Виктор Пелевин «Чапаев и Пустота»
- Жанры/поджанры: Постмодернизм | Сюрреализм
- Общие характеристики: Философское | Ироническое | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Возраст читателя: Только для взрослых
Роман «Чапаев и Пустота» сам автор характеризует так: «Это первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте».
На самом деле оно происходит в 1919 году в дивизии Чапаева, в которой главный герой, поэт-декадент Петр Пустота, служит комиссаром, а также в наши дни, а также, как и всегда у Пелевина, в виртуальном пространстве, где с главным героем встречаются Кавабата, Шварценеггер, «просто Мария»...
По мнению критиков, «Чапаев и Пустота» является «первым серьезным дзэн-буддистским романом в русской литературе».
В произведение входит:
|
Входит в:
— журнал «Знамя № 4, 1996», 1996 г.
— журнал «Знамя № 5, 1996», 1996 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 237
Активный словарный запас: низкий (2568 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 70 знаков, что гораздо ниже среднего (81)
Доля диалогов в тексте: 41%, что близко к среднему (37%)
подробные результаты анализа >>Награды и премии:
 лауреат |
Странник, 1997 // Крупная форма |
Номинации на премии:
 номинант |
Интерпресскон, 1997 // Крупная форма (роман) | |
 номинант |
Бронзовая Улитка, 1997 // Крупная форма | |
 номинант |
Дублинская литературная премия / International IMPAC Dublin Literary Award, 2001 // (Россия; перевод с русского Andrew Bromfield) | |
 номинант |
Премия Горького / Premio Gorky, 2016 // Писатели (публикация на итальянском языке) |
Экранизации:
— «Мизинец Будды» / «Buddha's Little Finger» 2015, Россия, Канада, Германия, реж: Тони Пембертон
- /языки:
- русский (36), английский (2), латышский (1), чешский (1), болгарский (1), венгерский (1)
- /тип:
- книги (36), периодика (2), аудиокниги (4)
- /перевод:
- Т. Балова (1), Л. Братка (1), Э. Бромфилд (2), Э. Дрейблат (1), О. Мразек (1)
1996 г.
1999 г.
1999 г.
2000 г.
2001 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2007 г.
2009 г.
2012 г.
2012 г.
2013 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2016 г.
2018 г.
2018 г.
2021 г.
2022 г.
2023 г.
Периодика:
1996 г.
1996 г.
Аудиокниги:
1997 г.
2006 г.
2006 г.
2016 г.
Издания на иностранных языках:
1999 г.
2001 г.
2001 г.
2002 г.
2013 г.
2018 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 5 ]
Daria208, 18 марта 2014 г.
Чапаев и Пустота — моя любимая книга у Пелевина. Чапаев (духовный учитель) и Пустота (безумный поэт Петр Пустота) в романе Пелевина практически не имеют никакого отношения к персонажам Фурманова и героям гражданской войны.
Недавно нашла эту книгу в интерактивном варианте (поделюсь ссылкой https://play.google.com/store/apps/details?id=ru.enaza.book.chapaev) — за счет аудио, видео и анимированых иллюстраций создается атмосфера двух параллельных миров, в которых живет Петька — во времени гражданской войны и в образцовой постсоветской психушке.
Что находится между настоящим и будущим? Насколько реален мир в котором живем? Каждый абзац функционален и сознательно написан автором, чтобы показать, что идею пустоты понять нельзя, ее можно только постигнуть.
[ 9 ]
free-aeroplane, 27 января 2014 г.
Ребенок на уроке. Я на стуле. Читалка в руках. Глаза в тексте:
«Мир вокруг нас делается реальным только потому, что ты становишься этим водоворотом сам. Только потому, что ты знаешь».
- Ой, приветик!
Вполне себе живыми, а никак не метафизическими ушами слышу хруст, с каким рвется моя связь с пелевинской мыслью. Наконец, поднимаю глаза.
Девушка…
Кажется знакомая...
Где-то мы с ней могли встречаться?..
На маму похожа…
ОЙ!!! Родная сестра!..
- Привет... Я тут чипа.. чип… Чапаева читаю! Пелевин и пустота… черт, опять не то!
Штырило от этой книги не хуже, чем от грибов ейных.
Это сильнейшее и важнейшее из всего, прочитанного за последний десяток лет. А такого сильного резонанса с художественной литературой не было, пожалуй, ни разу в жизни.
Уникальный сплав русской классики рубежа веков с ее тончайшей восприимчивостью к движениям души с метафизикой и дзен-буддизмом. Хочется смаковать и перечитывать каждый абзац, наслаждаясь сначала безупречным построением фраз, потом, — безупречным построением мыслей, предельно созвучных собственным. Скажем, едва проходит ассоциация с Блоком и «Двенадцатью», как спустя страницу появляется прямое упоминание в тексте.
Изначально не хотелось читать этот роман из-за его чудовищной растиражированности: «Ну как же! Любой интеллектуал просто обязан открыть Пелевина!» — в 100% случаев подобная рекомендация порождает обратный эффект. И так было, пока случайно не посмотрела «Generation П», а потом не открыла пелевинские книги в магазине. Все подряд. И все подряд захотелось прочесть, потому что они «говорящие». О важном, о нужном, о невероятно захватывающем процессе самосознания.
В «Чапаеве и пустоте» это происходит на примере слома, эпохального разрыва цивилизаций. «Вы принадлежите к тому поколению, которое было запрограммировано на жизнь в одной социально-культурной парадигме, а оказалось в совершенно другой». За пару строчек проникаешься однозначностью и безапелляционностью происходящего – оно есть, будет и с ним надо как-то дальше жить.
Было удивительно следить глазами взрослого человека за верстовыми столбами главных вех в стране, которую застала ребенком. В начальной школе штампы новой России виделись такими же. Просто Мария – национальная героиня; в московском аэропорту ее чествовали также, как Эвиту Перон на родине. Шварценеггер – архетип сильного плеча и альфа-самца на все времена. Малиновый пиджак – не столько атрибут анекдотов, сколько вполне осязаемый символ нового времени.
В романе причудливо сплетаются разные виды, на первый взгляд, безумий. Их вариативность и достоверность поражает: в тот момент, когда читателю становится ясно, что это реальность уж теперь точно реальна... Хлоп! И мгновенным выщелком переносишься в другое измерение, где правда/истина уже подвергается анализу с пристрастием.
Разные реальности накладываются одна на другую, проступают и следуют каждая из предыдущей. Их края выпирают и прорываются в виде объектов, ассоциаций, «случайных» слов. Будто китовые спины, всплывающие влажными островками на поверхности океана, элементы другого мира показываются на поверхности этого.
Роман невозможно понять, не имея не то, что маломальского «эстетического» или «интеллектуального» багажа, но, не пропустив через себя пару-тройку эзотерических веяний. И я очень рада, что взялась за него сейчас, а не 6-7 лет назад – было бы без толку.
Если представляешь, о чем именно пишет автор, то не видишь сюр, бред или фантасмагорию, не воспринимаешь их литературными приемами, потому что, как не прискорбно, но у Пелевина с философской точки зрения – это практически бытопись. Чистейшим, великолепнейшим русским языком, перетекающим по мере надобности из достоевщины в блатняк, описаны явления, природа которых будет ясна и понятна всякому, кто хотя бы раз встречался с «матчастью», с философией, на которую опирается роман.
Примечательно, что в начале 90-х (незадолго до написания романа), Пелевин, работая в издательстве, редактировал, а местами и дополнял тексты Кастанеды. В это же время он плотно общался с «практикующим магом» Виталием Ахрамовичем, считая его своим учителем и расширяя в тот момент сознание всеми доступными способами. Посему диалоги Петра и Чапаева вполне себе реальные воззрения автора на суть этого мира, а вовсе не парадоксы ради парадоксов.
Точно так же заявление «действие романа происходит в абсолютной пустоте» отнюдь не трюк пиарщиков. По Пелевину и дзен-буддистам существование субъекта иллюзорно и личность его нереальна. Суть дискуссий о пустоте в объяснении не природы вещей, но природы мыслей о них. Соответственно, действие, происходящее в сознании, лишенного ума в прямом смысле слова человека – Петра Пустоты, разворачивается как раз в ней. В пустоте.
Удивительно другое; при всей своей философской эзотерике Пелевин чрезвычайно органично вписан в русскую классику вслед за Достоевским и Булгаковым. Наглядный пример эволюции, не вызывающий сомнений, отчего его стоит изучать на парах студентам.
[ 10 ]
Elessar, 1 сентября 2013 г.
Мне книга очень понравилась. Это первое, что я прочёл у Пелевина, и раньше ничего подобного мне не попадалось. Возможно, нужно быть на одной волне с автором, чтобы лучше почувствовать атмосферу книги — околобуддистские рассуждения Чапаева о пустоте воспринимаются всё же довольно неоднозначно. Но в любом случае в романе очень здорово показано мышление людей на сломе эпох — сразу после революции 1917 года и в начале девяностых. Одно это уже вполне способно доставить массу удовольствия, так как читать и вправду очень интересно. Получается, что по сути нет особой разницы, какая идеология торжествует в настоящий момент. Что торжество коммунизма, что триумф рыночных отношений — одинакова фигня. Ломка мировоззрения, потерявшиеся в жизни люди, накатывающее удушливыми волнами безумие. А в плюсе только оголтелое обдолбанное кокаином зверьё. Метафизическая подложка воспринимается тоже очень славно, Пелевин расстарался и органично вставил в текст пространное объяснение на пальцах и даже для самых закоренелых скептиков добавил замечательную шутку Чапаева про лошадь. Помните: «Петька, ты что? Вот же она!» Так что можете воспринимать рассуждения о пустоте просто как забавную демагогию, благо автор явно предусмотрел и такое прочтение. Ещё в плюсе: превосходный язык; редкое умение писать живо, злобно и с матерком, но не раздражая нарочитой резкостью; абсолютные шикарности про театр, который слишком уж начинается с вешалки; вообще, осязаемая атмосфера безумия и шизоидности. Даже жалко, что я так долго не мог начать знакомство с творчеством Пелевина, теперь придётся непременно навёрстывать упущенное.
[ 4 ]
KastanedA34, 21 мая 2013 г.
Сюрреализм, на мой взгляд, полнейший! Но мне понравилось. Задумка захватила с головой. Раздвоение личности вообще достаточно интересная тема. Единственное, что не вызвало у меня лично должного уважения, так это то, что в конце книги он завуалированно слизывает у Кастанеды некоторые термины и описания. С другой стороны, в жизни каждого писателя должны быть литературные кумиры, возможно, Карлос и являлся таковым.
Юмор книги также порадовал! Беременный терминатор заставил улыбнуться и подивиться фантазией автора!
[ 0 ]
natalia1915, 20 мая 2013 г.
Занимательное чтение. Вообще романы надо читать, а слушать Евангелие. На слух лучше воспринимается религиозный текст, чем чтение про себя.
[ 12 ]
Alopex lagopus, 4 февраля 2013 г.
Роман очень веселый, издевательский и увлекательный.
Такого сочетания приколов и приколов над приколами, кажется, я еще не встречал. Сначала высмеивается релистическая точка зрения с точки зрения популярного солипсизма, потом высмеивается популярный солипсизм, а потом очень тонкие подколки и над этим. Ирония и ирония. Как классно Пелевин пошлые анекдоты превращает в притчи и буддистские коаны!
Хотя, временами, роман очень мрачен, даже как-то трагичен. Особенно в мыслях об истории России, о политике.
В форме издевок, многообразных шуток все равно Пелевин таким вот манером ставит очень интересные вопросы о том, что произошло с Россией в 20 веке.
Хорошо накрутил.
[ 20 ]
Andy117, 16 января 2013 г.
Книгу не читал, а слушал, точнее пытался.
Первый час слушал с пониманием — ну не каждый же роман должен захватывать с самого начала!
Второй час с ожиданием — ну и когда же начнется?
Третий час вслушивался выискивая юмор, говорят роман смешной. Не нашел. Если конечно не считать юмором, что мужика звали Мария, «просто Мария».
Четвертый час уже пролистывал по-быстрому — вдруг где смысл попадется? Не попался. Одна пустота. Или Пустота? Уже и не разберешь.
Больше не выдержал и стер не только «Чапая», но и всего Пелевина.
Не моё это. Дурка.
В году этак 1986-88 возможно и проканало — «ой как смело и необычно народного героя Чапая и местами дедушку Ленина изобразили», да и то вряд ли. А сейчас ...
Хотя, скорей всего, он и написан с расчетом на поколение, выросшее на «просто Мариях».
Мда, распалась связь времен...
[ 5 ]
Алексей1965, 4 июля 2012 г.
Это — практически первая книга Пелевина, которую я прочел. (Начинал ранее «Жизнь насекомых» и «Омон Ра», но они не оправдали моих ожиданий — как сейчас понимаю, виноваты в этом были не книги, а ожидания).
Что касается «Чапаев и Пустота» — книга, конечно культовая, и вполне понятно почему.
Она мне понравилась, причем не сразу. Есть какие-то явные несоответствия между качеством исполнения основной сюжетной линии — и отдельными эпизодами.
Так, например, мне показались совершенно восхитительными отступления, связанные с с другими обитателями лечебницы — Володиным, Сердюком.
Сама же сквозная линия с Чапаевым — какая-то, как мне кажется, рыхлая и внутренне несвязная, и ее задача — просто увязать отдельные части романа друг с другом.
Ну, и, конечно, желание пнуть вдогонку красных, изобразив их полными олигофренами, а примкнувших к ним интеллигентов — подонками, понятное в начале 90-х, сейчас уже несколько раздражает.
Кроме того, у меня присутствовало все время ощущение некоторой вторичности. Не знаю, с чем это связано, но это вольное изложение философии дзэн чем-то напомнило второсортные научно-популярные книжки типа «Вся мировая философия для домохозяек» (как в анекдоте — американская брошюра «Все о слонах»).
Мне кажется, что и культовость этой книги во многом связана именно с этим — широкие массы старших тинейджеров (или людей, задержавшихся на этом уровне метафизики), никогда не пробовавших ничего, слаще морковки, вдруг открыли для себя дзэн и солипсизм в популярном изложении.
Наверное, я придираюсь. Книга действительно хорошая. Удовольствие от чтения получил, прочел за один вечер.
[ 2 ]
edkate, 4 мая 2012 г.
Замечательная книга, пожалуй, самая сильная из всех котрые я читал за последние годы. У Пелевина как то читал Generation P, книга понравилась, но в сравнении с этим произведением — между ними пропасть, хотя, многие эти две книги в один ряд ставить не станут, и по своему буду правы, так как « Чапаев и Пустота» не рассчитано на широкие массы(среднего читателя), и являет собой настоящее произведение искуств, на сквозь пропитанное несколькими философскими направлениями. Я, в отличие от прочтения хороших книг, котрые просто хочется «глотать», эту хотел растягивать, «смаковать». Концентрация информации приходящаяся на абзац черезвычайно высока, так что хочется остановиться и хорошо подумать о только что прочитанном. Если бы была оценка выше десяти то я бы поставил за эту книгу максимум.
[ 1 ]
Fatalita, 1 мая 2012 г.
Книга понравилась. Идея интересная. Интеллектуальная. Возможность взбодрить мозг. Либо наоборот — усыпить его... Следуя советам главного героя.
Никого из героев не полюбила, как очень часто случается со мной, ни за кого не переживала. Утопия.
О том, что прочла ЧиП не жалею ни капли, продолжу знакомство с автором.
[ 14 ]
sibkron, 19 апреля 2012 г.
Отличный постмодернистский роман. Хорошо прорисованы приметы 90-х. Автор использует массовые образы и характеры 90-х: Просто Мария, Шварценеггер, самурай с мечом, малиновые пиджаки, пейджер, шансон, обстрел Белого дома, разговор братков, анекдоты про Петьку и Василия Ивановича. Если ограничиться только этим, да прибавить толику юмора и сатиру, то роман может показаться галлюцинаторным бредом.
Только суть в том, что роман есть цельное произведение и связи между снами и так называемым «философским фаршем» (со слов наивного читателя) есть.
Анатомия чтения:
1. Сторона света — Запад. Массовые образы — Шварценнегер, Просто Мария. Философия о двух вещах Канта (взаимодействие субъекта и объекта).
2. Сторона света — Восток. Массовые образы — самурай с мечом, саке, сакура, харакири. Философия — Чжуан Цзы и его притча о сне бабочки.
3. Россия. Массовые образы — Чaпаев, Петька, Василий Иванович, братки, малиновый пиджак. Философия — нет.
В 90-е годы Россия была на перепутье и неслучайно Пeлeвин рассуждает об «алхимическом браке» то с Западом, то с Востоком. Были популярны дискуссии о выборе пути, после развала СССР. Ответа по какому пути всё-таки двигаться автор не дал. Как во многих хороших произведениях писатель оставил выбор за читателем.
Но это всего лишь социальная канва. С точки зрения философии Пeлeвин соединил философию Канта и Чжуан Цзы, последовательно доказывая непознаваемость мира. Также несомненно Пeлeвин пользовался «Толкованием сновидений» Фрейда при описании снов, что сразу становится ясно в сцене с Просто Марией и Шварценеггером. И похоже использовал идеи Бодрийяра о симулякрах и взаимоотношениях реальность-виртуальный мир.
В целом, великолепное произведение о судьбе России и непознаваемости мира. Рекомендую.
P. S. Пeлeвин — мастер очень точных метафор. Особенно понравилась о древних румынах, прячащихся под землёй со скотом, и сравнение их с интеллегенцией.
«Он сказал, что в румынском языке есть похожая идиома – «хаз барагаз» или что-то в этом роде. Не помню точно, как звучит. Означают эти слова буквально «подземный смех». Дело в том, что в средние века на Румынию часто нападали всякие кочевники, и поэтому их крестьяне строили огромные землянки, целые подземные дома, куда сгоняли свой скот, как только на горизонте поднималось облако пыли. Сами они прятались там же, а поскольку эти землянки были прекрасно замаскированы, кочевники ничего не могли найти. Крестьяне, натурально, вели себя под землей очень тихо, и только иногда, когда их уж совсем переполняла радость от того, что они так ловко всех обманули, они, зажимая рот рукой, тихо-тихо хохотали. Так вот, тайная свобода, сказал этот румын, – это когда ты сидишь между вонючих козлов и баранов и, тыча пальцем вверх, тихо-тихо хихикаешь. Знаете, Котовский, это было настолько точное описание ситуации, что я в тот же вечер перестал быть русским интеллигентом. Хохотать под землей – это не для меня. Свобода не бывает тайной.»
[ 14 ]
Вильгельм, 14 апреля 2012 г.
«Чапаев и Пустота» мне всегда виделась этаким литературным «Черным квадратом». То есть, первопроходцу, изобразившему квадрат или Пустоту — лавры и восхищения критиков, в которые собраны подходящие по случаю умные слова вроде «дзен-буддистский». Посмевшим последовать по пути первопроходца — клеймо околокультурной шелухи, претендующей на оригинальность.
И всегда встает вопрос — а не являлись ли той самой шелухой и сами первопроходцы?
[ 11 ]
Грант, 4 августа 2011 г.
Это, конечно, можно воспринимать по-разному — то ли как действительно тонкое, изящное и умное произведение для ценителей, то ли как тонкую шутку автора над читателем. Я и по сей день не пойму, в чем гениальность этого произведения, однако среднему читателю оно Не Идет (исследовано в библиотеке).
И тем не менее, это, пожалуй, лучшая книга Пелевина, и объективно она гораздо лучше «Оборотня» или пресловутой «Generation П». Помимо дзэн-буддизма, сюда таки вкручена «сильная эротическая сцена», но слабоватая концовка действительно портит все впечатление.
[ 13 ]
Buhrun, 14 апреля 2011 г.
Году в 1998, когда Пелевин был немыслимо популярен на нашем факультете журналистики, мой добрый друг отсоветовал мне читать «Чапаева и пустоту».
«Когда все вокруг пищат от восторга, ты накручиваешь себя, и твои ожидания превышают любой, даже самый внушительный замысел, — предсказал он мою реакцию. — А это ЛУЧШИЙ роман Пелевина».
И я повременил.
В 2011 после всех прочих романов Виктора П, читать «Чапаева», безусловно, занятно.
Именно в этом дзен-психиатрическом исследовании ничего/нигде/никто автор оттачивает свой коронный прием — практически, как у Филипа Дика.
Скверно, что читать о похождениях Петра Пустоты вокруг станции Лозовая ПОСЛЕ венценосной «Generation П» (которая сочнее/гуще/ядреней), заметно скучно.
Чем хорош «ЧиП»:
- первой петербуржской главой
- вставками-пациентами
- отдельными сюжетно-абсурдными вспышками из чапаевского мифа
- строгой композицией текста
- афоризмами
Не понра:
- мысль глупым мотыльком все время кружится вокруг засиженной лампочки ОДНОЙ идеи
- слабая кульминация/развязка
- сюжет выходит на спираль
[ 12 ]
glupec, 24 ноября 2010 г.
Ну, та же «Жизнь насекомых», только вычищенная бережно от всякой шелухи и нормально отредактированная. Сюжет приведен в более-менее божеский вид.
Тогда это читалось как постмодернистская философская притча. Сейчас (то ли вкусы стали менее тонкими, то ли общество наше воспринимает все куда проще, чем под конец «новорусской эпохи») — по-любому отнесут к «галимой фонтастеге». Имея в виду фантастику как жанр, а не как метод. Два мира, странно перекрещивающихся друг с другом (и не только перекрещивающихся, но и — один в другой ощутимо перерастает): первый, где Чапаев — дзен-буддист, а вся наша реальность — «сон пьяного Котовского», и второй — гнилая совейская психушка, где, кажется, и врачи-то не вполне здоровы (ну, как и все в нашем государстве). Между этими двумя мирами передвигается некто с фамилией Пустота. При этом он еще и пишет странные рассказы — например, про то, что такое «внутренний прокурор», «внутренний адвокат», можно ли стать там, у себя внутри (в голове?) «внутренним президентом»... и всё такое.
Тем, кто уверовал в хитрый «твист», придуманный автором (всё, описанное в романе —
Идея?.. Она вот в этом: что из пересечения трех реальностей (третья — та, которая в записках Петра) складывается еще одна, и вот она-то и есть — единственная настоящая. Можно сказать так: мир Чапаева — это «то, какими мы себя хотели бы видеть» (красные — добрые, белые «вынесены за скобки», всё как в древней ностальгии наших бабушек и дедушек), 18-я больница — «то, что мы есть», весь сейчасошний совок, а записки Петра — это та самая «жизнь духовная», которую так прямо нигде не увидать, но без которой невозможны те две, первые.
Не ново? Да, не ново. Но в меру интересно, даже — актуально и посейчас. Во всяком случае, это вам не из пальца высосанные «речи светляков» о Марке Аврелии и навозных шарах, которые можно прямо из книги вырезать и издавать отдельной брошюрой. Тут все-таки имеем именно КНИГУ, где все взаимосвязано, есть какие-то образы, эмоции и мысли, развитие их. Не так уж плохо, пожалуй, написано. Может, и средне — но неплохо.