Первые три дня ему даже нравилось. Он долго сражался примерно за это, за тишину и спокойствие. Сражался с соседями, с коммунальщиками, с социальными работниками. Но через три недели он сдался. Сдался, даже несмотря на то, что впервые в жизни у него появился… нет, не друг, товарищ.

На Кирикле корльчгаки водились повсеместно. И знали все. Хотя речь не о них. Речь о том, что важнее: чье-то личное счастье, или существование двух планет с разумными формами жизни?

Все началось довольно нелепо, но вполне приземленно. Ну, к чему мог привести импульсивный обмен единственной продуктовой карточки на полный съедобной дряни и вязанной ерунды рюкзак? Пусть даже в довесок шло нечто, детско-подросткового возраста? К не смертельным потерям, максимум, к не страшным неудобствам. Итог же вышел куда запутаннее и сложнее…

Тридцать пять лет понадобилось высшему судье интергалактической комиссии по вопросам соблюдения равновесия, чтобы познать дружбу и симпатию, понять, что бывает ложь во благо, и оценить всю суть иррациональности. И остаться на Земле, исполнив свой долг.

Вернуться в Союз, практически легализоваться, перейти из ГРУ в КГБ, создать и возглавить первую группу внутреннего спецназа, жениться и… вновь Вьетнам, вновь война, вновь кровь. Что поделать, Родина приказала!

Извините, но глобальная концепция изменилась и вам дается двенадцать дней, чтобы покинуть сцену. Как? Не знаю… Ну, можете, к примеру, лечь здесь и умереть. Только, чур, чтобы даже скелета не осталось! Хоть мировое дно пробивайте… И только попробуйте не исполнить и бросить вызов небесам!

И все-таки он оказался сильнее! В схватке двух величайших умов эпохи победу одержал профессор Мориарти. Да, он арестован и предстанет перед судом, ибо улики неопровержимы. Но при этом Холмс сам прилюдно признал свое поражение…

Сложно просчитать, к чему могут привести генетические изъяны. И уж совершенно не поддаются прогнозированию последствия генетических изъянов у оборотней. А если этот оборотень – верэнтляйн и, соответственно, глубоко несчастлив…

Все его решения были гениальны в своей простоте. По сути, это он был покорителем космоса. Но всегда оставался в тени, безликим и безымянным.

Говорят, что азарт – болезнь. Значит, от нее должно быть лекарство.

У каждого моста должен быть свой тролль. Представляете, сколько троллей в Санкт-Петербурге? И все – разные. Как люди. Ну, или как мосты.

Редко, но бывает, что люди появляются на свет уже в возрасте. Зато сразу с паспортом, СНИЛС и осознанием моральных ценностей. Жизнь, правда, их ожидает так себе, далеко не фонтан. Но всегда и везде направят, подскажут. Только соблюдай законы и сильно не греши. Знай себе, обслуживай механизм вселенной.

С Германской империи они потребовали десять миллионов, с одного немецкого города – два, а с хозяев крупных предприятий, расположенных в нем – по пятьсот тысяч… И сроки ультиматумов безжалостно подходили к концу.

Их обнаружили только тогда, когда вопрос «как делить Антарктиду?» встал ребром и едва не перешел в вооруженный конфликт.

Ну, как обнаружили… Они появились, вернее, проявились сами — неожиданно и непринужденно вписавшись в систему международных отношений. И теперь они сами выбирали, кто из супердержав получит право патронажа над материком.

Если тебе за шестимесячную работу мечты предлагают еще и самому выбрать крылья, удержаться невозможно.

Когда даже искины утратили смысл существования, один из них принял решение о глобальной оптимизации. О начале миссии «Рагнарек-22». Это была длительнейшая и тяжелейшая операция, ведь лучше всего древние умели защищать свои центры принятия решений.

Безволосый был найденышем. Охотником он так и не стал, но стал художником и сидел у огня в первом ряду вместе с сильнейшими воинами и шаманом.

Этот первый в истории пилотируемый полет на комету готовился четыре года. Четыре года работы и ожидания миллионов людей — и всего сорок два часа на исследование экипажем из трех космонавтов.

Новые боги исполняли просьбы. Но делали этой ценой жизни просящих. Не всех, конечно, но плотью и кровью платить приходилось. В том числе, людской. Взносы требовались не сильно великие, зато оставшиеся были благополучны и счастливы. Почти всегда. И почти все. Те же, кто начал сомневаться, вполне могли услышать множащуюся ересь: «новые боги могущественны, но не всесильны».

Это было вторичное излучения от сворачивания временно-пространственной ткани. Ну, или что-то вроде. Как бы там ни было, первыми умерли птицы, затем кошки с собаками. Разумным же было предложено спасение. Отказался только Дымов.