Кормак Маккарти «Старикам тут не место»

Читательская примета гласит: за какой бы сюжет не взялось неутомимое писательское перо 77-летнего американца Кормака Маккарти, из него все равно получится очередной вестерн с мужественными ковбоями, парой лихих скакунов и стреляющим в последнем акте, точно по Чехову шестизарядным кольтом. Увы, времена проносятся мимо окна его уютной писательской мастерской гораздо быстрее самого бешеного мустанга, которого уже не догнать, не вернуть назад. Резвых коней давно вытеснили обветшалые четырехколесные колымаги, вместо шестизарядных кольтов в ходу автоматы, а главную ковбойскую мечту — «Золото Маккены» подменяет партия героина, которую нужно выгодно продать для того, что бы счастливо прожить оставшуюся жизнь со своей верной скво. Именно об этой подмене одних понятий на другие, произошедшей в результате смены эпох, Маккарти и написал свой роман «Старикам тут не место», принесший ему всемирную известность и культовую популярность.

Время действия — 1980 год, место действия — западный Техас. В центре — треугольник из трех типажей классического американского вестерна, видоизмененных пером Маккарти до полной неузнаваемости. Бывший ветеран Вьетнама Мосс — почти хрестоматийный ковбой, достойный романов Луи Ламура, образ первопроходца, мечтающего о собственном воплощении в жизнь «Великой Американской мечты». Но вместо поисков Эльдорадо и спрятанных индейских кладов, все что может ему предложить Злодейка-Судьба — это кучу кровавых денег, оставшихся после смертельной разборки между наркоторговцами. А что Вы еще хотели?- Какие времена — такие и ковбои.

Шаг в шаг, тень в тень, с неотвратимостью статуи Командора за героем следует типаж классического для вестернов безжалостного бандита, современными реалиями преобразованный в образ Антона Чигура. Его взгляд постоянно остается безучастным, а грань выбора между убить/оставить в живых столь же тонка и безразлична ему, как и ребро обычной медной монеты. Четвертый Всадник Апокалипсиса на бледном коне, олицетворяющий в себе самое пугающее для Маккарти сочетание Смерти — слепой, безжалостной и совершенно безразличной к любым плодам своей деятельности и полного, абсолютного Хаоса, не подчиняющегося никакой логике и Системе. Несомненно, Чигур — это олицетворение всех личных страхов писателя, гиперболизация всех отталкивающих элементов, которые по его мнению с успехом разрушают современное общество, одновременно являясь его неотъемлемой частью.

Ну и наконец, архетип «мужественной руки закона», воплощенный писателем в сухих старческих пальцах престарелого шерифа Тома Белла. Когда руки утрачивают былую силу, а глаза-прежнюю зоркость, когда мир вокруг стремительно меняется, не спросив у тебя разрешения, в жизни не остается ничего, кроме полного погружения в собственную ностальгию, где все вокруг молоды, ловки и полны жизненных сил. Уставшими глазами шерифа Белла, со страниц книги взирает на читателя и сам Кормак Маккарти, решительно не понимающий, когда и каким образом окружающая действительность успела так разительно измениться, отринуть все былые нормы и моральные принципы и превратиться в огромную змею, которая зубами многочисленных Чигуров отчаянно пытается откусить, сперва — собственный хвост, а затем, добраться и до самой головы.

Попробуем помочь прославленному американскому автору и совместно ответить на все поставленные им вопросы. Скажите, Вы не помните когда именно деньги вдруг успели превратиться в единственное мерило счастья, благополучия, гармонии с окружающим миром, что для человека вдруг перестало играть роль их грязное и кровавое происхождение? Когда и каким образом, современное общество вдруг успело породить на свет такое количество не признающих ни законов, ни моральных норм антонов чигуров, что и бороться с ними нынче бесполезно — ведь, на месте каждого предыдущего тотчас появляется с десяток последователей? И наконец, когда жизнь из главной ценности вдруг превратилась в некое мерило: горстку купюр, щепотку белого порошка, одну из граней обыкновенной медной монеты?

Пытаясь вспомнить эти моменты, мы напрягаем память вслед за Томом Беллом и самим Кормаком Маккарти... и не находим ответа. Современное общество с ее стремительно прогрессирующим развитием уже напоминает даже не резвого мустанга, а скоростной курьерский поезд, который рвется вперед, в неизведанные дали. Те, кто не выдерживает сверхбыстрого темпа, сходят на ближайших полустанках и назад за ними уже никто не вернется. Здесь «не место» не только для стариков, но и для дружбы, чести, совести, отваги, самопожертвования и других диковинных вещиц, о которых сейчас можно прочитать разве что в книгах столь же древних, как и они сами. Более того, в этом сверхскоростном экспрессе под названием «дивный чудный мир» не предусмотрены места и для людей, еще не до конца разучившихся чувствовать сердцем чужую боль — безумно одиноких «странников в ночи», иногда задающихся каверзными вопросами, ответы на которые проносятся мимо них прямиком в пугающую черную пустоту. И тем не менее, нам придется здесь жить.

Внешне сухой и безстрастный, мрачный и безжалостный роман, своей сдержанной экспрессией чем-то напоминающий средневековые хроники.

История чемодана с долларами, подобранного экс-ветераном вьетнамской войны Моссом на месте бандитской разборки, оборачивается притчей о том, как рушится мир, утративший Закон. Под «Законом» К. Маккарти подразумевает отнюдь не свод юридических правил. Утраченный Закон — это элементарные нормы повседневного человеческого поведения. Например, когда вы отпускаете незнакомцу на своей бензоколонке несколько галлонов бензина и пакетик кешью, то вы рассчитываете на определенное поведение с противоположной стороны. Вы рассчитываете, что за свой товар вы получите деньги, а не выстрел в лоб из спецагрегата, предназначенного для забоя крупного рогатого скота.

Мир, в котором жить по правилу «все позволено» становится нормой, мир, в котором искажены элементарные законы человеческого общежития, представляет профессиональный убийца Антон Чигур, один из заглавных персонажей романа К. Маккарти. Он не подчиняется никаким правилам, никакой, даже самой извращенной, логике. Всех, кто пытается жить «по правилам», действовать в соответствии с хотя бы какими-то социальными нормами, ожидает самый печальный финал. «И кому нужны такие правила, если они привели тебя сюда?» — спрашивает Чигур другого наемного убийцу, отставного армейского полковника Уэллса, перед тем как пристрелить его.

Молодые играют без правил. Правила — удел стариком, которым «здесь не место». Да и из молодых погибают те, кто все еще держится за какие-то остатки социальных норм: Уэллс со своим профессиональным кодексом чести; Мосс, попытавшийся защитить совершенно чужую ему приблудную девчонку... Даже Чигур в финале фильма попадает в аварию именно потому, что следует правилам дорожного движения — законопослушно проехав на зеленый свет, он сталкивается с автомобилем укуренных в хлам подростков.

Да, есть еще и старики, уходящая натура (белый старик-протестант из крошечного Городка — настоящий, «архетипический» символ провинциальной Америки), которые все понимают, но уже ничего не могут изменить. Им остается только наблюдать. «Нет знанья выше созерцанья» — как говорится в гениальной стихотворении Йейтса «Плавание в Византий», первая строчка которого и дала название роману Кормака Маккарти — «Старикам здесь не место».

«Молодые и сильные выживут». Неважно, что роман Дивова я вряд ли когда-нибудь прочту; главное, что его броское, чуточку жутковатое заглавие всплывает в моей памяти всякий раз, как я сталкиваюсь с сюжетами вроде тех, что развиваются в «Старикам тут не место» Кормака Маккарти.

Конечно, прямого соответствия нет. Хотя бы потому, что Маккарти опытнее и мудрее Дивова, и уж ему-то не надо объяснять — молодые погибнут в первую очередь. Погибнут, как это ни дико, от порядков, появившихся на свет вместе с ними. А присущая некоторым из них алчность эту гибель только приблизит.

В этом жестком, страшном романе каждый эпизод, каждый диалог, даже пунктуация — точнее, ее отсутствие — и композиция несут в себе один и тот же смысловой заряд: старое в человеческой (конкретно — американской) культуре отмирает, и на смену ему приходит мир, который и в голову никому не придет назвать «дивным новым», даже в шутку. Это мир существа по имени Антон Чигур (того самого «демонического киллера» из аннотации) — смерти в обличии Homo Sapiens. Самое жуткое, что и психопатом его не назовешь: во всяком случае, жертвы клеймят его «маньяком» без особой искренности — втайне подозревая, должно быть, что в действительности ненормальны ОНИ САМИ, а вовсе не Чигур.

Однако темной стороной Земли Маккарти не ограничивается: своеобразным противовесом убийце в романе служит шериф Эд Том Белл. Нет, противостояния в духе голливудских боевиков здесь не будет («Старикам тут не место» вообще не самый лучший выбор для тех, кто любит накатанные сюжетные схемы) — все исполнено намного тоньше. Автор не пытается заразить нас пессимизмом и не пичкает лживым оптимизмом: он лишь демонстрирует, в каком мире мы живем и какие пути выбираем. Готовым выводам тут не место — несмотря на малый объем, заложено в книге очень и очень многое. Идеи скручены в тугой клубок, и анализировать их прилюдно — дело гиблое. Каждый должен разобраться сам.

Рекомендуется всем, кроме слабонервных. Классика нашего времени.

Порвалась связь времен.

В. Шекспир. «Гамлет»

Вскоре после прочтения «Дороги» я взялся за этот роман Маккарти, и очень скоро понял, что совершил ошибку. Несмотря на то, что сюжетно оба романа не связаны, между ними существует теснейшая идейная связь. «Старики» — это жесткий, прадивый, беспощадный анализ кризиса, в котором пребывает ныне современная цивилизация, в первую очередь, американская, но и вообще христианская. Крах традиционных ценностей, крах американского образа жизни, непрерывно растущие беззаконие и насилие — вот о чем бьет в набат Маккарти, пытаясь достучаться до наших сердец. И в этом смысле «Дорога» — совершенно закономерный итог, к которому движется, несмотря на все предупреждения, современное общество.

В романе три основных сюжетных линии. Герой одной из них, Мосс — классический «лишний человек», ветеран войны во Вьетнаме, который так и не смог найти себя в мирной жизни. Роковая случайность — найденный на месте разборки наркоторговцев кейс с двумя миллионами долларов, ломает его судьбу и делает его беглецом, отчаянно пытающимся спасти свою жизнь и жизнь своих близких. Естественно, несмотря на все военные навыки героя, его шансы минимальны. И его честь и порядочность только мешают ему в борьбе за выживание, делая легкой мишенью.

Вторую линию представляет киллер Антон Чигур, настоящее воплощение сил зла. Так мог бы выглядеть и вести себя пресловутый Родион Раскольников, если бы окончательно уверился в том, что «право имеет». Именно так вершит человеческие судьбы, казнит и милует, играет со своими жертвами в «кошки-мышки» Чигур, чувствуя себя всемогущим. Его своеобразная этика производит впечатление и внушает настоящий страх.

Третья сюжетная линия — линия старого шерифа Белла. Долгие годы Белл надежно охранял покой жителей Техаса, но в последнее время Зло набирает силы и шериф уже не можент противостоять ему. Он проигрывает, опаздывает, не может распутать это дело и кого-то спасти. Горькие размышления шерифа о том, что творится в его стране, пронзительны и безнадежны. Во многом, они принадлежат самому автору. И эти мысли действительно задевают за живое. Автор в своем романе пишет о судьбах Америки, но нетрудно увидеть, оглядевшись вокруг, что у нас происходит то же самое, только с некоторым отставанием.

Все главноые герои совершенно не похожи друг на друга, но каждый из них описан с таким мастерством, что невозможно усомниться в реальности их существования.

Невозможно не обратить внимание и на необычную грамматику произведения, в котором начисто отстутствуют знаки препинания. В результате приходится прилагать серьезные усилия для того, чтобы не утерять нить повествования. Думаю, таким образом Маккарти подчеркивает, что ему нужны только внимательные читатели, а любителям поверхностно пробежаться глазами по странице не стоит и беспокоиться.

В романе немало насыщенных, динамичных, кровавых сцен перестрелок, погонь, насилия. Но, несмотря на всю насыщенность действием, его значение для понимания происходящего второстепенно. Гораздо более важную роль в романе играют разговоры, общение героев. Скупые строки многих диалогов: Мосса с женой, Мосса с подобранной им автостопщицей, шерифа с женой Мосса, шерифа со своим дядей, Чигура со своими жертвами производят гораздо более сильное впечатление, чем вся эффектная пальба. Буквально вчитываешься в каждую строчку, пытаясь уловить каждый нюанс, каждый смысловой оттенок этих бесед.

В своем небольшом по объему произведении Маккарти поднимает множество проблем — от участия Америки в войнах до семейных взаимоотношений, от проблемы насилия в обществе до вреда неправедного богатства. Порой я готов согласиться с каждым словом автора, порой готов ругаться с ним до хрипоты, но вот остаться равнодушным никак не получается. Особенно впечатляет то, что действие романа происходит тридцать лет назад. Сколько же времени потеряно, насколько успело набрать силу зло в мире за это время.

И, несмотря на весь пессимизм автора, очень мощное впечатление производит финальная сцена, особенно сильная в свете уже прочитанной «Дороги». Как бы плохо ни обстояли дела, мы всегда можем взять огонь у наших отцов, пронести его сквозь собственную жизнь и передать его детям.

Мощные, сильные, жесткие и пронзительные романы Маккарти стали для меня настоящим открытием этого года.

Безусловно очень удобно не пользоваться знаками препинания особенно если были проблемы с пунктуацией в школе. Запятые растворяются в воздухе и текст удивительным образом начинает напоминать притчу прочитанную на старых рассыпающихся в руках листах. В этой притче молодые сорванцы озорничают а старики качают головами и разводят руками вспоминая былое.

Кормак Маккарти удивительно точно поймал настроение, освободив предложения от навязчивых правил пунктуации, он высвободил необузданную, молодую энергию, концентрированную, густую и разрушительную. Глядя на то, как молодые люди отбирают друг у друга уже не конфетки, но жизни, предки лишь пожимают плечами, вспоминая, что раньше было по-другому. Впрочем, и тогда уже их родители точно так же пожимали плечами, и вся эта ностальгия по прежним временам восходит, наверное, к первым людям, которым нечего уже вспоминать, и которые были такие смирные, что просто сидели на земле и исполнялись благочестия.

Не признающие правил детишки вовсю играют в войнушку (в силу того, что они уже выросли из коротких штанишек, пистолеты у них стреляют уже отнюдь не пистонами), как и прежде, не откликаясь на призывы родителей бежать домой обедать. Еще Брэдбери писал о жестокости детей. У Маккарти взрослые – это выросшие дети, которые получили шанс сделать свои детские игры реальностью. Они так же живут по своим детским кодексам, которые кажутся человеку непосвященному как минимум странными. Самый главный хулиган Антон Чигур высокопарно рассуждает о судьбе и предназначении, однако его аргументация не так убедительна, ибо это скорее игра в судьбу, в которую, правда, играет он всерьез.

Конечно, старикам тяжело понять этих инфантильных взрослых, которые с презрением относятся к чужой жизни и не так уж сильно ценят свою собственную. Во времена их молодости взрослеть приходилось рано, они привыкли брать на себя ответственность, работать как черти. Инфантильности здесь не место. Игры в казаки-разбойники остались в прошлом. Они своими руками возвели дивный новый мир, в котором уже нет необходимости прощаться с детством, нужно только купить игрушки подороже.

Маккарти очень крут, легко умещая на пересечении вестерна и триллера портрет целого нового поколения людей, которые так и не смогли вырасти.

Одно из интереснейших произведений в своем жанре — именно потому, что под лужи крови, беспощадные и, главное, бессмысленные убийства, под как будто законченный, завершившийся процесс растворения ценности человеческой жизни автор подкладывает глубокие, мучительные переживания человека, который не может жить так, не хочет так жить и вообще не понимает, что за жизнь такая пошла. Размышления героя (а может, и автора) — это размышления человека, «отставшего» от века. Человека, который еще помнит, что есть на свете слова «нельзя», «грех», «милосердие», «доброта». Человка, помнящего, что в жизни были святые понятия. Понятия чести. Но у нового поколения, отказавшихся от этих слов и понятий, от чувства доброты и жалости к ближнему незавидная судьба. Это очень остро понимаешь в конце романа, когда обнажается чудовищная правда о том, что для человека понятие Добра устарело, от него одна докука, оно мешает жить красиво, жить богато, жить так, как хочется, без всяких запретов и указаний. Поэтому оно может пойти себе на покой и больше не маячить досадной помехой перед глазами. Но проблема в том, что с уходом Добра «на пенсию» человека больше некому защитить. Он, такой беспомощный и жалкий, остается один на один с Чигуром — с воплощенным злом, таким беспощадным, таким слепым, но в то же время неизбежным. От него нельзя уйти, нельзя спрятаться, потому что выбор сделан в пользу него. Он победил. Это выбор человека — так пусть не жалуется, что у него не осталось никаких средств борьбы.

Безусловно, это картина сегодняшней жизни, картина человека, смеющегося над «устаревшими» заповедями — «не убий», «не укради», «не завидуй». Смеющегося ровно до того момента, как между его глаз поднимется черное дуло пистолета. Это картина жизни человека, подчинившего себя злу. Человека, забывшего Бога.

Философский боевик Кормака Маккарти. Правда, философия несколько простовата, но зато доступна большинству, так как основана на библейских мотивах.

Роман состоит из трёх взаимосвязанных сюжетных линий: линия Ллуэлина Мосса, Антона Чигура и шерифа.

Ллуэлин Мосс в сущности неплохой человек, случайно (или всё-таки нет?) оказался косвенно замешанным в разборках наркоторговцев. Герой забрал кейс с злополучными деньгами с места происшествия. И вот тут главный вопрос. Жизнь Ллуэлина шла обычным чередом по накатанному сценарию, но он всегда искал приключений. Являясь сильной личностью, он пытался избежать от судьбы и не встречаться с Чигуром. Но возможно исход героя был заранее предрешён, и даже, избежав встречи, со злодеем конец оказался тот же. Так, что? Проделки злого духа? Фатум? Кейс с деньгами лишь один из элементов цепи взаимосвязанных событий? Похоже так.

«Ты думаешь что когда просыпаешься утром то вчерашний день не считается. Но только он и считается. Что у тебя есть кроме него? Твоя жизнь состоит из дней создана из них. Ни из чего больше. Ты воображаешь что можно убежать сменить имя и уж не знаю что еще. Начать все заново. А потом однажды утром просыпаешься смотришь в потолок и гадаешь кто это лежит в постели ты или не ты.»

Линия Антона Чигура. В данном случае персонаж является антагонистом романа. Представляет собой киллера, злодея, а по сути злой дух и абсолютное зло, которому ничто не может противостоять. Так кто же такой Антон Чигур? В догадках шерифа проскальзывает слово «маммона».

«Не можете служить Богу и маммоне (Мф, 6:24) «

В Новом Завете слово «Маммона» служит также именем лица, как бы злого духа, покровительствующего богатству, от поклонения которому предостерегаются верующие. Если проследить линию Чигура, то становится ясно, деньги у Мосса оказались неслучайно. Цель — соблазн человека, проделки злого духа.

Третья линия — это монологи шерифа, где в лиричной манере автор рассуждает о стране, о поколениях, о смысле жизни, Боге, о наркотиках, о личностных качествах.

«Я тут недавно сказал одной журналистке — молодой девчонке, довольно симпатичной. Она еще только пытается стать журналисткой. Она меня спросила: Шериф как вы допустили что преступность в вашем округе настолько вышла из-под контроля? Неплохой я считаю вопрос. Может справедливый. Так или иначе я ей ответил, сказал: Это начинается с того что мы смотрим сквозь пальцы на плохие манеры. Когда мы перестанем слышать «сэр» и «мэм» считайте что конец близок. Я ей ответил, сказал: Это проникает во все слои общества. Вы об этом слышали не так ли? Во все слои. В конце концов общество скатывается к торгашеской морали люди оказываются в пустыне мертвые в своих автомобилях и дороги назад для них нет.»

Как правильно заметил Маккарти — «нельзя торговать наркотиками если нет наркоманов», а наркотиков без денег не бывает. Только стоит ли винить «мамонну» и сражаться с мельницами? Или виной всё-таки наше равнодушие и бессилие? Пожалуй, стоит задуматься.

При всей простоте философии Маккарти, сам роман непрост, и, пожалуй, сильнее другого произведения — «Кони, кони» (скорее всего надо оценивать всю трилогию, а не одну часть). По сему рекомендую к прочтению, удовольствие от сюжета также прилагается.

Я чужой в мире Кормака Маккарти.

Чужаком вошёл в него, чужаком же и вышел, перелистнув последнюю страницу. Единственный груз, который унёс с собой — то печаль. Чувство рока, что неизбежно настигнет, ведь путь определён. Каждый шаг есть лишь веха, приближающая Конец. И монета на запястье Антона Чигура не спасенье. Лишь ещё одна веха; последняя или нет — определено самим мирозданием. И нельзя никуда свернуть. Просто взять и начать сначала, проснуться однажды в штате Калифорния, без прошлого, отбросив его, забыв. Чтобы только две дороги — с одной пришёл, по другой пойдёшь. И никакой предыдущей секунды, никакого связующего звена.

Один ветеран вьетнамской войны берёт чемодан с деньгами, провонявшими марихуаной; думает, что теперь его жизнь изменится, старое — не имеет значения. Ошибается. Всё та же лодка медленно и неумолимо плывёт к неведомому берегу, несёт дальше и дальше. Осталось совсем немного...

По следу Мосса идут люди наркодиллеров, и Чигур — килер, не знающей пощады, у которого нет врагов: все они мертвы. Дело расследует Шериф округа. Он словно воплощение старого, уходящего мира, который скоро останется в прошлом.

История вне времени. Будто всё уже закончилось, а читатель роется в пыльном архиве, изучает обстоятельства дела давно минувших лет. На ветхих листах — описания событий, произошедших, кажется, века назад (хотя время действия — начало 80-х), с людьми, чей мир давно ушёл.

В романе это во всём — ощущение рушащейся реальности, на смену который приходит лишь хаос. Герои не уходят одни, с собой они забирают мир, в котором когда-то жили, были его частью. Слишком быстро, говорит Маккарти. Раньше не было такого, чтобы старики смотрели вокруг с удивлением, непониманием. Теперь им тут не место...

Это не роман, это притча. Именно от притч положено оставаться чувству вневременности происходящего. Да, к тому же, иносказательность здесь во всём.

Хотел сказать, что Техас, его пустыни и долины, и города — лишь антураж, но соврал бы в таком случае. Рассказ о многом, и об Америке не в последнюю очередь. О Юге этой страны, земле самобытной даже внутри самих Штатов. Думаю, сложно это доказать, но сердце говорит: старый писатель любит свою землю, хоть и думает иногда «отдать весь чёртов штат обратно латинесам». Рассказ полон этим чувством; неведомым образом в скупом на описания тексте место действия, люди, живущие там, обрисованы ярко и многогранно. Но мне, гостю, трудно здесь уследить нить мысли сказителя. Чужая история. Чужие проблемы. Могу лишь наблюдать на этот раз.

Такое происходит часто по ходу истории. Льётся речь, потрескивают брёвна в костре, а ты смотришь на бескрайние пустыни, и думаешь, какого чёрта тебя сюда занесло?

«Кони, кони» — другая история, рассказанная у того же костра — то другое дело. Там старик пленил моё сердце. Оно у всех в одном месте, слева в груди. Не так сложно подобраться к нему, если знаешь как.

Сегодня кое-что изменилось. Нет, я снова оказался вовлечён в рассказ и сухие, ироничные порой реплики, слетающие с губ героев складывали мозаику из образов, эмоций... Но теперь писатель обратился к разуму. И я был увлечён, не скрою. Но сердце... то не дало сбоя; билось ровно и сильно. Пощипывало в носу от архивной пыли. Печаль захлестнула ненадолго; с ней я расстался по возможности быстро и без сожаления.

Перелистнул последнюю страницу. И ушёл. Чужаком.

Что, чёрт возьми, это было? И не пытайтесь меня убедить, что это была литература! Литература подразумевает, нет, не запятые, как таковые, а интонацию, которую эти запятые обозначают. А здесь невоспринимаемый набор слов!

А главное – зачем? Я могу принять многие новаторства, но только если они имеют художественную ценность или практический смысл. Вот в «Цветах для Элжернона» коверканья языка были уместными, а тут? Как сей «гениальный» выверт помог донести до читателя основную мысль? И в чём была основная мысль? В динамике, брутальности и натурализме погони? О, настигнуть свою жертву, навести на неё пушку и долго-долго говорить по душам, прежде чем нажать на спуск, – очень брутально, динамично и натуралистично! Или главными были стариковские брюзжания шерифа из серии «раньше было лучше»? О, революционная мысль, до которой никто никогда прежде не додумывался!

Говорят, по этой книге снят неплохой фильм. Не знаю, не смотрела. Но не удивлюсь. Текст книги – готовый сценарий с отличной визуализацией. Ноль внимания на движения мысли, зато подробно каждое движение тела. Часто бывает, что удачная экранизация бессмертит проходную книжонку.

Но помимо экранизации, чем запомнится книга сама по себе? Отсутствием, мать их, запятых! Да, да, кто о чём, а вшивый о бане! Ладно, в англоязычном тексте это может прокатить, там одна запятая на десять предложений, но в русском, где на одно предложение десять запятых? Понятно, что автор в последнюю очередь думал об особенностях русской пунктуации, но о чём думали те, кто отвечал за русский перевод? Причастия, деепричастия, сложносочинённые и сложноподчинённые предложения, вводные слова – сплошным текстом? Почему нельзя было хотя бы разбить сложные конструкции на простые – это гораздо лучше передало бы «уникальный авторский стиль», нежели отсутствие запятых. Покойся с миром, русская школа перевода… И не надо прикрываться уважением к первоисточнику. Почему ради того, чтобы уважить забугорного писателя, переводчик, корректор и редактор так легко выказывают неуважение к родному языку и собственному читателю?

Есть книги как литературные события (удачные или неудачные). А есть книги как перформансы (эпатаж неудачным не бывает). Геростратов комплекс налицо: очень уж хотелось выделиться, но всё хорошее, нужное, правильное (знаки препинания в том числе) уже изобретено, теперь в историю можно войти лишь от обратного – отменить запятые! А я традиционалистка, я против перформансов, я за то, чтобы человек входил в историю, умением творить в строгих рамках своего искусства, а не тем, что к чертям разносил все эти рамки… Как однажды сказал один мой приятель (цитата): «Художники, которые умею писать картины, пишут картины, а которые не умеют – прибивают яйца к брусчатке Красной площади».

Иногда кажется, что авторы, подобные Маккарти, сгущают краски. Что их мрачное и апокалиптичное вИдение несправедливо, однобоко и мизантропично. Бывают у меня такие приступы идеализма и верхоглядства.

Но вот на работе я вижу каждый день людей, которые не за два миллиона долларов, а за кусок хлеба тебе горло перегрызут, не хуже зомби из «Ходячих». Читаешь отзывы лаборантов на лютый роман Маккарти и думаешь, что поверхостность мышления уничтожит человечество раньше, чем полный экономический коллапс, тотальная война или очередная пандемия.

Не сгущает краски Маккарти и не подслащает пилюлю. Бьет точно в самое сердце и лобные доли мозга, генерирующие когнитивные функции. Отличный стрелок, в отличие от собственного персонажа Ллуэллина Мосса («Мосс, лежащий на столе, был похож на убитого гангстера в морге»).

Ниже на этой странице идет дискуссия — интересный кровавый триллер написал автор или не интересный? Это как же нужно объестся литературных сладостей, чтобы вкус напрочь отбило. Чтобы не видеть, что, например, Стивен Кинг — лучший автор кровавых триллеров — просто младенец в подгузниках и слюнявчике по сравнению с этим колоссом жестокой правды — Маккарти (Я недавно перечитал один из лучших романов Кинга «Темную половину», так что без обиняков сравниваю).

Не писал Маккарти никакого триллера. И задачи такой перед собой не ставил. Он написал парадный портрет капиталистической мир-системы во всем его великолепии. Вот встреча кандидата на выборах со спонсорами в отеле «Хилтон» — это грязное закулисье капитализма. А темная подворотня, где тебе за пару баксов глотку перережут — это его сияющая витрина.

В экранизации «Зова кукушки» Роберта Гилбрейта один «эффективный менеджер» говорит детективу Страйку, что от жизни под мостом нас отделяют два неверно принятых решения. Это близорукая глупость или вранье. Суровый реалист Маккарти считает, что от соснового ящика и двухметровой ямы нас отделяет одна ошибка. И он прав.

В своем жутком романе Маккарти пытался донести до читателей простую мысль (и в этом смысле действительно, философия его проста): мир глобального капитализма — это лагерь уничтожения «Аушвиц-Биркенау» планетарного масштаба, в котором нет охранников-эсесовцев, а есть только заключенные, живущие по принципу «Умри ты сегодня, а я завтра».

Чтобы не прослыть экстремистами, издатели пишут в аннотации, что это притча об алчности. Конечно! Можете себя этим утешать. Но на самом деле это роман о тотальном царстве беспощадного зла. И чем более вы успешны в этом мире, чем эффективнее и адаптивнее, тем больше вы укрепляете это царство, тем больше жестокости и страха поселяете в людских сердцах. В конце концов, Антон Чигур — это портрет наиболее успешного бизнесмена. Он принял все правила игры и полностью в них растворился.

А потом еще удивляются: почему это Маккарти вел затворнический образ жизни, мало общался с прессой, не участвовал в ток-шоу?! Так и представляю себе шоу Опры, где эта сверх-«повесточная» дама спрашивает автора: «Вот у вас есть в романе сцена, где пятнадцатилетней девчонке вышибли мозги ни за что, ни про что. Что эта сцена символизирует?» И как ответишь на такой вопрос в двух словах. Лучше еще один роман написать. «Дорогу», например. Где все интенции «Стариков» доведены до крайнего предела существования человечества. (Тут читатели жалуются, что женские персонажи в романе плохо прописаны. А это призыв автора — включиться читателю в творческую работу. Представьте себе на месте застреленной школьницы свою сестру, дочь ,племянницу, соседку. И вы сразу поймете замысел писателя).

Замысел Маккарти свой реализовал очень хитро, умно и талантливо. Вот он ведет повествование — перестрелка, убийство, погоня, перестрелка, арест, убийство и так далее. И ты думаешь — ну, это мастер показа, никаких идей он не предложит, умных мыслей не выскажет. И тут — раз! Разговор двух стариков и очередной монолог шерифа, где он заявляет: а вы чего хотели? Это страна создана рабовладельцами и массовыми убийцами. Сто пятьдесят лет она ведет хищнические и захватнические войны, уничтожая целые народы и государства. И чем больше было совершено преступлений, тем хуже и гаже становился каждый член общества в этом государстве, тем в более глубокой выгребной яме зла все оставались барахтаться. Тем меньше у нас шансов, что все закончится более-менее сносно. (Один лаборант это назвал — «Антон Чигур уже всех убил ,а шериф все нудит и нудит»). Именно поэтому при всех своих талантах «эффективные менеджеры» и «капитаны бизнеса» братья Коэны обрывают повествование раньше, чем это сделал писатель. Им нужна забористая картинка, а не выводы, которые из нее следуют.

Маккарти более глубок и разносторонен. Он может быть метафизиком, как в «Кровавом меридиане», может сыграть на поле онтологии и гносеологии, как в «Пограничной трилогии», а вот «Старики» — это чистый, как последние слезы Карлы Джины Мосс, застреленной в день похорон матери, социально-политический роман о стране, находящейся на грани глобальной катастрофы. Ведь книга написана после Войн в Заливе и Югославии, после 11 сентября, после вторжения в Ирак. О стране, грань катастрофы перешагнувшей, Маккарти опубликовал роман уже через год. И тут он сыграл на пространстве Откровения.

Напоследок, чтобы снизить регистр, я ударюсь в чистую эстетику и скажу, что книга Маккарти — это невероятный сплав Фолкнера и Хэмингуэя, самого главного и самого влиятельного из писателей 20 века в США. Не только их техник, но и мировоззрений. Фолкнер, который весь в прошлом как становлении настоящего и Хэм, который весь в сиюминутном, мгновенном, репортажном. А оба, как оказалось, были писателями будущего. И Маккарти всем своим творчеством, и не один он, это плодотворно подтвердил.

Он написал одну из самых жутких книг, что я читал в жизни. Ни Достоевский, ни Альфонс де Сад такое создать не смогли бы. Только поэты «после Освенцима» вроде Алеся Адамовича, Вольфганга Кеппена, Уильяма Берроуза, Имре Кертеса, Томаса Пинчона смогли докопаться до самых основ вселенского зла, в котором человек лишь исчезающая песчинка, крупица тьмы.

В основе произведения лежит обычная глупость. По другому не назовешь то, что сделал Ллуэлин. Первая ошибка — взял деньги, понимая, что их будут искать, второе — вернулся на место разборки, чтобы дать воды умирающему, которому в первый раз даже и не думал помогать, третье — приехал на место на своей машине! Ну ладно бы он был обычный наркоман, которому повезло, но чтобы бывший военный так «тупил»?! А дальнейшее развитие событий, это уже дело техники. Как говорится, «ищут пожарные, ищет милиция». Убийства, стрельба, бандиты...шериф, специальные службы...

Список героев в книге большой: и киллер, и шериф, и бывший военный. Цели каждого понятно и ясны. Чигур (киллер) единственные в романе кто четко придерживается принципов и полученной задачи. Этакий каток, который не остановить. Некоторые правда пытались...Шериф с горой моральных принципов, который пытается отстоять «старые» мир и порядок. И Мосс, поступки которого периодически ставят в тупик, настолько они противоречат сложившимся обстоятельствам.

И жизнь у них разная, желания, но как-то никто не цепляет. Ну может немного Чигур, который до последнего придерживался миссии. Иногда даже не верилось, что такие люди бывают.

Женские образы в романе постольку поскольку. Даже некого выделить. Хотя нет, девчушка, которая в конце романа была с Ллуэлином, она зацепила со знаком «минус». Зачем было ее вводить в повествование, какую цель или задачу хотел осуществить автор, мне не ясно.

Книга написана в большей степени диалогами, что трудно для восприятия. Разговоры рубленными фразами, без определения кто говорит, постоянно держит в напряжении, в том смысле, что путаешься, кто сейчас говорит из действующих лиц.

Что можно вытянуть из книги? Мир меняется, если раньше, максимум тебя могли ножом пырнуть, теперь пристрелят и не моргнут.

И, конечно, с плохими парнями лучше не иметь дел, обходите их стороной, а если все-таки соберетесь вмешаться в их дела, не оставляйте свою машину (документы, вещи и т.д.) на месте действия. Может быть, тогда вам повезет и вы сорвете куш!

Очень кровавый жестокий роман, в котором показана Америка 80-х, в которой жизнь совершенно не ценится. Поначалу я не мог понять, что в романе такого, что он настолько знаменит. Он состоит из причитаний старика-шерифа между которыми киллеры, наркоторговцы, мексиканцы, сварщики палят друг в друга из пистолетов, автоматов, ружей, обрезов, оборудования для убоя скота. В книге показан хаос безысходной погони. С самого начала понятно, что все кончится плохо, причем для всех.

Чем дальше читаешь, тем все больше проникаешься задумкой автора. Разрушение старого мира, показанное через монологи шерифа, идеально подчеркивается отсутствием пунктуации в тексте. В результате роман становится похож на предсмертный бред больного человека. В то же время, новые правила написания символизируют их затушевывание в реальном мире. Есть Шериф — как столп старых законов. И есть Чигур — как символ того, к чему все может прийти. Но между ними в кровавом хаосе рождается новый мир, которому плевать как на старые законы, так и на новую, еще не созданную идеологию инфернального киллера.

Книга интересная, в ней почти нет передышки, монологи и диалоги героев интересны, Маккарти в конце почти все разжевывает, но это никак не может уберечь вас от безжалостной концовки. Все было плохо изначально, то, что казалось хорошим, было всего лишь ширмой, и прошлое обязательно воздаст всем, но не по заслугам.

Очень мрачная книга, нам со стороны американская жизнь такой не видится.

Но что мы о ней знаем?

За такую пунктуацию надо убивать. Отсутствие каких-либо знаков препинания и обозначения прямой речи приводит к тому, что разобраться, кто какую реплику говорит, можно далеко не всегда. Каждого персонажа Кормак МакКарти называет просто he, так что зачастую даже не знаешь, а о ком идет речь, собственно, пока наконец автор не сжалится и не назовет имя. К тому времени, когда он это сделает, ты уже успеешь забыть или запутаться в происходящем, и придется перечитывать несколько абзацев или диалог заново.

Слог у автор тоже нелегкий — очень близок к разговорному, с пропавшими глаголами, массой просторечных выражений, которые даже по контексту не всегда понятны, с множеством нарушенных грамматических и синтаксических правил (вроде повсеместного двойного отрицания), слава богу хоть техасский акцент не имитирует. К сожалению, заметно, что все персонажи говорят одинаково — что маньяк-убийца, что шестнадцатилетняя девушка — то есть очень сдержанно, с ограниченным вокабуляром, постоянно повторяя последнюю фразу собеседника, как будто соревнуются, за кем окажется последнее слово.

Стиль смахивает на необработанный сценарий — простое перечисление действий персонажа, излишняя детализированность, явно нацеленная на готовую картинку, а не на воображение читателя, когда даже фраза «вытер руку о джинсы» подается в форме «вытер руку о шов джинсов» — точное указание, что именно актеру делать.

Несмотря на все странности стиля, книга производит немалое впечатление — в первую очередь, конечно, благодаря мощной истории и эффектным персонажам, так что цепляет сразу и не отпускает почти до самого конца. Почти — потому что остановится вовремя автор не сумел и концовка завалена: вроде бы уже все закончилось, а шериф все нудит и нудит.

Другое дело, что в книге очень легко идентифицировать момент, сильно выделяющий ее от массы подобных историй про наркоденьги, наемных убийц и крутых шерифов. И нет, это не постоянное нытье шерифа Белла про то, что раньше было хорошо, а теперь все плохо, я слишком стар для этого дерьма, сплошной понос и падение нравов. Это фигура антигероя (сложно сказать злодея, больно уж он далек от добра и зла) Антона Чигура, добавляющего в текст непреходящее ощущение хтонического зашквара. Потом, в более смягченном варианте этот прием будет использован в первом сезоне сериала Фарго — также весьма успешно.

К сожалению, не разделяю всеобщих позитивных отзывов на данный роман МакКарти. Я уже знаком с этим автором по душевной «Дороге» (очень сильная, стильная вещь), так что про первый блин говорить неуместно. Более того, я сперва посмотрел фильм (тогда еще не знал о романе), поэтому имел представление о том, что меня ждет. Прочитал и несколько отзывов, чтобы полнее составить картину. Вот только ожидания и реальность разошлись примерно так, как разошлись железные дороги в моем родном городе – Томске (тут ж\д тупик, если кто не в курсе).

В общем, это, на первый взгляд, роуд-бук (по аналогии с роуд-муви), сюжет предельно просто – один персонаж украл деньги, второй едет за ним, третьи охотятся за вторым. Время от времени возникают другие переменные, но изначальная троица остается верна себе, особо никого не пуская в свои границы. Если копнут глубже, вглядеться в психологию (читайте – додумать, об этом речь пойдет чуть ниже), то книга начинает играть красками. Почему Мосс столь упорно идёт выбранным курсом, понимая, что неправ? Почему Чигур двигается по головам так, будто всю жизнь только и делал? Наконец, почему копы настолько топорные? Старикам тут и правда не место (кто тут старик – вот главный вопрос, каждый видит его по-своему).

Однако, это лишь первая сторона монеты. Есть и обратная, она, увы, неприглядная. И всё дело в выбранном стиле написания романа. Короткие, рубленные предложения сухи до жути. Картинка не рисуется, а додумывается в прямом смысле слова. Это вам даже не гоголевский приём, а гоголевский приём в кубе. МакКартни насильно втягивает читателя в дело, совершенно позабыв спросить у него разрешение (разве добровольное чтение – уже разрешение? – хм). «Дорогу» я читал фоном к трилогии Р. Скотта Бэккера. Так вот после «Дороги» Бэккер выглядит бальзамом на душу. Сухость МакКарти мне совершенно не понравилась. Психологию приходится додумывать на 99%. Я вовсе не против метода додумывания, но не в чистом виде. Кто-то, скорее всего, увидит в этом плюс. Мне это плюсом не кажется. Диалоги – это ещё один провал. Скучные, нелогичные. Раньше мне не нравились только диалоги Старичка Хэма (не все!), теперь – МакКарти в этой книге. Про концовку вообще молчу. Слив жуткий, даже Стивен Кинг теперь выглядит мастером финалов.

Заключение: роман мне не понравился. Идея была интересная, но реализация – очень странная. Перечитывать не буду. Редкий случай, когда фильм в разы сильнее первоосновы.

«Прощайте, старики!» – пришло мне на ум название рецензии, отсылающее (и созвучное) невзначай к роману Эрнесто Хемингуэя. Такой неожиданный посыл действительно получился случайно. Романа Хемингуэя я в помине не читал, хоть и наслышан, поэтому насколько уместен такой выпад, никак не знаю. Но вот вариация на мой лад явно подходит к произведению Кормака Маккарти «Старикам тут не место». Просмотренный в прошлом году фильм братьев Коэн наверняка определил мое решение прочесть Маккарти.

Первое, что замечаешь – неправильный синтаксис. Болезненные ощущения для глаз вам гарантированы. Пропущенные знаки препинания, редко попадающиеся за двадцать страниц, за исключением точки, медленно вгоняют в депрессию. Не выделенные диалоги, иногда затрудняли восприятие: начинаешь теряться в попытке отделить авторскую речь от прямой, кроме очевидных случаев. И как не посмотри, стоит привыкнуть к слогу произведения, как оно затягивает. Мрачное, хмурое, нерадивое произведение – грозовыми тучами нависшее над доверчивым читателем. Подчеркнутая отстранённость и холодность вкупе с всепоглощающим насилием Антона Чигура полный аттракцион современного мира. Вестерн в современных декорациях, где человечья жизнь легко меняется на деньги.

Сюжетная канва романа довольно проста, но в тоже время пронизана своими особенными фишками. В глазах читателя «Старикам тут не место» история об отмирание старого порядка вещей. Перед нами дивный и новый мир по Маккарти: деньги, наркотики, оружие, кровавый бизнес и жуткое, ничем несравнимое насилие, исходящее от Антона Чигура. Полное вымирание знакомой картины нашего мира. Далеко в своих бездушных теориях автор не ушел. Достаточно включить новости, чтобы узнать, как изымают партию наркотиков, ловят очередного маньяка или обвиняют чиновника в пособничестве преступной группировке. Жутко, не правда ли? Как точно Маккарти попадает в социальную проблематику вопроса. Завораживает и пугает. Особенно Чигур, со своей жаждой пустого, необоснованного насилия, воплощающего современное общество.

Прочитав роман, можно только вздыхать и разводить руками. Пытаться доказать, что все не так и даже намного лучше. Хотя каждый из нас знает, что за завесой слов и радушных жестов скрывается мир полный мрака и бессилия.

Неоднозначные отношения после прочтения. Более того – двоякие. С одной стороны передо мной атмосферный триллер с элементом боевика и жестко поданной моралью. С другой это рваное, написанное короткими фразами (не очень люблю так) и странной пунктуацией переполненное насилием произведение. И потому восприниматься оно может по-разному: от полной антипатии до восторга. К сожалению, ничего более Маккарти не предлагает, хотя бы мог.

Рекомендовать «Старикам тут не место» занятие неблагодарное. История больше мужская, а потому легко предположить, что многочисленные ухищрения, стрельба, убийства и прочая кровавая мишура особой симпатии у женского пола не вызовут. Книга для тех, кто в избыточном урбанистическом вестерне способен рассмотреть нотации и предупреждения и не предвзятую мораль, щедро показанную через призму мрачности повествования.

Фильм братьев Коэн в дополнение к книге, смотрится жирным плюсом.

Вердикт: жесткая и брутальная история в стиле вестерн, пугающая своей откровенностью. Маккарти, такой Маккарти.