| Статья написана 12 октября 19:36 |
 | | 1987, роман Деревенский парнишка Мортимер (или Мор) родился, как говорится, не от мира сего. На отцовской ферме ему явно нечего делать и родитель решает отдать сына учиться ремеслу. По иронии судьбы, наставником оказывается сам СМЕРТЬ. Через некоторое время УЧИТЕЛЬ, решает что ученик достаточно подготовлен и берет первый в своей жизни выходной. Но дела у Мора идут на перекосяк... |
|
Продолжаю неспешное перечитывание «Плоского мира» Терри Пратчетта. На очереди хронологически третья книга, она же первая в подцикле про Смерть. Эта история показывает уже куда более привычный Плоский мир. С первым описанием Овцепикских гор. Идеей обратнолетних растений. Более подробным описанием зловонно-благоухающей и крайне разнообразной ночной жизни Анк-Морпорка. И, конечно же, со Смертью и его небольшим окружением. Его дом и приемную дочь мы мельком видели в предыдущей книге, но именно здесь они выходят на первый план. Слуга Альберт и его великое прошлое. Изабель — девушка серебряноволосая и с перламутровыми глазами, ещё до Таргариенов (на сам образ не влияет никак, но при перечитывании обратила внимание). Самая настоящая лошадь Бинки. И внезапный ученик (сами понимаете — скорее блажь, чем необходимость). В этой книге впервые у Смерти появляется свободное время, и он исследует рыбалку, веселье, азарт, выпивку, пьяные рассуждения о вечном. Иными словами — жизнь. Пытается понять такие эмоции, как грусть и счастье. Пробует себя в другой профессии (и повар он мастерский). А ещё это история о власти, которая меняет людей и прочих существ. И здесь испытание властью и силой не прошел по сути никто из значимых персонажей. Что Альберт, у которого временное возвращение к силе вернуло и самые темные стороны его характера. Что Мор, который чуть было не превратился в новую смерть, приправленную всеми человеческими качествами вроде мстительности и жестокости. Что Изабель, с ее сложным характером (хотя здесь все же больше влияние необычных обстоятельств жизни, а не какой-либо власти). И всё же это одна из тех плоскоземельных историй, где не очень приятные по отдельности люди, полные собственных ошибок и недостатков, способны вместе сделать что-то по-настоящему хорошее. Пускай и отчасти случайно. Ещё здесь очень много запоминающихся остроумных цитат. И небольшое камео Ринсвинда и библиотекаря. Единственное, что несколько выбивается из общей гармоничной картины: финал с гневающимся Смертью и решающим поединком между учителем и учеником. Потому что так до конца и не понятно, какие цели преследовали стороны этого поединка — а ещё достигли они их или же передумали в процессе. Да и вообще злость в исполнении антропоморфной персонификации — не слишком удачная затея. По традиции далее будут запомнившиеся цитаты (и их правда много).
цитата Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион. Однако волшебники подсчитали, что шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти. цитата просто у него не только руки, но и все остальное растет из задницы. цитата Бабушка, на беду, научила его читать. Я так считаю, мозги его от этого малость перегреваются. цитата Он слишком часто думает, в этом вся беда цитата Короче говоря, Мор относился к категории людей более опасных, чем мешок, набитый гремучими змеями. Он был полон решимости докопаться до логической основы Вселенной. План при всей своей похвальности вряд ли осуществимый, поскольку логикой здесь и не пахло. Собирая мир, Создатель выдал на-гора массу выдающихся и в высшей степени оригинальных идей. Однако сделать мир понимаемым в его задачу не входило. цитата – Но ты – Смерть! – воскликнул Мор. – Ты занимаешься тем, что ходишь и убиваешь людей! – Я? УБИВАЮ? – отозвался Смерть, явно оскорбленный до глубины души. – ДА КАК ТЕБЕ ТАКОЕ МОГЛО ВЗБРЕСТИ В ГОЛОВУ? ЛЮДЕЙ УБИВАЮТ, НО ЭТО ИХ ЛИЧНОЕ ДЕЛО, ЗДЕСЬ Я НИ ПРИ ЧЕМ. Я ВСТУПАЮ В ИГРУ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДАННОЕ СОБЫТИЕ СОВЕРШИТСЯ. МОЯ ОБЯЗАННОСТЬ – ЗАНИМАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ С МОМЕНТА УБИЙСТВА И ДАЛЬШЕ. цитата Анк-Морпорк полон жизни, как заплесневелый сыр в жаркий день; он громогласен, как проклятие в храме; ярок и блестящ, как пролившееся и играющее на солнце масло; многоцветен, как синяк, и кипит суетой, деловой активностью и всяческого рода бурной деятельностью, как муравейник с дохлым псом посередине. цитата Мор уставился в ясные очи глазуньи. Та, в свою очередь, уставилась на него из своего озера жира. цитата в тех дальних далях многократно переплетенного и запутанного космоса, которые открываются лишь немногим астрофизикам, систематически перебарщивающим с ЛСД цитата – ВОТ ОНИ – СМЕРТНЫЕ, – продолжал Смерть. – ВСЕ, ЧТО У НИХ ЕСТЬ, – СОВСЕМ НЕМНОГО ЛЕТ В ЭТОМ МИРЕ. И ОНИ ПРОВОДЯТ ДРАГОЦЕННЫЕ ГОДЫ ЖИЗНИ ЗА УСЛОЖНЕНИЕМ ВСЕГО, К ЧЕМУ ПРИКАСАЮТСЯ. ОЧАРОВАТЕЛЬНО. цитата — ТЫ ДОЛЖЕН НАУЧИТЬСЯ СОСТРАДАНИЮ, ПОДОБАЮЩЕМУ НАШЕМУ РЕМЕСЛУ. – И в чем же оно выражается? – В ОСТРОТЕ ЛЕЗВИЯ. цитата Мору казалось, что почерк Смерти должен быть либо готическим, либо корявым, похожим на самодельные надписи на надгробных камнях. На самом же деле Смерть, прежде чем выбрать себе почерк, изучил от корки до корки классический труд по графологии. И усвоенное им написание характеризовало хозяина почерка как человека уравновешенного и хорошо приспособленного к реальности. цитата Все как один уставились на него тем честным деревенским взглядом, который гласит, что здесь ни за кем не заржавеет прихлопнуть вас лопатой и зарыть ваше бренное тело под кучей компоста в полнолуние. цитата До сих пор он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так ловил рыбу на мушку. Бывают мокрые мухи, бывают сухие, но эта муха вгрызалась в воду с воем циркулярной пилы и возвращалась обратно, волоча рыбу за собой. цитата Анк-Морпорк, наигравшись со множеством различных форм управления, остановился на форме демократии, известной как «Один Человек, Один Голос». Тем самым Человеком был патриций; ему же принадлежал единственный Голос. цитата Вечер как раз вступил в ту интересную фазу, когда все выпили слишком много, но все же недостаточно, чтобы свалиться замертво. Это была та самая стадия, во время которой человек творит вещи, о которых позже вспоминает с алой краской стыда: например, дует в бумажную пищалку и смеется до тошноты. цитата – Похоже на то, что ты не обладаешь абсолютно никакими полезными навыками или талантами, – заявил Хвиляга. – А ты никогда не задумывался над тем, чтобы заняться преподаванием? цитата По крайней мере, ситуация обрела ясность. Когда делаешь шаг с обрыва, жизнь моментально принимает очень четкое направление. P.S. Есть одна цитата, на которой хотелось бы остановиться особо. Но сначала предыстория. Дело в том, что когда я читала «Песочного человека» Геймана, одной из запомнившихся и ранее не встречавшихся концепций было следующее устройство посмертия: «Каждый попадает после смерти туда, куда, как он думает, он должен попасть». Принцип спорный, но по-своему красивый. Я считала это оригинальной идеей Геймана… Пока не увидела следующую цитату: цитата – ТЕБЕ УЖЕ СЛЕДОВАЛО БЫ ПОНЯТЬ: КАЖДЫЙ ПОЛУЧАЕТ ТО, ЧТО, КАК ОН СЧИТАЕТ, ЕГО ЖДЕТ. ТАК ОНО ГОРАЗДО АККУРАТНЕЕ ВЫХОДИТ. – Знаю, господин. Но это означает, что плохие люди, которые думают, что они отправятся во что-то вроде рая, на самом деле попадают туда. А хорошие люди, которые боятся, что попадут в какое-то ужасное место, по-настоящему страдают. Это не больно-то похоже на справедливость. И вот в чем вся соль. Первый выпуск «Песочного человека» вышел в 1989 году. А «Мор, ученик смерти» вышел в 1987 году. То есть Пратчетт был раньше. Получается, что Гейман вдохновил Пратчетта не откладывать написание новой книги «Плоского мира», а Пратчетт вдохновил Геймана на развитие и использование одной мирообразующей идеи. Люблю такое.
|
| | |
| Статья написана 24 июня 21:10 |
 | | 1986, роман Туристический вояж по Миру магии продолжается. И, как всегда, героев заносит в самое пекло событий. А впрочем, чаще всё это пекло создают они сами. Волшебник одного Заклинания, турист-экстремал, безумный Сундук, дряхлеющий варвар-герой и влюбленная в него девица — смогут ли они спасти Плоский Мир от нависшей над ним страшной угрозы? |
|
Раз уж я взялась за перечитывание Плоского мира, в первую очередь нельзя было допускать слишком большой перерыв между первой и второй книгой. Ведь, как знают все фанаты, «Цвет волшебства» и «Безумная звезда» — две части одной локальной истории. И финальный клиффхэнгер первой книги здесь плавно перетекает в самое начало второй. Так что вот оно, перечитывание второй книги. Пролетела она ещё быстрее, чем «Цвет волшебства». Небольшая, забавная, легко читающаяся история. Всё ещё немного неумелая. Немного натужная. Немного слишком пародийная. Но даже на её примере заметно, как меняется и развивается авторская идея. Что-то уходит, что-то приходит. Ушла чрезмерная фиксация на волшебном числе восемь — взамен расширилась линия Незримого университета, его волшебников и их постоянной борьбы за власть. Ушла довольно стандартная второстепенная линия с молодым героем-варваром, его волшебным мечом и опасными полураздетыми красотками. Взамен мы познакомились с Коэном-Варваром, величайшим героем, правда уже глубоко пенсионного возраста. И обычный штамп заиграл новыми красками — ведь такой герой прекрасно может сочетать спасение девственниц от кровожадных жрецов и тихую ненависть к вынужденной диете из супа. Смерть здесь тоже ведёт себя уже куда более привычно — без пустого раздражения и срывов, с возросшей отстранённостью и непрошибаемой иронией (эпизод с вечеринкой-маскарадом), а ещё с просыпающимся порой неумелым интересом к маленьким человеческим традициям и забавам. Ну и конечно же поменялся сам локальный сюжет. Игра богов человеческими судьбами забыта. Это всё ещё слегка сумасшедшее путешествие первого в мире туриста, его сундука и незадачливого волшебника Ринсвинда. Но теперь оно часть новой истории — о мрачных знамениях, загадочной звезде и угрозе конца света. И да, нашим героям суждено сыграть во всём этом свою важную роль. Без штампов не обойтись, но и не ими едиными. Что ещё… Это книга, в которой абсолютно мимоходом даётся предыстория знаменитого главного библиотекаря-орангутанга, одного из символов цикла. Нам впервые показывают домик Смерти и его приемную дочь (а ещё автор не может не обыграть некоторые отсылки к мифу об Орфее). Автор вообще продолжает обыгрывать штампы и порой прямо говорит об этом, ломая четвёртую стену. Есть здесь и целая россыпь куда более мелких и локальных идей: говорящие деревья, философия троллей, друиды и особое компьютерное оборудование, объяснение феномена перемещающей в пространстве волшебной лавки и многое другое. Ну а для желающих чего-то более серьезного (не пародиями и приключениями едиными) — прямое рассуждение о фанатизме и смерти разума. На всякий случай отмечу, что поставленную мной оценку (7 из 10) не стоит воспринимать слишком буквально — она лишь отражение того, что первая книга мне всё же нравится чуть больше второй, ну а впереди ждут в том числе и самые настоящие шедевры. Ну и напоследок некоторые достойные внимания цитаты.
цитата Эта печать, по общепризнанному в волшебных кругах мнению, обладала поразительной сдерживающей силой, которой может похвастаться лишь летящий прямо в цель кирпич.
цитата -О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное? – Да, – горько отозвался волшебник. – Мы.
цитата — Там даже была особая фея, которая прилетала и забирала твои зубки. – Что, вот так прилетала и выдирала все зубы?.. – Да нет, не так. После того как у тебя выпадет зуб, тебе нужно спрятать его под подушку, тогда ночью прилетит фея, заберет твой зуб и оставит взамен один райну. – Зачем? – Что зачем? – Зачем ей зубы? – Ну, она забирала их, и все. Ринсвинд мысленно представил себе некое странное существо, живущее в замке, сделанном из гнилых зубов. Это была одна из тех мысленных картинок, которые стараешься побыстрее забыть. Но безуспешно.
цитата Двацветок, хоть ему и не терпелось познать бесконечность, на деле никогда не выходил за пределы собственных представлений. Сказать ему правду – все равно что пнуть спаниеля.
цитата – Я сказал: каковы же величайшие ценности в человеческой жизни? Воины нагнулись поближе. Ответ героя стоило услышать. Гость долго и упорно думал, а потом с нарочитой неспешностью изрек: – Горячая вода, хорошие штоматологи и мягкая туалетная бумага.
цитата -Что будем делать? – осведомился Двацветок. – Паниковать? – с надеждой предложил Ринсвинд.
цитата Наступило долгое молчание. За которым последовало молчание покороче. И наконец старый шаман осторожно поинтересовался: – Ты случайно не видел, как два человека только что пронеслись сквозь хижину, сидя вверх ногами на помеле, вопя и крича друг на друга? Ученик посмотрел на него ровным взглядом. – Разумеется, нет, – ответил он. Старик облегченно вздохнул. – Слава богам, – сказал он. – Я тоже.
цитата Турист не только смотрел на мир сквозь розовые очки – он воспринимал его розовым мозгом и слышал розовыми ушами.
цитата Коэн слышал о том, что можно драться честно, но давным-давно решил, что ему это ни к чему.
цитата Ринсвинд дрался так, как дрался всегда, – неумело, нечестно и без всякой тактики, но зато с напором и энергией вихря. Эта стратегия не давала его противнику осознать, что на самом деле Ринсвинд вообще не умеет драться. Зачастую этот прием срабатывал.
цитата Ты нигде не побываешь по-настоящему, пока не вернешься домой.
|
| | |
| Статья написана 27 мая 20:44 |
Итак, этот день наконец настал, и я решила завести авторскую колонку.
О чём она будет?
В первую очередь о прочитанных книгах. Отзывы я пишу на регулярной основе — в тот же день, как заканчиваю чтение романа, повести, рассказа или комикса. Это внутренняя потребность, желание сохранить самые свежие, самые яркие и самые полные впечатления. Потому что потом они имеют свойство стираться и забываться, а это довольно обидно. Конечно, эта потребность была со мной не всегда. Даже если посмотреть статистику: на сайте я с 2012 года, а более-менее активно отзывы пишу где-то с 2016 года. Да и качество их заметно менялось. Вероятно здесь будут не все отзывы, а наиболее достойные и подробные из них. Вряд ли кому-то нужны пара строчек о каком-то малоизвестном рассказе (а вот объединить впечатления о сборнике рассказов — это уже интереснее).
Во вторую очередь — кино, сериалы, спектакли. То есть всё то, что так или иначе я смотрю, а вот отзывы обычно не пишу. Не знаю, почему так, обычно просто нет такого желания. Возможно, пришла пора это немного исправить.
В третью очередь — немного статистики. Оглянуться назад по завершении месяца и вспомнить, чем он был наполнен (речь разумеется про прочитанное, просмотренное и прослушанное). Ход довольно стандартный, но может оказаться весьма познавательным. Кто из нас не любит временами немного статистики )) Так что приветствую случайных и неслучайных читателей, надеюсь, будет интересно  *** И начну я с отзыва, который и послужил толчком для создания авторской колонки. К тому же есть у меня немного самонадеянное желание собрать таким образом зарисовки о всех книгах "Плоского мира". Когда-нибудь очень нескоро )  | | 1983, роман В Анк-Морпорке, крупнейшем городе плоского мира — диска, покоящегося на спинах четырёх слонов, которых держит гигантская черепах Великий А’Туин, плывущая сквозь космическое пространство — появился первый турист. В этом событии не было бы ничего особенного, но правитель города приказал сопровождать его Ринсвинду, самому трусливому и бездарному волшебнику на диске. |
|
Я перечитываю «Плоский мир» Терри Пратчетта. Так уж получилось. Так уж захотелось. И это неплохой повод посвятить несколько строк каждой книге. Есть извечный вопрос: в каком порядке читать книги Плоского мира? Есть несколько устоявшихся точек зрения. По тематическим подциклам. Начиная с одиночных романов. Начиная с лучших романов. В порядке написания книг. И пускай сам автор в одном из интервью успел дать ответ на этот вопрос (начинать с первых книг — не лучшая идея), я всё же не могу удержаться от соблазна знакомиться с историями в хронологическом порядке. Ведь это помимо всего прочего возможность увидеть развитие идей, рост мира, изменение персонажей. Некоторые идеи потом были отброшены за ненадобностью. Некоторые послужили основой всему. Это интересно. Поэтому «Цвет волшебства». Поэтому первая книга подцикла о волшебниках (не самого мной любимого). Это самая первая книга о Плоском мире. Немного неумелая. Немного натужная. Немного слишком пародийная. Автор ещё не нашёл свой стиль и ещё не придумал своих главных персонажей. Но он уже это начал. Здесь есть город Анк-Морпорк, его правитель лорд Витинари, городские гильдии (в первую очередь гильдии воров и убийц), незадачливый волшебник Ринсвинд. Появляется и Смерть, но здесь он ещё сам на себя не очень похож (метафорически, разумеется — облик персонажа дальше не претерпит никаких изменений). Из локальных героев — первый турист Плоского мира и его злобный, непотопляемый сундук (сундук прекрасен, оригинален и обладает нешуточной харизмой). Есть основы географии Плоского мира и несколько запоминающихся мест вроде Пупземелья, стабильно поставляющего миру профессиональных героев-варваров, и островного государства Крулл, расположенного буквально на краю мира. Возвращаясь к пародийности — нельзя не признать, что здесь некоторый переизбыток штампованных образов, которые автор отчасти высмеивает, отчасти действительно вставляет в свой мир. Те же профессиональные герои, среди которых обязательно встретится сработавшаяся парочка из воина и вора или же варвар-одиночка с необычным волшебным мечом, полуобнаженная красотка верхом на собственном драконе, обилие удачных или же роковых стечений обстоятельств, спасений в последний момент, странных флуктуаций и проявлений других измерений. Идеи, от которых (если мне память не изменяет) автор откажется в дальнейшем: демонические помощники Смерти (вроде Золотухи), чрезмерная фиксация на цифре восемь, принцип волшебства, при котором произнесенное волшебником заклинание им сразу же забывается. Вместе с тем, не смотря на озвученные выше слабости, книга уже может похвастаться запоминающимися цитатами, она забавная, легко читающаяся и весьма причудливо сочетающая легковесность и острые, даже злые авторские наблюдения. Итог перечитывания: вернуться в мир было приятно, освежающе и совсем не скучно. Заканчивается «Цвет волшебства» во многом на полуслове, что не удивительно — ведь это лишь первая половина локальной сюжетной истории. Другая половина в продолжении. Что тоже не слишком характерно для Плоского мира, но автор ещё об этом не знал. Ну и напоследок несколько запомнившихся цитат, которые тоже хотелось бы как-то для себя отразить в привязке к конкретной книге: цитата Ринсвинд снова вздохнул. Здорово рассуждать о чистой логике, о вселенной, которая управляется разумными законами, и гармонии чисел, но простой и непреложный факт заключался в том, что Диск перемещался в пространстве на спине гигантской черепахи и что у местных богов была дурная привычка ходить по домам атеистов и бить стекла.
цитата «А тот, кто вырезал на стене эти барельефы, – подумал добросердечный Двацветок, – вероятно, слишком много пил. Годами».
цитата – Ты не понимаешь! – вопил турист, перекрывая жуткий шум от ударов крыльев. – Я же всю жизнь мечтал увидеть дракона! – Изнутри? – прокричал в ответ Ринсвинд. – Заткнись и скачи давай!
цитата (разговор с волшебным мечом) – Прости, но… – Ты не можешь бросить их на произвол судьбы! Лицо Ринсвинда выразило удивление. – Не могу? – переспросил он. – Нет. Не можешь. Послушай, давай напрямоту, а? Я работал с куда лучшим материалом, чем ты, но тут либо это, либо… Ты когда-нибудь проводил миллион лет в угольных пластах? – Подожди, я… – Так что, если ты не прекратишь спорить, я отрублю тебе голову. Ринсвинд увидел, как его собственная рука рванулась вверх. Сверкающее лезвие загудело в каком-то дюйме от его горла. Он попытался заставить пальцы разжаться. Они не послушались. — Я не умею быть героем! – выкрикнул он. – Я тебя научу.
цитата (Ринсвинд) «Я видел интересную жизнь, и я видел скуку. Скука была лучше», – подумал он.
цитата – Похоже, я где-то что-то недопонял, – признался он. – Сначала нам сообщили, что нас сделают рабами… – Гнусная утка! – перебил его Гархартра. – Какая такая утка? – не понял Двацветок. – Думаю, самка селезня, – сказал Ринсвинд с дальнего конца длинного стола.
цитата Ринсвинд попытался не думать о спаривающихся Всемирных Черепахах. У него не получилось.
цитата Сундук славился необузданным характером, полным отсутствием мозгов и человекоубийственным отношением ко всему, что представляло опасность для его хозяина.
|
|
|