В издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» вышел очередной сборник «Фантастика-79», В нём представлены 27 авторов из 11 городов. В своём, предисловии дважды Герой Советского Союза, лётчик-космонавт СССР Виталий Севастьянов размышляет о магистральных путях развития научной фантастики столь популярной среди молодежи.
----
Что такое научная фантастика, в чём её притягательная сила?
По-разному пытаются ответить на эти вопросы читатели, почитатели, исследователи НФ. Как читатель попробую дать такое определение: «Научная фантастика — это литературный жанр, описывающий события, явления, которые подвластны законам ещё не открытым или недостаточно исследованным».
В самом деле, когда Жюль Верн мысленно конструировал подводный корабль в романе «80 000 километров под водой», законы создания таких аппаратов были еще мало исследованы.
Когда Герберт Уэллс сочинял рассказ «Зелёная дверь», законы быстрого проникновения из одного мира, взаимно сопряженного с другим, были никому не известны. Не открыты они и доселе. Однако настанет срок, каким бы далеким он ни был, и мечта писателя осуществится.
Когда Алексей Толстой «снаряжал» — инженера Лося для путешествия в железном снаряде на Марс, большинству учёных это казалось забавной выдумкой. Однако прошло всего полвека — и земные корабли двинулись к Марсу, бороздя космические волны.
Подобных примеров можно привести немало.
Принято считать, что НФ — своеобразный полигон для испытания всевозможных моделей будущего. Такая точка зрения представляется мне механистической, односторонней.
Действительно, одна из задач писателя-фантаста состоит в творческом осмыслении проблем завтрашнего дня. Что там, в призрачной дымке грядущего? Какие светозарные города взовьются к заоблачным высям? Орбиты каких кораблей, подобно лепесткам диковинного цветка, украсят звездные луга Вселенной? Как справится человек с загрязнением окружающей среды, с голодом и болезнями, с войнами и нищетой?
Ответы на эти и на другие бесчисленные вопросы уже заложены в настоящем. Здесь, в нашей жизни. Талант фантаста в том и состоит, чтобы по еле заметному зеленому ростку предугадать облик прекрасного древа грядущего.
Но разве само настоящее, сущее бытие не даёт пищу фантасту для размышлений? Разве мало еще загадок в природе, нуждающихся в объяснениях, догадках, пусть даже фантастических?
А история всех без исключения народов! Сколько в ней романтического, таинственного, пробуждающего воображение! Как объяснить загадку огромных рисунков в пустыне Наска, или существование растений-гигантов на Сахалине, или удивительные математические закономерности пирамид? Как, откуда несколько тысячелетий назад могли появиться электролитические элементы, модели летательных аппаратов, совершенные астрономические календари?
Как видим, оперативный простор для писателя-фантаста поистине необъятен, поскольку раздвинут горизонтами всех трех времен — прошедших, идущих, будущих. Тем труднее и ответственнее задачи настоящего художника-творца: развивая любую тему, погружаясь воображением в любую эпоху, помнить о главном — о пропаганде передовых научных идей, об объективном истолковании картины мироздания, о развитии воображения читателя, о величайшей осмотрительности при решении глобальных вопросов бытия.
На мой взгляд, научная фантастика должна отвечать трём необходимым условиям.
Условие первое. Писателю-фантасту следует по преимуществу выбирать героев из своего народа, из своего социалистического (а в недалёком будущем и коммунистического) общества. Это тем более важно, что ещё недавно некоторые фантасты часто грешили тем, что поголовно выносили действие своих произведений на капиталистический Запад. При этом выходило порою и так, что обличение пороков капитализма перерастало в их смакование, а существование самого несправедливого общественного устройства на Земле как бы проецировалось чуть ли не на тысячелетия вперед. Разумеется, произведения-памфлеты, сатиры, развенчивающие истинный облик капитализма, его потребительское, торгашеское нутро, играют немалую роль, однако научно-фантастическая литература, как и всякий другой жанр литературы, не может состоять из одних только разоблачений. Тем более что конец капитализма исторически предопределен.
Условие второе. Фантастика должна быть гуманной в основе своей. Схватки галактических банд, апокалиптические видения, жестокие истязания землян пришельцами со звёзд — весь этот псевдолитературный хлам мало что даём уму и воображению читателя, наоборот, приносит немалый вред, лишает социальной перспективы. Драматических и даже трагических ситуаций как при освоении Солнечной системы, так и на самой Земле будет ещё немало, но это драматизм и трагизм совсем иной. Это драматизм «Туманности Андромеды»Ивана Ефремова, «Человека-амфибии»Александра Беляева, «Аэлиты»Алексея Толстого, «Бегства мистера Мак-Кинли»Леонида Леонова.
Условие третье. Фантастика должна быть высокохудожественной, то есть ни в чём не уступать другим литературным жанрам.
Тот, кто полагает, что новое в НФ — необыкновенная гипотеза или лихо закрученный сюжет, глубоко ошибается. Главное — Слово, вмещающее в себя и радость, и красоту, и боль, и ярость художника. И здесь у начинающего писателя-фантаста есть превосходные образцы подражания, для воспевания идеала прекрасного. Приведу хотя бы одну мысль замечательного учёного фантаста Ивана Антоновича Ефремова:
«Прекрасное служит опорой души народа. Если сломить, разбить, разметать красоту, то ломаются устои, заставляющие людей биться и отдавать за родину жизнь. На загаженном, вытоптанном месте не вырастет любви к своему народу, своему прошлому, воинского мужества и гражданской доблести. Забыв о своём славном прошлом, люди обращаются в толпу оборванцев, жаждущих лишь набить брюхо.
Поэтому важнее всего для судьбы людей и государства — нравственность народа, воспитание его в достоинстве и уважении к предкам, труду и красоте».
Именно этим непреходящим идеям посвящены появившиеся в последние годы фантастические произведения мастеров реалистической прозы Василия Шукшина, Виктора Астафьева, Петра Проскурина, Сергея Залыгина, Юрия Куранова, Олега Алексеева.
Мне радостно сознавать, что за последнее десятилетие в нашей стране появился целый отряд молодых фантастов, чье творчество так или иначе отвечает трём выше названным условиям. Самое отрадное то, что этот многонационален: здесь и русские, и казахи, и литовцы, и украинцы, и армяне, и узбеки — буквально во всех республиках нашего Отечества подрастают молодые силы.
Попробуй и ты, читатель, стать одним из авторов подобного сборника. Дерзни приоткрыть волшебную дверь, опиши, что ты увидел там, в незапамятной древности или в голубом сиянии завтрашнего дня, куда вечно нацелена летящая стрела времени. Твои прадеды создали поразительные по выдумке сказания о путешествиях смельчаков среди звёзд, о вечно живом окияне-море и застывших каменных великанах горах. Осмысли эти сказания, эти легенды. Может быть, в них ключ к волшебной двери.
----
Дорогие читатели!
Редакция присоединяется к пожеланиям прославленного космонавта и приглашает принять участие в дискуссии-обсуждении «Наше будущее».
Писательские судьбы складываются подчас весьма необычно. К примеру, есть в нашей стране два человека, которые пишут вместе, а живут в разных городах, и, помимо писательской, имеют другие профессии, весьма несходные. Впрочем, это ещё ничего. Более удивительно другое. Эти писатели за пять-шесть лет написали восемь повестей и десятка полтора рассказов. Все они издаются массовыми тиражами и мгновенно исчезают с прилавков. Многие их проведения изданы и за рубежом — в Италии и ГДР, Канаде и Японии, Польше и Румынии. Книги Стругацких читают, о них спорят, о них думают. А критика молчит. До сих пор нет ни одной даже газетной статьи, посвященной их творчеству...
Странно, не правда ли? Да, странно. Но уточним; писатели, о которых шла речь — фантасты. Это Аркадий и Борис Стругацкие, авторы повестей «Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажёры», «Возвращение», «Попытка к бегству», «Далёкая Радуга», «Трудно быть богом», «Суета вокруг дивана». А вокруг фантастики вершатся подчас ещё и не такие странности.
Фантастика все ещё остается на особом положении в литературе. Пока не установлено даже, что она такое.
Вот, например, не так давно Л. Коган опубликовал статью под названием «Обеднённый жанр». Здесь учинен разнос советской фантастике на том основании, что она не сводится к жанру утопии, а почему-то и зачем-то занимается также и совсем другими делами. В. Лукьянин в статье «Рождённый прогрессом...» (журнал «Москва», № 5 за 1964 год) наоборот заявляет, что фантастика — это, мол, та же научно-популярная или научно-художественная литература, с той разницей, что речь в ней идет не о сегодняшнем, а о завтрашнем дне науки. Это откровение напечатано даже вразрядку — как непреложная истина. Вооружившись этим тезисом, В. Лукьянин разделывает под орех весь «гибридный жанр» фантастики делая снисходительное исключение (неизвестно на каких основаниях) для двух-трёх произведений.
Некоторые вовсе относят фантастику к детской литературе, а поэтому осуждают все, что по их мнению, «дети не поймут».
Вот и разберись — то ли всем фантастам следует заняться писанием утопий, то ли пропагандировать науку вообще, то ли переключиться на сочинение книжек для детей…
Так что же такое фантастика? Если взять хотя бы вещи, опубликованные в этом году, – повести А. и Б. Стругацких «Трудно быть богом» и «Суета вокруг дивана», М. Емцева и Е. Парнова«Бунт тридцати трёх триллионов», рассказы С. Гансовского«День гнева», «Мечта», — то легко увидеть, что это не утопии, не пропаганда каких-либо научных идей (пусть и в перспективе) и уж никак не чтение для детей. Вместе с тем, что бы ни говорили досужие критики, это подлинная литература.
В последних произведениях Стругацких многие характернейшие свойства современной фантастики воплощены наиболее отчетливо и полно.
Уже первой своей повестью «Страна багровых туч» Стругацкие внесли в советскую фантастику нечто новое — углубленный психологизм, внимание к человеческой индивидуальности. После долгих лет господства «технической» фантастики, в которой не было места изображению человеческой души, а значит, не было места и вообще искусству, такая повесть особенно радовала, хотя сейчас она кажется лишь интересной заявкой.
В последующих повестях и рассказах Стругацкие дополняют и углубляют характеристики героев, полнее прорисовывают фон. Постепенно все шире, ощутимее, детальнее встает перед нами созданный их воображением мир «несуществующей действительности» — мир будущего. Этот художественный процесс завершается повестью «Возвращение», рисующей мир, построенный на принципах коммунизма, мир светлый и радостный, живой и гармоничный, мир, населенный добрыми и веселыми, умными и талантливыми людьми.
Но, выстроив в воображении этот чудесный мир, дав ему свет и воздух, жизнь и движение, Стругацкие неизбежно должны были «задуматься: а какими путями придёт человечество к этому миру? Какие преграды придется ему преодолевать и что будет помогать движению вперед? Это вопросы, которые должен задавать себе любой наш активно мыслящий современник, а уж тем более писатель.
Фантастика не ставит своей задачей пропаганду научных идей; её родство с наукой сказывается в другом: в принципах мышления, в методике анализа. Фантастика, в частности, широко применяет характерный для современной науки приём мысленного эксперимента, моделирования явлений. Писатель-фантаст, проводя мысленный эксперимент в области социологии, моделирует ситуацию, которая может возникнуть при соблюдении определённых условий. При этом он почти не связан временем и местом действия: он может отнести события в будущее или прошлое (если это не нарушает условии эксперимента), может переместить своих героев на другую планету.
Например, в «Попытке к бегству» Стругацких действие происходит в XXIII веке и большей частью не на Земле, а на далёкой планете, которую герои только что открыли, и в честь своего спутника Саула назвали Саулой. Общественный строй этой планеты напоминает ранний феодализм. Таким образом, здесь встречается наше будущее с нашим прошлым. А свидетелем и участником этой удивительной, трагической встречи является наш современник, советский офицер, бежавший из фашистского концлагеря. «При чем же тут мысленный эксперимент, моделирование? Это ведь фантастическая, ни при каких условиях не осуществимая ситуация?» — скажут иные. Но разве на Земле не существуют сейчас народы, находящиеся на самых различных ступенях общественного развития — от социалистического общества до первобытного родового строя? Разве нет сейчас государств, находящихся примерно на стадии феодализма, разве нет на земле фашистских концлагерей? Так что «сугубо фантастическая» ситуация «Попытки к бегству» имеет достаточно прочную реальную подоплеку.
Но для чего моделировалась эта ситуация? А для того, чтобы задать нашему современнику, советскому человеку сложный вопрос (приемы фантастики позволяют задать этот вопрос в общей форме, освободив его главную суть от случайных наслоений). Вопрос этот звучит примерно так: что должен ты делать, если видишь своими глазами чудовищную жестокость, произвол, невежество, царящие в другом мире, где ты — посторонний, хотя и горячо сочувствующий наблюдатель? В твоих руках – мощное оружие, против которого эти люди бессильны. Надо вмешаться? Перебить всех угнетателей, дать свободу рабам? И тогда всё будет в порядке? Ребенок ответил, бы именно так. Но ты не ребенок, ты взрослый человек, и должен отвечать за свои действия, должен представить себе, какие возможные результаты даст твое вмешательство – не только сейчас, но и в будущем. Ты обязан продумать – можно ли искусственно, извне, без участия народа продвинуть вперёд исторический процесс? А что, если рабы, получив свободу из чужих рук, не завоевав её, прежде всего захотят богатства и власти, ибо в мире, который их взрастил, только золото и оружие обеспечивают независимость и счастье? Что если самые жестокие и хитрые из этих вчерашних рабов завтра станут владыками, и мир, которому ты хотел дать свободу, ещё глубже спустится во мрак насилия и произвола?
Этот же вопрос, только еще более остро ярко, определенно, поставлен и в повести «Трудно быть богом», где действие происходит в Арканаре — государстве далёкой планеты. И в обеих повестях герои, отлично понимая, что их вмешательство принесет лишь вред, в конце концов не выдерживают и вмешиваются, потому что испытание, перед которым они поставлены, выше сил человека, а они — люди, и не могут играть роль бесстрастных и мудрых богов, наблюдающих с высоты за ходом событий.
Герои «Далёкой Радуги» живут в XXII веке. Конфликт здесь построен на борьбе противоречивых чувств в душах людей, оказавшихся лицом к лицу не только с неизбежной гибелью, но и с необходимостью решить сложный моральный конфликт. Опять-таки на первый взгляд обстановка здесь совершенно нереальная: далёкая планета в далёком будущем. Ученые работают над проблемами фантастической нуль-транспортировки, и, как побочное следствие их экспериментов, возникает загадочная грозная Волна, несущая с собой гибель. И все же Стругацкие моделируют здесь ситуацию, выведенную из современной действительности. Героический отряд исследователей рванулся далеко вперед, тылы не успели подтянуться. Волной некому было заняться как следует — и в результате поставлена под угрозу не только жизнь замечательных ученых, но и судьба целой отрасли науки...
Мы ясно видим мир Радуги, дышим ее воздухом; нам обжигают лицо порывы ледяного ветра, несущегося над заснеженными равнинами Саулы, нас физически давит тьма, сгустившаяся над несчастным Арканаром. Но сквозь яркие картины фантастической действительности проступают очертания того мира, в котором мы живем, и мы с удивлением убеждаемся, что, увидев эти знакомые очертания в новом, необычном освещении, мы кое-что поняли иначе, вернее, глубже, чем понимали прежде. Что мир Арканара, мир Саулы, мир Радуги в чём-то помог нам лучше понять наш мир, проблем которого никто не решит за нас.
А ведь это и есть самая благородная, самая высокая роль искусства – раскрыть человеку глаза на окружающий мир и на собственную его душу, осветив всё своим ярким и острым светом. Помочь думать. Помочь решать и действовать.
Доктор наук, который рисует (очерк, рисунок А. Фоменко).
(Фрагмент).
Выпускник магаданской школы № 16 Анатолий Фоменко ещё шестиклассником написал научно-фантастическую повесть, и «Пионерская правда» её опубликовала. Но на механико-математическом факультете МГУ, куда он собрался подавать документы, это, согласитесь, едва ли могло чем-нибудь помочь.
А потом через четыре года, когда до диплома было уже рукой подать, надумал вдруг переводиться с отделения механики на отделение математики. Казалось бы, всё самое трудное уже позади, последнее усилие – и у цели. Рассудительные люди отговаривали Фоменко от этого безрассудства, справедливо напоминая о риске остаться вообще без диплома.
Рассудительные люди тоже иногда ошибаются. Ещё через шесть лет он стал доктором наук. В это с трудом верится, но факт остается фактом: год на окончание университета (уже на другом отделении), два — на аспирантуру и кандидатскую диссертацию, три — на докторскую. Сейчас Фоменко — профессор. Ему тридцать семь лет.
5 января, в преддверии Рождества, за неделю до своего восьмидесятисемилетия скончался Вадим Сергеевич Шефнер, истинный поэт и удивительный прозаик, человек редкой душевной чистоты и благородства...
Потомственный петербуржец, чья родословная ведется с Петровских времен, внук двух адмиралов Российского Военно-Морского флота, Шефнер в советские годы не скрывал, а в нынешние не выпячивал своего родового дворянства. В молодости работал кочегаром на заводе «Пролетарий», на войну — Великую Отечественную — ушел рядовым, в дни блокады города, которому был бесконечно предан, выпустил, кажется, самую дорогую для себя книжечку фронтовых стихов «Защита». В ждановские 40-е его перестали печатать: задумчивая, скорбная лирика среди фанфар и славословий не пришлась ко двору.
Но природная выдержка и стойкость, твердость духа и интеллигентская подтянутость помогли Шефнеру одолеть невзгоды и написать свои мудрые — грустные и озорные — книги.
Вместе с классически ясной лирикой Шефнер оставил нам иронически-назидательные «Сказки для умных», проникновенную повесть о ленинградской блокаде «Сестра печали», автобиографическую «летопись впечатлений» «Имя для птицы». И всюду, и всегда — в книгах и в жизни — оставался самим собой: в общении мягким, слегка чудаковатым, однако проницательным рыцарем, по-старинному учтивым и щепетильно-деликатным. Он предпочитал пребывать в тени, на «непарадной стороне» и после того, как был по праву удостоен Государственной и Пушкинской премий, других наград и титулов. Быть верным себе во что бы то ни стало — эту «позицию души» Шефнер отстаивал на протяжении всей своей долгой жизни.
Вечная Вам память, Вадим Сергеевич!
М. Чулаки, Д. Гранин, С. Ботвинник, Я. Гордин, Б. Никольский, А. Кушнер, Б. Стругацкий, И. Кузьмичев, И. Фоняков, Н. Полякова, А. Рубашкин, Д. Каралис.
«Шестидесятилетие «Искателя» с большим пиететом и, главное, с большой пользой для любителей фантастики, отметил в 2021 году сайт «Лаборатория фантастики». Это настоящая энциклопедия мировой фантастики: там размещаются максимально полные и постоянно обновляющиеся сведения о творчестве писателей-фантастов, рейтинги книг и авторов, отзывы и рекомендации, информация о планах и новинках издательств и журналов, идёт обмен мнениями, публикуются авторские колонки».
Так отзывается А. А. Полещук о нас с вами, посетителях и администраторах Фантлаб.
Когда-то в разговоре с отцом просил поделиться воспоминаниями о жизни нашей семьи. Если устные рассказы ещё получаются, то записать историю своей жизни удаётся немногим. Я сейчас в том возрасте, когда тоже понимаю: кому это надо?
Книга А. А. Полещука интересна не только его детям, но и людям, которые работали рядом с ним в свердловской газете «На смену!», в советско-болгарском журнале «Дружба», в журналах «Вокруг света» и «Восточная коллекция», в ЦК ВЛКСМ. У меня было желание подготовить фамильный список героев книги. Но задача оказалась с критерием сложности за 100. Жизненные эпизоды философа Юрия Левады, поэта Владимира Фирсова, главных редакторов «Вокруг света» Виктора Сапарина, Анатолия Никонова, путешественника Юрия Сенкевича дополняют уже существующую картину памяти. Трагедия гибели журналиста Василия Шабанова открывает для читателя страницу поиска в Интернете. История с публикацией фантастического рассказа Джуны Давиташвили известна, но А. А. Полещук добавляет ещё один штрих — ранее неизвестный…
В книге «Вокруг света» и другие истории» автор «размышляет о профессии и призвании журналиста». Я, инженер по ремонту систем ЧПУ, понимаю, что в наше время (весна 2022 года) в средствах массовой информации программирование умов российских граждан достигло максимума.
«Мой профессиональный навык позволяет легко обнаружить в потоке сообщений тенденциозность, хорошо известные приёмы манипулирования словами и умолчаниями, цитатами и политическими штампами, подбором изображений и звукоряда, цель которых — мягко навязать тебе «правильную» точку зрения».
Добавлю: и с той, и с другой стороны океана. Александр Александрович, но у сотен тысяч людей такой навык отсутствует. Какое мне дело до других? Так ведь моя страна под «правильную» дудку тормознула. Мне в России жить и я буду стараться, чтобы обеспечить взлёт истины.
Бывает так, что в книге находишь тему, которой ранее и не собирался заниматься. Вот, скажите, читатель, кто или что скрывается под кодами А11145, А01789, А01900? С первой попытки мне не поддался вопрос. Главлит пока не раскрыл тайны.
Случай обеспечил мне встречу с Фантлаб. Фантлаб привёл меня к составлению библиографии А. А. Полещука. Александр Александрович предложил идею составления библиографии журнала «Искатель». Тем самым загрузив на два года моё свободное время интересным делом. Вот спросите теперь меня: а тебе это было надо? Жизнь закруглилась пока запятой,