Энтони Райан уже давно прочно встал у меня на полку любимых авторов, так что к «Огню пробуждения» я приступал с высокой долей оптимизма, при этом совершенно не зная, что меня ждёт. И Райан в очередной раз не разочаровал. В этот раз он играет на поле магических систем с материальным катализатором для использования этой самой магии (мой любимый тип). Если у Макклеллана это порох у пороховых магов, перчатки у избранных или стекло у глассдансеров, а у Сандерсона — металл или спрены, то Райан пошёл буквально по более кровавому пути: благословлённые кровью используют кровь драконов для проявления своих способностей. Каждый вид дракона — отдельная способность: зелёные драконы дают регенерацию, силу и скорость; чёрные — телекинез; красные — пиромантию; синие — способность общаться на расстоянии (и, как оказалось, не только). Кровь же мифических белых

Мир цикла — это магический стимпанк. То есть на дворе условный XIX век, поэтому в наличии есть паровые машины, железные корабли, револьверы, полуавтоматические ружья наряду с конницей и сословной иерархией. Но в центре стоит драконья кровь — самая ценная валюта этого мира. Ради крови драконов умирают и убивают. Удачная вылазка может за один раз сделать человека с городского дна вполне обеспеченным человеком. Сам мир живёт по законам колониальной экспансии: державы стремятся захватить новые земли ради драконов, компании и государства конкурируют за контроль над источниками крови, а тайные организации плетут интриги.

Наблюдать же за развитием истории мы будем через призму трёх героев: незарегистрированного благословлённого кровью Клэйдона Торкрика, так же благословлённой кровью агента корпорации «Айроншип» Лизанны Летрейдж и капитана корабля Синдиката Коррика Хайлмора. Причём история каждого героя отличается по наполнению.

Клэя мы встречаем на городском дне: он боец на нелегальных боях и, по совместительству, карманник. Но в силу определённых причин он попадает в тюрьму Протектората и получает предложение, от которого нельзя отказаться: он должен быть связным в маленькой группе во время поиска того самого легендарного белого дракона, кровь которого может изменить всю расстановку сил в мире. Его история — это становление героя, который вынужден быстро осваиваться в новых для него обстоятельствах. Классическое приключение героя с прекрасным привкусом более взрослой и мрачной итерации «затерянного мира», постепенно переходящее в ураганные скачки наперегонки со смертью.

Лизанна же начинает свой путь как убийца и шпион. Её история раскрывает нам политический расклад на карте мира. По совместительству она связная Клэя, но к середине шпионская история превращается в военный роман в духе историй о Первой мировой: будут окопные бои, самоубийственные конные атаки на пулемётные расчёты и орды драконов, осаждающие город.

История же капитана Коррика очерчивает грубыми штрихами географию этого мира. Но если в начале он служит на лучшем корабле флота, то в середине, как вы уже могли понять, его история меняет вектор. И вот мы оказываемся на пиратских островах, где приходится торговаться, участвовать в дуэлях, садиться на мель, вычерпывать воду — в общем, морская романтика.

Подытоживая: «Огонь пробуждения» — это великолепное начало ураганной трилогии. Райан в очередной раз доказал, что умеет создавать интересный мир, персонажей и историю.

Отдельно хотелось бы поблагодарить прекрасных ребят из «Малазанской Армии», которые переводят и издают эту и многие другие книги. Без вас мои полки выглядели бы не так нарядно.

Рассказ Энтони Райана «Песчаники» — это яркий и динамичный пролог к роману «Огонь пробуждения», где нам пока грубыми, но выразительными мазками обрисовывают мир Памяти драконов. Перед нами — смешение стимпанка с магической системой, завязанной на крови драконов. Сюжет сосредоточен вокруг экспедиции по поиску мифического Белого дракона.

У Райана, в чём я не единожды убеждался, есть талант мгновенно создавать атмосферу напряжения и приключения: в достаточно коротком прологе он успевает показать основы магической системы, где кровь драконов дарует людям уникальные способности. Кровь зелёных драконов даёт регенерацию, силу и скорость; чёрных — телекинез; красных — пиромантию; синих — способность общаться на расстоянии. Кровь белых же дарует способность

Кратко обрисовывается и основной конфликт этого мира, который заключается как раз в борьбе за ресурсы в виде крови драконов. Про персонажей же рассказа сказать особо нечего — хотя бы в силу того, что кроме главной героини они носят совершенно прикладной характер. Находка Этеллин становится завязкой уже для последующего романа и, судя по всему, в том или ином виде мы ещё встретимся с ней в цикле, потому как в „Огне пробуждения“, к чтению которого я приступил, про этого персонажа уже не единожды вспоминали.

Таким образом, «Песчаники» становятся удачным прологом, который задаёт тон всему циклу и обещает масштабное и увлекательное продолжение.

Компания “Охотники на монстров” — это тот случай, когда ты открываешь книгу ради развлечения, а остаёшься ради атмосферы это как если бы Джек Ричер попал в мир Гарри Дрездена и не растерялся. Ларри Коррейя не пытается быть высоким литератором здесь нет глубинных смыслов — он просто рассказывает историю, которая цепляет. Здесь нет занудства, нет затянутых описаний, зато есть драйв, юмор и монстры, которых действительно хочется пристрелить.

Оуэн Питт — не герой с идеальной биографией, а обычный человек ввиду своего воспитания способный на насилие , который оказался не в том месте, не в то время… и сделал правильный выбор. Его путь — это не про восхождение к славе, а скорее поиск своего места в мире, где за каждым углом может быть что-то с клыками.. И именно это делает его интересным: он не идеален, но он настоящий. Герои второго плана так же получат свои минуты славы раскроют их историю причины вступления в компанию будет несколько хоть и не новых но забавных поворотов связанных с классическим фэтези расами и так же нельзя не отметить хороший музыкальный вкус автора то тут то там будут упоминаться Disturbed, Rob Zombie и пара тройка других знаковым команд и волей неволей при прочтении саундрек сам начинает играть в голове.

Книга читается легко, почти на одном дыхании. Сюжет не провисает, диалоги живые, а сцены боёв — как будто смонтированы для экрана. Но главное — она не притворяется чем-то большим, чем есть. Это честное развлекательное чтиво, которое знает свою аудиторию и уважает её.

Если хочется чего-то бодрого, с огнестрелом, саркастичными персонажами и монстрами — берите.. Это определённо не шедевр, но книга приносит удовольствие.. А иногда именно это и нужно.

Куда подевался Огюст Кларо?

В центре сюжета – наш герой, которому поручено «перекопать» старое дело об исчезновении Огюста Кларо. Это всего лишь предлог для стремительного, шестистраничного погружения в мир, где логика уступила место фарсу. После прочтения это оставило меня в недоумении: ведь это был совершенно идиотский рассказ, непонятно зачем если не написанный, то добавленный в сборник! При этом предисловие Эллисона обещает чуть ли не бриллиант художественной литературы.

Заинтересовавшись этим явным несоответствием, я полез копать информацию и наткнулся на объяснение: это было сделано как провокация Харлана Эллисона. Многие англоязычные рецензенты склоняются к мысли, что восторженное предисловие Эллисона было саркастическим розыгрышем. История Эйзенберга — это «анти-НФ», своего рода комический дивертисмент. Это мета-комментарий Харлана Эллисона к собственной антологии и жанру в целом. Эллисон не только нарушил правила жанра с помощью других авторов, он нарушил правила своей собственной антологии, включив в неё нечто, что полностью противоречило её высокопарному манифесту.

Но это никак не улучшает сам рассказ! Поэтому заслуженная тройка, и то только за качество самого текста. Всё остальное в этом рассказе стремится к единице.

Прочитано в рамках книжного клуба Фантлаба.

Манифест Харлана Эллисона: Антология, которая впустила табу в научную фантастику

И нужно сразу оговориться: это, несомненно, знаковая антология, настоящий литературный памятник, собравший под одной обложкой мастодонтов тех лет. Но важно не только это, а то, что это по-настоящему весёлая книга, где есть над чем подумать и над чем посмеяться. Однако если вы не воспринимаете жестокость (будут и убийства, и каннибализм, и расчленёнка), натуралистичность, нападки на религию, а также различные сексуальные перверсии, как то инцест, некрофилия, педофилия и однополые связи, — мой вам совет: не портите себе настроение и возьмите другую книгу.

«Опасные видения» — это не просто сборник короткой прозы, это литературный акт агрессии, после прочтения которого я охотно верю в то, что этот сборник мог в одиночку изменить представление читателей того времени о научной фантастике. Опубликованная в 1967 году под редакцией неистового Харлана Эллисона, эта антология стала манифестом движения «Новая волна» в США, проведя границу между технологически ориентированной фантастикой «Золотого века» и новой «спекулятивной литературой», сосредоточенной на человеческой психике и социальных табу. Название антологии определённо заслужено, поскольку её содержание не раз в обсуждении отвращало читателей. Я даже не представляю, какой взрыв она произвела на момент выхода! Рассказы отличаются нелинейным сюжетом, использованием экспериментальной прозы, заимствованной из модернистской и постмодернистской литературы.

Сборник стал настоящим звездным часом для авторов, получивших возможность высказаться на темы, до того считавшиеся неприемлемыми. Перечислю список моих самых-самых. Итак, на сцене:

Теодор Старджон «Если бы все мужчины были братьями, ты бы выдал за кого-нибудь из них свою сестру?» Этот рассказ, использующий тему инцеста для создания научно-фантастического сеттинга, является квинтэссенцией идеи Эллисона. Старджон создал планету, на которой такие отношения являются социальной нормой, заставляя читателя столкнуться с собственными глубоко укоренившимися табу и предрассудками. Это тонкое, болезненное, но мощное исследование морали и социальных конструктов. Конечно, автор решил поступиться логикой, но это не отменяет прелести рассказа.

Деймон Найт «Восславит ли прах тебя?» Это микро-рассказ, который Харлан Эллисон включил в сборник как сознательную провокацию против религиозных догм. Это короткое, но абсолютно незабываемое произведение действует как пощёчина. Оно ставит под сомнение не только способность человечества к выживанию, но и сам принцип божественного. Послание, адресованное в тишину, по сути, говорит: «Наша история завершена, и Ты здесь больше не нужен».

Филип К. Дик: «Вера наших отцов»

В этом параноидальном сюрреалистическом рассказе Дик атакует религиозный и политический тоталитаризм. Герой, живущий в государстве, управляемом культом, принимает наркотики, чтобы увидеть истинное лицо их божества/лидера. То, что он видит — нечто ужасное, постоянно меняющее форму. Рассказ граничит с богохульством и точно был крайне провокационным в своем анализе природы веры и власти.

Джонатан Бранд «Встреча с деревенщиной» Ещё одна «звёздочка» антологии, которая попирает религиозные догматы. Произведение представляет собой протокол допроса (или объяснительную), в котором безымянный, наглый, но очень образованный молодой человек (со множеством докторских степеней и богатым отцом) объясняет властям, что предшествовало срыву некоего «старого бестолкового пентюха».

Харлан Эллисон «Охотник в городе на краю мира» Невозможно говорить об антологии Эллисона, не упомянув его собственную, крайне провокационную работу. Этот рассказ спровоцировал самое насыщенное обсуждение в Клубе. Эллисон решает выяснить кое-что о природе человека, и, возможно, вам эти выводы не понравятся, а может, вы и так о себе это знаете.

Однако не ко всем рассказам и темам время было полностью благосклонно. Многие темы, бывшие шокирующими в 1967 году (например, открытое упоминание сексуальности), сегодня стали обыденными. Некоторые рассказы, будучи радикальными в форме, могут показаться «вялыми» или «устаревшими» с точки зрения современного читателя, но, уверяю вас, их меньшинство. И даже самые, казалось бы, проходные выглядят интересно как срез эпохи, ну за исключением рассказа «Секс и/или мистер Моррисон» — вот уж где зря потраченные чернила.

Вердикт

«Опасные видения» — это один из краеугольных камней в фундаменте Фантастической литературы, открывающий двери для следующих поколений и доказывающий, что научная фантастика может быть глубокой, злой, провокационной и, прежде всего, — опасной.

Рассказ Джонатана Бранда — это дерзкий литературный эксперимент об идее технологического творения. Произведение представляет собой протокол допроса (или объяснительную), в котором безымянный, наглый, но очень образованный молодой человек (со множеством докторских степеней и богатым отцом) объясняет властям, что предшествовало срыву некоего «старого бестолкового пентюха».

Центральным элементом рассказа является голос рассказчика. Это поток сознания, имитирующий импровизационный джаз или наркотический трип, который сам герой описывает как: «...чтоб все одним предложением, без остановки, ни запятых, ни смысла, но ох – какие ритм, структура и баланс!». Бранд виртуозно создает образ космополита-мажора будущего: он самоуверен, высокомерен к, снисходителен, ироничен.

Сюжет сводится к одному конфликту: «Деревенщина», он же Доктор Какой-то Там, – уважаемый ученый-богослов, хирург, политик с отсталой «блюграссовой» планеты, который начинает излагать в баре миф о творении своего мира, уходящий корнями, очевидно, в библейские мотивы. Наш герой, услышав первые части мифа, понимает, что речь идет о планете, созданной фирмой его отца.

Кульминация наступает, когда мажор-рассказчик, чтобы «просветить» старика, достает рекламную брошюру своего отца-первопроходца «ускоренной фотосинтетической эволюции». Он описывает процесс создания обитаемых миров за шесть фаз (шесть дней): от настройки вращения до засева океанов и завершения животных, после чего привозят «парня и телку, там дальше небольшая церемония – и все, они сами по себе».

Этот прямая технологическая параллель с Книгой Бытия полностью уничтожает культурное и религиозное наследие Доктора какого-то там. Старик, увидев, что его священный миф о сотворении — это лишь дешевая, быстрая процедура с обязательным «бархатным пахотным слоем» и «выковыриванием окаменелых костей», реагирует полным психозом. Его последние слова – это прямые, пафосные цитаты из Библии: «Кем сотворено все сущее на небе? Кто омрачает Провидение, пусть даст ответ».

Но главная прелесть — это последняя фраза, после которой я просто не мог не поставить высший балл.

Я поворачиваюсь к Пэтси, моeй горячей булочке, и говорю:

– Спокуха, пирожочек ты мой с эскимо. Дай спокойно поискать в сумочке. Ты что, не слышала, что наш новый друг просит показать фотографию твоего папы?

Итак, короткий рассказ о выжившем человечестве — правда, выжившем ценой всего. Главный герой, возвращающийся солдат, выступает в роли нашего проводника по цивилизации, которая формально выжила, но полностью лишилась подлинности. Автор создаёт гнетущую атмосферу, используя всего несколько метких штрихов: эрзац-стейк из коры, эрзац-табак и, наконец, эрзац-женщина — всё заменено суррогатами, которые лишь имитируют удовольствие и вкус.

«Секс и/или мистер Моррисон» — откровенно самый слабый рассказ в легендарной антологии. Если в нём и была какая-то опасность на момент выхода, то, оценивая его с позиции современного читателя, можно прийти к выводу, что его прежняя «опасность» и тематическая смелость сильно поблекли, оставив после себя лишь смутное и не до конца оформленное психологическое исследование, которое не выдерживает проверку временем. Этот текст представляет собой неудачную попытку совместить интимный психологизм с элементами фантастики.

По сути, это камерный этюд об одержимости: пожилая незамужняя рассказчица становится нездорово одержима своим соседом сверху — мистером Моррисоном, крупным, тучным мужчиной, чьё передвижение заставляет «стонать» и «скрипеть» дом. Её фиксация на его теле, на деталях его полноты, быстро перерастает в навязчивое вуайеристское поведение.

Фантастический элемент — предположение рассказчицы, что мистер Моррисон может быть одним из «Других» (инопланетянином или нечеловеческим существом), — выглядит притянутым за уши. Это намёк, который должен был служить метафорой для ощущения отчуждения и инаковости, но в итоге он просто виснет в воздухе. Спекулятивный элемент не имеет ни развития, ни логического завершения, что делает его необязательным приложением к истории о психической фиксации.

В результате рассказ не становится «хорошей НФ», а остаётся всего лишь художественно плохо написанным портретом болезненного любопытства.

Рассказ Дэймона Найта, на мой взгляд, является одним из самых лаконичных, но при этом философски мощных произведений, вошедших в антологию. Это иронически-философская, острая теологическая притча о судьбе человечества и вмешательстве божественного.

Сюжет доведён до абсолютного минимума. Мы становимся свидетелями апокалипсиса — но не глазами жертв, а с нетипичной точки зрения Высшей Силы, Бога. Бог, в сопровождении ангелов, прибывает на Землю, чтобы вершить Суд.

Однако его Страшный Суд оборачивается горьким разочарованием: человечество в очередной раз справилось само и уже совершило свой собственный апокалипсис. Планета — это безжизненная пустошь, покрытая пылью, где нет никого, кого можно было бы судить или спасать. Человечество само себя вычеркнуло из бытия в ходе ядерной войны.

В этой версии апокалипсиса нет места спасению, милосердию или божественному суду — есть только финальность человеческого решения. Человек становится одновременно и преступником, и палачом, и судьёй в собственном деле.В этом самоуничтожении Найт фиксирует главную трагедию гуманизма: обладая колоссальным потенциалом, человек выбрал худший из возможных концов, исключив себя из вселенского повествования. И в этом открытии и кроется вся «опасность» и сила рассказа. Найт смело переворачивает классические библейские ожидания. Архангел перечисляет ответственных: англичан, русских, американцев и китайцев. Но кульминацией рассказа становится не божественное возмездие, а человеческий упрёк. Глубоко в земле Бог находит единственное, что осталось от цивилизации — выбитое заглавными буквами послание: «МЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ.А ГДЕ БЫЛ ТЫ?»

Это короткое, но абсолютно незабываемое произведение действует как пощёчина. Оно ставит под сомнение не только способность человечества к выживанию, но и сам принцип божественного. Это не мольба, а итоговая декларация — последний, отчаянный, но мощный упрёк в бездействии, который окончательно дискредитирует концепцию всемогущего и всеведущего наблюдателя. Послание, адресованное в тишину, по сути, говорит: «Если Твоя цель заключалась в предотвращении этого — Ты провалился. Если Твоя цель заключалась в возмездии — мы сделали это сами. В любом случае — Ты оказался бесполезен. Наша история завершена, и Ты здесь больше не нужен».

Как итог, рассказ Найта — это блестящий и провокационный комментарий, и мне откровенно близок его взгляд на эту часть человеческой культуры. Рассказ не просто отрицает существование Высшей Силы — он демонстрирует её ненужность и бесполезность в финальном акте человеческой истории, где вся ценность Божественного замысла обращается в прах.

Завершение чтения монументального цикла Романа Суржикова «Полари» — труд, сравнимый с многотысячным пешим марафоном. На финише впечатления остаются двойственными: с одной стороны — ощущается неизбежное удовольствие от пройденного пути, с другой — приходит отчётливое осознание бессмысленности этого финала. Но давайте по порядку: при чтении цикла происходит единение с миром и его обитателями, и появляется чёткое осознание того, что перед тобой — крепкое и значимое эпическое полотно.

Миропостроение в «Полари» — это безусловный триумф автора. Суржиков скрупулёзно создал детализированную реальность, пропитанную холодом Севера, духом архаики и вкраплениями то ли магии, то ли технологии (с самого начала это неясно, но в итоге нам всё объяснят). Мир проработан глубоко — с богатой историей и сложной социальной иерархией.

Вызывает уважение и работа с героями. Автор демонстрирует, на мой взгляд, высокий уровень достоверности: мотивация поступков почти всегда присутствует. Важный нюанс: цикл не является тёмным фэнтези. Несмотря на присутствие жестокости, главные протагонисты — за редким исключением — сохраняют милосердие и сострадание. При этом динамика развития персонажей неоднородна: убедительные арки соседствуют с «идеальными» героями, которые не меняются, или с теми, чьи резкие внутренние изменения к финалу кажутся недостаточно подготовленными и мотивированными. Но в любом случае им веришь: выписать настолько тупоголового, мерзкого персонажа, как Джоакин, которого на протяжении всего цикла хочется отправить на погост, — определённо говорит о том, что Суржиков писать умеет.

Есть, конечно, и странные моменты: несмотря на симпатию к герцогу Эрвину Софии Джессике Рода Агаты (а он действительно прекрасный тактик, великолепный политик и достаточно язвительный персонаж, за которым интересно наблюдать), его отношения с его, прямо скажем, идеальной по всем фронтам сестрой кажутся довольно странными. Тут уж или выписывайте обычные семейные взаимоотношения, либо — уже не стесняясь — показывайте северных Ланнистеров, а то химия есть, но ничего не происходит. Или взять постоянные метания Миневры — но они хотя бы смотрятся достоверно, тем более что ей в итоге «вправили мозги» добрые люди.

Однако главное структурное препятствие, которое не позволяет оценить цикл высшим баллом, кроется в его композиционной перегруженности. Цикл ощутимо растянут: чрезмерный объём страниц посвящён подробным описаниям, философским размышлениям и эпизодам, которые не имеют прямого или косвенного влияния — не то что на магистральный путь сюжета, они, в принципе, ни на что не влияют. Можно, конечно, возразить, что это углубляет мир — и я с этим соглашусь, — но количество таких углублений любой редактор ради пользы книги подсократил бы совершенно не задумываясь. Читателю приходится мириться с тем, что повествование переживает ритмические провалы, и от временами избыточной детализации неизбежно наступает утомление.

Ключевая проблема заключается в том, что все шесть книг — это одна протяжённая история без логических промежуточных кульминаций. Увлечённость автора собственным творением привела к жанровой эклектике и накоплению мотивов: здесь смешались политики, торговцы, генералы, цари, князья, крестьяне, эпическое фэнтези, элементы стимпанка и даже научная фантастика. Суржиков высоко замахнулся, но до таких мастодонтов, как Эриксон, Джордан, Мартин или Сандерсон, как ни крути, пока не дотягивает. И, по моим ощущениям, со всем этим объёмом идей он не вполне справился. Это смешение, наряду с обилием второстепенных линий, где интрига провисает, превращает значительные части текста в искусно написанный нарративный балласт. В итоге, несмотря на интригующие клиффхэнгеры между томами, финал цикла предлагает неудовлетворительную развязку. Разрешаются глобальные вопросы лора и мира, но судьбы и арки центральных героев остаются незавершёнными или получают мало внимания.

Этот цикл потребует от читателя значительного терпения и выносливости. Его определённо стоит рекомендовать тем, кто превыше всего ценит проработанные миры и готов к медленному, вдумчивому повествованию, но при этом должен быть готов к тому, что этот многотысячный путь будет утомительным из-за своей структурной перегруженности, а финал оставит вас не до конца удовлетворёнными.

В «Создателе Призраков» Абнетт решает поиграть с формой подачи материала, поэтому на суд читателя предлагается фактически сборник взаимосвязанных коротких историй и виньеток, объединенных общим сюжетом: полк Танитского Первого и Единственного ждёт решающей битвы на очередной мрачной планете. Но это не так уж и важно: главная задача романа — подробно раскрыть характеры, предыстории и внутренние конфликты ключевых «Призраков» — от безумного, но меткого снайпера Ларкина и тихого скаута Маколла, до добродушного, но непутевого гренадера Брагга.

Благодаря этим эпизодам «Призраки» перестают быть безликой массой в униформе и становятся живыми, травмированными, но невероятно преданными людьми, которые несут в себе тяжелый груз их погибшего мира Танит. В этом контексте название романа, «Создатель Призраков», обретает двойной смысл, напоминая о спорном, но спасшем им жизни приказе комиссара Ибрама Гаунта.

Хотя общая сюжетная рамка, связанная с расследованием инквизитора и участием инопланетян Эльдар, порой ощущается как слабая надстройка над сильными персональными этюдами, это не мешает книге выполнить свою главную миссию: показать настоящую человечность в бесчеловечной вселенной Warhammer 40,000.

«Подарок на память» — это короткий, но значимый эпилог к роману «Некрополь», который призван показать момент после пирровой победы Имперской Гвардии через взгляд человека, никак с этой Гвардией не связанного. Этот рассказ предлагает нам паузу. Он сосредоточен на тихих, человеческих моментах, следующих за войной и жертвах, что войска Астра Милитарум приносят в каждом бою. По сути, Абнетт подытоживает первую арку и подготавливает почву для следующего этапа путешествия комиссара-полковника Ибрама Гаунта и его полка.

Так начнём с того, что рассказ представляет собой пример научно-фантастического мысленного эксперимента, который исследует относительность различных культурных ценностей и цивилизации.

В центре сюжета — Ясон Филиппу, путешественник между параллельными мирами, родом из собственной «Еутопии» — альтернативной версии Земли, где доминирует эллинистическая цивилизация, ведущая своё начало от более долговечной и успешной империи Александра Македонского. Его мир представлен как рациональный, научный, безопасный и толерантный, что заставляет Ясона критически относиться к «варварству» других культур, которые он посещает.

Но действие самого рассказа разворачивается в альтернативной Северной Америке, разделённой на множество феодальных княжеств, где скандинавы, мадьяры и так далее относительно мирно сосуществуют. Ясон находится в бегах после совершения некоего преступления в скандинавском княжестве, которое, по местным законам, карается смертью. На протяжении своей опасной одиссеи он презирает местные нравы, стремясь вернуться домой к Ники.

Ключевой момент — это финал. После возвращения в свою, как он считает, безупречную «Еутопию» и жалоб на дикость других миров выясняется, что его «преступление» в феодальном мире заключалось

Андерсон использует контраст между тремя мирами — нашим собственным, феодальной Северной Америкой и эллинистической «Еутопией» — чтобы показать, что стандарты морали и цивилизованности являются продуктом конкретной культуры. То, что является «варварским» в одном обществе, может быть нормой — или даже идеалом — в другом.

Детская сказка, которая при этом поднимает важный вопрос о прогрессе и его цене. Маршалл Кисс дважды совершает невозможное — сначала в детстве, потом в старости. Но между этими двумя полётами на Луну — целая эпоха. В первый раз — он герой, потому что сделал то, чего никто не мог: герой газет, каждый человек в городке хотел услышать его историю, постоять рядом, пожать руку. Во второй — он чудак, потому что сделал то, что теперь может каждый, и вызывает у окружающих только вежливое непонимание. Кроме мальчика, что всё ещё видит в мире чудеса. И в этом — вся суть рассказа: главная трагедия прогресса, при всей его несомненной пользе, в том, что чудо теперь становится банальностью, стирая предыдущее восхищение. Но не стоит огорчаться — ведь и главное чудо прогресса в том, что предела нет.

«Некрополь» — третья книга цикла «Призраки Гаунта» — неожиданно меняет масштаб и перспективу. Если раньше мы сразу встречались с Комиссаром, то в этот раз мы встречаем командира Призраков только в третьей главе. Абнетт решил в этот раз поменять участников местами: если раньше это были рейды, атаки, фронтовые будни — то теперь уже Гаунт вынужден выстраивать оборону в мире улья. А Хаос — теперь в роли нападающего.

И если бы только хаоситы были его противниками — осада прошла бы намного легче. Гаунт же вынужден лавировать между боями и окружающей некомпетентностью, классовой ненавистью и бюрократическим гниением, разросшимся настолько, что в этой книге Комиссар напомнит читателям, как выглядит его главная должностная обязанность. Также мы увидим Гаунта в ещё одной — нетипичной, по крайней мере пока — роли: старшего офицера, ответственного уже не только за свой полк, но за всю армию.

И, несмотря на все понесённые потери за три книги цикла, в этом томе есть и надежда: Абнетт покажет, что даже в мире вечной войны есть место любви и надежде — для Танитского Первого и Единственного, который получил так необходимое для него пополнение. Пусть и из таких же — бездомных изгоев — но ведь это и есть Танит…

На первый взгляд — этакая смешнявка, которую подчёркивает последняя фраза рассказа: «Ну почему стоит человечеству только дойти до чёртовой цивилизации — как обязательно происходит такое?» И сам автор называет этот рассказ раздолбайским. Но мне кажется, он немного лукавит — и под этим всем есть лёгкое назидание на тему опасности ностальгии и как предупреждение о том, что попытка «вернуться» может разрушить всё.

Пассажиры с пурпурной карточкой — это, ребята, надо сказать, не повесть — это настоящая литературная, философская провокация. Сатирическая, сюрреалистическая картина будущего: Фармер рисует мир — утопию, в которой нужды устранены, но духовная деградация — в самом расцвете. Сексуальные отношения свободны от предрассудков, ориентации — флюидны. Фармер решил написать лингвистический эксперимент, где форма сама становится объектом сатиры. Он разрушает представления о прогрессе, свободе и искусстве, предлагая вместо утопии — гротеск. Но в какой-то момент он, по ощущениям, заигрался — и всё превратилось в нагромождение имён, сношающих всё вокруг. А за всем этим, наверное, в соответствии с планом, спрятался невнятный сюжет — и, наверное, посыл. Но из-за излишней экспериментальности я не справился.

Забавная коротенькая зарисовка на тему ксенофобии и расовых предрассудков. Рассказ начинается с сенсации: на Марсе обнаружены разумные аборигены, и их привозят на Землю. Но вместо триумфа человечество реагирует… по-разному. Кто-то — с восторгом, кто-то — с расизмом, кто-то — с жаждой наживы.

Рассказ — прямое продолжение «Игрушки для Джульетты» Роберта Блоха. Но стоит заранее предупредить: если вы не воспринимаете описания жестокости, насилия и расчленения — наверное, вам не стоит открывать этот рассказ, потому как он полон всех этих вещей под завязку.

После убийства Джульетты Джек Потрошитель остаётся в будущем — в 3077 году, в городе, где человечество превратилось в аморфную, развращённую, скучающую массу. Джека встречают не с ужасом, а с любопытством и радостью — появилась новая игрушка. Он — архаичный артефакт, живой экспонат, которого можно изучать, мучить, провоцировать.

Что же касается самого Джека Потрошителя — в этом рассказе нам раскроют и его мотивацию, и причины, которые привели к его миссии, и покажут его наказание — которое, наверное, худшее, что с ним могло бы только произойти. Эллисон превращает монстра в клоуна, а всё его ужасное дело он обесценивает — в первую очередь в глазах Джека, превращая его цель, мечту — в фарс.

Финальная сцена, где Джек кричит: «Я ЗЛОЙ! Я ОЧЕНЬ ЗЛОЙ! Я ЗЛОДЕЙ! НО МЕНЯ ЗОВУТ НЕ ДЖЕК!» — это отчаянная попытка быть признанным. Но в мире, где зло — банальность, даже монстр становится игрушкой.

Итак, «Игрушка для Джульетты» — это не столько самостоятельное произведение, сколько введение к рассказу Харлана Эллисона «Охотник в городе на краю мира». Но это не значит, что своими собственными достоинствами Джульетта не обладает — это прекрасная в своей жестокости история про будущее, где человек, сбросив оковы морали, предаётся своим самым тёмным желаниям.

В центре рассказа — Джульетта, нимфоманка и садистка, получающая «игрушки» от дедушки, путешествующего во времени. Эти игрушки — мужчины и женщины всех возрастов из прошлого, с которыми она спит, которых она мучает и убивает — и всё это в произвольном порядке. Всё происходит в мире после ядерной катастрофы, где мораль исчезла, а человечество — лишь тлеющий остаток.

Когда дедушка приносит очередную «игрушку» — викторианского мужчину с медицинским саквояжем — Джульетте предстоит узнать, какого это — быть игрушкой. Он не ждёт, пока его начнут мучить — он сам наносит удар. Это не просто твист — это возмездие. Историческое зло оказывается сильнее футуристического. Атмосфера рассказа — смесь эротического ужаса, научной фантастики и психологического хоррора.

И что прекрасно — Блох не объясняет, не оправдывает, не скатывается в морализаторство. Он просто показывает, как выглядит абсолютная власть, лишённая сочувствия, погрязшая во вседозволенности.

Философская миниатюра о Человеке, Боге и границах могущества. На нескольких страницах автор создает поэтичную притчу о будущем, где наступил восьмой день творения.

Шикарный рассказ-размышление о системе наказаний за тяжкие преступления. Представьте себе, что для эпизода «Чёрного зеркала» сценарий писали Лаймон, Бёрджесс и Пондсмит — и каждый привнёс своё. Лаймон отвечал за грязь и преступления, Бёрджесс придумал систему наказания, а Пондсмит нарисовал антураж грязного киберпанковского будущего, где всё это возможно. И на выходе вы получите Систему Мэлли.

Отличная зарисовка размышлений о том, как может действовать Бог. А забавы богов могут быть жестоки. Также у рассказа — шикарный финал: напоминание, что, может, все мы в какой-то степени для кого-то — лишь мухи.

Небольшая история о зарождении «Первого и Единственного» — на заброшенном фронте где-то во вселенной, где Гаунт только начинает осваиваться в роли полковника-комиссара, а его бойцы всё ещё переживают потерю родного мира — и винят в этом лично Ибрама Гаунта. Сюжет разворачивается среди руин города, где Гаунт и его Призраки сталкиваются с парой жутких сюрпризов.

Роман «Первый и Единственный» — это очередное доказательство того, что сколько людей, столько и мнений. Прочитав не одну рецензию о том, что это чуть ли не самый слабый роман Абнетта, к чтению приступал с определённой долей опаски — и как же я был не прав. Гаунт и его Призраки в мгновение ока стали одной из моих любимых книг во вселенной Warhammer. Дэн Абнетт не зря считается одним из демиургов мира бесконечной войны.

С Гаунтом он создал героя, которого обожает армия: дисциплинированного, верного, честного. Он предан своим Призракам и делает всё, чтобы провести отряд как можно безопаснее сквозь смертоносный мир вечной войны, при этом не уклоняясь от долга Императору. Постепенно мы узнаём всё больше о его прошлом, а также сталкиваемся с рядом интересных поворотов. Сюжет развивается постепенно, чередуя боевые сцены с эпизодами раскрытия характеров и отношений между героями. Но что действительно удивило — это то, насколько ловко он вплёл в повествование политические интриги, детективные элементы и развитие персонажей между всеми этими боями. Это впечатляет и делает повествование по-настоящему захватывающим.

Книга рассказывает, как именно Гаунт стал таким, каким мы его знаем, кто такие его Призраки, и заставляет с невероятным интересом следить за приключениями, которые ждут этот отряд. Всё это происходит на фоне чёткой чёрно-белой картины, в которую командование хочет, чтобы солдаты верили, но Призраки Гаунта слишком хорошо знают, что эти правила не всегда работают.

Я был одним из них.

Я путался с тёмными силами.

Я призывал демонов.

Я съел и сыр, и корку.

«Хроника Убийцы Короля» — это, без сомнения, одно из самых ярких и увлекательных произведений в жанре фэнтези. И нужно сразу оговориться: это одна из моих самых любимых историй, так что я пристрастен — настолько, насколько это вообще возможно. Первая книга, «Имя ветра», знакомит читателя с жизнью Квоута — легендарного героя, о котором слагают песни и рассказывают истории. Он — музыкант, поэт, воин, любовник, маг и учёный, чья история полна невероятных приключений.

Если вы ещё не читали эту книгу, то, возможно, задаётесь вопросом: почему она стала одной из самых высоко оценённых фэнтези-книг нашего времени? Я согласен: это действительно одна из лучших книг в своём жанре, и в ней есть множество элементов, которые гармонично сочетаются, создавая такой результат. Однако есть один элемент, который выделяется на фоне остальных.

Может быть, это персонажи? «Имя ветра» — это, несомненно, книга, построенная на персонажах. Если бы характеры были прописаны слабо, всё рассыпалось бы как карточный дом. Квоут — запоминающийся герой, и его история невероятно увлекательна. «Хроники» — это его история взросления.

Мы читаем о трудностях Квоута и о том, как его жизнь была вечным циклом удач и катастроф. А благодаря таким второстепенным персонажам, как Баст, Денна, Симмон, Элодин и Аури, книга становится ещё более интригующей.

Всё начинается с того, что летописец с говорящим прозвищем Хронист находит Квоута — легенду при жизни, ни много ни мало Убийцу Короля — и убеждает его рассказать свою историю. Истинную историю, в которой не будет изменено ни строчки, ни слова, ни буквы. Квоут раскрывает все тайны и трагедии своего прошлого — начиная с детства, проведённого в странствующей труппе, и заканчивая обучением в Университете, где он становится одним из самых талантливых студентов. И здесь вплетается в правдивую историю ещё и момент ненадёжного рассказчика: ведь память — вещь субъективная и зависит от восприятия. То, что кажется важным Хронисту, не обязательно важно для Квоута. Или, если Денну — свой главный романтический интерес — Квоут видит невероятно прекрасной, то Басту она может показаться красивой, но не идеальной.

— Ты видел, правда? Я и забыл… — Он прижал пальцы к губам. — И как бы ты тогда её описал?

Баст просиял от такой возможности. Выпрямившись на своём стуле, он на секунду задумался, а затем сказал:

— У неё были идеальные уши. — Он начертил в воздухе изящную линию. — Чудные маленькие ушки, словно вырезанные из… чего-то.

Хронист рассмеялся — и тут же оборвал смех, словно удивившись сам себе.

— Уши? — переспросил он, неуверенный, правильно ли расслышал.

— Сам знаешь, как трудно найти красивую девушку с правильными ушами, — буднично подтвердил Баст.

Но это история, полная потерь, трагедий и труда. Квоут заслужил каждое своё имя: он и Квоут Бескровный, и Квоут Могущественный, конечно — Квоут Неведомый. Но Марти Сью среди этих имён вы не найдёте.

Может, это мир? Мир Ротфусса действительно огромен и искусно создан. Валюта, мифология, легенды, песни и уникальная магическая система, называемая Симпатией, — всё это ощущалось живым, осязаемым — и потому погружение было полным. И всё же — нет, это не мир.

Тогда что же? Может, экшен? Нет, не стоит ожидать много битв или военных сцен, иначе вы, скорее всего, будете разочарованы. Повествование очень захватывающее и временами напряжённое, но боевых сцен — по пальцам пересчитать.

Музыка — вот что захватило меня больше всего.

Как говорит Квоут: Музыка — дама гордая и капризная. Дайте ей время и внимание, которых она заслуживает, и она станет вашей. Пренебрегите ею — и настанет день, когда она не ответит вам.

Музыка — один из ключевых элементов, который присутствует с самого начала и до самого конца. Она невероятно важна для книги. Удивительно, насколько красиво описаны музыка и звуки. Я видел, как пальцы скользят по струнам, будто танцуют; слышал, как в таверне вспыхивают аплодисменты; ощущал тишину толпы, когда он переставал играть. Но самое главное — я мог почувствовать эмоции, которые струились из публики через музыку, музыку, рождённую из одних лишь слов. Одна из моих любимых сцен в «Имени ветра» — это исполнение «Песни о сэре Савиене Тралиарде», легендарной трагической баллады. Эта сцена написана настолько мастерски, что у меня в голове возникло собственное представление о том, как должна звучать эта песня.

К концу я понял, что «Хроники» погрузили меня в сложную ролевую ситуацию. Я не просто читатель, который прочитал шедевр. Я не Хронист, который записал путешествие Квоута, и я не Баст. Я — тот, кого называют Реши, Бескровный, Шестиструнный. Я — то самое «Я» в хронике. Меня зовут Квоут. Возможно, вы обо мне слышали. А теперь — я призываю вас прочитать мою историю.

Джеймс Айлингтон мгновенно стал одним из моих любимых авторов с «Трилогии Ликаниуса». С тех пор я знал, что буду читать каждую новую книгу, написанную им. И вот — «Воля многих». И сейчас это будет не преувеличение: это лучшая книга в жанре фэнтези про магическую школу, которую я читал со времён «Имени ветра» Патрика Ротфусса.

Я не знал, о чём будет история в «Воле многих», но всё равно начал читать её с очень большими ожиданиями — потому что мне понравилось, как филигранно Айлингтон завершил сложную историю в «Трилогии Ликаниуса». И, к счастью, он не обманул мои ожидания: «Воля многих», первая книга в серии «Иерархия», оказалась именно тем, чего я ждал.

Если вы знакомы с научно-фантастической серией «Сага о Красном восстании» Пирса Брауна, вы можете заметить сходство в завязке. Есть перекличка в ранговой системе, у Виса — такой же вспыльчивый характер, как у Дэрроу, а мироустройство обеих серий вдохновлено римской культурой. Но что более важно — на этом сходство заканчивается. Это не тот случай, как с «Первой формулой» Р. Р. Вирди, где Вирди, по сути, написал — пусть и хороший, — но всё-таки фанфик на «Имя ветра» Ротфусса. «Воля многих» ни разу за время чтения не казалась мне вторичной. Наоборот: чем больше страниц я перелистывал, тем сильнее ощущал, что это цельный и самобытный продукт — как и ожидалось от Айлингтона.

В первую очередь это книга об амбициях, справедливости, жадности, мести, дружбе, лидерстве, верности, знаниях и семье.

Итак, у Виса есть секрет. Он сирота, едва выживающий в провинциальной глуши на окраине Катенской Республики. (Представьте Римскую империю в её зените — но с ужасающей магической системой угнетения масс.) СПОЙЛЕР

Благодаря сочетанию умений и удачи, Вис начинает проникать в Катенское общество и подниматься по рангам, пока не поступает в Академию — место, где обучаются будущие элиты, в том числе лидеры Иерархии. Здесь — интриги на интригах, и каждый использует другого для достижения своих целей. СПОЙЛЕР

Поначалу Вис просто хочет выжить, избежать участи всех Катенских подданных — быть прикованным к системе Воли, которая держит народ под властью Иерархии. Но сможет ли он сделать больше? Как далеко он сможет подняться внутри системы, которую хочет свергнуть? И чем он будет готов пожертвовать ради этой цели? Есть ли в мире хоть кто-то, кому он может доверить свою истинную личность? Непросто превратить роман на семьсот страниц в быстрое, захватывающее чтение, но Айлингтон делает это без усилий. Он создал мир, который ужасен, логичен и абсолютно правдоподобен. Система Воли — отличный ход. Если вкратце: всё общество разделено на восемь рангов — от Октавов (самый низкий) до Принцепсов (самый высокий). Каждая каста «уступает» часть своей Воли касте выше. Как только вы вливаетесь в систему, посетив древнее магическое сооружение, у вас нет другого выбора — вы становитесь её частью.

Октавы обязаны отдавать половину своей энергии, силы, души, жизненной силы — как хотите это назовите — касте выше. Их жизнь немногим лучше, чем у зомби: они всегда в тумане, рано умирают, неспособны делать что-либо, кроме выживания и выполнения обязательной работы. Следующий уровень — Септимы — могут черпать Волю из нескольких Октавов и уступают немного меньше своей Воли Секстам, находящимся выше. И так далее, пока на вершине пирамиды не окажутся Принцепсы — способные черпать Волю тысяч своих подданных. Это делает их практически богами, совершающими сверхчеловеческие подвиги.

Воля используется для создания гигантских монументов, питания машин, уничтожения вражеских народов — по сути, для всего, что удерживает республику у власти. Это буквальная финансовая пирамида, захватившая мир. Соблазнительная, гламурная — и абсолютно порочная.

Мне потребовалось буквально пару глав, чтобы привыкнуть к терминологии и мироустройству, и очень скоро я был поглощён историей и просто не мог остановиться.

Джеймс Айлингтон ещё раз продемонстрировал своё мастерство. Если вы любите фэнтези про магические школы, но ищете нечто более мрачное и серьёзное — «Воля многих» это то, что вам нужно. Эта книга ощущается не вторичной, а самобытным, сильным произведением, которое будет стоять лишь на ступеньку ниже таких шедевров жанра, как «Имя ветра» или «Гарри Поттер».

Если бы мне дали Волю — я бы потратил её на то, чтобы заставить Айлингтона писать быстрее.

Отдельная благодарность ребятам, что переводят и великолепно издают эту и многие другие книги.

В мире фэнтези, где так много повторяющихся сюжетов и архетипов, «Трилогия Ликаниуса» Джеймса Айлингтона — определённо глоток свежего воздуха. Автор не просто рассказывает историю о магии и битвах, а создаёт сложную, многогранную конструкцию, где каждое действие имеет последствия, а судьбы героев переплетаются самым неожиданным образом.

Айлингтон работает с непростыми темами — предопределённость, свобода воли, память — и делает это в рамках доступного, но не упрощённого сюжета. Временные петли, пророчества, магические системы — всё это не выглядит надуманным, скорее, как естественное следствие выбранных тем и структуры повествования. Автор не теряет нить, даже когда конструкция становится многослойной, и филигранно связывает все концы в единую историю. Можно быть уверенным: все расставленные ружья выстрелят, все непонятные элементы будут объяснены. И маленький совет — следите за кольцом.

На первый взгляд герои «Трилогии Ликаниуса» кажутся набором привычных фэнтезийных штампов. Давьян — юный ученик в школе магии, которому грозит отчисление из-за неспособности сдать экзамен. Знали бы учителя, что его просто не тому учат. Вирр — его верный друг, хранящий большой секрет и обладающий властью изменить правила игры. Аша — подруга и любовный интерес, насильно лишённая магических сил. И поверьте, те, кто это сделал, ещё не раз пожалеют. Седэн — человек-загадка. Всё выглядит знакомо, но не дайте себя обмануть.

Также стоит упомянуть антагонистов. Это не обычное злодейское зло. У Поклонников есть мотивация, и они свято уверены, что именно они спасают мир от оков предопределённой судьбы и что всё, что они делают, принесёт истинную свободу. Согласитесь, такой идеей сложно не проникнуться.

Возможно, это одна из самых амбициозных историй, за которую мог взяться автор-дебютант. И у неё, безусловно, есть свои проблемы: пропажа линии Элрика и Дезии (хотя Айлингтон собирается написать отдельный вбоквел), отсутствие продолжения истории одного из самых интересных персонажей — Нетгаллы. Но это не воспринимается как просчёт — скорее, как вынужденная мера из-за выбранного размера цикла. В любом случае, это один из лучших циклов, которые я читал.

Отдельная благодарность ребятам, что переводят и великолепно издают эту и многие другие книги.

Завораживающее погружение в тьму

Цикл «Повелители Ночи» Аарона Дембски-Боудена — настоящий подарок для тех, кто, как и я, считает, что легион Повелителей Ночи незаслуженно обделён вниманием во вселенной Warhammer 40,000. Посудите сами: за пределами Ереси у нас — лишь повесть о Конраде Кёрзе и сольный роман о Зо Сахаале. Дембски-Боуден решает рассказать не просто историю о хаоситах — он предлагает мрачное, почти поэтическое погружение в изломанную душу легиона, отвергнутого Империумом и самим собой.

Главное достоинство цикла — его протагонисты. Повелители Ночи показаны не как карикатурные монстры, а как трагические, сломленные существа: ненавидимые, когда они были лоялистами, и несущие волю Примарха после падения. Дембски-Боуден мастерски раскрывает их внутренний мир — страхи, сомнения, проблески человечности, сохранившиеся в изуродованных душах. Это заставляет сопереживать им, несмотря на все их ужасные деяния.

Талос, главный герой, — не просто воин, а пророк, мученик и философ. Его внутренние монологи, жестокие прозрения и сомнения превращают роман в трагедию античного масштаба. Даже второстепенные персонажи — от Ксарла до Септима — живые, противоречивые, запоминающиеся. Отдельного упоминания заслуживают отношения между Повелителями и их человеческой свитой: да, они полны страха, но в них есть и уважение, гордость, вера, долг — и даже любовь.

Книги написаны живо и динамично. Сцены битв, взаимодействие и личные размышления героев проработаны до мельчайших деталей. Автор создаёт невероятно атмосферный, мрачный и при этом завораживающий мир, который ощущается по-настоящему живым.

«Повелители Ночи» — это не просто серия о космических сражениях. Это глубокое исследование тем предательства, чести, верности и той цены, которую приходится платить за выбранный путь. Это история о том, как даже самые благородные идеалы могут быть извращены и разрушены.

Если вы ищете нечто, что выведет вас за рамки привычного восприятия вселенной Warhammer 40,000 — этот цикл станет идеальным выбором. Он не только развлекает, но и заставляет задуматься: а может, предатели не так уж и неправы? Это великолепное, захватывающее и, что самое главное, очень человечное произведение о нечеловеческих монстрах.

Прочитано в рамках книжного клуба Фантлаба

«Змея сновидений»: революция, которая устарела.

Признаться, было интересно ознакомиться — но не более того. «Змея сновидений» была прорывной для своего времени, но сегодня уже не работает. Для современного читателя очевидно, что женщины ничем не хуже мужчин, и идея равенства больше не нуждается в дидактическом обосновании. То, что в 1970-х казалось революцией, теперь выглядит прямолинейно и даже назидательно.

В романе сильные, компетентные женщины противопоставлены неуверенным или «правильным» мужчинам — вроде Аревина. Но такая инверсия ролей, без их усложнения, воспринимается банально и однобоко. Сегодня нас цепляют не схемы, а характеры: сложные, противоречивые, живые. Простая замена патриархального шаблона на матриархальный — это уже не вызов, а клише.

Мир-декорация

Те же претензии — и к миру романа. Он служит фоном для идеи, а не полноценной средой. Автор не даёт никаких внятных объяснений, почему мир стал таким. Мы не знаем, что за катаклизм произошёл, как и почему выжило так мало людей. Это не просто оставляет загадку — это лишает мир глубины. Без истории и причинно-следственных связей он становится лишь декорацией, по которой перемещается героиня. При этом создаётся ощущение, что в мире выжили только хиппи, которые продвигают дальше идеи свободной любви и различных семейных конфигураций.

Медицина как сюжетный костыль

В романе Снейк путешествует, чтобы найти замену своей потерянной змее, поскольку её яд — как может показаться в начале — единственный действенный способ для анестезии либо безболезненной смерти. Однако в какой-то момент становится ясно, что в мире существуют другие лекарства и методы лечения. Это создаёт прямое противоречие:

Если Снейк и другие целители могут использовать обычные лекарства, чтобы помочь людям, то отчаянный поиск Снейк и её страдания кажутся надуманными. Её миссия, которая должна быть жизненно важной, теряет своё значение.

Если яд змей так уникален, почему автор вводит в мир другие, вполне эффективные медицинские средства? Это делает мир непоследовательным.

Змеи в романе — это не столько часть медицинской системы, сколько литературный приём. Они нужны, чтобы создать конфликт, обозначить путь героини и символизировать её уникальность, но их существование не подкреплено стройной логикой мира. Замените потерянную змею на «Квантовый Гармонизатор Матриц от Всех Болезней» — и ничего не изменится. Отдельные вопросы вызывает и тема странных способов контроля фертильности. Как социальный механизм он выглядит нелепо, если подходить с точки зрения логики выживания в постапокалиптическом мире. Но если рассматривать его как продолжение идеи о праве женщины на собственное тело — становится ясно: автору важна не стройность мира, а манифест.

Конечно, «Змея сновидений» остаётся значимой в истории фантастики. Но сегодня читать её стоит скорее в исследовательских целях.