Андрей Сенников «Девять»

Сборник составлен из произведений разных лет, и, говоря по чести, затевался ради публикации повести «Яма», хотя названия такого не получил.

Повесть начиналась как текст для конкурса «Зов Индиго», проведённый на площадке сайта «Литсовет» малотиражным красноярским издательством «Индиго» в 2009 году. Призового места не получила в силу технических причин, но была отмечена жюри и планировалась к публикации в той же серии и формате, в которой вышел «Лепрозорий» Михаила Парфёнова, но не срослось. Бывает.

Окончательный вариант был отшлифован в 2010 г. и рукопись основательно легла в стол. Ничего удивительного в том нет: неформат и по форме, и по содержанию, которые лишь притворяются мистическим триллером (отметим про себя этот момент); и до выхода первой антологии ССК «Самая Страшная Книга» — читай явного и недвусмысленного доказательства, что русскоязычный хоррор не только есть, может быть коммерчески успешным, и разительно отличаться от содержания серии MYST Чёрная книга — оставалось четыре года.

Возможно, время для публикации повести на бумаге не пришло и сейчас. Возможно, её вообще не стоило бы публиковать, но ключевой эпизод — маленькое углубление, червоточина в ткани реальности, — который разросся в «Яму», происшествие, случившееся в действительности с человеком весьма трезвого ума и ясной памяти, к мистике не склонным совершенно и мне очень близким.

Александра Никитична Ненашева преподавала в начальных классах 53 года. Начинала учительствовать восемнадцатилетней девчонкой в глухой таёжной деревне и, после выхода на пенсию, практически до самой смерти, готовила детей к поступлению в школу уже на дому. Она была моей первой учительницей. И моей родной бабушкой. Один из её рассказов мне – уже взрослому, женатому человеку и отцу, только-только начинавшему сочинять страшные истории, — и заронил то зерно, из которого выросла «Яма».

Какие-то черты учителя, списанные с бабушки, воплотились позднее в образ главного героя из рассказа «Лампа», который тоже не публиковался ранее и вошёл в сборник.

Светлая ей память.

Как ни странно, постфактум, оказалось, что книга составлена из рассказов (кроме, разве что, самых поздних – «Островов» и «Ночлега») о столкновении с необычным, потусторонним, мистическим, мира и людей, которые эту необычность, если не отрицают категорически, то, как минимум, не замечают.

Формальным, и вполне материальным воплощением этой особенности, стал рассказ «Девять» — мой поклон творчеству Буало-Нарсежака и роману «Та, которой не стало», в котором всё не так, как кажется.

Словом, каковы бы ни были изначальные цели, по-другому озаглавить сборник я не мог.