Михаил Салтыков-Щедрин «Господа Головлёвы»

«Но наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут».

Магическая книга, гениальная, невероятно тяжелая и страшная в своей реальности, бросающая читателя в пропасть пропитанную ядовитыми миазмами, с тем, чтобы пережевать, переварить и выплюнуть обновленным человеком, поневоле начинающим присматриваться к окружающим и, понимающим, что Головлёвы — они среди нас...

Роман-хроника рассказывает о вялотекущем существовании трех поколений вырождающейся семьи помещиков Головлёвых. Роман настолько силен, что все время, что его читаешь, в груди сжимается комок эмоций – это и ужас, и отвращение, тоска, стыд за героев и смех сквозь слезы и, время от времени вспыхивающее желание прибить кого-нибудь из героев.

Великолепный мелодичный язык произведения и стиль автора рисуют неповторимую мрачную атмосферу тошнотворной праздности, в которой существует семья помещиков. Они не живут, нет, — они погрязли в словесном гное, их единственная цель – заполучить еще денег и земель, желательно по наследству, посредством уничижения более слабых. Они следят друг за другом в нетерпеливом ожидании скорой смерти наследодателя и приближая процесс обогащения любыми способами… Здесь родственные узы – это всего лишь фикция, призрак, здесь совесть одичала.

Концентрированная абсурдность существования этой разложившейся семейки поражает своей бессмысленностью и скоморошеством героев, пустодушных, тупоумных, показательно набожных, не умеющих ничего и не пытающихся изменить свой быт. Само поместье, пустоутробное Головлёво – домовина для живых мертвецов, паразитов, не способных к симбиозу, изредка позволяющих себе покопошиться ради прибыли, или архиважного подсчета количества молока, которое можно было бы продать, если бы все коровы у соседей-помещиков передохли, да

«Сколько на десятине овса растет и сколько этот овес может денег принести, ежели его куры мужицкие помнут и за все помятое штраф уплатят?»

И наимерзеннейший из них, как его характеризует сам автор – «праздномыслый пустослов», живущий процессом «срамословия», наслаждающийся опутыванием собеседника, тиранящий и сводящий в могилу словесами, святошествующий ядовитый паук, блудящий языком – «любящий» сын, отец и дядюшка Порфирий Владимирович Головлёв, Иудушка, «кровопивец». Он всех обскакал в подлости, стяжательстве, лицемерии, скупости, ханжестве. Он – воплощение пороков общества, страшный человек, говорящий «целою сетью словесных обрывков, в которых ни за что уцепиться невозможно, но от которых делается невыносимо тяжело».

Заплесневевшие черствые людишки – ненависть, жалость, забытьё – вот их удел, и редкие проблески человечности их не спасут. Даже когда последний из господ Головлёвых уйдет из жизни, останется кто-то, кто примет эстафету, например, какая-нибудь дальняя «сестрица», зорко следящая за происходящим…

«Господа Головлёвы» — это роман-предостережение, роман-наслаждение, роман-потрясение, вечная Книга!

Перечитывал этот роман раза три. И каждый раз воспринимал его абсолютно по новому. Первый раз (в незабвенные школьные годы), с чувством легкой скуки. Чуть позже уже воспринимал по другому — искренне переживал за тех, кому досадил Иудушка, особенно за девушек-племянниц. А вот последний раз (было это лет десять назад), мне почему-то стало жаль именно Иудушку. Абсолютно несчастный человек, не имеющий за душой ничего — ни любимых людей, ни привязанностей. Вроде, за что такого жалеть? Странно? Очень странно. Возможно, настало время перечитать этот роман еще раз.

Никогда до этого произведения не ценил автора. Его сказки оставляли как-то оставляли меня довольно равнодушным (хотя может быть дело, что я их читал еще в школе?). Но этот роман раскрыл для меня Щедрина с другой стороны. Очень страшный и очень до сих пор актуальный роман. Оглянитесь — вокруг нас же полно таких Иудушек...

Почему-то у меня с детства сложилось странное мнение, что Щедрин — всего лишь автор злобной и смешной сатиры, не более. Но после прочтения «Головлевых» внезапно осознала, что он — вполне себе «большой» писатель, уровнем и серьезностью ничуть не уступающий Достоевскому.

«Головлевы» — история, своим трагизмом ФМ ничуть не уступающая, но при этом, если задуматься, даже более страшная. В конце концов, драмы в духе Достоевского в жизни встречаются, слава богу, довольно редко, да и характеры такие — тоже. А драмы в духе семейства Головлевых — сплошь и рядом. И счастлива та семья, в которой ни один член ее в какие-то моменты не играет роль «Иудушки», который на словах весь елей, а будешь помирать, так стакан воды не подаст.

«Головлевы» — это история несчастной семьи. Точнее даже не несчастной, а несчастливой — потому что несчастными себя чувствовали далеко не все, а уж несчастливыми в этой семье были все до единого, от первой жертвы до последнего подлеца Иудушки, которому, как ни странно, тоже досталось (такие очень долго выплывают, когда вокруг все остальные тонут, но в итоге накрывает и их). Все началось со властной матери четверых детей, которая троих благополучно сжила со свету, а четвертый так хорошо выучился ее науки, что сжил со свету ее самое — при этом до последнего сохраняя благообразную личину сыновьей почтительности. Вся история — начиная с матери и ее брака с пьяницей и тряпкой, и заканчивая печальным финалом актерской карьеры внучек — удивительна и поучительна одновременно. Казалось бы, но не может же быть такого, чтобы небедные люди (дворянского рода, с неплохими поместьями) в таком количестве, все до единого не просто пошли по плохой дорожке, а закончили самым худшим образом из всех возможных. На восемь человек — три самоубийства, и это еще те, кто «вырвался» из этой ужасной жизни с наименьшими потерями.

Самое сложное — обяснить, что, собственно, в головлевской жизни столь ужасного. Сначала — жесткая, властная и нелюбящая мать, потом — елейный подонок «Иудушка», младший сын, никому не делающий зла напрямую, но ловко пьющий изо всех кровь украдкой. Казалось бы, ничего особенно ужасного, не смерть, тюрьма и яма, вполне можно было бы с этим справиться, но практика как раз показывает, что ко злу внутри семьи люди оказываются особенно не подготовлены, беззащитны перед ним. С другой стороны, этот проклятый век дворянских трутней, «сначала на забаву, а потом на убой». В наше время человеку достаточно вырваться из-под крыла такого семейства и начать самому устраиваться в жизни, найти себе компанию по душе — и можно спокойно жить дальше. Но ведь эти трутни ничего сами не могут и не умеют, мысль и «честном труде», посетившая было из всех детей только двух внучек, обернулась для них так, что лучше б дома в деревне сидели. Потому что в 1860-х для бедной дворянки без связей и опыта никакого «честного труда» еще не было, только «бесчестный», увы. Вот и начнешь задумываться о пользе революции. Кстати, еще о нашем обществе «равных возможностей» — точнее, конечно, менее неравных. С одной стороны, есть шанс, что Головлевы, кроме матушки Арины Петровны, в нем сошли бы на нет еще быстрее. С другой стороны, Арина Петровна могла бы развернуться по полной и, но ее детям и внукам это вряд ли помогло бы.

Получается, самое жуткое, что с переменой времени «головлевские» проблемы никуда не деваются. Проблемы семей, в которых не просто нет любви между членами семьи, а ни у кого из них ни разу в жизни ее не было. Проблемы людей, которые живут по привычке, механически, движимые каким-то застарелым и давно не актуальным расчетом. Проблема пошлости, наконец. «Пошлость имеет громандую силу; она вседа застает свежего человека врасплох, и, в то время как он удивляется и осматривается, она быстро опутывает его и забирает в свои тиски». Кто никогда не пасовал перед скандалящими тетками, лезущими без очереди, перед грозными гардеробщицами, перед ханжеским лицемерием, прикрытым маской дорбродушия, кто никогда не думал, что проще уж уступить, чем «связываться». Главное — потом убежать достаточно быстро, пока это уступничество не завело далеко.

Страшная книга. Понятно, что созданная Щедриным кунсткамера имеет малое отношение к крепостничеству и вырождающимся после реформы дворянам — как и поэма Гоголя никак не разоблачала взяточничество. При схожей деформации оптики, в «Господах Головлевых» Щедрин создал какую-то дикую черную трэшевую гипертрофию бытового ужаса, использовав узнаваемые декорации. Это куда как ближе к Ландольфи, например, или к Андрею Белому, нежели к современной автору литературной среде. Ленин так часто в своих выступлениях упоминал Иудушку, что этот персонаж как-то затенил остальных уродцев,каждый из которых выписан с таким тщанием и эмоцинальной завороженностью, что поневоле заподозришь у автора некий душевный дефект, который в его многочисленной злободневной эссеистике, да даже и в «Истории одного города» при всем их пессимизме напрочь не чувствуется.

«Я люблю Россию до боли сердечной» — кто не знает известного высказывания классика, однако любовь как-то странно сочетается с выбором русских реалий для интегрирования в них комедии жестокости, абсурдисткой драмы самоуничтожения. Эффект посильней, чем от перехода с «Гарри Поттера» на последнюю книжку Ролинг.

Тяжелая вещь. Если в «Мертвых душах» у Гоголя образы провинциальных помещиков особых эмоций не вызывают — ну, интересно, ну, улыбнуться можно, то история семьи Головлёвых у Салтыкова-Щедрина оставляет какое-то тягостное чувство — ну как так можно жить, не зная ни любви, ни уважения, ни милосердия, не умея и не желая радоваться жизни. И это при том, что у них были неплохие стартовые возможности, о куске хлеба заботиться не приходилось.

Конечно всё всегда можно объяснить — соответствующая среда, отсутствие даже зачатков просвещения, ну и т.д., но ведь было же и множество совсем других, прямо противоположных примеров. Просто надо было как следует захотеть изменить свою жизнь.... Грустно всё это как-то и печально. Надо признать, сумел-таки Салтыков-Щедрин этим произведением достучаться до сердца читателя.

Ну и, конечно же, жемчужина всего романа — это образ Порфирия Владимирыча Головлёва, Иудушки. Мало того, что этот образ эдакого «русского бессознательного ханжи» великолепно выписан, так ещё и читать всё это постоянно производимое им пустословие — одно удовольствие. Ведь оно отнюдь не глупость, просто большая часть слов в нём явно лишняя — не к месту и не ко времени :). Но мозги грузит великолепно :).

Как итог: книга тяжелая, особенно в эмоциональном плане. Но прочитать её стоит — автору удалось создать практически шедевр русской литературы XIX века. Но вот относительно финала произведения... — он эффектен и правилен с литературной точки зрения, но вот с высоты сегодняшних дней в то же итоговое осознание Иудушкой паскудства всей своей жизни как-то не очень верится....

Ох, какие же тлен и безысходность нас окружают... И непонятно, откуда оно пошло, кто виноват, что делать. Столько загубленных жизней.

Роман состоит из отдельных повестей, каждая из которых рассказывает свой эпизод из жизни помещиков Головлёвых. По кусочкам перед нами разворачивается история захолустного семейства, которое подхватывает молодая и энергичная Арина Петровна. Она так и остаётся самым ярким и живым человеком, но вот беда — помимо хозяйства и счетов её ничего не интересует. Детей она держит в ежовых рукавицах, стараясь, безусловно, для их же блага, но полностью подавляя их желания. В результате дочь сбегает с офицером, два сына спиваются, а любимый, Порфирушка, исподволь захватывает власть в доме.

Порфирий, он же Иудушка, центральный персонаж романа. В нём концентрируются все худшие черты семейства (в широком смысле — все худшие черты загнивающего помещичьего класса): бессмысленное скопидомство, пустословие, показушная набожность. Он заедает чужой век, отравляя жизнь и своих домашних, и слуг, и соседей.

Младшее поколение, стремясь вырваться из постылого отчего дома, бросается в жизненный омут и кончает тоже плохо.

В общем, всё плохо. Великий роман. Великолепный и жуткий.

«Господа Головлевы» самая настоящая семейная сага, и охватывает она весьма большой временной промежуток, так что умереть все главные действующие герои точно успеют, если не от насильственных действий или болезней, то и просто от старости.

В первую очередь стоит отметить, что данная книга, хоть и берет для рассмотрения одну конкретную семью, но очень тщательно и подробно, как и всякая хорошая литература, показывает именно определенный исторический отрезок и настроения в нем. В случае Головлевых это период отмены крепостного права — немного до, и много после.

На правах исторической справки — окончательный «Манифест об отмене крепостного права» был подписан Александром Вторым в 1861 году, но реформа готовилась ещё за несколько лет до этой даты. Помещики при этом сохраняли всю свою собственность, но обязывались выделять крестьянам земельные наделы в пользование. Понятно, что в один день крепостные не перестали быть таковыми, однако эта реформа дала мощную юридическую основу для последующего избавления русской земли от этой позорной практики.

В этом контексте мне очень понравился один момент — Салтыков-Щедрин прямо называет крепостных рабами. Каюсь, я такого откровения не встречала в русской литературе, может в силу малого с нею знакомства, а может просто так свезло. Но рассказ всё же не о крестьянах, а о барской семье, помещиках из села Головлёво, что в течении жизни присовокупили к себе немало окрестных и не только наделов, деревенек и имений. Семейная сага показывает нам сразу несколько поколений, так или иначе себя сгубивших, потерявшихся в жизни, причем с совершенно противоположными желаниями и стремлениями, разочаровавшихся на смертном одре во всем, что имели и делали. Изначально привыкшие жить на всем готовом, эти люди не приспособились к новой реальности, когда вокруг нет тех самых рабов, наполнявших дом звуками жизни, делающих всю тяжелую работу за баринов. Да, приезжали, платили оброки, пользовались барской землей, хлопотали по барскому дому да земле, но уже не на правах безмолвного крепостного, а на правах вольного люда со своими правами и обязанностями. Недаром на исходе романа Порфирий Владимирович так и заходился в мечтах, как бы «воровского» мужичка да поприжать, да застать за незаконно срубленной березкой на оглоблю телеге, да лишний рублик с него за оскорбления стребовать... Паразитический образ жизни, совершенная пустота собственной жизни, неумение самостоятельно даже чай налить — всё это приводит семью Головлевых к запустению, упадку и краху. Пустословно, пустодельно, пустоутробно, пусто, пусто...

Но вся крепостная тема идет фоном, вокруг да около, сам же сюжет сосредотачивается на людских пороках, семейных отношениях между самими барчуками да барышнями.

Разочаровала меня книга в двух вещах, и обе относятся к концовке. Первая — чуть-чуть незаконченная история. Автор всё пояснил, все щели распахнул, и понятно прекрасно, но хотелось бы еще хотя бы пару слов о дальнейших событиях. Ведь современный кинематограф нас научил — нет трупа, нет смерти. А тут одной могилы на погосте ещё не хватило. И вторая штука — открытая судьба

Степная королева Лир

Люблю отчизну я,

Но странною любовью.

Некрасов

«Салтыков-Щедрин, — говорит Дмитрий Быков, — Из тех писателей, которых в школе никто всерьез не читает. Он приходит к взрослому читателю, и когда это случается, шок оказывается очень силен.» В точности это случилось со мной на восемнадцатом году жизни. Тогда взяла «Историю одного города», все смеялась, читая. А потом обрушилась в депрессию, которой до сих пор без дрожи вспомнить не могу. В костный мозг, печенку, селезенку и кишки вошло знание: ничего никогда не изменится, как не изменилось за прошедшие сто двадцать лет. Жить мне в городе Глупове всю жизнь. И детям моим жить, и внукам, потому что и впредь все так будет.

Про депрессию не для красного словца, на обычное воздействие даже очень сильной книги, с героями которой соотносишь себя, на сопереживание, даже на катарсис — это не было похоже. С таким поживешь день-два, много — неделю, да и отпускаешь. После Глупова из моего мира ушла вся радость. Ходила по серым улицам, смотрела на людей, у которых вместо лиц свиные рыла, и всех ненавидела. А больше всех себя. Потом выкарабкалась, молодость мощный ресурс, но от Салтыкова-Щедрина с тех пор старалась держаться подальше. До черного ящика в Долгой прогулке с квестом прочесть «Господ Головлевых» . Признаюсь, страшновато было.

И нет, напрасно опасалась. Просто книга о глупых, злых, праздных людях, разменявших жизнь на мелочные дрязги, пьянство, безрадостный блуд, сплетни и суесловие. Из всех героев, которых вернее было бы назвать персонажами, единственно интересна и более прочих похожа на живого человека Арина Петровна, мать. Ее, талантливую земельную спекулянтку, не лишенную авантюрной жилки, начало книги застает лет шестидесяти, но еще бодрой крепкой и предприимчивой.

Хозяйке головлевского поместья не на кого особенно рассчитывать в смысле помощи. Муженек пьянствует, да кропает скабрезные стишки в духе Баркова. Старший сын Степка, отучившись за материнский счет в университете и получив в качестве взноса в грядущее благополучие дом, ценой в двенадцать тысяч (огромные, по тем временам, деньги), проматывает родительское благословение.

Двое других сыновей, Павел и Порфирий, служат по казенной части и благодарно принимают ее финансовые вливания — всякий согласно своему характеру: Павел буркнет «Спасибо», Порфирий, за которым в семье со Степкиной подачи закрепилось прозвище Иудушка, разведет многословные турусы на колесах — но ждать от них помощи не приходится. Впрочем, ей без надобности, сама со всем управляется. Была еще дочь, да сбежала с гусаром, поперек родительской воли, после померла, родив дочерей Анниньку и Любиньку. Сироты остались на бабкином попечении, потому что гусар сбежал, не впечатлившись плохоньким Погореловым, которое теща отделила непокорной дочери.

Достанет у вас духу осудить женщину, которая тащит на себе шестеро чад и домочадцев, четверо из которых дееспособные мужчины? То-то же. А что держала сынка Степушку в черном теле после того, как промотал дом, так а что с ним делать было? Продолжать в макушку нацеловывать мужика под сорок, умиляясь его чудачествам? В каждом из нас есть то, что изначально положено, а чего нет, то искать в себе бесполезно. Не было в ней нежности, ласки, заботливости, взамен которым получила деловую хватку с умением устраивать выгодные гешефты. Тут уж либо одно, либо другое, все и сразу бывает только в сказках и скверных романах.

Одну, но роковую ошибку сделала эта женщина, после смерти непутного Степки, а за ним мужа, разделив недвижимость между сыновьями. Кабы держала финансовые рычаги в руках, могла бы по-прежнему управлять всем. И Павел не спился бы, и барышням приискала бы достойные партии, и внуков выучила-пристроила дождавшись правнуков, а уж кровипивец Иудушка и вовсе ходил бы у нее по половице, тешась видами на наследство.

Отдав, лишилась всего, обрекла себя и внучек на роль приживалок, всецело зависящих от благорасположения сыновей и дядьев. Зачем, ну зачем, объясните же мне кто-нибудь? Кем-кем, а дурой она не казалась, и уж тем более не была клушей, которая спит и видит, как бы положить жизнь на алтарь служения ближним.

Вот потому-то классику и сегодня читать нелишне. Женщина не должна жертвовать всем, что имеет. Хочешь, чтобы дела твои были в порядке — веди их сама, не полагаясь на чужую милость. Ах да, есть аудиокнига в роскошном исполнении Александра Клюквина, которая превратит знакомство с романом в прекрасное интеллектуальное приключение.

Весьма интересно побыть в шкуре помещика: никогда не приходило в голову представить себе, что должен чувствовать человек имеющий сотни крепостных, луга, поля, леса в преддверии отмены крепостного права :)... Но ведь наверняка и многих крестьян страшила неуверенность в завтрашнем дне в этот период.

Щедрин считается сатириком, но в этом произведении сатиры я не нашел, может редкие проблески. Наоборот, все до унылого правдиво и жизненно. Произведение до боли тоскливое и безрадостное. В нем нет чистого позитивного героя. Кого не возьми — все как то не так. Хотя и чистого злодея здесь вы тоже не найдете. Даже Иудушка на такого злодея не тянет, больше на занудного противного мелкого червя любящего кровушки попить. Его мать, Арина Петровна, посвятила всю свою жизнь стяжательству материальных благ на благо семьи. В ее понятиях она занималась именно возведением и укреплением этой семьи, всю жизнь она во всем отказывала и себе и детям, хотя закрома ее поместья часто ломились от портящихся продуктов. Но на закате жизни она оказалась у разбитого корыта и у разбитой семьи и, наверно, с осознанием своей непосредственной причастности к этому. Старший Головлев, слывший балбесом, вообще никакого сочувствия у меня не вызывает. Да, я могу понять его чувства ребенком, его осознание, что он не люб матери — постыл. Но судьба милостиво дала ему шанс вырваться и взять все в свои руки. Он бездарно прокутил и промотал этот шанс. Второй брат пошел по стопам отца и соответственно похоже и кончил. Последним его желанием на одре было чтобы его имение не досталось Иудушке, но ничего для этого ему сделать не захотелось.

Кажется наиболее ярко негативным героем должен быть Иудушка, тут и само прозвище, еще в детстве приклеившееся к нему с легкой руки балбеса, говорит вроде бы само за себя. Но и тут не все так однозначно. В сравнении со своими двумя братьями и сестрой его постигла наиболее благоприятная судьба. Просто он имел перед собой цель. Какую ни какую, но он шел к ней, а потому и судьба была более благосклонна к нему. Правда ни к чему хорошему все равно так и не пришел. Еще одним примером как еще можно погубить свою жизнь у автора являются две сестрицы-сиротки, хотя им то как раз судьба пряников не подбрасывала.

А все почему так получается? А все потому, что не было в этой семье любви, кроме любви к деньгам и стяжательству. А кого не портила жажда стяжательства того убивала страсть к легкой и развеселой жизни.

У Щедрина получился достаточно тяжелый но поучительный роман. Просто для развлечения его не почитаешь, это глубокий и жизненный роман, рядом с ним недавно почитываемые мною Ведьмаки с Волкодавами выглядят довольно таки бредоватыми, с одной стороны, а с другой — долго останавливаться на подобной литературе (Головлевы) я тоже не в состоянии — выть захочется. И еще одним аспектом романа отмечу, что вот альтернативы то этой безысходности и постылости, стяжательству и кутежу автор к сожалению не дает. Несмотря на глубину и жизненность может создаться впечатление, что альтернативы то автор и не видит: либо одна беда либо иная. Эти нюансы и вызвали некоторое снижение оценки с моей стороны.

PS: почему-то навеяло ассоциации с Грозовым перевалом Бронте — Головлевы, мне кажется, вполне на уровне и атмосфера похожа...