Держава осталась в истории. А значит, войны спецслужб и внутри них выходят на новый уровень. Чем они хуже олигархов и бандитов? Как они еще могут поделить выделяемые на всех бюджетные средства? С помощью чего утвердить свое превосходство? Только боевые действия дадут ответ на вопросы. Только тот, кто победит в этой даже не необъявленной, а в несостоявшейся для всех, кроме ее участников, войне, получит все. Да, почему бы и не повоевать, если в строю еще лучшие в мире спецы, воспитанные Державой, а жизнь десантника-профи стоит дешевле электронных сигнальных средств?..

В этой Конторе нет письменных приказов. От самого верха, до самого низа распоряжения передаются, бывает устно, куда чаще – шифровками, но никаких следов от них не остается. Это значит только одно. Провалившийся исполнитель не может рассчитывать ни на кого. Не должен. Не имеет права. И они прекрасно знают об этом, но все равно идут делать свою работу. Рисковать свободой, головой, жизнью… Рисковать там, где прикажут. И хотя их готовили исключительно к работе на родине, если та же Родина прикажет – они готовы выполнить приказ в любой стране.

Они – лишь рядовые на этой войне. Им приказывают – они исполняют. Сказали бежать, бегут, сказали стрелять – стреляют. Даже если при этом распоряжаются миллионами долларов и сотнями людей. Даже если при этом вершат судьбы регионов. Они создают инструменты, и отвечают за них. Пока не придет другой приказ. Пока не прикажут сдавать дела, каналы, связи, наработки. И ждать нового задания. Чтобы потом – опять игра без правил, игра на результат. Вернее, с одним правилом. С главным правилом Конторы. Когда и после победы зачастую исчезают…

Это была тщательно продуманная партия, начавшаяся с десятка смертей на предварительном – заочном – этапе, когда убирались сильные мира сего, имеющие возможность помешать розыгрышу. Затем должны были последовать десятки, если не сотни смертей во время активной стадии. Студенты, гибнущие под саперными лопатками десантуры, должны привлечь внимание всего мира к небывалому беспределу, вспыхнувшему в России. А сотни чемоданов с долларами, отправленные в нужные руки в Москву, должны не дать возможность центру поспевать за событиями. Федералы, пусть медленно, но верно, будут терять остатки инициативы. Политической, экономической, военной…

И это еще не окончательный слой большой интриги. На которую случайно наткнулся Резидент. Наткнулся и… не смог раскрутить цепочку. Не смог раскрутить, потому что погиб.

Но смерть Резидента – событие не из ряда вон выходящее, но и далеко не регулярное. Расследовать ее едет Ревизор.

Их учили убивать лучшие специалисты Великой державы. Учили не за страх, а за совесть. Всеми методами, включая самые жестокие, и за ошибки самым легким наказанием становилась тюрьма.

Державы уже нет, но воспитанные ее волки остались, сбиваются в стаи и воспитывают новых. Возможно, не столько качественно, как раньше, но зато уже не имея ограничений по числу желающих научится убивать, начать убивать и убивать пока не убьют их.

И в этой круговерти волки режут баранов, браконьеры отстреливают волков, что бы потом стать жертвами санитаров, за которыми рано или поздно приходят охотники…

Он в этой схватке один. Простой Резидент могучей Конторы. Которая при малейшем промахе от него откажется. Так кем он выйдет из схватки – браконьером, охотником или безымянной жертвой?

Авторы недоумевают, как режиссер «Броненосца «Потемкина» мог опуститься до примитивнейших штампов в очередной своей картине.

Бесспорно, измученные беспощадными битвами за наземный транспорт, москвичи почувствуют огромную, воодушевляющую разницу, пересев в метро.

Ну, кто, как ни администраторы лучше всех разбирается в предпочтениях публики?

Две женских истории, или девушки против шариата.

Очередные примеры от авторов борьбы новорожденной советской бюрократии с человеком.

Улица не оставляет им выбора. Но они не хотят быть ворами и бездельниками. Они хотят вырасти честными и правильными. Настоящими членами общества. Им только надо помочь.

Вольготно жилось халтурщикам от литературы на заре СССР. Правда, первый же промах мог оказаться роковым. А то и летальным.

Авторам пришло письмо. Нет-нет, не любовная записка. И не сюжет для фельетона. И даже не приглашение на фуршет.

Просто так гуляют только кошки. Или собаки. Человеко-гуляющие единицы должны делать это со смыслом. Нести общественную нагрузку. Все на борьбу за здоровое гулянье!

Есть мнение, что то ли Гоголь, то ли Щедрин в свое время перегнули палку, и отечественная сатира с тех пор не нужна.

Что ни говори, любовь творит чудеса. Даже не разделенная. Даже с тем, кто ее и не разделил.

Бессмысленно бороться с заметками в стенгазетах. Себе дороже выйдет.

Здесь не чувствуется движение времени. Всему происходящему, медленно текущему вокруг – тысяча лет. А то и все две тысячи.

О нем шептались девушки, его любили издатели и ничем не попрекали критики. Беда подкралась незаметно. Кто-то попробовал его почитать…

Мебельная проблематика первой пятилетки, или на кого тогда ориентировался рынок.