Марцин Подлевский «Księga Zepsucia»

Скриптор Марцин из линии крови Подлевских, могущественный Искривлённый, читателю ведом в первую очередь своим четверокнижием «Глубина», где под аллегорией Бледности славит благословенную Тьму. Теперь же он будто бы решил всерьёз написать о судьбах Тейи — но да остережётся читатель принять сей трактат за чистую монету! На деле Подлевский, в немалой эрудиции своей (а среди учёных эпиграфов его, помимо исторических хроник, переписки иерархов и авторитетных скриптов, таятся и запретные писания, и даже вовсе словеса мужей неведомых, возможно даже, несуществующих — чего стоят «маркиз де Сад» или «Олдос Хаксли») обратился к старой легенде о Земле, или Гее, с которой Тейя будто бы столкнулась незапамятные эры назад.

Обычная сказка, интересующая лишь немногих любителей старины, однако автор решил описать современную жизнь на «Земле», живописуя мир, где зло всё ещё не одержало безоговорочной победы над добром, и где — какая ересь! — не действует Прямой Закон! А ведь даже несмышлёным помётам ведомо, что любой из возможных миров существует согласно Прямому Закону, что сильное царит над слабым, а то, что пало, уже не восстанет. Однако именно это и происходит в «Книге порчи», ведь Маль-кольм Руд, или «Малькольм Рудецкий», Искривлённый и Прямой, погибает, чтобы восстать на Тейе, и не немёртвым, но могущественным Искривлённым! Да, страдания приводят к Искривлению, и мучительная смерть, оказывается, рождает мучительную силу — в этом таится глубокая мудрость, спасибо за науку и кару. Однако, вопреки явленной мудрости, писание Подлевского заставляет подозревать, что Скриптор стал из Скривлённого Сломленным, а то и вовсе принял проклятие Сияния! Вместе с собою Рудецкий тащит множество вздорных, абсолютно нереалистичных представлений и обозначающих их слов, таких как «дружба» (союз, не основанный на выгоде?..), «изнасилование» (подразумевается, будто с женщиной можно сходиться _без_ насилия?..) и тому подобных бредней. На первых порах даже кажется, будто сама благословенная Тьма не в силах угомонить безумца, своим существованием отрицающего Закон Тейи, и Скриптор будто ликует вместе со своим безрассудным персонажем!.. И всё же неспроста, неспроста его пришествие именуется «Порчей», и, два малых хрона (или четыре «года») спустя явив второй том, Подлевский показал: его замысел гораздо тоньше...

...Ладно, пошутили, и хватит — хоть и велик соблазн стилизовать весь отзыв, но обо всём таким манером не скажешь =D Вкратце: пан Подлевский всё ещё может. Первый том заставил было усомниться — был он хорош, но цеплял не сказать чтобы сильно; семёрочка, не более того. Но вот второй... о, видно, что второй писал всё-таки автор «Глубины». То, что в первом томе было более или менее линейным квестом «как выбраться из этого холерного дурдома», во втором перерастает в хитро закрученную драму, попытки использовать жанровую смекалку больно бьют по щам, Сумрак царит в душах и умах, потихоньку не выдерживающих таких испытаний, но всё-таки, хоть Тейя тверда, Малькольм упрямо пробивает путь к финалу... О, этот финал. Кто вытянул протагониста в другой мир, читателю становится ясно довольно скоро, ближе к концу это выясняет и он сам, но последняя пара глав... перо замирает, достаточно сказать, что Марцин Романыч снова дал стране угля. И даже, несмотря на явные ассоциации с «Глубиной» (на которую он даже сделал недвусмысленную отсылку!), не скатился в полный самоповтор, а выкрутился довольно хитрым образом. До этих двух глав и коды я честно не собирался ставить выше восьмёрки, но они меня вынудили =D

При том что начало не предвещало ну вообще. Главная черта характера персонажа — гнев, и хотя сразу ясно, что автор прописал её с неким стратегическим зачином, поначалу безрассудная импульсивность героя довольно сильно раздражает. А поскольку в этот раз он реально единственный протагонист, никаких вам множественных сюжетных линий, приходится терпеть. Но терпение всё-таки окупается. Это, безусловно, отнюдь не «Иные песни», с которыми тут сравнивает товарищ Пузий — скорее уж, отчасти, «Без надежды на искупление» Флетчера, природа сверхъестественных способностей довольно схожа... Но ещё больше — «Имаджика». С «Имаджикой» сходств тут реально порядком, только «Книга порчи» менее кислотна и камасутрова и более экзистенциально-угрюма (хотя всё-таки не беспросветна).

В общем, правильно я дождался выхода дилогии целиком, и спасибо доброму самаритянину, который помог разжиться файлом. Вполне годное тёмное фэнтези с жутковатым миром и неоднозначным, сильным финалом.

Поразительный случай: после масштабной космооперы с множеством сюжетных линий и фокальных персонажей Подлевский взялся за гримдарк в конвенции «Умирающей Земли», с одним-единственным главным героем, с одной же сюжетной линией -- и с совершенно иным способом подачи информации.

В «Глубине» герои знают базисные правила игры для мира, в котором они живут. Читатель знакомится с этими правилами постепенно, конечно же, -- а многое ему и так понятно из контекста. Как подчёркивает на авторских встречах сам Подлевский, с космооперой ему работать было проще: он мог обращаться к понятиям, о которых читатель имеет некое представление.

В случае с «Книгой порчи» мы попадаем в совершенно чуждый нам мир. Да-да, Подлевский использует приём, к которому так любят прибегать многочисленные русфантасты: «наши там». Вот только делает он это изящнее и осмысленнее.

Мир Малькольма Рудецкого -- тот, из которого его перебрасывает на Тею, -- это мир нашего будущего. Малькольм сидит в тюрьме за убийство трёх подростков, ворвавшихся к нему в дом, убивших беременную жену и изнасиловавших дочь. Собственно, на этом он их и застал -- и в ярости прикончил всех трёх. А теперь он обречён: в новом, тоталитарном государстве его преступление задним числом расценивается как политическое -- ведь отец одного из убитых стал губернатором.

Малькольм отправляется на электрический стул -- и оказывается в системе горных усыпальниц. Он подозревает, что его выдернули из заключения и отправили куда-то за Урал, чтобы губернатор смог сполна насладиться местью. Но нет -- он на Тее, в мире, который эоны назад полностью предался злу.

Звучит слегка абсурдно, однако Подлевский очень быстро демонстрирует, что за всем этим есть своя внутренняя логика. Его мир сложно устроен, однако информацию на читателя не вываливают скопом. Мы знакомимся со всем постепенно, следуем за героем, который сперва не понимает, о чём вообще говорят окружающие -- что это за Круги, Сумрак, приматы, Доминионы; откуда взялись здесь птицы без перьев и с кожистыми крыльями, лошади с будто бы ободранной шкурой, истекающие липкой гнилью деревья... Почему странная старуха, звавшая себя матушкой Гердой, набросилась на него и едва не убила? Почему она разговаривала с черепом, который вытащила из склепа -- и почему тот будто бы отвечал ей? Зачем нужно замкнуть некий Круг в Вороньей Башне, которая досталась Малькольму «в наследство», раз уж он, защищаясь, убил матушку Герду? Что за Блеск исказил меч, который теперь принадлежит ему? И как, блин, вообще отсюда выбраться?!

Чем дальше, тем понятнее становится картинка: сперва на уровне «ага, это слово означает вот что -- и вот как оно всё действует!» Здесь читатель найдёт сходство местами с «Иными песнями» Дукая, а местами с «Кланами Альфа-Луны» Дика, но по атмосфере это, пожалуй, в первую очередь «Книга Нового Солнца» Джина Вулфа и иллюстрации Уэйна Барлоу. Очень мрачно, крайне стрёмно, совершенно неясно, чего ждать на следующих страницах. Конец первого тома показывает, что довольно объёмный пролог с описанием мира будущего был дан не зря, -- но не помогает понять, куда собирается повернуть автор.

Книгу я проглотил буквально за несколько дней (и это при том, что как раз сейчас большую часть дня пишу, не отрываясь, собственную) -- очень увлекательно и экзотично. Понял, что соскучился по историям с «ты попал в иной мир -- и вот теперь выгребай как хочешь» -- но историям, написанным по-взрослому, без игры в поддавки и без набившими оскомину пост-толкиновскими декорациями.

Что нужно помнить: это не эпик. Камера привязана к единственному герою, масштабный мир раскрывается исключительно через его точку зрения. Не ждите масштабных военных столкновений и так далее -- если они и будут, то дальше. Уровень натурализма пониже чем в «Вийоне» Комуды, но особо впечатлительным лучше не читать. С другой стороны, если вы любите книги с оригинальными магическими системами (вот как у Сандерсона) -- возьмите на заметку.

Пишу все эти советы, поскольку космоопера Марцина в обозримом будущем на русском выйдет -- ну и у «Книги порчи» шансы на перевод, имхо, крайне велики. Переводчикам придётся попотеть над именами и названиями, но ничего сверхкритического там нет, думаю, справятся.