| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr 
 
гранд-мастер |
 Отправлено 3 сентября 2023 г. 01:19 |
|
Опять пришлось переделать в нормальное стихотворение.
===
Universe
My face may be a Universe -
My face may be a Universe peopled by billions and billions
Of lives which flame up and are extinguished while I draw a breath.
There may be continents and rivers,
Mountains and valleys.
I writhe the cosmic expanse of my lips
And earthquakes shake the nations and men die.
I clench my jaws and the muscles bulge -
Like Atlantis above the smooth oceans of my skin.
And while I clench my jaws
On the Atlantises of my jawbone muscles,
Generations thrive and live and die, all in a second.
I relax my jaws, my bulging muscles smooth out,
And continents have sunk into the depths
Bearing millions of screaming lives to oblivion.
I wonder if our universe is a man's face and if
Men, seeing afar the reflection of that face in some
Cosmic mirror, have dreamed of the face of God?
Лик Вселенной
Я — человек, что создан, как известно, подобием и образом Творца.
Что значит также — всей Вселенной сущность в чертах таится моего лица.
Вздыхаю я — и жизней мириады приходят в свет, чтоб вновь уйти во тьму,
Мгновение мое для них — столетья, за грань времен нет хода никому.
Материки, долины, реки, горы; они в морщинах губ моих живут -
И я своей космической улыбкой вселенский учиняю им капут.
Единым мановеньем подбородка я кожи раздвигаю океан,
И Атлантиды тонут в серых безднах, и горы разрушает, ураган,
И кропотливый труд цивилизаций, величье их — уходит в никуда,
И мускулов мимических движенье стирает всех, кто жил там, без следа...
Так может быть, взыскуя тайн Вселенной, в космических каких-то зеркалах
Узрел сновидец некий отраженье лица такого — и, презревши страх,
Раскрыл ученикам своим наутро все, что увидеть и поведать смог,
И так из слов людских и пересказов был сотворен Единосущий Бог? | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 1 сентября 2023 г. 23:53 |
|
Пришлось поиграть с названием, бо "Дорогу в Рим" я уж делал.
===
The Road to Rome
Ah, feet that left a bloody track
Upon the trodden loam;
The whirling snow, the sun's red wrack,
The lash that flayed the reeling back,
The shadows changing red and black
Along the road to Rome.
Ah, trees upon the skyline's rim,
'Gainst burning topaz dome,
Like green-gowned spectres, strange and grim,
Fantastic to a sight grown dim:
When minds grew misty, weak the limb,
Along the road to Rome.
Ah, people peering from the trees
Like sprite or hooded gnome,
Like faces in a carven frieze
Whose whispers rustled like the breeze,
Pitying we whose trembling knees
Reeled down the road to Rome.
Ah, bloody sun and reeling sky,
An endless metronome -
The crimson fogs that floated by
The fiends who would not let us lie
When we went down and strove to die
Along the road to Rome.
Ah, sea of eon-ancient fears -
Red tracks on musty loam -
Of swishing whips and prodding spears
In restless dreams the phantom leers
And haunts me down the endless years -
The bloody road to Rome.
Red-stained shackle and swaying back,
Feet that reeled in a bloody track:
Chains that smote with a clash and a clack -
That was the road to Rome.
Bare feet bruised on the rugged stone -
Rusty links that cut to the bone:
Many together, yet each alone -
That was the road to Rome.
Minds aswim in the sun's red blaze,
World and sky in a bloody haze:
An endless nightmare of nights and days -
That was the road to Rome.
Women a-shrink from the burning air,
Stripped by their guards for their lustful stare:
Buttocks naked and white limbs bare -
That was the road to Rome.
Dust that whirled in a dizzy dance,
Sun that stabbed with a fiery lance
Wilting the leaves with his blazing glance -
That was the road to Rome.
Ruthless hands on a woman's thigh,
Soft loins bared to the lustful eye;
A deed of shame where all might spy -
That was the road to Rome.
Дорога в римские края
Ступни пятна крови оставляют
На истертых временем камнях;
Вой метели, солнца злые жала,
Кнут, что хлещет по спине усталой,
Тени — пеленою черно-алой
По дороге в римские края.
Над столбами пихт вечнозеленых
Неба золотится чешуя;
Рвутся ввысь стволы их неуклонно,
Словно храмов мощные колонны -
Мрачных храмов, гибельных и темных,
По дороге в римские края.
Меж деревьев тихо бродят люди,
Призрачная робкая семья:
Лица — в масках гипсовых испуга,
Шепот — как моления о чуде...
Только нет спасенья и не будет
На дороге в римские края.
Небо — опрокинутая чаша,
В ней — исток кровавого ручья,
Что висит вверху комком кипящим,
Солнцем смертоносным и палящим...
Гонят нас отродья дней вчерашних
По дороге в римские края.
В море горьких страхов вековечных
Плещется багряная змея -
Свист бичей и плач рабов увечных,
Хлад копья, вошедшего под печень...
Полная кошмаров бесконечность
У дороги в римские края.
Пылью алый след запорошило;
Кандалов кровавых лязг унылый,
И безумие струится в жилах, -
Вот дорога в римские края.
Рабства омерзительная драма:
Стерты ступни босые о камень
И погас навек надежды пламень
На дороге в римские края.
Путь безумья, боли и порока,
Общий путь из сотен стран далеких,
Все — в толпе бредущих одиноко
По дороге в римские края.
Женщин, от жары устало-квелых,
Стражи подгоняют липким взором -
Робких, обреченных, полуголых
По дороге в римские края.
Пыльный ветер миражи рождает;
Солнца жар убойней острой стали,
Листья светом яростным сжигает
Вдоль дороги в римские края.
Долгая процессия разврата,
Страх и стыд, решенье и расплата;
И — шесть тысяч на крестах распятых
У дороги в римские края. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 29 августа 2023 г. 12:11 |
|
Тут в целом стандартное.
===
When the Gods Were Kings
Where the jungle lies dank, exuding
The vapory swampland musk
Lurk the old ape-gods brooding
In the dim, shade-haunted dusk.
They dream through the jungle gloaming
Of the days of the claw and tooth,
When the whole world knew their roaming,
When the world was strange with youth.
They ruled in an age that is vanished
When the world was a swampland rank;
With the ages were they banished
To the outlands dim and dank.
When the wind sighs over the meadows
Its haunting melody brings
A tale through the jungle shadows
Of an age when the gods were kings.
Когда боги правили землей
Среди джунглей вековечной пущи,
Среди влажной мускусной жары
Обезьянобоги дней минувших
Ждут в землистой мгле своей норы.
Ждут — и видят сны о прошлом славном,
О величье Когтя и Клыка,
Когда мир безвестный, первозданный
Их сжимала тяжкая рука.
Власть их вместе с мрачной той эпохой
Сгинула в болотистом былом -
И они средь джунглей древних, волглых
Спать остались беспробудным сном.
Ныне ж только ветер одинокий
Вспоминает о стезе иной,
О веках безрадостных и темных,
Когда боги правили землей. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 29 августа 2023 г. 10:18 |
|
В некотором роде романтическое. Да.
===
Rebel
I lived upon the earth of yore,
An outlaw swart and fell,
And ankle-deep, at last, in gore
I waded into Hell.
And where the gleaming charcoal sheened
I dared the Devil's ire,
For man is stronger than the fiend
And fiercer than the fire.
I swaggered through the Flaming Land
'Mid shadows red and black
And gripped him by his taloned hand
And smote him on the back.
"Damnation's fire!" I roared, "I trow
"I heard the goblets clink!
"Have ye not courtesy enow
"To bid an old friend drink?
"I served ye long upon the earth
"Whose lands I held in fee
"And if I may not join your mirth
"No comely host are ye!"
"Aye, I remember ye!" he spake,
"Ye wrought full long and good.
"Come sit ye down your thirst to slake
"In wine of Christian blood."
The fiends came marching with the feast
Across the flaming stones.
While Satan chose a writhing priest
I gnawed a bishop's bones.
We reveled with a savage zest
And mocked the screeching horde
And at each fierce, sulphurous jest
With evil laughter roared.
The red wine mounted to my head
And fired my passion fell;
"This dare into your beard!" I said,
"I'll gamble you for Hell!"
His laughter rose in red disdain
Аmong the sooty flues.
Said he, "'Tis naught I have to gain
"And naught ye have to lose."
"Nay, I've a girl that's worth it all,
"I would not give nor sell,
"All golden-haired and fair and tall.
"I'll match her 'gainst your Hell!"
"But she is of the living land!
"Then how may this thing be?"
"If I but beckon with my hand
"To Hell she'll follow me."
To watch the game all in a trice
Were massed the shadow things,
While on the board we flung the dice -
The skulls of earthly kings.
They clashed, they crashed along the board
With sullen clank they fell.
"Ho ho! I've won!" the Devil roared,
"Bid down your wench to Hell!"
I leaped across the flaming room
Amid the brimstone's glare.
I heard the sullen ocean boom
And flashed into the air.
I leaped along the old time road,
White in the moonbeam haze,
And to her latticed window strode
As in my boyhood days.
Across her winsome, youthful check
The moonlight's silver fell.
"Rise up, rise up! And do not speak
"But follow me to Hell."
Swift from her window then she sprung
And never word did say
As lightly o'er my arm I flung
And carried her away.
We whirled like phantoms through the air
And rose a fearful yell
As through the crimson sulphur flare
I bore her into Hell.
And Satan smacked his lustful lips
And burning was his stare,
While to her slim and shapely hips
Fell down her golden hair.
Then swift and sudden did I see
That I had been a fool
And that slim girl was more to me
Than all of Hades' rule.
And as he seized her by the hand
I snatched from out its place
A scarlet, blazing, Hell-fire brand
And dashed it in his face.
He staggered backward with a yell!
I snatched her and fled fast
While on our tracks the hosts of Hell
Came flying on the blast.
We fled like phantoms on the wind.
Far, far and far away,
We left the flaming hordes behind
And flashed into the day.
I dare not now the halls of Hell
But roam about the earth,
An eery flitting phantom fell,
A wind like unseen mirth.
But in the nighttime oft I whirl
To a bower by the sea
And from the window steals a girl
With golden hair, to me.
She'll be no other's love nor wife
And here she does not err
For though for me she'd given life
I gave up Hell for her.
Восставший
На этой земле обитал я в былую эпоху,
Разбойником жил вне законов и правил людских -
И вот по колено в крови и с проклятьем на вздохе
Отправился в Ад я, свои разбирая грехи.
И там, средь костров смоляных и сернистого дыма,
Нечистому вызов я бросил, пьянее вина:
Ведь сотен грознее чертей настоящий мужчина,
А сердце людское жжет жарче любого огня.
Ввалился в огнистый чертог, грязью жирной заляпан
(В болото потерянных душ по пути угодил),
Пожал Князю Ада когтистую черную лапу
И хлопнул его по спине промеж кожистых крыл.
"Клянусь, — проревел я, — горнилом грехов и проклятий,
Звон кубков несется отсюда аж за окоем!
Чего ж ты никак не предложишь, радушный хозяин,
Приятелю доброму выпить за здравье твое?"
"Тебе послужил на земле я при жизни немало,
Без счета грешил и других за собой уводил;
И коль за столом у тебя мне сидеть не пристало -
Скажу я, что званья владыки ты не заслужил!"
"Я помню тебя! — он ответствовал, жуткий и мрачный. -
Ты честно и долго служил, не прося ни о чем.
Садись же за стол, утоли свои голод и жажду,
Здесь кубки полны христианским кровавым вином!"
И демоны маршем вступили, подав угощенье
На блюдах горящих, чтоб пиру придать нужный лоск;
Жевал Сатана плоть пророка под мед сновидений,
А я у епископа костный высасывал мозг.
Мы с ним предавались разнузданной дикой забаве,
Над сонмом рогатых прислужников грубо шутя,
И шутки мои были родом из сточной канавы,
И он от восторга рычал, словно злое дитя.
Вино мне ударило в голову красной струею
И в сердце порочный оно запалило азарт.
Вскричал я: "Козлиной твоею клянусь бородою -
Сыграем, по-крупному! Ставкой твоей будет Ад!"
А он хохотнул, но теперь — с сожалением строгим,
Кривые оскалив клыки, донельзя удручен,
Сказал: "Интереса в игре этой будет немного,
Ведь нет ничего, что бы мог ты поставить на кон."
"Есть дева, что стоит всего в этой жалкой вселенной,
Всего, что за злато нельзя ни продать, ни купить;
Красавица, солнце с ней рядом — кружок желто-бледный,
Твою Преисподнюю с нею готов я сравнить!"
"Но ты — здесь, в Аду, а она — средь земного народа,
И как же сыграть, коль с собой у тебя ее нет?"
"Да если хоть пальцем ее поманю, недотрогу,
Со мною без звука она и на тот уйдет свет!"
Зависли вверху — окружить нас они не рискнули, -
Туманною дымкою сотни бесплотных теней,
А мы с Сатаною игорные кости метнули,
Холодные белые кости земных королей.
Они по доске прокатились со стуком и громом,
Со стуком и громом застыли, явив результат.
"Победа за мной, хо-хо-хо! — рыкнул дьявол довольно, -
Тащи свою девку сюда, как обещано, в Ад!"
Огнистый чертог я покинул без тени сомнений,
Застыв ненадолго над серным кипящим ручьем,
Услышал, как бьет в берега океан сновидений -
И ввысь воспарил, в мир срединный, в котором рожден.
И снова — Земля, и знакомая с детства дорога
Под белой, как смертный кошмар, роковою луной.
Привычно я влез по стене, избегая тревоги,
Как в детстве, в портьерой прикрытое стукнул окно.
Луна серебрила ее обнаженные руки,
Не мог умалить красоты скромный спальный наряд...
"Вставай и со мною идем — только молча, без звука, -
С тобою у нас дальний путь, и в конце его — Ад."
Без звука, без слова она распахнула оконце
И спрыгнула ловко в обьятья мои, прямо в ночь -
И я подхватил мою деву прекраснее солнца,
И, адских исполненный сил, уволок ее прочь.
Кружили мы, как привиденья, в ветрах мирозданья;
И пискнула только однажды от страха она,
Когда мы нырнули в сернистое алое пламя,
И нас, словно саван, окутала внешняя тьма.
И вот с нею мы пред самим Сатаною предстали,
И жадно причмокнул он, с пламенем глядя в очах,
Как косы златые ее до колен ниспадали -
Одежды земные сгорели в подземных кострах.
И в это мгновенье сполна осознал я, о боже:
Каким же болваном, каким идиотом я был!
Ведь эта красавица мне бесконечно дороже
Любой адской власти и прочих мистических сил.
Он за руку сцапал ее, звучно плямкнув губами...
А я, незаметно сместившись к ближайшей стене,
Взял факел — и жадное алое адское пламя
Подпрыгнув, с размаху впечатал в лицо Сатане!
Попятился он, заорав от обиды и боли,
А я, подхватив ее, в бегство пустился стремглав -
Скорее, наружу, подальше отсюда, на волю!
...А демоны сзади бесились, нас с ней не догнав...
Как призраки, мы на ветрах мироздания взмыли,
И вихрем ввинтились в зенит над бесплодной страной;
Погоня у нас за спиной грохотала и выла,
Но мы ускользнули и в свет просочились дневной.
...Закрыты теперь для меня Преисподней чертоги,
С прадавних тех дней я по бренной блуждаю земле,
Прозрачным туманом скольжу над рекой и дорогой,
Незримою тенью лечу меж холмов и полей.
Ночами, однако, я часто на взморье взмываю,
Где скромный домишко меж скальных отрогов стоит,
Где Время застыло — иных таких мест не бывает, -
Где возле окна златовласая дева сидит.
Других не поманит она и улыбкою краткой,
Других не согреет ее дивно-солнечный взгляд:
Она свою жизнь за меня отдала без остатка,
А я за нее Преисподнюю отдал и Ад. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 22 августа 2023 г. 16:45 |
|
Были бы там просто арабы — отнес бы к великой прогностической силе Говарда-визионера, а пустыня в Канаде отсылает скорее к "Иеро" и "Умирающей земле"... которые опять же увидели свет сильно потом. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 22 августа 2023 г. 02:31 |
|
Комментарий переводчика. Помянутые в тексте Лак-Марк и Лак-Гленн лично у меня нашлись только как два приозерных поселения в Канаде, провинция Квебек. Это ж блин надо быть Говардом, чтобы разместить рядом с ними пустыню с арабами...
===
The Desert Hawk
The burning sun scatters his fiery rays
Over the desert lands,
A hot wind sweeps o'er the desert,
Whirling the desert sands.
Under my tent I sit,
Watching with shaded eyes,
The dunes that gleam in the white hot sun,
And the dust-devils spin and rise.
Strong and hard as the desert,
Tanned to a dusky hue,
"An Arab," say you who see me,
But I am as white as you.
Two decades ago on the town of Lac Marc,
Just outside the desert sands,
Abdul el Kamak's wild riders,
Swept out of the desert lands.
Now tourists had stopped in that town
And had journeyed on to Lac Glenn,
Leaving a child of two years old
In the town of Lac Marc, with a friend.
Few soldiers were then in the town,
For defense there was but a stockade;
Defenseless the town lay before him,
When Abdul swept down in his raid.
Fire and murder and pillage
'Twas twenty-three years ago,
When Abdul rode out of the looted town,
With a child at his saddle-bow.
Twenty-three years! The child could ride
Almost before he could walk,
And that child was I, Ahmed Kamak,
Whom men call the Desert Hawk.
Twenty-three years of desert,
Sand shifting and white, like snow,
Oasis and white gleaming sand-dunes,
Whirlwinds that come and go.
Twenty-three years an Arab,
Living an Arab's life.
Fanatics, the Koran, sheiks, camels,
Caravans, tribal strife.
Twenty-three years of warfare,
Ambushes, battles and raids,
Murder and looting and pillage,
Slain men and captive maids.
Caravans trapped in the desert,
Raids upon rival tribes,
Treachery, rapine and murder,
Giving and taking of bribes.
Twenty-three years!
Ястреб Пустыни
Полдневное солнце огнем полыхает
Над белым покровом песков.
Ветра над пустыней, сухой и горячей,
Играют с начала веков.
Сижу под навесом я, глядя в пространство,
Где пыльные пляшут столпы,
Где жар наяву навевает кошмары
И вымыслом видится быль.
Мой норов суров, взор смолы горячее,
А кожа ореха темней,
С арабом меня перепутать несложно;
И все ж я — из белых людей.
Оставила пара туристов в Лак-Марке
Двухлетнее чадо свое
У лучшего друга — и к скалам Лак-Гленна
Отправились дальше вдвоем.
И выпало так, что как раз в это время
Из сердца пустыни в Лак-Марк
С ордой своих конников-головорезов
Ворвался Фарук эль Камак.
С десяток солдат гарнизонных погибли
За десять коротких минут,
А дальше — пожары, грабеж и насилье,
Обычный налетчиков труд.
Две дюжины лет с того дня миновало,
Когда взял ребенка Фарук
И сунул средь прочей богатой добычи
К себе в чересседельный вьюк.
Ребенок в седло сел, еще не умея
Своими ногами ходить...
Да, я был тем самым ребенком, такая
Судьбы моей связана нить,
Я, Ястреб Пустыни, которому имя
"Ахмед эль Камак" нарекли,
Две дюжины лет средь песков и барханов,
Где страх умирает в пыли.
Арабом среди урожденных арабов
Живу я две дюжины лет:
Верблюды, фанатики, суры Корана
И солнечный гибельный свет;
Раздоры, война, караванные тропы,
Селения вражьи в огне,
Засады, оазисы, пленные девы...
Две дюжины лет, как во сне.
Сраженья, клинков окровавленных стоны,
Убийства, измены и боль,
И — белый песок, словно снег стран далеких,
Мою обрамляет юдоль.
Две дюжины лет, словно миг, пролетело
Над жаркой бесплодной землей,
Где Ястреб Пустыни вершит правосудье
Над кровной своею родней... | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Переводы и переводчики > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 19 августа 2023 г. 01:38 |
цитата SprinskyThe Justice of the Elephan Я бы сделал "Слоновую справедливость". | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 18 августа 2023 г. 15:44 |
|
Пара мелких.
===
Mystic Lore
A wizard who dwelt by Drumnakill,
Wrought with a mystic lore;
Black Nial came over the vale and hill
And a white mist flowed before.
Последняя запись
Друмнакильский мудрец, скорый чуя конец,
Начертал колдовскою огамой:
"Ныне Черный Ниал на округу напал
Под покровом седого тумана".
===
Musings
To every man his trade
And the tools of his trade thereof;
To every man his hate,
To every man his love.
If I draw a jewel out of the sea
And nail it to a star,
I am no greater than the man
Who welds a metal bar.
If I fall in the gutters of the world
Where the dregs of liquor run,
I am no baser than the man
Who writes his name in the sun.
Философствование
Дело свое все стараются люди
Лучше ли, хуже — вершить до конца,
Всякий свое ненавидит и любит,
Верно для мудрого и для глупца.
Если янтарь я извлек из пучины,
Чтобы к звезде путеводной прибить -
Стал я не лучше тупого детины,
Годного только щебенку дробить.
Если в бутылке с бурбоном тону я,
Имя пропивший, и совесть, и страх -
Стал я не хуже того, кто рисует
Имя свое в голубых небесах. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 18 августа 2023 г. 01:58 |
|
Шел, шел и пришел.
===
Destination
Against the east a sombre spire
Loomed o'er a dusky, brooding wood;
Against the west the sunset's fire
Lay like a fading smear of blood.
The stranger pushed through tangled boughs;
The forest towered stark and grim,
As haunting place for fiends' carouse
But silent in the dusk and dim.
Anon the stranger paused to hark;
No wind among those branches beat
But bats came wheeling in the dark
And serpents hissed beneath his feet.
Bleak stars blinked out, of leprous hue;
The forest stretched its clutching arms;
A hag-lean moon swam up and threw
Gnarled shadows into monstrous forms.
Then of great towers he was 'ware,
And on the sombre, crowning spire,
The moon that gibbet-etched it there,
Smote with an eery, lurid fire.
Above the forest's silent halls,
He saw the sullen bastions frown
And o'er the towers and the walls
Strange gleams of light crawled up and down.
He scaled the steep and stood before
The donjon. With his steel-tipped stave
He smote the huge, bronze studded door.
(And yet his blows no echoes gave.)
The sullen door swung wide apace
And framed in unnamed radiance dim
A grisly, HORNED, inhuman face
With yellow eyes gazed out at him.
"Enter and follow where I lead.
Haste, for the lurking midnight nears.
Your coming aye has been decreed
For thrice four hundred thousand years."
About, the shadows seemed to glide
Like ghosts or were-wolves, taloned, fanged.
The stranger followed his strange guide,
The massive door behind him clanged.
Then towers and shadows faded out
Into a world of leaping flame.
Where to and fro and all about
Dim phantom figures went and came.
Arms tossed above the molten tide;
The sparks in crimson shadows fell.
Red mountains smoldered. At his side
A vague voice murmured, "This is Hell."
Пункт назначения
Над лесом, мрачным и косматым,
С востока млечный полз туман.
На западе огонь закатный
Рдел кровью незаживших ран.
Ломился странник одинокий
Сквозь плотный зарослей заслон,
Забыв проторенные тропы,
Единой целью поглощен.
Застыл, прислушался; тягучим
Молчанием затянут лес,
Лишь тихий писк мышей летучих
Да шорох змей слышны окрест.
Белесые мигали звезды;
Корявых древ тянулся вал;
Теней уродливые гроздья
Луны неверный свет рождал.
И вот в зловещем свете этом
Он шпили башен разглядел:
Сияньем призрачным одета,
Холм попирала цитадель.
Лесных превыше исполинов
Стены громада крепостной,
И вверх и вниз по той твердыне
Огни ползли во тьме ночной.
Поднялся странник к цитадели
И посоха стальным концом
Ударил в бронзовые двери,
Но эха не услышал он.
И настежь двери распахнулись,
И странник в свете неземном
Узрел рогатую фигуру
И взор, пылающий огнем.
"Входи скорей, о путник славный,
Дыханьем полночным объят:
Ты здесь, как предрекало пламя
Сто тысяч лет тому назад."
И внутрь со странным провожатым
Шагнул он, дух скрепляя свой,
И с лязгом рухнувших проклятий
Сомкнулись двери за спиной.
И тут же цитадель пропала -
Как тень, растаяла во мгле
За безымянным перевалом
На неизведанной земле.
А странник замер одинокий
У гор багряных, как в бреду,
Средь искр и лавовых потоков,
И молвил кто-то: "Ты — в аду". | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 16 августа 2023 г. 21:46 |
|
Душевно-некроромантическое.
===
The Dancer
A gibbering wind that whoops and drones
A clank of chains and a clatter of bones;
Vultures that circle and swoop and fly
And a glimmer of white against the sky!
And a ghost that rides on the winds that dree,
To dance with the bones on the gallows tree!
With a swing and a fling and a merry prance,
Will you not join in the mirthsome dance?
Why, here is a maid, though her bones are bare,
And the raven has long since reft her hair.
Yet she is as fair as a maid may be,
Come dance with her on the gallows tree!
The gibbering wind shall smite his lute,
And the horned owl shall add his hoot.
There shall be music and tunes enow,
If ye but come to the dance, I trow!
And the chains shall clatter most merrily!
Come ye, and dance on the gallows tree!
Танец на виселице
Свистит сырой промозглый ветер на погосте,
Под лязг цепей гремят обглоданные кости,
Вверху стервятники голодной кружат стаей...
Летит белесый призрак, радостно мерцая,
На крыльях ветра из неведомых пределов
Сплясать с висящим здесь, на виселице, телом!
Поклон с изящным па и легким поворотом -
Мадам, составите компанию в гавоте?
Ваш череп гол, а на костях почти нет мяса,
Но вы, миледи, несравненны и прекрасны!
Пускай поют ветра готическим органом,
Под этой виселицей мы пройдем в паване!
Над покрывалом серых туч грохочут громы,
Шуршит вдали дождливым эхом приглушенным,
Протяжно ухает во мгле ушастый филин -
О нет, миледи, против нас они бессильны!
Скрип старой виселицы, звон цепей веселый -
Мы с вами кружим, моя леди, в тордильоне! | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 15 августа 2023 г. 01:19 |
|
Почти романтика.
===
Keresa, Keresita
Keresa, Keresita!
An echo shivers far
To the whispering groves and the star-lit pools
Where the woodland shadows are.
And over the crest of the silver hills
Hovers a quivering star.
There are eyes in the curve of the river
Where the night-veiled willows mass;
There are feet that are lighter than forest deer.
Through the dim, tall, waving grass
And ruffling the waves of the silver lakes
The murmuring night winds pass.
Keresa, Keresita!
Follow the night winds track.
There's a strange, wild thrill on the wings of night
And the wind that comes not back.
Come to blue of a star-flecked sky
And the forest's silver and black.
Keresa, Keresita,
Great Pan's abroad this night,
I hear them whisper among the leaves,
Dryad and nymph and sprite,
Come to my arms and the couch of ferns
And the mellow silvery light.
Кереса, Кересита
Кереса, Кересита!
Несется эхо вдаль,
Где в роще заповедной
Ключи с водой целебной
Прозрачной, как хрусталь,
Где ветер над горами
В серебряном тумане,
Где в небе великаны
Пьют звездную эмаль.
Глаза — как речка в полдень, мерцают бирюзой;
Проворна, словно ветер, порхает стрекозой,
Как будто лань лесная, что поднята грозой,
Сквозь заросли неслышно скользит она босой -
И родники сочатся тягучею слезой,
И ветер полуночный стальной свистит косой.
"Кереса, Кересита!" -
Ночная шепчет мгла.
Слышны глухие стоны:
Летят на крыльях темных
Безглавые тела.
Леса молчат, забыты;
На небосвод, расшитый
Суровой черной нитью,
Пыль звездная легла.
Кереса, Кересита -
Великий бродит Пан.
Сатиры и дриады,
Сильфиды и наяды
Стрекочут по лесам.
Приди ж в мои объятья,
Венец свой сняв и платье -
И я твоим заклятьям
Всего себя отдам! | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 14 августа 2023 г. 02:37 |
|
Говард, как известно, сама доброта и оптимизм.
===
Longfellow Revised
Tell me not in senseless numbers,
Life is not an empty dream,
If there is a soul, it slumbers,
Things are sordid as they seem.
Fame and fortune, take no heeding,
In this round of greed and lust,
But to work — each day succeeding,
Finds us nearer — to the dust.
Lives of great men all remind us,
We can make our lives sublime.
And departing leave behind us,
Dust upon the sands of time.
Переработанный Лонгфелло
Нам о числах бестолковых
Не рассказывайте сказки,
Жизнь — она не сон бесплотный,
Тот, кто спит — не носит маски;
В жизни — разное бывает,
Не описанное прежде:
Тот, кто говорит — не знает,
А в молчаньи нет надежды.
Ни удачи нет, ни славы
В статистическом учете;
Там, где страсть и жадность правят,
Размышленья не в почете,
А в работе — день успешный,
Как и неудачи полный
Приближает всех нас, грешных,
К праху серому, седому.
Мы живем в тени титанов,
Исполинов дней минувших,
И благодаря им — знаем,
Что способны жить и лучше,
Что грядущим поколеньям
На песке времен начертим
Всех проблем земных решенье
Прахом серым, знаком смерти. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 13 августа 2023 г. 21:55 |
|
Было, было. Ну и еще такая переводческая манечка, греческий "ос" и латинский "ус" при переводе, если возможно, не отбрасывать, а придавать более логичное с точки зрения русского языка окончание, даже ценой смены рода — так, остров Кеос превратился в Кею... | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 13 августа 2023 г. 20:42 |
|
Окс, он же Окса, он же Окшо, он же Огуз — нынешняя Аму-Дарья. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 13 августа 2023 г. 19:33 |
|
Традиционно-восточное.
===
Mihiragula
Out of the East the stark winds rise,
Mihiragula;
Into the East the vulture flies,
A black flame lights an idol's eyes,
And war-clouds blaze in the haunted skies,
Mihiragula.
The sword drips red in a hellish light,
Mihiragula;
Empires break in the howling night
Under the hoofs of the Ephthalite;
And the gods go down as the arrows bite,
Mihiragula.
Banners reel in a blazing sky,
Mihiragula;
Towers break as the dust clouds fly,
Kings from their gem-set thrones on high
Fall as the black horse thunders by,
Mihiragula.
Where are the purple flags unfurled,
Mihiragula?
Like the clouds on the Oxus curled,
Dust winds torn and tossed and whirled -
Fades in the memory of the world,
Mihiragula.
Михирагула
Восток угрожает прорваться седыми ветрами,
Михирагула.
Стервятники, чуя поживу, летят косяками,
В глазницах у идолов черное курится пламя,
Дыханье войны в небесах багровеет, как знамя -
Михирагула.
С мечей кровь струится в неверном сиянии лунном,
Михирагула;
Империи в пыль повергает орда белых гуннов;
Людей потрошат, как покорных овец тонкорунных,
И боги — в ничто обращаются в вихре безумья,
Михирагула.
В тумане свинцовом зловеще знамена пылают -
Михирагула;
И рушатся башни, клубы серой пыли вздымая.
И всадник могучий на черном коне пролетает,
Царей с самоцветных престолов к подножью швыряя,
Михирагула.
Где стягов в пол-неба развернутых пурпур бесценный,
Михирагула?
Как будто над Оксой ленивый туман белопенный
Сметен предрассветного ветра порывом со сцены -
Так в бездну былого уходит и образ твой бренный,
Михирагула. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 12 августа 2023 г. 20:44 |
|
Говард и ИРА.
(Да, если кто ирландским владеет лучше меня и увидит в транскрипции ошибку — скажите плз, поправлю).
===
Black Harps in the Hills
Let Saxons sing of Saxon kings,
Red faced swine with a greasy beard -
Through my songs the Gaelic broadsword sings,
The pibrock skirls and the sporran swings,
For mine is the blood of the Irish kings
That Saxon monarchs feared.
The heather bends to a marching tread,
The echoes shake to a marching tune -
For the Gael has supped on bitter bread,
And follows the ghosts of the mighty dead,
And the blue blades gleam and the pikes burn red
In the rising of the moon.
Norseman reaver or red haired Dane,
Norman baron or English lord -
Each of them reeled to a reddened rain,
Drunken with fury and blind with pain,
Till the black fire spilled from the Gaelic brain
And the steel from the broken sword.
But never the chiefs in death lay still,
Never the clans lay scattered and few -
But a new face rose and a new voice roared,
And a new hand gripped the broken sword,
And the fleeing clans were a charging horde,
And the old hate burned anew!
Brian Boruma, Shane O'Neill,
Art McMurrough and Edward Bruce,
Thomas Fitzgerald — ringing steel
Shakes the hills and the trumpets peal,
Skulls crunch under the iron heel!
Death is the only truce!
Clontarf, Benburb, and Yellow Ford -
The Gael with red Death rides alone!
Lamh derg abu! And the riders reel
To Hugh O'Donnell's girding steel
And the lances of Tyrone!
Edward Fitzgerald, Charles Parnell,
Robert Emmet — I smite the harp!
Wolfe Tone and Napper Tandy — hail!
The song that you sang shall never fail
While one brain burns with the fire of the Gael
And one last sword is sharp -
Lamh laidir abu! Lamh derg abu!
Munster and Ulster, north and south,
The old hate flickers and burns anew,
The heather shakes and the pikes gleam blue.
And the old clans charge as they charged with you
Into Death's red grinning mouth!
We have not won and we have not lost -
Fire in Kerry and Fermanagh -
We have broken the teeth in the Saxon's boast
Though our dead have littered each heath and coast,
And by God, we will raise another host!
Slainte — Erin go bragh.
Черная арфа с холмов
Пусть саксы своих королей воспевают,
Свиней краснорожих, заляпанных жиром;
Мне ж кельтская острая сталь подпевает,
Под звуки волынки спорраны качает,
Ведь я — сын ирландской разбойничьей стаи,
Которой саксонские хряки страшились.
В такт маршу качается вереск лиловый,
В такт маршу холмы отзываются эхом:
Гаэлы сухарь свой запили водою
И следуют воле покойных героев,
И призрачной пики блестят синевою
В сияньи луны пред кровавой потехой.
Налетчики-викинги, буйные даны,
Бароны-норманны, английские лорды, -
Здесь все веселились, насилием пьяны,
Купались, слепые, в потоке кровавом,
Пока черной мести гаэльское пламя
Их всех не сжигало, надменных и гордых.
Вожди наши — в смерти не знают покоя,
Разбитые кланы — колен не склоняют:
Оружие древних добыв под горою,
Из небытия вновь приходят герои,
Живые и мертвые — неистовым строем
Идут, и сражение вновь полыхает!
Да, мертвые — с нами! Вот Брайан Борума,
И Томас Фитцджеральд, и с ним Шейл О'Нейлл,
А там Арт МакМуррох с мечом своим рунным,
И Брюс-разрушитель хохочет, безумный,
Трепещут холмы в алом зареве лунном;
Гаэльским героям и смерть — не предел!
И Желтый ручей, и Клонтарф с Баннокберном -
Везде смотрят смерти гаэлы в лицо!
Клич "Лам дерг абу!" — и на копья Тирона
О'Доннелла ратников скачет колонна,
Ударом стальное вскрывая кольцо!
Чарльз Парнелл, Вольф Тон, Роберт Эммет — привет вам!
О, Эдвард Фитцджеральд — трепещет струна!
И Неппера Танди, что всем стал примером,
Мы помним, и в списке отдавшихся Делу,
Сердец, что свободой пылают гаэлов, -
Все новые в песне звучат имена!
"Лам лейдир абу!" Этот клич поднимает
И Мюнстер, и Ольстер, и север, и юг -
И прежняя ненависть снова пылает,
И вереск трепещет, и копья сияют,
И кланники снова со смертью играют
С воинственным возгласом "лам дерг абу!"
Мы не победили — и не проиграли,
Пылает Фермана и Керри в огнях:
Здесь армии саксов мы челюсть сломали,
Хоть многих достойных погибель прибрала -
Уж новое войско щетинится сталью!
Воистину — Слайнте, о Эрин, го Бра! | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Анджей Сапковский. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 12 августа 2023 г. 00:16 |
цитата Atamanпродолжение именно про Геральта написать можно. Просто происходить оно должно не в родном мире ведьмака Угу, и Сапек радостно пошел творить "Геральт в Игре престолов" — ушел от одного Белого Хлада и вляпался в другой.... | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 11 августа 2023 г. 01:29 |
|
Вуф. Не уверен, что справился как надо, но лучше не вішло.
===
The Dance with Death (aka The Adventurer's Mistress)
The fogs of night
Fling banners red
To cloak the fading sun.
And I haste to the height
Of the mountain head;
O'er somber valleys silently spread
Where murmur the ghosts of forgotten dead,
Through the star-gleam glance
I go to dance
With my mistress, the Hooded One.
Now, as the night winds drone their dree
From the hidden caves of the ghostly sea,
And trees below wave dim in the vale,
And shadows flit through the starlight pale,
Weird night-tunes peal
As we weave and reel
Like a maiden leal
And her cavalier.
But a grisly maid
Is the flitting shade
That sways with me through the moonlit glade;
And the boldest knight
Like the poorest wight
Would flee the sight
With a ghastly fear.
But on we dance 'neath an eery sky
And light we prance, old Death and I!
Ah, beldame Death, old beldame Death!
We've tripped it many a time!
Our flying feet
Have weaved their beat
From the Line to the Arctic dime.
I've felt your kiss
In the gulf's abyss
And the ooze of the tropic slime.
Your barren bones
Gleam a dreary white.
Through your lank ribs drones
The wind of the night.
An eery, glimmer gleams and lies
In the empty sockets of your eyes,
Bleached as white as the wings of a gull
And you wear a garland upon your skull
Of ferns that grow through the swampy fen
Through the hidden bones of murdered men;
Of moss from the shores of the midnight sea
Where hulls of ships strew the silent lea.
Now first with the left foot, then with the right;
Footing it featly through the night.
Soul to demon and fiend to man
We've danced this dance since Time began.
Around the world have flown our feet
In a dizzy whirl, but our lips ne'er meet.
'Tis a grisly play
And I trip and sway
With her fleshless face a span away;
And her skeleton hand is at my wrist
But I swerve aside with a dexter twist
As she seeks to press her grim caress
Upon my lips.
And she hops and skips.
And she leaps and trips
With her bones a-clank
Over barren stone
And waving grass
And the night-winds drone
As we meet and pass
And whirl again where the reeds grow rank.
Through the witch-light haze
We tread our ways
In a weird, fantastic, wizard maze.
Ah, beldame Death! Her love is grim
And she leads to trails that are long and dim.
She is aloof from loves and hates -
She bears my taunts and she waits!
She waits! And a single instant off my guard,
A foot-a-slip on the pallid sward,
A saddle-girth loosed, a tended sail,
A hand that misses a wave-lashed rail,
A reef that lifts 'neath the plunging strakes,
A horse that falls or a sword that breaks -
And the music stops and the whirl is o'er
And my feet are still for I dance no more.
But I'll not grudge the game, I trow,
As I feel her kiss on my fading brow.
For I hold her dance is the only joy
That thrills the years and fails to cloy.
Aye, I hold her measure above all treasure
And I'll only laugh as she bends to destroy.
LEFT FOOT, RIGHT FOOT, WE WHIRL AND PRANCE
AND SPIN AWAY ON OUR WORLD LONG DANCE!
Танец со Смертью (или Возлюбленная Странника)
Опускается ночь;
Продолженьем заката
Реют алые в небе знамена.
Убегаю из замка я прочь;
Меж безмолвных холмов-зиккуратов,
Меж долин, светом звездных объятых,
Где звенят духов-рыцарей латы -
Там кружу в танце я одиноком
Под луною высокой
С госпожою моей в капюшоне.
Сколько раз так кружили мы с нею,
С вековечной партнершей моею!
Стаей призрачной, дикой, холодной
Наступают ветра неуклонно -
И деревья в долинах качает,
И под звездами тени играют,
Ночь угрюмо стенает,
Мы ж круги нарезаем,
Как Красавица Майя
И ее кавалер.
Но суровая дева
Тенью Божия гнева
Кружит справа — вперед — и налево;
Тот, чье сердце надежно, как сталь,
Коль ее б увидал -
Со всех ног бы бежал,
Подавая пример.
А мы — танцуем у журчащего ручья,
Вперед, назад и в круг — старушка Смерть и я!
Наши ноги летали
И пыль поднимали
От Сахары до тундры полярной,
Поцелуй мне твой мнился
У обрывов Тифлиса
И в бирманских миазмах кошмарных.
Твои голые кости
Недобро сияют.
Промеж ребер, шалея от злости,
Ветра задувают.
В опустевших мерцает глазницах
Синью призрачной пламя Границы,
А на череп кокетливо-мило
Ты венок водрузила,
Что сплетен из болотных кувшинок,
Из косматого мха над трясиной,
Где в слоях торфяного компоста
Больше тел, чем на сотне погостов.
И — шаг левой, и сразу же — правой,
Ночь исполнена страхов кровавых,
Сонмы демонов с разных взирают сторон:
В танце этом мы кружим с начала времен.
Обошли много раз ноги наши весь свет,
Но не встретиться нам в поцелуе, о нет!
Так, на грани играя,
Я кружусь и ныряю,
И обглоданный лик ее рядом, я знаю,
И скелетная хватка запястье сжимает,
Я изящно кружусь, уклоняясь удачно,
А она — все пытается ласкою мрачной
Мне приникнуть к губам.
И струится она, как туман,
Вездесущая, как океан.
И стучат ее кости
По голым камням,
И трава шелестит,
И ветра поют нам,
Когда сходимся мы, чтобы вновь разойтись,
Чтоб в речных камышах снова с ней закружить,
Как незваные гости
В лабиринте огней колдовских,
В странном мире, где нет ни своих, ни чужих.
Ты прекрасна, о Смерть! Но касанье твое -
Все равно, что упасть на косы острие,
Ненавидишь ли, любишь ли — участь одна;
Да, ты ждешь, позволяя сыграть мне сполна,
О, ты ждешь, ждешь ошибки единой моей -
Стоит мне поскользнуться на влажной траве,
Стоит лопнуть подпруге иль камню упасть,
Стоит бездне морской отворить шире пасть,
Стоит шквалу ударить в подветренный борт,
Стоит шпаге сломаться, — финальный аккорд,
Стихнет музыка, наш с ней закончится стих,
И замру я на месте, недвижен и тих.
И последней отрадой в игре для меня
Поцелуй ее будет, что жарче огня,
Поцелуй ее станет, что льда холодней,
Уносящий меня в царство вечных теней,
Где превыше всего, что имел на земле,
Для меня станет этот вот танец во мгле...
ЛЕВОЙ, ПРАВОЙ, И — РАЗ, ВНОВЬ И ВНОВЬ, РАЗВОРОТ,
В ТАНЦЕ КРУЖИМ МЫ С НЕЮ, И МИР НАШ — ЖИВЕТ! | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 10 августа 2023 г. 11:27 |
|
Случайно приснился альтернативный перевод (с альтернативной трактовкой оригинала в смысле), пришлось записать.
===
Counterspells (Mystic Lore)
The doine sidhe sang to our swords by night,
Their spells bewildered our ears —
The tevshi walked in the moon's grey light
By the marge of the misty meres.
Тайное знание
Хор плывет, пронзительный и резкий, над холмами в лейнстерской ночи:
Выпевают Добрые соседи руны, что вплетаются в мечи.
Из тумана ввысь всплывает месяц, серый и холодный, неживой -
А рассвет окрасит землю кровью тех, кто примет здесь последний бой...
Противозаклинания
Поют дав-ши, поют в ночи,
протяжно заклиная,
Чтоб копья наши и мечи
лишить убойной силы.
И бродят под седой луной
тев-ши бесплотной стаей,
Чтоб край за серой пеленой
для всех нас стал могилой. | |
| автор |
сообщение |
| Произведения, авторы, жанры > Роберт Говард. Обсуждение творчества > к сообщению |
Kail Itorr
гранд-мастер |
| Отправлено 8 августа 2023 г. 22:19 |
|
В переводе пришлось переставить пару куплетов, так правильнее звучит.
===
The Winds That Walk the World
We, the winds that walk the world
From the outer darkness hurled,
Where the planets lone have whirled
Since the centuries began.
From the path of stars outthrust,
Laden with the ages' must,
Swirling with the star-gleam dust,
Telling tales to man.
Telling wondrous, world old tales,
Songs of far, dim shadow-trails,
Star and peak and mystic vales
Far from human ken.
Murmuring our wondrous story,
Fantasies of eons hoary,
Pageantries of ancient glory,
Deeds of ancient men.
Tales of Universal rages,
All the conquests of the ages,
Turning still Time's musty pages,
Whispers of Eternities.
Of the ages' changing moods,
Of the dusky god that broods,
All that night-winds told the Druids
By the midnight seas.
We have trod the Cycles round,
Hell-fire's leap to star-sea's sound,
Hidden secrets have we found,
Caught the keynote rhyme.
So unto the tribes of men
Murmur we o'er sea and fen
Whispering beyond their ken,
Lore of musty Time.
Voices, we, of shadow-land,
Of the seers of magic-hand,
Who a-top the Cycles stand
Reaching to infinity.
Bending close to Nature's drone,
Changing mystic tales unknown,
Timeless deeds whose dust is strown
With antiquity.
We, the voice of all the past,
Roaring with the ocean's blast,
Sweeping far from spaces vast,
Wise and clean and strong.
Whirling from dim lands afar
Where the peaks of Ages are,
Shouting bold 'twixt crag and star,
Harken to our song.
We, the voice of man and nation,
Time's unchanged reiteration
Since the dim dawn of Creation
We have sought man's lore.
Harken to our mystic song;
On our flight we bear along
Voices of a shadow-throng,
Shades of deeds of yore.
From the vast, dim seas of Morn,
Where the dawns of Time are born,
Fraught with lore of sage and Norn,
Wise with unthought age.
Whirling over far-flung trails
Whisperings o'er crags and vales
With our wondrous age-old tales,
Lore of Time and sage.
Ветра, что веют над землею
Мы — ветра, что веют над землею,
Вечные противники покоя,
Средь планет, рожденных внешней тьмою,
Кружим мы, и длится век — как час.
Там, где звездный путь в ночи змеится,
Где былого мудрость серебрится
На помятых Времени страницах -
Мы ведем неспешный наш рассказ.
Мы поем о чудесах забытых,
О предвечном зле, в тени сокрытом,
О нерукотворных монолитах
В дальних и неведомых краях,
О героях гордых и опасных,
О царицах мудрых и прекрасных,
О делах великих и ужасных,
О вчерашних достославных днях.
Шепчем о вселенских катаклизмах,
О сраженьях, уносящих жизни,
Об эпохах буйных и капризных,
Об эпичных Сумерках Богов -
Нет от нас, пронырливых, секретов,
Нет заветов ветхих и запретов,
И в ночи меж тем и этим светом
Все расскажем тем, кто знать готов.
Колесо Времен мы провернули,
Адовы костры шутя задули,
Пену океанскую хлебнули;
Ныне же — под шелест вечных струн
Мы ночами постоянно шепчем
На просторах взморья и приречья
Племенам растушим человечьим
Саги дней былых и тайны рун.
Из Творенья первых дней туманных,
Из времен предвечных, первозданных,
Из мотивов сумрачно-печальных
Изначальный наш рассказ сплетен:
Чистой звездной пылью он сверкает,
Вещие виденья сотворяет
И врата былого отворяет,
Чтобы не распалась связь времен.
Наши голоса звучат из тени,
Разгоняя пелену сомнений,
Открывая двери сновидений,
Направляя видящих на путь,
Чтоб раскрылись таинства Природы,
Чтоб изведать терпкий вкус Свободы,
Чтоб пронзить небес хрустальных своды
И познать божественную Суть.
Наши голоса — для человека:
Он, дитя изменчивого века,
На заре Творенья поднял веки,
Чтоб во тьме увидеть первый свет.
Нашим песням он в ночи внимает,
Мифы и легенды сочиняет -
Для времен грядущих сохраняя
Знания давно минувших лет.
Наши голоса из дня былого,
Словно рокот моря штормового,
Вдаль несут неудержимо Слово -
Вдоль полей и девственных лесов,
Вдоль долин и гор обледенелых,
Вдоль пустынь и скал туманно-белых...
Вдаль, сквозь все преграды и пределы,
Наша песнь летит во тьме веков. | |
