Давненько в наших широтах не было вестей от Джаспера Ффорде. В далеком уже 2012 г. вышел первый (и пока последний) роман цикла "Оттенки серого". История Четверг Нонетот оборвалась и того раньше — в 2011 г., но, правда, только для российских читателей. Пустующую нишу готовится заполнить уже анонсированная на январь 2017 г. "Последняя охотница на драконов" ("A Last Dragonslayer") из одноименного цикла, переведенная и готовящаяся к печати по горячим следам сериала, стартовавшего буквально вчера (25. 12. 2016). Старенькая рецензия 2012 г. призвана заполнить вакуум в ожидании кино- и библионовостей.

Джаспер Ффорде. Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов: Роман / Jasper Fforde. First Among Sequels, 2007. Пер. с англ. Анастасии Кузнецовой. — М.: Эксмо, СПб.: Домино, 2011. — 512 с. — (Джаспер Ффорде). — ISBN 978-5-699-51021-4.

И что же читатель? Не зная секретного кода, он зевнет и отложит книгу. Или, наоборот, возликует, узнавая знакомых героев Остин, Диккенса и Бронте и понимая, что книга написана именно для него. А, возможно, он, легко раскусив все немудреные загадки и возмутясь запредельным количеством "пасхалок", презрительно оттопырит губу и навсегда запишет автора в "развлекатели".

Пожалуй, так все и было в первых книгах цикла о Четверг Нонетот: плоские, хотя и привлекательные, образы героев, литературные игры, мягкий английский юмор. Словом, легкомысленный шедевр попаданческой литературы. Однако чем дальше от "Дела Джейн" и чем ближе к "Апокалипсису Нонетот", тем живее характеры и реалистичнее действие. Похоже, колледж Св. Табулараса сработал-таки на совесть: из рядовых генератов получились полноценные персонажи.

После финала "Гамбита Минотавра" лишь немногое указывало на возможность продолжения. И, вот, "Первый среди сиквелов" и постаревшая Четверг и ее повзрослевший сын Пятница. За те четырнадцать лет, которые отделяют "Апокалипсис" от предыдущей книги цикла, многое изменилось. Мир, помешанный на литературе, забыл, что некогда он бредил Шекспиром и создавал общества в защиту Бронте. И это не может не огорчать. Вместе с маниакальной приверженностью к литературе выдуманное Ффорде общество потеряло свое главное отличие от реальности, стало до боли напоминать настоящее. Вроде бы остались и дронты, и неандертальцы, и воскресший из пепла "Голиаф", но ушло ощущение сказочной уютности этого мира: ведь никто уже не бросит мелкую монетку в автомат, чтобы послушать монолог Гамлета, никто не станет подделывать "Карденио" — есть махинации и по-выгоднее.

В "Апокалипсисе" текст все больше наливается желчью сатиры. Сатирическая нотка и раньше ненавязчиво звучала в цикле, но в последней книге она полноценно солирует, ввергая читателя в уныние. Взять хотя бы пресловутый Национальной запас глупости, на все лады обыгрываемый автором как одна из главных политических проблем. Больше всего дискуссии о нем напоминают споры кейнсианцев и монетаристов о госбюджете, но, что хуже всего, они так же уныло, как их споры.

Отчасти выручает Книгомирье, куда Четверг уходит, спасаясь от всех сложностей и передряг реального мира. Кажется, и для автора, и для читателя оно служит отдушиной, позволяющей забыть о "целом море бед", преследующем героиню по ту сторону. Но и здесь автору изменяет чувство меры. Читателю уже довольно много известно о "технической" стороне творчества в Книгомирье из предыдущих книг. Возможно, на этом стоило остановиться. Зачем раскрывать все секреты литературного процесса? Продуманный до деталей механизм вымыслопередачи, который наглядно поясняет Четверг своим горе-стажерам, — что может быть скучнее? Пусть остался бы флер абсурда. Попытку обрисовать, как с помошью вымыслонакопителей и прочих странных изобретений Ффорде идет творческий процесс, нельзя назвать удачной. Однако это не филлер. Это ружье все-таки выстрелит ближе к финалу и разрешит один из главных конфликтов книги.

И все же несмотря на эти инерционные, оставшиеся от прошлых книг, явления, есть и находки. Дубли Четверг — ключевой авторский ход "Апокалипсиса". Ими можно почти бесконечно играть и путать их то друг с другом, то с оригиналом. Но, главное, их появление выглядит вполне логичным и обоснованным — ведь Четверг и сама стала литературной героиней и, значит, в Книгомирье у нее есть двойник. Однако при известном критическом количестве новых черт в характере героя он распадается в этом мире на два и более генерата. Именно это и произошло с Четверг, первые книги о которой разительно отличались от последующих продолжений. В Книгомирье у нее целых два alter ego, две генератки, воплощающих разные аспекты ее сложной натуры: поскрипывающая кожей брутальная Четверг-1-4, само воплощение плотских страстей и действия, опережающего мысль, и мягкая, хлопково-шерстяная, насквозь пропитанная идеями Нью-эйдж Четверг-5, погрязшая в бесконечной рефлексии. На противостоянии Четверг-1-4 с настоящей, "оригинальной" Четверг и строится сюжетная канва той части книги, что связана с Книгомирьем.

Четверг откровенно жаль. Годы идут, дети растут, и проблем планетарного масштаба становится все больше. Пусть все кончится хорошо, и читатель догадывается об этом с самого начала, но между тем прыгать в книги становится все труднее, любящий муж нечаянно изменяет ей... с ней же самой, а в памяти происходят необратимые изменения.

Не оживляет минорный сюжет и любовная интрига. Линия Лондэна вообще сникла после его благополучного возвращения из хрононебытия. Писатель, который пишет ради заработка, муж, который не может отличить собственную жену от генератки. И здесь грусть-тоска!

Успокаивает и вселяет оптимизм история Пятницы. Хоть автор и наделяет его всеми стереотипными чертами подростка, чувствуется, что это его очередная игра в штампы, которые будут вскоре успешно разрушены. Действительно, новое поколение оправдывает все ожидания — апокалипсис отменяется, да здравствует Апокалипсис (прозвище Пятницы, которое он еще должен заработать в далеком будущем). Будет, о ком писать продолжение.

Персонажи ожили, им хочется сопереживать, но умерла постмодернистская сказка, которую Ффорде так мастерски выписывал в первых книгах цикла. "Апокалипсис Нонетот" и вправду оказался не тем, что можно было ожидать от автора "Дела Джейн" и "Кладезя погибших сюжетов". Пал жертвой жанровой инверсии.

Рецензия принимала участие в конкурсе Фанткритик — 2012 и вошла в шорт-лист.