Гай Ричи вспоминается не просто так. Во-первых, «Слоеный торт» вышел в 2004 году. «Карты, деньги, два ствола» и «Большой куш» уже прогремели по всему свету. Если сам Гай Ричи, скорее всего, хотел снимать, как Квентин Тарантино, то теперь все, кто брался за криминальные сюжеты, хотели снимать, как Гай Ричи. А в данном случае ассоциации и вовсе неизбежны: английский фильм про криминал, сложносочиненная история, много черного юмора. Более того, режиссер «Слоеного торта» Мэттью Вон был продюсером означенных фильмов Гая Ричи. Этот факт, вообще, породил в кругах киноманов теорию о том, что за оригинальным стилем и броским ритмом, короче говоря, за феноменальным успехом первых фильмов Ричи стоит именно Вон. Мол, Вон единолично смог не хуже, а, возможно, даже и лучше. А потом, когда творческий дуэт «Ричи — Вон» распался, то первый так и не смог повторить успеха молодости, а вот второй даже выступил еще более успешно в иных жанрах. Так что, народ, поймите, кто там был гениальным мастером, а кто — просто умелым подмастерьем. Теория эта, конечно, любопытная, думается, тут еще много чего можно было бы сказать, но стоит вернуться именно к «Слоеному торту». Да, он очень похож на знаменитые фильмы Гая Ричи. Но есть одно важное отличие: перед нами не комедия, а трагедия. Протагонист очень хочет соскочить, уйти из криминальных кругов, остаться чистеньким и богатеньким, но эта битва с миром заранее проиграна, так как все тут устроено совсем не так, как хочется Протагонисту. Он умен, сноровист и решителен, но это не делает его хозяином положения, так как хозяев положения тут вовсе и нет. Люди — рабы стечения обстоятельств и глупости других людей. И ничего с этим не поделаешь. Можно, конечно, сказать, что это все-таки не трагедия, а драма. Но так судить получится только до финала, в финале становится ясно, что все-таки трагедия. И точка. Кровавая.

У Мэттью Вона и команды было всего четыре миллиона евро. Не так уж и много, чтобы сделать броский и запоминающийся фильм. Тем не менее, все у них получилось. И у этого успеха есть несколько составляющих. Актерские работы припасем на сладкое, сперва поговорим о технической компоненте.

Оператор Бен Дэвис не совершил великих прорывов, сработал, скорее, традиционно. Это именно что мастеровитость: там, где надо, нас радуют красивыми ракурсами, так, где надо, рваной динамикой. Не обошлось без некоторого претенциозного пижонства. Есть, например, сцена, снятая из-под стеклянного столика. Или вот одна из сцен погони, где может стошнить от дергающейся камеры. Но все это пижонство всегда к месту и идет на пользу ритму фильма. Профессионализм Бена Дэвиса тем более вызывает уважение, ведь «Слоеный торт» был всего лишь второй его работой. Позже его засосало в мясорубку под названием «Кинематографическая вселенная Marvel», именно он стоит за картинкой «Стражей Галактики», «Мстителей: Эры Альтрона», «Доктора Стрэнджа», «Капитана Марвел» и «Вечных». Но лучше всего о его таланте говорит то, что именно он снимал «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». Там он проявил удивительное операторское искусство оставаться незаметным. В ходе просмотра вы ни разу не отметите тонкостей съемки, ведь это фильм, который полностью построен на работе актеров, но ретроспективно поймете, что снято весьма изящно. В общем, старт у Бена Дэвиса был отличный, и человек сделал очень хорошую профессиональную карьеру.

Как бы хорошо ни был снят материал для фильма, его надо еще и удачно смонтировать. У «Слоеного торта» отличный монтаж. Да, опять же не без претенциозного пижонства (это касается некоторых переходов между эпизодами), и опять же это пижонство всегда к месту и опять же идет на пользу ритму фильма. С таким монтажем точно не заскучаешь, и навороченные спецэффекты не нужны. Правда, монтажер Джон Харрис не пошел так далеко, как оператор, но и в его фильмографии кое-что интересное найдется. Например, «Звездная пыль» все того же Вона, драйвовое фэнтези, которое, если присмотреться, напоминает все те же фильмы Гая Ричи: не за счет материала, а за счет сложносочиненности.

Добавьте к этому хороший саундтрек. Тут есть и удачные фоновые мелодии, иллюстрирующие отельные эпизоды (вспоминается хотя бы эпизод, когда Протагонист отправляется на первое убийство), есть и не менее удачное использование песен известных исполнителей. Но самое важное в том, что саундтрек не отвлекает от происходящего на экране. В общем, сделано вполне на уровне. А без суперзапоминающихся мелодий мы переживем.

Одно, другое, третье — а на выходе взрывной, стильный, запоминающийся фильм. Манера повествования соответствует истории, авторы хорошо понимают, что хотят показать, на большее не замахиваются. Небольшой бюджет, конечно, дает ощущение камерности, но таким вот герметичным (в смысле, что все связаны со всеми) криминальным фильмам камерность только к лицу.

А теперь то, что было припасено на сладкое. Актерские работы. И именно они могут привлечь к «Слоеному торту» внимание даже тех, кто обычно проходит мимо криминальных фильмов.

На съемочной площадке «Слоеного торта» встретилась великая старая гвардия британского кино и молодые и дерзкие, то поколение, что сейчас ходит в звездах. Кеннет Крэнэм, дебютировавший в оскароносном мюзикле «Оливер!» 1968 года, Колм Мини, работавший с Патриком Стюартом в легендарном сериале «Звездный путь: Следующее поколение», Майкл Гэмбон, великий далеко не только тем, что шесть фильмов из восьми изображал Дамблдора, — с одной стороны. Дэниэл Крэйг, которому предстояло пять раз сыграть Джеймса Бонда, Том Харди, из которого режиссеры слепят одного из самых брутальных актеров десятых, Бен Уишоу, который после актерского перформанса в экранизации «Парфюмера» где только не отметится, в том числе и вместе с Дэниэлом Крейгом в Бондиане, Берн Горман, который станет королем ролей второго плана не только в сериалах, но еще и в большом голливудском кино (см., например, «Багровый пик» Гильермо дель Торо), Сиенна Миллер, фильмография которой будет полна весьма престижными работами, и прочие — с другой стороны. Дэниэл Крейг наглядно демонстрирует, что может быть главной звездой фильма, старая гвардия скалит зубы и дает мастер-класс по исполнению ролей очень неприятных людей, а молодые и дерзкие доказывают свою профпригодность. В том, чтобы запомниться даже в крохотной роли, таится не только большое умение, но и большое искусство. Молодые и дерзкие с успехом сдали в «Слоеном торте» этот экзамен: только посмотрите на сумасбродную Сиенну Миллер, психованного Берна Гормана, дерганного Бена Уишоу, разве что Том Харди остался где-то на заднем плане, но ему по сценарию не полагалось отсвечивать.

В итоге у нас тут просто фееричный актерский ансамбль, каждый кадр наэлектризован, ради них всех можно не только смотреть, но и пересматривать.

В год выхода вряд ли было ясно, что Мэттью Вон снял легендарное кино. Не великое, не культовое, не этапное и не эталонное (потому что мало у кого получится повторить этот удивительный сплав смешного и трагичного), а именно что легендарное. Были не самые удачные сборы, зато была очень хорошая пресса, случилось даже несколько номинаций на премию журнала «Empire». Банда разбежалась в разные стороны, все занялись другими проектами. Кто-то даже умер. Но тогда, двадцать лет назад, они круто зажгли. Настолько круто, что смотрится все это до сих пор не просто хорошо, а чертовски хорошо.

«Я иду искать» относится к такому поджанру фильмов ужасов как комедийный слэшер. Все тут как полагается: кто-то за кем-то охотится (в данном случае жертва одна, охотников много), сюжет предельно прямолинейный, будет много трупов и черного юмора. В таком случае возникает вопрос: почему зритель должен предпочесть «Я иду искать» другим образчикам жанра и посмотреть именно этот фильм? Ну, и второй вопрос тут же: а может быть «Я иду искать» можно легко пропустить? Ответ на второй вопрос: просмотр явно стоит времени на него потраченного. Ответ на первый вопрос будет более развернутым.

Во-первых, в «Я иду искать» отличный сценарий. Ситуация выстроена логично, видимых сюжетных дырок вроде бы нет (хотя, конечно, если начать копаться, то можно и их найти, например, почему хозяева не отсылают куда-нибудь слуг на время ритуала, в конце концов, те не только не заинтересованы в нем, они еще и становятся соучастниками, которые могут кому-нибудь что-нибудь рассказать), персонажи хорошо прописаны, диалоги стоит слушать внимательно, там куча всяких оговорочек и намеков, которые аукнутся в дальнейшем, да и сами входящие компоненты истории не так уж и однозначны, до самого конца не ясно, действительно ли за всем происходящем стоит дьявол, и не является ли семейная легенда просто порождением воспаленного воображения основателя рода.

Во-вторых, вся эта семейка не дается как сборище моральных уродов, которым только дай пострелять в кого-нибудь. Они не меньше главной героини ошарашены тем, что выпало играть в прятки. Собственно, все эти Ле Домас как-то не очень и готовы к охоте на человека. Им как бы и не сильно хочется. Но положение, конечно, обязывает. У каждого из них своя мотивация и свое отношение к происходящему. В какой-то момент их может даже стать жалко: в конце концов, они тут тоже заложники обстоятельств. В общем, за членами семьи Ле Домас очень интересно наблюдать.

В-третьих, все это дело предельно атмосферно снято. Роскошный особняк и прилегающая к нему территория идеально подходят для такого сюжета. Все эти роскошные коридоры, спальни, кабинеты и залы вместе со скрытыми от посторонних взглядов тайными ходами для слуг просто созданы для того, чтобы тут устроили какую-нибудь экстремальную игру. Также надо отметить хорошую работу со светом, кадр практически постоянно заполнен полутьмой, но при этом действия персонажей хорошо видны.

В-четвертых, не обошлось без сатирических и всяких метафорических подтекстов. Они в слэшерах есть всегда, в конце концов, фильм ужасов будет плохо работать, если у зрителя не случится некоторого отождествления с его персонажами, но тут – в отличии от многих других представителей жанра – все эти подтексты пусть и прямолинейны, но при этом продуманы и логично поданы. Конечно, как всегда, весь фокус в трактовке: хочет зритель искать подтексты – найдет, не хочет – не найдет. Но уж очень хорошо с современной повесткой дня рифмуется то, как Грейс отрывает от своего подвенечного платья низ юбки, а потом – щеголяя кедами! – берет в руки огромное ружье. И такого тут предостаточно. Опять же не надо забывать, что перед нами очередная история о столкновении старого и нового. В одном углу ринга семейство с давней историей, символизирующее собой мир вчерашнего дня со всеми его правилами и условностями, а в другом углу – молодая женщина, оказавшаяся в безвыходной ситуации, в роли мира сегодняшнего, в котором новое поколение в очередной раз пытается искоренить старые традиции, чтобы насадить иные нормы и идеи. Не обошлось и без всяких постмодернистских отсылок, но сейчас без них никуда. Например, только ленивый не провел параллелей между этой женщиной в подвенечном платье и другой женщиной в подвенечном платье из «Убить Билла» Квентина Тарантино. Вот только в данном случае женщина в подвенечном платье далеко не такая крутая, она не мстит, она пытается выжить. Но вот никто, кажется, не заметил то, что зловещая шкатулка из «Я иду искать» уж очень напоминает совсем другую зловещую шкатулку, ту самую – из «Восставших из ада».

В-пятых, порой действительно смешно (не забываем, что это все-таки комедийный слэшер). Есть несколько по-настоящему уморительных эпизодов. Кстати, большинство из них как раз и строится на рифмах архаичного и современного.

Не обошлось, конечно, и без аспектов, которые заставляют поморщиться. Порой создается впечатление, что создатели «Я иду искать» почему-то не решаются идти до конца в каких-то моментах, не хватает им толики божественного безумия. Но это – дело вкуса, ничего более. С другой стороны иногда удивляешься, как персонажи умудряются оправиться после достаточно серьезных травм и действовать дальше. Но это – родовая травма всех слэшеров, в них с реалистичностью порой туго, ничего более.

И да, вряд ли еще какой-нибудь слэшер странным образом рифмуется – по крайней мере, в голове автора этих строк – с выдающимся детским фильмом 1995 года «Джуманджи». Учитывая, что свое состояние Ле Домас сделали именно на настольных играх, и вся их жизнь ими определенным образом регламентирована, а без сверхъестественного тут не обошлось, то, кто его знает… Тут и безумная игра с тамтамами была бы к месту. В общем, хорошая идея для кроссоверного фанфика.

Джонатан Гейтс, главный герой, от лица которого и ведется повествование, в молодости и не помышлял стать киноведом. Да, он любил смотреть фильмы. Но шлялся по кинотеатрам исключительно развлечения ради. В конце 1950-ых – начале 1960-ых он увлекся европейским кино, так как там можно было увидеть голых женщин. В общем, парень проявлял вполне естественный интерес. И именно этот интерес привел его в маленький Лос-анджелесский кинотеатр «Классик», в котором всем заправляли волевая Кларисса Свон (Клер) и мягкотелый Дон Шарки. Обстоятельства сложились так, что Джонни быстро стал любовником Клер и стал помогать ей с кинотеатром. Шарки даже и не подумал ревновать, для него союз с Клер не был чем-то уж очень значительным, к тому же он и сам весьма любил похаживать налево. В общем, зажили они втроем настолько счастливо, насколько могли. В итоге Клер выковала из Джонни профессионального киноведа, и тот отправился делать университетскую карьеру. Теодор Рошак неторопливо и обстоятельно показывает профессиональное взросление своего героя. На глазах у читателя из невинного синефила вырастает матерый киновед, причем развитие персонажа показано плавно и убедительно.

В один прекрасный день Джонни довелось увидеть фильм малоизвестного режиссера первой половины XX века Макса Касла. Фильм этот поразил парня до глубины души. Так и началась его одержимость Каслом. Джонни увидел в его работах нечто такое, что можно было бы смело назвать гипнотическим влиянием. И желание разобраться во всем этом повело Джонни все дальше и дальше. Клер вовремя поняла происходящее и направила эту страсть своего ученика в, как ей тогда казалось, конструктивное русло: настояла на том, что именно фильмы Касла стали предметом его научных изысканий.

От фильмов Касла веет ужасом в буквальном смысле этого слова. Любой зритель после просмотра почувствует себя запятнанным. Одна из героинь (крайне второстепенный персонаж) так говорит по этому поводу: «Мать моя, этого достаточно, чтобы на всю оставшуюся жизнь отвадить вас от секса». Позже главный герой признает точность этого высказывания. Вскоре выяснится, что у такого эффекта фильмов Касла есть вполне рациональная причина. Дело в том, что режиссер использовал в своих работах всякие хитрые оптические приемы, которые и оказывали сильнейшее влияние на зрителя. Грубо говоря, ты их не видишь, а они работают. Джонни медленно, но целеустремленно разбирается со всей этой машинерией, узнавая все больше и больше о самом Касле. Рошак, не торопясь, разворачивает перед нами весь этот трудный интеллектуальный путь и предоставляет возможность с головой погрузиться в штудии главного героя и перипетии жизни Макса Касла.

По сути Теодор Рошак написал альтернативную историю кино. Макса Касла он наделил типичной биографией немецкого режиссера, начавшего работать в 1920-ых: умеренный успех на родине, эмиграция в Штаты, прозябание на вторых ролях в Голливуде, тотальное непонимание со стороны студий. Но замысел Рошака не сводится только к тому, чтобы описать правдоподобную биографию выдуманного режиссера. О, нет! Тут гораздо больше амбиций. Оказывается, что Касл стоит чуть ли не за всеми киношедеврами того времени. Начинает с того, что работает ассистентом на «Кабинете доктора Калигари» Роберта Вине, при этом он явно сделал большой художественный вклад в этот фильм. Дальше больше – именно Макс Касл дает ценные советы Орсону Уэллсу и Джону Хьюстону, мы узнаем, что именно он стоит за самыми запоминающимися сценами из фильмов этих режиссеров. Для большей достоверности Рошак вводит в повествование самого Орсона Уэллса (кстати, абсолютно восхитительный эпизод), который прямым текстом признает: да-да, это все не я, это все Касл. Таким образом Макс Касл оказывается этаким тайным благодетелем Голливуда, именно ему мы все обязаны великими киношедеврами того времени. Все это, конечно, позволяет в плане интерпретации совсем по-другому посмотреть на «Гражданина Кейна» и «Леди из Шанхая».

Чем больше мы узнаем о Максе Касле, тем ясней становится, что за ним стояли, собственно, те, кто научил его всем кинематографическим премудростям. С одной стороны, они его поддерживали, с другой – топили. Получается этакая двойная конспирология: сперва нас потчуют тайной историей Голливуда, а затем уже и тайной историей мирового кинематографа. А дальше еще больше – тайной историей прогресса человечества. И самое любопытное здесь то, как постепенно изменяется отношение главного героя к тому, что он узнает. Когда в третьей главе Шарки рассказывает ему о том, что кино изобрели тамплиеры, Джонни лишь скептически выслушивает его. Но уже в главе двадцать четвертой он сам готов поведать об этом глупому человечеству. К сожалению, Рошак не играет в двусмысленность, которая только пошла бы на пользу «Киномании». Если бы он хотя бы немного сместил фокус повествования и позволил читателю усомниться во всем том, что выяснил главный герой, поставил бы того в неоднозначное положение, это сделало бы весь роман гораздо интересней. В конце концов, уделяя так много внимания вопросу интерпретации произведений искусства, Рошак лишает читателя этой возможности. Когда дело доходит до сердца сюжета, автор становится железобетонно серьезным, благо материала для всевозможных домыслов более чем достаточно (история изобретения кинематографа действительно уходит корнями в далекое прошлое, в ней и впрямь полно всяких странных загадок, например, таинственное исчезновение Луи Лепренса). Да, повествование ведется от лица наивного простачка Джонни, который вполне может ошибаться, но построено она так, что в его ошибку даже самый скептичный читатель не поверит. Потому да – без тамплиеров дело не обошлось.

«Киномания» у Рошака получилась объемным романом. Даже несколько более объемным, чем надо. Да, некоторые эпизоды можно было бы подсократить. Да, некоторые сцены кажутся лишними. Но при этом надо отметить, что темп повествования нигде не провисает и нет откровенной воды. Повсюду в тексте обнаруживаются многозначительные намеки, но оценить их получится только после прочтения всего текста, все как полагается в хорошем детективе. Одно то, что у автора получилось достоверно показать эволюцию мировоззрения главного героя (от наивного здравомыслящего мальчишки до эрудированного ученого, потерявшего жизненные ориентиры), отменяет замечание про чрезмерный объем. Все-таки для такого вот фокуса нужна достаточно длинная дистанция. Кроме того, в романе есть еще несколько колоритных и запоминающихся персонажей, хотелось бы, конечно, больше, учитывая, что Рошак умеет таких выписывать.

Читатель «Киномании» с головой погружается в историю кино. Текст пестрит именами режиссеров и названиями фильмов. В этой мешанине легко запутаться, но тут на помощь приходят шестьдесят страниц комментариев (за них надо благодарить Григория Крылова и Юрия Алавердова). Если вам интересен кинематограф, то вы получите еще и огромный список фильмов для просмотра. Рошаку мало погружения в историю кинематографа первой половины XX века, он еще и весьма колоритно живописует, что происходило в данной области культуры во время действия романа (конец 1950-ых – середина 1970-ых), и вот тут-то всем досталось на орехи. Предупреждение: будет много смешного и язвительного.

Но самое лучше в «Киномании» то, как Рошак описывает все эти несуществующие фильмы Касла. Он делает это так, что сцены из них буквально стоят перед глазами. Безусловно, самое лучшее кино – это неснятое кино. Или безвозвратно утерянное. Ведь мы его можем только вообразить. А воображаемое идеально по определению. Так и хочется, чтобы какой-нибудь талантливый визионер (желательно Дэвид Финчер) взял и экранизировал «Киноманию». Но не ради конспирологического сюжета, а ради именно что тех несуществующих фильмов, которые смотрят ее герои. На главную роль, кстати, можно позвать какого-нибудь талантливого молодого актера. Ну, хотя бы Дэниэла Рэдклиффа. Бывший Гарри Поттер мог бы стать отличным Джонатаном Гейлом. Кстати, в конце 1990-ых шли разговоры об экранизации «Киномании». В 2003 году к этому проекту даже приписали режиссера Даррена Аронофски («Пи», «Реквием по мечте», «Фонтан») и сценариста Джима Улса («Бойцовский клуб», «Телепорт»), но дело не заладилось. Есть предположение, что продюсеров не устроило то, что фильм мог получиться слишком разговорным. Хотелось бы верить, что в сегодняшнюю эпоху телесериалов кто-нибудь из «Netflix» все-таки вспомнит про этот роман из начала 1990-ых и порадует нас реконструкцией несуществующих фильмов несуществующего режиссера Макса Касла.

«Киноманию» Теодора Рошака часто сравнивают с «Маятником Фуко» Умберто Эко. Действительно, «Маятник Фуко» вышел за три года до «Киномании», к тому же многие считают этот роман Эко чуть ли не первым в жанре конспирологического детектива. Это, мягко скажем, не так. Например, трилогия «Иллюминатус!» Роберта А. Уилсона и Роберта Шея, вообще, вышла в свет в 1975 году. Правда, скорее всего, Эко повлиял на Рошака. Он, собственно, повлиял на многих и многих. Хотя, исходя из такой логики, надо признать, что Рошак в свою очередь повлиял на Эко. Это легко доказать сравнением последних трех глав «Киномании» и романа «Остров накануне». Тем более, что третий роман Умберто Эко вышел через три года после публикации «Киномании». В общем, на все эти сравнения действительно не стоит обращать внимание. Тем не менее, стоит сказать, что Рошак проявил новаторство не в теме конспирологического заговора (что может быть банальней, в самом-то деле?), а в том, на каком материале он раскрыл свой сюжет. В 1991 году еще не было так очевидно, что реальная тайная история кино может стать основой для увлекательного повествования. При этом Рошак умудрился изобразить мир кино не через повседневную жизнь голливудских звезд (в которой, как известно, много чего происходит – и грязного, и таинственного, и странного, и нелепого, а еще и очень скучного), а через повседневную жизнь зрителя. И вот этот-то ракурс можно признать за гениальное открытие. Любой читатель смотрел кино. Любой читатель хотя бы раз строил какие-нибудь теории по поводу того, что увидел. Любой читатель может понять аффект от сильного фильма, ведь он хотя бы раз его ловил. Потому любому читателю будет близок главный герой «Киномании». И вот таким простым образом Теодор Рошак и приближает к нам все эти тайны тамплиеров.

Главный фокус «Киномании» заключается в том, что она работает примерно так же, как и фильмы Касла. Они подспудно сообщают нечто зрителю, зритель не замечает этого, но подсознательно усваивает. Главное всегда должно быть сокрыто, не высказано. Есть шанс – если все, конечно, сделано правильно, – что тогда главное все-таки доберется до адресата. А любая прямо высказанная идея имеет шанс натолкнуться на стену непонимания или же отказа понимания. Рошак делает основой своего романа фантастическое допущение (внимательный читатель не раз задумается о степени фантастичности этого допущения), что через скрытые элементы в фильмах можно программировать человека. По сути любые фильмы в «Киномании» являются инструментом манипуляции. А следовательно, весь кинематограф предстает злом. Может показаться странным, что в таком страстном романе про кино обнаруживается такой нигилистический смысл. Хотя что вы хотели от автора, который считал себя неолуддитом? И что показательно, все киноманы в романе «Киномания», в общем-то, очень плохо кончили. Погоня за высшими смыслами не привела их ни к чему хорошему. С сенифилами автор обошелся помягче, но тоже нельзя сказать, что прямо-таки хорошо. Тут счастливы те, для кого кино ничего не значит, те, кто свободны от его тлетворного влияния. Вот такой вот разворот на сто восемьдесят градусов, господа хорошие.

Наверное, любой последовательный киноман, прочитав «Киноманию», должен был бы воспылать праведным гневом и разорвать книгу на части. Но все-таки как же тут интересно написано про все эти фильмы… Да и все эти вариации истории кинематографа так хитроумны… Ну, разве выкинешь такую книгу? Просто ее можно не перечитывать целиком, а оставить памятные закладочки в самых удачных местах. Ведь порой и какой-нибудь фильм нам ценен исключительно парой прекрасных ракурсов.

Главная фишка сериала «Имя мне Ночь» в том, что он основан на реальных событиях. И если при просмотре вы подумаете, что тут как-то уж слишком сгустили краски, имейте в виду, что в реальности дела, скорее всего, обстояли гораздо хуже. Хотя некоторые элементы фабулы (самые шокирующие) являются выдуманными, таковыми на фоне всего происходящего они не кажутся.

«Имя мне Ночь» основано на автобиографии Фауны Ходел, впервые опубликованной в 2008 году. Нельзя исключать, что при разработке сериала авторы не использовали материалы еще и книг сына Джорджа Ходела, в которых он настаивает на том, что его отец был убийцей Черного Георгина. При этом настаивает он так рьяно, что один из сотрудников окружной прокураторы Лос-Анджелеса так прокомментировал его работу: «Благодаря замечательной детективной работе смелого сына доктора Джорджа Ходела имя доктора покроется бесчестием». И далее заметил, что если бы Джордж Ходел был бы жив, то, наверное, подал бы в суд на ретивого сынулю. Тем не менее, надо сказать, что фокус повествования сконцентрирован вовсе не на преступлении 1947 года, а на злоключениях Фауны, которая пытается разобраться со своим прошлым. Дело Черного Георгина часто упоминается, но является, скорее, элементом заднего фона.

Действие сериала «Имя мне Ночь» разворачивается в ту же самую эпоху, что и действие свежего фильма Квентина Тарантино «Однажды… в Голливуде», причем даже в одном и том же городе. Да тематика вроде бы схожа: легендарные преступления, которые уже давно стали мифами американской культуры. Но при этом более непохожие вещи еще попробуй найди. У Тарантино солнечный Лос-Анджелес, в котором, конечно, затаилась тьма, но она далеко не у всех на виду. А вот в «Имени мне Ночь» все мрачно и жутко, пирует в своем особняке зловещий Джордж Ходел, полицейские избивают заключенных, балом правит коррупция, это тебе не Город Ангелов, жить тут как-то не хочется. Если вам нравится нуар, а особенно нео-нуар, то этот сериал снят специально для вас. Хотя внимательный зритель будет, конечно, раздосадован некоторыми огрехами в сценарии и местами провисающей динамикой. На один уровень с тем же «Настоящим детективом» «Имя мне Ночь» не поставишь. Но в любом случае это занимательное зрелище.

С визуальной точки зрения «Имя мне Ночь» снято с большим размахом. Первыми же кадрами авторы дают понять, что делают не просто очередную телепостановку, а прямо-таки большое кино. Сериал, собственно, начинается с пролета камеры над невадской пустыней. Это сразу задирает планку зрительского ожидания, и ожидание оказывается вполне оправданным. Насыщенная картинка, реконструкция быта 1960-ых, все эти машины, одежда, интерьеры домов. Все это сделано на высочайшем уровне, здесь не к чему придраться. Хотя никто не исключает появления знатоков, которые, конечно же, найдут какие-нибудь несоответствия.

Поговорим теперь об актерской работе. Стоит выделить нескольких актеров, которые тянут на себе весь сериал. Фауну Ходел сыграла малоизвестная актриса Индия Айсли. Пока она снимается в основном в независимом кино и на телевидении. В общем, это первая ее значительная роль. И справилась она с ней превосходно. Фауна Ходел сочетает в себе в нужной пропорции такие качества как хрупкость и целеустремленность. Она вполне может раздражать, но ровно настолько, насколько может раздражать шестнадцатилетняя девчушка, у которой вдруг начался запоздалый подростковый бунт. Эта работа Индии Айсли запоминается, будем надеяться, что впереди у нее еще много отличных и интересных ролей. Джея Синглтери на экране воплотил Крис Пайн. Он же стал еще и одним из продюсеров сериала. Сразу же после выхода «Имени мне Ночь» многие критики стали сравнивать работу Криса Пайна с работой Мэттью Макконахи в первом сезоне «Настоящего детектива». Сравнение это неудивительно. Как и Мэттью Макконахи, Крис Пайн предстал перед зрителями в абсолютно непривычном амплуа. Но при этом это не совсем выгодное для Пайна сравнение, у Макконахи была гораздо более выразительная роль, во многом благодаря сильному сценарию. Тем не менее, да – кто бы мог подумать, что актер, которого все знают по роли капитана Кирка, может показать такой диапазон?! А ведь роль у Пайна сложная. Его герой – этакий неудачник, который по идеи должен вызывать отвращение, а не симпатию. Пьет, употребляет наркотики, оскорбляет людей, ввязывается в драки, как-то признается, что испытывал удовольствие во время совершения убийств. Таких персонажей принято называть злодеями. Но Пайн умудрился сыграть своего Синглтери так, что злодеем его никто не назовет. Не смотря на заскорузлое сердце, сломанную судьбу, отчаяние в глазах, он не перестал быть человеком. В отличие от Джорджа Ходела, которого сыграл Джефферсон Мейс. Джордж Ходел получился у него зловещим и мрачным, появляясь в кадре, он сразу же вызывает страх. Да, роль ходульная, персонаж прописан чрезвычайно плоско. Так что, можно сказать, что большего от Джефферсона Мейса и не требовалось, и он отлично справился со своей задачей.

Одной из отличительных черт американской культуры можно назвать то, с какими упоением и энтузиазмом американцы мифологизируют собственную историю. Это вполне объяснимо тем, что она у них не сильно длинная, во всяком случае с европейской не сравнится. Одной из областей американской мифологии являются все эти нераскрытые до сих пор преступления. От убийства Черного Георгина до так и не пойманного Зодиака. Кстати, сын Джорджа Ходела утверждает, что его отец ответственен еще и за преступления Зодиака. Одним из инструментов мифологизации (и самым эффективным, на самом-то деле) является кинематограф. В этом отношении можно сказать, что «Имя мне Ночь» почти образцовая работа. Сценаристы в каком-то смысле воплощают в этой истории древнегреческий миф о Минотавре. Сам Джордж Ходел периодически видит быка, это видение, по всей видимости, должно отражать его внутреннюю сущность. Он убивает молодых девушек, практически приносит их в жертву Искусству. В таком прочтении весь Лос-Анджелес становится похож на лабиринт, в котором плутают главные герои. Для Фауны это просто незнакомый и поэтому пугающий мегаполис. Для Джея это декорации, в которых воплощаются его сны и галлюцинации. А где-то в своем особняке сидит Минотавр и ждет, когда к нему придут жертвы. Они и приходят. Вот только порой жертвы могут дать отпор. Смогут ли эти герои постоять за себя, вы узнаете из последнего эпизода этого короткого (всего шесть серий) сериала. И не забывайте, тут вам все-таки не документальный сериал, а вполне себе художественный. Вас могут и обмануть. Собственно, в этом и прелесть как бы исторических фильмов и сериалов, все неожиданно может пойти не так. Правда, в данном случае, думается, мало кто знает, как там все на самом деле было.