облако тэгов
Сразу признаюсь: Карл Эдвард Вагнер является для меня особенным автором, несмотря ни на что. Причем, мое трепетное к нему отношение существует, все развиваясь и усложняясь (если мне будет позволено так выразиться), уже многие годы, начавшись с «ну, просто прикольно» и дойдя, собственно, до вот этого. So far.
Еще одно покаяние: я успела набрать невероятное количество самого разнообразного материала, как касающегося Вагнера напрямую, так и имеющего к нему лишь самое отдаленное отношение (так, например, знакомство мое со сборником Чамберса "Король в Желтом", да и с разнообразными "готическими романами" началось со статьи "The Once and Future Kane"). И, собственно, все мое бегание кругами вокруг форума, авторских колонок и прочая — ни что иное, как жалкая попытка хоть как-то разобраться в накопленных "сокровищах".
И по прежнему меня не покидает неприятное зудящее ощущение, что я что-то упустила, чего-то не заметила и не скрысила в свои закрома.
Так как, в отличие от ранее упомянутого Чамберса, Вагнер скончался не так давно, все его творческое наследие накрыто пока что копирайтом. Чтобы не призвать на свою голову гнев соответствующих… «инстанций», я постараюсь пользоваться его текстами с аккуратностию, в меру своего понимания такой запутанной штуки, как авторские права. Упомяну так же, что, кроме оригинального текста рассказа, я пользовалась как имеющимися в свободном доступе в Интернете текстами (разных лет интервью с автором, статьи и великолепное посвящение Джона Майера «The Dark Muse of Karl Edward Wagner»), так и статьями из сборников «Black Prometheus», «Midnight Sun» и «Exorcisms and Ecstasies».
Собственно, к делу.
Рассказ "Into Whose Hands" — не единственный, касающийся темы медицины и психиатрии. (В статье "No-one Gets Well in Hospital: Karl Edward Wagner and the Horrors of Medicine" перечисляется еще несколько, и, может быть, однажды я возьмусь и за них.) Но интересен он не только подробным описанием быта закрытого медицинского учреждения. Хотя, пожалуй, именно это в первую очередь, послужило причиной того, что я упоминаю это произведение среди своих маленьких открытий.
Итак, доктор Крис Марло на целый уик-энд — единственный врач во всем государственном психиатрическом госпитале Грейсленда (что уже само по себе интересно: если посмотреть, например, в Википедии, определение этого слова, мы найдем все что угодно, но только не город 
), так же известном под названием "Лагерь под Холмом". В течении двух дней ему предстоит поддерживать хотя бы относительный порядок в этом... сумасшедшем доме. Буквально!
Думаю, поклонники знают, что сам Вагнер в свое время получил диплом врача и некоторое время работал в клинике. Но я все-таки повторю эту историю — надеюсь, с некоторыми подробностями она будет интересна не только для тех, кто ее вовсе не знает.
Итак, Карл Эдвард Вагнер в 1967м году закончил Кеньон Колледж в городке Гамбир, штат Огайо со степенью бакалавра гуманитарных наук по истории. Он оказался в первой десятке лучших учеников, что позволило поступить на медицинский факультет Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл. В какой-то мере решением в пользу такого выбора было то, что в Чапел-Хилл жил один из любимейших авторов Вагнера, Мэнли Уэйд Веллман.
Но, если с Веллманом они стали друзьями на долгие годы, с обучением возникли проблемы. Причем вовсе не из-за успеваемости.
цитата Dark Muse of Karl Edward Wagner(Вагнер поставил руководство университета в затруднительное положение. С одной стороны, его успехи в изучении основ медицины было феноменальны. Не однажды его просили вести занятия в то время, когда преподаватель был занят. Его оценки были прекрасными. С другой стороны, он открыто поддерживал идею создания государственной системы здравоохранения. Ему недоставало скромности. Однажды, посчитав, что преподаватель оскорбил его, он отказывался входить в аудиторию пока тот не извинился. К тому же, он ездил на мотоцикле, одевался в джинсу и носил длинные волосы и окладистую бороду, как член байкерской банды.)Wagner presented a dilemma to UNC. On the one hand, his grasp of medical principals was phenomenal. More than once he was asked to take over the classes he was enrolled in while the instructor attended to other matters. His grades were excellent. On the other hand, he openly espoused socialized medicine. He lacked humility. One time, he felt one of his instructors had insulted him and he barred him from leaving the room until the doctor had apologized. And he rode a motorcycle and dressed like an outlaw biker with long red hair, full beard, and denim "colors."
В конце концов долго тянувшийся конфликт закончился серьезной размолвкой Вагнера с преподавателем хирургии: во время практики в госпитале непочтительный студент отказался выполнять бессмысленное и жестокое по отношению к пациенту назначение. Ситуация позволила руководству университета поставить свои условия: чтобы продолжить обучение, Вагнеру было необходимо еще раз целиком пройти третий год, или он будет отчислен.
цитата Dark Muse of Karl Edward Wagner(Вагнер был возмущен. Как они могут "провалить" человека с отличными оценками? Он покинул факультет и выставил судебный иск против университета. Зато теперь у него появилось достаточно времени для писательства. И оно не прошло напрасно: он наконец сумел продать книгу, "Тень ангела Смерти" настоящему издательскому дому, "Warner Paperback" (уж историю "первого издания" "Паутины Тьмы" я здесь пересказывать не стану!). Вновь он потребовал у издателя позволить [Джону Майеру] разработать внутреннее оформление. [Его] имя должно было появиться в выходных данных рядом с именем Френка Фразетты, самого известного художника в этой области. ... "То, что меня вышвырнули с факультета — лучшее, что со мной случалось," — размышлял Вагнер.)Wagner was outraged. How could they flunk someone with an A average? He dropped out of medical school and contemplated a lawsuit against UNC. But, for now, he had plenty of time to devote to his writing. And it paid off. At last he sold a book, Death Angel's Shadow, to a real publishing house, Warner Paperback. Once again he persuaded his editor to let me do the interior illustrations. I was to share art credits on this book with Frank Frazetta, the best-known artist in the field then. ... "Getting kicked out of med school is the best thing that ever happened to me," Wagner reflected.
К сожалению, счастливое время продлилось недолго. Несмотря на терпеливую поддержку родителей, будущий писатель успешным себя не чувствовал: рукопись следующего романа, "Кровавый Камень", на который возлагалось столько надежд, вернулась из издательства в сопровождении письма редактора:
цитата Interview with Karl Wagner by Dr. Elliot, July 1981(Это наипечальнейшее сообщение, какое мне когда-либо приходилось писать. Я возвращаю рукопись "Кровавого камня" непрочитанной. Мы не можем купить ее. Я не уверен даже, что нам удастся напечатать "Тень Ангела Смерти")This is the saddest letter I ever hope to write. I am returning the manuscript for Bloodstone, unread. We are unable to buy it. I’m not even sure that we’ll ever publish Death Anger’s Shadow.
Вышедший все-таки в 1971м году роман "Тень Ангела Смерти" оптимизма не прибавил. Как говорил сам автор в том же интервью, книга "канула как камень", оставшись незамеченной. В итоге, придавив, очевидно, гордость, Вагнер вернулся к обучению и закончил университет в 1974м году со степенью доктора медицины по нейробиологии, после чего начал работать в государственном госпитале Джона Амстеда в Батнере.
цитата Dark Muse of Karl Edward Wagner(Доктор Вагнер начал практику в госпитале неподалеку от Чапел-Хилл, где снова оказался неспособен ужиться с местными порядками. Получившая прежде негативное освещение в прессе, шоковая терапия теперь снова входила в практику, увеличивая доходы больниц. Вагнер же отказывался назначать такое лечение, даже вопреки давлению со стороны дирекции. Он утверждал, что доказательств благотворного влияния электрошока на работу мозга существует не более, чем пользы хиропрактики в лечении ущемления нерва. Электросудорожная терапия, говорил он, возникла в результате прихоти психиатра, желавшего получить власть самого господа-бога над своим пациентом. "А давайте-ка шваркнем его об стену и поглядим, что из этого выйдет!")Dr. Wagner began his psychiatric residency at a mental hospital near Chapel Hill, where he once again found himself at odds with the medical establishment. After a period of bad press, shock treatments were enjoying renewed currency and were a good revenue enhancer for hospitals. Wagner refused to prescribe a one, despite pressure from the board of directors. He said there was no more empirical evidence for electroconvulsive therapy's salubrious effects on brain structures than there was of chiropracty's nerve-impinging subluxations. ECT was the result, he told me, of a psychiatrist exercising his God-like powers over one of his patients, pretty much on a whim. "Let's just plug 'er into the wall and see what happens!"
Проработав в госпитале всего год, Вагнер уволился, поклявшись больше никогда не возвращаться к врачебной практике.
Внимание: дальнейший текст состоит в основном из цитат из оригинального произведения и содержит спойлеры!
цитата Into Whose Hands(Изначально, во время "Войны" (что, как понял Марло, означало Вторую Мировую), Государственный Психиатрический Госпиталь Грейсленда являлся военной базой, и некоторые старожилы по прежнему называли его "Лагерь под Холмом". Марло не знал точно, существовал ли городок (под названием Андерхилл) до того, как была создана база, или это город возник уже вокруг базы (под названием Андерхилл), возведенной в сердце диких кустарников и сосен.Originally, back during the War (which Marlowe understood to be World War II), Graceland State Psychiatric Hospital had been an army base, and some of the oldtimers still referred to the center as Camp Underhill. Marlowe was never certain whether there had been a town (named Underhill) here before the base was built, or whether the town had grown about the periphery of the base (named Underhill) at the time when it was carved out of the heart of the scrub-and-pine wilderness.
... no wing of the red brick hospital was of more than two storeys: further, that each wing was connected to the next by a long corridor. This, so Marlowe had been told upon coming here, had been a precaution against an air raid —an enemy sneak attack could not annihilate the outspread base, with its absence of central structures and its easy evacuation. Marlowe was uncertain as to the means by which an Axis blitzkrieg might have struck this far inland, but it was a fact that the center contained seven miles of corridors.
... ни один из корпусов красного кирпича не был выше двух этажей, к тому же, все они были соединены длинным коридором. Это, как было сказано Марло, когда он только приехал, была мера предосторожности против воздушных налетов: атака не могла бы уничтожить всю базу по причине отсутствия центральных зданий и простоты эвакуации. Марло слабо представлял, каким образом противник мог бы забраться так далеко вглубь континента, но фактом оставалось то, что в госпитале было семь миль коридоров.)
несомненно, перекликается с информацией о заведении, столь скоро оставленном Вагнером:
цитата North Carolina Division of Mental Health(Госпиталь Джона Амстеда, приобретенный у федерального правительства, строившего здания для военного госпиталя для американских солдат, раненных в ходе европейских кампаний во время Второй Мировой войны, принял своих первых пациентов в 1947м году.John Umstead Hospital, purchased from the federal government who had built the facilities as an Army Hospital for wounded U.S. military personnel returned from the European front during WW II, admitted the first patients in 1947. (http://www.dhhs.state.nc.us/mhddsas/umste...)
(Что он сам, надо сказать, и подтверждает в одном из своих интервью.)
цитата "Excellence Demanded, Whiners Piss Off", by Bradley H. Sinor(После окончания университета я начал практику в госпитале Джона Амстеда неподалеку от Чапел-Хилл. Это государственное заведение во многом подобно тому, что я описал в своем рассказе "В чьи руки".)After medical school I began a psychiatric residency at John Umstead hospital near Chapel Hill. This is the state mental hospital similar to that described in my story, “Into Whose Hands”.
Кстати, вовремя ли — нет ли, хочу сделать заметку насчет названия. Как мне показалось, — что вовсе не означает, конечно же, что так оно и есть, — что слова эти подобны библейским высказываниям в духе "в чьи руки предал его/их/народ". Так, например, Даниил 2:38 в "стандартном" переводе звучит как
цитата Daniel 2:38(В русском варианте, соответственно, и всех сынов человеческих, где бы они ни жили, зверей земных и приц небесных Он отдал в твои руки и поставил тебя владыкою над всеми ими. Ты — золотая голова!)"and into whose hand he has given, wherever they dwell, the children of man, the beasts of the field, and the birds of the heavens, making you rule over them all—you are the head of gold."
или Лука 23:46
цитата Luke 23:46(Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! В руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух.)Then Jesus, calling out with a loud voice, said, “Father, into your hands I commit my spirit!” And having said this he breathed his last.
А вообще, заголовки и цитаты в рассказах Вагнера — отдельная очень интересная тема. Так, например, название всего сборника — Why Not You And I — строчка из фолковой песни "(Look up and down that) Long Lonesome Road" (я смогла найти ее только в исполнении Джоан Баэз — Joan Baez) — видимо, сказывалась дружба с Веллманом! 
Госпиталь Грейсленда представляет из себя разрозненные корпуса, соединенные друг с другом километрами коридоров. Каждое крыло, отделенное от всех прочих, — свой крошечный мирок, представляющий какой-нибудь вид человеческого несчастия, болезни и уродства.
цитата Into Whose Hands(В восточном и западном корпусах содержались пациенты женского пола, в северном и южном — мужского. Какую бы симметрию не предполагало такое расположение, оно было разрушено добавлением подростковым отделением, госпиталем, центром реабилитации алкоголиков (так же разделенных по половому признаку, с пятиминутной прогулкой между ними) и центральной администрацией — и это не говоря уже о Центре Таггарта для Особых детей (называвшийся раньше государственным учреждением для детей с умственной отсталостью), Специальное Училище Кроуфорда (штат посчитал возможным разместить центр перевоспитания малолетних правонарушителей в одном из неиспользуемых зданий на территории базы Андерхилл) и клиника Эверетта Амберсона (бывший отель, переделанный под центр восстановления наименее потрепанных алкоголиков и любителей таблеток).)East and West Units cared for women patients, North and South Units for the men. Whatever symmetry had been intended by this plan had been completely obscured by the addition of the Adolescent Unit, the Med Unit, the Alcoholic Rehab Unit (again segregated by sexes and separated by a five-minute walk), and Central Administration—not to mention the semiautonomous Taggart Center for Special Children (once known as the State Home for the Mentally Retarded), the Crawford Training School (the state had seen fit to include a center for juvenile offenders within Camp Underhill's disused facilities), and the P. Everett Amberson Clinic (a former hotel refurbished as a drying-out spot for the less shabby class of alcoholics and pill addicts).
В этой-то путанице коридоров и царствует доктор Марло, на ближайшие сорок восемь часов — единовластно.
цитата Into Whose Hands(Он был высок и худ, с профилем, который неплохо подошел бы Шерлоку Холмсу, если бы небрежно остриженная борода и беспорядочная прическа не наводили на мысль о Мориарти. Его глаза были такого темного синего цвета, что казались почти черными. Один пациент сказал однажды, что он похож на лорда Байрона — но как только его не называли пациенты. В костюме-тройке Марло выглядел бы как романтичный идеал молодого врача из телесериала. Однако, в госпитале он предпочитал носить невообразимых цветов спортивные рубашки с открытым воротом, свободные брюки и стоптанные веллаби, каучуковая подошва которых практически полностью стерлась с одной стороны, заставляя его немного косолапить, но кафельные полы были не слишком удобны для ходьбы, так что Марло старался пользоваться любым дозволенным удобством.)He was tall and lean, with a profile that might have made a good Holmes if the haphazardly trimmed beard and randomly combed black hair hadn't more suggested Moriarty. His eyes were so deep a blue as to seem almost black; one patient had told him he looked like Lord Byron, but many patients had called him many names. In a three-piece suit Marlowe would have fit the tv-romantic ideal of the distinguished young physician; however, around the hospital he favored open-necked sportshirts of imaginative pattern, casual slacks, and scuffed Wallabies. The crepe soles of these last were generally overworn to one side, giving him almost a clubfooted stance, but tile corridors are not kind to feet, and Marlowe liked such comforts as were permitted.
Его подчиненные — вышколенный медперсонал, привыкший к самым безумным выходкам пациентов.
цитата Into Whose Hands(... правило запирающихся палат было введено после того, как служащий-кореец беспечно направил пациента, поступившего, как он считал, с депрессией, в общую палату, где тот тихо придушил и изнасиловал своего соседа по комнате, умственно отсталого подростка, представив это утром как работу наемных убийц мафии.)… the rule [of locked ward] had come into being after a Korean resident blithely admitted a seemingly depressed voluntary patient to an open ward one night, who quietly strangled and raped the retarded teenage boy who shared his room and passed it off the next morning as the work of Mafia hitmen.
цитата Into Whose Hands(В три часа утра в южном крыле Вилли Винслоу разбил солонку, которую украл до того, и изрезал себе запястья осколками стекла. Он получил массу удовольствия, лупя окровавленными кулаками по окну сестринской комнаты, но ни санитары, ни Марло не разделяли его веселья.)At three in the morning Willy Winslow on South Unit smashed the saltshaker he had stolen earlier and sawed at his wrists with the jagged glass. He was quite pleased when he flailed his bleeding wrists against the nurses' station window, but neither the ward attendants nor Marlowe shared his amusement.
цитата Into Whose Hands(Распластанный на кровати, молодой чернокожий мужчина изо всех сил дергал захваты на лодыжках и запястьях, выкрикивая проклятия. ... "Я Его Сатанинское Величество, Господь Люцифер, Сын Солнца, Князь Тьмы и Власти! Те, что желают заключить меня в Преисподней будут повергнуты! Падите и поклоняйтесь мне, или познайте пламя моего гнева!")Spreadeagled on the bed, a young black man struggled against the wrist and ankle restraints and screamed curses. … "I am His Satanic Majesty, Lucifer God, Son of the Sun, Prince of Darkness and Power! Ye who seek to chain me in the Pit shall be utterly cast down! Bow down to me and worship, or feed the flames of my wrath!"
Но по большей части их «паства» — беспомощные и жалкие создания, мало чем похожие на человеческие существа.
цитата Into Whose HandsThey fed the ambulatory chronics three times a day—breakfast, lunch, and dinner—the same as living souls. This meant they were herded from their wards three times a day, down the stairs (there was an elevator for each unit, and those who could walk, but not negotiate stairs, were granted this) and along the tiled corridors to the patients' cafeteria. They moved along docilely enough, each regimented segment of quasi-humanity, herded along the long, long corridors by nurses and attendants.
Their clothes were shapeless garments that fit their shapeless bodies: not uniforms, only styleless wads of clothing donated by middle-class patrons who found salve for their consciences in charity bins for flotsam their guilt would not allow them to fling into trashcans. Some, who were habitually incontinent, might wear rubber (now vinyl) underpants, although it had been established with chronics that floors and clothing were more easily washed than could dermatitis and pustulant sores be cured; and so many, by chance or by choice, wore no underwear at all.
...
Their faces were as shapeless as their bodies: some smiling, some grimacing, some frozen from the effects of too many shock treatments, too many drugs. A few seemed to recognize Marlowe, and waved or winked or muttered. Some, Marlowe thought, had been in Graceland longer than Marlowe, and that was forever. A grey-mustached grandmother in a shapeless polyester sack dribbled excrement as she shuffled past. The corridor stank of urine and feces and unwashed living dead, and no antiseptic nor disinfectant would ever cleanse it.
(Ходячих хроников кормили трижды в день, — завтрак, обед и ужин — как и простых смертных. Это означало, что трижды в день их сгоняли из палат вниз по лестнице (в каждом отделении был и лифт, так что те, кто мог ходить, но не ладил со ступеньками, могли им воспользоваться) и вели по выложенному плиткой коридору — в больничную столовую. Они шли покорно, каждая группа полулюдей отдельно, направляемая сиделками и санитарами.
Их одеяния являли собой бесформенные тряпки, облекавшие их бесформенные тела — не униформа, просто тюки вышедшей из моды одежды, пожертвованные покровителями из среднего класса, которые ради успокоения своей совести выбрасывали в коробки для пожертвований то, что она не позволяла выкинуть в мусорный бак. Пациенты, страдавшие недержанием, должны были носить резиновые (теперь — виниловые) подштанники, но, как выяснилось, гораздо легче было вымыть полы и выстирать одежду, чем лечить дерматит или гнойную сыпь; многие же, по стечению обстоятельств или по собственной воле, не носили нижнего белья вовсе.
...
Их лица были такими же бесформенными, как тела: некоторые с улыбками, некоторые с гримассами, иные — застывшие от слишком долгого лечения электрошоком или препаратами. Некоторые, кажется, узнавали Марло, махали ему, подмигивали или что-то бормотали. Некоторые, подумал Марло, находились в Грейсленде дольше него — и им предстояло остаться здесь навсегда. Седоусая старуха в чем-то, напоминавшем синтетический мешок, шаркая мимо, оставляя след из экскрементов. Коридор вонял мочой и испражнениями, немытыми живыми покойниками, и ни одно антисептическое или дезинфицирующие средство не могло бы его отчистить.)
Рассказ прекрасен не "экшеном", которого, по совести, там и нету, а в первую очередь реалистичной атмосферой: автор отлично знает, о чем говорит, расписывая безрадостные картины больничных будней (ну хорошо, выходных). Это всего лишь не слишком подробное описание уик-энда в сумасшедшем доме, написанное без озлобления или жалости, достаточно будничным тоном, как мне показалось. Наверное, в какой-то мере именно эта отстраненность и создает этот дух мрачности — но не напряжения, не ожидания какого-то "бу!". Автор ничего не нагнетает, а просто и изящно переворачивает весь рассказ с ног на голову буквально несколькими последними словами.
Не хочу портить удовольствия от прочтения тем, кто все-таки рискнет осилить текст в оригинале (или будет настолько терпелив — или упорен — что дождется перевода, моего или чьего-то еще), так что прекращу, наконец, свое бесконечное цитирование. Мой вам искренний совет: дерзайте! Может быть, произведения Вагнера — и не самое прекрасное из того, что когда-либо было написано, но, по-моему, они как раз из тех вещей, ради которых не обидно попытаться выучить иностранный язык.