Сьюзен Коллинз «Голодные игры»

Существует традиция сравнивать литературные произведения и их экранизации. Эта традиция выражается в бессмысленных спорах по поводу того, что же лучше: фильм или книга? Я не буду распространяться по поводу того, что кино и литература – это два различных рода искусства, которые пользуются разными средствами. Хочу лишь сказать, что в случае с экранизацией популярного произведения, лучше оказаться среди тех, кто прочитал книгу после просмотра фильма. Речь идет о современных бестселлерах и не касается признанной классики какого-либо литературного жанра. Если вы были знакомы с текстом, то при просмотре фильма велика вероятность несовпадения ожидаемого и увиденного, и как следствие – фильм вам не понравится, потому что: исказили сюжет, персонажей вы представляли себе по-другому и проч. Если вы посмотрели фильм, и он вам понравился, то прочтение книги, скорее всего, доставит вам удовольствие, поскольку расширит и углубит впечатление от фильма. Конечно, это путь наивного потребителя, но зато он приносит больше удовольствия.

Фильм «Голодные игры» заворожил меня своей ритуальностью. Мир после ядерной войны, тоталитарное общество, экономический раскол и зрелищные игры в качестве инструмента социального регулирования – все это создавало иллюзию того, что в книге я найду еще массу интересного, того, что в фильм попросту не попало.

Признаюсь, я был разочарован, когда на страницах книги не обнаружил никаких интересных подробностей, кроме имен персонажей, отраслевых принадлежностей дистриктов (что натолкнуло меня на мысль о непонимании автором элементарных основ производства) и описания вторых Триумфальных игр с участием Хеймитча. Все, что было нужно знать об этом мире и обществе – показано в фильмах. Подробностей не знают ни главная героиня, от лица которой ведется повествование, ни сама Сьюзен Коллинз, потому что не потрудилась ПРОдумать тот мир, который она ПРИдумала.

Я не буду придираться к подробностям и нелогичностям, поскольку создать прекрасную книгу можно и без проработки деталей. К сожалению, это не тот случай. Будучи воспитанным на хорошей литературе, я был неприятно удивлен, когда обнаружил, что весь цикл написан от первого лица в настоящем времени, очень короткими предложениями. Столь бедный язык производить отвратительное впечатление, во-первых, незрелости, во-вторых, неграмотности, как героини, так и автора: «Встаю, ем, одеваюсь, стреляю, переживаю, люблю, ненавижу…» Причастные обороты и эпитеты редки как кометы. Подобное использование языка убивает всякую художественную ценность произведения. В одном из своих романов Милан Кундера иронизировал над рублеными фразами Хемингуэя и его бедным стилем. Но Сьюзен Коллинз далека даже до сдержанного лексикона нобелевского лауреата.

Еще одним разочарованием стал образ главной героини. Если сдержанная и привлекательная Дженнифер Лоуренс сумела притянуть миллионы зрителей к экранам, то истеричная, глупая, неуравновешенная Китнисс Эвердин распугивает читателей. Много отзывов посвящено тому, что эмоции главной героини занимают 80% текста. Это не плохо, плохо то, что эти эмоции бедны, надуманны и неестественны. В итоге книга превращается в дурную иллюстрацию анекдота: «Могу ли я? Хочу ли я? Г… ли я?... Магнолия!» Надуманные метания героини, не украшенные ни одной интересной мыслью, начисто отбивают желание читать дальше. Крайним выражением эмоций является по-видимому то, что Китнисс постоянно тошнит, рвет и прочие пищеварительные эвфемизмы. В среднем по пять раз за книгу героиня освобождает желудок по разным причинам, что не добавляет ей привлекательности.

В итоге отчаянно захотелось перечитать Оруэлла и Стругацких, а Китнисс оставить умирать на арене…

Главным достоинством цикла являются сами игры. Мне захотелось стать жителем Капитолия и приникнуть к экрану, смакуя зрелище. Только из-за самих игр я читал и смотрел «Голодные игры». Поэтому, оборвавшиеся игры во второй части и отсутствие игр в третьей в очередной раз заставили меня задуматься: Зачем я продолжаю это читать? В одном из отзывов, посвященных Перумову, cianid писал, что продолжал читать «повинуясь личному демону мазохизма». По-видимому, именно этот демон заставил меня продраться сквозь три тома нервных подростковых стонов и соплей.

Цикл «Голодные игры» могло бы спасти то, что обычно разрушает циклы фантастической литературы, а именно сериальность. Сьюзен Коллинз могла бы продать идею «Голодных игр» команде голодных российских фантастов, чтобы те детально проработали как организацию мира, так и сюжет. Ведь каждые ежегодные игры могли быть не менее интересными, чем 74е или 75е. Из идеи ритуальных убийств могло получиться много интересного, но все, что Сьюзен Коллинз смогла сделать с этим – это свергнуть власть путем съемок героини в промо-роликах и убийства двух президентов.

Тем, кто смог продраться сквозь мое занудное многословие, я хочу сказать, что на свете есть много действительно хороших книг как в области фантастики и антиутопии, так и в области описания внутренних переживаний героев. И тратить свое время и душевные силы на «Голодные игры» не стоит.

… и пусть хороший литературный вкус и чувство языка всегда будут с вами!

Я, как всегда, отстал от жизни и взялся читать цикл C. Коллинз только прошлым летом — через много лет после того, как это было мейнстримом. Поскольку на макроуровне это произведение критиковали много и подробно, и уже сто раз сказали всё, что стоило сказать о душераздирающей абсурдности изображённой в тексте экономики, политики и уровне научного прогресса в Капитолии, не стану повторяться и сосредоточусь исключительно на микроуровне. То есть — не на основном сюжете и устройстве мира, а на частных, отвечающих за колорит произведения деталях, люто раздражавших меня своей тупостью.

Двое подростков, не особо напрягаясь (по большей части описывается, как они жрали и болтали) за одно не слишком раннее утро выловили примитивными удочками «дюжину рыбин», нарвали зелени и собрали «полведра земляники». При этом в нищем дистрикте, где все буквально пухнут с голода, никто, кроме этих двоих, не ловит рыбу и не собирает землянику. Взрослые, чьи дети постоянно голодают, не выходят за ограду из-за электрического тока. Электричество в дистрикте бывает только по два часа в день, но никто, кроме Китнисс с ее другом, не сообразил, что подачи тока на ограду без электричества быть не может, и не догадался ориентироваться по гудению проводов. Еще все боятся драконовских законов насчет браконьерства – настолько неумолимых, что Китнисс, которая начала охотиться в одиннадцатилетнем возрасте, ни разу за все эти годы не попалась, и настолько суровых, что представители власти, которые должны наказывать за нарушение этих законов, открыто покупают у Китнисс нелегально добытую дичь, и все взрослые на черном рынке дистрикта-12 могут это видеть.

Кроме электричества и «миротворцев», трусливых, никчемных взрослых останавливает то, что они до усрачки боятся живущих за оградой хищников — ведь эти хищники такие страшные, что двое подростков со слабеньким луком могут беспрепятственно шататься по лесу, сколько влезет, и даже расслабленно сидеть на травке и болтать.

Дальше Китнисс продолжает посвящать нас в тонкости своей тяжелой браконьерской жизни: «C Сальной Сэй надо поддерживать хорошие отношения. Кому еще всегда сбудешь дохлую дикую собаку? Специально мы на них не охотимся, но если они сами нападут, и прибьешь случайно пару-тройку, так не выбрасывать же — мясо есть мясо»

Прибьешь случайно пару-тройку, х-ха!.. Автор, вообще, представляет себе нападение стаи диких собак? Определённо нет, если он считает, что подростки, на которых напали озверевшие от голода одичавшие псы, «случайно», между делом, убьют «пару-тройку», а потом потащат трупы на продажу, а не поползут лечить и промывать рваные раны от укусов.

Во время описания пресловутой Жатвы все участники жеребьевки из Дистрикта-12 должны собраться на центральной площади. Утверждается, что их «несколько тысяч человек», хотя, если смотреть на то, как легко выбранный участник Игр в мгновения ока оказывается на сцене, проще предположить, что их несколько сотен. Но окей, примем как факт, что их несколько тысяч. Все равно, если у вас подростков от 12 до 18 лет – всего «несколько тысяч человек», то каков размер самого дистрикта? По логике вещей, ваш дистрикт, отвечающий за всю (!) угледобычу в государстве, должен представлять собой один не самый большой город. Откуда такие богатства у Капитолия, если он живёт за счёт двенадцати некрупных и страшно убогих городов?..

На протяжении всего романа автор назойливо вкручивает мысль, как ГГ прекрасно владеет луком и как это обеспечивает ей большое преимущество на Играх. Видимо, никто из тех трибутов-добровольцев, которые сознательно готовились к играм на выживание, просто не додумался сосредоточиться на овладении максимально дальнобойным оружием. Но даже это можно было бы стерпеть, если бы не конкретные формы, которые принимает у автора тема «Китнисс и стрельба из лука». Например, другой герой, который хвалит Китнесс, говорит о ее мастерстве – «Мой отец покупает у нее белок и удивляется, что стрелы всегда попадают точно в глаз». Автор явно читал или же где-то слышал выражение «подстрелить белку в глаз», но не понимает, что оно относится к дроби, а не к стрелам.

За время Голодных игр Китнисс убивает такое количество дичи, что хватило бы посолить запасы на зиму, не переставая при этом предаваться размышлениям о собственном искусстве – «Спустя всего пару минут замечаю кролика, и он становится первым трофеем, добытым с помощью нового оружия. Это, правда, не мой фирменный выстрел точно в глаз, но для начала сойдет» (с). «Мой фирменный выстрел точно в глаз», о Господи... Но даже это меркнет перед тупостью такого вот пассажа: «Я добыла лук! И у меня есть целых двенадцать стрел, если считать взятую с дерева. Мне не терпится испробовать оружие, и я выпускаю несколько стрел в ближайшее дерево» ...А потом, вероятно, два часа вырезаешь драгоценные стрелы, которые у тебя наперечет, из древесного ствола. Насколько, как ты думаешь, хорошо должна вонзаться стрела для того, чтобы ей можно было кого-нибудь убить в играх на выживание?.. Это же тебе не дротики для дартса!!

В тексте неоднократно повторяется, что для бедных дистриктов победа их трибута в играх – вопрос разницы между настоящим голодом и относительным благополучием (дистрикту-победителю целый год выделяют продукты и деньги). Тем не менее, жители дистрикта 11 тратят последние собранные деньги и в едином порыве посылают хлеб не последнему уцелевшему трибуту из своего дистрикта – при том, что у него имеются реальные шансы на победу – а Китнисс, ведь она украсила мертвую девочку цветочками.

Впрочем, в конце концов, автор писал не социальную фантастику и не антиутопию, автор писал роман о том, как все – и судьи, присуждающие Китнисс наивысший бал за тесты, и избалованная публика из Капитолия, и угнетенные из дистриктов любят ГГ немеркнущей любовью, и поэтому такое поведение жителей дистрикта-11 должно было казаться автору вполне естественным. Ну правильно, плевать они хотели на возможность получить зерно и масло для своих голодающих детей, а заодно и на жизнь парня из своего района (который никак не может выжить вместе с Китнисс), и на чувства всех его родных, перед которыми они коллективно расписались в том, что Китнисс в их глазах важнее, чем их сын.

Воспринимать происходящее во время игр сколько-нибудь серьезно в принципе невозможно. Если в «Королевской битве» К. Таками организаторы игр активно вмешивались в процесс, чтобы заставить персонажей убивать друг друга (что было логично и соответствовало цели игр), то у Коллинз в ее шоу «За стеклом» большая часть взаимодействия Китнисс с внешим миром сводится к тому, что ее, бедняжку, всячески подталкивают к поцелуям и душевным излияниям с влюбленным в нее Питом. Потому что семьдесят три года Голодные игры были тупым мочиловом, но потом появилась Китнисс, и вместе с ней в процесс проникли человеческие чувства. Уникальный номер, даааа. Как сейчас помню, в моем детстве было шоу «Последний герой», так там уже в первом выпуске (а не в семьдесят четвёртом!) догадались разнообразить игру отношениями двух влюбленных, которые оказались на разных островах и были вынуждены бороться друг против друга. Но Капитолий, для которого Голодные игры – главное и, по сути, единственное общественно-значимое мероприятие в году на протяжении семидесяти с лишним лет, ни до чего такого не додумался.

В целом – большая часть деталей в тексте соответствуют условному и кукольному миру, и на этом уровне их даже можно проглотить. Но есть моменты, которые с треском пробивают дно. Сцена с погибшими трибутами, превращенными в генно-модифицированных чудовищ — лютый бред даже на фоне этого игрушечного мира, и не зря эту тему в фильме предпочли не поднимать. Но если эпизод с чудовищами выглядит так, как будто бы то ли герои, то ли автор ВНЕЗАПНО стали употреблять тяжелые наркотики, то многие другие сцены раздражают уже не бредовостью, а просто тупостью. Пример. Герой был ранен, а после того, как они с Китнисс уже выбрались из боя, происходит вот что : «He знаю, сколько времени длился бой, наверно, не меньше часа (...) Наступает ночь и играет гимн. Я смотрю на Пита и вижу, что кровотечение из раны ничуть не уменьшилось. Нет бинтов, нет ничего, чем можно остановить поток крови (...) В бледном лунном свете лицо Пита серое. Я заставляю его лечь и осматриваю рану. Теплая скользкая кровь струится по моим пальцам. Обычная повязка тут ничем не поможет. Пару раз я видела, как мама накладывала жгут, теперь попытаюсь сама».

_Поток_ крови. Рана, на которую требуется накладывать жгут — обычный бинт тут ничем не поможет. И, однако, от ранения до перевязки прошло больше часа, а сам раненый при этом продолжал воспринимать происходящее и двигаться, вот только лицо у него сделалось серое, хотя это не точно (не знаю, как автор, но я себе в принципе не представляю, чтобы ночью, «в бледном лунном свете», лицо человека выглядело бы не серым, а, к примеру, розовым). Истекать кровью час – действительно, ачотакова.

Теперь перейду, пожалуй, к самому смешному и одновременно – самому печальному в этом романе. Самое смешное – это БЫТ. Реальный быт, который окружает Китнисс, будь то дома, на Голодных играх или в Капитолии.

«Накладываю на большое блюдо яйца, сосиски, оладьи с апельсиновым вареньем, ломтики красного арбуза. Ем все это, глядя, как над Капитолием встает солнце. Потом беру вторую тарелку — горячую кашу с тушеной говядиной. И наконец наслаждаюсь десертом: беру гору булочек, ломаю их кусочками и ем, обмакивая в горячий шоколад»

И дальше в той же сцене:

«Я волнуюсь из-за тренировок. Предстоящая встреча лицом к лицу с другими трибутами вызывает у меня мандраж. Я взяла из корзинки булочку и верчу в руках, аппетит пропал»

Бедняжка, аппетит пропал на нервной почве!.. Автор, послушай доброго совета – если хочешь, чтобы читатель сопереживал герою, который не может есть от волнения, не стоит описывать, что до этого потерявший аппетит страдалец сожрал целый вагон харчей.

Коллинз – а вместе с ней и Китнисс – постоянно переключается с режима «я росла в голодном нищем дистрикте, где был суп из собачьего мяса и игрушки, прибитые к полу» в режим гламурной и благополучной барышни. Находясь в первом состоянии, ГГ рассказывает нам, что видела апельсин всего один раз в жизни, но во втором состоянии она легко распознает не только разные капитолийские деликатесы вроде черносливов и арбуза, но и безошибочно определяет пену для ванн как «лимонную». То есть апельсин она видела один раз в жизни, но с лимонами и арбузами у нее никаких проблем нет. Как и с узнаванием кучи другой еды, одежды и косметических средств, которых в ее родном дистрикте быть никак не могло.

Причем во время пресловутых Голодных игр Китнисc, по большому счету, ведет себя совершенно так же, как и в Капитолии:

«В животе урчит, несмотря на съеденные мясо и рыбу. Я неторопливо лущу и съедаю горсть орехов. Грызу последнюю галету. Затем принимаюсь за шею грусенка; ее хватает довольно надолго. Потом очередь доходит до крылышка, и с грусенком покончено навсегда. Сегодня дырявый день, и даже после этого я не могу отогнать от себя мысли о еде. Особенно обо всех тех вкусностях, что подавали в Капитолии. Цыпленок в апельсиновом соусе. Пироги и пудинги. Бутерброды. Макароны с зеленым соусом. Тушеная баранина с черносливом. Я посасываю листья мяты и уговариваю себя прекратить пустые мечтания».

Единственная реакция, которую вызывают подобные пассажи, это – блин, да сколько можно жрать и думать о жратве? У тебя других забот нет – в игре, где тебя в любую секунду попытаются убить?.. Казалось бы, опытный человек должен понимать, что для того, чтобы драться, бегать или охотиться, нельзя быть слишком сытым. В такой обстановке следует сосредоточиться на выживании, понимая, что всё решится буквально в ближайшие несколько дней, а жрать досыта можно будет _потом_ — если удастся уцелеть. Но Китнисс пофигу.

Вообще, если выбросить из текста все описания того, что героиня ест, что надевает и чем моется, от текста осталась бы от силы одна пятая часть. Одежда, одежда, одежда. Макияж, выщипывание бровей, бритьё ног, светские мероприятия и интервью. И все это — под соусом, что злое тоталитарное государство насильственно заставляет ГГ все это делать, а она повинуется под страхом смерти. Но так тщательно, однообразно и упорно описывать всю эту светскую жизнь и доступные героине удовольствия и блага может только человек, которому это на самом деле интересно. Получается такой же парадокс, как и в описании поцелуев и любовных драм. Если просто написать книгу о том, как героиня мечется между двумя мальчиками, бреет ноги, выбирает платья, и как всеобщее внимание вопреки всякой логике приковано к ней, ее мельчайшим поступкам и ее личной жизни (то есть обо всем, что на самом деле интересно автору этой книги), то это будет выглядеть как-то несолидно. Но если валить все на злое тоталитарное государство, то под этим чесночным соусом проскочит любая баранина — и описания жратвы. И подростковые любовные страдания. И бесконечные описания светских мероприятий, бритья ног, накрашивания ногтей и других фундаментальных для любой антиутопии вещей.

«Троица наперебой тараторит, обсуждая меню, а перед моими глазами — старик, у которого от выстрела разлетается голова. Уже перед выходом, в зеркале, я замечаю, как надо мной поработали. Бледно-розовое платье без бретелек, до самого пола. Волосы убраны от лица, ниспадают на спину каскадом пружинистых завитков. Цинна подходит сзади, набрасывает на плечи мерцающую серебристую шаль — и ловит взгляд моего отражения.

— Нравится?

— Очень красиво. Как всегда, — отвечаю я.

— Давай проверим, как это будет смотреться с улыбкой, — вполголоса предлагает он. Действительно, через минуту нас ожидают яркие вспышки и телекамеры. Заставляю себя приподнять уголки губ»

В этом эпизоде выражается вся суть романа. Одна фраза — о переживаниях ГГ из-за человека, которого только что расстреляли у нее на глазах, а после этого, не затыкаясь — про свои бретельки, локоны, зеркала, телекамеры и улыбки.

Если кто-то сейчас думает, что я придираюсь и сужу всю книгу по одной конкретной сцене, то — ничего подобного! Сравнив любую сцену собственно Голодных игр с любой сценой быта или светской жизни, можно убедиться, что описание одежды, мебели, гигиенических процедур или жратвы всегда гораздо подробнее, длиннее и просто эмоциональнее, чем сцены, связанные с обществом, политикой, убийствами людей или социальной несправедливостью.

«Вечер, который устроили ради нас в банкетном зале, в личном особняке президента, совершенно бесподобен (...) Вместо традиционных столиков — бесчисленные диваны и кресла: некоторые расположены возле каминов, другие почти утопают в благоухающих цветах, из третьих видны искусственные озера, полные экзотических рыбок (...) Но настоящий гвоздь вечера — это еда. Чего только нет на столах, выстроившихся вдоль стен! Все, о чем можно мечтать и о чем даже не мечталось. На вертелах подрумяниваются коровьи, свиные и козьи туши. На огромных тарелках теснится дичь с начинкой из ароматных орехов и спелых фруктов. Обитатели океана переливаются под готовыми соусами либо так и просятся в хрустальные миски с душистой приправой. Я уж не говорю о несметных видах хлеба, сыров, овощей, сластей, водопадах вина и потоках других напитков, загадочно мерцающих бликами пламени (...)

— Хочу перепробовать все, что нам подали, — заявляю я Питу (...)

Решимость иссякает уже за первым столом, на котором стоит не то двадцать, не то целых тридцать видов супа, когда мне попадается сливочно-тыквенное пюре, посыпанное дробленым орехом и крошечными черными семенами.

— Всю ночь бы ела и ела! — вырывается у меня.

Во второй раз я «ломаюсь» на прозрачном зеленоватом бульоне, вкус которого могу описать одним словом: весна! В третий — на пенистом розовом супчике с ягодами малины.

Мелькают лица, щелкают вспышками камеры (…) Я напускаю на себя восторженный вид, хотя здешние жители мне глубоко безразличны. Они лишь отвлекают от угощения.

Каждый стол — уйма соблазнов, и даже при твердой решимости «только разочек попробовать» вскоре у меня начинает округляться животик. Откусываю от маленькой жареной птички. На язык брызжет апельсиновый соус. Вкуснятина. Бедный Пит доедает за мной: не бросать же начатые начатые куски, как делают прочие. Для нас это — верх кощунства. У десятого стола я сдаюсь, не попробовав даже малой части предложенных блюд» (с)

Даже в сильно сокращенном виде эта сцена гротескна до нелепости. А если вспомнить, что этот банкет происходит сразу после расстрела старика, о котором говорилось в предыдущей сцене, а гости на нем – это распорядители Голодных игр, на которых погибла куча подростков, включая и маленькую Руту, над судьбой которой ГГ постоянно картинно страдает, то Китнисс в этой сцене начинает выглядеть не просто раздражающей нелепо, но и омерзительно. Ни при каких условиях нельзя представить пережившего Королевскую битву Сёго из книги Косюна Таками увлеченно смакующим «маленьких жареных птичек под апельсиновым соусом» в компании организаторов игры. А Китнисс жрет и наслаждается – «розовым супчиком», собственным «округлившимся животиком» и «экзотическим рыбками».

Знамя Cопротивления. О да.

Бросил читать всю эту ахинею с чувством, близким к ужасу. Не из-за качества романа, а из-за того, что эта книга могла стать настолько популярной.

Прочитал только что, поэтому отзыв будет сумбурный. С чего начать-то, с хорошего или с плохого?..

Ну, с хорошего. Что безусловно понравилось и запомнилось:

- Капитолий как мирок победившего гламура. Жрут ананасы в шампанском, пьют шампанское из ананасов, нюхают вещества, разукрашивают себя под хохлому, гжель, дали и пикассо и развлекаются, развлекаются, развлекаются... Отчасти, нюханье веществ понятно — я б от такой жизни вообще повесился. Заметьте, кстати, что во всей трилогии нигде не упоминается никто (кроме деятелей шоу-бизнеса), кто создает в этом дурдоме искусство и литературу. В дистриктах не до этого — там народ пашет, дабы прокормить Капитолий, а в самом Капитолии тоже никто ничего не создает: во-первых, им это уже не нужно, потому как требует работы мозга, а во-вторых, это некому делать. Они же не живут, капитолийцы-то... они жрут, пьют, нюхают, прихорашиваются и развлекаются...

- Условия Голодных игр. Это, помимо всего прочего, возможность для капитолийцев и особенно их детей поглядеть на настоящую жизнь. Во время Жатвы для Игр отбирают кого? Подростков от 12 до 18 лет. Условия для них вроде бы изначально неравны — ну справится ли 12-летняя девочка с каким-нибудь 18-летним амбалом?.. Нет. Но... разве нужно только драться, чтоб победить? В ход идут все умения, знания и навыки, интеллект, изворотливость, сила воли и твердость характера — а это от возраста ой-ой как мало зависит... Надежда есть всегда. Да, и существование среди игроков «профи» и, условно говоря, «лохов» нравится. А в жизни не так? Мы не равны. Ни разу не равны еще на старте.

- Да и Капитолий не такое уж царство зажравшихся разукрашенных идиотиков. Есть же там единственная (кого знает Китнисс) творческая личность — Цинна. Значит, есть и другие. Не всех правильных гламур убил... как ни странно. Ибо с инакомыслящими он не церемонится. С оступившимися — тоже.

Безумно тронула — почему-то — команда стилистов, оставшаяся без Цинны — которая жалеет Китнисс, плачет о ней. Она-то ведь их воспринимала — тоже высокомерная девочка, заметьте! — как некую стаю умелых дрессированных обезьянок. А они люди, оказывается...

- Психологическое давление Капитолия в том смысле, что сойки-говоруны издавали вопли пытаемых родных и близких игроков. Приемчик старый, кто историю учил, знает — это работает.

В то же время прием с переродками, якобы сделанными из убитых трибутов — совершенно дебильный. Они убивали друг друга, будучи людьми — неужели человеческие глаза на мордах тварей произведут впечатление?!

- Хеймитч! Он вот безусловно правдоподобная и замечательная фигура! Тема ментора раскрыта!

Что не понравилось:

- Это не столько проза, сколько сценарий. За литературные достоинства текста глаз не цепляется — смотришь картинку и смотришь, что-то себе воображаешь, но моментов, какие хотелось бы перечитывать, нет.

- Шаблончики... Революционный Гейл, добровольный мученик Пит, бессовестный манипулятор Сноу и столь же бессовестная революционная диктаторша Койн... умирающая девочка, так страшно похожая на сестру Китнисс... Если б это был сопливый и хамливый мальчик того же возраста, она бы его не пожалела? И в союзники бы не взяла?

- «Не верю!» Не верится очень во многое...

В то, что Китнисс и Пит первыми придумали, сразу скажем, не самый гениальный ход с двойным самоубийством, например. Сколько лет уже идут игры? Сколько лет в них участвуют довольно взрослые уже ребятишки, среди которых могут оказаться если не вправду влюбленные, то притворяющиеся таковыми, да хоть бы брат и сестра из одного дистрикта? И никто, никогда не казал Капитолию такую фигу?..

В то, что ни у каких визажистов, кроме Цинны, нет никакого творческого мышления в принципе. Уж те, кто работал с профи, должны же были представить достойных конкурентов Двенадцатому! Нет, наши герои побеждают вчистую...

В то, что Тринадцатый дистрикт таки оказался готов к революции. А не деградировал полностью за все это время обособленной жизни. Не вымер, не выдохся духовно — там же концлагерь похуже «существующих» дистриктов. Да и ненависть — то еще топливо для человека... выжигает она его, если слишком долго в нем только тлеет.

И таких моментов очень много, неверибельных от слова «совсем» — если все их перечислять, я никогда не допишу этот отзыв...

Кстати, не то чтоб я любил такие вещи, но меня не раздражают бесящие столь многих (я много отзывов уже прочитал в разных местах) многочисленные переживания Китнисс. Она 17-летняя девочка, вы себя в таком возрасте помните?.. Она еще не только рефлексирует, но и действует. А многие — ТОЛЬКО рефлексируют.

Опять же, кое-кого раздражает, что особо нет на Играх «крови-кишков-реалистичности». Да в том и реалистичность, что Игры — это не мясорубка, это, так сказать, битва умов, навыков, уровней развития и моральных установок. Да, этого мне не завалить, кроме как скинуть на него осиное гнездо. А этих лучше всех током и сразу — иначе они нас на кусочки и медленно...

А как бы «скомканный» финал очень, очень понравился. Ребят, вы правда ждали, что Китнисс победоносно замочит Сноу и фанфары?! Все планы только пальцем на песке хороши. А в жизни вот такая херня обычно получается, да... Именно это правдоподобный финал...

И еще — но это мой личный, так сказать, глюк — да, я в курсе, что Коллинз историю знает, и вся задумка «Игр» началась с рассказа ее отца о гладиаторах — меня очень раздражали некоторые имена. Для кого-то это просто имена с латинским звучанием, а для меня — маркеры. То есть человека по имени Цинна я не способен позитивно воспринимать, он для меня в силу имени носитель весьма дурных качеств. Ну хоть бы Катуллом, что ли, назвала б она его! )) А что, его работы для Китнисс — это ж поэзия, это образность!

Или там Катон, для меня вовсе не носитель злобной жестокости...

Но это личное, правда. Дело автора, как хочет, так и назовет. ) Скорее всего, жители Капитолия и «элитных» дистриктов историю не знают от слова «совсем». В силу этого мне очень понравилось название Панем. Нормально так, в родительном падеже... Всех умных апокалипсис убил... :)

Пока все. Если что еще придет в голову, напишу...

У «Голодных игр» есть одно очень немаловажное достоинство: они легко читаются. Очень легко. Но впечатление оставляют неоднозначное. Однако, обо всем по порядку:

1) С первых фраз меня стали раздражать короткие предложения. Не смертельно, но неприятно. Сначала грешил на перевод, поискал текст в оригинале. Нет. Там все то же самое. Возникло ощущение, что читаю учебник иностранного языка для младших классов. Hello. My name is Katniss Everdeen. I live in District 12. Capitol is the capital of Panem. And so on... Хотя произведению стоит отдать должное: оно читается так просто, что почти сразу перестаешь замечать текст.

2) Капитолий шикарен потому, что он реалистичен. Скука, вот с чем там борются люди. Люди, которые вытворяют со своим телом странные штуки, чтобы чуть выделиться (забавно, не правда ли: все делают оно и то же, чтобы стать оригинальными), люди, которые смотрят по телевизору показы мод, бесконечные новости и лишь раз в год что-то интересное — захватывающее реалити-шоу, у участников которого проблемы чуть масштабнее, чем у жителей столицы (интересно, если бы в нашем мире такое показывали, каким был бы рейтинг у такой передачи? Многие ли смотрели бы? А вы бы смотрели?). В общем, Капитолий однозначно записывается в актив произведения.

3) Хеймитч прекрасен еще больше, чем Капитолий. Один из немногих живых (в том смысле, что не шаблонных) и замечательных людей. Хотя частенько мне не понятны его мотивы:

4) Президент Сноу. Он совсем не тиран и не деспот, как почему-то написано в русской вики. Вообще я люблю таких персонажей, у многих авторов они вопреки попыткам сделать шаблонного диктатора получаются не картонными, а скорее даже наоборот. Я даже рискну предположить, что он (не сама Сьюзен, тут я как раз не уверен) читал «Государя» Макиавелли. И еще

5) Повстанцы против всего плохого и за все хорошее. Они производят двоякое впечатление: вроде бы и страдают некоторой шаблонностью, но все же хорошо, что эта шаблонность не из той оперы, где благородные белые и пушистые бойцы за свободу борются с кровожадной тиранией.

6) Наконец, самое главное, что есть в книге. Дамы и господа, Вашему вниманию представляется Китнисс Эвердин, 16-17-летняя девушка, символ восстания и непокорности, огненная, Сойка-Пересмешница, сбивающая из лука вертолеты, дважды победитель Голодных игр и далее по списку. Тут для меня все плохо, увы. Я ее не понимаю, от слова совсем. Не понимаю мотивов ее поступков (не всех, но многих), не понимаю ее чувств, не понимаю эмоций. Кто она? Мэри Сью, простая девушка, попавшая в трудные обстоятельства, или, может быть, ОЯШ?

7) Судя по всему, в Панеме царствует судьба или предопределение. Иначе я не могу объяснить некоторые вещи:

- защитный экран перед устроителями игр появляется только на следующих играх после выстрела Китнисс, видимо до этого провидение их и так хранило, ну или за 74 года ни разу(!) никто не пытался совершить на них покушение;

- над трибутами также довлеет судьба и правила игры (у которой нет правил, хм): неужели раньше никто не пробовал бросить вызов Капитолию и отказаться бороться?

8) Эх, видно перевелись мужики в земле Панемской. А как иначе объяснить факт, что все руководящие должности у повстанцев занимают женщины?

9) Туманно будущее этого мира, темная сторона скрывает все. Конец у трилогии скомкан весьма, слабость великую в этом я ощущаю.

В итоге, на самом деле, получилось все далеко не так печально, как я описал, нужно лишь рассматривать произведение как интересное чтиво, не искать там глубинного смысла, социального и философского подтекста, а читать о захватывающих приключениях, благо они получились на славу. И пусть удача будет на вашей стороне.

Трилогию решила прочесть после просмотра фильма, почувствовав за кинотекстом интересную литературную составляющую. Поскольку повествование ведется от первого лица, сразу стало ясно, что эпика не будет, но можно ожидать подробного препарирования мыслей и чувств ГГ.

Образ Китнисс получился объемным и вызывающим эмпатию. Можно позавидовать силе ее характера и посочувствовать, ибо ей, абсолютно не публичной личности, приходилось играть роль сначала трибута, а затем — революционного лидера в рамках телешоу «Голодные Игры» и «Революция». Она не показалась мне безоговорочно положительной героиней: скорее – «разумной эгоисткой», ориентированной в поступках на близких и себя. В ней нет революционного пыла и жажды справедливости, как у Гейла, который готов жертвовать «несколькими» ради общественного блага. И уж тем более ей не присущи осознание ценности человеческой личности, великодушие и доброта Пита. Некоторые ее решения я могу понять, но не принять

В силу сконцентрированности сюжета на Китнесс антураж оказался прописан менее выпукло и реалистично, хотя для «фантастики будущего» типично подобное соседство развитых технологий и отсталых общественных отношений. Но надо отдать должное автору, которая верно отметила, что борцы с диктатурой по сути являются теми же диктаторами — только практикующими другие способы подавления личности.

Из минусов – «подыгрывание» читателям, ожидающим от книги усиленного романтико-сентименталисткого ключа: некоторые ситуации явно следуют не из логики развития сюжета, а специально вставлены для того, чтобы Кадр на руку и сердце № 1 и(или) № 2 проявили свои чувства к ГГ и продемонстрировали соперничество.

В итоге трилогия запомнилась гуманистическим пафосом и вызывающей эмоции героиней, поэтому к прочтению рекомендуется. Благо, и читается она увлекательно.

Тяжёлые, неоднозначные книги. О том, что нельзя убивать и сохранить чистую совесть и здравый рассудок. О том, что борющийся против тирана зачастую ничем не лучше. О том, как несладко быть героем не по своей воле. Очень настоящие, весьма неоднозначные герои и финал чем-то схожий со сценой из «Мастера и Маргариты»: они не заслужили Света, они заслужили лишь Покой.

Когда начал читать, то был в некотором недоумении: что за смысл в Голодных играх, если восстание подавлено давно? Зачем дразнить зверя из бездны? Когда дочитал до слова «профи», стало понятнее: Голодные игры это реалити-шоу онлайн. Со спонсорами, тотализаторами и грязью. Ну какое, в самом деле, наказание, если играют профи, а остальным можно не бояться Жатвы? Совсем все понятно стало, когда раскрылся образ президента Сноу: он где-то хорошо прокачал скиллы интриг, подлости и жестокости, благодаря чему добился власти, но вот скиллов управленца не имел. И громоздил жестокость на жестокость, расшатывая собственный трон, не потому, что считал это правильным или целесообразным, а потому, что не умел по-другому. Как тот средневековый цирюльник, который прописывал кровопускание от всех болезней. Посредственность этот Сноу, как и другие тираны при всем их величии.

Главная героиня хорошо получилась, живо. Девочка крепкая, решительная, но все же не бунтарка, слишком для этого благоразумна. Хоть и пытается вести свою игру, но по правилам: послушно отправляется на игры, верит советам, потому и побеждает. Потом подчиняется Сноу, через ненависть. И еще раз послушно отправляется на игры. Что вы хотите, она всего лишь подросток, хотя и успела нахлебаться лиха. Бунтаркой ее сделали, точнее говоря — назначили. Люди видят ее не такой, какая она на самом деле, она символ, инструмент, который рвут из рук друг друга Сноу и Койн. Мы же все видим то, что показывают или то, что хотим видеть.

Чтобы решиться на бунт, Китнисс нужно оказаться в безвыходном или беспросветном положении. Когда терять уже нечего, она может натянуть тетиву и выстрелить. По яблоку в зубах жареного поросенка или по президенту Койн. Самый опасный зверь это загнанная в угол овца, потому не стоит загонять овец в угол. Забыв об этом, погибли и Сноу, и Койн. Немного странно выглядит, что эти двое оба просчитались, ведь Китнисс с самого начала показала, что способна на многое, вплоть до самопожертвования, еще когда подменила сестру в Жатве. Должно быть, президенты по себе меряли.

Целевая аудитория романа, безусловно, подростки, но и люди постарше прочитают с интересом. Написано живо, с напряженкой, и есть, над чем подумать.

И да, ассоциация изначально возникла не с древними Грецией и Римом, а с вполне современным противостоянием столиц и провинций.

Прочитал Голодные игры. Лучше бы я этого не делал. Внимание, далее спойлеры.

Начало первой книги было крутым. Реально крутым. Наверное автор тогда писала, подстегнутая своей идеей.

В самом начале нам представляют главную героиню, целеустремленную, бесстрашную, стойкую девушку. Живет она вместе с младшей сестрой и мамой. Живет в полной и беспросветной нищете, как и большинство обитателей Дистрикта 12. Отец у нее умер при взрыве в угольной шахте. Добыча угля — единственное, что хоть как-то способствует притоку скудных финансов. Мать девушки, врач, надолго замыкается в себе, сестра очень мала и беспомощна, так что нашей героине приходится взять все в свои руки. Она почти каждый день ходит на охоту за пределы Дистрикта 12, попутно нарушая полдюжины законов. Ходит она не одна, а вместе со своим другом, у которого взрыв на шахте тоже унес жизнь отца, оставив многодетную семью без кормильца. Ходят они в лес, она охотится с помощью лука, подаренного отцом, тоже любителем сократить популяцию живности в лесу, друг ставит силки и капканы. В общем их семьи не голодают, но и сытыми бывают редко. Все шло по утоптаной тропинке, пока не случилось кое что. Тут надо рассказать про сам сеттинг и устройство мира.

Действие происходит в нашем мире в далеком будущем. В мире, пережившем апокалипсис. Большинство людей настиг экстерминатус, остальные живут в стране под названием Панем (первая часть фразы «хлеба и зрелищь»). Рулит панемом столица Капитолий, которому подчинены 13 районов, именуемые Дистриктами. Каждый Дистрикт специализируется на поставке какого-то одного продукта для Капитолия. Но 74 года назад люди просекли фишку, что им от этого прока мало и восстали. Набег на Капитолий они успешно зафейлили и буквально стали рабами. Капитолий показал, что нечего им выкаблучиваться и стер с лица земли тринадцатый Дистрикт. Чтоб остальные сидели и не рыпались. Главные умы капитолия решили, что этого им мало. И учредили кровавое телешоу — Голодные игры. Вся соль [s]в супе[/s] Голодных игр в следующем — из каждого Дистрикта рандомно выбирают одного парня и одну девушку, от 12 до 18 лет, пускают их на арену, дают оружие и наслаждаются тем, как дети режут друг друга изощренными способами. Процесс выбора счастливчиков называется «Жатва». Каждый м и ж подходящего возраста обязан явиться на главную площадь, где его имя поместят в урну. Распорядители игр хитры, они предлагают ежемесячный паек в обмен на дополнительное помещение имени в урну, равное количеству членов семьи. Но для одного и того же человека эта фича каждый год стоит в два раза дороже, чем в предыдущий.

Имена героини и ее друга находятся в урнах по многу раз. А вот имя сестры героини помещается впервые. И естественно, по величайшей случайности выпадает именно ее имя. Героиня немедля вызывается добровольцем вместо нее. Среди м выбирают смазливого парня, который, оказывается, влюблен в героиню. Он даже однажды подбросил ей буханку хлеба, когда она чуть ли не умирала с голоду. Их отправляют в столицу. Их откармливают, наряжают, берут интервью, старый алкаш, грубиян и по совместительству единственный живой победитель игр в Дистрикте 12, готовит их к выживанию на арене.

И тут интересное заканчивается. Гасите свет, выход налево.

Далее идут полные «Сумерки». Нам описывают их потуги на арене, пытаются навязать драму, описывают, как усердно героиня стирает трусы своего ухажера, как она его целует, заботится о нем, ути-пути-мимими. Все настолько нереалистично, что тошнит. В играх они, в итоге, побеждают вдвоем, обхитрив Капитолий. Своим жестом неповиновения они разжигают мятежи в разных Дистриктах. Капитолий и лично президент начинаю толсто троллить героиню, расшатывая ее нервы. К концу второй книги она из сильной и бесстрашной девушки превращается в дерганую полоумную истеричку. Эпик фейл. То, что творится в третьей книге, описать словами (по крайней мере цензурными) невозможно. Шизоидность героини растет с каждой страницей, смерти, бессмысленные и глупые, буквально в каждом абзаце. Решения и мотивации у всех абсурдны до смеха. А конец... Ой, это что-то с чем-то.

И да, они жили долго и счастливо.

Инфантильные бестселлеры, рассчитанные в первую очередь на подростков — правда, почему-то читают их не только подростки, но и люди за — нужный возраст подставить. Они писались с тех самых пор, как была придумана художественная литература, но именно в последние пару десятилетий уровень данных книг значительно упал. Если раньше подростковые фантастика и фэнтези отличалась от литературы для взрослых только тем, что в ней действуют несовершеннолетние, а и слог, и сюжет, и прочее были вполне на уровне, да и сочиняли подобное авторы с настоящим талантом, то в последнее время — увы и ах.

Итак, как выглядит современный среднестатический бестселлер для подростков? Главный герой — чаще всего им оказывается девочка — он или сразу мери-сью, или мери-сью, прикидывающийся серым мышом. Окружение — создаётся для того, чтобы подчеркнуть крутость героя. Антураж — тут насколько фантазии автора хватит, от высокотехнологичного города среди безлюдной пустоши (эм, а это как, откуда они ресурсы-то берут?) до глубинки у чёрта на куличках. Главных сюжетных линии две — доказывание всем окружающим, что герой мери-сью и весь мир вращается вокруг него, а если не вращается сейчас, то завращается в дальнейшем и ЛЮБОВЬ (вспоминаем мем от Бедкомедиана как визуализацию). Ну и сам слог — порой настолько примитивный, что любой грамотный школьник напишет не хуже и почти всегда от первого лица, даже не удосуживаясь залезать в чужие головы.

Итак, Голодные игры. По вышеперечисленным пунктам. Героиня с первых же страниц крутая, бьющая зверей из лука сразу в глаз — есть. Окружение — тут чуть получше, чем у многих коллег по цеху, ибо образы вышли запоминающимися, а не просто мебель для фона. Антураж — сразу оба подпункта — задрипанная нищая глубинка и высокотехнологичный мегаполис. Сюжет — вращение вокруг героини наступает со второй книги и доходит до полнейшего абсурда в финале, ну а ЛЮБОВЬ — мда, лучше бы не было. Слог — первое лицо — есть, да ещё в настоящем времени, да ещё мысли женщины за тридцать запихнуты в голову наивного и малообразованого подростка.

Но есть в данной трилогии нечто, что выделает данную эпопею из ряда собратьев по жанру, а именно — упор в первую очередь на классовое расслоение, которое описано вполне себе атмосферно. Да, неправдоподобно, да, реализмом и не пахнет, но революция происходит не вдруг по взмаху волшебной или какой-то там палочки, а следовала длительная подготовка, о которой хоть мельком и вскользь, но всё же расскажут. Не будь Китнис — нашёлся бы кто-то другой, кто смог бы стать символом, девочка просто оказалась не в то время не в том месте. Ну и само описание голодных игр — в книге оно выглядит куда лучше, чем в фильме, хотя бы веришь тому, что некоторые эпизоды вполне возможны в том мире, хотя совята и жалобно пищали, когда их старательно натягивали на глобус сюжета.

В итоге — если выкинуть все сопли и всю воду, ужать трилогию до одного тома и сделать из героини нормального человека, а не сью — могла бы выйти вполне годная подростковая антиутопия, но в результате — среднее чтиво на один раз

Все началось с первого фильма!

Еще до просмотра Голодных игр (на основе краткого сюжета) у меня возникали вопросы связанные с логикой происходящего и адекватностью автора книги. Но о них после.

Так как популярность возрастала, фильм я все же посмотрела и... он мне понравился постановкой и игрой актеров. За героев я переживала и атмосфера мне была очень по душе... в общем, хорошо пошло! Логика уступила эмоциям, а я схватилась за книжки!

Самый главный плюс данного цикла — это скорость! Ведь здесь она такая, что даже самый упрямый не читающий подросток не сможет глаз оторвать от текста. На этом плюсы заканчиваются.

Теперь давайте разберем все остальное помимо скорости и яркости текста.

1. Почему именно дети?

Где-то я читала, что писательница была под большим впечатлением от древнегреческого мифа о Минотавре, где юношей и девушек отправляли на съедение монстру для устрашения. В мифе царь Крита таким образом напоминал своим врагам, кто в доме хозяин. Но что же здесь? Жестокое правительство (кстати, очень глупое) забирает своих же детей на убой в наказание (при этом умудряясь выкрутить реальность вверх дном) за бунт 70-летней давности. (кто-то даже может сказать, что в этом есть символизм, но его там на самом деле нет) Почему именно дети? Если в других произведениях и фильмах подобные игры проводили с изгоями общества (преступники и т.д.), то здесь в открытую забирают ни в чем неповинных несовершеннолетних. По логике именно этот фактор и должен играть роль основного стимула к бунту. Но автор решила, что в этой вселенной это будет как раз сдерживающим фактором (извините за тавтологию).

2. Глупость правительства.

Чтобы не было восстаний, революций и т.д. правительство должно не пугать и не терроризировать народ, а располагать к себе или хотя бы задурить голову настолько, что люди ничего бы не понимали. События вроде как в будущем происходят, а выходит, что Панем недалеко от средневековья ушло. Тут тебе не Дивный новым мир Хаксли, тут типичное плохое тоталитарное государство. Как раз для глупых подростков (как позже оказалось, не только для них).

3. Герои

Китнисс — отличный героический шаблон, в который влезет любая девченка и сможет услышать скрип тетивы у уха. О парнях говорить почти нечего, разве что «Тебе кто больше нравиться Пит или Гейл?». Мне больше Пит нравится по характеру, но это дело каждого. Злодеи здесь типичные, неинтересные и «коварные».

4. Ситуация и обстоятельства

Как в той шутке, что тот хочет в Хогвардс, другой — в Нарнию, третий — в Средиземье, а может и в страну чудес, но никто не хочет попасть в Голодные игры. И понятно почему: никто не стремится оказаться на месте гг, ведь писательница (настолько бессердечная, что лишает жизни невинных детей) создает такие обстоятельства, которые никому не нравятся. В том абсурде и жестокости можно и нужно (!) винить только автора, поскольку она в ответе за все произошедшее, а не правительство Панема. Как вообще взрослой женщине могла прийти в голову такая кровожадная идея?!

5. Основная идея и влияние

Основной мотив тут простой как пять копеек — выступить против системы, тем самым доказывая КАКАЯ ты личность. Таких книг море! И многие из них незаслуженно забыты. И хотя основной костяк идеи не впечатляет, но в конце третей части есть хоть какая-то доля правды:

Но что о влиянии на молодежь. Для некоторых эта трилогия стала чуть ли не откровением (верно, до этого они ведь ничего не читали!), и печально, что даже взрослые оказываются под волной эпичности, раздутой книгами и фильмами и не могут адекватно воспринимать происходящее.

Что насчет самих книг: первая (под впечатлением от фильма) понравилась, вторая (на волне первой) тоже неплохо пошла, а вот третья совсем не понравилась (раз уж такая невероятная фантастика, так дайте счастливую концовку с зеленой поляной и белыми кроликами!). Из фильмов понравился только первый, потому что он не следует точь в точь по книге, а дает нам самим додумывать там, где в книге обычно оказывались плоские мысли.

Итог: для развлечения почитать можно, но ни в коем случае не воспринимать это серьезно!

По первой книге: гораздо лучше было, если бы повествование велось от не от первого лица. Хотя, возможно, это такой ход — показать события глазами подростка, который еще мало что понимает. Книгу отличает скелетообразный остов — будто читаешь вещь, максимально приближенную к сценарию — слишком мало описаний и художественных приемов. Такое чувство, что автор еще сам мало представляет себе мир, про который пишет. Отсюда — какой-то подростковый стиль, даже, я бы сказал, низкокачественный подростковый стиль. Практически нет моральной оценки всего происходящего — все действия принимаются такими, какими они есть.

Единственный момент, который порадовал — отлично описано поведение человека, все время находящегося под наблюдением, когда он старается выглядеть сильнее и лучше, быть более мужественным.

Вторая и третья книги существенно проигрывают первой. Их отличает еще большая наивность. Причем наивность проявляется не только в качественном описании происходящего, но и в самой сюжетной линии. Некоторые повороты сюжета заставляют удивленно поднимать брови. И сразу лезут мысли об откровенном графоманстве. На протяжении всего прочтения перед моим внутренним взором часто вставала такая картинка из детства: два ребенка, лет по пять, играют в войнушку. И один такой говорит: я тебя убил! А другой: а у меня бронежилет. А тот: А у меня пушка, которая пробивает бронежилет! А другой: А у меня в сто тысяч миллионов раз круче бронежилет... ну и так далее. А почему эта картинка вставала передо мною? Энергетика и здесь и в книге похожая. Все высасывается из пальца.

Вот например один момент из 3-ей части: почему занюханный магазин второсортных мехов, в котором скрывается Китнисс, находится аккурат неподалеку от дворца президента? Мне так кажется, что ему самое место на окраине. По-моему, так полагается, что, чем ближе к центру города, тем магазины дороже и роскошней. Как недавно прочитал у Веллера: испытываешь внутреннее раздражение потому, что ожидаешь одного, а читаешь другое. И ладно это было бы в плюс непредсказуемости сюжета... И таких моментов пруд пруди. Происходящее, я уж не помню в каком, дистрикте нападение на госпиталь, когда Китнисс и Гейл сбивают туеву кучу планолетов из луков.

Ну и немного повторюсь, что самый положительный момент во всем этом — это поведение главной героини. Многие ее решения, действительно, приняты спонтанно. Причем ход мыслей, приведших именно к тому или иному решению не всегда связан с какими-то политическими событиями, главная героиня во многом основывается на показаниях своего внутреннего компаса.

Что еще хочется сказать: никак нельзя делить этот цикл на цикл. Три романа — это не три романа, это три главы или части, но никак не полноценные вещи.

Ну и напоследок, так сказать, чтобы смягчить пилюлю — многие из минусов текста можно отнести к низкокачественному переводу. Остается надеяться, что в оригинале цикл гораздо лучше.

Первая книга пошла отлично. Искренне, затягивающе. Действительно тяжело оторваться. Сначала повседневная жизнь героини.

Вторая книга сначала скучновата. Потом опять оживление — поездка на арену, но... По сути дела ход с полным повторением сюжета только в более жестокой форме и с другим антуражем уже был. Например в «Один дома 2».

Я предпочитаю легкие книги, оставляющие после себя приятное послевкусие. Поэтому третью книгу заставляла себя прочитать. Мне после нее, похоже, кошмары сниться будут. Автор отправляла главных героев в нокаут всеми способами, на которые хватило фантазии. Даже у Лукьяненко, известнго своей бесцеремонностью с главными героями — детьми, до таких вещей рука бы не поднялась.

И еще два противоречивых ощущения. Первое о том, что наше будущее никогда не сможет быть таким. Что такое возможно только в больном садистком воображении автора. Но с другой стороны раз мне интересно было это читать — по крайней мере первые две части — то я абсолютно ничем не отличаюсь от тех кто с удовольствием смотрел состязание детей на арене. И я на их месте так же смотрела бы и болела за фаворита, также, как читала книгу и болела за главную героиню. И фильм по этой книге снимут обязательно, и все будут с удовольствием его смотреть. Так что это вариант нашего будущего, пожалуй...

В принципе, сильная вещь, достойная звания бестселлера.

Прочитал трилогию за день в ущерб работе. Просто не мог оторваться. Там полно шаблонов, книги легко описать парой слов: «постапокалиптический антитоталитарный «Гарри Поттер» + «Сумерки» от первого лица».

Но как же круто показана психология главной героини в третьей книге! Да и в первой-второй довольно часто. Полный эффект погружения в ситуацию. При том, что решения Кэт часто нелогичны и... я бы сказал подсознательно гормональны, часть персонажей явно картонны... но благодаря стилю написания книги это воспринимается не как авторский недостаток, а как природный недостаток восприятия мира героиней. Это даже не раздражает! Благодаря отсутствию морализаторства в большинстве эпизодов ты просто живешь в книге, додумывая при необходимости недостающее.

Единственный недостаток психологический стороны -- это сексуальность. Она здесь не показана вообще. Обилие пресных поцелуев не в счет. Мне довольно сложно понять, почему автор так решила, но это весьма портит реалистичность книги. Если уж здесь случаются случайные и не нужные убийства старушек главной героиней -- то зачем ТАК сдерживаться в сексуальности? Решительно не понятно.

Когда я был совсем маленьким и ходил примерно в седьмой класс, по телевизору как раз показывали «Голод» — молодежное реалити-шоу, героев которого забросили в Берлин, чтобы дурачиться в доме с говорящим потолком и совершать вылазки за едой в чужой город, полный разговаривающих на незнакомом языке людей. Трилогия, написанная Сьюзен Коллинз, повествует совсем о другом: хотя в ней нашлось место и голоду, и добыче пропитания, главными ее темами все же являются смелость, самопожертвование и борьба за свободу.

«Голодные игры» написаны от первого лица. Главную героиню зовут Китнисс Эвердин. Она – добытчица, обеспечивающая выживание своей небольшой семьи: матери и младшей сестренки Прим. После катастрофы, произошедшей в далеком прошлом, на месте США возникло новое государство Панем, состоящее из столицы Капитолия и двенадцати дистриктов. В то время, как капитолийцы купаются в роскоши, жителям дистриктов приходится тяжко трудиться, чтобы обеспечить свое пропитание, а после восстания, произошедшего за 74 года до событий, описанных в первой книге, ежегодно проводятся Голодные игры – турнир, в котором 24 подростка (по паре из каждого округа) вынуждены бороться за свою жизнь. И так уж сложилось, что именно Китнисс становится участницей 74-ых Голодных игр от двенадцатого округа, вызвавшись добровольцем вместо сестры. Событие, которое приведет Панем к революции.

Признаюсь честно, хоть мне и нравится время от времени читать подростковую литературу, я долго и упорно не хотел браться за «Голодные игры». Описание сюжета меня не заинтересовало, а внезапная популярность и огромный ажиотаж отталкивали еще сильнее. Плюс, постоянные сравнения с сами-знаете-чем также не шли трилогии Сьюзен Коллинз на пользу. Мое мнение изменилось после сравнений с «Бегущим в лабиринте» в читательских рецензиях и позитивного отклика на «Игры» от автора упомянутого лабиринта — Джеймса Дашнера. Я решил прочитать первую книгу и совсем не разочаровался.

Как говорит сама Сьюзен Коллинз, идею создания трилогии ей подарили современные реалити-шоу, гладиаторские бои, а также древнегреческий миф о Тесее и Минотавре, точнее та его часть, в которой правитель Крита Минос раз в восемь лет требовал от народа жертву в виде семи девушек и семи юношей. От Древней Греции трилогии достались также имена жителей Капитолия, а от Рима – название государства. Помните известную фразу «Хлеба и зрелищ»? В оригинале она звучит как «panem et circenses».

Мир “Голодных игр” описан довольно таки скупо. В своем развитии он не намного обогнал наш. Основная технологическая мощь сосредоточена в руках Капитолия: миротворцы патрулируют окрестности на планолетах-невидимках, в запасах столицы имеется ядерное оружие, которым, к счастью, так и не воспользовались, также достаточно развиты медицина и генная инженерия: любой желающий может украсить свою внешность, к примеру, кошачьими усами, а в недрах лабораторий ученые создают животных-гибридов, или переродков, как их называют в дистриктах.

К основным достоинствам книги принадлежат частые клиффхангеры (почти каждая глава обрывается неожиданным событием), короткие предложения и лаконичный язык (в другом случае подобное скорее послужило бы недостатком, но в данной трилогии это своего рода изюминка, создающая общую атмосферу) и характеры главных героев: Китнисс, Пита, Хеймтича и даже Эффи Бряк. Но не обошлось и без недостатков. Главным из них, пожалуй, является полная неправдоподобность Капитолия. Его жители описаны, как помешанные на моде недалекие существа (правда, есть еще и солдаты-миротворцы, но, как выясняется позже, они поставляются в столицу из второго дистрикта). Сложно понять, как могут изнеженные капитолийцы наслаждаться таким жестоким зрелищем, как Игры? Им куда интереснее было бы наблюдать за конкурсом красоты… Отсюда и проистекает второй значимый минус — то внимание, которое уделяется в книгах гриму и нарядам. Мне кажется, основную часть команды подготовки трибутов должны составлять инструкторы по выживанию и тренеры боевых искусств, но в реальности эта роль отдана ментору, а костяк команды составляют стилисты, которые даже во время восстания не лишают Китнисс своей компании. Ведь она не какая-нибудь Жанна д’Арк в шлеме и на коне, а лицо революции, воплощение сил сопротивления на телеэкране.

Жалко, что вопреки ожиданиям, за исключением существования тринадцатого дистрикта, в прошлом Панема не оказалось глобальных тайн, ведь о возникновении государства и восстании было сказано непростительно мало. Жалко также, что вторая книга практически копирует первую, ведь куда интереснее было бы посмотреть на Китнисс и Пита в роли менторов, чем на их возвращение на арену. Но в то же время, трилогия удалась. Атмосфера нищеты и голода передана правдоподобно, события динамичны, Китнисс и Питу сопереживаешь, а образы и воспоминания из прошлого еще больше играют на руку проработке персонажей. В итоге, “Голодные игры” — не шедевр, но довольно яркое явление в подростковой литературе последних лет.

Многие говорят о том, что цикл этих книг — подростковый роман, схожий с Сумерками. Сразу хотелось бы это опровергнуть. Да, тут, как и в Сумерках, есть любовный треугольник, но он вовсе не лежит в основе сюжета. Книги для подростков? Я, будучи уже давно не подростком, залпом прочитала первую книгу. Не желая, чтобы эта история заканчивалась, тут же ринулась читать остальные две книги.

Голодные игры настолько захватывающая история, что во время чтения не хочется отрываться от нее ни на секунду. Когда я закончила читать последнюю книгу, я даже немного расстроилась, что моё затворничество дома в укромном уголке моего воображения и в мире моих фантазий закончилось. Думаю, в скором будущем не удержусь и прочитаю весь цикл еще раз.