Прочитал эту заметку 60 лет назад и с удовольствием вспоминаю до сих пор. Как простой повар из европейского ресторана преподал урок шахматному гению со товарищи, собравшимся уж было ехать в Японию соревноваться с тамошними мастерами игры в го.

Бесподобная вещь, текст летящий, сверкающий как горный ручеек под солнцем, не могу назвать ничего подобного из прочитанного, тут наверное и переводчику надо должное отдать

Как-то коряво и неумело написано. И если уж поезд пошёл назад от конченой и те же пассажиры в нём, этому должно быть какое-то оправдание в тексте — а его нет, и получается нелепость.

Чудесная вещь, одна из любимых книг детства. Эта история вполне в духе «Вина из одуванчиков», только мальчик там живёт в городе «Нью-Йорк», он же Новый Амстердам.

Ни в коей мере не раскрывая сюжета, приведу ответ Тони на вопрос учительницы, кто он по национальности. Этот текст следует повесить над кроватью и перечитывать по утрам всем национал-патриотам и прочим ...отам:

...

— У меня её нет, — сказал Тони, когда пришел его черед отвечать. И это было началом первой стычки между Тони Мак-Тэвиш Ливи и мисс Клэтт.

— У каждого человека есть национальность, — строго сказала мисс Клэтт.

Говоря так, мисс Клэтт, конечно, имела в виду учеников, а не себя, потому что такие люди, как она, никогда не думают о своей собственной национальности.

— Откуда родом твои родители?

— Мои отец из Бруклина, — ответил Тони, что, по мнению мисс Клэтт, прозвучало не как объяснение, а как вызов. — Моя мать из штата Вашингтон. Ее фамилия Мак-Тэвиш, но ёе мать была наполовину индианка и наполовину шведка. Её отец был шотландец; только его мать была гаитянка. А моя бабушка — это, значит, мать моего отца — итальянка, и меня назвали Тони в честь её отца. Только он-то был француз из Марселя, но его отец и мать до того, как приехали в Марсель, были итальянцами — там вообще много итальянцев, — но только его отец был наполовину немец…

— Чей отец? — воскликнула мисс Клэтт.

— Его дедушка, — ответил Тони, не переводя дыхания. — А мой отец еврей, то-есть его отец был еврей, а не моя бабушка — она была француженка, немка и итальянка, а дедушка был русский и литовец, и еще он был еврей, а литовец женился на польке… Вот почему у меня её нет.

— Чего нет? — прошептала мисс Клэтт, чувствуя, что пол под её ногами колеблется, как зыбучий песок.

— Национальности нет, — сказал Тони, — кроме того, что мой отец переехал сюда из Бруклина в 1912 году.

...

Ну и конечно, я навсегда запомнил, как выглядел парадный головной убор Великого Вождя Ирокезской лиги.

Четыре четырки, две растопырки, один вертун — бусука.

Будет формула бусуки — не уйти её от науки!

Читал 55 лет назад, и помню, сотни советских рассказов ничем не запомнились, включая раннего Булычёва (наверное поэтому и позднего не читал). Никакой интриги для читателя автор в это произведение и не закладывал, это чистый «открытый» детектив, над которым бьются простодушные добрые марсиане. И ведь наука как всегда приводит к истине, пусть и не полной, и физики с лириками тут ни при чём, все всегда понимали, что Кесарю Кесарево, а Богу Богово, так было, есть и будет.

Кстати, почему первую собаку-космонавта не возили по городам и странам? Она это вполне заслужила.

Было ещё одно издание начала кажется 60-х годов, оно у меня где-то лежит, когда найду, внесу сюда.

Замечательная книга, учащая как различать, находить и использовать полезные дикие растения не только в пищу, но, например, в качестве мыла. Читал в школьные годы и до сих пор с удовольствием вспоминаю когда вижу синеющие в траве цветки цикория или белеющие «мыльного корня».

Лучшая вещь у Филатова (наряду с Разноцветной Москвой), бесподобно звучащая в авторском исполнении (я не говорю о Федоте-стрельце, это непостижимо лёгкое и красивое произведение, как будто высшая сила водила пером автора). Каждое слово, каждая рифма к месту, бьёт в самую точку.

«Я Таганку не люблю, братцы, нехороший там народ, грубый» — крутой замес шутки с правдой, а сколько того и другого вложил в него автор, мы уже не узнаем.

Рассказ, где фоном служит всеобщая компьютеризация и роботизация, был написан в годы, когда электронная машина по мощности уступающая нынешнему простому калькулятору, занимала зал со стеклянными шкафами, заполненными блоками с большими электронными лампами.

Быстро догадываешься, в чём причина нестандартного поведения героя, но о причине этой причины я до последней страницы, каюсь, не додумался. То, что известный, судя по отношению окружающих, поэт не обеспечен материально, надо рассматривать как часть созданных автором «декораций» этой драмы, а заодно и главную пружину сюжета. Надо понимать, что заработать там можно только на обязательной двухчасовой работе, которую все без исключения ненавидят, но терпят (ничего не напоминает? так примерно постепенный переход к коммунизму описывали в те годы), а хобби вроде сочинения стихов (конечно же на компьютере) практически не оплачивается. (С этим, я думаю, согласятся все, пытавшиеся подработать таким образом, тут нужна удача и коммерческая жилка, как у Евтушенко и ему подобных, и талант далеко не на первом месте)

Первые опыты машинного стихотворчества я прочитал в «Знание-сила» в начале 60-х, и с тех пор заметного прогресса что-то не видно, хотя теперь принято выдавать желаемое за действительное, считая, что искусственный интеллект уже практически создан. Он, может, не будет создан и через миллион лет, тут нужен прорыв, которого стандартными способами не добьёшься, головой надо работать.

Должен заметить, что в найденном мной и Интернете тексте рассказа Силверберг как один из авторов не упомянут.

Конечно, это повесть о Золушке, немного наивная как и все ей подобные. В то же время, это история борьбы и победы несмотря ни на что. Ну. и об Испытании с большой буквы, примерно как в одноимённом рассказе Станислава Лема. И, к тому же, тенденция образования к надёжной штамповке специалистов, что ни говори, является затаённом мечтой, верхом стремлений всех образовательных систем. да и, положа руку на душу, и самих образующихся тоже. Когда-нибудь техника позволит это делать примерно как предсказал Азимов. Пока мы имеем постепенную и неуклонную тенденцию к унификации и стандартизации специалистов во всех областях. Взять хотя бы спорт — полвека назад высочайших успехов могли добиться люди, от рождения не приспособленные к этому и добившиеся всего благодаря железной воле и работе над собой. Сейчас таких просто не пустят на порог детской спортшколы. и мы видим в целом неплохих футболистов и хоккеистов, играющих как на подбор одинаково, а звёзд можно пересчитать по пальцам одной руки.

Поэтому я считаю «Профессию» одним из лучших произведений мировой фантастики. если есть ещё что-то сравнимое, то это «Калейдоскоп» Брэдбери и «Чудовище» Ван-Вогта.

Бисмарк, тот, что был Отто и фон

На медведя пошёл спозаранок

Но танцующих дур застеснялся вдруг он

Протрезвев от Румянцевских пьянок

И решил, что потоп и циклоп подождут

Окончанья французского танца

И в Россию его пруссаки не пойдут

Ну хотя бы пока он рейхсканцлер

Совершенно уникальная книга, в которой вообще нет диалогов, описаний, авторский рассуждений, привычного текста с абзацами, и при этом это прекрасный роман об американской школе тех лет, когда советское образование было лучшим в мире, а американцы только начали задумываться, что что-то у них с этим не так, глядя на наши успехи в космосе.

Я прочитал роман в «Иностранной литературе» за июнь 1967 года (это первое у нас издание почему-то не упомянуто в списке публикаций) и он произвёл на меня самое большое впечатление из всей нефантастической литературы за прошедшие 50 с лишним лет.

В этом рассказе, как мне кажется, весь Дик, точнее то, за что я его не люблю — он как бы сажает читателя в вагон поезда, за окном которого мелькают иногда красивые пейзажи и интересные лица, но выйти из вагона нельзя, и нарастает чувство тревоги. безысходности и неотвратимости трагического конца. Великий мастер тупиковых ситуаций. Может быть, поэтому его почти не печатали у нас в советское время.

Просто скажу, что помнится из этой книжки через 50 с лишним лет после прочтения:

«Математика — это язык» (о том, чему уделять в учебной программе больше времени — языкам или математике).

«Полупортативный — снабжён ручкой, Портативный — снабжён двумя ручками».

«Не по-русски, а по-болгарски!» (о демонстрации слайдов).

«Разводить теплокровных — это значит обогревать на свои деньги мировое пространство (Нернст, разводивший карпов).

«Население Италии» — коротко, красиво, оригинально и конец великолепен!

«А вот и сообщение Смита» (бумажная стрела, влетающая в окно отдела аэродинамики).

«Мы считали 10, 9, 8, 7, ... и сбились со счёта» — о ракете на стартовом столе.

О возможности создания электростанций на угле (в будущем) — напоминает рассказ о переоткрытии расчётов на бумаге в мире, где всё считается на калькуляторах и ЭВМ.

- Немало выдержало испытание временем!

Действительно очень напоминает рассказ Пола Андерсона, только написан значительно раньше, когда об освоении космоса можно было только мечтать, поэтому получилось смело и интересно. Меня, однако, смущает то, что из всех посланных один начальник оказался сознательным членом общества, а остальные сразу забыли о долге перед пославшей их Землёй. Конечно, везде хватает безответственных болванов и авантюристов, отправившихся к чёрту на рога за длинным долларом или чего там у них было, но чтобы все скопом — тут нужна более убедительная причина, может быть изменение сознания, происходящее при трансмутации, которое в случае с шефом дало сбой — в общем, этот вопрос оказался у автора непроработанным, да и весь «роман» выглядит эскизом к чему-то большему, требующему развития и продолжения.

При первом чтении в 60-е годы, как и сейчас, не заметил особой аналогии с «Формой» Шекли, действительно блестящей остроумной вещью.

Перечитал рассказ, заметил отличную фразу из речи оратора: «Все гораздо виднее с высоты трибуны».

И ещё, что клоуны всё время сомневаются, в прошлое они попали или в будущее — прекрасная находка автора.

Вообще автор хорошо пишет, репортаж с завода стихосложения и легенда о людях — тоже очень острые и оригинальные вещи.

Пишу под свежим впечатлением предыдущего отзыва.

Поскольку Ефремов работал в эпоху тоталитаризма, в его произведениях неизбежно присутствуют его родимые пятна. Однако, принимая по внимание расширение китайского опыта по всяким там паспортам (хотел сказать, прививок) и рейтингам лояльности или как их там называют, дело идёт к ситуации, описанной в «Академии» Шекли. В свете этого, поджидающее нас будущее может оказаться покруче туманностных Ефремовских предначертаний.

А. Стругацкий на встрече с читателями говорил, что великая заслуга Ефремова в том, что он сломал существовавший тогда барьер фантастики «ближнего прицела» и смело устремил взор в далёкое будущее. Слава ему за это.

Услышал её магнитофонную запись году в 67-м, и был сражён сразу и навсегда. О коте, Черноморе, лешем и других персонажах лучше не скажешь, всё великолепно. Это, по-моему, лучшая песня «раннего» Высоцкого. Если что у него ещё вспомнить, это о борьбе за шахматную корону и непревзойдённую и оказавшуюся, в сущности, итоговой песню о Бермудском треугольнике — всё без надрыва, страданий, обличений — и в самую точку.

Очень оригинальная по форме вещь, этакая маленькая одноактная пьеса. 90-й год был временем «будок гласности» и прямых репортажей из верховных советов, где появилась манера «захлопывать» депутата-оппонента силами достаточно многочисленной фракции. Не знаю, как с этим сейчас, прямые (да и кривые) репортажи подобного рода давно прикрыли, а ведь ещё по воспоминаниям А.Гитлера он свободно брал билеты на галёрку Венского парламента и слушал оттуда речи депутатов, там у него и сложилось самое низкое мнение о парламентской демократии, при которой решения по важным вопросам принимают голосованием люди, ничего в них не понимающие. Ещё раз благодарю автора за смелую идею и хорошее исполнение.

Прекрасно пародируется типичный (советский) репортаж из заводских цехов, вопросы корреспондента и ответы работников. Порадовал ответ начальника цеха смысла: «Читатели часто жалуются на отсутствие смысла в наших стихах, поэтому в поисках смысла приходится работать по вечерам и в выходные дни». Или вот: «...наверное, как приятно держать в руках готовое изделие и знать, что в нем частица твоего труда. — Да, — соглашается упаковщица Татьяна Ефимовна». Книги выпускаются без фамилии автора, поэтому «Читатель, восторгаясь лучшими произведениями, уже не сможет сказать: я не Маяковский, я не Роберт Рождественский, я так не смогу. Я человек и я должен! — подумает он и захочет трудиться так же ударно, как коллектив завода, который выдал в этом году 350 сборников стихов сверх плана».

Стиль выдержан на полном серьёзе от начала до конца, посмеялся от души. Жаль, что теперь так не пишут (и репортажи тоже).

И автор совершенно прав: кто-то из великих непременно произнёс «В начале было Слово», хотя бы читая по складам Евангелие, а дальше там идёт «И слово было Бог».

Рассказ, отстаивающий изначально добрую основу, до которой всегда можно достучаться даже у самого злобного и жестокого, человека. Оптимистический посыл, реальность которого оставляю на суд психологов. Здесь таким рычагом оказалась давнишняя дружба «героя» — американца с советским мальчиком — реверанс в сторону советского агитпропа, несколько уже старомодный для последних месяцев Союза. Не хочется вспоминать, скольким советским людям несанкционированная (а зачастую и санкционированная) связь с иностранцами стоила жизни, долгих лет заключения и испорченной карьеры. Но в общем добрая вещь с хорошим концом.

Эта вещь совсем не так плоха, как её оценивают. Вот некоторые цитаты из неё:

«Во главе идет Думающий О Нас Человек» — надо быть Высоцким, чтобы в разгар «застоя» петь «Зачем нам думать, с нами то, кто всё за нас решит» пусть и от лица врагов. Но и в 1990 году несмотря на перестроечную гласность и туманное будущее, за подобные слове ещё можно было получить по полной.

Далее прямо пародируются аргументы спора атеистов с верующими с изложением истории возникновении «религии» и соответствующего «атеизма»:

«Появлялись так называемые неразрешимые вопросы, на которые наука еще не могла ответить. И вот тогда стали возникать предания о неких людях, всесильных царях природы, властелинах вселенной, которые якобы и создали роботов»... «И вот, наконец, наступил тот великий момент, когда один из самых выдающихся роботов во всеуслышание заявил: «Для объяснения этого мира гипотеза о человеке мне не нужна!» И эволюционная теория с точки зрения роботов: «...всем известно, что был ряд причин, сложившихся в благоприятные условия для зарождения разумных роботов — единственной формы разума на Земле, а может, и во вселенной. Это случайная удача природы после многовековой эволюции, после проб и ошибок».

Каким же видится выход из бездумного хождения строем: «Нужен кто-то, кто споткнется и разрушит идеальный порядок» — Эх, если бы всё было так просто... Нужна поистине революционная ситуация, чтобы захотеть разрушить привычное и окунуться в пугающее неизвестное. Перемен хотят те, кто видит в них выгоду для себя или те, кому нечего терять («кроме цепей»). Весь опыт истории показывает, что за революционными изменениями приходит упадок, разруха и анархия, и много времени нужно, чтобы сложилась новая устойчивая система, и большой вопрос, будет ли она лучше прежней. Это в басне недальновидный солдат с радостью готов обойтись без своего короля — в жизни такой быстро окажется на галерах у более ушлого властителя.

Старая добрая фантастика, какой она и должна быть — чужая планета, чуждый инопланетный разум, борьба со злом, яркие чувства, самопожертвование, красавица и чудовище в одном лице, не желающее показать своё настоящее лицо и как могло отблагодарившее своего спасителя.

Читал давно, по помню «как сейчас», могу сказать такое об очень немногих произведениях.

Неужели так оскудела наша земля талантами, раз это произведение назвали лучшими отечественным рассказом (или повестью)? Любительская по исполнению вещь, в которой для меня остались ещё и некоторые вопросы — как они добывали ДНК зарубежных знаменитостей (да и наших тоже)? Можно было хоть какие-то намёки дать. Высоких рейтингов можно добиться только чудовищным эпатажем? Я не специалист по рекламе, но если так, жаль это общество будущего. Использование автором грубых выражений в тексте от первого лица из той же серии? В общем, приходишь к выводу, что, перефразируя известный афоризм, для взрослых надо писать как для детей, только хуже.

Мусор — наше богатство! Этот лозунг у входа на свалку мне сразу понравился, человечество давно бодрым шагом идёт к той точке, за которой отбросы будут его единственным ресурсом. Совершенствование биороботов, сделанных из «человеческого материала» наделяет их и вполне человеческими недостатками — чувством неполноценности, обделённости и зависти к «настоящим» людям, которых они превосходят во всём кроме одной специфической способности. Но и их командир в этом отношении оказался с ними на равных — мостик к взаимопониманию найден и экипаж в едином порыве готов броситься в мясорубку войны, ставшей, слава прогрессу, вполне безотходным производством. Вполне приличное произведение до-лазерно-компьютерно-микрочиповой эры.

Хорошо написано, но две вещи меня тут смущают и не дают поставить высокую оценку. Во-первых, герой, сразу запланировавший извлекать выгоду из покупки, и ещё не приняв ни рюмки сразу бросается демонстрировать скатёрку гостям, по логике он долен был расстелить её где-то, например, на кухне и приносить оттуда «заказы» со словами вроде «а у меня как раз завалялось немного» и ни за что не показывать такую завидную вещь. И во-вторых конец мне не показался особенно удачным. Почему пожар, картины горят? Весь этот Рог изобилия с Обезьяньей лапой надо было увенчать чем-то более сильным и оригинальным.

Ну и о расхожем мнении о «тонкой плёночке» цивилизованности, упомянутой в предыдущем отзыве. НКВД-шники, пытающие в подвалах, гестаповцы, полпотовцы, тонтот-макуты, и прочая по всему миру — это что, какие-то особые выродки? Или солдаты и партизаны, зверски убивающие безоружных пленных и мирных жителей на чужой территории? Самые обычные люди в большинстве, тут достаточно приказа начальства, даже его «смотрения сквозь пальцы» или общего настроения. Недавно прочёл в статье А.Н. Тарасова его мнение откуда берутся шахидки — а как им не браться, когда у них на глазах их мужчин сожгли в яме с соляркой? Кто сжёг? Всегда найдутся садисты? А где были другие «с крепкими моральными устоями», стояли и смотрели? Плёночка-то того... Шекли писал, что трудно только первую тысячу лет. Жизнь показывает, что только первый раз, и то не всем, потом привыкаешь...

«Очеловеченная» и поэтому сильнодействующая психологически иллюстрация к возможному решению парадокса телепортации, почему-то названного именем Парфита (1984), хот Лем в Сумме Технологии (1968) задаётся тем же вопросом прямым текстом и именно в применении к передаче оригинала в закодированном виде с последующим восстановлением. Почему динозавры остановились на именно таком решении проблемы — вопрос остаётся открытым, автор не постарался дать этому какое-то оправдание в виде, например, возможного краха всего мироздания в противном случае и это для меня снижает оценку рассказу как к простой иллюстрации проблемы без обоснования решения.

Что касается личности героя, работающего «нажимателем белой кнопки» — не он, так кто-нибудь другой нашёлся бы. Немцы во время войны тоже старались сами не делать грязную работу, всегда находились исполнители из местных (как в казни молодогвардейцев) или из чужаков (для местного населения). В революцию у большевиков эту роль играли латыши, финны, китайцы, пока народ ещё как следует не увяз в междоусобице. Ещё вспоминаю испанский фильм Палач — герой никак не хотел этим заниматься, но эта должность передавалась по наследству, и он в итоге привык исполнять приговоры (не буду говорить как, пусть желающие сами посмотрят).

Развёрнутый вариант повести «Плюс неизвестное». Герой не взрывает планеты, не кладёт толпы врагов в перестрелках, оставаясь невредимым — это действительно было бы «Петросянщиной», он придумывает действительно оригинальный способ внушить им мысль о превосходстве человеческой расы и ловко подсовывает соответствующие «доказательства». Поставьте себя на место рептилий — вы бы не призадумались, глядя на всё это? Кстати, и «Питкин в тылу врага», несмотря на списанность у Макса Линдера сцены с зеркалом, и тем более «Быть или не быть» — остроумнейшие фильмы на военную тему, без всякого «уйди-уйди». Самая запомнившаяся вещь у Рассела, ну разве ещё «Пробный камень» могу вспомнить.

Только вчера прочёл статью о постепенном внедрении в Китае, и разработке в других странах системы рейтингов, которые получают люди по результатам отслеживания их действий, которые рассматриваются как проступки разной степени тяжести с соответствующим влиянием на рейтинг. За снижением рейтинга автоматические следует поражение в правах — запреты на пользование видами транспорта, выезда за границу и т.п. При этом используется система распознавания лиц. После реализации этой политики логичным результатом будет отправка особо отличившихся в исправительные учреждения, среди которых Академия окажется едва ли не самым гуманным. Кстати, название статьи было что-то вроде Киберконцлагерь.

Так один из лучших и ярких в своём трагизме рассказов Шекли обретает реальное воплощение. Но там герой хоть на мгновение осознаёт свою нормальность среди покорной толпы, а что будет в жизни?

Пишу по впечатлению полувековой давности, с тех пор не перечитывал. От каждой новой вещи Стругацких тогда ожидалось что-то новое, оригинальное, не похожее на других советских авторов. И это мы увидели. Написано хорошо, но выглядит как одно большое вступление — всё время ждёшь, что что-то начнётся, заварится, закрутится, ну, какое-то сопротивление, подполье образуется или герой-одиночка разобьёт склянку, плеснёт этим соком в марсианскую рожу. Но нет, ничего не началось, точнее, всё как началось, так и кончилось. Значит, таков был авторский замысел, все довольны, ну, как французы при фашистах, хотя там правило без отдельных исключений не работало, как и положено. Вообще, после Понедельника, Улитки, Хищный вещей ожидалось чего-то более яркого, но, видно, наступило время сказать то, что было сказано.

Про стиль могу сказать одно — так теперь не пишут. Атмосфера тогдашних коммуналок с бесправными жильцами показана парой коротких мазков. Называть 8-метровую комнату спичечной коробкой могли, наверное, уплотнённые буржуи, привыкшие к апартаментам с комнатами для прислуги и чёрным ходом (из таких квартир коммуналки и делались повсеместно, большие комнаты к тому же разгораживали перегородками и селили туда разные семьи, примерно как у Ильфа и Петрова). Советские кухни по 5-7 метров и подобные комнатки в 3-4-комнтатных квартирах им тогда ещё не снились. Идея увеличения жилплощади этаким эликсиром хороша, объяснения тут ни к чему. Поэт Николай Глазков, описавший такую ситуацию в стихотворении «Баллада баллад» (1939) пошёл дальше, эликсир помог его герою ещё и с пропитанием, там и конец не такой трагический, как у Кржижановского.

Отдельное спасибо jamuxa, благодаря отзыву которого открыл для себя замечательного поэта Глазкова и, не сразу, но разыскал его «Балладу баллад». А вот «Сказочку об Истине» Кржижановского пока не нахожу.

Сверхпродвинутые пришельцы хотят иметь дело только с содружеством всех разумных существ Земли, включая тех, которых люди в этом подозревали, не подозревали и даже тех, о существовании которых понятия не имели. Работа предстоит на века. При чтении (в оригинале, переводов не знаю) быстро возникло ощущение, что это своего рода вариация на тему Кукольного Театра, так что конец не слишком удивил.

Хотел найти другие работы этого автора, но пока не удалось.

Хотя я считаю охоту (как и рыбалку) преступным занятием (особенно в наше время, когда каждый день исчезает редкий вид, а обычные становятся редкими), реально она оправдана для ничтожного количества тоже исчезающих дикарей, мне рассказ понравился как литературно-логическое упражнение, а уж краткость ох как подкупает. Одно осталось неясным — раздался выстрел, хотя у охотника была вроде только дубина, она и стреляла, надо думать, а что ещё?.

Странное произведение. Подзаголовок «Так пропали мои девять ранних рассказов» (это и название немецкого перевода) не сильно проясняет дело — автор намекает, что, мол, пришельцы украли его труды? Зачем эти типы туда явились воровать всякую ерунду и некоторую, хмм... часть самого «объекта» визита — ни малейших указаний в тексте не содержится. Ну хорошо хоть много не взяли и помогли героине встать «на путь истинный», может, в этом и был весь великий смысл. Ну и чулан-транслятор, почти как у Стругацких.

Читал в оригинале.

Необычный рассказ в форме сказки-притчи, в немецком переводе названный «Если укусишь руку, кормящую тебя...» Мир в виде квадратного города, населённого роботами, управляемый неким огромным Богом-Тенью, иногда появляющимся чтобы навести порядок. Дживер, центральный персонаж, то ли спаян не так, как другие, но тянет его что что-то этакое, то стихи захочет писать, то музыку сочинять и плясать под неё, и ведь занялся бы такими делами, если бы знал, что это такое... Ну хочется ведь воспарить над миром, узнать, что там, за границей квадрата, и строит он тайком у себя в гараже ракету. Остроумная вещь, дающая однако повод лишний раз подумать, не нарушат ли смелые и не всегда обдуманные начинания хрупкого равновесия, на котором держится наше существование.

Читал в оригинале.

Написанный за 10 лет до полёта Союз-Аполлон рассказ о совместной советско-американской экспедиции, но он вовсе не об открытиях, борьбе с нештатными ситуациями или проблемах психологической совместимости. В свободное время участники полёта решают провести первый в истории шахматный матч на орбите, но соревнуются не просто случайные попутчики, а представители держав, соперничающих во всех областях, это как-никак престиж, и с Земли начинают безбожно подсказывать обоим. Американец решительно выключает связь, и турнир продолжается, в результате каждая сторона получает свои лавры. Остроумное решение концовки Джеком Ритчи, имя только нашему представителю он выбрал мягко говоря не самое характерное для России, да и для всего Союза.

Читал в оригинале, о переводах ничего не знаю.

Хотя на дворе конец двадцатого века, есть ещё люди, верящие в оборотней. И вот, вооружившись перепечаткой древней книги, два друга собирают странные ингредиенты и варят ужасно пахнущий волшебный эликсир, соблюдая все указания фолианта. Осталась глотнуть тошнотворного варева, произнести выученное назубок заклинание и не забыть ритуал возвращения к человеческому облику. Но, если получится, в кого превратится искатель приключений? Этот вопрос не даёт им покоя, из преданий следует, что это должен быть зверь, наиболее страшный для данной местности, в Европе это были волки и медведи, в Индии тигры, в Африке носороги и змеи, но они живут в современном мегаполисе... Конец истории вроде весёлый, но это как посмотреть.. По завязке ожидал большего.

Читал в оригинале, перевод мне неизвестен.

Изобретатель машины времени с «обратным ходом», т.е. отправляющей предметы только в прошлое, оказывается втянутым в созданную им же парадоксальную петлю времени. Стоит ли стараться что-то изменить, если всё уже (и сейчас и в будущем) произошло, кажется, наилучшим образом? Расслабиться, пожинать плоды и плыть по течению? Предложенное автором решение не показалось мне особенно оригинальным и привлекательным. Вот в рассказе Жака Порта «Великое будущее» 58 года создался действительно остроумный парадокс: «Математики нет, астрономии нет, физики и химии нет, биологии и психологии тоже пришел конец... учёных ... нет. Все в великое будущее отправились, чтобы с великой наукой великого будущего знакомство совершить» Да кто ж её создаст, если все уехали?

Читал Package в оригинале, о переводах мне ничего не известно.

В природе человека желать того, чего ему не хватает, и в поисках ответа на Окончательный Вопрос предвечный Создатель не мог найти лучших помощников, чем «воскрешённые» им учёные — ведь ему самому присуща эта слабость созданных «по образу и подобию». Мне очень близка эта тема (как, полагаю, и многим изрядно повзрослевшим людям, хотят они этого или нет) и добрая половина моих скромных опытов в фантастике посвящена таким «загробным контактам», Азимов тут (то есть там) не одинок...

Читал в оригинале, с переводом, к сожалению, не знаком

Эта до жути правдивая повесть о жизни, как она есть. Мы приходим в неё, полные желания делать всё хорошо и правильно, но постепенно осознаём, что всё в ней почему-то идёт не так, как нам хочется. Но это же можно исправить, надо только наказать одних, помочь другим, посоветовать третьим... Чаще всего это не идёт дальше разговоров за рюмкой в тёплой компании, и мы постепенно смиряемся и находим плюсы в том чтобы жить как все. А если не смиряемся, если находим силы и возможности, чтобы попытаться сделать мир лучше? Вот тут-то и выясняется, что итог этих попыток один — горы трупов и моря крови. И неважно, пошёл ты устанавливать справедливость в ряды мафии, комитета Г(алактической, скажем) безопасности или в другие бригады и отряды народных мстителей, пламенных революционеров (да и просто в армию, если на то пошло) — везде ты будешь выполнять приказы, избивать и убивать кого прикажут, а мнение твоё, честь, совесть и прочие интеллигентские сопли ни разу никого не заинтересуют. О них можешь вспомнить потом, когда система выжав из тебя всё, выплюнет за ненадобностью (если повезёт) — тут уж забывайся как можешь — пей, гуляй или в петлю лезь, звеня орденами, конечно. А как же вожди, инициаторы, спросите вы, у них же есть свобода выбора? — Нет, они-то как раз самые зависимые, свита не только играет короля, она его и полностью контролирует.

Честь и хвала братьям Стругацким, которые честно сказали это тем, до кого пока не дошло. И хорошо, что не было у тех «прогрессоров» чёткого плана действий, они просто хотели «как лучше», а если бы был, последствия могли бы оказаться куда страшнее. Действительно, как писали в одной пародии, «трудно плыть боком».

А есть ли выход из всей этой безрадостной картины? Конечно есть, и жизнь нас постоянно к нему подталкивает, и мы постепенно уходим, кто посолонее, а некоторые и послаще похлебавши...

Читал «Сказку» лет 45 назад когда перепечатывал её себе на работе, пока начальник был в командировке, заодно и печатать поднаучился. После блестящего и лёгкого «Понедельника» она кажется очень тяжеловесной, хотя в ней хватает и остроумных и верных моментов. «Читатель поэзии» очень хорош, вспоминается сказка роботов у Лема где поэты падают из окон на мостовую, устланную гениальными стихами, которые некому читать. Пришелец Констатнин опять же, чёрный ящик, Лавр Федтович, смотрящий как орёл на солнце. Конечно, это не фельетон, хотя в некотором смысле любые публицистические строки можно так рассматривать, поскольку их цель — привлечь внимание к проблеме. Фельетоны у нас теперь не работают, потому что власть слаба против капитала, другое дело, если бы было мощное профсоюзное движение или «власть» СМИ была более авторитетной, тогда эта форма так или иначе действовала бы.

Хочется спросить, как автор недавнего отзыва Barrell представляет себе реакцию прогрессивной общественности в СССР 70-х годов на сокращённую журнальную публикацию диссидентского толка (в книгу вещь попала только в России 92 года). Если бы какие-то комиссии о подкомиссии могли хоть как-то влиять на развал или неразвал науки в государстве, цены бы им не было. Наука, как и всё государство, развалилось по внутренним причинам, первым серьёзным симптомом была проигранная лунная гонка — не нашлось поддержанного властью лидера, способного объединить лоббируемые разными деятелями организации для решения государственной задачи, и в итоге последователи Сергея Павловича проиграли его предшественнику В. ф. Брауну, у которого всё это получилось. Он и со спутником и первым человеком их бы обошёл, но США не доверяли немцу, пока успехи СССР не заставили их пойти к нему на поклон. Ни и экономическое соревнование с капитализмом безнадёжно проигрывалось, такова быль, а с сказках одни только намёки. «Сказка» интересна как документ эпохи, отражающий те же проблемы, чти и Понедельник и Улитка под немного другим углом, у авторов, похоже, остался недорассказанный материал и запал для этого.

Не слишком короткая баллада (16 строк как-никак в семистопном нестрого трёхсложном размере) о недопустимости смены объектов поклонения (благодетелей, хозяев твоей судьбы) даже если это кажется выгодным — они мстительны и не станут ссориться из-за мелкой сошки вроде тебя.

Не претендуя на перевод, приведу мораль, с небольшим намёком на авторский стиль:

Греша без счёта, Бога не спросив, до склона лет возможно ты протянешь

Но только, если, Боже упаси, других богов в молитве не помянешь

Бедный Донал, за ним таки пришли. Может быть, это такое пророчество, кто знает..

И всё-таки трудно по этому произведении предугадать появление великого фантаста.

Спасибо отзыву igor14 — из-за него набрёл на бесплатный ресурс arсhive.org, где не только все Weird Tales, а и вообще чего только нет.

Читал в оригинале давно, ещё до появления переводов, с ними не знаком. По мрачному впечатлению создаваемой автором ситуации безвыходности напоминает «Вторую модель» Дика, но если там действительно трудно обвинить в чём-то героя, то здесь он оказался глупым авантюристом, ставящим будущее Земли в зависимость от своей ковбойской удачи в поединке с заведомо могучим противником. Да и земное начальство должно было для профилактики уничтожить корабль и героя в придачу — в вдруг он и есть изменивший внешность пришелец? В целом, очень яркое, запоминающееся произведение, долго ждавшее перевода и незаслуженно низко оцениваемое.

Замечательно! Вся «Планета обезьян» на одной страничке. Легко и остроумно написано — «одна пенни и мой играйт вам много-много музик. — Нет? Карош. Тогда вы даваль мой обисьянка тва пенни и мой не играль музика».

Всего-то в полкроны эликсир обошёлся (1 р. 20 к. как сказано в сноске 1927 года). Весь прогресс впереди, готовьте еще полсоверена, Ватсон!

Хорошая, нетривиальная идея, кончено, немного «офантазенная». Люди, способствующие или мешающие творчеству, действительно есть. По себе знаю, что стихи гораздо легче сочиняются в паре, даже если партнёр не предлагает ни одного слова, рифмы или идеи — помогает его реакция, молчаливое или словесное одобрение или неодобрение озвученных вариантов, живая дискуссия, возникающие слишком острые, но остроумные варианты, в итоге отбрасываемые, поднимают настроение и работа идёт на эмоциональном подъёме. Да если разобраться, и художественное и техническое творчество ориентировано не на самого творца, а на конкретных или воображаемых людей, сочинять для себя — полная чушь, у каждого есть какая-то реальная или воображаемая референсная группа, к которой он постоянно мысленно примеряет производимый «продукт». Ревнуйте к Копернику, как говорил Маяковский!

Декларация благих намерений, излагаемых подряд с условным разбиением на главки, вещь при всей привлекательности идеи не для лёгкого чтения. Жаль, что такие идеи не выдерживают соприкосновения с грубой реальностью — упразднение государства, сведение необходимых всё же официальных должностей к временным общественным работам, сплошная идиллия общества единомышленников — действительно утопия. А не захотят ли органы правопорядка прибрать власть к рукам? А остальной мир только руки будет разводить в немой зависти и восхищении? Знаем мы, куда благие намерения ведут, вспомнить хотя бы, что сделали с Германией 30-х годов, попробовавшей вырваться из тисков мирового, хм..., определённого капитала, особенно когда она и окружающие страны стала в это дело втягивать. Не приспособлены пока люди к такой прекрасной жизни, природа не позволяет, несмотря на все усилия известных стран по воспитанию «нового человека».

Жуткий незабываемый рассказ о всём худшем, что есть в человеческой натуре, что делает возможным бесконечные войны, преступления, пытки и концлагеря. Возможно, это необходимая изнанка всего прекрасного и доброго, что уживается в нём же, одно не может существовать без другого, как рай без ада и Бог без дьявола. Кнут и пряник везде внутри нас. Тут же проблемы совместимости в маленьких коллективах, дальних экспедициях и т.п.

Мне тоже сразу вспоминается этот рассказ, когда слышу «На дальней станции сойду». Вещь действительно запоминающаяся своим нестандартным сюжетом. Я читал рассказ очень давно и удивился, что на Фантлабе не указана журнальная публикация (Наш современник — 1968. — № 5. — С. 97-102). Кстати, почему «город»? По смыслу это место — забытый Богом полустанок, и название «Back of Beyond» по словарю означает «глушь», «у чёрта на куличках», вряд ли такое преступление можно было задумать в каком-никаком городишке.

В этом потрясающем рассказе дело совсем не в том, что, как сказано в аннотации «возвращают жизнь преждевременно умершему», применив метод «ранее апробированный только на животных», а в том, как ему возвратили память, а вместе с ней интерес к жизни и работе – без этого «возвращённая» жизнь оказывается ненужной обузой, приносящей нравственные страдания «воскрешённому». И вот тут повествование превращается в гимн Земле, поражающей и свой уникальностью, и бесконечным разнообразием природы, настоящей колыбели человечества, способной прийти на помощь в самой, казалось бы, безвыходной ситуации. И конечно, здесь могут водиться тигры (пока, к сожалению).

Считаю, как в 64-м году, так и сейчас, этот рассказ, давший название сборнику, его единственным достойным украшением, заслуживавшим высшую награду, остальные были проходными и совершенно не запомнились.

Безотносительно к фильму — блестящая стилизация под старый романс. Я, собственно, в фильме его почти пропустил, не люблю вставных номеров, запомнилась мне эта вещь по переделанному тексту, прозвучавшему на КВН в конце 80-х годов «белого фосфора хлопья душистые ночь напролёт нас сводили с ума» — это было тогда злободневно в связи с попытками предотвратить развал Союза. Хотя я лично строго карал бы за любые переделки популярных песен, например, в рекламе, неприятно это слышать привыкшим к классическому звучанию. Помню ещё в начале 60-х по телевизору политический пародист напевал на мотив Иоганна Штрауса «Я с дивизией СС вышел в подмосковный лес...» — это в связи с оживлением неонацистов в Германии, при том, что одной из полевых армий фон Бока командовал генерал-полковник Штраус, эсесовские дивизии тогда только начинали формироваться. До сих пор этот текст лезет в голову когда звучит знаменитый вальс.

Очень необычная книга, которая произвела на меня в своё время одно из самых сильных впечатлений из всей выходившей тогда серии «ЗФ». Текст с самого начала производит впечатление бредового, и совершенно логично в конце он и оказывается бредом тяжело больного человека, что придаёт всему повествованию своеобразный реализм — по словам психиатров, галлюцинации для страдающего ими человека гораздо реальней окружающей его действительности. Хвала автору, сумевшему придать бредовым видениям стройную литературную форму с острым занимательным сюжетом.

Эти книжки были в середине шестидесятых и в семидесятых годах главным источником зарубежной фантастики для её многочисленных любителей в СССР (Ещё надо, конечно, упомянуть серию БСФ, начавшую издаваться тогда же «Молодой Гвардией», пять томом приложения к «Сельской молодёжи» и отдельные публикации в журналах, в основном «Знание-Сила» и «Химия и жизнь») В те годы я ни разу не видел книжки ЗФ в открытой продаже, они сразу уходили к перекупщикам и шли на чёрном рынке по 3 — 5 рублей при номинале около 1 р. Надо заметить, что на нашем сайте в списке не хватает очень многих книжек даже из первых лет серии.

Я бы предложил следующий рейтинг 10 лучших книг серии:

1. Паломничество на Землю — Р.Шекли

2. Вино из одуванчиков — Р.Брэдбери

3. Туннель под миром — сборник

4. Оловянные солдатики — М.Фрейн

5. Марсианские хроники — Р.Брэдбери

6. Путь марсиан — А.Азимов

7. Дом в тысячу этажей — Я.Вайсс

8. Андромеда — Ф.Хойл

9. Экспедиция на Землю — сборник

10. Операция «Венера» — Ф.Пол и С.Корнблатт

(кроме двух сборников, ничего этого в списке не вижу)

Книжки Станислава Лема не указываю, потому что к тому времени напечатанные в них произведения были уже хорошо известны по другим изданиям — польского писателя печатали гораздо больше, чем англичан и американцев.

Как распахнувшееся окно в мир западной фантастики, серия заслуживает высокой оценки, хотя кроме перечисленного не многое запомнилось и произвело впечатление.

Незабываемая вещь, раскрывающая глаза на всякие спекуляции на мему «жизни после жизни (или смерти, как кому приятней)». Наводит на мысль, что субъективное восприятие смерти может быть таким, что человек никогда не узнает, что он умер, продолжая бесконечно (для себя) переживать прежний опыт. Кто-то из знатоков «Что-где-когда» как-то сказал, что перестал бояться смерти, уяснив для себя, что там, где он есть, смерти нет, а там, где есть смерть, нет его. Завидная позиция.

Потрясающее стихотворение. Не представляю, как можно было в 37 году писать такое:

Сегодня с трибуны слово простое

В громе оваций вождь говорил.

Завтра — обломки дамб и устоев

Жадно затянет медленный ил.

Не даром это стихотворение всего раз напечатали в антивоенном сборнике 1987 года. И кто скажет, что оно не актуально сегодня, когда мир гуляет по краю пропасти не дальше, чем в конце 30-х? Только сейчас всё меньше строится и всё больше рушится.

Читал в детстве с интересом, помню, предлагал в классе назвать наш отряд именем Володи Дубинина (не поддержали, малоизвестен). С годами моё отношение к тем событиям изменилось. Подпольщиков, как и партизан, во всех армиях считали людьми вне закона, террористами, подлежащими безусловному уничтожению, только если это делали противники, это считалось зверством, а свои — справедливым возмездием. Польза от подпольной деятельности была в общем ничтожной, но уж если взрослые считали своим долгом заниматься этим опасным делом, то рисковать детьми не имели никакого морального права, как улицы потом ни называй и делегациям пионеров подвиги ни расписывай.

Написано хорошо, в знакомом стиле Стругацких, и исторически вполне верно. Сейчас, конечно, этот текст никаких Америк не открывает, но тогда, в 60-м году, это было (бы) очень, по-Солженицынски смело, потому, возможно, рассказ и не публиковался. Интересно, что герой говорит, что не объявлялся открытый набор добровольцев в Испанию. Наших бойцов и «советников» принято называть добровольцами, но это пропагандистский штамп, туда посылали кого считали нужным, а рвавшиеся добровольно вполне могли быстро оказаться в том самом подвале. Жаль героев, считавших, что воюют на перднем крае за правое дело. Они были пешками в политической игре на прощупывание потенциальных противников и испытание вооружений. Дело просоветской республики было изначально проиграно, так как она показала свою экономическую несостоятельность, что и вызвало военный мятеж. Кстати, военная помощь СССР оказалось очень даже небескорыстной, в СССР был вывезен немалый золотой запас Испании, который не вернули до сих пор, несмотря не неоднократные напоминания.

Поливать грязью советскую власть, как автор предыдущего отзыва, легко и, возможно, приятно, но была ли у неё достойная альтернатива в 17-18 годах? Царизм полностью прогнил, либералы без опоры в народных массах ни на что, кроме красивой болтовни, оказались неспособны. Большевистский переворот, несмотря на все кровавые издержки, всколыхнул страну, оживил её, как вспашка поле, позволив новым свежим силам проявить свои способности во всех областях. Поэтому народ в своей массе остался верен своему государству, не предал и отстоял его в ужасной войне (и это сделали простые люди, кадровая армия, получившая все привилегии от государства, разбежалась и сдалась в 41-м году, побросав свои лучшие в мире танки и самолёты). Вряд ли люди стали бы воевать за власть маньяков и серийных убийц.

Да, неплохо, однако тут тебе и супер-лингвистическая машина, помещающаяся в кармане, и инопланетяне, севшие прямо в соседнюю лужу, и самаритянский милиционер, готовый на всё для, считай безумного, ну не профессора хоть, а только МНСа. Это сильно смахивает на признак «Короли и капуста» из Словарика юного графомана Шайнера и Стерлинга — «Рассказ, отягощенный всем множеством разнообразных идей, пришедших автору в голову во время написания. (Приписывается Деймону Найту)».

Чтобы не считать инопланетян в озере, услышанных только что изобретённым прибором, огромным роялем. то есть чрезмерной натяжкой, следовало бы намекнуть, что пришельцев кругом хоть пруд пруди, просто раньше средства не было их услышать. Ну, например, в конце могло послышаться из транслятора что-то вроде «вижу водоём, иду на посадку, трах-бабах» — а у них и шланг наготове!

Совершенно согласен с Shalalak, переделка СКР в СКИБР совершенно выхолостила смысл рассказа, превратив его в банальный отчёт об испытаниях, вконец испорченный хэппи-эндом с привлечением жены. Это мне напомнило увещевание злодеем героини Л.Орловой в фильме «Цирк» — «Для артиллерии это не имеет значения». Звездолёту всё нипочём, он не Боливар, и тысячу жён выдержит. Да ещё герой, в ореоле своей незаменимости, начинает учить своего командира как надо мерить людей.

А если бы танк и стрелять умел, они бы с ним справились, хочется спросить?

СКР поставил бы 8, а СКИБР больше тройки не заслуживает.

Рассказ о героях-первопроходцах космоса, ведущих себя как маленькие дети. Пославшие их на Курильский остров не знали о работе экспедиции на японской базе? И не заподозрили о возможном наличии оставшихся боеприпасов? Ну, наверное, в светлом будущем одно ведомство так же не знает, что делает другое, всё как у людей. Герой сокрушается, что ему дали неопытных помощников, хотя по смыслу ему бы одного-двух грузчиков хватило — яйцо перекантовать да камеры расставить. Из 20000 человеко-часов, ушедших на яйцо десяти минут не хватило чтобы научить его распознавать металлоконструкции и взрывчатку. Уже заподозрив неладное, герой лезет в воронку и позволяет ребятам залезть туда же — куда такому на дальние планеты? Японская подземная крепость на 20000 (?!) человек — для чего? Такую уйму народа снабжать же надо при скромных людских и прочих ресурсах страны. Простреливается территория острова — готовились с сухопутной войне на островке? Надо было бы береговую оборону создавать, орудия расставлять на господствующих высотах. Ну, позитронные мозги, конечно кивок в сторону Азимова. И ещё — в варианте «Поражения» герой справедливо строго указывает помощнику на хамское передразнивание пожилого айна. В «улучшенной» версии помощник скромно подшучивает, что можно было бы тут же сгладить ответной шуткой без громов и молний. В «улучшенном» варианте все отделываются в итоге царапинами и бодро размышляют о вечном, хотя должны были взлететь высоко над куполом этим при таком легкомысленном поведении. Наверное, все эти нелепости оправдывались замыслом авторов показать, насколько война и её опасности к тому времени забыты, но первопроходцы-то на это никак не имеют право. Такие вот полуденные впечатления.

Яркая декларация «лишнего человека» как его определял Белинский. Отпечаток личности автора, позволяющих отчасти понять его несносный характер, службу в летучем разведотряде, постоянную игру со смертью. Если вдуматься, у Лермонтова очень немного действительно ярких и сильных вещей. Кроме «Бородина», «Родины», «На смерть поэта» и «Пророка» (его как и Пушкинский помню наизусть), это «Выхожу один я на дорогу» и «Белеет парус одинокий», написанные, как и «И скучно и грустно» в последний год жизни. Гениальная простота без поэтических выкрутасов. Создаётся впечатление, что поэт только входил в силу и начал писать по настоящему хорошо перед самым концом.

Красивый остроумный стих, в котором блестяще отражается и детская и родительская психология (уж такой я стал хороший, сам себя не узнаю). Если подумать, что ещё я помню из детских стишков через почти 70 лет, это будет, кроме Снегиря, пожалуй только Муха-Цокотуха (от неё осталось скорее тревожное впечатление), Плих и Плюх (Гибнет роза, гибнет мак, резеда и георгин, Паолина на собак выливает керосин) и Птичье радио потому что меня попросили выучить его наизусть и выступать перед гостям. Не многое, однако, выдерживает испытание временем.

Гениальное стихотворение, которому нет равных в стихах для детей. Красивый стих о фантастическом превращении алфавита под влиянием существенной внешней помехи. Заставляет задуматься о помехозащищённости и адекватности восприятия при нашем с вами общении и тем более при попытке услышать инопланетный разум или обратиться к нему... «Буква А когда очнулась не узнали никого»

Оценивать это стихотворение отдельно от музыки бессмысленно – кто и где иначе о нем узнал бы, и тем более оценил? А песня потрясающе великолепна – это гимн школе, какой она должна быть в идеале, и неважно, что там пишут скрипучим пером, с скоро вообще писать перестанут, перейдя на сенсорику и голосовое управление.

Проблема школы состоит в том, что в ней, а после уроков и дома, надо учиться, а не красоваться, тусоваться, сплетничать и отбывать номер. Но как этого достичь, до сих пор никто не знает, и не верьте тем, кто говорит, что знает (как пел Галич в своей знаменитой песне). Школьная программа чудовищно перегружена, заданий невпроворот, каждый учитель, видимо, считает, что учат только его предмет. Зачем восьмикласснику знать орбитали электронов и принцип Паули? Зачем зубрить английские слова и пересказы, не научившись азам разговорной речи и построения предложений? Зачем давать малышам непосильные задания, с которыми и родителям нелегко справиться? Выучивший всё, положенное по программе, вундеркинд сразу становится первым кандидатом в студенты, кандидаты, доктора и академики – для такого пути программа, видимо, и создана. Но дело в том, что какого великого человека ни возьми – за партами все были безнадёжными тупицами и лоботрясами, будь то Ньютон, Эйнштейн, Эдисон или Уинстнон Черчилль, такой вот парадокс образования, однако, а круглые отличники в самостоятельном плавании как-то не очень…

В 2016 году к двадцатилетней годовщине смерти Альтова в ТРВ-Наука был опубликован сильно сокращённый и «приглаженный» вариант этой статьи по заголовком «Опаляющий разум Генриха Альтова» (https://trv-science.ru/2016/09/20/opalyayushhij-razum-genrikha-altova/). В нём опущены воспоминания о допросах, «суде», сведения о тогдашней литературной среде и её давления на Альтова, его оценках новизны НФ идей по шкалам и анкетам (наверное, сегодня любая критика советского прошлого снова становится неполиткорректной). Нет там и никаких подробностей относительно реестра идей и практического применения разработанных Альтшуллером методов в изобретательстве и конструировании фантастических сюжетов.

Надеюсь, в 2026 году Амнуэль не забудет написать очередную заметку о Генрихе Альтове и его выдающемся вкладе в развитие идейной базы научной фантастики.

На три четверти всё хорошо и логично, но конец... Одни вопросы. «Познавший истину» беглец обуздал заразу своей добротой? Что с ней стало? Герой, только что готовый пожертвовать собой ради человечества, вдруг угоняет станцию, не дав этому человечеству шанс просветиться и познать или хотя бы исследовать заразу. Решил отложить это на потом, после решения своих проблем? «Чрезвычайное происшествие» Стругацких гораздо лучше самосогласовано, хотя и там конец сомнительный — командир не мог допустить такого риска, разрешив привести мух на Землю, это в любом будущем сказки, надо было решать по-другому.

Бесподобная вещь, настоящее украшение серии ЗФ наряду с «Паломничеством на Землю» Шекли и «Вином из одуванчиков» Брэдбери, хотя это, строго говоря, не совсем фантастика. Колоритнейшие персонажи — умники Голдвассер с Макинтошем одни чего стоят, руководство Института, писатель, решивший сочинить роман, начав с хвалебной аннотации, самаритянская программа великолепна как и её описание. «... напечатал — забил, напечатал — забил. Проклятая буква никак не хотела исчезать» — это о «Х». Помню через 50 лет после прочтения, и о четырёх окурках и трёх обгоревших спичках в лифте тоже. «убрать из кабинетов руководящих работников плакат «Мыслим масштабно»... как бы вы отнеслись к девизу «Согласуй!»?», «Если бы меня попросили дать в одном слове наставление юношеству, вы знаете, Прествик, какое это было бы слово? — Какое? — Думайте, Прествик. Думайте. — Не знаю, Эр-Пэ. Мелочи? Нет, Прествик. Думайте. — Э-э… смелость? — Да нет же. Думайте. — Ума не приложу, Эр-Пэ. Дерзание? — Думайте, Прествик! Думайте, думайте, думайте, думайте!»

«Так кто же у нас сейчас ставит «Обхохочешься»?» Ну, и история с королевой, конечно. Не читавшим немедленно восполнить этот пробел! Тут поможет цитата о чтении:

«Но кому интересно узнать, что некий совершенно незнакомый тебе человек умер, женился или смирился с чем бы то ни было?» — поэтому Голдвассер читал книги о конца к началу. «В дни особой депрессии он сознательно увеличивал дозу мазохистского удовольствия, которое извлекал из своего чудачества, и прочитывал от конца к началу каждую фразу».

Написано в конспективно-повествовательной, скорее «отрешённой» манере, так что стиль «не цепляет». Практически не раскрыта и не завершена тема конфликта между «богами», божественного и земного в них, что ждёт Удачу и её протеже, в общем непонятно. О развитии музыкальной карьеры ни слова, видимо, от красивой жизни на это времени и сил уже не хватало. Деньги не испортили героя, а, наоборот, сделали стойким к хроническому невезению, такая, что ли, мораль? И после этой прививки и от везения у него отторжение пропало, делайте выводы... Тема мне, в общем, близка, за это лишний балл, так и тянет переписать по-своему.

Вот он, долгожданный первый (точнее, второй) контакт — ходят тут, надоедают всем, отвлекают, будто у нас своих дел нет, мысли ваши насквозь видны и нет в вас ничего интересного. «Я вызову его на дуэль!», «..вот вам ключи — От города? — нет, от дома!» — один из самых смешных рассказов в мировой фантастике, хотя все герои в конце погибают. Если и есть у Брэдбери что-то, заслуживающее десятки (кроме кошмарного, не отпускающего Калейдоскопа), то это вторая, третья и, пожалуй четвёртая экспедиции их Хроник.

Сказ об американском несгибаемом патриотизме и решимости бороться с захватчиками в любых обстоятельствах. Этим, собственно, всё и сказано и ничего больше в этом рассказе нет. Президент, волею автора, не придумывает ничего оригинальней, чем не задумываясь послать остатки своего беспрекословно повинующегося народа на бесшансовую борьбу с абсолютно превосходящими силами оккупантов, которые в назидание оставляют его с женой в живых любоваться на результаты своего правления и триумф пришельцев. Напрашивающаяся и проводимая сознательно аналогия с уничтожением индейцев американцами слегка маскируется отсылкой к войне испанцев с коренным населением Перу, остатки которого продержались 50 лет в горной крепости, давшей название рассказу. Всё плоско и предсказуемо, никакой изюминки я не заметил.

Этот рассказ конечно сплошная шутка, начиная с фамилии профессора (почему-то в русском тексте не дан её перевод с немецкого для тех, кто не знает) кончая заключительной прогулкой в «джунгли» на чучеле безголового моа. В тексте тоже есть прекрасные выражения: Голова печально покачала собой, Я бы отдал оба уха за одну ногу, Я вынужден сидеть здесь на собственной шее, Я ... рискнул намекнуть, что зато он застрахован от мозолей и радикулита. Сам способ передачи объектов на расстояние по проводам служит для подведения читателя к причине провала эксперимента — я, надо сказать, думал, что в доме отключат электричество, забыв, что профессор пользовался гальваническими элементами (как и наши с вами телефоны). Митчелл не утруждал себя размышлениями о том, в частности, сколько времени должна занять передача по тогдашним каналам связи информации о строении даже простейшего объекта. Принципиальную возможность телепортации обсуждал, например, Станислав Лем в своей «Сумме технологии», ничего в принципе невероятного в этом нет, остаётся моральный аспект дублирования личности и дальнейшей судьбы «оригинала» — не уничтожать ли его тут же во избежание коллизий, описанных, к примеру, у Саймака (Спокойной ночи, мистер Джеймс). Остроумный человек был Эдвард Пейдж Митчелл.

Давно не читал такого, чтобы мне сильно понравилось (больше надо читать наверное). Дело тут не в «двухступенчатом» умирании и даже не в коллективной реальности, которая, как можно понять из текста, появляется у любых индивидов, обменявшихся парой мыслей. А вот то, как относятся к выпавшим из этого «коллективного бессознательного» мне живо напомнило «Обряд перехода» — малоизвестный и очень недооцененный у нас рассказ Генри Каттнера, где приговорённый к этому «переходу» считается мертвецом, которого не замечают, что бы он ни делал — ходил где угодно, брал любой товар бесплатно и т.д. Здесь идут дальше, используя нарушителей для целей закулисных группировок, стремящихся по-своему использовать достижения земной науки. Хороши сцены из тюремной жизни, где заключённых заранее считают мертвецами и держат только для выпытывания полезных сведений. Вопрос, совершила ли героиня преступление, остаётся без ответа, как и её дальнейшая судьба, возможно, для того, чтобы оставить читателю пищу для размышлений после прочтения — так произведение и его автор пускают корни в нашем подсознании.

На фоне небывалого прогресса генной инженерии отдельными мазками показана история жизни втянувшегося в этот процесс человека. Поскольку всё это втиснуто в рамки маленького рассказа, получилось поневоле очень конспективно, читателю просто не хватает времени чтобы вжиться в сюжет и начать сопереживать. Но отдельные фрагменты стоят высокой оценки, например:

»... мой народ не может позволить себе покупать рис, который выращивает. Его приходится отправлять на экспорт, чтобы покрывать долги».

Всегда завидовал жителям Брунея, которых султан обеспечивал бензином бесплатно или Ираку при Саддаме, где на один доллар наливали 100 литров.

И ещё:

«У Эвана лет сто не было новых мыслей, одно лишь желание положить конец размышлениям вообще».

Поэтому моя оценка выше средней для этого произведения.

1977 год. Лимонов живёт в Нью Йорке на пособие по безработице, в дешёвом отеле, единственный белый среди чёрных — мелких наркодилеров, проституток, сутенёров, просто тёмных личностей. Ветхое постельное бельё, в лифте гадят собаки. Несколько эмигрантов из наших живут неподалёку, встречаются редко и без особого удовольствия. Все бедны, постоянно в долгах за проживание. Увидев по старому телевизору фильм о Муссолини, Эдуард заинтересовывается и хочет почитать о нём. Случайно на распродаже ему попадается книжка за 99 центов, он читает и находит много общего со своей молодостью — бедность, скитания, бродяжничество, но на фотографиях дуче выглядит не таким уж и неустроенным.

Такой вот капиталистический рай, в который попадали беглецы из социалистического. Выбирай, но осторожно...

Прекрасная маленькая поэма о пользе, необходимости и неизбежности коррупции. Три четверти её остроумно описывают быт, нравы и общественное устройство тогдашней (рубеж 17-го и 18-го веков) Британской Империи, на которую тогда равнялся весь мир (Современный читатель может попытаться найти десять отличий от того, что мы видим кругом каждый день, но это будет очень непростой задачей). И всё шло прекрасно, но мы же вечно всем недовольны, обличаем друг друга и власть имущих, призываем к честности и справедливости — и вот Боги услышали эти призывы и пошли навстречу пожеланиям трудящихся. Что из этого получилось — лучше автора не скажешь, я тут умолкаю и призываю всех — читать обязательно!

Один из лучших рассказов первого гения мировой фантастики. Диктат установленных форм несовместим с врождённой способностью принимать любую возможную. Опыт истории и сама жизнь на каждом шагу показывает бессмысленность в конечном итоге любых попыток этому препятствовать. Многословность Шекли кажущаяся, он как никто лаконичен в выражении своих идей, умея в коротком рассказе сказать больше, чем иной автор в многотомной эпопее. А остроумие? «Может быть, он мыслил?» — страшное подозрение в отношении любого исполнителя воли начальства, пробегающий мимо друг человека, оказывающийся таким же пришельцем, их подражание угловатой походке аборигенов... «Они выбрали свободу» говорили вражьи голоса о беглецах из лагеря социализма. Каждый стремится к свободе для себя, но понятие о ней у каждого своё, для многих казарма с гарантированной похлёбкой милей туманных далей с неясными перспективами, поэтому выбор героя вовсе не очевиден, на то уж воля Автора.

Да, гонка за «Голубой лентой», северная Атлантика, апрельская ночь, айсберг, почти точные технические параметры — как Робертсон всё это предвидел? И вот Валентина Журавлёва даёт своё фантастическое предположение на этот счёт. Интересен главный герой — испытатель спасательных средств, и сколько за этим риска, столкновения интересов производителей, продавцов, покупателей. Он опасается писать об этом книгу, но найденные прогнозы Робертсона подвигают героя начать свою, явно рискованную войну за справедливость, что не слишком вяжется с недавней осторожностью. И само предвидение катастрофы 1988 года — в тумане воображения восьмёрку с шестёркой недолго перепутать, а тут тебе и Чернобыль, и Адмирал Нахимов с балкером. Нам не дано предугадать... А может быть всё-таки дано, да не научились пользоваться даром?

Автору удаётся погрузить (хотел сказать «макнуть с головой») читателя в яркий, солнечный мир детского восприятия жизни, где и хорошее и плохое воспринимается как есть, без оценок, приходящих с годами. Что касается содержания — за одну историю о телефонной трубке (иллюстрация к которой оттиснута на обложке ЗФ-ской книжки) к ногам автора можно сложить все мыслимые лавры.

Из всех сборников ЗФ «Вино» я ставлю на второе место (после «Паломничества» Шекли), хотя это, вообще-то, и не фантастика.

Автор предыдущего отзыва совершенно прав, это произведение насквозь пропитано временем написания — 1941 год, мировая война, отбрасывающее человечество далеко назад, что уже не раз бывало в истории, будящая в людях дремучие инстинкты древних охотников и воинов и разбойников. И тридцать тысяч могучих солнц, явившиеся с невиданного чёрного неба разом сдирают с героев налёт цивилизации при всей их учёности и попытках подготовиться с катаклизму. А всякие технические огрехи надо автоматически списывать на то же время написания — не о них речь. Чтобы очередной приход не стал последним — вот о чём надо думать.

»- Математики нет, астрономии нет, физики и химии нет, биологии и психологии тоже пришел конец... учёных ... нет. Все в великое будущее отправились, чтобы с великой наукой великого будущего знакомство совершить. ... Вы, ребята, ... наша единственная надежда». — Вот это парадокс науки и прогресса, вот оно, светлое будущее, сделавшее путешествия во времени реальностью! Красота, такого я ещё не читал, браво, Жан Порт и 58-й год!

Сумбурное и, в общем, малопонятное повествование об изначальной природе Добра и Зла (наверное эта тема и послужила стимулом к присвоению награды рассказу, других достоинств я у него не заметил). Как я понимаю, абстрактного зла, как и добра, не существует, это наши засечки на аршине, с которым мы подходим ко всем предметам и явлениям. И зло, если уж на то пошло, это изнанка, обратная сторона добра, реверс этой «золотой медали», одно без другого просто не может существовать. Не зря же тварь кричала исключительно о любви — каждый старается делать лучшее, на что способен (и как он это себе представляет). Дорога в ад известно чем вымощена, черти и Булгакова только добрыми делами и занимаются, как и Мефистофель у Гёте. Но «нам не дано предугадать...».

Русофобия как синоним антисоветчины? Да нет, почему же. К тому же, антисоветчиком легко стать, почитав (а ещё не так уж давно и услышав) о красном терроре и делах «психопатов из НКВД», но узнав, что белый террор был ничуть не краше, поколеблешься в убеждениях как весы, не пришедшие в равновесие. Я не любитель Чехова, мне о его произведениях хочется сказать, что я и без него знаю, сколько в жизни глупости и нелепости, которые он называл пошлостью (теперь это слово имеет скорее порнографическую окраску). Так вот, эта повесть своего рода советская «чеховщина». Дед скроен (грубовато) по образцу Льва Ландау, который, судя по воспоминаниям, отличался инфантильной бесцеремонностью и нонконформизмом во всём , а такие люди вполне могут быть жестокими. Ландау, кстати, до старческого маразма не дожил — «те, кого любят боги (судя по легендам, те ещё типы) умирают молодыми». А домовые? Ну, это так, красивая рамочка для нарисованной картины жизни. Написано хорошо.

Зачем в наше время (а 1975 год это конечно наше время) писать строго в стиле первой половины 19-го века? Что это за блестящий офицер, страдающий как курсистка и не умеющий толком застрелиться? Что это за друг, переодевающийся в женское платье и прекращающий дружбу после несчастного случае, к которому герой не имеет отношения? Почему ему становится легче после гибели героя? Всё это мистика и символы, которые читатель должен разгадать и прочувствовать? И всё это на фоне всеобщей мировой скорби, которую признаёт автор и согласиться с которой призывает читателя. Извините, это решительно не для меня, поэтому тройка.

Лучшее и самое человечное произведение Герберта Уэллса. Такие двери в прекрасное и неведомое снятся по ночам, мерещатся в полусне, воспоминания о них не дают покоя — символ тоски по упущенным возможностям, ведь, кажется, было так близко...

Мне понравилось (кроме сеанса разоблачения в конце). Остроумная вышла чернуха и точно в тему — название говорящее.

Конец вышел скомканный, вызывающий больше вопросов, чем всё остальное. Как Карахарес лишённый магической силы умудрился так ловко манипулировать и, надо думать, заметать следы за зомбированным героем? В чём была проблема найти подходящего исполнителя, чем герой так уникален? Если спор был с ангелом, куда пойдут 600 душ?

Удачи автору на дальнейшем творческом пути!

В разговоре Принца с лисой на нескольких страничках с картинками изложено содержание всех романов, которые были, есть и будут (что бы сам Экзюпери не говорил об отсутствии там сексуального подтекста), там всё сказано и нечего добавить, так что эту повесть можно назвать Книгой Книг. Про пьяницу и короля тоже хорошо сказано.

И ещё, писателю лучше бы было писать, а не соревноваться в стрельбе с мастерами это дела (как и Пушкину с Лермонтовым), но таков был его выбор.

Самый яркий и светлый рассказ у Шекли, полностью лишённый явного или скрытого трагизма, присутствующего в таких великолепных вещах как Академия, Форма, Запах мысли, Абсолютное оружие и тем более Лавка миров. Нет ничего невозможного для открывших Истину, только вот как это сделать? А ведь придётся, иначе человечеству так и вековать на Земле, стучась в закрытые двери и дожидаясь когда его тут случайный метеорит прихлопнет. Но если уж сестрёнка научилась, нам уж сам Бог велел, будем надеяться.

Похожий по идее на «Непобедимый», «Эдем» мог бы быть его предварительным вариантом, первой попыткой автора создать подобный сюжет, если бы не одно «но» — он был написан после «Непобедимого». Видимо, Лем размышлял над разными сюжетными линиями, которые в итоге не уместились в одном произведении. Безликие персонажи без имён и характеров очень в духе Лема (это заметно и в бесподобном «Непобедимом»), всегда ставившего идеи выше бытовых и физиологический деталей, над которыми он само большее подтрунивал. При чтении (а это было больше 50 лет назад) произвело впечатление то, что герои в итоге починили свой треснувший корабль и подняли его в воздух. Они пытаются что-то узнать о мире, в котором оказались, но что можно понять, глядя на него из танковой амбразуры? Им приходится стрелять во ответ на агрессивные действия, которые могут быть естественной защитной реакцией на чужое вмешательство. Можно ли быть судьями и палачами, «богами» в мире, которого не понимаешь? Они предпочитают уйти, и единственный действительно человеческий поступок в этом произведении совершает их инопланетный друг, не отошедший в сторону при старте ракеты.

«Улитка» состоит из двух совершенно разностильных и, на мой взгляд, неравноценных частей, слабо склеенных между собой. «Лесная» часть погружает читателя в прекрасно нарисованный таинственный мир с его говорливым, себе на уме, народом, горячими мертвяками, заболачиванием и одержанием. Я бы назвал эту часть «наш ответ «Солярису», похоже и по идее и по исполнению. «Институтская» часть хороша там, где она стыкуется с «лесной» — в начале и в конце, но и там не дотягивает до «Леса». В остальном это повесть о бюрократии, только лишённая запоминающихся моментов, украшающих тяжеловесную, в общем, «Сказку о Тройке». Читать обе части вперемежку, как было задумано авторами, мне кажется, всё равно, что разбавлять коньяк газировкой – две, по отдельности, приятные вещи только портят друг друга. Так что мои восторги и оценка на 90% относятся к «Лесу» — может быть потому, что я прочёл его первым в «Эллинском секрете» и не сразу добыл «Институтскую» часть.

Да кто сказал, что океан Соляриса вообще разумен? Прицепили к нему такой ярлык и считают, что это произведение о разумном океане. Где там разумность? Он что, говорит, пишет, читает, машины клепает, города строит, с другими планетами-океанами или с людьми-козявками общается, мыслями делится, научить чему-то хочет? Его действия свидетельствуют о разуме? Тогда зеркало — просто верх разумности, только нам иногда нравится, что оно показывает, а океан вот не угодил, всё чернуху лепит, а мы кричим — не такие мы, ну, есть отдельные недостатки, а в остальном сплошь разумное, доброе и вечное. В историю надо чаще заглядывать — сплошные войны, убийства, предательства, огонь и меч, сумасшедший дом с белой горячкой, а не разумность. В общем, неча на зеркало пенять, коли рожа кривая.

А кроме шуток — великолепное произведение, загадочное, непостижимое и недосказанное, как и сама жизнь.

Лем, как и Стругацкие, не любитель и не мастер описывать романтические чувства и переживания, недаром он говорил, что ему неинтересно писать о том, как гуляют Иван да Марья и о чём они говорят (в чём я с ним полностью солидарен). В этом смысле «Взврат со звезд» редкое исключение (у Стругацких можно вспомнить «Трудно быть богом» и его аналог «Обитаемый остров», который можно было бы назвать «Не трудно, а очень трудно или работа для супермена»).

Что видит на Земле человек, вернувшийся через много лет с безмолвных звёзд, привыкший к тяжёлым испытаниям и перегрузкам, оставивший мир, полный борьбы и противоречий (который мы, собственно и видим вокруг)? Этот дивный новый мир обрушившийся на него своим кажущимся хаосом, суетой, шумом, толпами народа, на проверку оказывается выхолощенным бетризацией сборищем надутых хлюпиков, сплошной декорацией, макетом того, что, по представлениям героя, должно быть на самом деле. Может ли любовь спасти его от безумия, примирить с новой действительностью или остаётся только бежать назад, в Космос, тоже, в сущности, декорацию Неведомого, чтобы в борьбе с этим неведомым попытаться забыть, что там, на Земле, всё это давно никому не нужно? Одно из лучших произведений мудрого писателя и философа.

Эта книга производит сильное впечатление не только как, в общем, весёлая карикатура на революцию и социализм, говорящая о них много правды, о чём приятно вспомнить пожившим в СССР. Она говорит много правды о природе человека и движущих пружинах личного и общественного поведения. В любом обществе «равных возможностей», будь то «свободный мир» или «империя зла», правящая и обеспеченная верхушка всегда считает себя равнее других, и вокруг этого идёт постоянная толкотня и работа локтями или чем покрепче.

А можно ли считать социализм далёким прошлым в России, где три четверти общественных богатств принадлежат миллиардерам и миллионерам, а около половины населения живёт, по понятиям развитых стран, за чертой бедности? Такого расслоения нет ни в Китае, ни в США, не было и в царской России накануне революции. Масс-медиа создают впечатление благополучия и успехов, и с этим ещё могут согласиться жители столиц (в Москве и пенсии в 2,5 раза выше, чем в целом по стране, а цены-то везде одинаковы), но шагните на пару сотен километров в сторону, и вы увидите страну диктатуры капитала, где зарплата в 15000 считается приличной. Нефтегазовые ресурсы помогают как-то держаться, но шаткое равновесие может нарушиться от какого-то внутреннего или внешнего толчка, и к власти рванутся новые революционеры, стремящиеся всё отнять и поделить (в свою пользу). Соседние страны давно этого ждут и предрекают. Поэтому читайте классика и будьте бдительны!

Что тащат из отелей? Оказывается, всё, начиная с безобидных пакетиков шампуня, пепельниц, полотенец, халатов, «включённого» алкоголя до вещей, которые, казалось бы, просто невозможно утащить. Выламывают из стен фены, отрывают панели телевизоров, уносят напольные вазы, картины со стен, однажды увели даже рояль из холла. Крупные вещи крадут по принципу «Стариков-разбойников» — в спецодежде, по-хозяйски, сохраняя невозмутимый вид мелкой сошки, выполняющей свою работу. Кто и почему тащит? Богатые — из спортивного интереса и «для коллекции», показывать друзьям, бедные — по нужде и по привычке, для собственного пользования и продажи, Вообще, статья почти не затрагивает психологию такого воровства, концентрируясь на любопытных фактах, в общем «что в нас заложено».

Считаю «Ступени» может быть, лучшим периодическим изданием по тематике «тайны и загадки», всем рекомендую.

Полностью согласен с Bob-101, это почти единственный советский рассказ, не уступающий творениям лучших мастеров жанра (вторым я считаю почти забытый «Электронный советник» Анатолия Днепрова). Особенно хорошо «двойное дно», когда вроде бы всё ясно и таракан получает свою крошку, а вот же «... вихрь пронёсся по вершинам деревьев...» Не хуже Шекли. Жаль, что «Концентратор» включён только в один давнишний сборник Шалимова и поэтому мало известен народу.

Это, к моему стыду, единственная книга Достоевского, которую я прочитал. Диагноз «революционному движению» на ранней стадии. Точно подмечены основные черты «подпольщиков» — борьба за «должности» с громкими названиями, часто это посты в будущем правительстве после прихода к власти (это и сейчас модно — фирма из 3-х человек имеет президента, генерального и креативного директора, причём последняя туманная должность может быть синекурой или отмазкой для нужного человека), разбегание при первом шухере, добровольная сдача властям с покаянием и выдачей всего что знали, старание главарей повязать других кровью, «вотирование» по каждому поводу. Всё это в гротескном виде показали потом Ильф и Петров в сцене собрания «Союза Меча и Орала», там «повязка» ограничивается намёками на «длинные руки», а в остальном очень похоже.

Всех со столетием Революции! Что было бы без неё, мы, к сожалению, никогда не узнаем.

Надо помнить, что до «перестройки» в СССР можно было найти только две книги, более-менее правдиво описывающие события революции и первых лет советской власти — «10 дней» и «Россия во мгле» Уэллса, хотя последняя гораздо бледнее. Удивительно даже, что 10 дней издавали и переиздавали неоднократно, хотя там можно прочесть «неутомимый, пламенный Троцкий», а Ленин характеризуется как хладнокровный логик. Возможно, что автор другого отзыва Gudrun_Pak не знает, что Джон Рид умер при следующем приезде в России и похоронен в Кремлёвской стене. Он, скорее всего, не был «большевистским человеком», но увлекался революционным энтузиазмом, перед Россией он побывал в революционной Мексике и написал об этом книгу. Бывший с ним в России Рис Вильямс тоже написал книги о русской революции, но они не такие яркие, подруга Джона, журналистка, кажется, тоже написала, но у нас это вроде не печатали и я не читал. Описание «взятия» Зимнего дворца резко контрастирует с привычными сценами штурма — темнота, тишина, никакого сопротивления, а перед этим разговоры министров во дворце — опять прорвались матросы, опять обезоружены, сидят в подвале. Читать всем любителям реальной истории, если такие ещё остались...

В приведённых здесь изображениях изданий книги нет довоенных и самой популярной «красной» книги, снабжённой подробными комментариями.

Идея замораживания – размораживания (в данном случае скорее копчения – раскопчения) не раз использовалась в литературе и кино, у Маяковского получился этакий «Когда спящий проснётся» в люмпен-пролетарском исполнении.

Маяковский остроумен и, оказывается современен– «..на случай войны или с Грецией или с Польшей. Но... войны еще нет, а ветчина уже портится», «..будущее счастье человечества, именуемое в простонародье социализмом», «..великие учителя Маркс и Энгельс могли бы предположительно мечтать или даже мечтательно предположить, что мы будем сочетать узами Гименея безвестный, но великий труд с поверженным, но очаровательным капиталом?», «может вся страна отвечать, как какие-нибудь трубадуры:

Для промывки вашей глотки,

за изящество и негу

хвост сельдя и рюмку водки

преподносим мы Олегу»

Да, Маяковский прежде всего поэт, рядом с которым не знаю, можно ли кого поставить, он пробует себя в роли драматурга и сценариста, но в этих рамках чувствует себя неуютно. Поэтому из всего «Клопа» мне запомнились бессмертные строки

«Съезжалися к загсу трамваи — там красная свадьба была...»

Всегда вспоминаю при всяких собраниях, съездах и сходах.

Одно из лучших из лучших произведений мировой фантастики и у Шекли в частности (в ряду с такими рассказами как Заяц, Форма, Академия, Запах мысли и др.). Шекли здесь ничего не пропагандирует, не воспевает унификацию и отсутствие свободы. Он говорит, что предназначение человека, его место в природе никому не известно и в первую очередь ему самому, и кто знает, что ждёт человечество впереди.

Необычная, яркая вещь, украшение 10-го тома БСФ (хотя его ещё много чего украшало, та же «Звёздочка»). Указываю на неё, когда меня спрашивают, каков мой идеал женщины. Иногда с удовольствием перечитываю. И «Механическое эго» Каттнера вспоминается, тоже шедевр, хотя и не о том совсем, а всё-таки..

У Бредбери (для меня, во всяком случае, если учесть что фэнтези я в принципе не люблю) не так уж много действительно хороших вещей. Это вторая и третья экспедиции из «Хроник», Здесь могут водиться тигры, Вино из одуванчиков и потрясающий Калейдоскоп. Можно, конечно, ещё вспомнить Вельд, это по смыслу вариант Урочного часа, но какой-то вялый и предопределённый с самого начала. В Урочном часе всё лаконично, как у Шекли, блестяще и к месту. Один из лучших рассказов мировой классической фантастики, который не с чем сравнить.

«В нем есть что-то от Чехова и Гоголя. Будущее этого писателя весьма огромно...»

Сергей Есенин

«...Зощенко — невероятно читаемый автор. В этом случае он может сравниться только с Горьким, что является весьма показательным и может быть даже не в пользу Горького, который признан образцом классической литературы».

Николай Тихонов

Почему я недолюбливаю людей вроде Зощенко? Потому что они пишут что-то похожее на рвотный порошок... Разве этот дурак, балаганный рассказчик, писака Зощенко может воспитывать?..»

И. В. Сталин

Михаил Зощенко прошёл 1-ю мировую войну, дослужившись до капитана, командира батальона, награждён четырьмя боевыми орденами, затем воевал на стороне красных в Сибири. Он был одним из очень немногих реально воевавших литераторов, большинство обреталось на тыловых должностях.

Рассказ «Приключения обезьяны» был впервые напечатан в 12-м номере «Мурзилки» за 1945 год, В отличие от варианта, публиковавшегося в дальнейшем, там были опущены большинство приписываемых автором его «героине» суждений и все упоминания о пиве. Местами добавлялись уменьшительные суффиксы, и сам рассказ назывался «Приключения обезьянКИ». Зощенко утверждал, что журнал «Звезда» опубликовал рассказ без его ведома. Это возможно, поскольку в это время он печатался в других редакциях, в частности, в библиотеке «Огонька». Публикация такого рассказа в «Звезде» оправдывалась тем, что в нём был открыт детский раздел, и кроме «Приключений» там были напечатаны другие произведения для детей.

В начале повествования в зоосад южного городка попадает вражеский снаряд, который убивает всех трёх живших там змей и, к сожалению, страуса. То есть, с обывательской точки зрения (с такой позиции и написаны большинство рассказов автора) делает в общем благое дело с неизбежными на войне издержками. Ещё о войне (в начальном, заметьте, периоде) напоминает только шофер военной машины, подобравший обезьяну и упомянутые мельком продуктовые карточки. В остальном спокойная мирная жизнь, никаких страданий и героизма. Вырвавшаяся из повреждённой взрывом клетки мартышка не видит смысла оставаться в городе, не поднимая головы при обстреле. «Ну — обезьяна. Не понимает, что к чему. Не видит смысла оставаться без продовольствия при отсутствии зарплаты..» Ещё она думает, что «зря покинула зоосад. В клетке спокойнее дышится».

Такой явной «антисоветчины» партноменклатура простить, конечно, не могла. Тут все были по-своему правы. И Зощенко, не хотевший напоминать детям об ужасах войны и пугать смертельными подвигами юных героев. И Вишневский со Ждановым, видевшим опасные намёки в тексте рассказа и его стиль, не изменившийся у автора с 20-х годов. В тоталитаризме, как давно замечено, страшнее всего не его ложь, а его правда. А правду, как известно, надо говорить, надо говорить много правды, но никогда не говорить всей правды. Тут вспоминается лучшая фраза, слышанная мной ещё в «старом» КВН: «Правду говоришь? Правду, её не говорить, её читать надо!» Поэтому читайте классику.

Об истории, связанной с «Приключением обезьяны» можно прочесть в книгах «ИЗ АРХИВА ПЕЧАТИ. МИХ. ЗОЩЕНКО. Уважаемые граждане”, «Под маской равнодушного», статьи «Случай Зощенко» и о дальнейшей судьбе писателя в комментариях к книге «Воспоминания Михаила Зощенко».

Вершина творчества Пушкина, которой он больше никогда не достиг (в стихах, в прозе Капитанская дочка очень хороша). Лёгкость, красота, остроумие, Вступление (у Лукоморья дуб зелёный) — отдельный шедевр на все времена, история мёртвой головы великолепна сама по себе и показывает незаурядную зрелость юного автора, увидевшего то, чего не хотят видеть очень многие взрослые мужи — человек достигает всего, к чему он стремился, когда эту ему уже не нужно.

Если вспомнить, что у Азимова ещё есть весёлого и смешного, разве что «Шутник» приходит на ум, в основном Айзек трагичен и мрачен. Вещь, современная, если не ультрасовременная и на год написания (42), и на 60-е, когда я её прочитал, и сейчас ничто в ней не устарело — шедевр на все времена. Попадая не туда или видя, как другие там оказываются, всегда вспоминаю название рассказа (я, кстати, часто подписываюсь инициалами AL, но только сейчас увидел оригинальное название ЭЛ-76).

Это книга не о будущем, не техническая и не социальная утопия. Это о человеке, выброшенном из своего мира и заброшенном в другой, лучший или худший, но чужой ему мир. Приспособится ли он к новой жизни или будет стремиться скрыться, замкнуться, убежать? Что или кто поможет ему найти выход? Начальные сцены с шумом и суматохой, чудеса ушедшей вперёд техники подавляют вернувшегося с безмолвных звёзд. «Я не хочу, чтобы ЭТО ко мне прикасалось!»

По себе знаю, что переехав в другой город и прожив в нём почти полвека не чувствуешь в нём себя как дома, зато места, где бывал в детстве, всегда как родные.

Ставлю 9, потому что Непобедимый и Солярис оцениваю выше.

И через 50 лет после единственного прочтения могу сказать, что не встречал подобного в литературе. Здесь показано, что есть вещи пострашнее, чем под танк бросаться, жертвовать жизнью ради других или отстаивая свои идеалы. Выбор героя, независимо от того, был ли он прав (а кто может это знать), тяжелейший. И всё-таки он не смог донести свой крест, хотя должен был жить с этим до конца, отводя малейшие подозрения в истинности своего доклада.

Ставлю высший балл не потому, что это хорошо написано, или потому, что мне всё там нравится — написано не Бог весть как, и многое не нравится — а потому, что это ПРАВИЛЬНО. И потому, что послужило Оруэллу основой для 1984. Восхищает смелость автора, пытающегося в нелёгкое время становления социлизма раскрыть глаза не видящим на то, к чему это ведёт в далёкой перспективе, пусть и доведённой для этого до абсурда. Появление бунатрей в условиях полного подавления личности совершенно естественно, а уж чьими руками делаются революции и кто пользуется их плодами, давно известно. Тоталитаризм не умер, он ждёт своего часа, и он наступит, когда при растущем населении истощатся природные ресурсы и жёсткое распределение придёт на смену демократическому раю, и тогда даже МЫ покажется живущим в те времена блаженной утопией.

Названия министерств в Правительстве Покорности хороши.

И как кричали машины «Ассоциации Действенной Философии»: Смысл жизни в познании и самосовершенствовании!!! Познай самого себя!! Познай самого себя!!!

Чем не дианетика? И ведь в Верхнем городе была партия борцов за свободу Главного города. Всё как у людей.

Как аллегория революции, рассказ наверное хорош. И в такой интерпретации радостные пляски на развалинах и пепелищах вполне уместны. В реальности всё бывает не так. Кто во Франции в 40-м году поддержал де Голля? Единицы, всех устраивали немцы и Пэтен. Пошли когда немцам изрядно поднадовали на фронтах. Многие ли поддерживали партизан (тогда почти поголовно НКВД-шников) в начале войны на востоке? Они регулярно уничтожались и забрасывались на самолётах новые. Поддержка пошла когда немцы покатились на запад. Бунтарей всегда немного, и надо чтобы условия для основной массы стали невыносимыми чтобы она поддержала восстание, для русской революции понадобилось много условий, и прежде всего множество «революционных» солдат и матросов в тылу, готовых на что угодно, лишь бы не идти воевать. Подоплёка сказочных историй всегда некрасива, как всякая изнанка.

Ак — такая светлая личность, уйдёт из жизни действительно человеческий хлам! — какая надежда на мудрость руководства, надежда, переходящая в уверенность, что уж меня-то чистка не коснётся — пока Коллегия Высшей Решимости не добралась. А Коллегия Высшей Деликатности никому ничего не напоминает?

Так вот народ и мечется межу крайностями в зависимости от настроения Ака, посидевшего то в одном, то в другом шкафу и чёрт знает что ещё замыслившего, но к счастью пропавшего наконец без вести. Какие смелые и прозорливые мысли даже для боевого 18-го года!

Неплохо написанный роман интересен для современного читателя прежде всего как сжатый обзор нравов советстской эпохи конца 20-годов, хотя до середины повествования ничто не предвещает такого поворота сюжета. Действие происходит в стране вроде Германии, хотя никаких явных указаний на это нет. Оживлённые покойники и вновь созданные из материалов, купленных на рынке люди вместе с изобретателем способа оживления пытаются поставить создание людей на коммерческую основу, при этом приходится действовать нелегально, так как предельно забюрократившееся патентное ведомство не находит время на рассмотрение изобретения, занимаясь при этом приспособлением для богачей, позволяющим переваривать пищу в чужом желудке. Выполнение требований заказчика к искусственным людям оказывается непростым делом, машает нелегальное положение фирмы ввиду отсутствия патента, и тут представитель Советской России советует поставить дело в СССР, остро нуждающемся в новых людях, куда и отправляется группа вместе с необходимыми материалами для организации филиала. В поезде они, с помощью соответствующего снадобья, заставляют разговориться русского товарища, из его речи следует, что никакое заранее спланированное поведение, будь то жёсткость, доброжелательность или осторожность, не даёт в России гарантий от обвинений в каком-нибудь -изме, -ачестве или ином отклонении от «правильной» линии. Распаляясь всё более под действием «эликсира правды» человек начинает беспрерывно извергать всевозможные ярлыки, которыми в прессе, на собраниях и в бытовых ситуациях клеймят «уклонистов», это перечисление занимает добрых три страницы романа. В Москве ядро группы с энтузиазмом берётся за изучение типов советских людей (среди которых немало и неприятных, не принявших нового уклада жизни), собирая необходимый материал для создания «нового человека», один из них даже едет на месяц на строительство Турксиба. Попутно исследуется вопрос, является ли инстинкт собственника присущим крестьянину-единоличнику, вывод — это наносное явление, крестьянин готов к коллективизации при правильной организации дела, при этом даже Сталин упоминается один раз. В разгар этой работы им сообщают, что новый человек уже возник сам сообой на одной из строек социализма, на чём роман и заканчивается, несколько неожиданно для читателя, остающегося в неведении относительно перспективы постановки производства «новых людей» на поток. Интересно, что вопросы языкового барьера автором совершенно обходятся, как будто все в мире говорят на одном языке.

Для меня было интересно также прочитать, что в Берлине и других городах тогда стояли в обувных магазинах рентгеновские аппараты для оценки того, насколько покупателю подходит та или иная обувь. Я в детстве видел такие в магазинах Москвы и Ленинграда, что теперь народом совершенно забылось, даже знатоки Что-Где-Когда не узнали такой прибор на экране.

И ещё о «классовом подходе» — «... выявилось же, что даже фотографические снимки получаются разные, если один и тот же сюжет снимают пролетарий и эксплуататор» и «обыкновенную берёзку нельзя узнать, если её изображают классово разные люди».

О признаках и манерах властной натуры герои тоже очень интересно рассуждают — в общем, рекомендую всем, интересующимся историей жанра и советской историей в частности.

Не вдаваясь в разбор входящих в сборник произведений, которым вместе и по отдельности и так уделено предотстаточно внимания, замечу, что на год выхода книги (1986) почти все они были напечатаны только в книжках ЗФ, НИКОГДА не поступавших в СССР в свободную продажу (они сразу уходили к перекупщикам и шли на чёрном рынке по 3-5 рублей при цене на обложке около 1 р.), для большинства читателей это была самая что ни на есть современная фантастика. Современней, как правильно заметил Алексей121, тогда и не печатали. Сборник выщел тиражом 285000 экз., на следующий год вышло ещё 120000, что и позволило познакомить с шедеврами широкие массы любителей жанра. На фоне теперешних тиражей 3-4 тысячи это выглядит очень солидно.

Сборник составлен из уже опубликованных и переведённых на тот момент рассказов и повестей, Ф.Дика, писавшего тоже в 40-е и 50-е годы тогда почему-то у нас не печатали, новых произведений не переводили, да и те же «Автостопом по галактике», на мой взгляд, выглядят на фоне мэтров и корифеев детскими приключениями.

Только за то, что в сборник включены «Арена» Ф.Брауна, «Абсолютное оружие» Р.Шекли, «Чудовище» В-Вогта, «Туннель под миром» П.Андерсона, «Паломничество на Землю» Р.Шекли и «О пропавших без вести» Дж.Финнея составителям моя нижайшая благодарность. Всё это входят в мои Топ-10 мировой фантастики. А «свойственная старой фантастике карикатурность, ходульность в изображении персонажей и проблем, намеренное уплощение (от слова плоский) конфликтов, полное незнание матчасти» (по Алексею121) как раз и придвавали этой классике непревзойдённую лаконичность, лёгость, яркость и остроумие.

Блестящая, запоминающаяся вещь, достойно (наряду с «Уродливым мальчуганом» Азимова) украсившая вышедший в 1964 году сборник «Современная зарубежная фантастика» («Паломинчество» Шекли там затерялось, на мой вгляд, из-за не самого удачного перевода). Этот сборник оказался довольно редкой книгой, а рассказ не периздавался потом у нас 24 года, ввиду чего оказался практически вне поля зрения целого поколения широких масс любителей фантастики. Конечно, как и везде, в нём можно найте какие-то несуразности, но если вспомнить, что яркого я прочитал более 50 лет назад, он вспоминается одним из первых. Поэтому высший балл.

Подлинная жемчужина советской фантастики, из которой, кроме него, могу вспоминить только «Концентратор гравитации» А.Шалимова, «Рог изобилия» В.Григорьева и, пожалуй, «Пылающий остров» А.Казанцева (не считая конечно А.Беляева и Стругацких). Через почти 60 лет с момента прочтения помню почти всё в этом рассказе, из остальных сотен прочитанных советских рассказов — почти ничего.

Совершенно оригинальный для СССР сюжет, логичное развивающийся и достойно завершённый. Для своего времени это была смелая фантастика, но способ работы машины описан совершенно ясно — сбор и обработка доступной информации, никакой магии и внеземных технологий. Сейчас это более чем вполне реализуемо, но нет вот почему-то таких советчиков, черпающих из бездонного Интернета и преподносящих владельцу актуальные полезные рекомендации — сходи туда, купи то, продай это, сыграй на повышение/понижение, интересно, почему?

Завораживающе бредовая вещь. К чему может привести «отпуск по обмену». Шекли здесь пробегает путь от себя «старого», привычного нам остроумца и друга парадоксов к себе же «новому», каким он станет к концу творческого пути, певца бессмыслицы и абсурда. Я особенно люблю в этой вещи «теорию поиска», надо просто оказаться в нужном месте, и все, кого вы ищите, сами вас найдут. Это очень верная мысль, найдите правильную точку зрения, жизненную позицию, и к вам придёт всё, к чему вы безуспешно стремилиль до этого. Действительно, мы часто гоняемся за чуждыми за нас ценностями, зачем, например, миллиарды тому, кто не знает, на что лишний рубль потратить, вот и городят потом золотые унитазы и брильянтовые ванны. «Только ничего не ищите», часто повторяла моя бабушка. Вещи имеют свойство находиться сами, и искать их — только потеря времени. (А что потерялось и не нашлось, значит было не нужно). Позиция сыщика отражает обывательские взгляды на теорию вероятности (если что-то не выпало 99 раз, значит, обязательно выпадет в 100-й), и это веселит «просвещённого» в этом плане читателя. Конец вполне хорош, всё на месте, и дубы в нужное время ходят в правильном направлении. Психиатрия, кстати, учит, что у страдающего галлюцинациями эти самые галлюцинации гораздо ярче и убедительней того, что мы считаем реальностью, так что «новый» Шекли был, возможно более прав, чем «старый». Интересно, что бы об этом сказало яйцо ганзера...

Странно читать в отзывах, что «Души» устарели и неактуальны. Что за это время измениломсь? Люди? Они ещё миллион лет не изменятся, почитайте античных авторов — всё то же самое. У Гоголя необыкновенно яркие, живые характеры, прекрасные описания, тончайшая ирония — нигде ни малейшего перебора. По этим показателям только «Ревизора» могу рядом поставть, «Женитьба» далеко не тянет. Из всей школьной программы «Мёртвые души» запомнились больше всего, ну ещё «Отцы и дети», пожалуй и «Война и мир» — такого слона трудно не заметить. «Да ты что, батюшка, сляпой-та что ли? Эх ва, а вить хозяин то я!» — через 50 лет помню.

Видно, что многие отозвавшиеся не жили при социализме, и поэтому видят в содержание романа нестыковки и нелепости. Забавно, что кое-кто увидел параллели с современной Россией. Это (пока, возможно) несправедливо. Что было бы (или будет, кто знает) в случае победы социализма/коммунизма в мировом масштабе? На это кроме древних утопистов, да «1984» и «Мы» никто толком и не пытался ответить. Без коренной перестойки сознания (воспитания «нового человека», чем неустанно пытались заниматься во всех социалистических (да и национал-социалистических) странах, социлизм и тем более коммунизм экономически неэффективен, это показал весь мировой опыт, из-за этого погиб СССР. Поэтому принуждение, диктатура (популистски называвшаяся «диктатура пролетариата») является необходимой основой такого общества. При этом, ввиду неизменившейся природе человека, идёт постоянная борьба за власть, образуются группировки, обзывающие всех остальных врагами с вытекающими последствиями. В СССР народ привык к этому, что отразилось в анекдоте «этих снять, а этих повесить» (о портретах вождей). Коммунизму не победить капитализм в экономическом соревновании, поэтому единственным спобом выжить для него была бы военная победа в мировом масштабе (Сталин, наверное, понимал это и стремился реализовать по мере сил). После такой победы, ввиду различий национальных, культурных и прочих традиций и просто из-за размера получившегося «государства», амбиций местных руководителей, оно неизбежно распалось бы на автономии, образующие временные группировки, враждующие с другими такими коалициями. При этом коммунистическая идеология требовала бы этому соответствующее оправдание и пропагандиствкую поддержку, поэтому изображённое в 1984 выглядит вполне правдоподобно, как и беспощадное подавление всякого инакомыслия для поддержания стабильности в принципе неустойчивой системы.

Что поражает в 1984, это полная безысходность в положении героя — инакомыслие, оппозиция и подполье оказываются иллюзией, созданной системой, и, наконец, жестокое промывание мозгов, выбивающее последние остатки собственной воли. Оруэлл, наверное, утрирует, хотя кто знает.. Идеи социализма и коммунизма овладевают массами когда условия жизни становятся невыносимыми, а к этому на Земле есть большие резервы, ИГИЛ и прочее нам это постоянно показывают. Хорошо, если обойдётся. Читайте «Ферму животных», это гораздо веселее, хотя, в сущности, о том же.

Безусловно яркий, остроумный и запоминающийся рассказ. А что вообще было запоминающегося в советской фантастике (кроме Беляева и Стругацких)? Для меня это «Электронный советник ЭС-1» Днепрова, «Концентратор гравитации» Шалимова, «Пылающий остров» Казанцева. Помню ещё «Туманность Андромеды» и «Люди как боги» (не потому, что очень хорошо, просто было напечатано рядом с бесподобной «Улиткой»). Я воспринимаю «Рог изобилия» как отрывок из «Зависти» Ю.Олеши, уж очень по стилю и атмосфере близкие вещи. Действительно жаль, что Григорьев написал до обидного мало.

Моя, пожалуй, любимая вешь у Саймака, ну, ещё Кимон, пожалуй. Потому что с удовольствием вспоминаю через 50 лет после прочтения. Она учит не новому, а старому, тому, что мудрость и знания несовместимы с авантюризмом и жаждой наживы. Но на чьей стороне симпании автора? Он за вкусивших и просветлённых, или за сбежавших от этого чтобы взяться за старое? По мне, так это более по-человечески, они мне как-то ближе. Ещё Мандевиль в Басне о пчёлах показал, что осознание и просветление неминуемо ведёт к краху государства и регрессу, поэтому и борьба с коррупцией бессмысленна — это пока двигатель нашей цивилицации.

Читал недавно, что эта книга была написана по заказу «органов» как ответ на «Три столицы» Шульгина и должна была показать, что против советской власти могут выступать только такие отщепенцы и сумасшедшие, как Остап с Кисой. Как бы то ни было, получился шедевр советской литературы и неубиваемый герой стал именем нарицательным для обаятельных жуликов и аферистов.

«У вас вся спина белая», «Мрак, жуть», «Поедем на таксо, красота», «Отрыв от народа — и падение», «А 250 рублей не спасут гиганта мысли? — Я полагаю, торг здесь неуместен», «В лучшие времена дам больше — Лучшие времена скоро наступят!», «Так я пишу расписку — «Пишите, пишите». «Барин, из Парижа!», «А почём у вас солёные огурцы — Семь копеек — Однако!», «А не выпить ли нам вина, дедушка?», «Je ne mange pas six jours» — бессмертные фразы, которыя всегда помню и применяю по жизни.

Сцена с Безенчуком и гробами на Казанском вокзале — достойное завершение эпопеи абсурда.

А история «Союза меча и орала» со сценой деления потрфелей в будущем правительстве — отдельная песня, которую можно ставить и экранизировать сколько угодно — это прямо адаптация «Бесов» Достоевского для журнала «Крокодил».

Читал лет 50 назад, запомнился только стишок про кота Василия, правда, забыл, откуда я его помню. Но стих на все времена, правнукам надеюсь рассказывать.

Сейчас прочёл ещё рассказ машины на буку «С» — тоже очень хорошо, но вот не запомнилось.

Да, жить на природе рядом с засыпаемыми песком городами и не уметь толком объяснить как добывать огонь трением может означать не деградацию и одичание, а немто совсем обратное. Идея вполне хороша и на сегодняший день, а история цивилизации пришельцев, четыре раза открывшей деление атома и вынужденная потом начинсть всё с нуля звучит просто невероятно для 37-го года, когда и цепная реакция была ещё не открыта. Впрочем, Кэмпбел знал, о чём писал — он получил физическое образование и занимался какое-то время атомной физикой. Ну, а торговать оружием, надеясь, что его не обратят против тебя самого — не верю, что среди политиков остались такие оптимисты.

Прочитав на фантлабе заметку о Лагине и прототипах Старика Хоттабыча, узнал, что моё любимое детское произведение имело своего предшественника, как и Золотой ключик у А.Толстого, после чего разыскал и прочёл «Кувшин».

Сцены появления джинна из сосуда, привоз драгоценностей на верблюдах, испуг джинна при виде тогдашних локомотивов, а также нелепость в целом поведения волшебника в новых для него условиях живо напомнили аналогичные сцены Хоттабыча. Отличие в том, что в «Кувшине» джинн проявляет свой двойственный и вероломный характер, что традиционно для восточных сказок, а не является неисправимым добряком как у Лагина. Ещё одна дань Энсти арабским сказкам — возвращение джинна в кувшин, правда по собственной воле и даже настоянию, при этом некоторый обман со стороны его освободителя выглядит лёгким и завуалированным, в конце он даже тщетно пытается отговорить джинна от добровольного заточения, но стариковское упрямство..

В целом «Хоттабыч» конечно легче, увлекательней и веселее, как и надо писать для детей, но преклоняюсь перед первоисточником, без которого он, думаю, не появился бы.

Читал давно в детстве и поэтому не могу сказать, как это выглядит на взгляд взрослого. Очень светлая вещь, в которой, кроме сцены с убийством и чаши индейца Джо, почти нет места тёмным сторонам жизни (их достаточно в Гекельбере Финне, по существу жутком и трагическом, хотя, как помню, в детстве при чтении я этого почти не видел). Как Том красит забор, становится лучшим учеником, выменяв фишки и ищет потерявшийся шарик — сцены на все времена. И конечно Гек с дохлой кошкой.

В произведении вовсе не должно быть какого-то смысла, достаточно того, что оно показывает жизнь в оригинальном ракурсе. На 3/4 (по ходу повествования) Телёнок не слабее 12 стульев, но постепенно становится всё более грустным, лёгкость и красота уступают давлению политкорректности и заданности конца, который совершено не в духе великого комбинатора, другого наверное и не могло быть, так как в последнее время всё больше говорят о том, что И и П работали под «крышей» и даже по заданию НКВД.

Не только «ООО Рога и Копыта», но и «Узнаю брата Колю», «В последний момент железная рука великого комбинатора», «Я его снял с пробега», «На этом месте только что стояла моя ладья», «У меня все ходы записаны» всегда вспоминаю и использую в разных жизненных ситуациях.

Когда я читал эту вешь в 69-м или 70-м году, была уверенность, что это о недавно прогремевшей культурной революции, и только потом я прочёл в предисловии о времени написания — начало 30-х годов. Да, люди мало меняются со временем и что в них заложено, выходит и выходит не поверхность.

«День образования», «У нас все школы высшие», «Варэ и Вксий» — всегда помню и нет да нет да и увижу вокруг себя снова.

Блестящая идея, за которую не жалко и 100 баллов, особенно учитывая год написания 1942. Одно из первых прочитанных мной произведениё зарубежной фантастики (второе было «Сокровище громовой луны» того же Гамильтона, печатавшееся в Технике-молодёжи в 56-м году). Гамильтон велик, несмотря на напыщенность и некоторую одностороннесть (которые в этом рассказе отступают на второй план перед остроумной идеей).

Думаю, что Лем здесь не только шутил, а и предрекал проблему засорения космоса в те годы, когда на орбите болталась жалкая пара спутников, а промучавшихся там несколько суток космонавтов встречали как спасителей десяти галактик. Неконтролируемое засорение ближнего космоса обломками всё более многочисленных космических аппаратов уже создаёт проблемы для космических полётов.

Описание животных, имитирующих два нуля, дорожные указатели, ведуще к пропасти и удобные кресла великолепны.

«Воздух над зарослями тепляка, согретый искусным образом, искривляется и образует миражи баров, погубившие уже не одного туриста с Земли. Говорят, всему виною тепляк. Но отчего же создаваемые им фата-морганы не изображают школ, книжных магазинов и клубов? ... виды, что демонстрировали прохожим клубы, библиотеки и кружки самообразования, погибли от голода»

Так, «почему, собственно, человеку позволено срывать цветы и засушивать их в гербарии, а растение, которое обрывает и засушивает уши, следует так уж сразу объявлять чем-то противоестественным?» — читайте классика!

Читал давно и подробностей не помню, но помнится, что это было очень хорошо, но хотелось большего, продолжения. Создавалось впечатсление, что это часть чего-то большого, где развитие замысла ещё предстоит, но автор почему-то с этим не справился, бросил и, отчаявшись, опубликовал то, что есть.

«Кориолан» он ещё кажется назывался. Сильная запоминающаяся вещь, не отставшая, а, наоборот, опередившая своё ( и наше) время. Мы ещё столкнёмся с такими историями по мере развития роботов и искусственного интеллекта и неизвестно к чему это приведёт.

В Марсианских хрониках особенно хороши, по сути, только эти четыре экспедиции, особенно вторая и третья («Земляне» вообще одна из самых смешных вещей в фантастике, хотя все герои в конце и погибают). «Третья экспедициея» хороша сама по себе, без связи со всем остальным, отвлекаясь от объяснений и приписываемых причин поступков коварных марсиан. Просто хорошо, неожиданно и красиво. И как мэр читает речь под дождём.. Что ещё хорошо у Бредбери? На мой взгляд это Урочный час, Вельд, Здесь могут водиться тигры, потрясающий Калейдоскоп и конечно Вино из одуванчиков, хотя это и не фантастика даже. 451 градус хорош в самом начале, дальше идёт сочинение на заданную тему и лёгкость и красота оказываются задавленной этой заданностью и неизбежностью конца.

Крик души прочитав о критике

И на адрес её послание

Добрый путь пожелал той лирике

Вместе с пивом в горло и далее

Моя любимая вещь у любимого писателя. Как человечество при всём своём хвалёном могуществе терпит поражение от кучи железных опилок. Лучшее в этой повести, мо-моему, это в сущности бессмысленный, для очистки совести, поход Рохана в конце. «... зелёная звезда стояла низко над горизонтом. Но зелёных звёзд не бывает, и тогда он понял, что это носовой огонь «Непобедимого». В общем, «Полная мощность на оси, статическая тяга».

Почти не печатавшийся и поэтому малоизвестный у нас шедевр. Профессиональный маг уверен, что уж на него-то колдовской антураж и образ «живого мертвеца», к которому он сам приговаривал виновных и невиновных, не подействет, пока не просыпается в чёрной комнате на чёрных простынях. Всё может магия на службе власть имущих.

Один из лучших рассказов в мировой фантастике, который не с чем сравнить, как и «Профессию! Азимова, «Чудовище» Ван-Вогта, лучшие призведения Роберта Шекли и Станислава Лема. Выше всяких похвал. «Маскировка» и особенно «Обряд перехода» у Каттнера тоже незабываемы.

Не думаю, что эту книгу легко читать детям, они в основном рациональны, и им трудно вопринять и оценить присутствующие там постоянные намёки, ассоциации и тем более пародийные стишки. Это вообще труднейшая задача для переводчиков, диссертации можно писать от таком переводе, наверное нашего Хармса иностранцам должно быть почти также трудно переводить. Для взрослых этот стиль, бывший революционным для своего времени (Эдвар Лир развил его в малой форме), с тех пор нашёл массу подражаний и стилизаций и поэтому не выглядит теперь слишком оригинальным. Мне дали немного почитать эту книгу в гостях в детстве, наверное, это был болгарский перевод, купленный в магазине «Дружба» или привезённый из-за границы. Смутно помню падение в колодец мимо шкафов с банками варенья. Потом читал и русский перевод (Эти часы годные? А год они показывают?), и английский оригинал с комментариями и оригиналами стишков — источников пародий (кое-что помню: You are old, father William, the young man said, How does a little busy bee, и др.). Всё замечательно, но всё это никак не лёгкое чтение для неподготовленного читателя. В общем, как писал академик Обручев в предисловии к первому 10-томному советскому изданию Детской Энциклопедии, читайте, понимание придёт потом!

Это гораздо более яркая и запоминающаяся вешь по сравнению с бледной «Страной багровых туч» (аналогом «Астронавтов» Лема). Читал тогда в ленинградском сборнике, и до сих пор помню, как реалист там осаживает энтузиаста (что-то вроде ... двинутся могучие трактора.. — Сколько понадобится тракторов?) и как герой «стругает палочку».

Эта идея носилась в воздухе, носится до сих пор и вряд ли когда испарится. Это не о современниках и вообще не о людях, это о скрытых механизмах Вселенной. Хорошо рализована авторами.

Мне представляется, что это попытка переписать или дать вариант «Трудно быть богом» с «хорошим» концом.

Журнальный вариант, по-моему, лучше, он не перегружен приключенческими подробностями, фамилия Максима там Ростиславский и живёт он в Ленинграде, Неизвестные отцы, опять же, вместо непонятных Огненосных творцов (возможно, цензура потребовала изменений, ничего об этом не знаю).

Ставлю 9, потому что Понедельник и Улитка лучше.

На мой взгляд, безусловно лучшее произведение советской фантастики (вторым я бы поставил «Улитку на склоне». Поэма о мечтах и стремлениях творческой интеллигенции 60-х годов, поэтому не понимаемая нынешним поколением. Первая часть великолепна, мы, тогдашние студенты, цитатами из неё перебрасывались чуть не каждый день. Во второй части об идеальных людях великолепно, «Вы заметили, сэры. какие стоят погоды?» или «А я был простой великий инквизитор» и сейчас с удовольствием вспоминаю. Третья часть, мне кажется, ничего не добавляет и только портит впечатление, можно было и не писать.

Что у Стругацких ещё хорошо? — Хищные вещи, Попытка к бегству, Обитаемый остров (журнальный вариант), За миллиард лет, в Пикнике много хороших фрагментов. Вообще почти везде видна фрагментарность и недописанность, ну да не нам мастеров судить,

«Улитка», по моему мнению, лучшее произведение Стругацких и вообще советской-российкой фантастики, если не считать «Понедельника», притом именно «лесная» часть (которую я и прочитал в своё время отдельно в «Эллинском секрете»), в «институтской» части хороша первая страница, дальше это скорее аналог «Сказки о тройке», не представляю, как можно читать их «вперемежку», как было задумано авторами. В общем, «Улитка» — советский аналог «Соляриса», у Стругацких и Лема вообще много аналогий, в одно время писали, нередко об одном и том же.

Мне кажется, что у Артура Кларка два незабываемых призведения — этот рассказ и «Из контрразведки». Как я понимаю, речь здесь не идёт об ответственности исследователя, он просто пошёл на выгодную работу и до последней минуты не верил в свершение пророчества, как и каждый нереригиозный человек, будь он на его месте. Безответственны как раз монахи, не спросившие других, хотят ли они такого конца света. И вот же, однако, что даёт техника на службе религии.

Прочитал отзыв Wolfy903 и потянуло отозваться.

Рад, что его «после прочтения подталкивает к изучению как и самой истории более детально». Это самое изучение подталкивает к подозрения, что не только «В эти годы СССР, можно сказать, освобождает Англию от оккупации», но и поход Гитлера (постоянно предлагавшего Англии почетный мир), во многом спровоцированный теми же англичанами, освобождает Англию и остальную Европу от оккупации Советами. В этом свете и можно понять Оруэлла (кстати, в своей рецензии на Майн Камф характеризововашего вождя немецкого народа как «трагическую фигуру, обречённую на поражение, но почему-то заслуживающую победы»), больше всего боявшегося победы коммунизма в мировом масштабе, когда, как в совершенно безысходном 1984, даже оппозиция и подполье — всего лишь кукольный театр власти. И эйфория от победы союзников не заслонила от него эту реальность. «Скотный двор» в отличие от 1984 легко и приятно читается, одно только «и они ещё три раза спели «Звери Англии» чего стоит. Всем рекомедную.

Гениальная вещь, непостижимая как сама жизнь, которую не с чем сравнить. Я не могу считать её своим любимым произведением Станислава Лема (для меня это Непобедимый), так как она выше моего понимания. Лем на встрече с нами, студентами физфака, сказал, что сам её не совсем понимает. Он тогда писал Глас Пана и говорил, что очередная работа поглощает все мысли и симпатии. В Солярисе Лем подшучивает на наукой (описания соляристики), показыват жуткие по существу сцены (как ракета трясётся на стартовом столе), таинственные и необъясняемые явления в океане, и наконец, отказ пилота вертолёта давать показания, если они не будит использоваться как объективные свидетельства — для меня это место выше всяких похвал. Справедливо не нравится любителям космических приключений — не то и не там ищут.

Прочитал 50 лет назад и помню «как сейчас», история про муху воспринималать трагически, как и конец. Из историй про Пиркса запомнилась Охота на Сэтавра и Дознание. Если есть что у Лему лучше, то это Непобедимый, Возвращение и, конечно, Солярис. Ну и как не вспомнить попытки улучшить бытие в Сказках роботов, «череподавилку» и «им было так хорошо, что они больше не могли» в путеществиях Тарантоги, Спасём космос и «обрыбление» у Йона Тихого, чёрные ящики, висящие в комнате на стене и безумный Футорологический конгресс. Да у Леме всё хорошо, и Сумма Технологии, и Высокий замок.. Может и не хватало ему Шеклевского размаха фантазии, зато мудрости было на всю писательскую братию вместе взятую. «Мна неинтересно писать, как гуляют Иван да Марья и о чём они говорят» — сказал Лем на встрече с нами, тогда студентами Физфака — целиком присоединяюсь.

В общем, правильная вешь о жизни, людях и особенно женщинах. Хотя почему-то подзабылась уже, пришлось освежить память для отзыва. Наверное потому, что неприятно это всё как-то, как и в жизни. Но в группе лучше-то ничего и не было.

Чем-то привлекательная вещь несмотря на явные недостатки. Заменить такую незаурядную, что и говорить, личность мог бы хорошо если один из миллиона. Тут напрашиваются какие-то ходы в оправдание замены, исходные посылки, результаты. А тут — бац и готово, никто и не заметил. Ну, хоть подумать поэтому заставляет.

Приятная вещь, хорошо читается, хороший конец. Внутренняя логика, однако, не подсказывает, почему зверь вдруг решил показаться именно этому мальчику, ну, да кто их, этих животных, поймёт...

Великолепный фарс, заставляющий лишний раз подумать об окружающем мире. Один из очень немногих рассказов на конкурсе, в котором есть что сказать и как сказать, и вообще заслуживающий обсуждения и оценки.

Хотя лучшим фантастическим рассказом я считаю «Чудовище» Ван-Вогта, должен отметить, что у Шекли, в отличие от последнего, великолепно почти всё. И хотя «Заяц» более светлый и яркий рассказ, «Академия» более глубокий, «Лавка миров» более трагический, «Абсолютное оружие» более авантюрный, «Специалист» более гениальный, «Бесконечный вестерн» более мудрый, а «Обмен разумов» более сумасшедший, «Запах мысли» самая, наверное остроумная вещь у Шекли. В этом с ней могут сравниться разве что «Служба ликвидации», «Билет на планету Транай», «Паломничество на Землю» и, может быть, «Форма» и «Ордер на убийство». Но, в отличие от них, в «Запахе мысли» очень хороша и фантастическая идея. Забавно видеть в приведённых ниже отзывах критику с позиций серьёзности чисто юмористических элементов рассказа. В общем «А где же ожоги? — Выражением лица почтмейстер напоминал обманутую пантеру».

Лучшая книга для детей которую я знаю.

Недавно прочел на Фантлабе статью Володина о Лагине, откуду узнал, что Волька Костыльков — это Волик, сын Веры Мухиной и Алексея Замкова и что сама история во многом навеяна сказочной повестью Ф.Энсти 1900 года «Медный кувшин», с удовольствием почитал, действительно много общего, отчего моё восхищение книгой Лагина нисколько не уменьшилось — что хорошо, то хорошо, фильм, как бывает обычно, не мог этого передать.

Сочинение сюжетов — вовсе не фантастика. Газетные и журнальные карикатуристы, как правило, тем (сюжетов) рисунков не придумывают, для этого есть специальные люди (темисты). Так что этот пропавший сочинитель и есть самый что и на есть узкий специалист. Рассказ сам по себе неплох, но вот с концом автор не очень справился. Конец вообще штука сложная, Братья Стругацкие, если посмотите по-внимательней, их старались вовсе не писать. Компенсируйте талантом в остальных компонентах!

Безусловно, запоминающийся рассказ о зловредности и неуничтожимости денег. Но вот конец.. Если дело только в замене металла на ассигнации, то непонятно, как это может разрешить ситуацию. Можно позавидовать авторскому оптимизму в отношении «управлять миром они не будут». Это ещё кто кого переживёт..

Забавный клон «Профессии» Азимова, наверное, лучшего произведения на данную тему (кроме, может, «Специалиста» Шекли). Действительно, изобрёл же как-то этот (не помню фамилию у Азимова) свой спектрометр. Здесь герой специализируется на сочинении пограмм «раскрепощения» для других, будучи, однако, и сам для этого за- то есть рас-крепощённым. Это шаг вперёд, замыкающий систему на себя без потребности в каких-то социологах и прочих независимых элементах. Последствия, правда, непредсказуемы..

Герой умирает два раза, чтобы в итоге раствориться в неком варианте Лемовского «Молоха». В общем, хорошо, но тут-то, по тому же Лему, главные проблемы для него, как и для остального человечества, должны только начаться. Желаю автору развить эту идею, не ограничиваясь бодрым уверением, что нет таких крепостей, которые герой, обременённый знаниями обо всём и обо всех, да ещё с сопроцессорами, не мог бы взять. Тут опять же Лемовский «Демон второго рода..» приходит на память. Может, герою там и третий раз умереть грозит, растворённому?

Фэнтези я в общем недолюбливаю и мало знаком с этим жанром. Наверное, поэтому идея сохранения драконьего вида путём спасения их мужиков от принцесс мне показалась интересной и неожиданной. Гл. Героиня вызывает симпатию. Из всех внеконкурсных рассказов этот произвёл на меня наилучшее впечатление.

Как мне кажется, логичнее было бы, чтобы из леса вышли террористы, а не дети. Тогда бы это было действительно новое прочтение «Крысолова». А так мистическая связь детей с крысами остаётся непознанным наследием сказочной традиции. При заявленной вторичности сюжета и не слишком ярком воплощении высоко оценить тут, в общем, нечего.

История о конфликте вахтёра из прошлого с несуном будущего. Было бы хорошо, если бы не полная непроработанность фантастических элементов. Не вызывает симпатии ни зануда вахтёр, напросившийся на чужой праздник, ни передовой герой, создавший неизвестно (для читателей) что из вынесенного. В итоге напоминает фельетон из «Библиотеки Крокодила». Только «удовлетворительно».

Мне и у Брэдбери эта вещь не слишком понравилась, и думаю, что в такой интерпретации она не сильно выиграла. Наверное это из-за моего неприятия мистики как таковой. Пусть автор извинит, но только «хорошо».

Это, в сущности, рассказ о биороботе, запрограммированом на выполнение своих двух операций, и остатки его человеческих качеств скорее мешают в работе, но помогают «по жизни». То, что он не реагирут на обращение «узкий специалист», а ждёт иного — хорошая находка автора, заставляющая вспомнить «Верный вопрос» Шекли. Умение героя что-то нажимать на пульте, чтобы исчезла тревожная сигнализация — данность для читателя, на вытекающая никак из остального текста. Кстати, я понял его действия так, что он направил корабль не на посадку, а в дальнейший путь к звёздам.

Поскольку я не с Силвербергом сравниваю, а с другими конкурсантами, ставлю девятку за хорошую фантастическую идею и достойное исполнение («Апостолам» поставил бы 10).

Рассказ с сильным эмоциональным воздействием, и тут не за героя-неумеху обидно, а за человечество и детей, в конце концов. Тенденция к исчезновению бумажных книг совершенно объективна, они останутся предметом коллекционирования и, частично, декоративным. Литература скорей всего останется, но падение интереса к ней тоже объективно, здесь будет достигнут какой-то необходимый уровень равновесия с видео формами (к которым тоже кто-то должен сочинять сценарии). Но когда что-то, кажется, уходит и теряется, его бессознательно хочется поддержать, и в этом источник силы этого рассказа, как и в актуальности в свете нынешних споров о школьных программах.

Хотя я и не млею от Пастернака и Набокова, но за литературу обидно. Поэтому:

Очень хорошо написанная вешь, хотя фантастические элементы (дирижабли и пр.) там чисто декоративны и необязательны, можно рассматривать это как вполне (сюр)релистическую историю. Фантастикой можно считать всякие музыкальные подробности, за которые рассказ почему-то критикуют как за реальный отчёт о концерте. Хорошо, что ружьё в виде песочных часов, показанных в начале, в итоге не стреляет, а то возникает при чтении такое опасение за героиню.

В общем, SI!

Идея такой профессии «выдыхателя» настолько смела и необычна, что не удивительно, что автор не до конца справился с её релизацией на соответствующем уровне. Желаю автору достичь в этом Шекливских высот и ставлю высокий балл за оригинальность.

Патриотическая тема в нашей фантастике — поле практически не только не паханое, но скорее даже не сеяное. Ну куда действительно патриоту из профессионалов деваться? Приходится «пере-квалифи-цироваться» как пел Соев. Находка «особой папки» в конце удачно завершает композицию. Ставлю почти высший балл.

Рассказ, заставляющий вспомнить «Третью экспедицию» Брэдбери и «Форму» Шекли, и это уже делает честь автору. С темой конкурса, как мне предстваляется, всё в порядке, так как не каждый пришелец, особенно потерпевший бедствие, специализируется на поедании представителей господствующей расы планеты. Вот к теме потерпевшего аварию есть претензии, она вообще только заявлена и никак не отражается в действии. Уфологи могли бы заметить, например, какие-то недоделки в избушке, пришелец мог-бы строить вначале примитивные ловушки (вспомните циту у Саймака), а потом попытаться договориться с людьми и обмануть их и пр. — предлагать можно много чего. Читается хорошо до момента «прозрения», дальше чего-то не хватает для лучшего впечатления.

В целом вещь вполне достойная финала.

Вполне приличный рассказ, действительно напоминающий Шекливский цикл о планетах на заказ. Хороша идея Малыша, которую, оказывается, можно ещё и переплюнуть (выстрелом из повешенного вначале ружья). Исполнение тоже неплохое, но стилизация под Запад — вопрос, для этого, как мне кажется, надо или этим стилем отлично владеть или подчёркивать пародийность. С темой всё в порядке, специальность узкая и у самих создателей и, оказывается, у получающихся в результате планет.

Общее впечатление — очень хорошо, достоин финала.

Оценка: 8