Чайна Мьевиль «Кракен»

В начале своей карьеры Чайна Мьевиль прославился тем, что заявил во всеуслышание: «Толкиен — чирей на заднице мировой литературы». С этого момента неистовый британский писатель-анархист ни на миг не изменил своим принципам — опрокидывать, ниспровергать, шиворот-навыворот выворачивать уютные, устоявшиеся жанры, поджанры и тропы литературы.

В мире «Кракена» Лондон населён множеством магов, колдунов и чародеев — только каждый маг подлее, безумнее и, в конечном счёте, бесполезнее следующего. В мире «Кракена» в полиции есть отдел расследования паранормальных преступлений, но что может сделать горстка обычных людей против пиромантов, ересиархов и эзотерических убийц? Пророчества здесь исполняются в основном оттого, что этого очень ждут все, кто ознакомлен с ними. У каждой магической секты своя собственная версия апокалипсиса — и все они в назначенное время исполняются, если только не помешают соседи, не разделяющие ваши взгляды на эсхатологию. Фамилиары магов — големы, разумные птицы, крысы и египетские статуэтки-шабти — здесь устраивают забастовки с требованием справедливой зарплаты и 8-часового рабочего дня, а фазеры из Стар Трека, в лучших традициях Антона Павловича, в третьем акте вполне себе стреляют. Ну а что есть кракен — могущественное божество из глубин океанов или просто моллюск, заспиртованный в склянке в зоологическом музее — это автор, конечно, знает, но вам не скажет до последней страницы.

Писательский уровень Мьевиля семимильными шагами возрастает от книги к книге. В «Кракене» он уже вплотную приблизился к корифеям современной британской литературы, порой напоминая Анжелу Картер, иногда – Кадзуо Исигуро, местами забредая на территорию Клайва Баркера. Иногда видно, как за плечом Чайны в бороду ухмыляется М. Джон Харрисон и в усы – Джин Вулф. Но в первую очередь голос Мьевиля всегда его собственный – поэтичный, барочный, ироничный и немного печальный — голос литератора-революционера, который пришёл разрушить старый жанр, а на его руинах то ли построить новый, то ли просто сплясать.

«Кракен» — книга, обречённая на долгие годы ненависти со стороны поклонников уютного жанра городского фэнтези, но в то же время это — лучшее на сегодняшний день произведение маэстро. Как Алан Мур подвёл черту под комиксами о супергероях своими «Часовыми», как Умберто Эко закрыл тему тайных обществ своим «Маятником Фуко» (хотя различные дэны брауны и по сей день, не осознавая того, занимаются мертволожеством на этом кладбище жанра), так и Мьевиль предельно жёстко и цинично деконструировал излюбленную тему фэнтези последней пары десятилетий — «магический мир, невидимый для обывателей, рядом и вокруг нас».

Точка поставлена, господа. Хогвартс закрыт, дозоры распущены, эльфы 80 уровня надёжно водворены в палату с мягкими стенами, а может, и вообще никогда не существовали. И это хорошо.

Чтобы я сейчас ни написал, я рискую показаться банальным. Если я напишу, что это тонкая книга, наполненная современными колкими диалогами, то я никого не удивлю. Если я напишу, что это пустопорожнее перемалывание слов картоннымми героями, у меня тоже найдутся поклонники.

У Чайны Мьевиля очень хорошо получается описывать ничто. Пустоту, в которой что-то происходит.

«Сгусток рассерженных векторов, пятно в воздухе, зеленоватое, как окись меди, возбуждаемый параметр. В том не очень сложном пространстве-времени, где обитают люди, эти пикеты по большей части вообще не были видны. Иногда они ощущались как тепло, или как полупрозрачный комок гусеничных нитей, свисающих с дерева, или как чувство вины».

Вот примерно об этом весь роман. Сгусток рассерженных векторов, возбуждаемый параметр. В «похожих книгах» этот роман очень похож на «Задверье» Геймана, но на мой взгляд он больше смахивает на роман Холла «Дневники голодной акулы» с его концептуальными лодками и акулами-людовицианами. Проблема только в том, что у Холла изредка, но есть о чем подумать. А у Мьевиля как-то и не о чем.

Роман написан о Лондоне. Каждая глава начинается с его описания, с описания лондонцев. Но написано это так по хипстерски, с таким больным высокомерием (больным — потому что за ним чувствуется какой-то кмплекс неполноценности. Как будто автор постоянно доказывает, что Лондон — это не банальщина), что читать как-то не хочется. Этот Лондон очень холодный, он населен существами, которым не хочется сопереживать, они мерзки и отвратительны в своем высокомерном фанатизме. И здесь есть схожесть с «Задверьем» Геймана. Его мир не менее чужд человеку. Но у Геймана эти чуждые персонажи обладают какой-то чуждой, но теплотой. Помните мультфильм «Унесенные призраками»? Бастиарий безумных чудовищ, но добрых. У Мьевиля же они как были холодными так ими и остаются.

Если бы я написал такой роман, например, про родной Воронеж, про его традиции и фишечки, это было бы здорово. Но Мьевиль пишет о Лондоне не любя. Или так, что читатель этот Лондон полюбить никак не может. И тут возникает проблема. Читать этот роман трудно. События, которые там происходят, происходят медленно и не очень интересно. Там есть необычные, колкие диалоги, но нет никакой глубины. Новых мыслей из этого романа вы не почерпнете. То есть он не сильно интересен и несколько пуст. К середине я это окончательно осознал и читать стало откровенно тяжело. Особенно безнадежным было чтение глав, посвященных ПСФС. Это что-то чудовищное в своей пустоте и нудности.

«Столько корячились, а результат нулевой, подумала Коллингсвуд. Толку чуть. Случилось явно нечто значительное. Коллингсвуд еще не знала, что именно. Был сдвиг, ладно. Что-то качнулось, и до чего же трудно в этом было разобраться. А Бэрон и Варди ничем не помогали.

Черт, это все-таки оно. Коллингсвуд стряпала из всего, что имела: позвонила туда и сюда, потребовала помощи, отправила нетерпеливого Весельчака понюхать кое-где, испытывая дикий стресс из-за спешки, из-за того, что еще предстояло. Старательно избегая задумываться над этим фактом, она взяла на себя ответственность за расследование»

И вот так в каждой главе. Описание пустоты. Чего-то там-то. Я уже думал бросить, но концовочный драйв начил вытягивать этот роман. Однако не вытянул. Не вытянул из-за того, что финал представляет собой один огромный ничем не мотивированный рояль в кустах. Вдруг поднятые из завалов из самого начала романа факты, о которых я во всем этом словоблудии неопределнных форм совершенно позабыл.

Да, это Мьевиль, да он необычен, но ругаемый всеми и никем не понятый Стивен Холл со своими акулами пытался поделиться с вами хоть какими-то мыслями, прежде чем стереть память своего героя, а Мьевиль просто выжег темпоральным огнем не только кракена из реального мира, но и время, которое вы потратили на чтение этого романа.

И я не уверен, что оно того стоило.

Серьезная фэнтези. Современная, урбанистическая, удачная, любопытная.

Вот город: «Лондон — это бесконечная перебранка между углами и пустотой». С одной стороны, любой мегаполис действительно ландшафт, архитектурный пейзаж, имеющий лицо лишь в воображении туристов. С другой, автор афоризма политизированый интеллектуал, город которого на деле образован музеями, пустырями, библиотеками, посольствами, свалками, игровыми автоматами, вузами (невысокого качества), не санкционированными сборищами, полицией, аукционов для очень богатых и особых пабов для тех, кому от жизни нужно что-то еще. Обитают в нем неонацисты, ученые, коллекционеры, профсоюзные активисты, ночные сторожа, преступники — но не те, кого они бьют, соблазняют и защищают (в любой последовательности), не те, кто продает им картошку и тянет провода. Сравните с ним «лондонские» вещи Страуда, Макоули, С. Грина, Роулинг... Острые углы — и пустота.

Однако, по мере вникания в эту отстраняющую от повседневности фэнтези, вместе с цитатами, отсылками, отступлениями и знаковыми именами почти акройдовской концентрации, появляется вкус чего-то другого, но знакомого.

НИИЧАВО. Правда, с капуччино в картонном стаканчике, с интернетом, эсхатологией, нравами не едва начавшего притормаживать Союза, а уже заржавевшего по разломам Содружества (британского, британского). А магия та же: бессистемная, предметная, условная, открытая для изучения, древняя, техничная, игнорирующая свой мистический и трансцендентный фундамент. Труды, приносящие не недуги и немощь, а успех и возможности. Тайный мир могучих головоногих. Персонажи: досье на Вати легко представить на столе Тройки. Корнеев, правда, рядом с Госсом и Саби маменькин сынок, зато Магнус Редькин был бы своим среди лондонмантов, а Коллингсвуд, с ее французскими дыхательными штуками и характером — вылитая пифия приложения к «Понедельнику».

Серьезно, есть у «Кракена» сходство со Стругацкими. Они в духе одной традиции (в суэнвиковском смысле), которая, например, четко прослеживается по строго европейской экспозиции кракенистов. И в сочетании литературности мира со злободневными приметами. В данном случае, вместо папиной «Победы» и стенгазет — песни, отсылки к поп-арту и ветхим ТВ-сериалам... впрочем, Муркок и Р.Джордан уравновесят капитана Кирка и большая часть попсы уйдет на прокорм изделия фирмы «Эппл».

Да уж, Мьевиль стал куда проще и гораздо доступнее. «Разгонные» главы перед суетой вокруг кракена — их не хватало ныряющему сразу на глубину Бас-Лагу, а печаль и оптимизм финала уводят еще дальше от его безнадежности. Три линии сюжета танцуют друг с другом, плавно, но не притормаживая, вписываясь в повороты судьбы ищущих пропавший экспонат. В кои веки уместная философия, резкие анализы, портреты. Тощий панк, умеющий слушать. Мышь с матрешкой. Расшифровка фото девочки рядом с костром — супер. Из минусов: толкучка движений, сект и субкультур такая, что, кажется, их и морю не вместить. Эффект размывается. Монстропасы примитивны, грядущее зло глядит похмельной пандой, а фермеры-оружейники, которыми пугали пол-книги... Нет, не на пять баллов.

Перевод нормальный. Есть от чего вздрогнуть, в т.ч. на редкость неуместного мата, но приемлемо. Полиграфия на уровне.

Конечно, рекомендую. Премия заслужена, недостатки простительны. Может не понравится тем, кто считает, что вампиры — это гламурно. Эльфов, битв народов и всемогущих студенток так и вовсе нет. Здесь всё только для взрослых. Никакой порнографии.

Вот так поддашься на выхваченные тут и там фразы — «блестящее подражание Лавкрафту», «Мьевиль разрушил традиции фэнтези, сплясал на их могиле и выстроил нечто новое» — и получаешь в результате странное нечто, плавающее в формальдегиде. Боже, можно подумать, что стоит в какой-либо книге появиться щупальцам, это автоматически отсылает к Лавкрафту. Где Мьевиль «разрушал и плясал» тоже непонятно: или отсутствие эльфов уже считается смелым выходом за каноны?

Буйство фантазии Мьевиля, кажется, не имеет пределов. Книга точно не в состоянии вместить порожденное воображением автора, отсюда — о многих любопытных находках и изысках упомянуто вскользь, парой фраз, а то и вовсе дано одно интригующее название, а кто, что и почему — мол, сам выдумывай. Нет уж, приглашая в полноценный мир, продемонстрируй его во всех красках, а не тыкай пальцем в диковинки из окна экскурсионного автобуса. Таким образом, буйство буйством, но рассмотреть удается не столь уж много, а в памяти остается и того меньше.

Развитие сюжета спряталось за парадом диковинок. Оно напоминает дорогу в рытвинах и ухабах, где мы то стремительно несемся, подпрыгивая на каждой кочке, то едва плетемся. Персонажи под стать этой неоднозначности: главные герои — ни рыба ни мясо, зато второстепенные — удались на славу. К примеру, история ушебти по имени Вати, поднявшего бунт в стране мертвых — один из самых ярких и запоминающихся эпизодов и может претендовать на звание перспективнейшего сюжета для отдельной книги.

Лондон тоже выступает в качестве персонажа, цельный портрет его, правда, не очень складывается в силу вышеозначенной причины гипертрофированной фантазии автора. Даже удивительно и невероятно апеллировать к излишней фантазии как к недостатку, честное слово.

Мьевиль — это тот мальчик, который приносит здоровенную коробку, набитую разными игрушками, хвастается ими, но никому не дает поиграть. Велика вероятность, что его за это побьют, но, скорее всего, попросту оставят и уйдут веселиться в другое место. «Кракен» — определенно не лучший вариант для знакомства с автором.

Очень слабый роман. Почти как дебютный мьевиллевский «Крысолов». Такое ощущение, что Мьевиль просто взял «Задверье» Геймана и спёр оттуда линии действия и часть персонажей. Только «Задверье» прекрасно, а «Кракен» — нудная, растянутая, неостроумная, чуть более чем бессмысленная книга. Даже соответствия по героям есть (Билли списан с Ричарда, Дейн с Маркиза, Госс и Сабби с Крупа и Вандермара и так далее).

Второй момент — это через каждые два строки повторящаяся мысль «что-то надвигается». Надвигается что-то. Вау, смотрите, что-то. Надвигается. Что-то там надвигается. А что? Ну, что-то. Вы знаете, что. Надвигается. Диалоги на 70% пустые, не несущие никакой информации, мутные, непродуманные. Герои картонные, не вызывают интереса.

Не-не-не. По сравнению с кробюзонской трилогией — ужасно.

После прочтения Кробюзонской серии очень интересно было, что Мьевилль напишет на материале нашего мира. Все же сеттинги-то исходно разные — по сравнению с кробюзонским буйством видов и форм наш мир — сух и аскетичен. То есть на первый план вместо широты охвата «достопримечательностей» мира выдуманного должна выйти глубина мира, который всем нам известен.

Но тут, увы, выяснилось, что нас обманули и под видом современного Лондона подсовывают все тот же Нью-Кробюзон. И вместо глубины — опять и снова ширину. Ну и все, что с этим связано — слабых, но экзотичных героев, несколько нелепый и не особо логичный сюжет, сшивку эпизодов на живую нитку. То, что в Потоке резало глаз в Кракене уже просто-напросто раздражало.

В общем, автор проверки не выдержал. Временами скатывался в нечто вроде самопародии (особенно в финале). А в начале — невозможно отделаться от мысли, что читаешь какой-то унылый пересказ «Задверья» Геймана.

Честно говоря, совсем под иным углом уже начинаешь смотреть и на Кробюзонскую серию. Пустовато там — за яркими декорациями...

Многие ждали, когда же по коридорам центрального офиса Эксмо пронесется громогласный приказ: «Выпустить «Кракена»!»

Дождались, теперь пожинаем плоды, а они не без горчинки. Не в первый раз я убеждаюсь, что цикл «Бас-Лаг» — это вершина творчества товарища Мьевиля, которую, кажется, ему уже, увы, не превзойти. Он молодец, не топчется на месте, всё время пробует себя во все новых и новых смешениях жанров. На этот раз в состав вошли в разных пропорциях детектив и городское фэнтези, слегка сдобренные юмористическими вставками. Смесь получилась что надо: в нее медленно погружаешься, сначала она тебя не принимает, но в какой-то момент она начинает смачивать сознание, и в ней вязнешь до самого финала.

Начало у романа из разряда «очередной будень» или «ничего не предвещало беды», что мне сразу понравилось, поскольку после этого следует отличный отрезвляющий шлепок по физиономии, а после всё закрутилось, завертелось: люди, кони, события. Всё время что-то происходит, и это должно держать читателя, не давать ему отвлекаться, но тут как раз и выползает коварное «НО». Страницы с 50-й по где-то 350-ю – 400-ю читать не интересно. Описаний Лондона меньше чем в «Крысином короле» и города совсем не чувствуешь. Чайна всё не может отказаться от переделанных из Нью-Кробюзона, и они каким-то образом трансформируются в некоторых персонажей «Кракена», но эти трансформации уровня «Нон Лон Дона» — до абсурдности нелепы. Основные персонажи типично Мьевелевские – они есть, они действуют, за живое не задевают, но и не раздражают. Лишь ближе к концу с илистого дна, подобно колоссу, поднимается истинный Мьевиль, и интерес к чтению просыпается вновь, но до этого момента ещё нужно продраться через сотни страниц.

В сухом остатке мы получили долго запрягающее городское фэнтези нашпигованное различными культами и интригами.

Теперь я ещё больше люблю «Вокзал потерянных снов» и «Шрам» и чуточку меньше жду переводы остальных романов Мьевиля.

Я не люблю Чайну Мьевиля.

То есть, не его лично – мы незнакомы. Я не люблю его стиль, его слог, его сюжеты. Книги его не люблю.

Мне регулярно говорят, что вот у него есть новое гениальное, я прочитываю по диагонали с чувством: ну, прочитал — и что? В лучшем случае – ничего. А то и просто вот совсем не нравится. И «Вокзал» не нравится. И вот это тоже, и то – не нравится. Ну, не нравится, и все!

А Чайна – он ведь хитрый и шибко умный. Он понял, что мне не нравится, как обычно он пишет, и притворился Гейманом. Потому что Гейман тоже получает кучу призов, да еще и нравится многим. И Чайна притворился, что пишет новое «Задверье».

Я клюнул.

Потому что я люблю Геймана.

А это вовсе не Гейман. Это Чайна Мьевиль. Это страх и ужас, и куча легенд, и выдумка – но такая, как легенды, и будто они из реального мира. Он, Чайна, на выдумки горазд. Это же надо придумать такое: новый апокалипсис заключался в том, что кто-то хотел уничтожить теорию эволюции. Не саму эволюцию, а лишь теорию. И так уничтожить, чтобы ее как будто вовсе и не было. И никакого «Бигля». И Дарвин никуда не плавал и ничего не изучал. И все знают простое и ясное: человека и все, что вокруг, создал бог.

Но это все раскрывается в самом конце, как и положено. Потому что Чайна еще намешал сюда детектив. Сунул туда спецотдел со спецсотрудниками, которые изучают всякие нереальные события. Опять показал двух странных убийц, которых боятся все вокруг – потому что неубиваемы они и живут сотни лет. Добавил кровавые войны между разными лондонскими культами (вот же придумал сколько названий и историй!). Сочинил фермеров-оружейников, выращивающих оружие из яиц-пуль внутри тел. Щедро плеснул Лондона – но так, чтобы не сразу его узнавать. Чтобы все было фантасмагорично. Все больше по страшным окраинам. Посольство моря учинил посреди города. Ну, и кракены… Конечно, как без кракена в книге с таким названием?

Получилась первая книга Мьевиля, которая мне понравилась.

Хотя, когда все кончилось, все равно возник вопрос: а зачем? В чем, собственно смысл всего и интрига? В самом действии? В течении времени? Суть и выводы – они какие должны быть? Но, подумав чуток, решаю: а фиг с ними, с выводами и с сутью. Читается. Лихо закручено. Много накручено. В общем, хорошо.

Лондон, в котором я, к слову говоря, никогда не была и, к сожалению, уже не побываю, представляется мне местом мистическим и довольно опасным. Я знакома с этим городом исключительно по художественным произведениям определенной тематики, от чего кажется он мне местом, населенном сплошь опасными маньяками, круглосуточно выискивающими несчастных на темных, сырых и грязных улицах, свихнувшимися колдунами и вынужденными прятаться по подвалам и канализациям мигрантами из вырубленных волшебных лесов, вампирами, горгульями, оборотнями и троллями и прочими неприятными типами. Теперь к этому перечню еще добавились религиозные фанатики, представляющие верования всех направлений, которые может представить себе богатое человеческое воображение.

А богатое человеческое воображение даже самого рядового обывателя способно создать такое, чего миллион компьютеров не придумает за миллион лет. Оно способно связать вещи и рядом не стоявшие, и сделать выводы, какие не одной науке не объяснить. Помните, хотя бы ту истерику которая была перед Миллениумом? Или в 2012 году? На тему «Грядут последние времена», «Мы все умрем»? Какие исключительно изобретательные и разнообразные сценарии Апокалипсиса нам предлагали?(И ведь как-то даже обосновывали их возможность, что удивительно!).

Казалось бы, уже невозможно достичь новых высот безумства в придумывании поворотов в любимых темах о религиозных сектах и Апокалипсисе. А вот Мьевилю это удалось. Что может быть безумнее, чем секта Спрутопоклонников? Что. в качестве причины Конца Света, может быть более странным, чем Спрутоубийство?

Все приключения Билли Харроу и его товарищей выглядят все абсурднее и абсурднее с каждой новой страницей. Говорящие статуи, животные, которые вовсе и не животные, спрут в баке, океан, интригующий через водопроводные системы и канализацию.

Атмосфера накаляется: действующих лиц все больше, мир выворачивается наизнанку, становится все темнее и мрачнее, грозные предзнаменования наслаиваются одно на другое. Кажется Конца не избежать...

Но воспринимать все серьезно просто не получается. Мьевиль насмешничает зло и беспощадно. Достается всем: религиозным фанатикам, увлеченным собирателям идей Апокалипсиса, мистикам, и даже профсоюзам. Последнее просто чудо какое-то: профсоюз мистических и сказочных созданий, протестующих против тяжелых условий труда в отрасли колдовства. Со своими беззаветными борцами за равенство и братство, штрейкбрехерами и рядовыми пикетчиками. Прямо сразу стала задумываться, с чего это галдят на дереве воробьи... Может они не просто так глотку дерут, а проводят несанкционированный митинг протеста против недостатка хлеба на местных помойках?

А есть просто пугающие персонажи. Люди-кулаки, которые стали такими, потому что предпочитают, чтобы за них думали другие, и потому голова им совершенно не нужна. Черт, таких сколько угодно бродит по улицам... Может головы у них на плечах просто обман зрения, иллюзия?

И не менее абсурден сам Кракен. Почему Кракен? А почему бы и нет. Большой и пугающий монстр, чудовище, прячущееся в неизведанных глубинах и кромешной темноте, лишь изредка поднимающееся на поверхность, чтобы наказать жалких и дерзких людишек, возомнивших себя хозяевами морей. Мистический, непостижимый и... запертый в банке и выставленный на всеобщее обозрение!

Казалось все замечательно: все достаточно абсурдно и безумно, чтобы почувствовать себя Алисой, попавшей в лондонское Зазеркалье. НО... Но тогда почему я читала так долго и мучительно, буквально продираясь через строки, и почувствовала настоящее облегчение, когда книга закончилась? Наверное, потому что и абсурда и безумства тоже должно быть в меру. Ровно столько, сколько надо, чтобы хватило для того , чтобы проникнуть в Зазеркалье и наслаждаться его чудеса.

Чайна Мьевиль творит необычные романы, чтобы иной раз разобраться нужно перечитать страницу, ну или вообще мотать до предыдущего события. «Кракен» объемен. Страниц не много, но концентрация действия, новых данных, персонажей велика — голова порой кругом идет! И все это должно сопровождаться эмбиентом. Мрачным и давящим, как подпольная жизнь Лондона. И никакого чая, только кофе — горький, крепкий. Тогда погружение в историю будет 100%.

История, начавшаяся с похищением музейного экспоната превращается в историю про апокалипсис, подпольные секты Лондона и религии, религии, верования, предсказания, ОЧЕНЬ много религиозной мистики которая погружает все глубже. Конек автора — погружение в тему и уверенное пользование матчастью видно здесь невооруженным глазом. Не знаю, стоит говорить про персонажей и их проработку — на них внимания особо не обращал, книга не про них. Персонажи в «Кракене» исполняют роль винтиков, поставлены и проработаны они хорошо, собственно больше и не надо. Тем более что эти персонажи хорошо сидят в мистическом Мьевильском Лондоне.

Вопрос религии и ее обилия в современном мире актуален, у автора конкурентов на этом поприще нет. Я не могу сказать что Мьевиль этим воспользовался и выдал среднячок для публики.

Нет.

«Кракен» для меня это событие. История, вышедшая у Мьевиля, это образец нуарной городской фэнтези. Именно так надо делать атмосферу. Именно так надо убивать героев. Именно так надо задавать вопросы читателю. Сказав всем и не задев никого.

Лондон Мьевиля напомнил мне Лондон Геймана из Neverwhere, но это обманчивая схожесть — Мьевиль гораздо более бескомпромиссен в исследовании своих миров. Я бы сказала, что «Кракен» — это прежде всего история одного Города, наполненного переплетением различных культур и религий, современности и прошлого, людей и мифов. Города большего, чем Добро и Зло, и любого из главного героев (кроме может быть Пола). Еще «Кракен» обманчив и иллюзорен, он манит ожиданием чего-то большого, но на самом деле здесь нет ничего, кроме самой истории, мастерски рассказанной неповторимым стилем Мьевиля. И этого в общем-то более чем достаточно.

PS. И все же... всегда, когда магия слов рассеивается, остается у меня после Мьевиля какое-то чувство опустошенности и разочарования. Хочется большего.

Вот знаете, понравилось!

Правда. В некоторых местах рот пришлось закрывать вручную и проверяь не вывихнута ли челюсть.

Я вот не очень понимаю читателей, которые жалуются на непроработанных персонажей. Да, я встречал картонки, часто видел пустых персонажей, которых даже и не видел, а просто знал, что они в произведении есть. И с этим романом все совсем не так! Может это я чувствительный, но я чувствовал Коллингсвуд, я пронялся парочкой Госс-Сабби, я сочувствовал Вати. Мне кажется все в порядке с персонажами. Не все в порядке с завышенными ожиданиями читателей.

Сложно читать? Автор намудрил? А может это Вы, товарищ, не дотягиваете до уровня? Может стоит все таки походить по сносочкам и погуглить лишний раз? Не надо лениться.

То же касается и ярко выраженой линии в отзывах — «не стоит начинать с этого романа, не лучшая вещь».

Ну как знаете. Только какая разница с какого начинать? Начнешь, мол, не с того не захочешь ознакомиться с остальными работами? Ну это то же самое, что судить книжку по обложке, разве нет? До знакомства с писателем доходят лишь те, кто уже прочитал несколько вещей и хотят узнать о самом писателе, там уже нет разницы в порядке прочтения, все читается залпом.

Ну а теперь о самом романе:)

Интересные персонажи, неожиданные, я бы сказал. Яркие и со своими задачами.

Линейно-параллельный сюжет привычный своим темпом и структурой.

Просто прекрасная атмосфера, которая въедается просто в голову и не отпускает.

Хорошее как для городского фентези чувство, что это вот все рядом.

Спасибо мастеру. Все было вкусно.

Это первая книга Мьевиля, которую я прочитал, и могу с уверенностью сказать, что знакомиться с творчеством автора через «Кракена» лучше не стоит (особенно в переводе Яропольского).

У Мьевиля прекрасно получается создавать необычные миры, хотя в «Кракене» все события начинают развиваться в обычном музее обычного Лондона. В музее пропал необычный огромный заспиртованный кракен в аквариуме. Похищение очень странное и нереальное, учитывая размеры самого кракена — через обычную дверь его не вынесешь.

Буквально через несколько страниц совершенно обычный куратор по имени Билли, глазами которого мы будем смотреть на мир всю книгу, знакомиться с совершенно другим Лондоном, о существовании которого практически никто из обывателей не знает.

Оказывается, в Лондоне существует огромное количество сект и идолопоклонников, которые ждут конца света. Говорящая татуировка? Есть. Создания с кулаками вместо головы? Есть. Маги? Есть. Культисты кракена? Есть. Фермеры, выращивающие оружие? Есть. И со всеми ими Билли приходится иметь дело. Нас, читателей, вместе с Билли хватают за руку, и мы стремительно бежим через страницы в поисках кракена, но при этом слабо понимаем, что происходит на самом деле. Где добро и где зло? И существует ли эти понятия вообще? Поддерживать ли забастовку фамильяров (чудесно придумано, между прочим! аплодирую Мьевилю) или сотрудничать с секретным отделом полиции, занимающимся контролем и изучением сект? Почему изо рта странного мужчины идет дым и как питаются люди-кулаки? И на этот вопрос нам с Билли постоянно дают один и тот же ответ:

- Неважно! Ты просто много не знаешь и не понимаешь, долго рассказывать, а нам нужно еще найти кракена и спасти мир от неминуемой гибели!

Возможно, кого-то уже на этом этапе «Кракен» разочарует. Любопытному читателю интересно узнать, как работает мир, но, к сожалению, нас просто ставят перед фактом — поверь, оно как-то работает, но это неважно.

Чем ближе был конец книги, тем я больше не понимал — а причем здесь вообще кракен и кто какую цель преследует? Прямо как в том фильме:

- А Динамо бежит?

- Все бегут.

Только вместо «все бегут» нужно поставить «что-то приближается». Сто раз мы прочитаем о том, что что-то надвигается, но что — никто не знает. Возможно, к этому причастен кракен. А может и нет. Какая разница? Все ведь что-то чувствуют. Вы еще не заняты поисками кракена? Тогда мы идем к вам!

«Кракен» — это детектив. Необычный детектив, фантастический, мистический, с городскими пейзажами, с полицейскими, с героями и злодеями. Но детектив довольно запутанный. Иногда через 50 прочитанных страниц уже перестаешь понимать, какую цель преследует тот или иной культ или секта. А чтобы читатель еще больше запутался, текст переведен весьма посредственно. Книга пестрит огромным количеством странных предложений и слов. Сначала мне казалось, что это сам автор так все запутал, чтобы роман казался сложнее, чем он есть. Но потом убедился, что это скорее лень переводчика разбираться с текстом, нежели мудреность Мьевиля. Если бы я не знал, кто такой ДжиДжи Аллин, я бы так ничего и не понял, что это за персонаж и причем здесь фекалии. Первый абзац про этого панка дал мне четкое понятие о качестве перевода. Многие термины переведены буквально. Какая-нибудь unwater превращается в «неводу» и кто его знает, что это такое. E-spirit — э-духи (интересно, как бы тогда перевели e-mail — э-мэйл?). Пойми попробуй, что такое э-духи, если ты мысленно не переведешь текст с русского на английский и не поймешь, что на самом деле имелось ввиду.

Поэтому и впечатления от книги неоднозначные. Хороший, интересный мир. Остается только принять его таким, каков он есть, и тогда «Кракен» становится интересным и захватывающим. Но с другой стороны — кажется, что не весь потенциал мира раскрыт, многое осталось за кадром, не всему даны объяснения. Виной этому всему перевод? Тогда можно добавить к моей оценке +1 балл. Если перевод не при чем, тогда -1 балл. В итоге решил остановиться на чем-то среднем. Перечитать можно, но только если будет новый перевод, но вообще, если честно, ожидал я большего

Мьевиль чертовски крут. Собственно, я это знал всегда, а здесь просто в очередной раз в этом убедился. Перенеся место действия из вымышленных городов Бас-Лага в реальный Лондон, Чайна сохранил всё тот же безумный полёт фантазии и полное пренебрежение к каким-либо рамкам и правилам. Мьевиль изящно пародирует мрачный лавкрафтовский легендариум — и ничуть не проигрывает мэтру в настроении и атмосфере, устраивает круто замешанную на религии борьбу апокалиптических культов — и умудряется сделать это ничуть не похоже на книги Геймана, но не менее мрачно и захватывающе. Сны Билли и откровения кракенистов, мастера складывания и монстропасы, чудовище из опавших листьев и айпод-талисман, ангелы-мнемофилаксы и летящая на крыльях бумажных самолётиков душа Гризамента. О боги, что курит этот парень?! А финал-то, финал, лихо закрученный, многослойный, где одна загадка скрывается в другой! После финальной сцены в музее я долго не решался перейти наконец к эпилогу и дочитать книгу до конца. Боялся спугнуть то самое чувство, когда удаётся соприкоснуться с чистой, дистиллированной шикарностью. Роман даже не портит навязчивое стремление Мьевиля везде, где только можно, вставлять проникновенные монологи о классовой борьбе и мире победившего социализма. В конце концов, он заслужил, пускай делает, что хочет. Я раньше думал, что после жрецов Теке Вогу меня ничем не удивить, но Чайна опять прыгнул выше головы. Огромнейший талант плюс, несомненно, хорошая генетика. Всё же назвать ребёнка Китаем — тоже уметь надо))

Излюбленными декорациями или, выражаясь языком не театра, а геймдева, сетттингом для книг Чайны Мьевиля остается город: пространство, справленное линиями улиц и заставленное домами, между которыми находится место — площадь или укромный уголок — и для сверхъестественного.

«Кракен» продолжает линию, начатую в дебютном романе писателя «Крысиный король», и действие романа происходит не в Нью-Кробюзоне — мегаполисе мифического Бас-Лага, а в Лондоне. Впрочем, странных существ и магических созданий, порожденных фантазией автора, от этого меньше не становится.

В романе наличествуют все характерные для творчества Чайны Мьевиля ингридиенты: яркие визионерские образы и классовая борьба. Однако на сей раз автор разлил старое вино в новые меха. Старт сюжетным перепетиям дает исчезнование из Дарвиновского центра Музея Естествознания огромного, почти девятиметровой длины, спрута. Это похищение могло бы сойти за обычную кражу (со скидкой на необычные пристрастия злоумышленников), если бы не произошло в разгар рабочего дня. Да и сами размеры гигантского головоного не позволили преступникам реализовать свой замысел «естественным» путем. А значит, в пропаже замешано сверъестественное.

Лондонская полиция ко встрече со сверхъестественным готова: в ее состав входит специальное подразделение ПСФС, или отдел Преступлений, Связанных с Фундаментализмом и Сектами, который и берется за поиски Architeuthis dux. Между тем, работник музея Билли Харроу обнаруживает, что стал объектом чьего-то пристального и пугающего внимания.

Перед читателем полицейский детектив, который вполне можно было бы назвать классическим, даже невзирая на магические сущности: в конце концов, когда отброшены все иные сущности, отменить законы логики и ниспровергнуть дедуктивный метод им не под силу.

Однако по мере того, как читатель следует за автором и персонажами по страницами книги, в ней все отчетливее и громче звучат уже не детективные, а эсхатологические мотивы. Близится Апокалипсис.

Поскольку для критиков и рецензентов, раскрывающих интригу в детективных романах, с наступлением Апокалипсиса, а то и после него, наверняка заготовлены особые наказания, постараемся обойтись без преждевременных разоблачений. К тому же, книга к ним не сводится. Мьевиль вообще писатель не из тех, кого читают ради сюжета и его поворотов. Напротив, осознанно или нет, сюжетом он, по обыкновению, пренебрегает, обращаясь с ним как с плотью, надетой на скелет текста: идеи и образы.

Таков и «Кракен». Незамысловатые коллизии из серии «они убегают — мы догоняем» (а иногда и наоборот), чуть усложненные в детективной манере тем, что кто кого и по каким мотивам догоняет до финала книги так и не понятно, позволяют автору высказаться на важные для него темы.

Любопытно, что главной из них является совсем не тема классовой борьбы — как можно было бы ожидать от неомаркиста и троцкиста, не скрывающего левых взглядов. Что ж, на эту тему Мьевиль открыто и исчерпывающе высказался еще в «Железном совете», продемонстировав перманентность революционной идеи и буквально воплотив в тексте известные песенные строчки о том, что наш «бронепоезд стоит на запасном пути». На сей раз классовые противоречия разрешаются куда как менее радикальным путем переговоров и стачек. Вообще описание забастовки фамильяров, воплощенных в виде кошек, голубей и белочек, даже забавно.

Впрочем, магистральная тема «Кракена» не менее остросоциальна, ведь Мьевиль говорит о религии и вере. Разговор этот начинается с того же события, которым открывается роман: с момента исчезновения бога, который авторской волей предстает в виде насмешки над лавкрафтовскими монстрами медленно разлагающимся препарированным и забальзамированным трупом. Так криминальная история похищения музейного экспаната превращается в историю богоискательства.

На поиски бога у героев немного времени. Ведь злоумышленники готовятся сжечь гигантское головоногое, а смерть бога, согласно пророчеству, повлечет за собой гибель мира. С присущим ему черным юмором Мьевиль описывает разрастающуюся конкуренцию за «конец света», когда каждая из многочисленных сект настаивает на своем варианте гибели мира. Многообразие сект — это религиозное отражение политики и практики мультикультурализма — включает в себя любовно изобретенные автором группировки Иисусовых буддистов или Выводок, поклоняющийся черному хорьку — богу войны. Такие промельки черного юмора разбавляют в общем-то невеселые, мрачноватые картины жизни Лондона как Ересиополя. Пожалуй, лучшим (и уже упущенным) временем для ее издания был бы канун миллениума — впрочем, с точки зрения майя, подойдет и 2012-й год от Рождества Христова. Атмосфера жизни в ожидании конца света хорошо передана автором. При чтении на ум приходят сентенции о «закате Европы» и «смерти Бога». Показательно, что и сам автор недвусмысленно связывает в книге смерть бога и скорую гибель мира.

По мере приближения к финалу, почти на последних страницах романа. Мьевиль оставляет прикладную эсхатологию и обращается к более традиционным для фантастики и материализма (приверженность к последнему можно предположить, исходя из его марксистских взглядов), темам, а именно столкновению креационизма и эволюции.

«Кракен» был взвешен и найден довольно увесистым. Например, для получения премии Locus Award за лучший фэнтезийный роман. Отметим, что для Мьевиля это уже третий Locus, и на сей раз он оставил позади Джина Вульфа и Гая Гэвриэля Кея. Даже у столь нелюбимого Мьевилем Толкина награда Locus Award всего одна.

Увы, нужно признать, что для самого писателя «Кракен» роман весьма посредственный. Конечно, и прочие его книги не отличались ни закрученным сюжетом (а детектив, пусть даже и большей частью, и мимикрирующий под жанр, все-таки требователен к интриге), ни глубоким психологизмом характеров. Но првокационные, в хорошем смысле слова, идеи и яркие визионерские образы всегда с лихвой искупали слабые стороны автора. В «Кракене» же идеи стали жертвой ненужного компромисса с развлекательностью, а образы подзатерлись от частого использования.

Для русскозычного читателя в дело вмешиваются еще два отягчающих обстоятельства.

Во-первых, перевод «Кракена» оставляет желать лучшего. Все-таки сложносочиненным конструкциям типа (цитирую): «Будучи спрошенной, Мардж, вероятно, призналась бы» место в рабочих черновиках переводчика, а не в книге.

Во-вторых, существенная часть специфического обаяния книг Мьевиля приходится на выбранные и любовно описанные им локации, будь то выдуманный Нью-Кробюзон или реально существующий Лондон. В первом случае эффект на читателя производил перенос социальных и прочих реалий нашего мир в мир сказочный, волшебный. Схожий прием использовал Суэнвик в блестящей «Дочери железного дракона». Во втором случае срабатывал эффект обратного переноса: возникновение магических реалий в урбанистической обыденности — что вообще стало довольно расхожим и широко используемым приемом.

Трюк со столкновением реальности и магических воплощений, порожденных воображением и сном разума Мьевиля, просто не срабатывает. Ведь для такого столкновения нужно, как минимум, два объекта: выдуманный и реальный. Вот только тот Лондон, что встает перед глазами русскоязычного читателя, сдается мне, примерно соответствует тому образу Лондону, который отобразил в «S.N.U.F.F.«е Виктор Пелевин, то есть является образованием полуиллюзорным и лишь немногим выигрывающим (по крайней мере, у некоторой части читателей) в осязаемости у того же Нью-Кробюзона.

Когда отсутствует граница, оценить масштаб вторжения невозможно.