Кто знает, что лучше – страна со сломанной напрочь системой координат, или страна с системой координат максимально выстроенной, но и одновременно максимально запутанной, разноплановой, разнонацеленной?

Мне исполнилось двадцать три, я был физически крепок, бодр и весел, хорошо стрелял и допускал возможность стрельбы куда угодно. Осознав это, я уволился из ресторана, где работал вышибалой, и решил пойти в иностранный легион.

Успешно пройдя все тесты, и ожидая финального звонка, неожиданно обнаружил себя сотрудником какой-то никчемной конторы, которых тогда расплодилось множество. Просто, когда у меня закончились деньги, мою жизнь вновь перевернул случай. На этот раз случай звался Алешей. В чем-то мы были противоположностью с этим грузным, неповоротливым человеком, окончившим Литинститут, но сошлись легко, хотя и ненадолго.

Четвертый месяц я пил ежедневно. У нас даже сложилась своя норма: три бутылки на человека. И не выпив к часу-двум ночи девять бутылок, мы не расставились.

В тот день все шло по плану, и водка появлялась, как всегда это и бывало, буквально по волшебству. Две бутылки мы выпили пока рыли могилу, еще три – на поминках, одну… в общем, как мы объехали полгорода, где находили деньги, и где выпивали в морозный вечер – не суть важно. Я все делал машинально и вспоминал, вспоминал, вспоминал…

Это была самая поэтичная зима в моей жизни.

Нормальный русский писатель умеет объясняться, минимум, на двух других языках, тулуп на нем сидит столь же органично, как военная форма, а форма – как фрак. Ему до всего есть дело, ему всюду по сердцу. А вот представления о народе, о добре и о зле у них вполне могут разнится. От превалирования юродства, до превозношения героики. Но у каждого своя дорога, и у каждого – свой собственный ад.

Некогда внесистемный писатель размышляет о внесистемном рок-идоле Егоре Летове, который, как бы ни удивительно для многих это прозвучало, внутренне был тихим человеком. И занимался отнюдь не пропагандой анархизма, а спасением человека, преодолением пошлости и борьбой с подлостью.

На любую печатную продукцию можно реагировать неадекватно. Кого-то раздражают плакаты социальной рекламы, кто-то, под настроение, психует из-за несчастливого билета в трамвае, кто-то – неверно воспринимает посыл прочитанной книжки. Причем кто-то – посыл детской сказки, а кто-то – «Войны и мира». Особенно, если читать между строк.

Почему Русская весна-2014 стала головной болью для отечественной аристократии? Потому что наша аристократия сегодня – не более, чем крупная либеральная буржуазия, для которой «везде лучше, чем в Рашке». Кстати, вы знаете, что двадцать самых дорогих яхт российских миллиардеров стоят больше, чем все боевые корабли, построенный в первой половине «десятых» для ВМФ РФ?..

Вроде, вернулся российский патриотизм, русский патриотизм. Вроде, помнят и чтут уже не только Великую Победу и первого космонавта, но и всех остальных, причастных к достижениям великой Державы. Вроде, вновь исправно начали взлетать ракеты и патрулировать небо Ту-160… Но не кажется ли вам, что на личностном уровне патриотизм не достиг прежних масштабов?

Романовы между Рюриковичами и большевиками, Романовы против Романовых и последующие Гольштейн-Готторпы, или как во все века устраняли претендентов на абсолютную власть.

Гимн современному счастливому мещанству. Но не тому, всем знакомому, убогому, наследственному. А тому, страсть к которому приходит после бурной молодости, которое достигается собственными потом и кровью, и которое в любой момент готово встать на защиту своего, родного, завоеванного. Короче, гимн мещанству, которого нет.

Почему всего двадцать лет назад ни наши дворы, ни наши дома, ни даже наши квартиры не были обнесены со всех сторон непреодолимым железом, несмотря на старинную русскую поговорку про «мой дом – моя крепость»? Почему с наших полок исчезают книги, а со стен – фотографии родных? Почему наши дети хотят не в космос, а новую компьютерную игрушку?

Современная молодежь не знает развитого социализма, не помнит лихих 90-х, считает за должное ад прошедших либеральных реформ. Она уверена, что все страшное уже позади, все нужное ими (да-да, именно ими!) уже получено и главное – теперь ничего не потерять. Не удивительно, что молодежь сегодня – самая реакционная часть общества. Куда там бабушкам и прочим пенсионерам!

В извечный спор, что лучше – эволюция или революция? – Прилепин вносит нотку имперской печали, немного натурфилософии и ненависть к современным обывателям. И делает закономерный вывод, что все сторонники эволюционного развития обязаны жить, в лучшем случае, при рабовладельческом строе. Собственно, если подумать, так оно и есть...

Вы не можете понять, отчего столь мощен и страшен наш ежегодный Парад Победы, отчего столь многочислен «Бессмертный полк»? Объясним. Вернее, напомним. Напомним подробно, с цифрами, откуда наша память, наши покойники на портретах, и зачем нам такие парады.

С подачи Ивана Калиты Москва перетянула на себя одеяло, заставив мерзнуть всю Россию, за исключением Питера и, возможно, золотых приисков. После незамеченного двухсотлетнего перерыва – прожевала и выплюнула наследников советских вождей. Затем – родила «шоу-бизнес»… Наша страна должна иметь тысячи центров развития, и каждый из них – право голоса, право на жизнь.

Предсказания в нашей стране дело бессмысленное. На верные предсказания и прогнозы способны, разве что, поэты. Да и то исключительно потому, что из рифмованных (а еще лучше из нерифмованных) поэтических строчек можно со временем извлекать любые смыслы.

Дилогия Алексея Балабанова «Брат» и «Брат-2» на излете 90-х не только совершенно обычно и ненавязчиво, хотя и с иронией, напомнила нам о патриотизме. Она, по сути, дала второе и, пожалуй, последнее рождение такому явлению, как русский рок. Тем удивительнее реакция большинства его представителей, когда, согласно меткой метафоре Прилипена, «брат Данила вылез из-под погребших его камней и вдруг очутился сначала в Севастополе, потом в Донбассе…».

Сначала Захар Прилепин написал роман «Санькя», принесший ему славу полноценного писателя и вызвавший как волну положительных отзывов, так и цунами критики. В числе участников последнего на страницах журнала «Русский пионер» высказался о романе и его героях Петр Авен. Ага, тот самый. Теперь Прилепин отвечает банкиру со страниц журнала «Русская жизнь».

Россия много чего унаследовала. И православие от Византии, и территории от империи Чингисхана, и культуру, как ни крути, от Европы, и историю от языческой Руси, Российской империи, Советского Союза. Все это – Россия. Как бы ни пытались выковырять из этого массива отдельные куски в угоду моменту, как бы ни старались переписать «на заказ» эту великую книгу. Все это – наше общее прошлое. Великое и неделимое.

Почему люди одного поколения, прошедшие через горнило Великой войны, говорят спустя полвека о ней по-разному? Одни продолжает рассказывать, как и тогда, спокойно. Других – уже душит злоба? Просто Россия не очень богата на добрых писателей. И одним из них был фронтовик Михаил Алексеев, всего на десять дней переживший 62-ю годовщину Великой Победы.