Джонатан Свифт «Путешествия в некоторые отдалённые страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей»
- Жанры/поджанры: Сказка/Притча
- Общие характеристики: Приключенческое | Сатирическое | Социальное | Философское
- Место действия: Наш мир (Земля) (Не найденные (вымышленные) континенты, земли, страны )
- Время действия: Новое время (17-19 века)
- Сюжетные ходы: Путешественники (попаданцы) (в другой мир )
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
Путешествия Гулливера многие знают по сокращённым переводам для детей. Но вместе с тем эту книгу Свифт предназначал именно для взрослого вдумчивого читателя. Его герой Лемюэль Гулливер не просто путешествует в разных диковинных странах, он наблюдает за социальным и политическим устройством этих стран, проводит параллели с современной ему Англией и Европой. Это и даёт почву для едкой сатиры автора...
Первое издание: Travels into several remote nations of the world: in four parts, by Lemuel Gulliver, First a Surgeon, and then a Captain of several Ships. 4 parts bound in 2 volumes. — London: Benjamin Motte, 1726.
Первый русский перевод «Путешествий Гулливера» вышел в 1772—1773 годах под названием «Путешествия Гулливеровы в Лилипут, Бродинягу, Лапуту, Бальнибарбы, Гуигнгмскую страну или к лошадям». Перевод выполнил (с французского издания Дефонтена) Ерофей Каржавин. В 1780 году каржавинский перевод был переиздан.
В течение XIX века в России было несколько изданий «Гулливера», все переводы сделаны с дефонтеновской версии. Благожелательно отзывался о книге Белинский, высоко ценили книгу Лев Толстой и Максим Горький. Полный русский перевод «Гулливера» появился только в 1902 году.
В советское время книгу издавали как в полном (перевод А. Франковского), так и в сокращённом виде. Первые две части книги издавались также в детском пересказе (переводы Т. Габбе, Б. Энгельгардта, Вал. Стенича), причём гораздо бо́льшими тиражами, отсюда и распространённое среди читателей мнение о «Путешествиях Гулливера» как о сугубо детской книге. Общий тираж её советских изданий составляет несколько миллионов экземпляров.
В произведение входит:
|
||||
|
||||
|
||||
|
рассказы графические произведения + примыкающие, не основные части
Входит в:
— антологию «Popular Romances, consisting of Imaginary Voyages and Travels», 1812 г.
— антологию «The Road to Science Fiction: From Gilgamesh to Wells», 1977 г.
Награды и премии:
- /языки:
- русский (167), английский (24), украинский (6), белорусский (1), не указан (1)
- /тип:
- книги (192), самиздат (1), аудиокниги (6)
- /перевод:
- О. Богданова (1), Т. Габбе (26), Н. Иванов (4), А. Ингер (1), П. Кончаловский (3), А. Кудравец (1), С. Летова (1), М. Михайлов (1), М. Никольский (1), В. Стенич (1), Е. Суриц (1), А. Франковский (48), И. Хржановский (1), Б. Энгельгардт (33), В. Яковенко (3), М. Яснов (1)
Самиздат и фэнзины:
Аудиокниги:
Издания на иностранных языках:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Fiametta, 16 декабря 2012 г.
Не странно ли, что памфлет, полный намеков на королей и министров, на законы, войны, религиозные столкновения, памфлет, в котором нужны примечания едва ли не к каждой строчке, стал детским чтением. Роман — пародия на многочисленные тогда книги о путешествиях, книги, в которых людям, не покидавшим родную Англию, порой трудно было отличить правду от вымысла. Заметьте, что в третьей части реальная (хоть и почти закрытая для иноземцев) Япония находится в одном ряду со странами, выдуманными Свифтом. О блаженное время, когда «мир был не открыт до конца» (с).
Только взрослый сможет оценить, например, великолепный титул императора лилипутов «Отрада и ужас Вселенной, прекрасный как весна, благодетельный, как лето, щедрый, как осень и суровый как зима». Но и не всякий взрослый задумается, похожи ли наши причины войн на великий конфликт между остроконечниками и тупоконечниками.
Как нелепы империи (двенадцати миль в окружности), как нелепы их нравы и как похожи на наши. Лилипуты соревнуются ради ниток, а европейцы идут на унижения ради орденов.
Те лилипуты, что связали гиганта, должны быть храбрецами. А как хорош протокол обыска, описания гребня, бритвы и кошелька.
Император лилипутов, использовавший гигантского пришельца как сверхоружие — не здесь ли первое зерно многих фантастических романов.
Во второй части романа, ракурс меняется. Гулливер, еще недавно определявший исход войны между империями (дюжины миль в окружности), становится ярмарочной диковиной в стране великанов, должен сражаться с осами и крысами, становится игрушкой огромной обезьяны. Пушкинское: «Судьба — огромная обезьяна, кто посадит ее на цепь, ни ты, ни я, никто» (из письма Вяземскому после смерти его маленького сына) — не намек ли на этот эпизод? Свифт описывает великанов и их короля с большей симпатией и уважением, чем лилипутов. Интересно, почему?
В третьей части мы видим пародии на многочисленные прожекты, политические и технические, намек на историю «Компании южных морей» (для нас это уже намек на «МММ»). Ткани из паутины, действительно, пытались делать, хоть и неудачно. «Солнечный свет, запасаемый в огурцах» — не предчувствие ли здесь теории фотосинтеза? Селитра из воздуха? Через двести лет люди научились связывать атмосферный азот. Самое удивительное, конечно, предсказание открытия двух спутников Марса.
Едва ли не самые страшные страницы книги — рассказ о струльдбругах. Мучения старости, продолжающиеся веками — не страшнее ли смерти.
Последняя часть — с разумными лошадьми и отвратительными человекоподобными йеху (притом, похожими внешне на англичан) — разумеется, притча. Я не могу себе представить разумное существо без пальцев. «Темой стихов служит обычно <...> восхваление победителей в беге» — не намек ли на оды Пиндара? Но гуигнгнмы не знают любви, их браки — подбор пар для выведения лучшего потомства. Из-за одного этого им невозможно завидовать. С другой стороны, они от природы не способны страдать от несчастной любви, даже смерть супруга не повергает их в глубокое горе.
_Sigunn_, 15 апреля 2012 г.
А мне просто с детства нравится эта книга. Веселые и занимательные приключения в далеких странах... Кто бы не захотел так же, как Гулливер, путешествовать за морями и наблюдать жизнь других людей!
И да, замечательная радиопостановка и старинный детский фильм... И все это — просто часть детства...
witkowsky, 14 апреля 2012 г.
Здесь никак нельзя ставить ни «10», ни даже «десять с плюсом» (хотя пришлось...). Величайший из прозаиков, писавших по-английски, стал для Ирландии тем же, чем для Англии стал Шекспир (хотя строго говоря — не был ирландцем, и даже кельтом не был, — но но канонику дублинского собора это простили и в вину никогда не поставят). «Гулливер, вероятно, входит в тройку величайших романов Европы — возможно, уступая разве что «Дон-Кихоту», но тот к фантастике отношение имеет самое малое. Писать о Свифте — все равно, что описывать Гималаи или Тибет. Это огромный, фантастический, хоть и написанный с натуры мир, причем от части к части роман все сильнее: часто ли встретишь такое?
... Словом, нет героя лучше Гулливера — и нет писателя-фантаста лучше, чем Свифт.
Едва ли это лишь мое частное мнение.
мрачный маргинал, 8 января 2012 г.
Джонатан Свифт, пожалуй, оказался первым испытателем сатирической «оптики», — взглянул на человека с обеих её сторон, — увеличительной и уменьшительной. В это странное «зеркало» благодаря классику мы глядимся и поныне, получая разнообразные метафорические впечатления и ощущения, разглядывая человеческие страсти утрированными, а простые обычаи — гипертрофированными. Филологи называют эти приёмы гиперболой, а ещё — инверсией.
Но пошедшие следом авторы (да и читатели) увлеклись внешней и буквальной стороной, — простой, в сущности, идеей и обретаемыми с нею возможностями.
Инверсионные трансформации, применённые Свифтом (чего стоит хотя бы замена человека благороднейшим животным — лошадью), нашли меньше последователей, но всё-таки сей классик оказался, пожалуй, первым изобретателем тех применений «если-логики», которые гораздо позже обрели обобщённое название «научная фантастика».
Изумительным остаётся универсальность «Путешествий», — их одинаковая увлекательность как для детей, так и для взрослых всех возрастов. И как бы то ни было, — Свифт остаётся первым путешественником в столь отдалённые и разные страны человеческого воображения...