В повести «Контра» Юлии Зонис судьбы людей растянулись на два мира – живых и мёртвых. И твой родной брат – вот он, рядом, даром, что погиб. Ты можешь его увидеть, услышать, получить от него письма для вдовы (вдовы ли?). Только дотронуться до дорогого человека нельзя. Нельзя перейти Границу, вернее – можно, но всего один раз. А Граница, тем временем, всё ближе и ближе. И вот-вот сольются два мира, но… Но так уж это плохо? Повесть «Контра» большее, чем просто рассказ о «живом и мёртвом». Эта повесть – в принципе о возможности совместного существования двух разных миров. Любых. Хоть в рамках материка или планеты, хоть в рамках одной страны или даже квартиры. Можно бояться чуждого и непонятно, а можно с ним подружиться. Хотя бы попытаться…

Эта повесть – о судьбах людей, растянувшихся на две жизни. В одной жизни человек страдает от того, что не знал материнской любви, в другой – закормленный этой любовью подросток устраивает бунт как против матери, так и против злобного мира, который его такого всего «не-такого-как-все» не понимает. В одной – дамочка просто неспособна на тёплые чувства к кому-либо, а в другой – одинокая женщина безумно любит сына, но при этом любить абсолютно не умеет. Не научилась за две жизни. Может, в третьей повезёт…

И вот за одним столом на несколько минут сходятся трое: отец и дочь, мать и сын… И за несколько минут герой понимает больше, чем за всю жизнь. Или — за две?

Вообще, эту повесть можно использовать вместо пособия на тему: «Как не надо себя вести, чтобы не испортить отношений с семьей», при этом написано очень легко, весело, с приключениями, с тонкой моралью, но без нравоучений.

И да. «Просите, и будет вам дадено». Только к моменту получения желаемого не забудьте, о чём просили.

«Кто мы?» — постоянно спрашивают герои повести. Они – загадочные близнецы, с появлением которых в маленьком российском городке в далёком 1983-м начинаются странные вещи. Стивенкинговщина, в хорошем смысле этого слова.

«Кто мы?» — допытываются близнецы то у одного, то у другого… А ведь на самом деле, если прислушаться, вопрос звучит: «Кто ты?». И ответ приходит немедленно. Тайная – но самая истинная! – сущность человека, которую он тщательно скрывал даже от самого себя, вдруг выходит наружу. Познакомьтесь, вот он я – человек-настоящий! Человек ли? Нередко у «настоящего» вовсе не человеческое лиц получается, и лучше бы спящим инстинктам так и остаться спящими… Но случается и наоборот – просыпается в людях нечто светлое и сильное. И совершают они настоящий Поступок, не думая о последствиях, не боясь их. И это радует. Потому и повесть оставляет светлое ощущение, несмотря на ряд невесёлых событий.

«Я бы осталась человеком, живи я этажом ниже» — фраза, с которой начинается дебютный роман Елены Арифуллиной.

И начинается с лукавства – человеком-то героиня осталась... Впрочем, по порядку. Ольга – психиатр и мать двоих дочерей – в результате досадного стечения обстоятельств становится оборотнем. А именно – лисой-кицунэ, японской нелюдью, известной также, как красавица Хино Изуми. Не спешите закрывать книгу. Никаких завываний на луну, никаких кровавых пожираний невинных младенцев здесь нет… Зато есть две четкие цели: спастись самой от окончательного превращения в животное и спасти дочерей от утопленницы Татьяны-моряны.

Чем меня в числе прочего поразила эта книга – подкупающей обыденностью, на фоне которой действительно веришь в невероятное. Вот Ольга тащит домой тяжелую сумку, вот мчится на очередной вызов, а где-то между делом бреет щиколотки, избегает зеркал и косится на ракушечный кораблик – прибор, измеряющий ее шансы на спасение.

«Хочешь человеком остаться — обрадуйся, что оборотнем становишься. Да не один раз, а трижды. А четвёртый раз пусть обрадуется тот, кто тебя любит — от всей души» — и на все про все 40 дней.

Казалось бы – нелепица полная, но автор – психиатр. И видится мне в условии, выставленном героине два психологических момента:

- Умей находить свет даже в полнейшей темноте.

- Отпусти, чтобы найти.

Замечали парадокс – проблема отступает, когда перестаешь на ней зацикливаться? Думаю, здесь произошло нечто подобное. Героиня нашла светлые моменты в своем положении, искренне порадовалась звериной сущности – да и как не порадоваться? Не живи в ней лиса-кицунэ, не уберегла бы она дочку от подонка. Не вырвалась бы сама от насильника. Не вернула бы украденные деньги и, опять же, не спасла бы дочерей. И ведь большинство неприятностей, которые случились с героиней, произошли бы в любом случае, независимо от оборотня. Но не стой за ней кицунэ, Ольга бы не справилась! Тут поневоле лису полюбишь.

К слову, полюбила ведь – так, что не захотела отпускать. И финальный аккорд воссоединения Ольги и Изуми-сан делает хэппи-энд не таким уж однозначным – как уживутся-то? И дело даже не в том, что одна – человек, а другая – призрак. А в том, что обе – очень сильные личности. Сейчас – одна смирилась и покорилась, но что будет дальше?

Впрочем, есть у Ольги еще один источник силы, кроме лисы-Изуми, — Энергия рода. Именно так, с большой буквы. «…моих нет, и помнить их кроме меня некому. Ты помни, ладно?» Помни, помни… — постоянно повторяет бабушка Стефа маленькой Оле. И Ольга помнит. Спустя годы. Потому и ставит памятник на берегу героям-десантникам, среди которых – и ее двоюродный дед Анджей Зелинский. И, я думаю, эти бабушкины истории, всплывающие среди творящегося безумия, эта память о роде и помогает ей, если не спастись полностью, то хотя бы остаться человеком. Обуздать зверя в себя. Приручить, даже. А это – огромный шаг к победе и сейчас, и в будущем.

И напоследок – не могу не отметить незамутненной радости дочери от известия, что мать превращается в лису. Перед такой непосредственностью отступят любые чары.

Как уже говорилось, «Взгляд сквозь пальцы» — дебютный роман автора. Дебют превосходный, я считаю. Ждем новых книг.

Я всегда считала Ветхий завет – книгой очень жестокой и мрачной. Авторы «Крепости души моей» лишний раз напомнили, что так оно и есть. Три повести книги замешаны на библейских сюжетах, события же разворачиваются в современном мире, вернее даже в одном конкретном городе Х., на который обрушились кары небесные. Но, несмотря на мрачные события, все три повести достаточно светлые.

Первая – «Право первородства» – о гордыне и прощении, о братской любви и почти отеческой любви учителя к своим ученикам. Хотел герой превзойти брата – получил желаемое. Возомнил себя Иовом? А вот тут ошибочка вышла… Только пока это выяснилось, герой наш уже решил примерить на себя роль другого библейского персонажа – Иакова. И побороться с богом. Всеми доступными ему методами. И эта роль брато-предателю больше к лицу. Впрочем, брат его уже простил, брат не может иначе.

В повести сплетаются несколько библейских притч, я даже не уверена, что правильно прочитала все аллюзии. Отдельное спасибо за образ школьного учителя – про его «божественную» сущность ничего не скажу, но вот человеческая просто замечательная, светлая и добрая. Настоящий учитель, а вернее даже «наставник».

Повесть «Девять дней» — ироничная и… теплая. Скажете – она о могущественном артефакте, одна тень которого способна навести шороху в городе, сбив с толку даже ангелов? Или – о реакции быдла на невероятное в городе? Или – о необычайной жестокости высших существ? А может – хе-хе – о вреде итальянских режиссеров? Во всех случаях будете правы, но не совсем. Потому что в первую очередь повесть – о любви. О такой, которой хватает всего одного взгляда, скользнувшего сквозь время. И ради которой не страшно бросить вызов хоть серафиму шестикрылому, хоть тому, кто над ним стоит… И умереть не страшно, и воскреснуть…

Кстати, как журналист и редактор, не могу не отметить ход с новостными заголовками – эпиграфами к каждой новой части. Отличный пример того, как в груде ненужной информации можно утопить нечто, действительно важное.

И завершает книгу повесть «Заря над Содомом».

Она меня порадовала взглядом на понятие «праведности». Отыщите в этом грешном городе двенадцать праведников, — сказали ангелы. И народ пустился во все тяжкие!

«- Я! Я праведник!

Люди молчали.

- А вы все сдохнете!»

Найти праведника. Хоть одного. Во всем городе. Ради спасения этого города. Что может быть проще? Что может быть тяжелее? Кто-то предлагает миллион хоть за одну завалящую праведную душу, кто-то впадает в эйфорию вседозволенности, кто-то продолжает жить, как жил (бутылочки собирать, ага). А некто идет с монтировкой в руках спасать попавшего в аварию. Другие становятся всем домом на защиту соседа. Третий вывозит семью из обреченного города, а сам остается. С обреченными. К слову, об уехавших. Как жить-то с «обнуленной до равнодушия душой»? Кажется мне, что их «обнуленность» будет касаться не только оставленных в городе. В таком случае, тем более, лучше уж остаться и погибнуть…

Герои каждой повести ищут свою личную «крепость души». Идут к ней персональными дорожками и приходят. Что-то находят, что-то теряют, что-то обретают взамен. Но, как бы там ни было, жизнь их меняется безвозвратно. А к лучшему ли? Будет видно…

Я всегда трепетно относилась к чёрно-белому кино. Не то, что бы большой его поклонник, но… Есть в нём некое очарование, которое неизменно ускользает из прогрессивных цветных лент.

«Нуар» — это черно-белая книга о серо-черном мире.

Черно-серая картинка, застывшая между Первой и Второй мировой войной. Мир «теней, где даже кровь походит на грязь», а значит, «подвиги совершать некому и незачем». Но вместе с тем, проблемы этого «мира теней» намного серьёзней и реальней, чем многие неурядицы, которыми живёт наш мир — «мир света и цвета». И для меня эта книга именно о противопоставлении серой глубины и цветного мелководья.

Главный герой – Ричард Грай, он же Родион Гравицкий, он же еще куча имён – в Нуаре гость. Из тех, что заглядывают на минутку, а остаются навсегда. Игрок, что вышел на поле из научного любопытства, а затем сросся с ним намертво. Дышит с ним в унисон, пьёт, курит, воюет, любит – уже не играет, а живёт по всем правилам. И умирает. Пытается умереть… Я бы вспомнила поговорку: «вход – рубль, выход — два», но…

Не потому ли герой и не может вырваться из черно-серого мира, что подсознательно не желает жить в мире пусть цветном, но слишком уж мелком?

«Это пигмеи, Мод. Мелкие желания, мелкие страстишки. Даже ненависть у них, как у мышей. Человечество не может ничего – ни освоить Луну, ни элементарно поумнеть. А какой станет Россия, вам лучше вообще не знать»

И судя по радикальным действиям других персонажей романа, Ричард в своём мнении не одинок. А потому, даже увидев заветный финал, возвращается в свой ад и свой Нуар на призрачной «Текоре».

Да и потом: какой из миров – настоящий? Тот, в котором ты заснул, или тот, где проснулся?

«Отель для троглодита» — повесть-исповедь, разговор с читателем о человечности в масштабах космоса. Главный герой, пилот Максимилиан, в результате ряда событий становится «не совсем человеком». Нет, не вампиром, не мутантом и не десятком прочих «не-человеков», часто поджидающих нас на страницах книг. Кем именно – выяснится к концу повести. Причём сюрприз ждёт как читателя, так и самого героя.

До определённого момента пилот и сам не совсем понимает, что с ним происходит, пока не оказывается на грани жизни и смерти. Вот тогда-то приобретённые способности и запускаются на полную мощь, и… Ирония судьбы – герой вроде бы желал совершить благородный поступок, собой пожертвовать пытался и обещание, данное умирающему, старался сдержать, а выросло, как говорится, что выросло. Глядя на результат, задумываешься: так уж ли плохо превалирование социальных установок (позаботься о ближнем своем, например) над первичными инстинктами, к которым мы, порой, отчаянно стремимся вернуться? Мол, задавило закостенелое общество наше истинное «я»? А может, туда ему и дорога?

У пилота есть оправдание поступку – квантовая шизофрения. Но сколько самых обычных людей перед страхом гибели поступило бы так же?

Как уже сказано, «Отель…» — это повесть-исповедь, или повесть-признание, если хотите. И Маскимилиан, которого мы видим вначале произведения, слегка отличается от того, который предстает перед нами в финале. Или это он после «облегчения души» выглядит более симпатичным?

Раскаивается ли пилот в том, что сотворил с товарищами? Мне кажется, да, просто сам себе не хочет в этом признаться, ведь ему и так придется нести тяжкий груз на душе, а тогда и вовсе жить перехочется. Проще натянуть маску циника, включить насмешливый тон, в который раз сменить личность, имя, образ жизни, уйти от суда, но… Они всё равно будут приходить каждую ночь: «умный, ироничный Бертран, добродушный, наивный Стан… и Сандра».

Образ Сандры хотелось бы отметить отдельно. Поскольку, да простят меня авторы-мужчины, но редко им удаются правдоподобные женские образы, а вот здесь – Сандра, на мой взгляд, удалась. Умная, красивая, немного ехидная, но добрая и знающая себе цену. Одним словом, живая и настоящая (две другие героини – Ксана и Анна – функции, но в этом случае, так и должно быть), она выделяется из команды «чёрных ксенологов» некой лёгкостью. Сандру мне особенно жалко. И пилоту, кажется, тоже.

К слову о «чёрных ксенологах». Они ведь по-своему счастливы. Получили же в итоге, что хотели – увидели Контакт во всей красе. Пусть и оказался он не совсем таким, как они ожидали, и обошёлся слишком дорогою ценою. Но зато всё, как хотел Бертран: «Познать разум, чуждый до невозможности – победа».

Следующий герой, о котором нельзя не сказать – небесное тело, что зовётся Калипсо. Есть во вселенной такая планета – Солярис. Выдаёт каждому человеку по потребности. А теперь вот появилась ещё одна – Верово-Минаковская Калипсо – планета-отель. Тоже выдаёт по потребности. Правда, не то, чтобы конкретному человеку… А то – и вовсе не человеку. И всё «выданное» сначала воспринимается, как данность, лишь спустя время становится понятно, что тебе вручили не подарок, а кредит… Да и «гости» на Калипсо не приходят, здесь – ты сам гость. И встретят тебя после кораблекрушения, и накормят-напоят… Вот только со прощальным плотом вышла накладочка. Не зря рефреном через повесть проходит история нимфы из «Одиссеи» Гомера. К слову, приём, можно сказать – элемент авторского почерка, в «Суgnus Dei» также красной нитью проходит лебединая песнь.

Повествование «Отеля для троглодита» динамичное, события развиваются стремительно, но не утомляют, ведь планета-отель подкидывает загадку за загадкой, заставляя не только расслабленно следить за приключениями героев, но и думать, искать вместе с ними выходы из закрученных ситуаций, мир расцветает всё новыми красками, скучать авторы не дают. Но в тоже время, в повести немало и философских моментов: «Кто мы, люди? Космические троглодиты, мы пытаемся познать чуждый разум, не познав собственного. И не мы одни». Хороший вопрос, особенно если учесть, что спрашивает тот самый «чуждый разум»…

Повесть эта не просто твёрдая НФ, а твердейшая. Её упрекали за обилие научных терминов – есть такое дело, но лично мне они не слишком мешали. Напротив, забавно, когда пилот ругается фразой, типа: «чтоб его накрыло Фурье-разложением». Да, сложная фраза, как для простого пилота, чьей личности соавторы нам так до конца и не раскрывает, однако в повести есть намёки, что он – совсем не тот, кем кажется (и речь сейчас не о его «не-человечности»). А потому повышенная эрудиция не так уж удивительна. И вроде как намёк – давай, читатель, поднимай и ты свой уровень. И поговорим на равных!

«Космогон» — третья опубликованная книга Бориса Георгиева. Должна сказать, что автор растет от книги к книге. Глобальные философские и социальные вопросы поднимались и в «Охоте на Улисса» и в «Далиле-WEB», но там, я бы сказала, был разговор в более легкой форме, что ли, как если бы добрый учитель что-то хотел донести до учеников, «Космогон» — беседа с учителем, которому надоело быть добрым.

Действие «Космогона» происходит в том же мире, что и «Охота на Улисса» и «Далила-WEB» — я бы даже сказала, он объединяющее звено этого мира – но сюжетно с ними не связано.

В романе – три сюжетные линии: раздолбайская – Космогона-огородника, создателя нашей Солнечной системы; детективная – человека-одиночки, то есть думотерия-одиночника, Ильи Львовича Вавилова, решившего открыть блинную закусочную на Луне; и философская – того, кому предстоит стать Мессией.

Не сразу видишь, как эти линии сливаются в одну. Во всяком случае, я не сразу сообразила, почему Илью Львовича, как и пассажиров и капитана прилетевшего за ним корабля, постоянно обвиняют в каком-то побеге, и, самое главное, чем этот побег так страшен? Зачем окутывать завесой тайны двигатель космического корабля? И почему Космогон без конца твердит о каком-то слиянии и боится одиночек? А когда поняла, стало жутковато – от того, что неизвестно, кому повезло больше – проклятой, «потравленной гадом Верховным» параллельности или чистеньким планетам, с готовыми к слиянию думотериев?

Что сделает Космогон, когда слияние человеческих разумов и душ состоится? Уж не лучше ли каждому человеку остаться самим собой, пусть и придется жить в проклятом мире, чем намертво слиться с себе подобными, а потом раствориться в личности Космогона, перестать существовать, как отдельное Я? Это даже не «человек-винтик», а «человек-раствор-для-цемента», «человек-капля-краски-на-картине». Картине-то, может, при таких раскладах комфортно и радостно, а что чувствует капля? Способна ли она вообще чувствовать?

К слову о чувствах… Казалось бы – наша планета безнадежно загажена и ничего хорошего в ней нет и быть не может, но… «С любовью она к тебе обратилась. Для потравленной параллельности дело обыкновенное». Следует ли из этого, что в других параллельностях – чистеньких и ухоженных – любви нет? Или есть, но не такая сильная, что даже у бестелесников дух захватывает?

Но если проклятая планета не так уж проклята, выходит, Мессия приходил зря? Ведь он должен был стать «центром кристаллизации общества», то есть – привести человечество все к тому же слиянию разумов и душ. Думаю, что все-таки нет, не зря. Ведь варианты, предложенные в книге – две крайности. Либо чистая планета с выращенными по всем правилам думотериями, чья судьба – пойти на корм Космогону, либо планета, отравленная Верховным гадом, где и разумная жизнь-то зародилась не пойми как.

Но всегда есть и третий вариант. Люди могут стать лучше, жить иначе, даже избавиться от гада Верховного, но при этом не утратить себя, не раствориться в «думосфере». Задача не из легких, но ведь на стороне проклятых не кто-нибудь, а тот, кто был и Птахом, и Зверем, и Учеником, и Учителем, кто за короткий срок прожил столько жизней и вынес из них столько опыта, что поневоле веришь – только он и может помочь оставленному Создателем миру.

И напоследок – субъективное замечание:

Мне была неприятна мысль, что людьми управляют некие высшие сущности – темные и светлые, а чаще всего – одинаковые. С одной стороны – это вроде как оправдывает людей. Не я предавал, не я убивал, не я кричал «Распни!» — это все «оседлавшие» меня твари. В книге прямым текстом говорится: «Оседланные думотерии не виноваты». Но с другой – совсем люди получаются безвольными существам, марионетками. И то, что предательства – не их, еще ладно, но ведь и подвиги тогда не их тоже! (благородный поступок Рэя на обреченном корабле, например, как-то блекнет сразу) Впрочем, можно взглянуть и с третьей стороны – всё же подсоединяются бестелесники не к кому попало. Да и избранным сделали не случайного прохожего, а конкретную личность, которую предварительно выбирали, отмечали. Значит, люди неким образом влияют на выбор «седоков». Значит, не так уж мы и безнадежны…

Авторский сборник добрых сказок для взрослых. Герои рассказов — домовые, которые охраняют своих хозяев, создают им уют, но и сами при этом живут активной жизнью — влюбляются, ссорятся, приспосабливаются к жизни в городе, совершают подвиги, впутываются во всевозможные передряги. И все у них, как у людей. Есть своя иерархия, свои проблемы, свои правила — например, юному домовому нельзя жениться, пока он не станет «домовым дедушкой», в то же время, если домовой женился — то на всю жизнь. Понятия «развод» у этого сказочного народца не существует.

Через призму милых, смешных, а порой и откровенно страшных историй автор говорит с нами о человеческих взаимоотношениях, напоминает о простых истинах, заставляет задуматься о вечных ценностях. Ощущение от сборника — очень светлое. Единственное, чего не хватило — продолжения некоторых рассказов. Мне кажется, их бы набралось еще на один сборник!

Сюжет романа замешан на древнеирландских мифах, хотя действие происходит в наше время. В богатом мире «Диармайда» уживаются «фригидные города» и потусторонние миры, рядовые целительницы, древние сиды и прочие мифические личности, которые отсылают нас к легендам о Диармайде и о Фердиаде с Кухулином.

О чем роман? Мне кажется, он – о неумении расставаться и неумении отпускать – причем, в самом широком смысле этих слов. Эта идея звучит практически в каждом поступке того или иного героя. А еще книга стала для меня пособием на тему: «Как не надо себя вести, если не хочешь потерять друзей, любовь, дочь, свое призвание, наконец». Посмотри, дорогой читатель, на героев и никогда так не делай!

Взглянем же на героев.

Хотя назван роман именем Диармайда, самый яркий персонаж книги, несомненно, Фердиад. Он же – самый противоречивый. И его образ – для меня самый непонятный.

Перед нами, насколько я понимаю, реинкарнация древнеирландского героя. Весь роман автор устами главных героинь рассказывает нам, какой Фердиад ужасный, коварный, опасный, просто воплощение зла на земле. Но лично я не увидела в этом герое ничего настолько кошмарного. Он, конечно, не подарок, но и «хорошие» героини порой не уступают ему в откровенно странных поступках с дурными последствиями.

Впрочем, прежде чем осуждать или оправдывать Фердиада, стоит вспомнить, что он – не человек, он – сид, существо, не принадлежащее этому миру (хотя и героине, и читателям это становится понятно далеко не сразу). Можно сказать – чужеродный элемент в мире людей, и в этом, пожалуй, его самая большая вина. Ведь действует он, исходя из логики сидов, а не людей. Кстати, вот вам и замечательный пример нечеловеческой логики! Это к слову, о заполонивших литературу инопланетян, эльфов, гномов и прочих не-человеков, которых от людей отличают только длинные уши или зеленый цвет кожи, или еще что-то, но только не образ мышления. Фердиад же внешне как раз вполне себе человек, мужчина, причем очень красивый.

Что до его поступков… Если сопоставить мифического Фердиада и Фердиада Трускиновской, становится ясно, почему последний не терпит поэтов. И вполне понятно, почему он сковывает силу Кано. Будь он таким уж монстром, мог бы просто Кано уничтожить, но ведь не делает этого.

Смотрим на его отношения с Дарой. Он воспитал ее, как целительницу, многому научил, он ее любил – по своему, как умел, как вообще способен любить сид, но любил! Он ее готовил для посвящения в друиды – высшую касту, между прочим. Он дал ей имя Дара. Возвращаемся к мифам: как звали героя? Фердиад, сын Дамана, сына Даре. В честь деда назвал.

Все это вроде как говорит о том, что бросать в ближайшие лет десять, а то и больше, он ее не собирался. Но Дара рассуждает иначе и уходит. Фердиад швыряет ей в спину гейс. Да, сид неправ. Но в принципе понять его можно. Он хочет вернуть любимую женщину и делает это, как уже говорилось, исходя из логики сида. С другой стороны – сколько людей мстит покинувшим их возлюбленным? И порой гораздо более жестокими методами, чем Фердиад.

Финальное обвинение Дары в том, что Фердиад пытался ее убить, мне кажется притянутым за уши самой Дарой, желающей избавиться от сида любой ценой. Если бы он нарушил клятву, он бы умер, ничто бы его не спасло – сама же Дара удивляется, почему он до сих пор жив? То, что он не пытается оправдаться, тоже понятно – слишком горд. И об этом (правда, по другому поводу) Дара тоже говорит чуть ниже.

Если же при всем этом вспомнить о поступках главных героинь… Одна из благородных побуждений подсовывает дочку подруги ненавистному сиду. Разъяренная мать в сердцах накладывает на подругу такое проклятье, которого и злейшему врагу не пожелаешь. И делает это на глазах у того же сида. То-то он потешился! Дара… Она часто вспоминает: Фердиад научил меня тому, Фердиад научил меня сему… Но хоть бы раз в ее воспоминаниях проскользнула мало-мальская благодарность. Она страшно боялась, что ее бросит любимый мужчина, но как поступает сама со своими крестницами? Одну в порыве гнева лишает посвящения, другую оставляет с проклятым ребенком (и в компании все того же сида!), а сама отправляется в погоню за призрачным Диармайдом (который еще неизвестно — окажется ли «лучшим из мужчин»). Хороша крестная!

Собственно, к чему я веду? В финале мне не хватило четкой позиции автора – на чьей она стороне? Если вспомнить повесть Далии Трускиновской «Сиамский ангел» — там главный герой считал, что он весь в белом, а вокруг все такие-сякие. И автор ему вроде как не возражал. Но в финале становится совершенно ясно, кто и чего стоит. Автор, разумеется, не говорит об этом напрямую. Но четко показывает. В «Диармайде» я все ждала подобного выверта с Фердиадом, но не дождалась. Или не заметила?

Группа цирковых артистов попадает в 1812 год и оказывается на войне с Наполеоном.

Но можно ли сказать, что этот рассказ — о попаданцах? В какой-то степени — несомненно. Но большей частью он о:

а) ...умении делать выбор. Остаться в чужой враждебной реальности и с большой вероятностью погибнуть или зависнуть в небытие неизвестно на какое время? А потом — еще более сложный — остаться и погибнуть во враждебной реальности или гарантированно вернуться домой?

б) ...командном духе и способности сохранять его даже в самой критической ситуации.

в) ...принципах, по которым девушка выбирает себе объект для воздыхания:)

г) ...необходимости выбирать правильные цирковые костюмы!

Как и все у Трускиновской, этот рассказ дает глубокую тему для размышлений, но при этом написан он легко и с юмором.

Антология «Гусариум» несет в себе двойную задачу: всесторонне показать историю – местами альтернативную, местами самую обычную – отечественной войны 1812 года (сборник приурочен к 200-летию победы над Наполеоном) и дать исчерпывающий ответ всем любителям «попаданченской» литературы о том, какою эта литература должна быть. А потому давайте вспомним, что есть «попаданец» в привычном понимании современных фантастов? Герой, ничем не примечательный, попадает в прошлое/будущее/параллельную реальность и вскоре становится там супергероем. Условие обязательное, сомнению не поддается, обсуждению не подлежит. Нередко наш супермен еще и «эффект бабочки» устраивает. А то, что он при этом не имеет навыков боя, не обладает особыми знаниями о месте, в которое попал, а его иммунитет вряд ли приспособлен к местным микробам – никого не волнует.

В антологии «Гусариум» все не так. Там, не побоюсь я этого слова, все «по-настоящему» — реалистично, насколько это возможно в фантастических рамках.

Попаданцы делятся на две категории. Первые проваливаются сквозь время случайно, вторые – ныряют в прошлое намеренно. Впрочем, ни те, ни другие, как бы ни старались, изменить в истории ничего не могут. Есть еще несколько «гибридно-попаднцевых» рассказа, один – совершенно не попаданченский, и парочка… Впрочем, по порядку.

Попаданцы первого типа озабочены большей частью не войной с Наполеоном, а вопросами: куда я попал, как бы остаться в живых и поскорее вернуться домой? Хотя, есть и те, что воюют.

Как ни странно, историй о случайных попаданиях всего две: «Гусарская дорога» Алексея Волкова и «Угол возвышения» Андрея Ерпылёва. Оба рассказа оставили светлое впечатление, однако если второй просто понравился, то первый… понравился, но не сразу. А потому о нем немного подробней:

Алексей Волков, «Гусарская дорога»

Попаданцы – влюбленная пара Юля и Саша. В 1812-м году их сразу же арестовывают и разлучают. Девушка считает своего возлюбленного истинным героем, который обязательно найдет выход из сложившейся ситуации, спасется сам и спасет ее. Парень думает только о том, как «повезло Юльке» — ее гусар в свой дом забрал, а ему приходится в тюрьме торчать. И почему это она до сих пор ничего не предприняла, чтоб помочь любовнику? Рассказ, в общем-то, не о «попадании», а о превратности и слепоте любви.

В конце-концов Юлия понимает, что ее место – здесь, в этом времени (далеком 1812-м) и с этим мужчиной (спасшим ее гусаром). Поначалу мне не хватало финальной встречи Юли с Сашей, в которой она бы воочию сравнила двух мужчин и поняла бы, что ее «герой» не идет ни в какое сравнение с настоящим героем из прошлого. Но потом подумалось, что может и так неплохо – случившиеся события изменили девушку, поэтому, чтобы принять решение, встреча с бывшим уже не нужна.

Попаданцы второго типа – целенаправленные засланцы в прошлое, чья цель – изменить ход войны, дав Наполеону выиграть, либо – напротив, помешать супостатам, не допустить злостного вмешательства. Таких историй заметно больше, чем первых. И даже хотелось бы, чтобы их было чуть поменьше. Не потому, что плохие – каждый из них по-своему хорош, просто натыкаясь в энном рассказе на восклицание: «Я из будущего!» — начинаешь нервно хихикать.

Из этой группы хотелось бы выделить рассказ Олега Быстрова, «Пораженец»:

Попаданцы не переселяются в прошлое физически, а на расстоянии ментально воздействуют на генералов войны 1812 года. А именно – на Багратиона и Барклая-де-Толли. Причем воздействуют одновременно с двух сторон – и с французской, и с российской. Цель каждой стороны понятна – пошатнуть (однако без резких движений, что весьма порадовало) эмоциональное состояние полководцев и, соответственно, направить их действия в нужное русло. В итоге имеем тонкую психологическую игру на фоне исторических событий. Рассказ очень понравился.

А на следующих двух авторов буду ругаться:

Александр Владимиров, «Аэростат»

История о попытке французов захватить аэростат Франца Леппиха. Сама история неплохая, но стиль изложения и манера повествования… Тяжеловесно, местами коряво. Иногда автор – кажется – пытается шутить, но получается не смешно, а неуклюже. Например: «Черный плащ, черные очки. Никаких знаков того, что я секретный сотрудник». Это шутка? Или нет? Из контекста я так и не поняла.

Александр Свистунов, «Русский гамбит»

Попаданцы подселяются в тела стоящих «у руля» русских и французов. Попаданец на попаданце и попаданцем погоняет, настоящих полководцев в 1812-м году уже и не осталось, сплошное попадалово. Как по мне – перебор здесь с засланцами вышел. Наверно, должно быть весело, но в итоге только раздражает.

К «гибридны попаданцам» я отнесла рассказы, где есть как случайные гости из будущего, так и целенаправленные засланцы и прочие хроно-путешественники, которые помогают, мешают, а порой даже манипулируют бедолагами, провалившимися сквозь время. Таковых обнаружилось трое (Далия Трускиновская «Ничей отряд», Ольга Дорофеева «Свой путь» и Алёна Шапкина «Охота на слово») – все хороши, но отдельно отметить хочу Алёну Шапкину за ее «Охоту на слово»:

Рассказ запомнился двойным попаданием и тройною войной! Рабочий-революционер и белый офицер из времен октябрьской революции переносятся сначала в пылающую Москву, а затем – во вторую мировую. К концу повествования герои – классовые враги – становятся почти друзьями. И, может, и не надо им возвращаться домой, где снова придется друг друга ненавидеть…

Оставшиеся три рассказа мне было трудно отнести к какой-либо группе, потому назову их просто «изюминками антологии». Вот таких неожиданных вывертов – в плане исполнения поставленной составителями задачи – хотелось бы побольше. С другой стороны, если изюма станет слишком много, за ним затеряется булка…

Далия Трускиновская, «Гусарский штос»

В этом рассказе попаданцы отсутствуют, как класс. Зато в полной мере выполняется первая задача сборника – всесторонне показать историю войны-1812. И перед нами – не привычная Москва с пожарами, не Наполеон с Багратионом, а герои забытого фронта, которые ради спасения отчизны и с чертом в карты сыграть не побрезгуют!

Дмитрий Богуцкий, «Череп Робеспьера»

В принципе, и здесь попаданцев нет… Не считать же, в самом деле, таковым обаятельного охотника за черепами известных личностей? Пусть даже он и использует их, чтобы менять историю. Очень яркий и самобытный рассказ, браво.

Александр Гриценко, Николай Калиниченко, Андрей Щербак-Жуков, «Триумвират. Миссия: Спасти Наполеона»

Какая замечательная пародия! И на Льва, нашего, Николаевича, и – на многих современных писателей с их проектами, боевиками, экшенами и прочими бесЦелерами (от слова «без цели»). И вместе с тем рассказ добрый получился. Хотя и едкий.

Подытоживая.

Антология удалась, однозначно!

В целом, подобные сборники нужны хотя бы для того, чтобы возникло желание освежить в памяти (а кому-то, может, и впервые прочесть) историю – хоть 1812 года, хоть какого другого. И Льва Толстого – тоже, ага!

Чего не хватило: а) рассказа, в котором случайным попаданцем оказался бы обычный француз нашего времени (не знаю, насколько это соответствовало условиям сборника – но мне, как читателю, хотелось бы увидеть и такой сюжетный поворот), б) еще пары произведений вроде «Гусарского штоса» — без хроно-провалов, просто о войне с непривычного ракурса.

И напоследок. Я не согласна с составителями, которые утверждают, что сборник – антипопаданченский. Приставки «анти-» заслуживает 90% процентов того, что выходит в подобной тематике. «Гусариум» же яркий пример другой литературы о попаданцах – качественной и добротной. И если аналогичных произведений будет больше, слово «попаданец» однажды перестанет быть ругательным.

О чем книга? Сначала можно подумать, что это – безумная фантастическая история об играх Времени с людьми, о смещении в пространстве, о создании миров… В принципе, так оно и есть. Только без фантастики. Герой сам создает свой мир, не до конца сознавая, что он в этом мире – вовсе не Творец, как ему все время кажется, и что ад, который он якобы сотворил для других, ради собственного развлечения – на самом деле, его собственный. И вовсе не развлекается он в нем… Все мы сами творим свой личный мир. Но у всех ли хватит мужества взглянуть в лицо тому, что натворилось в итоге? И у всех ли хватит сил исправить сделанное, перековать медь на золото? Герой, дойдя до края, шаг за шагом ищет дорогу из личного ада к Поляне Сказок. И находит.

Книга – о пути от себя во тьму и обратно.

Это если вкратце.

А теперь – подробней.О золоте и меди.

Итак. Есть герой. Страдающий алкоголизмом инженер по имени Олег. В первой части повести мы видим Олега-медного во всей красе. От главы к главе герой опускается все ниже и ниже, причем, что характерно, самому ему кажется, что он возвышается. Сначала становится Истопником – главным по энергии, потом – Слушателем, от которого зависит исход жестокой Игры, потом – и вовсе Почетным Безработным, которому и делать ничего не надо, за него все сделают, принесут, накормят, еще и в ноги бросятся, лишь б только подаяние принял.

Вот только расплачивается герой за свое сомнительное величие слишком уж круто. Сначала «мыслью, памятью, чувствами», потом – «разумом и жизнью», а потом уже и расплачиваться нечем. Пустая оболочка – что с нее взять?

И реальность вокруг героя все гаже и гаже, с каждым его перевоплощением и «возвышением». И в итоге остается лишь — из окна вниз головой. Да только, кажется, в смерти Олегу и то отказано. А кто это придумал? Не он ли?

Выходит, что он.

Во второй части, оказавшись между жизнью и смертью, герой сам же начинает творить все, что ему довелось пережить. Упав на самое дно, он решает, что вознесся до небес, стал богом. И сколько бы ни пытался ему объяснить некто из высших суть вещей, он не понял. Поймет, впрочем. Но позже. А сначала в очередной раз дойдет до грани, до личного предела, до состояния пустой скорлупки.

Казалось бы, конец, куда уж дальше двигаться? Но… «Но ведь мы с тобой не из одной лишь медной стороны состоим. Есть у нас и золотая. Если опротивеет медь – мы окажемся в золоте».

Золото. Третья часть повести. Она совершенно не похожа на первые две – ни по стилю написания, ни по атмосфере, и это неудивительно. Олег-медный тоже не похож на Олега-золотого. Даже на позолоченного не похож. Ведь сначала мы видим еще не золото, а только позолоту.

Герой бросил пить, начал писать книги, стал известным автором, премии получает. Это снаружи, а что внутри, на душе? Так ли легко избавиться от медной своей половины?

«В смутном облаке неясном

Плыл незримый и ужасный.

Золотистый, жалкий плыл…

Не доплыл.»

Золотистый… Герой только-только начинает жить заново, делать несмелые шаги к себе-золотому. Как в первой части он от главы к главе опускался, терял самое себя, так в третьей — от главы к главе собирает себя по кусочку, отдирает медь с души, растет над собой.

И снова разговор с высшим, но теперь собеседник уже не кажется страшным, а его слова начинают обретать смысл. «Пока ты здесь, во тьме, ты высасываешь жизнь из многих. Убиваешь» — «Я не хочу больше убивать».

Пожалуй, с этого разговора и начинается первое понимание себя-нового, первый серьезный шаг к золоту. И дальше – на встрече с читателями Олег ведь не им растолковывает суть своей книги, он сам себе проговаривает свою прошлую жизнь. И проговаривая – переосмысливает. Мы уже видим не бахвального творца, который создает существ, лишь бы они помучились ему на потеху, а человека, который уверен, что «нельзя создавать героев, только чтобы посмеяться над ними». Даже – посмеяться, не говоря уже о чем-то похуже.

Но чтобы осмыслить все пережитое полностью, возможно, еще не раз придется проговорить свой прошлый путь. Хорошо, что впереди еще много встреч с читателями.

И все же путь от меди к золоту тернист и труден, медь она такая штука – прилипчивая. Уж если въелась в тебя, так просто не отпустит. Только-только поверишь, что уже избавился от нее, а она – тут как тут в обличие некоего гуру Северьяна, в котором живет то же безумие, капля которого еще осталась и в тебе. И этой капли хватает, чтобы притягивать всяких Северьянов, как магнитом. И снова нашему герою приходится играть роль Слушателя, и снова в нем оседает вся та муть, которую другие с легкостью пропускаю сквозь себя. А результат – он снова стоит у окна, готовый броситься головой вниз на асфальт. Но к счастью кроме новоиспеченного мессии встретились Олегу и другие люди. И на чаше весов, в противовес медному безумию оказалась золотая Поляна Сказок – добрый миф Научного городка. «…миф – он уже часть бессмертия». Северьяну этого не понять, но Олег понял.

И уехал из Новосибирска по-настоящему счастливым. Еще бы. Ведь он начал жить. По-настоящему.

От убийцы к святому, — так бы я обозначила главную идею романа.

Маленький мальчик, названый Сейдом, остается сиротой, однако вскоре обретает нового отца – его берет под свою опеку самый искусный и жестокий палач мусульманского мира и предводитель гашишшинов – Джаллад-Джаани. Воспитание мальчик получает соответствующее. Названый отец готовит его для него особый путь – путь священного джихада с неверными. И мальчик преуспевает в деле убийства, становится лучшим учеником своего наставника. Каким бы ни был талантливым ученик, его судьба во многом зависит от учителя. К счастью, на жизненном пути Сейду встретились и другие учителя, кроме Джаллада-Джаани. Первыми, кто заставил его усомниться в непогрешимости названного отца, стали птицы – орлы Аламута. Вторым – магистр тамлиеров, бывший шут французского короля. Именно знакомство с ним перевернуло жизнь наемника, добавив к определению «убийца» слово «бывший». Третьим учителем стала Женщина-которую-он-увидел. Она появилась вовремя и завершила начатое тамплиером. И четвертым и, пожалуй, последним сам того не подозревая становится брат Сейда: «Чтобы понять брата, надо его полюбить».

Ряд событий в жизни Сейда приводит к тому, что он меняет веру и клянется большее никогда не брать в руки оружия. Однако можно ли защитить себя и, что намного важнее, тех, кто дорог, не проливая крови? «В Риме таких христиан, как ты, больше нет…» — говорят ему. Но он все равно продолжает идти по пути своего джихада.

И вслед за героем постепенно понимаешь, что джихад может быть разным. Во имя мести можно убивать жестоко и беспощадно, а можно – дать клятву никогда больше не пролить ни капли крови. На пути джихада можно ненавидеть, а можно любить. И воевать можно против заклятого врага, а можно – против самой войны.

Герой меняется, и – что закономерно – меняются декорации вокруг него. В финале мы видим не хладнокровного убийцу, а любящего сына, брата, мужа… Впрочем, финал мне показался слишком уж хэппи-эндовым. Особенно на фоне событий в первой части романа. Иногда бывает так: «Начали за здравие – кончили за упокой», здесь же наоборот: «Начали за упокой – кончили за здравие». Нет, все события финала – логичны, они удачно вписываются в канву сюжета. Просто сама атмосфера романа как-то не настраивает на счастливый финал. Но это, пожалуй, проблемы личного восприятия.

Хотелось бы отметить аллюзии на произведения Дюма. Я углядела отсыл к «Графине де Монсоро» и к «Трем Мушкетерам». За «Монсоро» отдельное спасибо – в юности образ благородного шута был одним из любимых.

Ну и двойной отсыл к Марие Магдалине – сильнейший момент в романе. Чистейшая душой монашка стала шлюхой, а бывшая шлюха-язычница – матерью спасителя, если не мира, то отдельной страны. Но обе в итоге обретают женское счастье и свое место в жизни.

Отдельно также хочется сказать о стиле произведения. Все события романа – достаточно бурные и динамичные. Однако описываются они неспешным, я бы даже сказала – притчевым языком. Результат такого синтеза получился красивым и незаурядным. А поэтические перебивки между главами – рондо – удивительная находка автора.

Конечно, роман «Сейд» можно обвинить в исторической недостоверности. Но жанр альтернативной истории и не подразумевает четкого следования учебнику. Скорее он требует умения моделировать различные исторические ситуации, а с этим автор справился на ура.

Просмотрела другие отзывы об этой книге (на других ресурсах) – в них часто говорится о главных героях. Я тоже хочу начать с героев. Вернее – с героя. Потому что, на мой взгляд, главный герой в книге всего один, и имя ему – Байкерское Движение. Мы видим рождение этого героя, видим его развитие и финальную трансформацию (хотела написать «и финал», но все-таки наш главный герой в конце не погибает, а просто переходит на новый уровень).

К образу этого героя у меня претензий нет. Я сейчас не говорю о том, соответствует ли образ Байкеровского Движения в книге Силина жизненным реалиям (этого я не знаю, я – не байкер), я говорю о достоверности литературной.

Теперь о героях-людях. Трое парней и одна девушка. Действительно, хорошо выписаны характеры, персонажей нельзя спутать друг с другом. Раскрытие характеров – в наличие. А вот развитие… Герои кардинально меняются только в эпилоге (коде), по прошествии какого-то времени. Да и то – оценить всю перемену сложно, поскольку показана она штрихами, бегло, завершая книгу.

Еще из плюсов хотелось бы отметить проработку мира, видно, что автор долго сидел над глобусом. И есть ощущение дороги, есть ощущение крыльев за спиной.

О политическом передел мира говорить ничего не буду – в политике разбираюсь плохо, знаю только, что жизнь порой выкидывает такие штуки, что возможно все. Хотя, и не дай бог, конечно.

Скажу лучше об еще одном ключевом моменте книги – о Свободе (именно так – с большой буквы). В романе красной нитью проходит дилемма – байкеры всю дорогу борются за свободу, но эту свободу им постоянно кто-то ограничивает. Мне кажется, что это была главная идея произведения. Идея хорошая, но подается она на первых же страницах в лоб, прямым текстом и, скажем так – в не самом оригинальном исполнении. И потом в течение романа периодически всплывают пафосные рассуждения о свободе. Зачем? Ведь можно было всю эту двойственность (не)свободы показать текстом, более того, оно и показывается текстом, но весь этот пафос в устах Змея и не только его портит впечатление. Для меня, во всяком случае. Это не значит, что героям нужно было заткнуться и молчать о свободе, но… как-то иначе подавать их мысли, что ли…

И кстати, это касается не только линии свободы. Есть в книге момент, когда байкеры едут выручать девушку Змея, торопятся, каждая минута на счету, но тут им встречается пострадавший конвой, и они останавливаются, чтобы помочь. Теряют при этом драгоценное время, но выручают товарищей. Благородно, красиво, здорово. Но зачем потом длинные рассуждения героя, в которых он разжевывает этот их благородный поступок? Вот честно, сразу вся прелесть ситуации тает.

Дальше хочется вкратце высказаться по главам (поскольку каждая из них – это отдельный рассказ со своим сюжетом):

Часть первая: Свобода

Честно говоря, мне она показалась очень наивной. Рассуждения героев об ущемлении их свободы выглядят речью обиженных подростков. Если, к примеру, Дэйзи еще можно понять – от нее главарь клуба чего-то там хотел, то у Змея, по-моему, просто амбиции плещут через край, потому и уходит в вольное плавание. Хорошо, ушли. И вот главари их клубов забрасывают все свои дела (коих немало – организация конвоев перед этим показана масштабно) и устраивают на отщепенцев настоящую охоту. Ёлки ж. А просто к Барке прийти и сказать: «Так и так, невиданный ранее случай, разберитесь» — не? Неправдоподобно выглядит вся эта охота на четверку героев, красочно – да, но неправдоподобно. Если бы они им бойкот объявили и оповестили крупных перевозчиков, чтобы не связывались с такими-то, а сами в это время к Барке – это был бы поступок взрослых разумных людей. А то, что описано в книге – лично у меня вызвало недоумение. Плюс – подорвало доверие к байкерам, как таковым. Чем они от орков тогда отличаются, если готовы палить в своих же, дай только повод? А до этого, кстати, говорилось, что распри между байкерами закончены.

И кстати, почему именно «орки»?

Часть вторая: Джихад

В принципе, эта часть понравилась. Нормальное приключение, герои проявили себя настоящими героями. Не совсем только понятно, почему такая паника поднялась – еще до того, как террористы выдвинули требования. Нападают же постоянно на дорогах и, я так понимаю, не всегда обходится без жертв. Да, не воровали людей, но убивали. Хочу сказать, что в этом мире люди живут в состоянии постоянного напряжения и на подобные ситуации уже научились реагировать адекватно. А тут – такая паника, все ломанулись из Крыма, а они не боятся, что по пути опять нападут? Тогда логичней, наоборот, затаиться и вообще не подходить к автобусам.

С другой стороны – эффект толпы и массовая паранойя, конечно, свое дело тоже могли сделать. Так что — тут не претензия, а скорее мысли вслух.

Часть третья: Беглянка

Эта часть вызвала двойственные чувства. С одной стороны – понравилась тем, что у героя произошла некоторая подвижка характера, из ссоры с девушкой он сделал выводы и изменил свое поведение. Отец девушки тоже что-то переосмыслил, что не может не радовать.

А вот сама девушка… Не, я конечно понимаю, что и сама грешу истеричными героями, но Алиана, по-моему, переплюнула всех. Едва спаслась от смерти на дороге и тут же продолжает гнуть свою линию – обвинять Змея в том, что он не хотел брать ее в конвои. Читаешь и думаешь: «Ну что за дура?». И вообще, мне не понятен этот дуэт: Алиана-Змей. С барышней все ясно – хочет экстремальной романтики, вот и привязалась к байкеру. А сам Змей почему с ней так долго носится? Нигде это внятно не показано.

И еще не понравилась стычка с Мачо. Типичное противопоставление хорошего парня откровенно плохому. Но вот за что огромное спасибо автору – так это за то, что герои не стали устраивать гонку на мотоциклах. «Хороший парень» Змей проявил себя еще и взрослым. Но кстати, о его хорошести – едет выручать девушку и берет с ее отца тройной тариф. Как-то это не того… Не видно за этим благородного героя.

Часть четвертая: Дорога дальняя

Вроде все нормально. Приоткрывается завеса над прошлым Дэйзи – очень понравился этот момент. Я, правда, все ждала, что и у Ингвара откроется подобная история (не по содержанию, а по яркости) – ведь там были предпосылки, но его прошлое так и осталось тайной. Ужесточается как ситуация на дорогах, так и в судьбе ребят. Появляется и пропадает яркий второстепенный герой – его искренне жалко. С врагами герои расправляются жестко и правильно.

Часть пятая: Убить дракона.

Опять детский сад. Вся эта возня с «драконом» — неужели взрослые люди не понимали, что ни к чему хорошему она в итоге не приведет? И не привела. И Змей опять обижен, что ущемили его свободу. Да кто ж тебе виноват? А Барка, может, и диктатор, но поскольку показан глазами по-детски обиженного Змея, то выглядит гораздо адекватнее многих.

Честно говоря, образ Барки мне не совсем понятен. Кажется, автор действительно хотел его показать эдаким байкерским диктатором, но я вижу в нем человека, который знает свое дело и хорошо с ним справляется. Возможно, он местами поступает жестко и даже где-то вразрез с байкерскими принципами, но это все ради того, чтобы спасти байкерское движение. Хоть в каком-нибудь виде.

А Змей со своими претензиями выглядит амбициозным обиженным дитем.

Эпилог

В эпилоге Змей, кажется наконец повзрослел. Понял, что был неправ. Ура.

А со свободой что? Носился он с ней, носился и в итоге – плюнул? продался? понял, что свобода – она внутри? или – что свобода идет рука об руку с любимым делом? По-моему, у героя возник последний вариант, но не уверена. Вот здесь бы как раз, как по мне, четче прописать. Не в лоб сказать, а просто показать четче.

Напоследок скажу, что, когда я читала – то буквально видела, как все это можно снять. Несмотря ни на что, возникает яркая живая картинка. И, думаю, у автора все еще впереди!

Видится мне в этом рассказе черный юмор, высмеивающий произведения об «эффектах бабочки», а также – любимые публикой хэппи-энды.

Машина времени изобретена, вот только вся ее мощь направлена лишь на ублажение низких человеческих инстинктов. Главный герой пытается исправить ситуацию, переписав прошлое. Но если само Время дало добро, чтобы над ним так измывались, сможет ли что-то исправить человек? Героя в финале жалко до слез. Без иронии.

А еще по прочтении рассказа возникла следующая мысль. Как часто мы думаем: «Вот если бы можно было исправить прошлое…» А ведь разумнее работать с настоящим – здесь и сейчас. Больше толку будет, я думаю.

Представьте себе мир, распавшийся на три части. Одна живет в небе, другая выживает на земле, а третья обитает в загадочных Княжествах. Представьте себе человека – крошечную букашку Вселенной – пытающегося эти три части связать между собою. Для всех он – в лучшем случае чудак, в худшем – враг системы, которого надо уничтожить.

Это если вкратце.

Если подробней – «Охота на Улисса» в первую очередь роман-зеркало, в котором пусть и утрировано и искаженно, но отражается наше современное общество. Есть элита, владельцы баблов – летающих домов, и есть «рожденные ползать», которые мало того, что позволить себе такую роскошь не могут (хотя по закону бабл положен каждому человеку…), так еще и вынуждены жить в нищете из-за обесцененной земли. И вот однажды происходит нечто, и летающие дома выходят из-под контроля Планетарной машины (сами люди ними управлять не умеют). Часть их владельцев погибает сразу, часть – чуть позже, кто-то выжил, но… Представьте себе, что вам одновременно отключили интернет, свет, газ и воду. Так вот там ситуация еще хуже.

Возможно, вы уже нарисовали себе ужасные сцены апокалипсиса, а вот и нет. Потому что во вторую очередь… Хотя, нет, не во вторую. Просто «Охота на Улисса» — это еще и роман о любви. Между главным героем – тем самым чудаком-изгоем и принцессой своего времени, которая сначала предстает перед нами эдакой гламурной и пустоголовой доченькой самого влиятельного на планете человека, но потом, шаг за шагом характер героини раскрывается, и мы видим добрую милую девушку. Может, не слишком умную, но зато отважную и искренне любящую.

И наконец. А может – в главных? В общем, роман – о попытке воссоединить распавшееся на три разные и враждебные друг другу части общество. Удастся ли это герою? «Охота на Улисса» — первая часть трилогии. С нетерпением жду продолжения! Тем более что написана книга сочным языком и с тонким чувством юмора.

Короткий, но при этом многослойный рассказ.

Первый слой — научный, рассказывающий о бозонах хиггса, физическом вакууме и последствиях, вытекающих из человеческого вмешательства в тонкие материи.

Второй — философский. И здесь я вижу тонкое издевательство над зависимостью человека от окружающих его вещей. Но если в современном мире эта зависимость больше живет в голове потребителей, то в мире «Бозона Хиггса» она приобретает глобальный масштаб.

Третий слой — не побоюсь этого слова — теологический. Показывающий, что настоящая жизнь и настоящее понимание жизненных процессов начинается лишь после смерти. Ведь то, что произошло с главным героем легко к смерти приравнивается.

Четвертый — романтический. Память о любимой женщине пересиливает зов вакуума. И, наверное, мудрому Призраку тоже есть, кого вспомнить, раз уж существует он столько тысячелетий…

Светлая, милая и добрая вещь. Не фантастика даже, а я бы сказала крепкая психологическая проза. Рассказ о том, как одно слово, или несколько слов, или вообще целая псевдо-умная речь психолога, решившего подшутить над пациенткой, может перевернуть жизнь человека. Героиня выходит из кабинета не просто избавившейся от фобии женщиной, но и вообще женщиной себя переосмылившей. Что не могло не сказаться на ее дальнейшей жизни.

Этот рассказ немного напомнил «Степную ромашку» этого же автора. И вообще у Верова в произведениях часто так или иначе поднимается тема переосмысления или поиска себя.

Приквел к повести «Ключ к свободе», рассказывающий историю Карл О'Баса. В целом же рассказ о поиске совершенства. Все мы его периодически пытаемся отыскать, но у героя в руках оказалось слишком мощное оружие… В жертву совершенству принесена собственная человеческая личность. Все, что мешает совершенству — уничтожается, все, что потенциально совершенно… а такого все меньше и меньше. А чем закончилась страсть бывшего сенатора к идеалу, мы отчетливо увидели в повести «Ключ к свободе».

Жаль, что многие, кто читает эту повесть, замечает лишь форму, не задумываясь о содержании. А ведь это, на первый взгляд, пародийно-юмористическое произведение на самом деле – страшная повесть о довольно мрачном мире и о новых Адаме и Еве. Только в этот раз имеет место не изгнание из рая, а скорее побег из ада. Да и созданы наши герои далеко не из ребра божьего… И чудится мне, новый мир будет ой как отличаться и от нашего, привычного, и от описанного в повести мира дроидов.

Но вообще, авторы большие шутники: «Эта история приключилась давно, еще в те времена, когда многие люди жили в подземных городах, многие – среди мертвой природы, но и те, и другие – все они были не таким, как нынешние». Забавно, учитывая, что один из «адамов» был пуделем Артемоном, которому, по логике вещей, тоже надо с кем-то размножаться в новом мире. Хе-хе.

Рассказ о переосмыслении – себя, как личности, и своего пути.

Жила на свете ромашка. Росла себе в степи в окружении таких же беззаботных растений и горя не знала. Но однажды случилось нечто, и она осознала себя, и впитала в себя весь мир – огромный и удивительный, вместила в себя столько, сколько способен был вместить маленький цветок. И стала больше, чем просто ромашкой.

Жил на свете император. Был он суров и жесток, и быстр на расправу. Но однажды довелось ему вести свое войско по степи. Вошел он в эту степь великим владыкой, а вышел… Так и осталось неведомо, кем именно, но уж точно не самим собой. Говорят, что стал он Ромашкой. Той самой, которая вместила в себя целый мир, а может и чуточку больше. И разросся мир Ромашки-Императора, и уже тесна стала империя, и скучны прежние дела. Вот только, как объяснишь это подданным? Они думают, что владыка помешался, а он просто стал кем-то большим, чем просто император.

Хотя на самом деле все было иначе. Примерно вот так – жил на свете лама. Однажды он собрал своих учеников и решил рассказать им сказку. И задать один вопрос. А кто найдет ответ, тот станет кем-то большим…

Атмосфера повести сначала напоминает Шекли («Похмелье»), потом — Стругацких («Град обреченный»), но тем не менее у повести индивидуальный авторский стиль.

Лебеди, протянутые рефреном через всю повесть — очень красивый ход. Понравилось, как переплетаются брутальный экшн с романтичными песнями сигнусов. Тонко и аккуратно.

К сожалению, ничего не могу сказать умного по поводу теории Бома, поскольку в физике не сильна (уж простите блондинку). Но зато могу поделиться возникшей параллелью восприятия:

В психологии есть прием — реимпринт. Основан он на утверждении, что наша память не делает различия между выдуманными событиями и реальными. То есть, если убедить себя, что у тебя было счастливое детство, то при построении сценариев будущего, подсознание будет опираться на положительный (выдуманный) опыт, а не на реальный, негативный.

Вот такая возникла ассоциация с реальностью, где действует теория Бома, и для которой нет разницы между придуманной Анной Карениной и реальным тобой. И еще неизвестно, кого из вас она при случае воскресит.

Что бы там ни твердили о киберпанке и высоких НФ-идеях, но этот рассказ о ЛЮБВИ! «Разве можно убить такое чудо?» — подумал он, увидев ту, которую по всем законам жанра должен был ликвидировать. А она… Она рисковала жизнью, бросалась на самые опасные задания, шла наугад, чтобы найти «своего мужчину», найти того, кто будет ее стоить. «А если бы я убил тебя? — Значит, ты не тот, кого я искала». Ради такой любви можно пойти и на предательство, и на смерть. И эта любовь застилает собой всю мрачность и жестокость рассказа.

Автор! Да ты ведь романтик!

«Я вас, развратниц, 10 лет на этом корабле собирал!» — эта строчка из анекдота упорно лезла на ум, когда я дочитывала рассказ. Впрочем, героев «Немецкой сказки» собирали на корабле гораздо дольше, да и смешного в этой истории мало. На первый взгляд рассказ о возмездии, которое настигает преступников, спустя века. И которое на пути своего свершения не брезгует ничем. Ни магическим заклятием, которое попав руки эсэсовцев ставит мир на грань, изменив известный нам ход истории, ни банальными наркотиками, под действием которых герой проникает в прошлое, и там одной лишь фразой открывает возмездию дверь в наш мир.

Однако тут же на ум приходят еще две расхожие цитаты: «Сын за отца не отвечает» и «Мы отдаем долги не тем людям». Возмездие оказалось неповоротливо – пока оно развернулось, пока почухалось, пока нашло нужную дверь, все убийцы и их сообщники поумирали от старости, пришлось настигать их о-о-очень далеких потомков. И спрашивается: в чем потомки-то виноваты? Даже если один из них далекий родственник не только убийцы, но еще и эсэсовца, разбудившего древнее заклятие. Впрочем, долг отдан. Наследники убийц обречены на нечто, что страшнее смерти («Нас ждет совсем не та смерть…»), а сам герой, видимо, на вечное плавание на корабле-призраке.

Но рассказ, пожалуй, не о возмездии свершившемся, а о его Пути. История начинается в 1199-м году и заканчивается в наше время только в альтерантивной реальности. И все это время возмездие тихо-спокойно идет к своей цели, пускает корни, подготавливает почву, переплетается с легендами разных эпох… О! К слову о легендах. Мне одной черные птицы сигнусов деи напомнили? Птицы ада и божьи лебеди. Есть в них некое сходство…

От былого подвига осталась лишь незамысловатая детская игра. Но ведь это немало, верно? Дети из поколения в поколение играют в игры, а значит, история о стратозяблях будет жить, жить и жить…

Если иссякли силы, время вышло, пламя желаний угасло, значит, пора уйти на покой — просто лечь и спокойно ждать, пока смерть заберет тебя и весь твой народ. Но есть и другой путь — влить в затухающее пламя свежую бурную кровь пришельцев. Мне очень понравился описанный конфликт между действием и бездействием, между покорностью судьбе и жаждой к жизни.

И аллюзии на Толстого и Бредбери оценила.

Мой любимый Япет! Рада, что его все-таки освоили, обжили и даже межпланетные компромиссы решают на его территории. Хорошие хлесткие зарисовки из жизни япетного корреспондента. С долей юмора. Мне понравилось.

Испытания, испытания… Хочешь жить на Венере? Это нужно заслужить. Хочешь вернуться на Землю, жениться, зажить тихой жизнью? Это нужно заслужить тоже. Ибо!

Не соглашусь с теми, кто говорит, что у этой истории нет ничего общего с Грином. Есть. Вера в сказку. И способность этой сказки изменить жизнь человека.

Красивый рассказ.

Хотя меня и не особо зацепил. Тема «зябкого сердца» мне близка, а вот взрослые люди, рассказывающие друг другу сказки – не сильно приятны. Впрочем, это не претензия к автору, а так – рассуждения вслух.

У этого Набокова автор уже другой. Но вещь тоже неплохая.

Правда, был момент, когда я слегка увязла в тексте – неприятны мне «немцы-идиоты», а также лекции героя на тему космоса и Марса. Но тем не менее рассказ понравился. Он очень светлый. Момент, когда герой попадает на Марс, в фантастическую альтернативную реальность и понимает, как на самом деле погиб его отец — трогательный. И машинка по исполнению желаний милая. И за Эмму рада. Дождалась-таки своего героя.

О, коварный Гумберт Гумберт! Совратитель и… совращенный. Язык отличный, финал – ух! Неожиданный.

И вообще, здесь мне хочется немного сказать не только о рассказе, но и о самом авторе. Узнав, что «Марсианку Ло-Литу» написал Антон Первушин, я сначала удивилась. Очень уж на него непохоже. Однако потом вспомнила, что когда я читала другую повесть Антона – «Почтальон сингулярности», у меня не пропадало ощущение, что автор – женщина. Так эмоционально и душевно было написано.

С «Марсианкой Ло-Литой» тоже самое. Вещь – эмоциональная. И душевная. Несмотря на совращение несовершеннолетних, хе-хе.

Единственный рассказ, чьи события разворачиваются на Земле. Пока венцы творения осваивают новые планеты, космические муравьи завоевывают Землю. Шаг за шагом. И возможно, очень скоро блудным сынам голубой планеты некуда будет возвращаться.

История о марсианских лисичках – зердах. И о том, как сложно быть белой вороной. Простите – белой зердой. Почему-то если ты выделяешься из толпы, в первую очередь тебя замечают негодяи. Трогательный рассказик. Ийяуть-ть!

«Хоровод мертвых бабочек с опаленными крыльями»... Охотники и Венера – кто на кого охотится? Красивая, образная вещь. Атмосферная.

Прочитала. Осталась довольна прочитанным. Рассказы антологии сложились в единую картину – в единый мир, альтернативную Вселенную.

Все рассказы хорошие, что-то понравилось больше, что-то меньше, но не было такого, чтобы не понравилось совсем.

Подробнее о том, что наиболее зацепило/запомнилось — в комментариях к рассказам.

Отдельно скажу лишь, что я не оценивала степень похожести стиля авторов антологии со стилем классиков. Вселенная у нас альтернативная, жизнь альтер-классиков значительно отличается от жизни классиков-реальных, значит, и писать они могли немного иначе. Главное, как мне кажется, уловить общее настроение, а не просто скопировать язык.

К примеру, я когда писала под Лондона прежде всего старалась:

- выдержать атмосферу безысходности,

- выдержать атмосферу Севера,

- выдержать атмосферу борьбы за выживание в суровых природных условиях,

- и тему собак сохранить – куда ж без нее.

Считаю, что это мне удалось. Ну а окончательное суждение — конечно, за читателем)

Новая книга Ярослава Верова – вещь очень разносторонняя.

С одной стороны – это светлая вещь о параллельных мирах и так называемых двойниковых сущностях – людях, живущих в разных вселенных и разных эпохах, но имеющих одно сознание на двоих, а то и на троих. Кто-то из них живет в нашей реальности и в наше время, кто-то – в альтернативной царской России, кто-то – во времена короля Артура.

С другой – это мрачная история о неких темных силах, которые в стремлении захватить власть над мирами не брезгуют ни магией, ни ядерными взрывами.

С одной стороны имеем мистически-детективную историю и даже рыцарско-приключенческий роман, с другой – глубокую психологическую прозу о настоящей дружбе, о жизни и смерти, о проблеме выборе.

С одной стороны – игры человеческого сознания, философские вопросы: «Живем ли мы, когда спим, или спим, когда живем?». С другой – вопросы вполне земные – научные открытия и ядерные испытания на людях, защита своей земли от захватчиков и обретение веры в тяжелую минуту.

А еще мне видится в романе жесткая ирония над модой на позитиффное мышление. Есть там, в одной из реальностей Смеющийся бог – вечноулыбающее божество, которому каждый день приносят по 200 человеческих жертв. И почему бы не поклониться такому богу? Улыбается ведь…

А еще, как человек связанный с психологией, не могу не отметить такое явление в романе, как психопластика. В двух словах – это настолько сильное влияние на психику, что оно влечет за собой изменение реальных событий. Вплоть до того, что меняется прошлое человека. Эдакий симбиоз визуализации и реимпринта.

В качестве бонуса – в роман вплетены две короткие, но яркие пьесы, которые с одной стороны играют на общий сюжет, с другой – могут быть вполне самостоятельными произведениями.

В качестве второго бонуса – внимательный читатель разглядит в «Двойниках» аллюзии на Стругацких и Гессе.

Эта книга не для тех, кто привык окружать себя стандартными вещами.

Эта книга не для тех, кто ищет однозначных ответов.

Эта книга не для любителей готовых решений и прямолинейных сюжетов.

*И вообще, она – не для гуманоидов* — зачеркнуто.

Эта книга рассчитана на очень узкую аудиторию, к которой я, к счастью, могу себя отнести.

Мир, абсолютно чуждый человеческому (хотя… такой ли уж и чуждый?). Негуманоидная логика, незнакомый лексикон – хотите открыть для себя абсолютно новую реальность?

.

Реальность, в которой, следуя первой мистической теории брака, можно влюбиться в единственное во Вселенной Белое Разумное Дерево, и оно – о чудо! – ответит тебе взаимностью. Реальность, в которой уже давно нет людей, зато есть негуманоиды с шестью конечностями. И есть Мнимый Мир, а в нем – одна мысль на двоих. Или вообще никаких мыслей – кому как повезет… Реальность, где Ментальная Сеть может переродиться в поселение диких, но до невозможности умных аборигенов. Реальность, где, по сути, не существует вещественных тел, есть только твоя Уникальность и она не зависит ни от времени, ни от места твоего нахождения.

Реальность, построенная на хрупком равновесии, зависящем, в свою очередь, от все новых и новых теорий.

.

В эту реальность погружаешься, словно в сюрреалистичный «быстрый сон» (тот самый, который помогает творческие задачи решать, ага). И вроде, понимаешь, что спишь, но проснуться не можешь. Да и не подчиняются события законам сна. И ты уже не знаешь – хочешь ли очнуться, вырваться из «странного» или досмотреть сон до конца?

.

«Концепция равновесия» — это роман-ассоциация, философская притча с элементами НФ и киберпанка. Эту книгу сложно проанализировать – каждый, словно в кривом зеркале, увидит что-то свое.

Отдельно хочется отметить яркий стиль (читается очень легко, несмотря на обилие незнакомых слов) и тонкое чувство юмора автора. И вообще, этот автор с каждой новой книгой нравится мне все боль

Фантастический роман-аллюзия на классическое произведение Гоголя.

Наше время. В город Н приезжает некий господин по фамилии Чичиков. Господин начинает скупать странный товар – мертвые души. Вот тут-то и выясняется масса всего интересного. Например, что души – даже мертвые – есть не у всех. У некоторых, например, душезаменители стоят. Что, в принципе, для отдельных господ логично – разве можно в большую политику да с живою душой? А иные считают, что вообще нет никаких душ – есть только «тонкоэфирные паразиты». Каждому – да по вере его, как говорится…

Бизнес Чичикова в Н процветает, пока на его пути не возникает неожиданный соперник. Некто, кто в прошлой жизни был незадачливым студентом Артемом, а теперь стал – даже сразу не разберешь, кем?

Он выходит на сцену весь в белом. Он обеими руками за Добро. Его город – обновленный Н – просто мечта обывателя! В нем нет ни взяток, ни хамства, ни преступности, улицы блистают чистотой, все улыбаются друг другу, все счастливы, и даже пресловутые «мертвые души» находят здесь приют. Вот только, почему-то, тошнит от такой идиллии, аж наизнанку выворачивает. И от самого Артема тошнит.

И ты понимаешь, что Добро – это, конечно, прекрасно, но… Не таким оно должно быть. Возможно, как бы банально это ни звучало, все дело в том, что «нет света без тени». А у Артема как раз он. Свет. Без тени, ага. А кто у нас теней не отбрасывает? Верно, нежить всякая. Вот и вышло, что Добро – мертворожденное.

А возможно, причина в том, что к подобному Идеальному Городу люди должны прийти сами, а не под давлением некоего сверхсущества.

И еще. В «Господине Чичикове» нет положительных героев. Ни одного. Хотя некоторые из них и вызывают искреннюю симпатию. А почему? Не знаю. Каждый решает сам.

Я люблю произведения с перевернутой моралью. Когда сразу не поймешь, где черное, где белое. Или то, что вначале кажется белым, потом оказывается черным, а черное превращается в... апельсиновое. Обе повести Далии Трускиновской начинаются, как истории о большой и светлой любви, но дальше... В общем, по порядку.

.

«Ксения»

Кто полюбит меня больше всех...

Ксения любит Андрея, супруга своего, настолько сильно, что отказывается от материнства — нельзя же делить ТАКУЮ любовь на двоих (на мужа, и на ребенка). Служанка Прасковья любит Андрея Федоровича отнюдь не служанкинской любовью.

И даже театральная девка Анета, у которой толпы поклонников, и та полюбила Андрея Петрова...

А он взял и умер!

Ксения отказывается от всего, переодевается в одежду мужа, раздает все имущество и уходит бродить по Петербургу. Потому что на такое способна только она. Потому что никто не любил Андрея сильнее.

Прасковья навсегда остается в доме господина, она обставляет его так, как понравилось бы ЕМУ, она отказывается от долгожданного замужества, потому что верна ЕМУ. Разве можно любить сильнее? Разве бродить по Петербургу легче, чем заточить себя в доме?

Анета... Она, вроде бы, живет нормальной (как для актрисы) жизнью, но стоит только услышать песню, которую пел ОН... Стоит только вспомнить, и мир переворачивается. И она мчится на Петербуржскую Сторону, чтобы рассказать Ксении, что та живет во лжи, что ничем не лучше она других. И вообще, как она смеет любить сильнее?

Вот только забыли все три барышни, что когда любишь — отпускаешь! Хоть мертвого, хоть живого. Помнишь, скорбишь, плачешь, но отпускаешь.

А глядя на такую одержимость, к финалу повести начинаешь грешным делом думать, что Андрею повезло, что он умер. От такой тройной любви можно сойти с ума...

Впрочем, может автор имел ввиду что-то другое? Прошу прощения тогда.

.

«Сиамский ангел»

«В белом теперь ходить тебе...»

Эта повесть понравилась больше. Вернее, она сильнее легла на душу.

Начинается она, опять же, как история о большой любви. Марек влюблен в начальницу, но не смеет даже заикнуться о чувствах, он просто боготворит Ее издалека и завидует более смелому сотруднику — мачо Димке Осокину, который то и дело приглашает Ее в дорогие клубы.

Вот только любит ли Марек? Нет, не так. Способен ли он вообще любить? Ведь от любимого друга, попавшего в больницу, не сбегают, завидев медсестру с «уткой». И любимого друга не хоронят заранее. А от любимой женщины не шарахаются только потому, что у Нее, при ближайшем рассмотрении, туфли не так пахнут. И потому что Она, оказывается, не всегда сильная и невозмутимая, что у Нее бывают моменты слабины... И вообще, это не Она сидит среди ночи на ступеньках перед дверью обдолбавшегося Федьки. Она — там, в офисе, с идеальным макияжем и гордо поднятой головой. А здесь — кто-то другой. А значит, можно спокойно уйти домой. Спать.

И потому, закономерен финал — «в белом будешь ходить» — и не только потому, что испугался испачкаться об убийство наркодилера. А потому, что всю жизнь только того и боялся, что испачкаться!

.

Но ведь с другой стороны Марек — в принципе, среднестатистический мужчина. Такой себе представитель серой массы. Большинство из нас испугалось бы, завидев, как друг (да и друг ли?) запихивает в багажник тело твоего, хоть и соперника, но все же — человека! И ненавистный Димка Осокин, оказавшийся еще и наркодилером, вдруг становится роднее милого, но странного Федьки. И большинству из нас в такой ситуации захотелось бы бежать — в милицию, на край света, куда угодно, лишь бы подальше от этой грязи.

Большинство из нас ходит в белом.

Но это лишь значит, что большинство из нас — дети современного общества. И может, не совсем кстати, но вспоминаются строчки из песни Канцлера Ги:

«И Вы придумали меня;

Вы, в общем, сами так хотели!

Так постарайтесь же потом

Не упрекать меня за то,

Что мой костюм излишне… БЕЛЫЙ!»

Потрясающее произведение о том, что самая незначительная мелочь может спасти человеку жизнь. Блокнотик с подборкой цитат-граффити останавливает героя у черты, держит, не дает сорваться вниз. Заставляет понять такую простую, очевидную, но в тоже время сложную вещь: а жить-то есть ради чего. И что-то в этой жизни есть для тебя, и от тебя кое-что останется.

Дьявол живет в мелочах? Возможно. Но и спаситель — тоже.

Для меня самым сильным моментом повести стал «монолог без слов». Он потряс настолько, что все остальное ушло на задний план. И для меня эта книга — о внутреннем мире человека. Кому нужны слова, кому нужны жесты, когда у тебя есть целый МИР! Мы уходим интернет, ищем чего-то в виртуальной реальности, не замечая того богатства, которое внутри нас. У кого-то этот мир со знаком плюс, у кого-то — минус, но что мы получим на выходе? Чат в подворотне или сад с орхидеями? Зависит только от нас. Даже если мы сами того не подозреваем...

Для меня этот рассказ — рассказ о равнодушии.

О том, что любая война, которая не наша — это война, которая далеко от нас. Которая нас не касается. Которой не существует.

А если ее не существует, какая разница погиб ли незадачливый студент-сержант от лап кикимор, от плазмы звездных пехотинцев или вообще никогда не жил. А стало быть — не умирал.

Наверно, как всегда, автор хотел сказать что-то другое, но...

Такой вот лирический отзыв на совсем не лирическое произведение.

Хороший НФ-рассказ.

Имеется в наличии научно-фантастическое допущение. Даже два: аналитическая машина и новый вид эволюции. Брауни «Шестерни» — это не сказочные существа. А вполне себе биологический вид, который сначала отстал в развитии, а потом догнал человечество. Перегнал даже. И, возможно, человечеству теперь придется подвинуться.

Возникает, правда, вопрос: как народец оставался незамеченными столько времени и почему живет только в Англии? Впрочем, на первую часть есть частичный ответ — им церковь помогает. А перед этим они маскировались под банальных домовых, создав, таким образом, легенду о сказочных помощниках, но все же... Странно, что люди не отловили ни одного))

В целом — симпатичная вещь. И оригинальная. Оригинальная, если я правильно все поняла про брауни и их цивилизацию.

Удачи Автору!

Острая, слегка абсурдная социальная сатира.

Идея: да — индивидуальности и самобытности, нет — шовинизму. Ведь то общество, которое мы видим в рассказе — это, по сути, обратная сторона шовинизма. Борьба с национализмом — отказ от национальностей. Типа: лечим головную боль посредством гильотины. Боремся с алкоголизмом — вырубаем виноградники. Алкоголик зашивается от спирного, но все равно остается алкоголиком. Иначе бы не зашивался.

В общем, шовинизм-то в рассказе есть, но он как раз в негативе, шовинизм — эта вся представленная система, а не горстка так называемых «националистов». Черное с белым поменялось местами.

Вот.

Персонажи — четкие типажи своей национальности. Я сначала даже немного возмутилась: чего это — если украинец, так сразу свиньи и огород? Но! Потом поняла, что в данном, сатирическом, рассказе подобная «штампованность» оправдана.

Из замечаний — мне показалась подзатянутой экспозиция. Завязка основного действия начинается где-то в середине произведения.

Но в целом — очень даже!