Александр Кабаков «Невозвращенец»

Небольшая повесть, написанная в разгар Перестройки и вызвавшая после публикации многочисленные брожения и бурления в обществе.

Сотрудника одного из московских НИИ забрасывают в ближайшее будущее, буквально на пять лет вперёд, в 1993 год (кстати, мы то уже знаем, что это был один из переломных моментов, а из 1988 года пока этого не видно), вокруг треш, беспредел, голод и холод. Повесть вобрала в себя все основные перестроечные фобии, в чём-то стала провидческой, хотя пессимистического сценария, описанного в книге, при развале СССР не случилось, но кое-что автор предугадал.

Хорошая, динамичная, написанная бодро и интересно книжка. По современным меркам вроде бы и ничего особенного, но для тех лет весьма радикальная.

Очевидный памфлет даже в момент создания книги. Кстати, само издание этого произведения уже свидетельство состоявшегося краха тогдашней политической системы.

Не хочу раскрывать подробности и так небольшой повести, к тому же предыдущие рецензенты вовсю постарались в этом неблагородном деле, отмечу только, что написано бодро, живо, интересно, со стебом и острым сюжетом.

Просто — история засланца — попаданца в недалёкое будущее, проект по засылке, безусловно, курируется спецслужбой, приключения — резкие, с риском для жизни и здоровья, сам попаданец — классический «лох», который не вымер, и конечно — полная абстракция политической ситуации.

Сейчас многие обстоятельства нарисованной автором альтернативной реальности читателям молодого возраста могут показаться невероятными, но!

Парадоксальным образом история снова становится актуальной и гораздо больше, чем в момент написания.

Одна из задач литературы (и базирующегося на ней кинематографа) – визуализировать будущее, приближая или, наоборот, предотвращая его.

Например, создатели новых гаджетов часто неосознанно воспроизводят когда-то увиденное в фантастических фильмах. (Примечателен в этом плане спор между Apple и Samsung по поводу скопированного дизайна планшетника. В качестве первоисточника своей разработки Samsung представил в суде фрагмент из фильма Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года», где все управление кораблем построено на сенсорных панелях).

***

Но вернемся к предотвращению. Небольшая 40-страничная повесть Александра Кабакова, возможно, спасла Россию от гражданской войны.

Когда во второй тур президентских выборов вышли Ельцин и Зюганов, вся страна прекратила платить налоги и жила ожиданием открытого противостояния.

У Кабакова эта война случилась. И есть вероятность, что растиражированная в сотнях тысячах экземпляров повесть сыграла свою роль в том, что элитные подразделения МВД отказались поддерживать ГКЧП и не пошли против народа.

***

Юрий Ильич – скромный сотрудник одного из закрытых НИИ является лучшим экстраполятором – человеком, который может перемещаться в будущее. Безрадостное будущее.

*

«Ледяной ветер нес снег зигзагами, и белые струи, словно указывая мне путь, поворачивали с Грузин на Тверскую. Где-то в стороне от Масловки стучали очереди – похоже, что бил крупнокалиберный с бэтээра. Я вытащил из-под куртки транзистор и ненадолго – батарейки и так уже катастрофически сели – включил его. «Вчера в Кремле , — сказал диктор, — начал работу Первый Учредительный Съезд Демократических Партий. В работе съезда принимают участие делегаты от всех политических партий России. В качестве гостей на съезд прибыли зарубежные делегации – Христианско-Демократической партии Закавказья, Социал-Фундаменталистов Туркестана, Конституционной партии Объединенных Бухарских и Самаркандских Эмиратов, католических радикалов Прибалтийской Федерации, а также Левых коммунистов Сибири (Иркутск). В первый день работы съезда с докладом выступил секретарь-президент Подготовительного Комитета господин генерал Виктор Андреевич Панаев. … Вчера в Персидском заливе неопознанные самолеты подвергли очередной ядерной бомбардировке караван мирных судов, принадлежавших Соединенным Штатам Америки.»

*

Все действие повести укладывается в одну ночь с нуля часов три минуты, когда Юрий Ильич включил радио, до примерно шести утра, и расстояние — от Белорусского вокзала до Красной площади. Преодолевая свой путь, он несколько раз мог расстаться с жизнью, хотя и был прилично вооружен — в начале калашниковым, потом тэтэ.

Первым встреченным им человеком была женщина из Днепропетровска, приехавшая в Москву за сапогами. Она пряталась на ночь в заколоченном подъезде многоэтажки, и спасенная от верной смерти, чуть не пристрелила своего спасителя, увидев в руках Юрия Ильича новые талоны. Но до этого момента еще много чего случилось. Медленно продвигаясь по ночной Москве, они стали свидетелями, как сотрудники Комиссии Народной Безопасности оцепили дом, выведя в ночь всех его жильцов. Один из командующих операцией зачитал приказ:

«По поручению Московского отделения Российского Союза Демократических Партий, я, начальник третьего отдела первого направления Комиссии Народной Безопасности тайный советник Смирнов, объявляю вас, жильцов дома социальной несправедливости номер – он взглянул в какую-то бумажку – номер восемьдесят три по общему плану радикальной политической реконструкции, врагами радикальной реконструкции и, в качестве таковых, несуществующими. Закон о вашем сокращении утвержден на собрании неформальных борцов за реконструкцию Пресненской части».

Машины и танки двинулись, уводя колонну в неизвестность.

Скажите, автор гиперболизирует действительность? Скорее воспроизводит немного забытое старое – уничтожение людей во время гражданской войны, разразившейся сразу после октябрьского переворота 1917-ого года. Когда массу народа расстреляли не за персональные прегрешения, а за принадлежность сословию.

«Витязи» в черных поддевках по собственному усмотрению классифицирующие окружающих на не жидов и жидов, немедленно уничтожая последних деревянными кольями. Диктатор Панаев, едущий в Кремль на одиноком танке в окружении кортежа из семерых всадников на белых конях. Хорошо знакомые по советским временам объявления: «К сведению господ ожидающих! Сегодня в Центральных Рядах поступают в выдачу: мясо яка по семьдесят талонов за килограмм, по четыреста граммов на получающего, крупа саго по двенадцать талонов за килограмм, по килограмму на получающего, хлеб общегражданский по десять талонов за килограмм, производства Общего Рынка – по килограмму, сапоги женские зимние по шестьсот талонов, производство США – всего четыреста пар….»

Есть над чем задуматься…

https://kobold-wizard.livejournal.com/939531.html

18 апреля скончался Александр Кабаков. Я узнал об этом из некролога, написанного Захаром Прилепиным. Из него же я узнал о том, что был у нас некий знаменитый писатель Александр Кабаков со сверхпопулярным романом «Невозвращенец». Бог весть, почему это названо романом. Там всего два с половиной авторских листа.

Главный герой работает в каком-то НИИ, исследующем Будущее. На основе так называемой «экстраполяции» редактируется текущая политика. Последствия изучаются экспериментальным путем — специалиста-экстраполятора направляют в командировку на пару лет вперед. Полученную информацию оформляют в сухие отчеты, но главный герой излагает увиденное в более художественной форме. По сути Кабаков написал историю об интеллигенте, выезжающем в командировки за рубеж. Пространство заменено на время.

Однажды главного героя вызывают в отдел кадров. Там два офицера прозрачно намекают на возможность сотрудничества. Сначала туманно, а потом более конкретно. Они считают, что в 93ем году, которым занимается герой, есть и другой эстраполятор, представитель соперничающей Редакции. Офицеры рекомендуют отыскать для них этого агента, дестабилизирующего советское общество.

«Невозвращенец» написан в 1988ом. Герой несколько раз отправлялся на пять лет вперед, и изучал развал Советского Союза. По Москве ходят боевики политических партий вроде Революционного Комитета Северной Персии. Основное правительство во главе с генералом Панаевым проводит бестолковые репрессии. Передвигаться по городу без оружия опасно. В городе голод. В ходу талоны, которые ценятся куда выше, чем «горбатые» рубли. В Прибалтике граждан России сгоняют в лагеря... Если забыть про год написания, то эта книга очень напоминает современную кучу русского постапокалипсиса. Собственно даже эпизод с московским метро здесь есть. Хотелось бы похвалить ухваченный «нерв горбачевской эпохи», да только аналогичный нерв продолжает вибрировать уже тридцать лет. Глуховский, Сорокин, Рыбаков, Дивов и т.д. Поэтому с этой точки зрения читать «Невозвращенца» можно только как прогностический памятник, отлитый в перестроечные годы.

Итого: Куда страшнее сквозящее безразличие главного героя к увиденному. Прямо по курсу шторм, который разорвет Советский союз на части. А интеллигенту уже сейчас тошно в своем НИИ под надзором бесов из госбезопасности. Он пишет свое Откровение без страха, без злорадства и без надежды на воскресение. Вот эта выстраданная отстраненность пугает куда сильнее, чем очередной постапок по лекалам Фоллаута.

Не верю.

С подобной темой отлично справился Войнович за несколько лет до, и с генерацией абсурда у него все было в порядке.

А тут автор решить не смог, что же он все-таки пишет — мрачное фантастическое пророчество или сюрреалистическую антиутопию? Так и вышло — ни рыба, ни мясо.

Хочу обратить внимание на то, как же качественно въедаются некоторые стереотипы в головы людей. Раз военное положение — значит, все по талонам. Но если степень разрухи а анархии такая, как описывается — уже ни о какой централизации и контроле ресурсов(что необходимо для талонной системы) речи быть не может. Но ничего, будем игнорировать здравый смысл — как положено талоны, так и будут талоны.

Хотя интеллиегнтская страусиность рассказчика хорошо показана.

«Перестроечная» повесть. Предсказания, которые не сбылись, хотя чего-то подобного тогда с ужасом ожидали многие. В целом -произведение уже подзабытое, и надо сказать, справедливо.

Повесть Александра Кабакова «Невозвращенец» — программное произведение, сразу ставшее культовым: последовала экранизация повести, да и вряд ли найдется в СНГ человек, не читавший в свое время эту повесть А.А.Кабакова. Последующие повести того же автора – «Приговоренный» и «Сочинитель» — не вызвали подобного резонанса. Все остальные антиутопии по разному распаковывали смыслы, заложенные А.А.Кабаковым в «Невозвращенца».

Руководство КГБ получает возможность послать своего агента, обладающего даром экстраполятора в ближайшее будущее — в 1993 год с тем, чтобы он, возвратившись, помог скорректировать политику страны. Главный герой, Юрий Ильич попадает в мир, где Москва реального октября 1993 года совмещена с Буденовском 1995 года. Страна развалилась, и корректные прибалты загоняют русских в концлагеря; вечером по Москве люди ходят только вооруженными; совершается очередной переворот, и генерал Панаев, «спаситель отечества», въезжает в Кремль на белом танке. На улицах города черносотенцы отлавливают евреев, а исламские фундаменталисты берут в плен заложников, чтобы добиться освобождения своего лидера.

Точность «попадания» автора поразительна – автор предугадал все. Возможные возражения можно свести к следующему. Во-первых, все перечисленное одновременно невозможно: люди физически не в состоянии сделать себе столько гадостей сразу. Во-вторых, такое положение не может длиться долго – не хватит сил, да и цивилизованный мир не потерпит рядом с собой Ливан 80-х годов размером в одну шестую часть суши.

Но это только первый слой, нарративный. Пойдем глубже. Что обеспечило повести А.А.Кабакова такой резонанс? События, происходящие в повести, напоминают карнавальную ночь. На этом жутком карнавале дозволено все: убивать, насиловать, совокупляться. И не в укромном уголке, а при свидетелях, театрализовано разыгрывая кровавый спектакль. Чтобы утвердиться в правильности выдвигаемого положения, достаточно вспомнить эпизоды этой повести: оргию в освещенном вагоне метро – он освещен, этот вагон; панка, повешенного прямо в окне и болтающегося в петле много дней. Все убийства, описанные в повести – это кровавый обряд, который дозволено отслужить каждой нации, и каждому классу.

Это социальная катастрофа, ликвидация вертикального измерения, диффузное состояние социума. Однако, эта социальная катастрофа, как ни странно, будоражит. Читателю становится жутко и весело одновременно: человеку предлагается на кровавом карнавале выплеснуть весь потенциал агрессии и ненависти, который он накопил в своей серенькой и кажущейся такой благополучной жизни. В этой связи по новому воспринимается конец повести: главный герой остается в мире постперестроечный тьмы, просачиваясь мимо кураторов КГБ как песок между пальцев. И кураторы – Игорь Васильевич и Сергей Иванович, как ни странно, его отпускают, в обмен на обещание найти для них в будущем более мощного экстраполятора, то есть под «честное слово». На что же намекнул читателям Александр Кабаков, но не досказал, положившись на их догадливость?

Невозвращенец заворожен царством дьявола… и его кураторы тоже заворожены! Я полагаю, что, разговаривая со своим агентом, они уже были в курсе будущего, и оно их вполне устраивает. Действительно, посылать человека в будущее, и полагаться только на его добросовестность и порядочность – не глупо ли? Тут следует предусмотреть двойную или тройную систему электронного наблюдения и фиксации происходящего. И тут следует по новому посмотреть на другой персонаж – женщину, которая сопровождает героя в его путешествии по постперестроечному миру, а под конец путешествия пытается его убить. Только отсутствие у Юрия Ильича подготовки кадрового разведчика мешает ему понять «провальность» её легенды – приехала в Москву из провинции купить сапоги. И это в хаосе гражданской смуты! Но ни главный герой, ни читатели этого не замечают. Первый – потому что объяснение героини хорошо ложится в контекст перестроечного времени и не противоречит его собственному социальному опыту. А читатели слишком стремятся вперед по тексту и не замечают оставленных автором несоответствий.

Итак, чекисты подстраховали одного своего агента вторым агентом, так что отчет Юрия Ильича носил, по всей видимости, формальный характер. А дальше в голову приходит мысль, простая, как бином Ньютона: в силу природного эгоцентризма каждый человек думает, что в условиях социальной катастрофы именно он вытащит свой главный счастливый билет и окажется в этой жизни на коне. Поэтому кураторы и сплавляют Юрия Ильича обратно в будущее, как нежелательного свидетеля, а сами начинают ждать свой счастливый билет. Не в этом ли ожидании персонального успеха на гребне мутной волны и заключается корень произошедших в стране реальных трагических событий?