Сигизмунд Кржижановский «Воспоминания о будущем»

Повесть Сигизмунда Кржижановского «Воспоминания о будущем» — чрезвычайно самобытное (и при этом малоизвестное) произведение русской фантастики 1920-х годов. В центре сюжета находится машина времени, которую создает главный герой. Естественно, этот объект наводит на сравнение со знаменитым романом Герберта Уэллса (который, кстати, прямо упоминается у Кржижановского как предмет чтения изобретателя). В своем отзыве я кратко сравню эти произведения по нескольким ключевым аспектам, показав их существенное различие — каковое ни в малейшей степени не умаляет выдающихся достоинств обеих книг.

1. Если у Уэллса процесс создания машины времени не показан вовсе, то у Кржижановского он является весьма длительным (занимая бóльшую часть повести) и описан довольно подробно, но не в плане технических подробностей (упомянутых вскользь), а в плане теоретических принципов того, чем, собственно, является путешествие во времени.

2. У Уэллса личность главного героя показана в целом поверхностно, но дает читателю представление о важных особенностях его мировоззрения. Герой Кржижановского (исключительный маргинал, который даже не различает человеческих лиц) мировоззрения, по сути, не имеет, и вся его личность целиком направлена только на изобретение, на преодоление обычного хода времени. Его жизнь показана с 4-летнего возраста, когда он, глядя на сломанные часы, задается вопросом — может ли быть испорчено время?

3. У Уэллса почти все действие (кроме предисловия и послесловия) происходит в далеких будущих эонах. И именно в свете этого далекого будущего писатель разворачивает широкий социально-философский дискурс изменений человечества. У Кржижановского в будущем (отдаленном на считанные десятки лет) происходит малая часть произведения, и описана она крайне смутно. А философия здесь совершенно иного «жанра»: она посвящена таким фундаментальным вопросам метафизики, как время и пространство.

Я бы поставил повести «Воспоминания о будущем» высший балл, если бы не определенные претензии к чересчур экстравагантному языку произведения: некоторые эксперименты произвели благоприятное впечатление, но другие (типа слова «человечёныш», т.е. ребенок) показались мне неудачными и сильно резали глаз. Впрочем, я вполне допускаю, что многие читатели как раз посчитают эти эксперименты одним из главных украшений повести.

А знаете, ведь грань между фантастическим произведением с претензией на глубину и глубоким произведением с элементами научной фантастики — очень, просто непозволительно тонка! Порой возьмешь с полки любимый с детства сборник фантастических рассказов (таких раньше издавали ого-го!), да как раскроешь его! А там... А там уже как-то... Как-то не так. Прошло, растворилось, перестало. Бластеры и «ах, как придумал, ну что за фантазия у человека» — больше не оказывают должного воздействия, после чтения этих книг больше не хочется открыть шкаф в комнате родителей и постучать в заднюю стенку, требуя, чтобы там возник проход. И смотришь затем с грустью на эту потертую обложку, на чудесные названия, и кажется, что путешествия во времени — абсолютно в прямом смысле — остались в прошлом. Нам теперь, понимаешь, подавай что-нибудь эдакое, да чтоб со стилем! Проникновение в суть бытия, эй, где это всё? Нет? Скучно... Хоть порой и удается расслабиться под бесконечные похождения столь знакомых однообразных героев, но такова ли цель?

И вот тут в руки обязательно должно попасться нечто подобное. Некий Сигизмунд Кржижановский, о котором в жизни слыхом не слыхивал, всплывает из омута и подкидывает тебе «Воспоминания о будущем». Читаешь: наш, отечественный Борхес. Да ладно? А почему мне ничего не известно? А потому. Потому что Борхес должен жить где-нибудь в Аргентине. Нам не надо Борхеса. Читаешь дальше: путешествия во времени. И что-нибудь еще. Стоп, да я ж вроде бы всех знаменитых отечественных фантастов знаю. Что-то здесь не так...

Ехал я тогда в поезде. Ростов-Москва, перед этим Донецк, но это неважно. Спать хотелось — жуть. Думаю, на ночь глядя почитаю — так ведь все мы делаем, да? Скептически открыв маленький, давным-давно скачанный файлик, прочитываю первую строчку. И время растворяется. Что-что, спросите? Я не знаю. Его уносит проводник, его выкидывает в форточку ворчливый сосед — я не знаю. Может, кто-нибудь подсыпал мне в чай машину времени? Да ну, глупости. Но я определенно не заснул. Я прочитал книгу до конца. Можно было бы, конечно, спросить у Макса Штерера, но дела-то ему — до какого-то лохматого дуралея в красной пижаме и с котом на руках. Макс занят великими делами, трудясь в дореволюционной каморке и с трудом обращая внимание на окружающих его людей.

Проезжая затем по московским улицам, я не мог избавиться от ощущения, что где-нибудь, за одним из тех вот предрассветных окон, в которых уже горит свет, живет гений. Что-то себе изобретает, крутит какие-то гайки, голодает, сходит с ума; а однажды явится на встречу литераторов и расскажет, что наконец-то цель его жизни достигнута: он побывал в будущем. «И, кстати, извините, ребят, но... В данный момент машина сломана. Когда ее починю? Не уверен, починю ли ее вообще. Вам будет удобней считать меня сумасшедшим».

Так вот и скажет.

Я благодарен Кржижановскому за его машину. За подлинную самобытность русской литературы, за экзотический удивительный слог и, конечно же, за фантастику, которую нельзя называть литературной. Это настоящая магия обыденной жизни — о людях, способных перевернуть весь мир, ради того, чтобы оправдать услышанную когда-то в детстве сказку о Тике и Туке.

Прекрасная книга. Открытия продолжаются.

«Машина времени» через призму революционного времени — необычно, стильно и не во всем понятно.

Читал с интересом, как и весь сборник.

Но создается впечатление, будто следишь за гениальным фокусником — интересно, блестяще, феерично, но в конце чувствуешь, что тебя обманули (хотя в этом случае это не совсем точная формулировка) — просто уследить за метаниями мысли автора (а они очень масштабны) очень сложно, если не невозможно

Я прочел эту книгу в рукописи — в РГАЛИ, не скрываю, там в папке моя подпись есть — в 1977 году. И заболел этой повестью, как другие, бывает — «Мастером и Маргаритой», «Бледным огнем», «Осенью патриарха», «Войной конца света», «Гимном Лейбовичу» и т.д. Даже теперь, когда практически весь Кржижановский уже трижды прочитан, для меня эта вещь остается главной, а ее последние строки (про «одно и то же») снятся мне перед пробуждением почти каждую ночь. «Воспоминание о будущем» — одновременно «Шинель» и «Когда спящий проснется». Ниже оценить не могу.

Больше года я высчитывал — какого же года достигает в своем путешествии Макс Штерер. У меня получилось — «1959». А если так, то встающий перед ним в тумане лес почти утративших кумачовость, почти серых знамен — это то самое, что случилось в нашей действительности, притом всего лет через десять после смерти автора повести. «Пророк» — профессия, в древности не считавшаяся почетной. Но, видимо, Кржижановский об этом не думал. Печататься ему хотелось, но приспосабливать свое творчество к требованиям цензуры он не мог вообще. В итоге — не печатался. В итоге — уцелел и вполне реализовался. В итоге — ровно через пятьдесят лет — после окончательной остановки Штерера и возврата в 1929 год — ИМЕННО В 1989 году вышла в Москве первая книга рассказов и повестей Кржижановского — «Воспоминание о будущем» («Московский рабочий»).

Сколько русской литературы (что в СССР, что в эмиграции) нынче даже библиографы вспоминают с трудом. А вот «литература из ящиков письменного стола» (простите за германизм, но по-русски «одного» слова для этого явления пока нет) оказалась тем самым, что спасет нашу репутацию в XXI веке: если нынче у нас и не всегда есть что-то новое-интересное на прилавке, то вот уже четверть века как непрерывно отдают свое заветное наследство архивы. Ладно, попытаемся издать накопленное, а потом — как сказала протопопу Аввакуму бессмертная его супруга Марковна — «Добро, Петрович, ино ишшо побредем».

«Воспоминание о будущем» — книга на всю жизнь. Таких книг на свете очень мало.

Ничего не поделаешь. Судьба. Кисмет.