-- фантЛабораторная работа Синий Лорд Синий Лорд Это был последний населенный пункт, если можно так назвать два десятка угрюмых домов из серых камней. Склады с дровами и углем охранялись здесь сильнее, чем казна. Мороз стоял в этих местах круглый год. Тем не менее, северяне не знали другой жизни. Рассказы о землях, где не бывает снега, были для них удивительными историями. Ричард нанял одного из местных, крепкого парня по имени Гай. У Гая было две лохматых собаки-лохмача, каждая размером с медведя, без этих животных путешествия здесь были немыслимым делом. - Я проведу вас до Мертвого Города, - сказал Гай. Цена, которую он запросил, была велика, но справедлива. Лохмачей он запряг в большую повозку на полозьях. Почти все пространство в ней занимали запасы угля и дров; в углу стояла железная печь. На крайнем севере господствовал суровый и безжалостный Синий Лорд. Раним утром, еще до рассвета, они покинули крепость и поехали вглубь ледяной пустыни. Здесь не водились животные, здесь не росли животные - все земли, лежавшие впереди, назывались Мертвым Чертогом. Стояла поздняя осень, когда Ричард покинул дом, ставший пустым и мрачным. Комнаты покрылись пылью, в камине больше никто не разжигал огонь, окна залепили потеки грязи, а двор стоял засыпанный опавшими листьями. В порту он взошел на корабль, державший курс на север. Громоздкое крепкобортное судно с тяговыми моржами на длинных черных цепях, впечатлило бы его раньше. Теперь Ричард сидел дни напролет в тесной каюте, редко показываясь на палубе, переживая о столкновении с плавучими льдинами не больше, чем волнуется покойник. - Из древних времен здесь находится карьер, - сказал Гай, когда они въезжали в Мертвый Город. - Там много золота. Говорят, это шутка Синего Лорда, приманка для самоуверенных глупцов. Лагерь с разбросанными без всякого порядка жилищами стоял, продуваемый ледяными ветрами. Все дома были сделаны изо льда или снега; возле некоторых из них сидели или лежали окоченевшие люди. Внутри построек замерзших мертвецов было еще больше. Никакие слои теплой одежды не могли спасти от холода, когда заканчивались дрова и печи гасли... - Одним несколько сот лет, другие совсем новые, - сказал Гай. - Все перемешались, порой рядом лежат или сидят люди, умершие с разницей больше, чем сто лет, а с виду даже не отличишь. Сухопутный корабль стоял в центре города. От собственного веса он глубоко просел в снег, оба передних колеса оказались погнуты. Почти все палубы и переборки оказались разобраны, от мебели не осталось и следа - все отправилось в огонь. В трюме лежало добытое из карьера золото... Центральная печь покрылась льдом. Вокруг нее на шубах и просто на полу сидели мертвецы: они были обречены вечно находиться в тех позах, в которых их застала смерть. Альберт, сын Ричарда, сидел, устало привалившись к стене. Глаза закрыты, но в выражении лица нет умиротворения, которое в последний момент обычно приходит к умирающим. Вряд ли Альберт умер во сне, это была смерть в борьбе с холодом, в борьбе, которую он проигрывал и прекрасно это понимал... Ричард долго стоял возле сына, не решаясь прикоснуться. Юлита, жена Ричарда, была младше него на десять лет, молодая и кроткая, она была нежной и скромной. Она любила цветы и на заднем дворе подолгу возилась с большой клумбой. Она умерла через два месяца после того, как перестали поступать вести от экспедиции Альберта. Сухопутный корабль ушел в снежную пустыню, в положенный срок он должен был вернуться в северный поселок, но не вернулся. Юлита сделалась замкнутой и бледной, глаза запали, она почти не ела и мало разговаривала. Она просто угасла, а Ричард ничего не мог сделать. Он похоронил ее на заднем дворе среди увядающих без заботы цветов. К вечеру поднялась буря. Свирепый ветер трепал повозку. Снег мел так, что ничего не было видно в двух шагах. Гай завел обоих лохмачей внутрь, они заняли почти все пространство, зато стало теплее. Наступил день - темный, как поздний вечер, буря и не думала стихать. Гай сделался хмурым. Чтобы повозку не замело, они с Ричардом время от времени выбирались наружу и лопатами разгребали снег вокруг. Ночью Гай начал надсадно кашлять. Две недели парень пролежал в горячке. Ричард отпаивал его какими-то настойками, имевшимися в повозке. Лохмачи дремали, просыпаясь чтобы поесть и с печальными глазами обнюхать хозяина. Все это время буря и не думала стихать. Ричард в одиночку орудовал лопатой, не давая занести повозку по крышу. Чтобы не тратить запасы угля, он, борясь с ледяным ветром, добирался до сухопутного корабля и отламывал промерзшие доски от бортов. Мертвецы безучастно сидели на прежних местах, и среди них Альберт... Ричард с восторгом рассматривал чертежи, разложенные на его столе: - Это сухопутный корабль! Объемный трюм под уголь, печь нового образца, паровое отопление, крепкие железные полозья и четыре двухметровых колеса с железными шипами. Внутри корабля специальный механизм - команда крутит ворот, приводя в движение систему цепей и шестеренок, и корабль едет! Мы покорим север, в этом нет никаких сомнений. Альберт, стоявший возле Ричарда, положил руку ему на плечо: - Ты позволишь мне возглавить эту экспедицию, отец? Ночью произошло две вещи: стихла буря и умер Гай. Проснувшись, Ричард обнаружил, что спутник больше не дышит. Он вынес его наружу и положил на снег. Оба лохмача, выбравшись следом, стояли, низко опустив заросшие морды. Ричард не смотрел на мертвого парня. Его взгляд не отрывался от снежной равнины, уходящей вдаль, в сердце гиблого края... Больше всего он опасался, что лохмачи не станут его слушать, но оба пса дали впрячь себя в повозку и по команде двинулись вперед. Мертвый Город с сухопутным кораблем, с Альбертом, Гаем и остальными мертвецами остался за спиной, отдалился и скрылся из виду. - Не север вам нужен, а залежи золота. Странствующий монах был стар, носил обноски, а в его тусклых глазах стояла мировая скорбь. Он пришел ко двору Ричарда и прождал возле ворот несколько дней, не обращая внимания на холодные осенние ливни. В те дни полным ходом шла подготовка к экспедиции, сухопутный корабль погрузили на самое большое торговое судно Ричарда, специально для которого он нанял еще одного кита. Ему не было дела до какого-то нищего. - Если ты бросишь вызов Синему Лорду, - сказал монах, когда Ричард проходил мимо него в очередной раз, - он жестоко покарает не только тебя, но и всех, кто тебе дорог. Этот несчастный монах знал, о чем говорил. Один из лохмачей умер от истощения. Еды оставалось мало, Ричард давал собакам минимум, сам почти ничего не ел. Звери сильно истощали, внутренний жир больше не грел их. Второй был не в состоянии сам тащить повозку, полегчавшую от мизерных запасов угля. Последнюю ночь в ней Ричард просидел бок о бок вместе с выжившим лохмачом. В печи потрескивал большой огонь - беречь уголь больше было не нужно. Утром он отправился дальше - пешком, держать за густую собачью шерсть. Ночевать теперь приходилось, тесно прижавшись к животному. Тепла постоянно не хватало. Лохмач шел, тяжело передвигая лапы, в его уставших глазах висела мольба развернуться назад. Начались земли, где не ступала нога человека. В низкое небо, на котором никогда не показывалось солнце, торчали исполинские ледяные шипы. А однажды они вышли к грандиозному шпилю - настоящей ледяной башне. Ричард сбросил со спины лохмача мешок с припасами, раскрыл и так оставил на снегу перед собакой. - Извини, дружок, - сказал Ричард. При каждом слове вырывался пар и тут же превращался в иней. Ричард развернулся к столбу и, цепляясь за трещины, принялся карабкаться наверх. Оставленный лохмач не притронулся еде - он следил за удаляющимся человеком, а затем вскинул морду и обреченно завыл. К моменту, когда родился Альберт, торговый флот Ричарда насчитывал три корабля. Один из них ходил под парусами на восток за специями, один в упряжке из десяти дельфинов бороздил теплые воды Архипелага, а еще один тащил большой синий кит. Ричард купил уютный дом на холме. Вечерами они разводил в большом камине огонь и всей семьей сидели в креслах, а Ричард читал книжки про дальние страны и отважных мореходов. - Папа, когда я вырасту, - заявлял маленький Альберт, - то стану путешественником! Юлита улыбалась и гладила сына по голове. На самом верху ледяного тороса была пещера. Ричард, плохо соображавший от переутомления и многодневного истощения, ввалился внутрь. Перчатки порвались, когда он только начинал подъем, дальше он карабкался, цепляясь за лед голыми руками. Зрение упало, он почти ничего не видел. Посреди пещеры угадывалось какое-то пятно. Пошатываясь, Ричард подошел к нему и ощупал. Это была глыба льда. Возможно, она служила Синему Лорду троном. Ричард без сил опустился на эту глыбу. Ему мерещилось, что он сидит тут всю жизнь. Какие-то странные обрывки о человеческой жизни, о большом доме и пляшущем в камине огне, казались жестоким, лишающим последних сил, сном. Ричард, Юлита, Альберт, Гай... Он знал эти человеческие имена, но не понимал, что они для него значат. Может, он был Лордом, который решил попробовать человеческую жизнь и слишком вжился в роль? И, в конце концов, его истинная сущность повлекла его сюда, чтобы он снова стал собой? Шуба примерзла к телу, он не мог сунуть руки за пазуху, чтобы отогреть. Может это вовсе не шуба, а собственная шерсть? Когда он осторожно ощупал глаза, они были твердыми и не чувствовали боли - заледенели от холода или стали такими, какими должны быть? Он сидел на ледяном троне стараясь понять, кто же он - то ли человек, замерзающий в конце пути, то ли Синий Лорд, просыпающийся после долгого странного сна о человеческой жизни...