Аркадий и Борис Стругацкие «Десантники»

Что нужнее — бесшабашная храбрость или благоразумная осторожность? Стругацкие делают выбор в пользу второго, но и без первого больших успехов не достичь.

Да, геройство, а тем более опрометчивое, необдуманное геройство до добра не доводит. Атосу нужен был материал и он его добыл, но чуть не погиб при этом. И как всегда, всех спас Горбовский.

Интересное произведение. В не которых моментах правда скучноватое, но все таки сам факт неизведанного захватывает.

Неплохой рассказ, но, имхо, не шедевр. И дело здесь не в скуке, которая порой возникает при чтении, а в одном из главных персонажей по фамилии Сидоров. Нереальный персонаж совершенно. Не в том смысле, что таких людей не бывает, а в том, что «таких не берут в космонавты» :) по определению. Черт с ним, с этим авантюризмом, это я еще понять могу, но то, что он целый год болтался на орбите и не удосужился по нормальному подготовиться к своим биологическим экспериментам — ни в какие ворота не лезет! Поэтому только 7/10 и то потому, что в цикле «Полдень, XXII век» этот рассказ смотрится лучше, нежели будучи самостоятельным произведением.

А вот этот советский рассказ мне понравился, как противопоставление всей советской фантастике с её обязательным героическим жертвоприношением. Точно, верно, убедительно и доходчиво. И, казалось бы, все должны понять. Ан, нет. И даже сегодня многие поют гимн бездумному, безумному жертвоприношению во имя и во славу и ради... А вместо точек добавь любое слово. Я всегда буду помнить слова, что героизм есть следствие чьей-то глупости.

Настоящий десантник — живой десантник.

До сих пор к сожалению эта мысль не является главенствующей.

Атоса я не узнал, пока его не представили. Все-таки год в положение ожидающего просителя, после 18ой комнаты, где он не был капитаном, только потому что не считал нужным бороться за это звание, немного не складывалось в моей голове. Но сажать корабль, рассчитывая только, что Горбовский оклемается и взлетит все-таки очень опасно. Или плохо его учил сам Горбовский. Это не горы. Спускаться иногда проще, чем подыматься.

Какая-то лютая смесь неимовернейшей ностальгии, чуть ли не преклонения перед умением сочетать высокий штиль с банальным развлекаловым и — то ли сожаления, то ли досады, заквашенных на неуместном булькающем снисхождении. Вот, такие, вот — разномастные растопырчатые эмоции.

И дело тут вовсе не в том, что это — фактически — некий осколок стародавних советских времён. Ностальгия — вовсе не по прелестям СССР. По тому… трудноформулируемому ощущению сопричастности некой… человечьей стае, принадлежность к которой определялась не бумажкой, не решением начальства, а — чем-то сугубо и 100%-но личным. Чем-то исконно — глобальным. Ради чего вполне себе стОит и жить и умирать. С чистым сердцем и с полным осознанием счастья.

Умение же сочетать «правильное» с «бесполезным» — это, действительно, некое подобие чуда. Способность мастрячить натуральные боевики, технически при этом не выходя с поля обычных моралистических нотаций — это прямо-таки сравнимо с каким-то тайным знанием, передаваемым лично, с глазу на глаз, друг дружке в глубинах некоего тайного общества. И очень жаль, однако, что практически все члены сего тайного общества на сегодняшний день вымерли. Не оставив при этом даже намёка нынешнему поколению литераторов — что же это была за тайна, хотя бы приблизительно, хотя бы в общих чертах.

Ну, а булькающая снисходительность — от неубиенного факта того пренеприятнейшего обстоятельства, что в чисто техническом отношении все живописуемые детали — уже давно и бесповоротно устарели. Самое горькое при этом то, что причина такового пренеприятнейшего факта — она абсолютно необъяснима. Я, к примеру, вырос на подобных текстах (включая не только сие конкретное чтиво, но и вообще все тексты сборника). И уже тогда — в предперестроечную пору, у меня просто не укладывалось в голове это кошмарное несоответствие. С 1973-го года на советском ТВ выходила шикарная передачка — «Очевидное — невероятное». Так вот, в рамках этих захватывающих сюжетов уже тогда, каждый раз где-то за 30 — 50 лет до первых успешных экспериментов, на зрителя был буквально вывален весь спектр современных и будущих прорывных технологий — и микроминиатюризация вычислительной техники, и сотовая связь, и цифровизация проектирования, и блокчейн, и нейросети и — прочая, прочая, прочая. ПОЧЕМУ оные мастодонты пера проявляли столь откровенно демонстрируемое пренебрежение к выводам научной футурологии — необъяснимо. Правда, есть одно объяснение: им было не шибко интересно ковыряться в технических деталях, они мнили себя, как говаривали в стародавние советские времена — «архитекторами и инженерами человеческих душ», они успешно ковырялись в мозгах, предпочитая их печатным платам. Такое было время. И — ЖАЛЬ. Сколько потенциально ГЕНИАЛЬНЫХ книжек загубили. Угробили, не дав им даже шанса на существование

АБС для меня — одни из самых любимых авторов. Но даже у них есть несколько рассказов, мне активно не понравившихся. К сожалению, это — один из них.

Не собираюсь разбирать его детально с точки зрения технических деталей — это уже сделано в предыдущих отзывах. И все-таки мысль о том, что коли люди летают от звезды к звезде, то и автоматические зонды для изучения атмосфер у них должны иметься, должна была закрасться в головы авторов. Зачем рисковать ценными планетолетами, попросту убивая время — а главное — рисковать людьми, притом опытными специалистами? Впрочем, специалисты оказываются какими-то очень однобокими и упертыми...

Несколько странные взаимоотношения между всеми основными персонажами тоже не добавляют плюсов. Честно говоря, становится понятно, откуда растут корни «Факапа» — вот именно из-за таких отдельных не особо удавшихся рассказов, как я думаю, и возникла у Харитонова идея произвести решительную деконструкцию «Мира Полудня».

На все это накладывается еще и зашкаливающий пафос, апогеем которого становится Валькенштейн, поющий хриплым басом в процессе сложнейшей посадки под перегрузками и сотрясениями (каковой эпизод явно придуман под впечатлением действительно замечательного фильма «Последний дюйм» — хотя текст песни, если верить БНС, они просто где-то услышали).

В общем, такое нагромождение патетики и неубедительности у АБС практически нигде больше не встречается. И слава богу. Единственное, что хоть частично извиняет рассказ — год написания.

Вот уж не подумала бы, что скажу такое о Стругацких, но я только что прочитала наимерзейшую дрянь!

Десанткин — это звучит гордо! Это круто, это почётно, это что-то таинственное и непонятное.

А вот назови их профессию как-то по-другому и вся интрига пропадёт.

А по сути нам представляют распиаренную команду зазнавшихся непойми-кого, которая постоянно блещет своей некомпетентностью.

Сразу оговорюсь, что я не понимаю изначальную идею рассказа. Для меня так и осталось непонятным, почему все это нельзя было сделать беспилотниками, почему нельзя было запустиь в атмосферу Владиславы зонды для разведки и сбора данных, необходимых тому же биологу? Или хотя бы для составления программы пилотируемого спуска и приземления? Почему обязательно надо рисковать в первую очередь человеческими ресурсами да и прочими ресурсами тоже?

Ну ладно, примем как данность. Итак мы имеем команду пилотов, которая на вручную пилотируемом челноке ( очень крутой, просто чудо инженерной мысли, а не челнок!) изучает агрессивную атмосферу новой планеты. Изучают — громко сказано, потому что по факту сбором данных (которые у них запрашивают постоянно ученые с базы) они не занимаются, они учатся пилотировать свой челнок в атмосфере планеты. Чтобы когда-нибудь его посадить на поверхность и проверить, нет ли там города другой цивилизации. Или не посадить. Они вольны решить, что оно того не стоит. То есть главная цель их работы вообще не является обязательной к достижению. Это как? Получается, что процесс важнее результата! Работа не обязательно должна быть сделана, главное чтобы человек работал. Не на результат. Просто работал. Деградантскийи какой-то подход.

И вот, вооружившись этой идеей, команда специалистов соответствующего уровня, гордо именуемая десантниками, раз за разом фейсом об тейбл лупится в атмосферу. А потом вместо реабелитации и восстановления в медотсеке валяется на диване, потирая ушибленные плечи. Они за 16 попыток так и не додумались оборудовать свою вундервафлю для конкретных условий пилотирования. Да четр с ними с условиями, хотя бы для большего обеспечения собственной безопасности! И после того, как их по рубке пошвыряет, они, покичившись перед простыми смертными на орбитальной станции, максимум массажик друг другу делают? Да ладно. Только не в мире Полудня! Это что вообще такое, где хотя бы штатный медик? За здоровьем их, таких ценных, кто-нибудь вообще следит?

И вот в один из полетов они берут с собой очень просившего об этом биолога (которому они за все свои попытки так ни разу и не соблаговолили собрать данные — не барское это дело). Нового человека на борт своего навороченного челнока, неадаптированного к полету в крайне неблагоприятных условиях. Что само по себе рисково, так как у него, у этого биолога, нет соответствующего опыта и навыков, он горит энтузиазмом и жаждой действия, что априори делает его склонным к необдуманным и непредсказуемым действиям. Не то, что бы он угроза, но явно требует к себе повышенного внимания и контроля. Как любой новичок, блин! И они ему судя по всему даже инструктаж не провели. Техника безопасности? Действия на случай внештатных ситуаций? Нет, зачем! Все ведь такие самостоятельные в мире Полудня и каждый сам за себя, сам осознает все риски и персональную ответственность, сам знает, что делать. Зачем приглядывать за товарищем? Зачем его подстраховывать? Почему в мире победившего коммунизма, где по идее первостепенно благо для общества, а значит внимание и забота о ближнем, как о себе, вдруг культивируется такой эгоцентризм и пренебрежение к откружающим, не принадлежащим к определенной группе?

Кстати, у самих этих десантников есть четкие инструкции, протоколы действий на случай разных ЧП? Как известно, техника безопасности пишется кровью. Здесь она еще не написана? Или пущена по боку конкретной командой?

А вышло так, что никто не посчитал нужным приглядывать за биологом в оба, хотя бы проверить его. Понадеялись друг на друга? Почему он в итоге оказался непристегнутым? Как это осталось незамеченным? Опасная халатность! Которая правда, в конкретном случае всем жизнь спасла. Но это так, мелочи. Неважные и непоощряемые! Геройство не в почете. Нужно не допускать ситаций, требующих геройства. Вот что важно! Выскочки не нужны, они баламутят воду и не дают работать отлаженной системе? Самое досадное в этой истории то, что десантники обвинили биолога в неправильном решении (приземлиться), неоправданном геройстве, хотя виноваты как в том, что биолог оказался перед этим выбором, так и в том, что решил рискнуть, в первую очередь они сами. Но они этого даже не понимают. С их точки зрения он поступил неправильно, потому что (внимание!) это он не такой. У него неподходящий склад ума/характер для десантника, ему их не понять! Еще один нехороший звоночек.

Работа у десантников да, рискованная, но этот риск контролируемый. Они рассчитыают свои силы и мастерство пилотажа в определенном диапазоне, постепенно его расширяя. Но почему-то оказываются неспособны брать в расчет сторонние факторы. В этом я вижу их непрофессионализм. И это не излишняя самоуверенность и гордыня. Они предпочитают не рисковать сверх меры, а значит, у них нет убежденности, что справятся с любой ситуацией и поэтому плюют на «сопутствующие риски». Тогда получается, что они не видят потенциального риска там, где он есть. Что свидетельствует о неспособности адекватно видеть и оценивать ситуацию и просчитывать варианты ее развития. Ввиду специфики их работы, это значит чудовищную некомпетентность.

И непродуктивность. От 16 попыток спуститься на планету был бы прок (о котором Горбовский так разглагольствовал), если б они хотя бы полезные данные с планеты привозили, а не жгли впустую топливо. Они ж ничего полезного по факту не делали (сначала хотела написать «не Сделали», но одернуда себя — тут же важен процесс, а не результат). Это не вау-профессионализм. Это абсолютно бестолковое прожигание ресурсов человечества, в которые было вложено много сил и труда других людей. Это гордыня и зазнайство. Эгоцентризм, прикрывающийся ценностью человеческой жизни.

В мире Полудня человек ценен не только сам по себе, но в первую очередь той пользой, которую он может принести обществу своей деятельностью. А тут мы видим зарождение концепции паразитирования на существующей общественной системе: работа не на результат, а ради процесса; чувство собственной исключительности и как следствние пренебрежение к окружающим и возвышение себя над остальынми; непризнание своих ошибок и ответственности, перекладывание вины, зачаточное разделение на «свой-чужой»; расточительство.

И этих героев Стрругацкие выставляют читателю положительными и правыми!