Лу-Синь «Отказ от нападения»
Обработка истории из жизни Мо-цзы, философа эпохи Чжаньго, который, услышав про угрожающую царству Сун опасность, отправился в соседнее царство Чу для того, чтобы разубедить своего ученика, военного инженера Гуншу Баня, от содействия тамошнему князю в атаке на Сун.
Входит в:
— сборник «Старые легенды в новой редакции», 1936 г.
1971 г.
1989 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 4 ]
FixedGrin, 11 декабря 2021 г.
С сокращениями из https://bit.ly/3yfJemc
Пожалуй, лучший рассказ сборника, опубликованного в самую лихую годину новой и новейшей истории Китая: в период сорокалетнего междуцарствия, отмеченного крушением Цин в результате Синьхайской революции, учреждением Китайской республики, неудачной попыткой реставрации монархии Юань Шикаем, распадом страны на враждующие домены полевых командиров и установлением КНР (династии Мао), на который вдобавок пришлись две мировые войны и такие акты публичного садистского унижения китайской нации на международной арене, как Нанкинская резня. Неудивительно, что Лу Синь обратился за историческим материалом к эпохе, аналогии с которой напрашивались навязчивые: эре Сражающихся царств, предварявшей объединение Китая Цинь Шихуаном и, как и в случае с переосмыслением сторонниками конституционных реформ Лян Цичао и Кан Ювэем классического конфуцианства под леденящими порывами ветра вестернизации, отмеченной небывалым расцветом философской мысли.
Философ Мо-цзы (墨子), услышав про угрожающую его царству Сун опасность, совершает пеший поход в соседнее государство Чу. Там он намерен отговорить своего ученика, выдающегося инженера и военного консультанта Гуншу Баня (公 输 班), от содействия чускому князю в атаке на Сун.
Сюжет рассказа близко следует тексту трактата «Мо-цзы» (глава “Гуншу Бань”).
— Стоит ее запустить — и будет летать три дня. Что ни говорите, а работа — мастерская!
— И все же ей далеко до работы столяра, который делает тележные колеса, — сказал Мо-цзы, посмотрел на игрушку и положил ее на пол. — Из доски в три цуня толщиной он может вытесать колесо, которое выдержит груз в пятьдесят даней. Искусно и хорошо — то, что полезно. А бесполезное — всегда грубо и плохо.
— Ах да, я и забыл совсем. — Обжегшись вторично, Гуншу Бань окончательно протрезвел. — Уж эти-то ваши слова мне следовало бы помнить.
— Поэтому-то и старайся всегда быть верным долгу и справедливости, — сказал Мо-цзы проникновенно, заглядывая ему в глаза, — станешь тогда не только искусным мастером — вся Поднебесная твоей будет. Но я и так чуть не на целый день оторвал тебя от дела — увидимся на будущий год.
И, взяв свой узелок, Мо-цзы распрощался с хозяином. Гуншу Бань знал, что удерживать его бесполезно. Проводив гостя до ворот, он вернулся в дом и, подумав немного, засунул и сороку, и модель осадной лестницы в сундук, стоявший в дальних покоях.
Правда, в главе “Гуншу Бань” Мо-цзы летающей деревянной сороки нет, она попала к Лу Синю из соседней главы, “Вопросы [правителя] Лу” (魯問), где читаем:
公輸子削竹木以為鵲，成而飛之，三日不下，公輸子自以為至巧。子墨子謂公輸子曰：「子之為鵲也，不如匠之為車轄。須臾劉三寸之木，而任五十石之重。故所為功，利於人謂之巧，不利於人謂之拙。」
— Твоей работе далеко до работы столяра, делающего скрепы для тележных оглобель: поработает недолго, а из доски в три цуня толщиной изготовит колесо для повозки, которая повезет груз в пятьдесят даней. Искусно и хорошо всегда то, что полезно. А бесполезное — всегда грубо и плохо.
Самое забавное, что в гл. 32 «Хань Фэй-цзы» точно идентичный сюжет излагается уже по-другому, без упоминания Гуншу Баня, и изобретение раскритикованной деревянной птицы (воздушного змея?) приписывается самому Мо-цзы. Есть подозрение, что так оно и было на самом деле.
墨子為木鳶，三年而成，蜚一日而敗。弟子曰：「先生之巧，至能使木鳶飛。」墨子曰：「吾不如為車輗者巧也，用咫尺之木，不費一朝之事，而引三十石之任致遠，力多，久於歲數。今我為鳶，三年成，蜚一日而敗。」惠子聞之曰：「墨子大巧，巧為輗，拙為鳶。」
— Учитель, до чего дошло ваше мастерство, что вы заставили летать даже деревянного коршуна!
— Моему мастерству далеко до мастерства того, кто делает простые скрепы для оглобель, — отвечал Мо-цзы, — берет простой кусочек дерева и трудится над ним всего лишь утро; повозка везет поклажу в тридцать даней. И везет далеко, и силы сберегает, и служит много лет.
Хуэй-цзы, заслышав это, приблизился к ним и возразил:
— Отчего ж, Мо-цзы и вправду выдающийся человек. Просто оглобли повозки были сработаны на совесть, а вот деревянный коршун — грубо.
В существующем русском переводе этого отрывка присутствие оппонента Мо-цзы — Хуэй Ши (惠施, он же Хуэй-цзы, 惠子), представителя школы минцзя, от читателей утаивается. Вместо этого на место реплики Хуэй Ши подклеен повтор вступительной фразы фрагмента, и вся она вложена в уста Мо-цзы. Очевидно, что если Мо-цзы, призывавший заниматься любовью вместо войны, с натяжкой в старосоветскую синологическую картину мира укладывался, то софисту и острослову Хуэй Ши в ней места не нашлось бы совершенно.
Как предполагает Лу Синь,
[ 0 ]
Бау, 18 апреля 2019 г.
Мо-цзы всегда был моим любимым китайским философом, гуманист и в традиционном китайском, и в современном европейском значении этого слова.
Этот рассказ, изящный и иронический, показывает, что история о предотвращении войны может быть поинтереснее истории о войне.
Сейчас в фантастике и фэнтези модно надрачивать (прошу прощения за сальность, но иначе и не назовешь) на тему войны. Некоторые писатели аж уписываются (снова простите ;) ), живописуя всяческие войны с насилием и мародерством, не стыдятся даже переписывать трагические страницы родной истории и в своих творениях нападать на соседей, попутно поливая их грязью. Читатели им вторят, полыхая ненавистью к реальным странам и народам.
Так и хочется им пожелать, чтобы на их дом упала бомба ;). Небось, тогда бы присмирели и начали думать головой.
Конец рассказа прекрасен и поучителен ;)