Роман заявлен как альтернативная история и приключения, и вполне отвечает обоим жанрам. Альтернативка тут без попаданцев, что особенно приятно среди засилья наших с вами современников, спасающих Россию в разные периоды ее истории. К списку жанров я бы добавила еще фантастику или мистику, поскольку сюжет во многом опирается на модный в ту эпоху месмеризм, животный магнетизм, гипнотические воздействия и в какой-то момент — почти телепатическую связь.
Картина мира
События книги разворачиваются в первые годы гражданской войны, последовавшей за революцией семнадцатого. Героиня романа — красный комиссар — сама становится невольной причиной тех событий, что запустили альтернативный исторический процесс, “породила демона контрреволюции”, выражаясь словами автора. Идеям большевиков противостоят идеи “нового порядка”.
Автор вполне владеет историческим материалом как на событийном уровне, так и на уровне мелких бытовых деталей, уместных в ту эпоху культурных контекстов и речи, соответствующей характеру тех или иных персонажей.
цитата
"Лекса, дуй к пулеметной команде, — распорядился Князев. — Пусть два своих самовара ставят мне в резерв. Десяток остальных на северную сторону склона. На запад пусть не залезают шибко. Не дай бог чемоданов с той стороны накидают — полный рот земли будет".
Структура сюжета
Книга, являясь первым томом цикла, вполне завершена композиционно. Она построена по привычной схеме путешествия героя, хоть и переработанной под революционные реалии. Главный герой работает в ЧК, не может уже быть далее на своем месте и реализует “зов к странствиям”, раз за разом просясь на фронт.
Основная сюжетная линия таким образом — это путь героини из чекистов в комиссары РККА (а вовсе не любовная линия комиссара и ее идейного противника, как может показаться на первый взгляд). Это роман взросления, в котором героиня проходит ряд поворотных точек, всякий раз принимая решения, безвозвратно меняющие ее убеждения и выстраивающие таким образом четкую дугу характера.
При этом в романе есть еще целый ряд поддерживающих основной сюжет линий, часть которых так же закрывается в этом томе, а часть — очевидно, будет служить основой продолжения.
Характеры
Главный персонаж, и наиболее полно раскрытый и развитый в ходе повествования — собственно комиссар Саша Гинзбург. Идейная революционерка, сирота, жертва еврейских погромов. Её прошлое прописано от и до, мотивируя и ее убежденность в идеалах революции, и готовность идти на все ради них.
цитата
"Вступая в революцию, ты знаешь, что она заберет тебя без остатка".
Идейный вдохновитель “Нового порядка”, фактически созданный самой же героиней антагонист Щербатов прописан чуть менее основательно, но в достаточной мере, чтобы понять его мотивацию.
Хотя тут читатель имеет дело с — в некотором роде — недостоверным рассказчиком. Будучи креатурой комиссара, антагонист действует отчасти под ее внушением, что не дает до конца понять его истинный характер. Не даром его старый боевой товарищ, говорит о нем: “Щербатов будто ставленный”.
Сам Фёдор Князев — командир того самого полка, в который была назначена комиссар — и еще целый ряд персонажей, очерчены более скупо, но достаточно выразительно и точно, в самых характерных своих чертах, чтобы выглядеть живо.
Замечательно, что на страницах романа хоть мельком, но продемонстрированы практически все типические персонажи той эпохи, представители едва не каждого социального слоя.
Конфликты
Поскольку роман многопланов и события развиваются в нескольких пластах и в сложном взаимодействии самых разных, не только лишь главных, героев, то и конфликты в нем выписаны самых разных уровней.
Глобальные
Гражданская война, конечно же, выступает конфликтом верхнего уровня, в рамках которого разворачиваются все прочие, даже семейные и внутренние конфликты. Это прежде всего борьба идей. Полемика комиссара идет постоянно, едва не в каждой главе она спорит о деле революции: и со случайными попутчиками в поезде, и с собственными, измотанными и разочарованными бойцами.
цитата
"Ваш труд не принадлежит вам. А так как ваша жизнь — это труд, значит, ваша жизнь не принадлежит вам".
Это не пустопорожние разговоры: за каждым таким спором следует действие вплоть до физического устранения несогласных.
Ну и, конечно же, война идет и на поле боя. В книге достаточно сражений и прочего, что тесно связано с армейским бытом.
Межличностные
С одного такого конфликта, собственно, начинается книга. Сашу Гинзбург посылают в полк не только стать там комиссаром, но я выяснить, что случилось с ее предшественниками. Гражданская война — война идей — порождает противоречия не только между соратниками, но даже внутри семей.
Замечательна в этом плане линия разведчицы Аглаи, дворянки, вставшей на сторону революции, воюющей против собственного отца.
Интересно и противостояние двух адептов месмеризма: комиссара и увлекающейся теми же салонными фокусами сестры Щербатова. Используя одни и те же методы, они идут к очень разным целям.
цитата
"Страх перед властью, способной причинять боль, и неминуемо порождаемая страхом любовь. Счастье от возможности занимать свое, определенное каждому, место".
Вот, что проповедует сестра Щербатова.
И это лишь самые интересные столкновения на страницах книги. Кто-то, как это часто бывает, не борется ни за какие идеи, кроме собственного благополучия.
цитата
"Пока дураки бегут в атаку и героически гибнут, умные люди строят состояния".
Внутренние
Несмотря на приверженность той или иной идее, некоторые сомнения тут испытывает едва не каждый.
Так командир полка — пьет и бесчинствует под грузом ответственности. Та же Аглая вынуждена выбирать между матерью и собственными идеалами. Тяжело и влюбленному в Аглаю Лексе.
Но носителем основного внутреннего конфликта, конечно же, является сам комиссар.
Это — часть ее пути взросления. Применив месмерические практики на человеке, которого она хотела бы видеть своим, она создает вместо этого страшнейшего врага революции, и вся любовная ветка таким образом переходит в несколько иную, непривычную плоскость. Читатель не знает настоящего Шербатова, он знает лишь Сашино порождение. И ее борьба с любовью к нему становится ее внутренним конфликтом. Преодолением и переосмыслением некоторых базовых принципов.
Не случайно в финале Саша вновь становится перед тем же самым выбором и, совершая его во второй раз, демонстрирует обретенную зрелость и самостоятельность.
цитата
"Будущее создается идеей. Ты живешь идеей, сражаешься за идею, и, когда приходит время, умираешь за идею. Так идея побеждает — если даже не сейчас, то хоть через десять лет, хоть через сто".
Подводя итог разбору, могу сказать, что история, в принципе, присутствует. Есть начало, логическое (пусть логика не всегда понятна) развитие событий, и есть финал. То есть, ощущение того, что мне что-то рассказали, присутствует, другое дело, что понять это в полной мере я оказался не в силах.
Существенные недочеты следующие: вялый стартовый образ ГГ, отсутствие цели, несвязанные события в начале, позднее начало, не прописанная внятно мотивация. Кроме того, в глаза бросается слишком уж внезапное появление Виктора, с его огневой поддержкой. Ну и, конечно, я не могу причислить к плюсам истории то, что она требует от читателя подготовки.
— третий роман неоднозначного автора, пишущего небанально о небанальных вещах.
На страницах романа один вопрос — вопрос о пределах и границах человеческой жестокости, о рамках допустимого и о способности контролировать животное в себе — рассматривается сразу с трех временных точек. Это события второй мировой и бесчеловечные эксперименты над людьми, проводившиеся в Харбине силами отряда 731. Это современность, и парадоксы, возникающие в гуманном обществе, не допускающем насилия над людьми, и ради этого готовом обрекать их порою на долгую и мучительную смерть от неизлечимых болезней. Наконец, это далекий двадцать седьмой век, где вопрос границ дозволенности ставится уже ребром.
Главная героиня — Майя — путешествует из будущего в прошлое, и оттуда обратно, с остановкой в двадцать первом веке, чтобы принять непростое решение, касающееся как ее лично, так и множество совершенно незнакомых ей людей.
Книгу очень интересно читать. Автор ставит действительно сложные с морально-этической точки зрения вопросы, и это огромный плюс. Роман «Законы прикладной эвтаназии» заставляет задумываться о вещах бесконечно далеких от нас в обыденной жизни, и одновременно — стоящих рядом, за неким порогом. Никто не застрахован ни от болезней, ни от произвола чиновников, пекущихся о благополучии масс, и потому абсолютно равнодушных к судьбам отдельных людей.
Однако роман может и разочаровать. Слишком многое в нем подчинено идее. В итоге книга напоминает скорее искусственный конструкт, нежели живое произведение. Абсолютная подчиненность идее вредит и персонажам: их поступки далеко не всегда достоверны, продиктованы логикой развития характера. Чаще за действиями героев видны пружины, механизмы, подталкивающие читателя в нужном автору направлении. В результате книга и предсказуема, и неправдоподобна — одновременно. Я как читатель вижу, куда подталкивает меня автор, но уж очень искусственна заданная траектория, слишком расходится с векторами действующих в романе сил.
Временами создается впечатление, будто позиция автора не до конца понятна ему самому, и тогда поступки героев не поддаются уже никакой логике. Таков, например, финал романа. Неожиданный, ничем не обоснованный, не имеющий никаких предпосылок в характерах героев, во всем их поведении на протяжении всей книги.
Полон противоречий финальный монолог Варшавского и Майи. Девушка, прошедшая через века, чтобы донести до отца одну простую истину, говорит вдруг странные вещи, почти оправдывая уже совершенные преступления:
– Нам оставалось немного, – хрипит Варшавский.
– И делали бы это в тишине. Никому не показывая. Твой законопроект подпишет смертный приговор не только тем, кто умирает от вринкла. Он убьёт тысячи здоровых людей. Исчезнет вринкл – найдётся что-то новое. И снова будут жертвы. И снова люди станут «брёвнами».
В этом финальном диалоге сконцентрированы все противоречия книги, и неопределенность авторской позиции просматривается наиболее выпукло.
Тем не менее, это достойная прочтения, нешаблонная книга, выгодно отличающаяся от сонма типовых поделок, скроенных по одному лекалу. Автор ищет свой путь. Ошибки и неловкости неизбежный результат этого поиска.
так необычно называется не рядовой фантастический роман отечественного автора. Да, отечественного, и пусть вас не смущает имя на обложке. Едва не с первых страниц становится ясно, что автор любит и прекрасно знает Москву. Московский меторополитен выступает отдельным персонажем книги, и через его станции, ставшие главной сценой разворачивающегося действа, читатель проследит основную мысль романа, вплоть до финала, преисполненного героического пафоса.
Роман многослоен. Событийно наполненный, динамичный, он может похвастаться наличием нескольких хитро переплетенных сюжетных линий, и целым рядом прекрасно раскрытых характеров. Даже эпизодически появляющиеся персонажи не производят впечатления картонной поделки, но обладают достаточным количеством индивидуальных черт, превращающих их в живой и яркий, запоминающийся образ.
Здесь нет безусловно положительных и безусловно отрицательных героев. «Рыцари добра» не всегда бесстрашны и далеко не безупречны, а «силам зла» порой можно лишь посочувствовать.
Характеры изменяются от начала к финалу, и изменения эти зачастую неожиданны. «На границе кольца» — настоящий роман взросления. В нем не просто показан непростой путь становления личности, только-только входящей в жизнь, и не нашедшей еще там своего места. В нем показано взросление всех без исключения героев — через принятие ответственности и через принятие себя.
Многослоен и сам описываемый в романе мир. В самом буквальном смысле этого слова. Читатель познакомится с оригинально задуманной и прекрасно проработанной системой слоев Земной Яви. Быт и будни обычной московской школьницы, каждый день спускающейся в метро в надежде повстречать прекрасного незнакомца, перемежаются здесь бытом и буднями не совсем обычных обходчиков, каждый день спускающихся в метро, чтобы защитить Земную Явь от инородного вторжения. Там, на разных слоях реальности, рядом с вечно спешащим потоком москвичей и гостей города, рядом с никуда не торопящимися статуями и барельефами, разворачиваются нешуточные битвы. На чаше весов, как всегда, судьбы не только Земли, но и Вселенной, для которой Земля — всего лишь один из мирков периферии. В этих битвах отдельная человеческая судьба остается разменной картой. Груз ответственности давит на плечи, все поставлено на службу долгу, и готовность безоглядно жертвовать собой во имя дела порой соседствует с готовностью точно так же, не задумываясь, пожертвовать другими.
Этот конфликт непрекращающегося противостояния, выраженный в самом названии — «На границе кольца» — соседствует со сложными внутренними конфликтами, где герои ставят под сомнение собственную правоту и непогрешимость. Постоянным конфликтом можно назвать и отношения между самими персонажами. Даже самые близкие из них как будто находятся по разные стороны баррикад, и вынуждены все время отстаивать свои позиции, доказывать правоту, порой не самыми милосердными методами.
С первых страниц роман захватывает и держит читателя в нарастающем напряжении. Автор грамотно меняет акценты, постепенно объясняя мироустройство, раскрывая характеры, добавляя динамики столкновениями с новыми и новыми опасностями, становящимися по мере развития сюжета все страшнее и глобальнее. Читатель вживается в мир, не в последнюю очередь благодаря глубокой его проработанности и глубокой же связи с обыденной повседневностью. Он живет вместе с героями, и взрослеет вместе с ними сам, принимая или отвергая их непростые выборы.
Оформление книги заслуживает отдельного упоминания. Сразу же бросается в глаза нетипичная, как и сам роман, обложка. Выгодно отличающаяся от сонма кустарных поделок, кое-как слепленных коллажей, она порадует читателя незатертым, чуть анимешным образом печального светловолосого парнишки. Мне кажется выбор этого персонажа — удачная находка автора и оформителя. Это — едва не единственный по-настоящему положительный герой книги. Сильный, оригинальный образ, он стоит «на границе кольца», не принадлежа в полной мере ни одному из описанных в романе миров, но храня покой их всех.
облако тэгов
