Михаил Белов «Улыбка Мицара»

Очень и очень неплохое, сильно недооцененное и незаслуженно забытое произведение, выгодно отличающееся от вышедших ранее книг на космическую тему Колпакова, Волкова и Оношко, которых справедливо критиковали за берроузовщину и даже, не побоюсь этого слова, гамильтоновщину.

Действие романа Михаила Белова разворачивается в двух плоскостях: на Лории в системе Мицара, где пытается разгадать тайну этой планеты космонавт Тарханов, оставшийся последним из экипажа после вынужденной посадки, вызванной атакой белых шаров, и на Земле, где другой космонавт — Игнат Лунь — готовится лететь ему на помощь. Собственно вокруг его экспедиции и разворачивается главный конфликт этой, второй плоскости романа: приземленные прагматики считают, что нужно сконцентрироваться на чисто утилитарном освоении Солнечной системы, а романтики ратуют за выход в Дальний космос и поиск разума во Вселенной. К последним принадлежал и Тарханов, сделавший предположение, что в окрестностях Мицара находится планета, симметричная Земле, а следовательно там может оказаться разумная жизнь В принципе земная часть прописана достаточно убедительно и логично, без лишнего пафоса и надуманной приключенщины.

Коллизия на Лории тоже поначалу завораживает своей необычностью для советской фантастики — негуманоидные формы жизни не так часто в ней встречались. Но вот дальше, когда автор доходит до объяснения произошедших там событий, начинается часть, которая мне не понравилась. Чересчур длинно, путано и памфлетно, что придает роману эклектичность. Ничего не имею против сатиры на маоистский Китай, но только в виде отдельного рассказа, а не вставки в данный роман, где она смотрится совсем уж чужеродно. Придумай автор что-нибудь пооригинальнее — я бы и десятки не пожалел для его оценки. Но даже и в таком виде роман «Улыбка Мицара» в целом мне понравился.

В заключение хотелось бы добавить пару слов по поводу ранее высказанных претензий к роману, которые могут создать неверное впечатление о нем.

Звездолеты «из материала, один кубический сантиметр которого весит тонну» никто в романе не строит. Из этого материала, который автор назвал звездолитом, выполнено только пленочное покрытие корпуса с целью защиты от излучения и высоких теиператур. Толщина этой пленки автором не называется, но почему бы ей не быть, например, равным нескольким микронам. Желающие могут посчитать вес такой пленки, чудовищно большим он не будет.

Впрочем и «новейшее достижение электроники и кибернетики XXV века — компьютер занимающий 40 этажей» точно такая же инсинуация, идущая всё от той же невнимательности. На самом деле в романе на 40 этажах размещены кибернетические машины(хорошее русское слово «сервер» в 1969 году еще не было известно), обслуживающие Звездный Совет. Можете сравнить это пространство, например, с занимаемыми серверами площадями дата-центра Гугла, которые составляли еще в 2014 году десять тысяч квадратных метров. Кстати, почему бы им в самое ближайшее время не стать раз в десять больше? А теперь распределите эту площадь по 40 этажам.

А вот анабиозные камеры для оставшихся на Земле жен космонавтов как раз в романе существуют. Ближе к концу одна из героинь объясняет в письме, почему она такой камерой не воспользовалась.

Герои, изъясняющиеся «высокопарным стилем в духе провинциальных актеров XIX века», на самом деле не так уж плохи. В конце концов выбранные для сравнения актеры ничего сами не придумывали, а говорили языком классики. То есть хорошим русским языком. А не языком косноязычных недоучившихся студентов, которым заговорила американская фантастика в русских переводах после 1991 года.

Sumy, ну все огрехи и «неточности», как раз здесь у Михаила Белова, прочитываются легко и без раздражения. Сам роман написан в духе «робинзонады» и лучших образцов звездных приключений, что по определению подразумевает массу условностей. Остается только удивляться таланту писателя, не имевшего высшего технического образования, создавшего такое увлекательное полотно.

Все «несуразные» сюжетные детали никогда и не претендуют на титул теорем и лабораторных величин. В противном случае литературное приключение превратилось бы в научный труд, что совершенно из другой категории литературы.

(Мне, к примеру, сразу же бросились в глаза не анабиозные камеры или возраст, а «еще неизвестные радио-волны». Ну и что? Я прекрасно знаю, что это не физика, а беллетристика. Когда я берусь читать, то прекрасно понимаю, что это именно то, а не иное.)

В пример из зарубежных авторов космических приключений можно в первую очередь привести Э.Гамильтона и его «Звездные короли», которые стали калькой многочисленных горе-последователей боевой фантастики. Вся эпопея «королей» — чистая выдумка, условность и гиперболизация. Но попробуйте предъявить её читателям те же поправки и замечания, и читатели Гамильтона вас засмеют. Потому что Гамильтон создал грандиозное динамичное произведение. Ровно в той же степени это относится и к Михаилу Белову.

И да — я прочел этот роман тоже в детстве. :)

А сейчас у меня в коллекции появилась аудио-книга «Улыбка Мицара» !

НФ роман, пожалуй, самый известный из написанного Беловым. Он посвящен Андриану Николаеву – третьему советскому космонавту и земляку Михаила Прокопьевича. Белов признается: «Меня тогда распирала гордость. Полетел свой – чуваш. Мы даже учились в одном учебном заведении – лесотехническом техникуме города Мариинский Пасад, правда, я на 14 лет раньше Николаева». Это обстоятельство стало мощным стимулом. Чуваш Белов тоже решил ринуться к звездам. Так родился фантастический роман о будущих покорителях просторов вселенной.

Один из запоминающихся героев «Улыбки Мицара» отважный космопроходец Игнат Лунь. Казалось автор специально выдумал имя этого героя. Лунь – слышится что-то древнее и сказочное. Но это не так. Оказывается, жил в Советском Союзе человек с такой фамилией. Правда имя у него другое – Сигизмунд. Но, все по-порядку.

Когда-то «правоверный» комсомолец Миша Белов (он сам себя того так называл) ходил с полярниками по Карскому морю. Было это в 1935 году. Получил как-то раз он команду от капитана судна сопровождать научного сотрудника арктической экпедиции Сигизмунда Луня на остров Вилькицкого. Сели они в бот и отправились через залив, где Обь впадает в Карское море, к острову. Лунь сошел на берег и отправился вглубь острова. Михаил остался ждать его у бота. Остров был наносный и затапливался приливом. Вскоре начал опускаться туман. Михаилу стало страшно. Очень страшно… Был он тогда начинающим мореплавателем. Начало смеркаться. В густом тумане едва угадывалась луна. Сидит он час, второй, третий... Чего только не передумал за это время. Что делать? Возвращаться на корабль? Что скажет капитану? Не знает. Вдруг из тумана вырастает фигура Луня. Несказанно обрадовался ему Михаил, как спасителю. «Слава Богу, – говорит. – Думал все кончено». Эта встреча их была единственной, но запомнилась Михаилу на всю жизнь.

Вскоре Сигиэмунд Лунь – охотовед-биолог, руководитель отряда на эверобойных промыслах мыса Таран, острова Шокальсюго и острова Вилькицкого, перебрался на этот остров на зимовку. Той же зимой, во время ямальсюй экспедиции он пропал. В поисках его участвовали знаменитые полярные летчики Водопьянов и Мазурук. Но тщетно. Никаких следов гибели не было найдено. Официальная версия эвучала так: палатка Луня и его спутника Широких была установлена на льдине, которую оторвало и унесло в Карское море. Вот так появился в фантастическом романе «Улыбка Мицара» Игнат Лунь. Конечно, в образе командора Игната Луня присутствует Сигизмунд Лунь. Во всех произведениях, что написал Михаил Белов есть частица его жизни.

Годы, проведенные за колючей проволокой Колымских лагерей, никогда не уйдут из памяти. Последние годы жизни тема сталинских лагерей занимала Белова все больше и больше. Но, романы «Золотая Колыма» и «Тоннель» остались незавершенными. Обе эти вещи о временах ГУЛАГа. Собирая материал для книги о строителях тоннеля под Татарским проливом, Михаил Прокопьевич встречался с живыми свидетелями тех времен, и потом рассказывал, что видел в глазах строителей страх возврата того времени...

Когда в романе «Улыбка Мицара» Белов описывал трагедию жизни обитателей планеты Лории, он исходил из политических событий в Китае в середине 1960-х годов. Но, размышляя о возможных последствиях политики Мао, он не забывал историю своей страны. У маоизма и сталинизма, и разных других «измов» – корни одни и те же.

Принуждение – вот единственный и самый правильный метод воспитания лориан. Так называемые Зеленые дворцы планеты Лории, служат для того чтобы «перевоспитывать» (читай «перековывать») тех, кто думает иначе. Началось все с того времени, когда вождь Тусарту был вознесен пропагандой до высот недосягаемости. Когда он стал непререкаемо мудр. В «Улыбке Мицара» названы и условия при которых такое возможно. Поклонение вождю рождается фанатизмом. А фанатизм – это дитя бедности. Всяческой бедности, и бедности духа в том числе. После пребывания в Зеленом дворце, отрекается от всего созданного им лорианский художник: «Я отрекаюсь! За свою жизнь я изготовил сотни шарописей. Однако, если подходить к этому с алгоритмом лояльности и преданности нашему великому Тусарту, то все написанное мной до сих пор нужно полностью уничтожить. Причина заключается в том, что я не овладел идеями великого Тусарту, не вооружился идеями Тусарту...» И все же, среди героев романа, да вообще книг, Белова красивых людей больше. Это они строят Олимпийскую планету, они проводят регаты на яхтах с солнечными парусами, они покоряют пространства и время.

В 1991 году члены клуба любителей фантастики из Комсомольска-на-Амуре решили сделать Михаилу Прокопьевичу подарок к 80-летию. Думали, думали и придумали... В романе «Улыбка Мицара» есть такая деталь – на всей Земле далекое коммунистическое Завтра, полёт космолета с землянами за пределы Солнечной системы. Вдруг, один из космолётчиков говорит другому: «За твоё здоровье, Игнат. – Шагин поднял стакан… Шагин молча налил ровно столько, сколько просил Лунь. Лунь взял в руки стакан из простого стекла. Из этого стакана они пили на Венере. Стакан, который побывал почти на всех планетах Солнечной системы. Настоящий музейный экспонат».

Сделали мы тогда подставку из цветного оргстекла для граненого стакана, на обороте нанесли гравированную надпись о том, что это именно «...тот стакан, который побывал почти на всех планетах Солнечной системы». Получился, как и говорил автор «Улыбки Мицара», «настоящий музейный экспонат». Но в отличие от своих собратьев – экспонатов из фондов любого музея – он не пылился на полке, а использовался Михаилом Беловым, как говорится, по прямому назначению.

Надо сказать критики романа, в частности В. Ефименко, обратили внимание на эту сцену в романе, и недоумевали: ну что же это такое! Двадцать пятый век, а Человек будущего, покоритель Космоса – употребляет горькую…

Михаил Прокопьевич рассказывал, когда книга появилась на прилавках магазинов и была замечена читателями, в Москве собрались на совещание писатели, работающие в жанре приключений, фантастики и детектива. Пригласили дальневосточника Белова. Руководил тогда этим совещанием приключенец и фантаст Сергей Абрамов, среди гостей – космонавт Георгий Гречко. Увидев на выставке книгу Михаила Белова «Улыбка Мицара», он взял ее в руки и сказал, что книга побывала в космосе. Оказалось, что космонавт помнит и про граненый стакан, описанный в романе. Кто-то из участников тут же поинтересовался у космонавта: «А, можно ли в космосе водку пить?» Гречко, со свойственным ему юмором, отвечал: «Конечно можно, но только где ее там взять?»

Если бы этот роман вышел лет этак на пять раньше, то Саша Привалов, путешествуя на машине времени, вполне мог бы оказаться в мире «Улыбки Мицара». По количеству ляпов и благоглупостей «Улыбка Мицара» оставляет позади и «Гриаду» Колпакова, и «Пути титанов» Бердника.

Простим автору — новейшее достижение электроники и кибернетики XXV века — компьютер занимающий 40 этажей и делающий миллиард операций в час. Вряд ли кто-то в 60-х годах мог бы предположить как далеко вперед уйдет компьютерная техника в ближайшие 50 лет. Но скажите мне зачем строить на Земле звездолет из материала один кубический сантиметр которого весит тонну? А как за 9 лет долететь до Мицара не превышая скорость света если расстояние до этой звезды 78 световых лет?

А как вам такой разговор :

- Вам, по-моему, 35 лет?

- Да, вы не ошиблись.

- Земных?

- Кто же в космосе ведет счёт по земному летосчислению? Мне 199.

Ну, и сколько же лет персонажу?

А вот такая убийственная фраза;

Не один световой год бороздил Тарханов космос.

Герои произведения изъясняются высокопарным стилем в духе провинциальных актеров XIX века, время от времени доверительно сообщая друг другу что они стоят на пороге открытия великих тайн. При этом улетая в космос на десятки лет спокойно оставляют на Земле жен. (Кстати, непонятно почему в звездолетах анабиозные камеры есть, а для жен космонавтов оставшихся на Земле они не предусмотрены). Оставшиеся на Земле жены просят лучшие умы человечества покорить пространство и время во имя тысяч жен и матерей космонавтов и в последнем разговоре с покидающими их мужьями-космонавтами признаются что у них будет сын.

Впрочем, останавливаюсь, чтобы потенциальный читатель смог бы сам полностью насладится этим опусом. По-моему, Бердник с Колпаковым, и прочие Митрофановы, Кноповы и Константин Волков, просто нервно курят в стороне.

Вы будете смеяться, но именно от таких произведений я просто балдел лет в 12-14.