Михаил Успенский «Райская машина»

Читала я себе зарубежных авторов, читала и пребывала в сладостном иностранном Химэйе, а потом вот подобно Роману Ильичу Мерлину, вышедшему из своего добровольного заточения, я тоже вышла, взяла в руки книгу нашего писателя Успенского и стала читать…Думала я, что отвыкла от всего этого, от имен и характеров русских, от мест знакомых, ан нет, не одичала — пара страниц и я вновь на земле русской, я снова «в здесь» и «в сейчас», в стране, где все всегда не слава Богу, а большая часть населения, кажется и вовсе сошла с ума (причем каждый на свой лад).

Вот перед нами типичный русский герой, ах, нет, извиняюсь – герои это они у американцев, а у нас просто – отличный русский мужик, хороший друг, умный, спокойный, интеллигентный и что всенепременно обязательно – невероятно душевный. А это — новый мир, который и вправду сошел с ума.

Каждый раз после чтения «наших» книг у меня остается дурацкое, трудновыводимое ощущение угнетенности и безвыходности. Мало того, что в жизни все порой не так, как хотелось бы, а тут тебя еще и в книге проблемами подгружают: со страниц обрушивается грубость, хамство, неуважение к другим, глупость...Одним словом «Райская машина» еще раз все это подтвердила – современная литература не окрыляет, не обнадеживает, а тяготит и приземляет, привязывает своей пуповиной к чему-то уже гниющему и откровенно попахивающем, что почему-то нельзя забывать и чем, вроде как, даже надо гордиться – Родина же ведь, народ…

Юмор, присутствующий во всем повествовании, скорее маскирует привкус горечи, который, чем ближе к финалу, все больше и больше проявляется. И фантастичность замысла не кажется хоть сколько-то фантастичной, ибо все до боли реалистично и правдоподобно.

Сразу скажу, я не читаю книги, чтобы убежать от реальности, я читаю их, чтобы закрыв, по-новому взглянуть на будничное, а здесь: закрыл книгу – серость, тоска, сожаления, обман, политика, дураки, минетжеры, открыл – тоже самое. Гм…А ведь написано все и правда очень хорошо. И читать роман хочется, и отложить в сторону просто невозможно. Все выверено и продумано, персонажей и литературными-то не назовешь, ибо сплошь и рядом они – народные и каждый по-своему знаком. Отлично подобраны эпиграфы к главам.

Сам роман на самом деле о той самой, пресловутой душе и о том, что впереди нас ждет не Смерть, а то, во что мы сами верим. Что есть Рай, что есть радость?.. У каждого свои понятия и определения, и уж в соответствии с ними «все мы там будем». Построим Райскую машину, которая любую сказку сделает былью, поверим в нее и умрем за нее и в ней …

Ну да, ну да. Вот я и высказалась, только чувствую себя теперь почему-то точь-в-точь как тот парень, задавший вопрос «личного характера»: «Ага. Я все понял, только не понял, почему мы должны чурок и бомжатину вперёд себя пропускать?»

В разных произведениях классической литературы — от «Короля Лира» до «Айвенго» фигурируют похожие персонажи — старые, много повидавшие на своем веку шуты. Именно у них хватает смелости говорить в глаза владыкам правду, даже самую нелицеприятную. Именно у них хватает мудрости видеть других людей со всеми их достоинствами и недостатками насквозь. Именно у них оказывается достаточно верности, чтоб не бросить своего поверженного господина, когда храбрейшие рыцари давно переминулись на сторону победителя. Вот только шутки их все чаще оказываются горькими, жесткими и совершенно не смешными. Да, в тяжелые времена только шут может позволить себе сказать правду. Вот только услышат и поймут ли его?

Искренне уважаемый мною Михаил Успенский все больше напоминает мне именно такого старого шута, который отчаянно хочет донести до людей некую важную истину, дать нам почувствовать довлеющее над автором чувство надвигающейся беды. А мы все улыбаемся, читая его книги, и говорим, что шутки мэтра что-то стали совсем невеселыми.

Шутки Успенского действительно стали грустными. Ушло из его книг то искрометное чувство юмора, благодаря которым они читались на одном дыхании и разбирались на цитаты. Стиль произведений становится все более тяжеловесным. Вставляемые скорее по инерции в роман хохмы смотрятся в нем все более неуместно. Не так просто определить жанр этого романа. Это уже не комедия, и даже не трагикомедия, а, скорее, некая сюрреалистичная притча, где за внешне совершенно безумной оболочкой скрывается пронзительная и горькая история нашей с вами жизни.

Несколько слов о сюжете. Проживший волею обстоятельств несколько лет безвылазно в тайге, главный герой возвращается к цивилизации и не может узнать свой родной Крайск. Город заполнен какими-то африканцами, территория патрулируется международными силами ООН, состоящими из сикхов. Привычный образ жизни сломан. Вокруг пестрят лозунги совершенно непонятного содержания. В общем, наступил не то вселенский Армагеддон, не то истинно русский Звиздец, а скорее нечто среднее между ними — какой-то Химэй. На протяжении всего романа герой пытается разобраться в происходящем, попадает то в странные, то в смешные, то в страшные истории, встречается с совершенно необычными людьми и попутно вспоминает свое прошлое. Разгадка же событий оказывается неожиданно тривиальной, поразительно реалистичной и чудовищно жестокой.

На протяжении всей книги автор с поразительным упорством и меткостью тычет нас в наши же слабости, пороки и недостатки, а в итоге выносит безжалостный приговор всему обществу, способному на любое злодейство ради мелких бытовых благ, и каждому из нас, чья слепота, малодушие и суеверие помогают негодяям.

Как же мы все, по мнению автора, измельчали! Даже Дьявол — и тот превратился в мелкого беса.

При этом роман очень автобиографичен. В Крайске легко угадывается родной для автора Красноярск, а в главном герое многие черты явно взяты у самого автора. И самое главное — мысли, чувства, проблемы и сомнения героя — очень авторские.

Нельзя не отметить блестящую эрудицию автора, который щедро разбросал по своему тексту разные намеки и аллюзии, а зачастую и прямые упоминания тех или иных событий. Надеюсь, я смог распознать большинство из них.

В итоге книга производит нелегкое впечатление, как каждый текст, заставляющий читателя тяжело и напряженно думать едва ли не над каждой строчкой.

Хочется многое сказать о романе. Упомянуть весьма нетривиальных персонажей, с легкостью меняющих свои личины. Подивиться странным картинам будущего, созданным автором. Восхититься некоторыми эпизодами, вроде тягача-ракетовоза, названного «графиня де Шеврез». Задуматься над многими морально-этическими проблемами, поднятыми в романе. Но, боюсь, будет слишком много спойлеров.

Читайте сами и думайте над этим романом самостоятельно. Он того стоит.

Роман едва ли станет для меня любимым. Но перечитать его надо будет обязательно, уж очень много автор вложил в него. Оценка — за глубину поднятых вопросов и откровенность автора — между 9 и 10, за увлекательность сюжета и легкость стиля — между 7 и 8. В итоге колебался бы между восьмеркой и девяткой, но пронзительная концовка не смогла оставить меня равнодушым.

P.S. Жаль, не прочел этот роман на неделю раньше. Иначе, когда у меня была возможность пообщаться с автором, наверняка бы не удержался и спросил: «Михаил Глебович, неужели все действительно так плохо?» Очень хотелось бы узнать ответ автора на этот вопрос.

«Очень своевременная книга.» В.И.Ленин.

Очень люблю Успенского. Как только прослышал о выходе нового романа — потерял покой и не находил себе места пока не купил «Райскую машину». Сразу же принялся за прочтение. Затратил два дня (если бы не ФантЛаб, уложился бы и в один).

Передо мной предстала новая вариация ирвинговского Рипа Ван Винкля, с нашими современными российскими пришлёпками. Полувынужденно — полудобровольно Роман Ильич покинул цивилизованный мир, вышел во вневременье, отшельником стал. Необходимость заставила возвратиться. И очутился герой в совершенно незнакомом мире (дивном новом). И ужаснулся... Да и как не ужаснуться, ежели всё привычное куда-то (и, похоже, безвозвратно) ушло. Сместились ценности, возникли новые идеалы.... В общем — чёрт-те что. Но вчитываясь, проникая глубже в суть книги понемногу начинаешь осознавать, что это же наш мир, только логически «развитый», это наша современность доведённая до абсурда.

Сейчас идёт тотальное запудривание мозгов, ведущее к их атрофии. В итоге получаем абсолютно внушаемого человека, готового поверить в Химэй, и тому подобную чепуху. Человек перестаёт критически мыслить. Эталоном становится посредственность и серость. А «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные.» «Райская машина» превосходно иллюстрирует эти слова Стругацких. Чёрные пришли...

В общем, Михаил Глебович нарисовал нам очень неприглядную картинку ближайшего будущего. Хорошо бы составить список «обязательных для прочтения» книг, для наших государственных лидеров и на одно из первых мест поместить этот роман-предупреждение.

Но всё же несмотря на жуть произведения, на серьёзность проблем поднимаемых автором — книга вышла очень смешная. Читать одно удовольствие. Легко читается — легко усваивается и заставляет задуматься....

В литературе не так много произведений, в которых инопланетяне прилетают и спасают заблудшее человечество. У Кира Булычева есть рассказ 1989 года «Последние сто минут» — там эвакуация челоечества идёт молниеносно, выборочно, да только целью является спасение остающихся землян. В «Операции «Надежда»» Стругацкие показали последствия спасения Странниками жителей погибающей планеты. Инопланетяне Михаила Успенского эвакуируют всё человечество на его историческую родину: в далёкую высокоразвитую планетарную систему, богатую природными дарами и высокоразвитую технически цивилизацию, некогда потерявшую корабль с юнными космоплавателями, ставшими прародителями земного челвоечества. Телепортационные Узлы не справляются с воссоединением сироток земных со своими родителями, поэтому для попадания в Пай устроены очереди: пенсионеры и калеки сначала, потом граждане развивающихся и голодающих стран, безработные.. Сторонний наблюдатель поражён единодушием правительств мира развитого: в едином душевном порыве уступили свои квоты на переселение в Рай африканцам жадные потомки империалистов? Параллельно с людьми тем же транспортом инопланетяне получают особо токсичные отходы для переработки? Собственно, этим уже всё сказано и все секреты выданы, микрорассказ 1981 года Виталия Бабенко «Трудоустройство» расписан в трёхсотстраничный роман, с фирменными шутками, какие только Успенский и может наблюдать в окрестной жизни («сосут страну минетжеры, досасывают», «нежная и безответная любовь к арабам», «не трожь святое — вонять не будет»). От патриотов достанется Успенскому за то что россиян он сделал хуже немецких фашистов, от либералов — что хвалёная демократия оказалась пустышкой, от бойцов энбэпе — что не верит в их слаженность, от верующих — за атеизм, от материалистов — за мистицизм.

Надо брать пример с Романа Ильича: оторвавшись от реки повседневности пожить в тишине схрона без каких либо новостей и вернуться к людям — многие вашие инфоповоды просто бредом и пустышкой оказываются. Шаг второй, подсказывемый Успенским: действуйте, господа товарищи, действуйте. Нечего из себя небожителей корчить, затаившись в башне из дубового сруба в тихой тайге спокойствия: именно из-за такого бездействия машина продолжает катиться под уклон.

«Какой же мудрый и отважный муж такую сволочь стал бы избавлять от уз, любезных ей? Кто раб нутром, того невместно вызволять извне». (Дж. Мильтон. Возвращенный рай. Пер. С.А. Александровского).

Это злой роман. Это дьявольски злой роман. Забирающий получше зелья от ключницы. Взрывающийся атомной бомбой в голове. Заставляющий гомерически хохотать и непритворно ужасаться. Возможно, это лучшая вещь из написанных Успенским до настоящего момента. Потому что переполнена болью и отчаянием, лишь отчасти скрытыми за привычным сарказмом. Да и сарказм стал очень уж едким, издевательским и беспредельно мизантропским. Автор явно устал от иносказаний, метафор и жихарских притч. Переполнилась чаша его терпения, вот и выложил сразу все, что накопилось. И пусть в итоге сюжет доведен до абсурда, но то и ужасает, что слишком уж этот абсурд похож на нынешнюю реальность. Данную, так сказать, во всех ощущениях. Эффект, безотказно срабатывавший в пелевинской Жизни насекомых, но кратно усиленный искренностью автора. В свою очередь, подобное эмоциональное, стрессовое переживание мерзостной действительности можно встретить в последних романах Рыбакова — как и ностальгию по безвозвратно ушедшим светлым сторонам советского быта — но Райская машина, по счастью, лишена характерной для Рыбакова лекторской брюзгливости. Оттого еще более страшна. Жизненна уж слишком, в том числе и по стилю. Роман написан легко, буквально одним росчерком, без провисаний и длиннот, естественно, плавно развивая действие вплоть до финальной точки. Герои — в особенности, главный герой — очень органичны в своем поведении, реакциях, диалогах. Количество стеба остается в пределах разумного, что в особенности выгодно отличает этот роман от предыдущих. Фарс наконец-то стал оттенять трагедию, а не затмевать ее, что заставляет считать Райскую машину качественным прорывом для автора, безусловным успехом, по крайней мере, с моей точки зрения. Ожидая встретить очередные искусные игры с русским языком, каламбуры, хохмы и рефрены, я вдруг столкнулся с предельно, отчаянно серьезным произведением, проникнутым тоской и гневом, с безнадежным воззванием к чему-то почти обретенному, но уже утерянному. Нельзя сказать, что это новые темы для Успенского, но никогда ранее он не выражал их столь болезненно ярко. Впрочем, Успенский не был бы самим собой, если бы совсем воздержался от словесных игрищ и гэгов как самоцели. Безусловно, всегда приятно похихикать лишний раз — но иногда этот раз становится уж совсем лишним.

Вердикт: на голову выше по крайней мере всех недавних вещей этого автора. Всем поклонникам Успенского в частности и трагифарсов в общем настоятельно рекомендуется.

На девятку в оценке не смотрите. на самом деле там семёрка. Но разве можно не уважить старую любовь? Даже если грудь уже опустилась, а во взгляде светит застарелый цинизм и тени выросших детишек.

В первое прочтение никак понять не мог, это сатира такая абсурдная или абсурд такой сатирический. Ведь роман-то по сути реалистический. Всё как в жизни. Правда бывает настолько безумной, что самая наглая ложь рядом с ней кажется откровением.

Если присмотреться к «репортажам» о «посмертии светлом», то видно, что они один в один наши родные новости и реклама. Да и в целом жизнь. Вместе с идиотскими образами абсолютного, иррационального счастья в контраст, что все вокруг видят своими глазами, но продолжают с непонятной надеждой мечтать. И чем абсурднее мечта, тем сильнее надежда. И в центре человек который всё, казалось бы, понимает... А сделать не только не может. Но даже не знает с какой стороны подойти.

И какая тут фантастика? Ре-а-лизЬм.

Впрочем последующие прочтения не изменили мнение. Основная ассоциация... Знаете, есть такие таблетки, которые натослько горькие ,что от них остаётся приторное послевкусие. Вот тут так же. И да. Книга ни разу не смешная.

Апокалипсис бывает разный. Экологический, эсхатологический, социальный. У каждого писателя своя манера писать, как все накрывается медным тазом – разная форма тазов и зона покрытия. Успенский выбрал не самый простой путь и написал книгу об абсурдном конце света. Язык не поворачивается назвать «Райскую машину» сатирой – она богаче, чем заезженное «обличалово». Получился «маскарадопокалипсис»: ГГ оказывается в центре бразильского карнавала, упорно движущегося к бездне. Мелькают маски, балагуры, провинциальные актеры, клоуны, и – правда, значительно реже, чем в Рио, — женщины. При этом абсолютно по-карнавальному ни капли достоверности – сюжет абсурден, герои даже не стремятся походить на полноценные личности, от них этого и не требуется. Недочет? Пожалуй, что нет – гамлетам тяжело найти себя у Гоцци и Гольдони.

О чем же в таком случае книга, если и сюжетом, и героями автор жертвует? Во-первых, она о движении к концу света, о сознательном выборе народов и государств в пользу ухода из бренного мира. Этим и отличается апокалипсис Успенского: людей никто не толкает в бездну. Все сами, на добровольных началах и с песней. Прослеживается что-то древнеегипетское; мысль о том, что земная жизнь – лишь подготовка к другой, более важной, получает в мире Райской Машины второе рождение. На фоне такого заката и бегают по подмосткам ряженые в маски дикаря, блаженного, пламенного революционера и даже князя лжи.

Во-вторых, и наверное, в-главных. РМ – это книга об адаптации. На схожую тему любил и любит писать Евгений Лукин – еще один блестящий «провинциал» от фантастики. Есть нынешняя действительность, и есть люди, которых так и не поехали по пост-перестроечным рельсам, хотя любви к советскому строю, возможно, никогда не питали. «Райская Машина», на мой взгляд, — это и есть попытка показать, как видят «неадаптировавшиеся» мир вокруг нас. И не просто видят, а пытаются хоть сколько-нибудь вписаться в непонятные рамки. Они наблюдают, как обесцениваются накопленные знания (отсюда в РМ римские холмы, наполеоновские генералы и пр.), как «непонятно-куда» и «непонятно-зачем» уходят друзья и любимые, как одиноко в конце концов становится в непонятном мире, который непредсказуемо жесток, непредсказуемо ласков, а по большей части туп и индифферентен.

Язык оказывается под стать карнавальному повествованию – он так же брызжет афоризмами, каламбурами – все через край, с превышением допустимой концентрации на погонный метр. Где-то Успенский просто забавен, где-то повторяется, где-то открывает ногами двери в золотой фонд едкой мысли. Фраза «у нас любое время –советское» достойна, на мой вкус, звания самого злого афоризма нулевых и семинара по лаконичности на филфаке.

Странное чувство возникает, пока читаешь – вроде смешно, а ощущение при этом как будто Успенский задает читателю (и чуть ли не лично мне) нещадную порку.

Хорошо ли там, где нас нет? Это мало кому ведомо, но большинство разумных обитателей планеты Земля в той или иной мере уверены в истинности этого утверждения, и неудивительно, что раз за разом люди оказываются увлечены разнообразнейшими обещаниями и описаниями грядущего рая, до которого лишь надо добраться, а где именно он расположен — за морем-океаном, в земле обетованной или в светлом будущем — это уже малозначимые детали. А уж если рай можно увидеть своими собственными глазами, а заодно послушать и даже пощупать тех, кто уже туда попал, но вернулся, чтоб о нем рассказать, да еще Земле грозит неминуемая гибель, и к тому же отбытие в этот самый рай не сопряжено ни с какими страданиями, отлично организовано и сопровождается удивительно альтруистичными акциями, то поражаться останется не тому, что райская мечта в мгновение ока охватила всех землян, а тому, что это не случилось еще быстрее.

Поражается происходящему и Роман Ильич Мерлин, несколько лет безвылазно просидевший в тайге практически без связи с внешним миром. Знай он, как всё обернётся, может, и поменял бы своё решение не слушать и не читать никаких новостей. А может, и нет. Теперь уж какая разница? Теперь понять бы, что вообще вокруг происходит и какую роль во всём этом сыграл его недавно погибший друг и покровитель.

Будь я склонен к громким фразам, сказал бы, что «Райская машина» была, наверное, последней попыткой оценить, в верную ли (исключительно для меня!) сторону движется творческая мысль Успенского. Предпоследняя такая попытка, скажем, принесла неутешительные результаты (я имею в виду «Три холма...»), и если б впечатление не улучшилось, боюсь, от новых книг писателя я бы зарёкся если не навсегда, то очень надолго, так что приступал к чтению с немалой опаской. Однако негативные ожидания начали развеиваться буквально с первых страниц: казалось, к читателю наконец вернулся тот же острослов, балагур и хохмач Успенский, который каких-то семь-десять лет назад был лицом отечественной юмористической фантастики. Тот, да не тот. Тенденция к увеличению доли шуток на злободневные, а не общие, темы, никуда не исчезла, больше того, возможно, именно в этой книге она достигла своего пика. Невооружённым глазом видно, как беспокоит писателя то, что происходит сейчас с нашей страной, с людьми... Да и со всем человечеством, в общем-то. Причём избрал Успенский для выражения своего беспокойства не попытку ответа на один из вечных русских вопросов, как часто бывает.

В романе показан не вариант дальнейшего обустройства России и не попытка представить, как мы дошли до жизни такой. Здесь изображена совсем другая Россия. Гротескная до жути... и отнюдь не нереальная, от чего становится ещё неуютнее. На первый взгляд — бред ведь совершеннейший. Сикхи-миротворцы, Достигшие, чвели, какой-то лайн, какие-то номера... Чепуха, в общем, на постном масле. А присмотришься — люди-то те же самые, точно такие же, как сейчас. И ведь хочется сказать: ну я же не такой, и никого таких не знаю, а если и знаю, так их мало... И хочется, и скажешь даже. А потом и призадумаешься — а вправду ли не такой? Или, может, самого себя обманываю? Невесёлые мысли, в общем, вызывает эта смешная — действительно смешная — книга.

Автор не даёт ответов, рецептов, да даже лозунгов. Роман призывает к одному — осмотреться и задуматься. О себе и об окружающем мире. Тяжело? Да. Неприятно? Очень даже. Грустно? И это есть. Только когда-то это ведь нужно сделать. Так почему не сейчас?

Роман Мерлин (Мерлин — не имя и не прозвище, а фамилия, но тоже вполне говорящая), скрывавшийся энное количество лет в сибирской тайге (правда, не в хижине отшельника, а в элитном коттедже со всеми удобствами, но без радио и интернета) возвращается в лоно цивилизации. А в мире-то за время его отсутствие произошли такие перемены, что «мало не покажется» и все бредят каким-то Химэем! Однако, оправившись от первоначального шока, Роман (а с ним и читатели) понимает, что на самом-то деле ничего не изменилось, словно и не уходил никуда, а творится вокруг то же, что и творилось всегда — очередное нагибалово. Человек ведь так интересно устроен, что готов поверить в любое светлое будущее, лишь бы его преподнесли на блюдечке с голубой каёмочкой. Пусть это сделает кто угодно — очередной пророк, батюшка-царь, революционер с грандиозными идеями или дяденька-миллиардер с тугой мошной... , лишь бы самим ничего не делать. А уж сколько раз твердили миру «На Бога надейся, а сам не плошай» и «Умирать собирайся, а пшеницу сей». Райская машина, она не в книге, а у нас в головах и пока мы это не поймём, пока не научимся своей головой думать, нас «химэют» и будут «химэть». Химэй не близится, он давно уже здесь! Чувствуется, что у автора наболело, с такой злой и тревожной иронией описывает он весь этот карнавал бреда, в котором находится Мерлин, а фактически — и мы с вами. Гротеск, присутствующий в романе, только усиливает атмосферу всеобщей тревоги и растерянности. Вместо с тем книга можно назвать смешной, вот только смех этот горький, сквозь слёзы, как в сатирах Гоголя и Салтыкова-Щедрина, традиции которых прямо продолжает «Райская машина».

Итог: один из лучших за последнее время образцов социальной фантастики, искренняя, очень эмоциональная антиутопия, книга уже не предостерегающая, но бьющая тревогу, кричащая во весь голос. Несомненный успех автора.

Когда имеешь дело с работами Успенского, не всегда понятно, чего ожидать. После остроумной и наполненной скрытыми и не очень цитатами трилогии о Жихаре, после красочных конспирологических построений «Посмотри в глаза чудовищ», после тонкой сатиры рассказов и повестей, могло быть все, что угодно. Итак, новый роман, выпущенный параллельно с новым романом давнего соавтора Лазарчука, новая серия.

Зачин, как таковой, отсутствует. Главный герой с говорящей фамилией Мерлин, а с ним вместе и читатель, погружается в ситуацию буквально с нуля, выбравшись из глухой тайги к цивилизации. И, подобно заколдованному чародею артурианы, Роман не узнает мира. Первый же встречный, то ли казак, то ли речной капитан, огорошивает волной непонятных, но как бы само собой разумеющихся сведений. Вместо документов теперь австралийские племенные обереги-чвели, следует опасаться представителей миссии ООН из народа сикхов, а еще есть новый пресветлый пророк, а еще есть какой-то лайн и очередь в нем... Словом, вот тебе, таежный затворник, очень кстати подвернувшийся янтарный чвель Достигшего и иди к людям, там сам во всем разберешься.

Успенский несколькими хирургически точными словами создает на редкость острые и сильные характеры. Его характеристики убийственны, а ситуации невероятно достоверны. Хотя поначалу нелепые ситуации могут вызвать усмешку — да полноте, так не бывает, но по мере того, как герой узнает все новые и новые факты, роман наполняется горечью. Возможно. И, как знать, может, к тому все и идет. Смешение, информационный хаос, подрыв устоев — а потом? Что за ними? Что будет с народами, у которых из-под ног выбили почву? А что, если «посулить им светлую вечную жизнь, вместо этой — короткой и страшной»? Ведь бегом побегут в неизвестность, вместе с трупами и ядерными отходами, одним конвеером. И остающиеся будут черной завистью завидовать тем, кто ушел. Неужели спасутся от тщательно культивируемого мракобесия только те, кто уйдет в изоляцию, в тайгу, обратно в каменный век, как это сделал эвенкский художник, а ныне шаман и вождь Толя Чарчикан? Однозначного ответа автор не дает. Финал можно понимать по-разному.

В целом — что называется, накипело. Успенский написал о том, что видит, предложил свой вариант развития существующих в мировом и российском обществе тенденций. Изложил свое виденье сочным, емким и лакончиным языком, наполнил скрытыми и раскавыченными цитатами, для узнавания которых нужен некоторый интеллектуальный багаж, вложил солидный жизненный опыт, изрядную долю цинизма и осветил толикой веры в людей. Получился, по выражению Дмитрия Быкова, «страшный и трагический роман», я полностью согласна с этим утверждением.

Итог: Роман оставляет горькое послевкусие безысходности. Одна из самых сильных и спорных вещей, прочитанных за последние полгода. Если оценивать — то однозначно 10 баллов.

Великолепный роман! Просто блестящий! Уже который год мечтаю встретить и прочитать произведение, которое бы доставило удовольствие от самого процесса чтения, не скукожилось к финалу (чем, увы, грешат многие современные романы) и оставило после себя яркое послевкусие. Свершилось, наконец-то, алала!

Книгу едва дочитал, но уже хочется снова перечитывать... Это же «12 стульев» от фантастики! Роман, который можно растаскивать на цитаты буквально постранично — что ни абзац, то перл высочайшего уровня! Ибо написана «Райская машина», надо отдать ей должное, просто филигранным языком. Чувство юмора и эрудиция Михаила Глебовича вызывают неподдельное уважение и очень жаль, что этот талантливейший отечественный ПИСАТЕЛЬ, увы, ушел от нас, так и не заслужив положенной ему доли внимания и почета...

Тем более, что после похождений Жихаря и иже с ним ему удалась очень крутая и забористая вещь... Ибо насколько эта книга гомерически-смешная, настолько же и страшная. Буквально — до жути! Сибирский писатель Успенский как-то сумел эти два полюса непротиворечиво сочетать — впрячь, как говорится, коня и трепетную лань в одну литературную телегу. Причем, его роман даже пророческим назвать нельзя — вся описанная в нем невероятная хрень происходит с нами ПРЯМО СЕЙЧАС! Кафку не только сделали былью, но пошли еще дальше — теперь усиленно лепят из него МИФ.

Вот как вам, например, такая цитата? Ничего не напоминает?

«Какая система, помилуйте! У нас все основано как раз на хаосе. Нужно только уметь плавать в этом море… Главное – смутить умы, а уж со смущенным умом мы как-нибудь управимся. Намеки, детали, проговорки – это страшная сила…»

В общем, грядет что-то очень нехорошее... Похоже, самое время закупать тушенку, копать землянку и заводить дружбу с чукчами. Господа единомышленники — встречаемся на сто первом километре. Условный пароль — чвель из березы на шее и томик Успенского подмышкой. Алала, родимые!

P.S. Перечитал комментарии ниже и ужаснулся — сколько же здесь самоуглубленных ценителей антиутопий, которые, между тем, так и не развили в себе способности за тремя соснами замечать дремучий лес... Мне кажется, что если Химэй и будет придуман, то как раз для тех, кому расово-правильный КОФЭ важнее всяческого смысла.

Михаил Успенский всегда был бешено эрудированным и неудержимо остроумным автором. Это и перекашивало его репутацию. Слишком многие считали (и до сих пор считают) красноярского автора мастеровитым начетчиком, который ловко, но бездумно жонглирует аллюзиями, смешивая Проппа с Барковым, Борхеса с Доценко, а путь самурая с очередью в гастроном. Впрочем, велик и отряд читателей (ничтожную часть которых составляю я, ничтожный), который видит в Успенском глыбу и производителя близки к совершенству многосмысловых конструкций, в которых под взбитыми сливками незатейливых аркад прячутся не только курага с черносливом, но и чили с прочими гондурасами.

Отряд последние годы находится в заметном унынии, поскольку постжихарские романы Успенского (в том числе соавторский марш) слишком старательно работают на версию антагонистов. «Райская машина» боевых пионеров не сильно утешит.

То есть мир не без добрых новостей: Успенский по-прежнему умен, остроумен и зол, по-прежнему наблюдателен и по-прежнему умеет придумывать щемящие концовки. Ну и рифмованные строчки, свои и чужие, глумливые и тоскливые, ложатся в ткань как надо. И уж в любом случае «Райская машина» внятней и четче предыдущей работы про три холма на краю, на которую, честно говоря, все-таки сильно похожа – и настроением, и подходом к сюжету. В этом, похоже, и засада.

«Райская машина» слишком уж проста. Фабула, по большому счету, сводится к удачному образу, придуманному Успенским: дошедший до Китая римский легионер возвращается в родимый дом, который за сорок лет, оказывается, превратился в бред на колесиках: боги свергнуты, все исповедуют провинциальную ересь, вырезая упрямцев, и легко отмахиваются от тени во весь северный горизонт. Герой романа не Вселенную покорял, а ховался от кровавого режима на таежном хайтековском хуторе, блаженно променяв радио с интернетом на младогегельянцев с Плутархами. А когда вернулся, обнаружил, что мир выстроился в очередь на тот свет, деятельно вырезая наглецов, которые норовят без очереди. И вот он ходит, удивляется, пытается объяснить, получает по башке и сожалеет о затянувшейся попытке к бегству.

Не то плохо, что на похожую фабулу нанизывали сюжет несколько тыщ авторов, от Гомера с Вольтером до Свифта с Холдманом (ключик к сюжету, который я не сдам, использовался чуть реже, но тоже затерся основательно). Плохо, что интрига «Райской машины» исчерпывается главе так к третьей, обессмысливая и авторские намеки, и ружья по стенам, и возвратно-поступательную композицию (каждая глава бьется на две части, действие первой происходит в настоящем продолженном времени, вторая представляет собой хронику таежного бытования). Читать, это, конечно, не мешает, стиль и слог Успенского остается завидным, хохмы в ассортименте, как и горькая усмешка с общеобразовательным аспектом, а некоторые самоповторы (боевые старушки, странные квартиры, гордый тат) трактуются как такой подмиг посвященным – но все равно кульминация производит легкое впечатление обмана: в смысле, а где фокус-то?

Впрочем, фокуса никто не обещал. Обещали рай. Его и дали.

Теперь не жалуйтесь.

Прекрасная книга.К сожалению пророческая.К еще большему моему сожалению,через шесть лет после её выхода,кое-что уже начинает сбываться...В «Райской машине» есть очень страшные слова: «Фашизм — это естественное состояние человечества». Так вот- это НЕестественное состояние,но по моим ощущениям,нас всеми силами пытаются загнать в него стройными рядами.И вот это страшно.

Вместо эпиграфа

«Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок».

В советские времена был один анекдот. В нем профессор, принимающий вступительные экзамены в ВУЗ, обнаруживал, что абитуриент не знает ни кто такой Ленин, ни что была такая Великая Октябрьская Революция и т.д. Ошарашенный профессор спрашивал у юноши, откуда тот приехал. Получив ответ, профессор мечтательно восклицал: «Вот бы бросить все и уехать в ваш N-ск».

«Райская машина» — это тот же анекдот, только сюжетно вывернутый наизнанку и превращенный в страшную сказку для взрослых. Главный герой, эдакий рефлексирующий интеллигент с говорящей фамилией Мерлин возвращается из глухой тайги в социум после нескольких лет добровольного отшельничества. И попадает в «дивный новый мир»: в страну введены миротворческие войска ООН, состоящие из сикхов; случайным спасителем от местечковых грабителей становится масай; все прогрессивное человечество мечтает попасть на какой-то Химэй, а молодежь бьет олдей (стариков, а не писателей). И ГГ ничего не остается как разбираться в этой головоломке и решать один из вечных вопросов русского интеллигента «что делать»?

Благодаря небольшому объему и динамично развивающемуся сюжету роман читается легко. Правда, когда начинаешь замечать еще и написанное «между строк», а также проводить параллели с днем сегодняшним – становится если не страшно, то, как минимум неуютно.

«Райская машина» — это, наверное, лучшая отечественная социальная фантастика, прочитанная мной за последние несколько лет. У М. Успенкого получился отличный роман-предупреждение. Если мы забудем, что человек – это существо мыслящее, если превратимся в некритичных, бездумных потребителей того информационного продукта, которым через СМИ нас потчуют сильные мира сего, то однажды, говоря словами одного из героев книги, станем собираться в Нижний Мир, хотя будем думать, что в Верхний.

P.S. Слово «минетжеры» теперь прочно вошло в мой лексикон.

Бывает смех сквозь слезы, а бывает с точностью наоборот — сквозь смех проскальзывают вовсе невеселые нотки. Именно такое впечатление остается по прочтении «Райской машины» Михаила Успенского.

Действительно, разве может не вызвать смех появление сикхов — миротворцев на просторах Сибири, или «старец-молчальник», оказавшийся диджеем, или выяснение вопроса, как все-таки можно определить, кто из студентов ВУЗа был зачат постом — продолжать можно до бесконечности. А вот если приглядеться...

Есть такая легенда, что будто бы великий чародей короля Артура, Мерлин, не умер, но был погружен в беспробудный сон на века. Но сон все же не смерть, значит, он может вернуться. И какие изменения увидит он в мире?

Видно, не спроста главный герой носит гордое имя Роман Ильич Мерлин. Он, конечно, не заснул, но находился в добровольно-вынужденном отшельничестве в глухой тайге. Но пришлось ему все же в силу обстоятельств выйти к людям. Ну что уже может, казалось бы, сильно измениться в современном мире, чем можно поразить человека пережившего уже смену «общественной-политического строя»?

Выясняется, что весь мир сошел с ума, и никто толком ничего не может пояснить бывшему отшельнику. Вот и приходится Мерлину разбираться самому — какие-то чвели, лайн, Достигшие, непонятные лозунги, непривычное поведение земляков. Выясняется, что вроде бы, к Земле летит астероид, который может уничтожить все живое, вроде бы, есть какой-то Химэй, прародина человечества, потерянный рай, где ждут с распростертыми объятьями всех-всех, особенно калек, сирот и неимущих. Где будет всем счастье, причем, заметьте, совершенно задаром. И что самое странное для Романа, практически никто в этом не сомневается.

Спросите, о чем же собственно книга? Наверное, все же о том, что человек всегда должен оставаться человеком, причем человеком разумным. Увы, едва ли большинство современников заслуживает этого гордого видового названия. Доминирующим видом стал не человек думающий, а человек потребляющий — не обязательно потребляющий материальные блага, а еще и, скажем так, виртуальную продукцию, то, что предлагают масс-медиа. Потреблять информацию получается хорошо, а вот анализировать — едва ли. Конечно, правящую элиту это вполне устраивает, но к чему это может привести впоследствии не совсем ясно.

Говорят, что фантасты не предсказывают будущее, а предотвращают его. Так, может быть, не будем спешить на Химэй?