей Николаевич Толстой прочитал в детстве гениальную, но тяжёлую, мрачную и слишком нравоучительную книгу про Пиноккио, и сделал из неё то, о чём мечтал каждый ребёнок, читавший это — весёлые приключения.

Вспомним Пиноккио — герой и его друг Джепетто проходят через ряд соблазнов и испытаний, некоторым из которых больше подходит слово «мытарства», включающих в себя (для каждого героя — по своему) смерть и воскрешение. Их цель — стать Настоящими Людьми, на пути к этой цели нужно научится много работать, и слушать тех, кто мудрее.

А Буратино, Буратино — это развесёлый мелкий трикстер. Он врывается в эту жизнь нарушив все возможные и невозможные правила игры — и… побеждает. Несмотря, или даже скорее благодаря этому. Ведь актёрам кукольного театра надоело играть свои роли, и они стали играть совсем в другую игру. Да и хозяину их старые игры надоели, он вслед за всеми остальными погнался за призрачным счастьем… вот только в бороде запутался. И всему, чему стоит научится, Буратино учится на своих ошибках, и школа с букварём, и сверчок c его мудростью остались где-то за спиной…

Такая вот сказка про «не стоит прогибаться под изменчивый мир — пусть лучше он прогнётся под нас». А то, что её герой не настоящий, то ли голем, то ли дальний родыч дриад, так тем лучше. Ему, деревянному, легче не прогибаться. Да и что может быть настоящего в нашей насквозь виртуальной «голографической вселенной»?

(Прочитать чуть более полную версию этого отзыва и обсудить его можно в моей авторской колонке, по адресу http://fantlab.ru/blogarticle11690)

Хм… с одной стороны — пасквиль пасквилем. (Хотя, надо признать, написанный весьма корректно и разбавленный признаниями несомненного таланта оппонента.) А с другой… Мальчикам со шпагами и вправду очень неуютно в нашем заскорузлом взрослом мире. И конфликт поколений был, есть и будет — одни (Крапивин) твёрдо взяли сторону детей, вторые — взрослых (квинтэссенция — «Омен»), третьи (Стивен Кинг и, пожалуй, Брэдбери) время от времени переходят границу взрослый-ребёнок, и описывают происходящее то с одной, то с другой стороны. Арбитман стоит на нормальной, обывательской, взрослой позиции. И это нормально, он тоже по своему прав.

…а среди продолжателей/подражателей Крапивина появился, тем временем, такой человек, как Олег Верещагин. Фигура, конечно, не такого масштаба, как Владислав Петрович, но отнюдь не бесталанный писатель. Некоторые вещи у него пожалуй даже очень хороши. Но там где у Крапивина был чистый, чуть наивный романтизм у Верещагина мы находим откровенный «красно-коричневый» экстремизм. Место крапивинского «мальчика со шпагой» постепенно занимает «мальчик с калашом». Мне страшно…

Для нашего «сделанного в СССР» поколения эта повесть стала первым знакомством с литературой абсурда (для нынешних детей им запросто может оказаться, к примеру, «человек с дубинкой и мешком» Хармса). Для многих — первое и последнее. Но всё же, перечитайте эту повесть — ей богу не пожалеете.

Да дальше я буду нещадно раскрывать сюжет, не скрывая спойлеры специальным тегом. Всё равно ведь все читали, а если кто вдруг не читал, тоже ничего страшного… Не детектив, однако.

Пропавший нос, который то ли отрезал пьяница-цирюльник (но ведь «цирюльник же Иван Яковлевич брил его еще в среду, а в продолжение всей среды и даже во весь четверток нос у него был цел»), то ли превращённый неведомо как в важного господина. И нашедший его полицейский вроде бы и схватил за руку этого самого цирюльника, когда тот выкидывал нос с моста, но рассказывает, что нос «уже садился в дилижанс и хотел уехать в Ригу. И пашпорт давно был написан на имя одного чиновника».

Депрессивный интроверт Кафка мог бы сделать из этого что-то мрачное и серьёзное, в духе «Превращения» — но у Гоголя это, помимо всего прочего, и удивительно смешное бытописание тогда ещё столичного Петербурга, и вечно злободневный фельетон, да и мало ли что ещё… Одна фраза «Вы ошибаетесь, милостивый государь. Я сам по себе. Притом между нами не может быть никаких тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы должны служить по другому ведомству» в устах статского советника, который нос (или которого Ковалёв принимает за свой нос), чего стоит.

А какой эпилог: «решительно не понимаю! Но что страннее, что непонятнее всего, — это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. … Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых… но и во-вторых тоже нет пользы»

Ну а критики, они да, они пользу ищут. Уже много растолкований гоголевскому «Носу» нашли… Хотите, сейчас ещё одну «пользу» выведу? Сейчас, сейчас… Ага, вот — «после того майора Ковалёва видели вечно в хорошем юморе, улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам и даже остановившегося один раз перед лавочкой в Гостином дворе и покупавшего какую-то орденскую ленточку, неизвестно для каких причин…», ведь счастлив же человек уже одним тем, что у него нос есть, потому как знает, каково оно без носа. А мы, глупые, не знаем, и не прочитав сей рассказ, так бы и не узнали :wink:

«Петербургские повести». Главные герои этих повестей — жители Петербурга и сам этот город. Столица Российской Империи. Город, где красота смешивается с уродливой «прозой жизни», реальное — с нереальным, смешное — с трагическим… И весь этот смех сквозь слёзы, вся эта мистика и фантасмагория вперемешку с очень живыми портретами Петербурга и петербуржцев — всё это сплетается в чудесный, неподражаемый, будоражащий чувства и заставляющий думать магический реализм от Гоголя (хотя никто из российских критиков так и не озаботился тем, чтобы как то обозначить жанр петербургских повестей, и теперь отцами-основателями магреализма считаются латиноамериканцы).

Об этой книге уже сказано здесь много хороших слов, к которым трудно что-то добавить.

Книга замечательная! Умная. Погружающая в явно зримую атмосферу средневековья. Наконец, просто интересная.

Кстати, меня очень удивило, когда я узнал, что эта книга (и снятый по ней фильм) на её родине считается антикатолической и чуть ли не антихристианской. Да, несомненно, в ней несложно найти почти что «энциклопедию ересей», не обойдены в ней и «чёрные страницы истории церкви». Вероятно в католической Италии заметней эти стороны книги. Но я вижу замечательную, живое описание «монастырского» истока всей (или почти всей) современной европейской культуры, и одно это оправдывает в моих глазах все «черные страницы истории» (в истории, в ней и без церкви чёрных страниц с избытком).

Да теперь о впечатлениях и выводах. Итак, роман окончен.

А нам, прочитавшим книгу, остаётся задать вопрос — что это было? Детектив? Но где же победа логического мышления над несовершенством мира? Исторический роман? Но ведь исторические факты служат здесь лишь фоном… Может это философский трактат? Обычно они бывают менее увлекательными и более определёнными. Просто постмодернизм, «искусство для искусства»? Не похоже…

Автор, как и его герой «смеялся, только говоря о серьёзных вещах. И оставался совершенно серьёзным, когда, по моим представлениям, шутил».

Именно таким способом Умберт Эко и написал эту книгу. О знании, и его пределах. О высоком шутовстве мудрости. О вечном обновлении мира, гибнущего и возрождающего в [и на] наших глазах.

Как любят говорить в некоторых местах рунета (не в этом) — «годный вброс», то-есть переводя на наш интеллигентский язык «тонкая интеллектуальная провокация».

Что это? Пародия на рассуждения об «особом предназначении России»? Острый приступ мизантропии? Просто доведение до абсурда мыслей об очевидных проблемах современной цивилизации? Интеллектуальная «игра в поддавки» с самим собой? Не думаю, что кто-то, включая самого Александра Николаевича, может однозначно ответить на этот вопрос.

В этом рассказе вообще ответов нет — одни вопросы и тупики.

ps. «Годность вброса» доказывает целый букет хороших, правильных отзывов на рассказ. an2001 порадовался иронии автора и выделил одну из ключевых цитат, pitiriman нашёл ляп в сюжетообразующей НФ-идее, StasKr «показал на пальцах» весь ужас нарисованного Громовым будущего, god54 очень верно отметил особенности личности рассказчика, от лица которого ведётся повествования.

А что до разброса оценок…

«— Ходжа, но ведь они говорят прямо противоположные вещи, как же они оба могут быть правы?

— И ты, жена, права…»

Написано очень хорошо, сюжет до ужаса наивен, но читается на ура.

Но для меня Радушие по-ланкмарски стало последней книга цикла. Со смертью главных героинь оборвалась всякая связь главных героев с их прошлым, их действия попросту потеряли всякую осмысленность. Продолжения Фафхрда и Серого Мышелова превратились в некий бесмысленный («и беспощадный» :wink:) квест в поисках не пойми чего не пойми зачем (в худших традициях «героической фэнтези» а.к.а. «конины»)…

Намного лучше «[work=1377]Живых душ[/work]», хотя и сильно попахивает антирелигиозной пропагандой советских времён. Но очень хорошо написанной.

Впрочем, наверное, к подобной антирелигиозной пропаганде Бог должен быть более чем снисходителен (другой пример чего-то подобного «[work=8666]Тёмные начала[/work]» Пулмана). Ибо по сути это — идолоборчество, а идолопоклонство имеет такое же отношение к настоящей вере, как «ваш-благородие-с» к благородству.

ps. В данном случае, идол, на которого нацелен удар Логинова, это, как тут уже заметил [user=191]Ruddy[/user], понимание божьего суда (а.к.а. страшный суд, ведь что может быть страшнее понимания всех последствий своих действий — см. [work=9569]рассказ Уэлса[/work] «Видение страшного суда») на «вот приедет барин, барин всех рассудит».

Коллеги-лаборанты, а где вы нашли тут что то оригинальное? Да, я человек верующий (хотя и не церковный), но к Богу я пришёл через резкое его отрицание, практически через сатанизм. Возможно поэтому мне не по наслышке знакома всяческая аргументация «с той стороны». И рассказ Логинова ничего к ней не добавил. «Агитка» и есть. Странная еретическая космология, основанная на банальной антихристианской идее, изложенная лицом, не скрывающим что для него «цель оправдывает средства». И герой который бескорыстно и благородно записывается в «армию тьмы», против всякой логики даже не задумывающийся, что ему возможно просто вешают лапшу на уши. И это по вашему удачная концовка?!

ps. Принятый в христианский канон ессейский апокалипсис не первое тысячелетие питает подобные спекуляции, также, как и всяческих тоталитарных сектантов (вплоть до «Белого братства»). Я до сих пор не знаю как относится к этой книге, не знаю слова _какого_ Бога записывал Иоанн, настоящего, или наоборот? Или это та нота, на которой человеческий слух уже не способен отличать божественное от дьявольского…

pps. Вероятно, талантливый писатель Логинов искренен в своём наивном богоборчестве. Но это не делает его богоборчество менее примитивным.

Хотя, судя по рейтингу, этот роман «лаборантам» понравился меньше «Тропика ночи», мне, напротив, он показался куда более зрелым и цельным. Впрочем, если вы будете искать в этой книге классический «мистический триллер», вас, вероятно, ожидает разочарование.

Любителям военно-стратегической прозы тоже тут особо ловить нечего: в своих суданских воспоминаниях Эммилу пишет — «все мелкие войны примерно одинаковы, и читать подробности о них так же неинтересно, как о футбольном матче».

Грубер, продолжая начатую им линию «религиозно-психологического триллера», на этот раз обращается к вполне ортодоксальному христианству. Эта книга по своему настрою лично мне напомнила Грэма Грина. Стержневой персонаж романа — Эммилу Дидерофф, женщина, в душе которой битва дьявола с Богом особенно явна. Святая, хотя, Есенинское «если черти в душе гнездились, значит ангелы жили в ней» работает и в обратную сторону. И эта книга — своего рода житие: Эмиллу, основательницы ордена сестёр милосердия «Кровь Христова» блаженной Мари Анж и многих названных и неназванных монахинь этого ордена, сгинувших в локальных и глобальных войнах.

И напоследок — цитата (о божественных видениях):

«…мы бы оценили пережитое вами как галлюцинацию, вызванную стрессом. Давление поднимается, в кровь вбрасываются адреналин и другие гормоны, они оказывают воздействие на серединные височные доли, и человек слышит голоса или видит образы. Мы в состоянии воспроизвести те же эффекты лабораторно, с помощью электростимуляции…

…Но разве из того, что ученые установили, как действует солнце, и сумели изготовить бомбу, действующую по тому же принципу, следует, что на небе нет никакого солнца?»

Лично мне взгляд на магию, на котором построена эта книга, мне, не кажется таким уж надуманным — он не плохо вписывается в современное мировоззрение, как религиозное, так и научное. Не стал бы я ставить этой книге и диагноз «наивная политкорректность», я нашёл в ней скорей не такую уж плохую попытку проникнуть в суть «чёрно-белых» расовых противоречий. И «чёрный-пречёрный» «Фауст» Уитт Мур достаточно хорош в этом плане.

Хотя, конечно, книга, всё же, достаточно поверхностна. Поверхностность эта, для нас, русских, особенно хорошо заметна по описаниям «сибирских» приключений героини, некоторые детали которых достойны стёба в духе «[work=155585]Сибирской рапсодии[/work]» А. Скоробогатова. Но ведь Грубер и не претендует на роль «кладезя мудрости» и «властителя дум», он пишет не более чем развлекательную литературу. Впрочем, совсем даже не лишённую мысли.

А темы, которые волнуют Грубера, те же, что мучили и многих из авторов мировой классической литературы. Это проявления божественного и сатанинского в человеческой жизни, природа зла, и, разумеется, душа женщины. Судя по тому, что я уже прочёл у этого автора, у него совсем неплохо выходят фигуры «женщин с бесконечными психологическими проблемами». Хотя до глубин, скажем, Достоевского, Груберу очень и очень далеко, написанные им надрывные «религиозно-психологические триллеры» кажутся мне весьма интересными.

(к слову вспомнилась цитата из рассказа Сорокина «[work=68539]Dostoevsky-Trip[/work]»)

«ХИМИК. Достаточно. (Закуривает.) Как говорит мой шеф — экспериментальная фаза завершена. Теперь можно с уверенностью констатировать, что Достоевский в чистом виде действует смертельно.

ПРОДАВЕЦ. И что делать?

ХИМИК. Надо разбавлять.

ПРОДАВЕЦ. Чем?

ХИМИК (задумывается). Ну… попробуем Стивеном Кингом. А там посмотрим.»

В явный минус «Тропику Ночи» можно записать целый букет логических нестыковок в сюжете. Их никак не может скрыть даже замысловатая композиция романа, представляющая собой прихотливо-перетасованные фрагменты из прошлого и настоящего его героев. Но цели поддерживать читателя в напряжении (без которого триллер — не триллер) этот приём вполне служит.

Общее место — говорить «А где тут цикл? Ведь Крысолов в „Алёне и Аспирине“ — персонаж эпизодический...

Что объединяет „Горелую башню“ с „Алёной“?»

Ответ: Мир. Люди.

«Но это же наш мир и наше время... И что общего у неведомой (восточно?)европейской страны из Горелой башни с современной Россией „Алёны и Аспирина“? У неприкаянного шофёра студента с сытым „потомственным DJ-ем“ Аспирином»

Ответ: Общий прежде всего взгляд, угол зрения на этот самый наш мир. Ведь все чудесные страны и времена, все видимые и невидимые солнца и луны над ними — это всё тот же наш мир, только отразившийся в некоем странном предмете, который можно найти на чердаках человеческой фантазии, в подсобках великой вечной библиотеки.

А мир, нарисованный в произведениях «Крысолова» весьма жёсток, точнее жесток. Это мир, в котором люди, пока они остаются частью толпы, не более чем «выродки крыс». И тех, кто сумел зажечь в себе «божью искру», либо принёс её из «мест иных», чаще всего, в соответствии с законами крысиной стаи, загрызают. Так, или иначе.

А для крыс есть дудочка несущего справедливость Крысолова. Или скрипка его наивной ученицы-оппонентки Алёны, которая хочет напомнить нам, кто мы такие. Особенно тем из нас, чья божья искра ещё проглядывает под лоснящейся крысиной шкуркой.

Итак, перечитаны первые три книги цикла, прочитаны две последующие. Это пятикнижье можно считать вполне законченным произведением (две последующие книги выполняют по отношению к нему роль своего рода эпилога).

Этого вполне достаточно, чтобы начать вторую часть своего отзыва.

Да, разумеется это никак не строгая «альтернативная история» а альтернативно-историческое славянское фэнтэзи. Здесь действуют весьма сказочно-фэнтезийного вида славянские боги и прочая «мелкая нечисть», вполне былинные по духу князья, волхвы и богатыри. Если вы не готовы принять такие правила игры, эта книга никак не для вас.

Не нашёл я тут и особых «роялей в кустах». Чисто «магические» проблемы разрешаются вполне логичным в «сказочном» мире способом (при чём отнюдь не «по щучьему велению»), а «банановой кожуры», на которой поскальзывается враг, я как то не заметил. Возможно врагов слишком часто губит их излишняя самоуверенность, но, в конце-то концов, разве это не закон сказочно-былинного жанра (именно закон, а не штамп). Что же до помощи, которая «всегда приходит вовремя», то, во всяком случае, эта помощь никогда не оказывается deus ex machina, а нагнетание драматизма с последующей счастливой развязкой — это вполне простительный приём для приключенческой прозы

Теперь о психологизме и достоверности героев... [user=11059]Станислав[/user] пишет, что они «картонные» (от уж всем штампам штамп). Но того же отца Николая из первых книг я бы так не назвал ни в коем случае, а в последующих книгах эти самые 3 наших современника (которые не ГГ) весьма скоро уходят на второй план. Дело не в том, что за 50 лет они не претерпевают изменений, просто их отношения с главным героем очень быстро фиксируются на уровне «старой дружбы» (с ударением на первом, а не втором слове), не склонной таких изменения замечать. В конце концов, кроме воспоминаний о XX веке их объединяет не так уж многое. И если уж говорить о первом пятикнижье, то оно охватывает не столь уж большой промежуток времени, отличаясь достаточно неторопливым, детальным повествованием.

Другое дело, что всех героев, независимо от их роду, племени и национальности (даже злодеев) отличает некоторая «пряничность». Но если принять за постулат, что дело происходит в Руси сказочно-былинной, всё опять-же становится на свои места.

Да, даже с подобными допущениями и князю Константину, и его окружению всё же, порой, не хватает психологического развития от книги к книге, на их стыках можно найти несколько слишком явных шероховатостей-заусениц... Но это общая беда многих и многих приключенческих книг, и тот же «Каменный век» Щепетова, весьма высоко оцененный моим оппонентом, в этом плане ничуть не лучше.

В общем книга — весьма достойный представитель «альтернативно-исторического славянского-фэнтези», и не стоит требовать от неё совсем уж строгой историчности, или, допустим, религиозных откровений.

upd. Книга «Сокол против Кречета» в этом цикле если не совершенно лишняя, то где-то около того. Последние несколько страниц разочаровывают своей запредельной банальностью.

На мой вкус, главное в этой книге — очень живой и понятный подросток Джек Сойер. Многим взрослым она поможет вспомнить свои детство и юность, а детям расскажет светлую сказку о предстоящем им пути взросления в окружающем их не слишком светлом мире. Ведь Кинг, подобно Крапивину, с полным правом мог бы написать в одной из своих книг: «мне всегда 12». И это — не инфантильность, но вера в чудеса этого мира (пусть даже пугающие). А ещё в этой книге есть очень живо прописанные места и люди: дорога, по которой движется герой к своей цели. И за это книге вполне можно простить рыхлость и незапоминаемость сюжета (включая финал). В конце концов книги Кинга я люблю совсем не мастерство в плетении фабулы (этим он в своих книгах просто не занимается). А с сопереживанием герою и психологизмом тут всё в порядке.

Я поставил этому циклу высший балл, хотя по отдельности его романы (кроме последнего) до этого уровня так и не дотягивают. Но общая для всего цикла «страна моя Ордусь» чудо как хороша.

И, да, ключом к этой утопии являются не только (да и не столько) идея «евразийства», сколько идея ЭТИЧЕСКОГО государства. Что заметно уже по совершенно парадоксальному окончанию «Жадного варвара». (Этика государства для Рыбакова вообще одна из любимых тем)

А ещё «Евразийская симфония» написана о том, что окружающая утопия — это далеко не гарантия личного счастья. А для тех, кто «стоит на страже» этой самой утопии, так пожалуй, и наоборот, уж очень они, утопии, непрочны. Даже когда «плохих людей нет». Потому с каждым романом и становятся всё громче грустные нотки... И очень хорошо завершает цикл замечательный щемящий финальный аккорд «непогашенной луны».

Эта книга — хороший взгляд на (в основном) наш мир. Прочитав её ребёнок (или взрослый) волшебником, вероятно, всё же не станет, но, возможно, научится чуть лучше понимать себя и ещё что-то вокруг себя, почувствовать в нём то, что порой называют волшебством.

Эта книга — странный подарок из мира теней, и похожа на тень того, чем могла бы быть.

Фильм не смотрел (кино, вообще, не мой вид искусства), рассказ же прочитал после [work=408]«Мемуаров о ремесле»[/work], с которых он, собственно и начался. Вроде бы классическая тема, давным-давно раскрытая Кингом в [work=291]Сиянии[/work] — но ведь написано действительно потрясающе.

После прочтения вспомнился [work=31715]«Цвет из иных миров»[/work] Лавкрафта... Но если «Цвет», в отличие от большинства вещей Лавкрафта, меня почти не тронул, то эмоционального заряда, заложенного в рассказе Кинга, моему воображению хватило, чтобы осветить чуждым всему человеческому светом враждебных миров оба этих произведения.

Один из коллег-лаборантрв ниже пишет:

<<К сожалению Фостер относится к категории писателей, мало заботящихся о том. чтобы его произведениям «верили».>>

Возможно... Зато он относится к категории писателей, произведениям которых _хочется верить_. Да, большая часть вещей А. Д. Фостера — это откровенная «космоопера», без претензии на «твёрдую» научность или тонкий и глубокий психологизм. Если хотите — этот жанр можно определить как современную околонаучную сказку для взрослых. Если вы такие правила игры не принимаете — это не ваш автор. А для остальных «сказка ложь, да в ней намёк».

И если кто-то увидел в этом рассказе скорее анекдот, то я — достаточно глубокую притчу. А притчи это не тот жанр, от которого ждёшь психологической (а, тем паче, научно-технической) достоверности и которым вполне простителен некоторый пафос.

Вроде бы ничего нет такого особенного в этой повести... Кроме безумно красивой фантастикой идеи да веры в романтику космоса. Кроме стремления к чуду, раз уж кроме чуда верящим в романтику космоса ничего не осталось.

А разве этого мало?

Начало цикла мне понравилось — психологизм, язык, стиль... Но чем дальше в лес, тем больше психологизм скатывался к сексопатологии, не меньше чем у половины положительных героев обнаружилась «нетрадиционная ориентация», ориентация же отрицательных героев, вполне предсказуемо, сводится к жёсткому «садо-» (гомо- или гетеро-, это уже не так важно). Впрочем в первых двух книгах эти моменты ещё не слишком бросаются в глаза. Всё это достигает апогея в «Султане Луны и Звёзд», где нормальная ориентация главного героя уже начинает казаться чем то необычным, а садизм живописуется всё подробнее. Само же повествование всё больше и больше укладывается в рамки немудрящей «подростковой фэнтези», а все намёки на психологизм сдувает жарким ветром пустыни... Бога ради, я не ханжа, но гомосексуальная подростковая книга — это уже чересчур.

Что до основной сюжетной линии, то это вялотекущий эпический квест, вне красот стиля — не представляющий из себя абсолютно ничего особенного. И я вполне понимаю, почему после 3-й книги наши издатели с этим циклом «завязали».

ps. Позабавила принцесса (или как там называется дочь султана) из третей книги, душа которой всю жизнь провела отдельно от тела, но которая чётко знает, что она любит девочек, а не мальчиков.

Не буду писать о достоинствах и недостатках ефремовской прозы, философии и эстетики. Несомненно все эти три пункта в этой повести/рассказе (как и в других вещах Ефремова) есть. Однако...

Будущее по Ефремову, возможно, и нечеловечески прекрасно, но для меня как то оно скорее нечеловеческое, чем прекрасное. Про то, что я думаю о пресловутом фторе вместо кислорода, как химик по образованию умолчу. Но есть что мне сказать по поводу фтора и не зарываясь в дебри, какими для 95% народа является наука Химия.

Итак — общеизвестный факт, «Сердце змеи» написано «назло» Лейстнеру, герои которого, встретившись в той же самой точке пространства, ломают голову, как не дать преимуществ другой цивилизации в случае возможной войны. Ефремов «успешно доказывает», что развитым цивилизациям делить ничего... ...Особенно если им действительно нечего делить, ведь то что воздух для одних — для других яд.

Что это? Оговорка «по Фрейду»? Фига в кармане? Какая то глубокая философия Ивана Антоновича (вроде «с чего мы взяли, что нам есть что делить, тут дай бог просто втретиться»)...

Как бы то ни было, восторгов от Cor Serpentis у меня нет.

Остался не в восторге. Если рассматривать роман как продолжение «Спящего во тьме», он просто никакой. Мамонты, как средство передвижения, и прочие характерные приметы викторианско-неандертальского «конца времён» из предыдущего романа откровенно притянуты за уши. Большегрузные фуры, караваны верблюдов или летающие корабли на парусно-паровой тяге на их месте смотрелись бы ничуть не лучше, и не хуже. А обычные омнибусы на лошадиной тяге хотя и не позволили бы вставить в роман пару остроумных моментов, но смотрелись бы гораздо органичнее.

Если же смотреть на это роман сам по себе, то остаётся хорошая стилизация под детективы Коллинза и классические готические романы, с увлекательным, но не слишком оригинальным сюжетом и достаточно бестолковыми персонажами...

Да, концовка... На самом деле это не сколько минус, сколько такой странный «крючочек», которым роман цепляется в памяти. Колючий, но прочный, послевкусие горькое, но стойкое, и, по своему изысканное.

ps. И, кстати, конец романа это единственное место, которое хоть как то гармонирует с миром «Спящего во тьме». В том смысле, что в том мире столь странные и страшные события не должны вызвать какой то реакции властей и учёных, и в этом нет ничего удивительного.

Пока прочитаны только первые книги цикла, оценку не ставлю, да и достаточно качественного отзыва написать не могу. Просто подискутирую со [user=11059]Станиславом[/user], написавшим первый отзыв.

Чтобы увидеть призыв к сепаратизму, в книге, где Русь объединяется (!) вокруг Рязани нужно иметь очень своеобразные представления о том, что сепаратизмом не является.

Да, это утопия. Наверное в жизни прогрессорство — достаточно неподъёмная штука, даже если ты не герой одиночка, а историк, очутившийся в теле одного из князей, и тебе помогает небольшая команда специалистов, специально отобранная некоей высшей силой. Но ведь так хочется верить в возможность построения мира, в котором не было ужасов XX века. Где не было никаких шансов у нацизма, нет кошмарных «локальных войн» вроде Вьетнама, Афгана или Чечни (с последней автор знаком не по наслышке), где, в конце-то концов, не висит над миром угроза рукотворного ядерного армагеддона...

А в рамках специфического жанра АИ+прогрессорство (наш человек в прошлом) цикл, судя по первым книгам, совсем неплох. Интересной находкой автора мне показались цитаты из «исторических трудов», написанных в елмановском «альтернативном настоящем». Чем то оно показалось мне по духу близким [work=7181]«Евразийской симфонии»[/work] Рыбакова.

О прочих достоинствах и недостатках «Обречённого века» смогу написать, только прочтя оставшиеся романы, а продолжение моих мыслей по поводу «ядовитых ягод сепаратизма» вы можете прочитать в моём же отзыве о [work=112801]«Новгородской саге»[/work].

Хотелось бы поспорить с теми, кто увидел в этом цикле «опасный сепаратизм»

Правда спор, так уж получилось, будет лежать немножко в стороне от литературных достоинств прозы Поснякова (или упоминаемого в том же контексте Елманова). Они весьма средние, хотя, на мой вкус, заметно выше чем у такого представителя «патриотической» ветви российской АИ, как Прозоров.

К примеру, Станислав, написавший первый отзыв в теме, судит о цикле по его последней книге (которая, как это часто бывает, заметно хуже первых, и, что естественно, менее самодостаточна). Но впрочем — это его дело, у меня тоже есть один или два оцененных цикла, где я застопорился на самых первых книгах.

Но для моего оппонента ужасна уже сама мысль о России без власти Москвы. И если уж был им признан «неблагонадёжным» вполне невинный в этом плане «Обречённый век», где Русь объединяется вокруг другого города, и несколько на других принципах (более гуманных, поначалу это напоминает о Рыбаковской [work=7181]«Евразийской симфонии»[/work], хотя концовка подкачала), то уж Новгородская сага для него — явный жупел.

Так в чём же корни такого «сепаратизма»? Почему русские люди порой используют слово «москаль» (со всем отрицательным его шлейфом) не реже украинских националистов?

Не в том ли дело, что московские князья, победив дракона Золотой орды, сами уподобились ему? Почувствовав себя «хозяевами земли русской» (именно так определил свою профессию последний император Николай II, заполняя бланк всероссийской переписи населения), хозяйствовали наши государи всё больше кнутом да батогом, удерживая в состоянии рабства большую часть собственного народа аж до конца XIX века. Революция 1917 и контрреволюция 90-х не слишком то изменили такие отношения между власть имущими и «прочими людишками».…

Так что борьба между Новгородом и Москвой в книгах Поснякова — это вовсе не призыв к разделу Российской Федерации. Это борьба между республиканско-демократической идеей, которую для нас традиционно символизирует древний Новгород с дурной идеей «Третьего Рима», объединяющий в себе худшие черты Византии и Золотой Орды. Той самой идеи, которая сейчас разлагается и, соответственно, очень плохо пахнет.

В реале «Третий Рим» победил, о причинах краха Новгорода сказано и написано немало, можно их найти и в первой книге «Саги». Так что сейчас подобное соперничество между Москвой и Новгородом может происходить только в виртуальном XV веке. А реальная борьба происходит в головах людей за ту или картину отношений между народом и властью.

А так, вне политического контекста, цикл ничего особенного из себя не представляет и весьма быстро скатывается в какие то достаточно бестолковые приключения. Впрочем, если автор (по своей первой профессии) — школьный учитель истории, то и цикл — скорее всего не более чем подростковая фантастика. И в таковом качестве — неплох.

з.ы. Да, «Корсара» я попросту пропустил, быстренько пролистнув, и решив что он ничего не добавляет к миру «Новгородской саги». Кажется не ошибся...