Михаил Елизаров «Земля»

Это очень противоречивая книга. Можно в ее характеристики вносить такие оксюморонные термины, как священнозлодействие или благозловоние — уродливая красота.

Очень хороший язык, незатертые сравнения и сюжетные ходы, смелость автора в описании того, что одновременно привлекает и отторгает — тем смерти, похоронного бизнеса, философии жизни и смерти, черных культов и кладбищенского криминалитета. ГГ — далеко не ангел, но, может быть, именно из-за этого ему сочувствуешь. По крайней мере его искания и поиск себя интересны и необычны — так сказать, под знаком судьбы, намеченной в раннем детстве с игрой в кладбища для маленьких жучков.

С точки зрения фольклора — очень много кладбищенских баек и нецензурных, но до одури смешных поговорок.

Очень серьезное знание «матчасти».

В общем, чтение непростое, шокирующее, страшное, иногда отвратительное, иногда пронзительно-лирическое, иногда безумно смешное. По прочтении оставляет много вопросов и желание обдумать «это все «, опираясь на собственный опыт.

Шедевр однозначно, вынос мозга при прочтении, особенно в финале романа, который предполагает второй том. Поставил 9 из-за открытого финала романа. Спасибо, Михаил Юрьевич за огромное удовольствие от вашего творчества.

Эй, гражданина! Ты туда не ходи — ты сюда ходи. А то снег башка попадёт — совсем мёртвый будешь... (Василий Алибабаевич)

Тема смерти настолько же знакома и актуальна для каждого человека, насколько и его собственное рождение. «Случайное начало и неизбежный конец» — так охарактеризовал человеческую жизнь один из персонажей трилогии Сергея Снегова «Люди как боги». Абсолютно точная и исчерпывающая формулировка! Действующая, по крайней мере, до тех пор, пока не будет изобретено лекарство от смерти или какие-то иные варианты пересадки человеческой личности в другое тело. Потому что когда мы говорим о смерти, то, прежде всего, имеем ввиду исчезновение, прекращение, уход человеческой личности (вместе со смертью материально-физиологического тела). Недаром ведь в ситуациях, когда тело человека продолжает жить, т. е. выполнять практически все физиологические функции, но при этом сознание отсутствует, то наблюдающее за таким человеческим останком врачи рано или поздно поставят вопрос о прекращении поддержки жизни в физиологизирующей оболочке. Однако такие случаи крайне редки, а чаще всего все мы сталкиваемся с ситуацией, когда кто-либо из нашего окружения — близкий или более отдалённый родственник, знакомый или просто случайный человек, попавший в поле нашего внимания — уходит из жизни тем или иным способом. Причём в контексте этой книги неважно, естественная смерть пришла к умершему, или он каким-то иным способом перешёл в мир иной и попал в категорию усопших. В любом случае — появляется мёртвое тело и возникает необходимость выполнения похоронного обряда...

А на кладбище так спокойненько, Ни врагов, ни друзей не видать, Все культурненько, все пристойненько — Исключительная благодать (из песни)

Но это что-то я сразу быка за рога взял, а ведь началась книга вовсе не со смертей, а наоборот, со знакомства с нашим героем, с простым русским пареньком по имени Вова с оригинальной фамилией Кротышев (никогда не встречал людей с такой фамилией, Кротовы были, а Кротышевы — нет). И, как водится, сначала мы просто живём детство детское, мотаемся туда-сюда по стране вместе с родителями (такая вот планида выпала Кротышевым) и понемногу растём. А более-менее по-настоящему (детсадовские игры практически не в счёт) наш герой сталкивается со смертью в довольно раннем своём возрасте: умирает бабушка — ситуация весьма распространённая и совершенно естественная — люди как родятся, так и помирают, ничего необычного. А вот приобщение к теме уже едва ли не на уровне некоего посвящения происходит при подростковом ночном кладбищенском приключении — кто из мальчишек не проверял себя и своих приятелей ночными походами на кладбище и выполнениями там тех или иных «решительных отважностей и геройских смелостей»!

Два солдата из стройбата заменяют экскаватор (солдатское)

Да-да, а потом армия, и служба в «войсках стратегической обороны», то бишь в ВСО, или ещё проще — в стройбате. Лопата–лом–кирка — вот и всё техническое оснащение военного строителя, не имеющего на момент призыва никакой более-менее строительной специальности. Плоское катаем, круглое таскаем. И копаем от угла и до обеда (а то и до заката и далее). И тут первый опыт самостоятельного изготовления последнего человеческого пристанища размерами 1х2х2 (в метрах). Вот эта армейско-стройбатовская глава, между прочим, и для всей книги, и конкретно для всей дальнейшей судьбы нашего визави определяющая и важная во всех отношениях. Всё-таки, как ни крути, но до службы в армии пацан всего лишь пацан, а два года солдатской лямки (тогда служили ещё два полновесных года — «сто две бани», как говорили в нашей довольно северной бронекопытной части) всё-таки так или иначе, но меняют мальчишескую стать на мужскую — знаю не только в абстрактном размышлении, но и по самому себе — пришлось нам с супругой наново привыкать друг к другу после моего дембеля в маю. Вот и Володя тоже получил нехилый жизненный опыт — научился устаканивать отношения с людьми разного калибра и веса, ну, а о наращивании мышечной массы и говорить не приходится, кубометры вынутой и перекантованной земли и бетона частично перемещаются в зону бицепсов-трицепсов и материализуются в виде кубиков брюшного пресса, и делают рельеф твоей мускулатуры более выразительным и бугристым, а хватку ладони каменной, как рукопожатие статуи командора.

У попа была собака, он её любил. Она съела кусок мяса, он её убил. И в землю закопал, и надпись написал: У попа… (народное творчество)

А вот дальше, собственно говоря, уже началась и вся основная песня, а всё что было до этого, было просто запевом. Потому что прихотливая судьба столкнула Володю лицом к лицу со своим сводным старшим братом от первого брака отца — парнище оказался ражим детиной с солидным опытом выживания-приспособления-существования как в постперестроечно-бандитских реалиях, так и в тюремно-лагерных «посиделках». И пошла основная чехарда метаний и мотаний по разным бюро, конторам и комбинатам похоронно-ритуальных услуг. Хотя на самом деле вместо услуг просто нужно подставить слово «бизнес» и всё сразу встанет на свои места. Потому что основным и главным смысловым содержанием всех этих заведений и заведований является отъятие более-менее законным способом у всех попавших в их сферу интересов и внимания лиц дензнаков. И поскольку деньги тут крутятся немалые, то конечно же возникает острая и жёсткая непримиримая конкуренция между всеми притязающими на роль последнего посредника между миром живых и царством мёртвых. И некие не слишком благовидные поступки Володи начинают гонять его из рук в руки, от одних гробовщиков к другим, от одних сильных мира сего к другим не менее сильным — и те и другие сильны только лишь своими связями и влиянием, ну и толщиной денежного бисквита во внутреннем кармане своего пиджака. Все эти метания и мотания каждый раз связаны с какими-то приключениями и происшествиями, бугры Володиных мышц постоянно находятся в действии и казалось бы, всё это напоминает банальный гангстерско-постсоветский романчик на тему острой критики, сатиры и юмора всего того, что творится на стыке этих двух миров и пространств — мира живых и мира мёртвых.

После, когда Сарпедона оставит душа, повели ты Смерти и кроткому Сну бездыханное тело героя («Илиада», XVI 454)

Однако есть одно «но». Многим более-менее образованным и просто начитанным людям безусловно знакомы термины танатофилия и танатофобия, да и просто понятие Танатос сразу вызывает у них вполне определённые ассоциации и вытаскивает из глубин их памяти и образования знания об этом. Ибо отношение людей и человечества к смерти всегда было весьма особенным и порой весьма вдумчивым и специфичным. Размышления о некросфере, потустороннем мире, о влиянии смерти и о постсмертной «жизни» усопшего, о тех местах, куда отправляются души умерших и об их дальнейшей судьбе всегда занимали род людской — ибо никого не минет чаша сия и каждый вне зависимости от чинов и званий персонально и единолично рано или чуть позже столкнётся лицом к лицу с ситуацией умирания (правда, свою смерть так никто и не встретит, ибо пока ты жив, то и смерти нет, а когда умер, то уже не осознаёшь этого прискорбного для тебя факта). И именно на этих размышлениях и рассуждениях и построены многие религиозные доктрины, целые культурные пласты, культовые верования и обряды. И помимо всяких официальных организаций имеются и разные неформальные группы и секты, субкультуры и модные течения, занимающиеся как раз всякими вот такого рода досмертными, предсмертными, смертными и послесмертными обрядами и ритуалами. Порой весьма причудливыми, а иной раз и смертельно опасными для вовлекаемых в них людей. Припоминать и перечислять всякие такие штучки-дрючки можно долго — тут вам и хитроумные гадания, и наговоры-заговоры, и разные культовые собрания с действиями самого широкого профиля (смерть петуха и изощрённо-извращённые сексуальные манипуляции вовсе не исчерпывают диапазон — и сразу на ум приходит совершённое в не слишком давние времена в наших мелких районных реалиях ритуальное убийство на кладбище — чел возомнил себя неким мессией и просто следовал Зову).

И вот этого всего в книге тоже довольно много. И читатель романа много чего может и познать, и понять, и увидеть по-новому. И уже, может быть, иным, более внимательным взглядом будет смотреть и на кладбище, и на посещающих его в разное время суток людей, и замечать разного рода надписи и рисунки на надгробиях, ну и все прочие символы и знаки — кто книгу прочитал, тот поймёт, что я имею ввиду и на что именно намекаю.

Да, вот такая существенная и немаловажная особенность. Поскольку круг общения Володи довольно специфичен и практически все живущие в книге персонажи имеют свои яркие характерные черты и особенности, то и речь их довольно причудлива и весьма цветиста. Ну, т. е. обычные русские непечатные, однако общеупотребительные слова и выражения не только иногда встречаются в тексте, а порой просто составляют весьма заметную часть лексикона этих людей — это они не матерятся, это они так разговаривают. А некоторые ещё и знают и вовсю используют разного рода меткие и афористические выражения и народные непечатные поговорки и присказки, придающие и этим персонажам и их речи особый колорит (помните прапорщика Шматко из сериала «Солдаты»?).

Поскольку наш герой — молодой и вполне дееспособный парень с высоким сексуальным КПД и многочасовым фрикционным потенциалом, то, конечно же, в книге довольно много и секса, траха, перепихона и прочего «туда-сюда-обратно». Однако автор вовсе не ставит описание интимных сцен и эпизодов в центр читательского внимания — всё делается ровно настолько, насколько это необходимо для более полного и глубокого раскрытия образов героев и персонажей книги и проникновения в их сущности и сучности. Да мы и сами по молодости лет выдавали на гора и бессонные ночи, и потёртости в некоторых выдающихся во всех смыслах местах — чего уж там, все мы были молодыми наездниками и наездницами :-)

Хороший текст — роман взросления юного гробокопа, жизненно связанного с темой смерти. С детских лет и вплоть до момента его опаленной юности, периодически, а затем практически Владимир Кротышев сталкивался с кладбищенской темой «на своем на жизненном пути» .

В конце концов, обретя практический опыт работы с землёй и рытьем могилы после службы в военно-строительных войсках (хотя по срокам, походу автор слегка попутал, их должны были расформировать почти сразу после развала СА и ее трансформации в Российскую армию), заматеревший Володя с помощью старшего сводного (или единокровного) брата, рэкетира со стажем и двумя сроками за спиной, устраивается в кладбищенский бизнес одного подмосковного городка

И тут все завертелось...

В целом скажу, что автор тему по стройке, по кладбищенскому бизнесу отработал качественно, даже идеи бескорыстно выложил по развитию этого самого бизнеса, причем не в области тупого уничтожения конкурентов (по крайней мере не только).

И по житейско-бытовым вопросам тоже тему изложил достоверно, это все выполнено грамотно, с хорошим литературным качеством и воспринимается очень естественно.

Но похоже решил Елизаров, что он ни ... (сколько) не хуже Пелевина, и то ли подстебать решил «штиль мэтра постмодернизьма», то ли взревновал превзойти сего мэтра в области загрузки мозга читателя мутотенью-хренотой, и читатель обрёл этот бред, который конечно иногда забавен (примерно в одном проценте от величины изложенного), но в остальном просто и дико утомляет.

В общем, книга объёмная, и уже ближе к середине приходилось и пропускать абзацы, и пролистывать страницы. Прочитать возможно имеет смысл тем, кому нравится творчество автора. Мне больше понравилось, чем не понравилось, но это потому, что во-первых, я ранее с творчеством Михаила Елизарова был знаком, а во-вторых, слегка затронуты строительные вопросы, что даже вызвало ностальгию.

Маленький Вова Кротышев, сын лаборантки и выдавленного со своей должности заведующего лабораторией — вынужденно путешествует по СССР времён перестройки, пока его отец меняет одну за другой работы. Странно, что не описывается — работает ли его мать, хотя Вовка ходит в садик, а в одном из временных жилищ — за ним пересматривает бабушка, хозяйка дома, а значит мамы дома нет.

Вова растёт скромным и даже затюканным, отец явно формирует ему травму, не занимаясь с сыном, а всё больше поучая его, чтоб он не выставил его на посмешище. Хотя отец не плохой человек, просто сам травмированный и передаёт мяч дальше...  Вова постепенно начинает взаимодействовать с миром мёртвых. Сначала в садике он входит в самообразовавшийся кружок «хозяйки кладбища» и участвует в похоронах разных насекомых, понарошку... хотя насекомые реально мертвы и это уже не совсем понарошку.

Потом умирает та самая бабуля и Вовочка прощается с ней словами «до свидания». Как будто бы ещё когда-то планирует увидеться...

Прекрасный колорит, атмосфера этого постсоветского детства — меня, мальчика из 90х всегда очень подкупает. Здесь она передана очень хорошо, со всеми её деталями — взятки вожатым, курение подростками, страшилки, побеги из лагеря...

А дальше — подростковая жизнь, затем армейская служба в стройбате, ну и наконец-то попадаем в Загорск, где все и закручивается.

Я не любитель реализма, даже слегка магического, как здесь, но реализм хорош тем, что ему не спрятаться за описанием волшебных миров или галактических пучин. Ему приходиться вовлекать тебя историей и Земля вовлекает, ещё как! И умеет удивить, ждёшь одного — а тут опана и сюжет поворачивается в другую сторону, а персонажей тебе показал автор из хитрости, чтоб ты уже подумал, что выкупил сюжет, ан нет!

Но в итоге, кажется, что автор перемудрил. Он хотел сделать что-то очень заковыристое, а получилось ну как-то уж больно странно... ну или я, подобно тому, как часто случалось Владимиром Кротышевым, оказался недостаточно эрудирован, чтоб оценить какой-то великий замысел. И чувствую, будто проехал на электричке мимо Эйфелевой башни, но не узнав в ней шедевра архитектуры — принял за очередную опору ЛЭП, только повыше и без подведённых кабелей...

Но жалею ли я о том, что прочитал этот длиннющий текст в 800 бумажных страниц? Да нет, не жалею — ведь это действительно интересное погружение в сферу, от меня совершенно далёкую, реалистичная история того, как человек в неё попал и как в ней работал. Но думаю, что это чтение не для всех — и как бы я не клеймил себя в недостаточной эрудиции — кажется, чтоб по-настоящему насладиться этим текстом нужен некий уровень начитанности. И минимальный ценз я явно прошёл.

Кстати, хочется почитать Хайдеггера, Шопенгауэра, Ницше и других философов, которых так часто упоминают герои книги. Но делать этого, я пожалуй не буду.

Ну а про второй слой романа — про смерть и её осмысление — говорить мне как-то не хочется. В смерти есть нечто интимное — и пусть каждый сам для себя сделает выводы — как он мыслит смерть. А я пойду дальше дазайнить.

И ещё — если вы не любите длинные диалоги персонажей, которые нужны порой не для раскрытия темы, а просто, чтоб заставить нас о чём-то подумать — то не торопитесь брать эту книгу. Скорее всего оно вам не надо и вы только разочаруетесь...

Во время прочтения книга шла на твердую «9»-ку...

А потом поперла философия загробная и конец книги, снизивший оценку... Ощущение что Михаил писал-писал, а потом устал и плюнул...

Впрочем все равно оценка высокая, ибо проза Елизарова хороша, детали описаны четко, персонажи яркие и занимательные.

Немного не понятны дальнейшая судьба отношений Володьки с братом, почему к личности парня такое внимание от шишек похоронного бизнеса, нафига ему Алина, какую реально она играет роль и что будет дальше...

Очень надеюсь на продолжение данной истории. Уверен — она будет!

Славный роман, большой и приятный в чтении. Елизаров, сколь бы не отрекался, сыграл, конечно, на пелевинском поле. Это совершенно не в укор, прекрасная Казароза сделана по прочтении Трифонова. В нынешнем тем более состоянии проза В.О. не конкурентна Земле, в которой есть и линейная внятная событийная история. Условностей много — в основном в части внезапного обретения боевых и болтологических навыков рассказчика, ну да роман сделан на стыке манер. Энергичный ритм прозы, великолепно расписаны персонажи второго сорта, обилие шедевров обсценной афористики. Да, собственно, одного Гапона или Никиты хватило бы доя полновесного центрального антигероя. Как раз наиболее пелевинско- эзотеричная балаболка Алена показалась самой пустяшной, ну и от финальной затяжной болтанки с « москвичами» не в восторге. Последнюю треть романа смело можно было б ужать и процедить — но это сильно мелкие претензии. Мощнейшая книга, для перечитывания, ждем 2 тома.

В сущности, Михаил Елизаров пишет о постепенном погружении нашего мира всё глубже и глубже во тьму, притом не просто в некую абстрактную тьму, а во тьму преисподней, во тьму нечистой силы. И главный герой, нормальный среднерусский парень, звезд с неба не хватает, но и не толоконный лоб, погружается во тьму вместе с миром. Он с течением времени проходит через множество ситуаций, в которых совершает смертные грехи, вроде бы, не сознательно, а в силу сложившихся обстоятельств, но каждый раз у него есть черта, за которую он может не переходить, однако в какой-тот момент переходит. Из-за гордыни и, главным образом, из-за похоти. Роман, вроде бы, не завершен, сюжетные линии ждут продолжения, но, во всяком случае, главный герой на финише предал веру, предал Христа, предал любовь свою... ради возвышения. И его, проведя своего рода инициацию, возвышают. Так что смысл нравственного падения выражен и завершен вполне.

Роман полон танатологической философии, которая вся оптом — словесная шелуха, за которой стоит бесовщина разной степени пакостности, так что всю эту философию можно пропускать страницами. Это вонь, вонь, вонь, и ничего больше. Автор и сам это четко показал в одной из финальных сцен.

Мистический, а значит, и фантастический элемент в романе «Земля» сведен к минимуму, его почти нет. Элемент хоррора вообще отсутствует. Роман — почти реалистическая вещь с очевидной христианской почвой. Остается надеяться, что эта самая христианская почва вытащит главного героя из бездны нечестия во второй книге.

И... Михаил Елизаров мастер стилистики. Его язык это наслаждение. Ради языка стоит прочитать до финальной страницы этот громоздкий, страшно затянутый роман с мутной философией.

Берем Пелевинское Genetarion P, меняем рекламу и гламур на кладбище и стройбат, Татарского переименовываем в Кротышева и заставляем говорить о метафизики смерти в подмосковном Загорске (ныне Сергиев Посад) и получаем роман Земля.

Что имеем. Бытовуху неквалифицированного стройбатовца в антураже 90х-00х попавшего вначале к мелким браткам на работу не требующую много интеллекта. Все это сдобрено переживаниями ГГ о том ято не получается попасть в институт и разглагольствованиями Алины о метафизике смерти. Причем описания бытовухи это примерно 2/3 книги, с описанием попоек, копанием могил, пьянок, разборок за дорогу смерти, алкогольных возлияний и тд.

Интересно ли читать? Однозначно да. В книги однозначно пленяет слог: автор пишет красиво, образно. Повествование завлекает, проводит через всю книгу и отпускает на последних страницах.

https://kobold-wizard.livejournal.com/995293.html

Елизаров созрел. Когда он допишет «Землю»-2, это будет его лучший роман. Лишняя мишура облетела. Авторский голос окреп.

У «Земли» те же корни в восьмидесятых-девяностых, что и у «Мультиков» и «Библиотекаря». Сменился ракурс. Несмотря на тему смерти, в новом романе сократилось мистическое восприятие.

Главный герой родился в перестроечные годы. Распалась страна — распалась семья — мать ушла к другому. Детство обрисовано нескончаемыми переездами, семейными склоками да обычной школьно-детсадовской тематикой. Лишь изредка вкрапляются «кладбищенские» эпизоды. То дети хоронят насекомых в песочнице, то мальчик попадает на похороны квартирной хозяйки. Герой пытается объяснить самому себе, почему стал работать в похоронной среде. Было ли это предопределено, или всему виной случайность? Ведь он случайно попал в стройбат и вырыл там первую свою могилу. А затем волей случая его сводный брат оказался хозяином мастерской по изготовлению памятников. За недолгий срок герой проходит бурный путь: копает, льет памятники, быкует конкурентов. Он то и дело вырывается из этой среды, а затем так же быстро возвращается в нее.

Первая ассоциация пре чтении — Елизаров умудрился написать советский роман про нулевые-девяностые. Главный герой после школы и армии попадает на производство. Да, вокруг царит бандитский капитализм, но работа есть работа. Трудяги копошатся на своем уровне, бизнесмены грызутся на своем.

Вторая ассоциация возникла ближе к финалу. Роман отдает Кониной имени Роберта Говарда. Главный герой происходит из народа погибшей страны. Его сила взросла на стройках и ройках. Взрослая жизнь проходит среди князьков, выживших в 90е. Даже лопата «Маша» выглядит отголоском варварского меча. Возможно, это объясняет и его отрешенность от мистики. «Магия?! Ненавижу!!!»

Итого: Дописывайте, Михаил Юрьевич, дописывайте. Народ будет Вам благодарен.

У меня не создалось впечатления, что это законченное произведение. Как минимум это должна быть дилогия, а учитывая темп развития сюжета, то и трилогия. По-настоящему можно оценить произведение только после выхода следующих томов, если они будут, а я надеюсь, что они будут. Сейчас даже трудно определить жанр, вроде бы реализм, но полшага до магического реализма, мистики и постмодернизма.

Прекрасный, образный, сочный язык. Читаешь, словно смотришь неспешный фильм. Вроде бы и сильной интриги нет, а оторваться от чтения трудно. Роман скорее созерцательный, и сейчас он в таком виде лишён какого-либо смысла, кроме лицезрения жизненного пути главного героя.

Свежий роман Михаила Елизарова, писавшийся 5 лет, выпущен в 2020-м году в издательстве «АСТ».

Начать обзор сразу же хотелось бы с цитаты из романа:

«В одной из постельных бесед Алина между делом помянула некую психологическую теорию, утверждающую, что любимая сказка из детства закладывает жизненный сценарий. Готов согласиться, но с небольшой поправкой: не сказка, а игра; и не любимая, а та, в которую принудили играть. Кому-то навсегда достались прятки, кому-то салочки, казаки-разбойники, дочки-матери. А мне пяти лет от роду выпало копать на игрушечном погосте маленькой харизматичной похоронщицы Лиды-Лизы. С той детсадовской поры заложенный в подкорку кладбищенский сценарий не отпускал меня, украдкой вёл по жизни прямо к месту моего предназначения.».

Собственно, этот отрывок максимально передаёт суть романа. Всё будет выстраиваться и крутиться вокруг кладбища: сюжетные повороты, перипетии, судьбы и события — будут связаны напрямую со всем вот этим.

Если кратко, то это история про пацанёнка, которого с детства преследовали кладбища. Он отслужил в стройбате, слонялся по мужским коллективам, после армии старший брат забрал его к себе в другой город и устроил в свою фирму по производству памятников. Потихонечку главный герой начинает вариться во всей этой сфере похоронного бизнеса, понимает процессы, изучает, мечется между, так сказать, «бизнес-кланами», участвуя то за одну сторону, то за другую. Похоронный бизнес, конечно же, не без доли криминала, и это понятно.

Параллельно же ГГ знакомится с девушкой, пассией своего брата (предугадать дальнейший поворот сюжета, кстати, не составит труда), и в жизнь Крота (именно так зовут нашего героя) приходит НЕКРОФИЛОСОФИЯ, идущая от Алины (именно так зовут девушку брата Крота). По сути своей, ничего более в романе и нет, но именно некрофилософия и является костяком, краеугольным камнем. Это если опускать прекрасный язык и очень фактурные описания.

Но хочется заметить, что с романом у меня произошел самообман, ибо во время чтения аннотации я ожидал тихий рутинно-бытовой роман о тяжких буднях копателя могил, а на деле получил плод от сериалов «Бригада» и «Бумер» с лютой пелевенщиной в конце. А помимо Пелевина вспоминается еще и «Степной волк» Германа Гессе (эпизод с абсурдным маскарадом).

Да, окей, это Елизаров, да, я читал некоторые его рассказы, и, конечно, я ожидал вкраплений философских штрихов, поразмыслить, поковырять те или иные эзотерические смыслы, но последние 200 страниц абсурдной концовки, состоящей из сцены оргий в сауне с большинством упомянутых персонажей, сопровождаются зубодробительными диалогами с зубодробительной ТАНОС-ТЕРМИНОЛОГИЕЙ, гротескными выражениями и макабрической википедией. И это то ли обманутые ожидания, то ли вау-эффект, то ли что-то своё, по-нормальному БОЛЬНОЕ и НАСУЩНОЕ... Не знаю. Будто автор ушел в себя — и не для нас, а, простите за тавтологию, для себя.

Почему так? Ведь 70 изначальных процентов романа — бытовой риал-лайф, не предвещающий выскопарных речей. Просто как будто смотришь наш российский сериал про одну из глубинок, снятый на плёнку, ты видишь VHS-помехи, а история мрачна, потому что ее снял либо Балабанов, либо Быков.

Скажу честно: я не проникся рассуждениями автора. Ну было тупо неинтересно. Благо, это тот НЕМНОГИЙ минус, который есть в романе.

Но минус, вытекающий из этого, донельзя прост: тьма философских и однотипных диалогов между Кротом (напоминаю: главный герой) и Алиной (ну вы поняли: девушка брата). И они слишком обильны и настолько же литературны, чтобы это обсуждали живые люди, которые, в общем-то, общаются совершенно без купюр и в иных ситуациях, более житейских, в выражениях не стесняются. И это диссонирует.

К тому же диалоги однотипны и постоянно повторяются, хоть и перемежаются с обыденностью Крота. Впрочем, это не спасает и не замыливает восприятие (особенно если ты быстро читаешь и буфер твоей оперативной памяти больше 1 мегабайта). Я бы понял, если бы Крот, не облажающий прямо-таки ВЫСОЧЕННЫМ интеллектом, требовал разжевываний и повторов. Но не так же часто и одинаково, чесслово!

Небольшое отступление: у меня в арсенале имеются несколько прочитанных рассказов Михаила Елизарова, и для себя я охарактеризовал его как русского Рэя Брэдбери. Он пишет так же чувственно, проникновенно, богато и доходчиво описывает природу и доносит о страхах и переживательных моментах. И роман рассказывает историю про маленького мальчика, который то и дело сталкивался с кладбищами на протяжении детства-отрочества-юности. И кладбище — это такая сквозная нить, на которую нанизана жизнь Крота.

И с таким авторским потенциалом я ждал чего-то душевного, рефлексирующего, рассказывающего, во что вылились эти взаимодействия и встречи с кладбищем — может, фобии, комплексы или страхи, но этого не было, и всё резко переросло в суровую мужицкую историю, полную матерщины и вульгарностей.

ВАЖНО: друзья, внизу оставлю ссылку на видео, в котором я подробно и в обилии демонстрирую самые показательные и говорящие примеры. Экономя ваше время: с 10:25. Не хочу перегружать отзыв скриншотами и грубостями.

Скажу лишь, что женщинам, пожалуй, будет тяжеловато читать такое, впитывая экосистему чисто мужицкой атмосферы.

Но что плохо одним, хорошо другим. И в этом плане что есть: есть в чем-то знакомые и фактурнейшие персонажи, поданные за счет мастерского слога Елизарова.

Но главный герой вышел пустышкой и просто костяком истории, вокруго которого нужно было выстроить историю и транслировать авторские философию и размышления. В голове Крота ничего такого и нет. Всё впитано в краткосрочный период, лишь бы впечатлить Алину. Но та, в ответ, пичкала его со своей стороны, и он, как ТРАНСЛЯТОР, просто пересказывал это. Своего рода рерайт.

То бишь, понятно, что герой — обычный чувак без интеллектуального багажа и культурной подушки. Но он, к своему достоинству, не стесняется сознаваться в этом, хоть и считает своей заслугой то, что он внезапно в беседе способен интерпретировать те или иные полученные знания УМЕСТНО и не теряться, так скажем.

С другой стороны, если рассматривать «Землю» не как что-то цельное в плане сюжета, а как срез глубинки и бизнеса, поведения 2000-х годов со всеми своими лексиконами и повадками, то становится энциклопедически, ностальгично и даже справочно, ретроспективно.

Похоже, что Елизаров много времени провел в таких коллективах, оттого так объемно и правдоподобно описал тамошний внутренний мир. С обилием мата, крылатых выражений и просто-напросто угарных фразочек. Однако тут есть и косяк: наверное, в связи с творческой деятельностью автора (песни, стихи) практически каждый персонаж знает те или иные фольклорные ЗАРИФМОВАННЫЕ фразочки и присказки, пословицы-поговорки, выражения, частушки, СМЕХРЕНОЧКИ. И это здорово, но иногда перебор. Потмоу что хоть начальник, хоть стройбатовец, хоть гендир — каждый имеет запас рифмулек на любой случай жизни. Это мило и красиво, но ненатурально, и во многих характерных моментах они одинаковы, что довольно странно для Елизарова с его умением преподносить совершенно ОТЛИЧНЫХ (от слова «отличие») героев.

В романе полно вкуснющих фраз, которые запоминаются и въедаются в подкорку — от политических высказываний до каких-то юморных и ВИРУСНЫХ (в видео — 16:50).

А вот провинциальная обстановка со своей атмосферой напомнила «Текст» Дмитрия Глуховского, но последний справился получше, поскольку восприятие серой унылой действительности на душе главного героя отображалось сильнее и влияло на его настроение всё-таки именно у автора «Метро 2033» и прочих. Мог Елизаров «срифмовать» треснутый асфальт и обшарпанные фасады с главным героем, но не сделал. Хоть и позволял язык.

В конце, как и писал в начале, нас, наподобие масштабного сражения, присущего фэнтезийным и фантастическим произведения, ожидает длиннющий и мощный по своей задумке диалог (наверное, из-за него-то врядл ли этот роман будет подвержен экранизации, если только не переиграют как-то более удобоваримо и динамично).

Но если сделать разговорный фильм в духе «Человека с Земли» — было бы круто, хотя бригадосоставляющие вкрапления, конечно, ломают задумку и вносят СМУТУ.

Язык у Елизарова живой, ёмкий и актуальный, но очень много мата. Даже для тех слоёв, которые были нам продемонстрированы.

Для меня этот роман на 7 баллов.

Если бы автор не заигрывал чересчкр с кладбищенской тематикой, если бы показал героев-переживанцем в духе Брэдбери или Кинга, было бы гораздо круче. Но Елизарова затянуло именно кладбище и всё с ним связанное.

Но, мне кажется, ЧЕСТНЫЙ роман, без всякой мистики, был бы лучше. А то вышло как у Симмонса в «Терроре» и «Лето ночи».

Обидненько.

Ссылка на видео: https://youtu.be/MsJN4JWpPfY.

Подступаясь к этой книге, я, как и множество заядлых дпшников, поминала другие «Земли», бывавшие в игре, в моем случае это одноименная книга Перл Бак, семейная сага про китайскую крестьянскую семью. В целом, есть что-то схожее между двумя этими книгами. У Елизарова это почти семейная сага, рассматривающая жизнь (и ту не полностью) лишь одного члена семьи, но с непосредственным участием остальных.

Перед написанием рецензии я немного почитала именитых критиков, и безоговорочно соглашусь с Лидией Масловой в том, что тот же старший брат Володи, Никита, выглядит куда более колоритным и живым персонажем. Несмотря на всю его быдляцкость, бандитскую подоплеку, ярко выражающую остатки девяностых, он показался мне куда более искренним и переживающим героем. Хотя название его «живым» в данном контексте приобретает двусмысленный оттенок, ведь книга-то о смерти.

Может показаться забавным, но именно многостраничные пространные рассуждения о смерти я считаю главным минусом романа. «Масштабное осмысление русского танатоса», заявленное аннотацией провалилось с треском. Мне было интересно наблюдать за практически всеми героями (только в именах похоронных коллег, появившихся с сауны, я подзапуталась малек), но читательская мысль совершенно терялась, как только Алина начинала монотонно бубнить в постели после соития, или Володя начинал ударяться в философствования... Поначалу я с интересом вслушивалась в логические цепочки рассуждений, про песок и снег, про белых кроликов, кладбищенское будущее (как звучит-то!) с «Тихим домом» и плазмами вместо надгробий. Но в какой-то момент поймала себя на мысли, что тут что-то сломано, нарушено. Каузальность или, если хотите проще, причинность околосмертных умозаключений осталась недоступной моему пониманию. Во второй половине книги возник маленький червячок сомнений, что именно ради таких вот словоизлияний автор и написал почти-восьмисот-страничный кирпич, а все окружающее тему смерти — лишь антураж.

Должна признаться, что именно тема смерти мне и не зашла в романе, поэтому минус один балл. У Михаила Елизарова очень красивый, пластичный язык, читать его приятно даже эстетически. Кто-то в рецензиях сравнивал его с Набоковым, и я даже почти склонна согласиться. Но дело даже не в этом. Я восприняла роман как картину становления страны в трудный период. Тут есть небольшие, детские упоминания о развале СССР, картины провинций в упадке, где всё окружающее в любом случае остается родным. Тут очень неплохо показана бандитская составляющая девяностых, и как она трансформируется в новую прослойку интеллигентов-бизнесменов. Появление новых технологий, новых гаджетов (о боги, моторола рейзер 3!), мечты о будущем развитии не страны, но сферы, которую автор взял за основу своего повествования — похоронный бизнес.

Не могу не сказать, что наш парень представлен умным, несмотря на отсутствие хоть какого-то образования достаточно сообразительным и хватким. Но вот его любовные перипетии у меня вызывали лишь неприязнь. Естественно, Эвелина — самую большую. Вторая хрупкая скромная нимфа возникла явно в противовес её экстравагантной мертвецкой фигуре, и очень мне жаль, что Владимир попал под влияние не того человека. И большие у меня сомнения, что показанное читателю — хэппи-энд.

И да, я считаю, что песок был первый, чтобы это ни значило.

Михаил Елизаров — мастер своего слова. Порой ловишь себя на мысли, что его талант простирается и на поэзию и на прозу, причем самобытную такую с нужной горчинкой, где обсценная лексика — это не какой-то страшный изъян, от которого воротит высокопарных эстетов, а необходимый элемент, без которого невозможно передать характеры некоторых персонажей, а так же атмосферу окружающего бытия. Причем высокий слог все равно присутствует: невообразимо точные ассоциативные метафоры, иносказания, аллегории — повествование пестрит художественным богатым русским языком и ни разу не скатывается до примитивного описания. Но важнее всего этого будет только смысл самого произведения, который автор так долго и старательно пытался передать. И здесь у меня, как у читателя, возникают вопросы.

Начну с плюсов, ведь перед нами снова, как и всё в творчестве Елизарова, сложное неоднозначное произведение, осмыслить которое весьма непросто.

1 (+). Жизненный путь главного героя. Как ни странно жизненный путь Владимира на протяжении всего повествования раскрывается скрупулёзно, подробно и долго. Начиная издалека, автор проводит пацана Вову через трудное детство с разводом родителей, смертью родственников, пребыванием в летнем лагере, непониманием среди сверстников, через службу в стройбате, где герой вместо пугающей дедовщины обретает уважение среди сослуживцев и человеческое отношение друг к другу, через знакомство с его взрослым братом Никитой, по воле которого Владимир попадает в узкий, но влиятельный круг похоронного бизнеса с его внутренней кухней, политикой и атмосферой. Главный герой буквально становится свидетелем многих процессов, поочередно работая то на брата в его мастерской, где создаются надгробные плиты и портреты на них; то у его друзей, где сколачиваются гробы и шьётся обивка; то на самом кладбище, где сам лично он копает могилы и знакомится с его угрюмым персоналом; то у так называемых врагов Никиты (Гапон и его компания), где ведётся бизнес уже другого порядка, где разные группировки буквально дерутся за каждого клиента (убитого горем родственника усопшего), дабы заманить того в цепкие лапы рыночных условий. Владимир постепенно оказывается внутри этой предметной области, пройдя буквально по этапам через все сферы соприкосновения с похоронным ритуалом, которая заменяет ему привычную жизнь настолько, что ему начинает казаться, что смерть, как некая философская сущность, неустанно следует за ним, даже когда он пытается вырваться из складываемых жизненных обстоятельств.

2 (+). Монетизация смерти (критика общественных институтов). Тем самым перед нами предстает подноготная всего этого похоронного рынка, с его миазмами конкуренции, гонкой за сиюминутной прибылью, разборками, аморальным отношением к человеческому горю и жестокостью. И вот эта картина монетизации/консьюмеризации смерти наиболее четко олицетворяет настроение всего общества, когда даже таинство смерти — это потребительская сфера для извлечения прибыли. С одной стороны похороны — это всегда затраты, когда для людей создаётся определенная услуга, облегчающая для них проведение ритуала, но отношение к этому, вырабатываемое с годами рыночных реформ — это уже совершенно другая сторона бытия, лежащего в основе общественно-экономической формации.

3 (+). Колоритные персонажи. Вот тут стоит сказать отдельное спасибо автору. Каждый персонаж — это точнейший жизненный образ, находящий отражение в реальности. Будь то брат главного героя Никита — блатной «фраерок» со своей идеалистической суровой жизненной парадигмой, ведущий свой скоромный бизнес на задворках Подмосковья; или Гапон — такой же предприниматель только намного успешнее из-за своих либеральных взглядов, сумевший перестроиться под условия капиталистической России, ходячий рифмоплет и балагур, скользкий, лицемерный и властный; или Алина — довольно ветреная на первый взгляд особа, со своей придуманной реальностью и псевдо философией (о ней я еще упомяну), довольно эгоистичная, высокомерная, но ранимая. В романе очень много персонажей разного толка и веса, некоторые встречаются нам в начале и пропадают, недобираясь даже до середины книги, а некоторые наоборот встречаются только в конце. Но каждый раз автор скрупулёзно и точно рисует их характеры, даже если персонаж появляется только в одной коротенькой сцене, он все равно обретает яркие черты и свою жизненную глубину.

4 (+). Многослойность произведения. В романе много не только персонажей, но и так называемых смысловых слоёв. Тут есть история взросления героя, формирование его характера, взглядов; есть целый пласт о производственном цикле похоронного бизнеса, который формирует полную подробную картину происходящих процессов; есть история любви, не похожая на классическую смазливую бульварную беллетристику, а скорее на столкновение характеров и внутренний психологический колорит; а так же есть философская составляющая, которая по большей части является пустопорожней метафизикой, но об этом далее.

5 (-). Раздутый идеализм и метафизика. Если, к примеру, в романе «Мультики» — метафизический образ служил лишь инструментом для подачи истории, её мистической составляющей, когда было понятно, что перед нами всё таки произведение с неправдоподобными элементами ужастика, то в этот раз метафизика — это основа смысловой нагрузки данного романа. Она являет собой этакую «истину», которую главный герой всё силится понять, проследить на этапах своего жизненного пути, а под конец вообще с ней встретиться (на самом же деле это просто алкогольное опьянение так действует) и постараться ухватить ее за хвост. Он многое черпает из философии декадентства, а именно из рассказов Алины (его девушки) про её бесстыдное прошлое. Алина — это такой гуру декадентства, которая, имея богатый опыт пребывания во всяких оккультных сектах и сатанинских обрядах, сформировала свою жизненную «философию», связанную именно с принятием и осознанием неизбежной смерти. Но на деле же это всё просто ширма, за которой прячется слабый и закомплексованный безответственный человек со своим обидами на себя и окружающих, а так же нелепая сказочка, которой удобно объяснять, что угодно (ну на то она и метафизика). Да, многое из озвученных теорий, мыслей, наблюдений кажутся логичными, они красиво звучат, красиво подходят для объяснения жизненных процессов (что-то из разряда «Похороны не отличаются от свадеб — в женихе умирает холостяк, а в будущей жене умирает невеста»), но на деле это не доказывает ровным счётом ничего, что связывало бы подобные наблюдения со смертью и её важностью. Просто сотрясения воздуха и жонглирование словами. Все эти философы, имена которых в произведении встречаются, на чьи мысли и теории делаются сноски, по большей части в своих теологических или мистических трудах были религиозными последователями, обскурантистские идеи которых ни как не объясняли реальность, а наоборот создавали свою выдуманную (Кьеркегор, Сведенборг, Хайдеггер), а из трудов тех, чьи имена нам более знакомы (Шопенгауэр, Ницше) вряд ли можно найти хоть что-то, что объясняло бы текущую действительность, потому что в сухом остатке всё это чистейший идеализм, отрицающий материалистическую картину мира. Грубо говоря, вся эта напускная философия мне показалось вообще бесполезной и не вызвала никакой заинтересованности. Да, на протяжении всего романа автор пытается сплести над главным героем этакую судьбу-предопределенность, дабы вся эта философия была к месту, что-то объясняла бы, открывала бы какие-то «истины», но в купе со всем остальным, что происходит в реальности произведения, связи всё равно никакой нет (она только в голове у Владимира и больше нигде). Да и сам Владимир в неё не особо то и верит, если по-честному, а всю свою эрудицию за столом перед московскими гостями явно натренировал не за счёт собственной заинтересованности в теме, а за счёт чужих рассказов, чужих мыслей и догадок.

Что ж перед нами многогранное произведение, созданное талантливой авторской рукой, в котором довольно много внимания уделено бестолковому философствованию, но при этом присутствует интересный сюжет и колоритные персонажи. И что странно, я ни разу не жалею о том, что потратил на чтение так много времени (аж 800 печатных страниц), так как получил от него громадное удовольствие, даже если по итогу и не нашел в этом конкретного внятного смыслового контекста (возможно потому, что сам этот контекст растворился в суровой и беспощадно бесполезной метафизике).

Одновременно тяжеловесно и местами захватывающе . С нетерпением ждешь очередных сцен и диалогов с Гапоненко (это конечно что то с чем то , некоторые вещи не знал и даже записал)) ради которых в общем то сцепив зубы дочитал сей шедевр до конца. А вот философско-эзотерическую кашу занимающую две трети текста хочется пропустить (перескакивал целые абзацы не читая и немного потерял).

В целом одна крупная форма у автора за 10 лет как бы намекает... Фрукт явно перезрел и если в некоторых местах вкус просто изумительный то в целом все остальное немалое его пространство занимает приторный крахмал, проглатывать или выплевывать который это уже личное дело каждого читателя. Сократив и выпустив его пораньше скажем так в году 2015 том автор совсем бы ничего не потерял а приобрел и в рейтингах и оценках критиков.