Алексей Иванов «Блуда и МУДО»

Иванов ввязался в блуду

Книга «одного из главных современных писателей» Алексея Иванова, вышедшая в 2007-м году, носит странное, немного пугающее название — «Блуда и МУДО».

Адресована тем, кому понравился “Географ”, но посложнее и сделана лучше: мастерство автора очевидно растет. Это непростая житейская история, плотно начиненная авантюрами и философией.

Странное название имеет довольно простую расшифровку: блуда — это “засада”, неприятность, МУДО — муниципальное учреждение дополнительного образования “Родник” г.Ковязин. С МУДО случилась блуда. Грядут реформы: здание по осени отдадут модному антикризисному центру, педагогов выгонят на улицу. Спасение приходит, откуда не ждали: таинственные американцы непонятным образом узнали о давно заброшенном лагере МУДО “Троельга” и оплатили отдых в нем. Теперь в кратчайшие сроки нужно сделать вид, будто лагерь функционирует. Шестерых сотрудников учреждения отправляют “в лагеря”, а американцы... не приезжают. Да и местных-то детей вместо положенных тридцати набирается лишь шестеро — как раз по числу педагогов. Мудовцы, подзуживаемые главным героем книги Моржовым, решают начальству лишнего не сообщать и хоть месяц “пожить по-человечески”. И, если повезет, даже спасти МУДО.

В книге удивительно живые герои. Главный харизматик — Борис Моржов, художник-умник-остроумник в очках-окнах. Он не страдает, не загибается со своим талантом в провинциальном Ковязине: ему здесь нравится. У него есть деньги и пистолет. Бабник — страшный! Нет, он “не думает о бабах — он бабами думает обо всем”. Только в лагере у Моржова три любовницы (собственно, все имеющиеся там женщины) А на втором плане мелькает “балда-проститутка” Аленушка, а на орбите кружатся дианки, дашеньки, стеллы, юльки, женьки, алиски... Писатель Иванов женщин явно любит и чересчур хорошо понимает, просто насквозь видит. Даже страшно от такой проницательности. Герой Моржов тоже любит и за всех несет ответственность. Впрочем, не только за женщин — за коллег, друзей, детей...

Кстати, название “Блуда и МУДО” можно расшифровать и иначе, поглубже. На языке Щекина, чокнутого моржовского кореша, блуда — это Вселенная, безграничный объем хаотичной информации. Мудо — самозародившийся в ней смысл. А троельга — оболочка, не дающая мудо раствориться в блуде... Да, у Иванова вечно так: ни слова в простоте. Философские раскладки; куча аббревиатур вроде КВ (Кризис Вербальности) или ПВЦ (Призрак Великой Цели)... А еще пикселя, фамильоны, мерцоиды... Метафор в целом даже больше, чем нужно для простого читательского счастья. Зато эту книгу можно смело изучать дважды — и даже подряд. Первый — ради сюжета, второй — вдумываясь в смыслы и “подсмыслы”, если захочется.

Если вы читали Иванова раньше, то понимаете, что хеппи-энда ждать не стоит. Одна из женщин погибнет, один из мужчин за это поплатится — Моржов своих не бросает. А другая женщина, всю книгу жадно пытающаяся урвать чего-то у жизни, “махнет на все рукой — и на ревность свою, и на бедность, и на уходящую молодость” — и станет “просто ждать Моржова обратно. Хоть какого. Хоть когда”.

Я бы такого тоже ждала.

Хоть и бабник, и обалдуй.

«Герой его книг, как, впрочем, и любой другой человек — это Вселенная. В ней есть грязь и чистота, предательство и верность, любовь и ненависть — это причудливое и, как может показаться, неестественное сочетание — делает героя Миллера на редкость полнокровным и убедительным. К нему, к этому герою, можно относиться по разному — в зависимости от воспитания и эстетических устремлений, однако вряд ли кто упрекнёт писателя в неправде.»

А. Яковлев. Из предисловия к роману Генри Миллера «Sexus».

«Это так утомительно — всё время гоняться за новой бабой. Есть в этом что-то механическое. Беда в том, что я не могу влюбиться. Я слишком большой эгоист. Женщины только помогают мне мечтать. Я знаю, что это порок — как пьянство или опиум. Каждый день мне нужна новая баба, и если её нет, я становлюсь мрачным. Я слишком много думаю.»

Генри Миллер «Тропик Рака». (из монолога ван Нордена)

Не претендуя на оригинальность и новизну, я определил для себя этот роман как энциклопедию русской жизни, причём многочисленные явления этой жизни автор рассматривает под микроскопом. Не получится ли именно микроскоп, если сложить вместе оптику, которой вооружён Моржов, т.е. очки плюс бинокль? Пусть не получится, но какой-то намёк, по моему, тут присутствует.

Из всего книжного многообразия этот роман выделяется огромным количеством шуток и юмора, часто переходящего в злейшую сатиру. Есть шутки остроумные, есть смешные, а есть такие, которым присущи оба эти качества одновременно. Таких «смешных» книг я припомнил только три. Это «Новичок в Антарктиде» В. Санина, «Расстрелять» А. Покровского и рассказы В. Конецкого, написанные от имени Петра Ниточкина. Таким образом А. Иванов оказался в прекрасной кают-компании.

Несколько слов о правдоподобии персонажей. Правдоподобны они, во первых, абсолютно, и, во вторых, все, кроме Моржова, в отношении которого автор всё же немного хватил через край. Уж слишком он широк, просто «русская масленица», а не человек, который ходит рядом с нами. Автор определённо хочет создать у читателя впечатление, что Моржов джентльмен. Так он относится к женщинам и негодяям. Я попробовал представить себе джентльмена, который почти незнакомую девушку приглашает в универмаге в примерочную, где собирается переодевать брюки. Попробовал и не смог. Ни один мужчина, по моему, на такое не способен даже если он и не джентльмен. Даже ван Норден из «Тропика Рака». Так не принято. Тут Моржов выглядит скорее, как инопланетянин с Ориона, чем как нормальный художник-алкоголик.

И ещё мелкая странность. Моржов от злости (так утверждает автор) забывает зааббревиатурить (есть у него такая привычка) формат пиксельного мышления (ПМ), названный им Форматом Скорейшего Блага. Не верю! (Как говорил Станиславский). Уж это-то Моржов не забыл бы ни в коем случае. А при наличии злости тем более.

Есть у Моржова один только крупный недостаток, не считая огромного количества потребляемого им алкоголя. Это — отсутствие самоиронии. Такое случается даже при хорошем чувстве юмора, просто этот юмор направлен исключительно на внешние раздражители. Получив по мозгам от Алёнушки, Моржов не только устраивает стрельбу из пистолета в кафе, но даже нарушает табу на алкоголь, что ещё более рискованно. А всего-то и надо было — посмотреть на себя со стороны и посмеяться над собой, но на это он, очевидно, не способен. Но...Моржов — человек сложный, и отсутствие самоиронии у него не стопроцентное. На остроумную самокритику в разговоре с лучшим (и единственным) другом он способен вполне. Вот его блестящий автопортрет: «...Я же весь картонный. На подпорках. Для социума у меня кодировка от алкоголизма, а для друзей пластиковая карточка. Для врагов — пистолет, для баб — виагра. Сам по себе я ничто.»

Друг Моржова Щёкин как раз наоборот — обладает отличной самоиронией. Одна только изобретённая им небывалая доселе профессия чего стоит! Вспоминается бессмертный зицпредседатель Фунт из «Золотого телёнка».

В связи с темой юмора и самоиронии невозможно пройти мимо удивительной характеристики, данной автором своим ГГ почти в самом начале книги. «...Сам Моржов, к примеру, думал на эту тему [о сексе] всегда, а раз в сорок пять секунд отвлекался на второстепенное — на живопись, скажем, на МУДО или на Бога. А вот Щёкин совсем никогда не отвлекался.» «...Моржов не думал о бабах — он бабами думал обо всём. И мужчины, мысль которых возвращалась к теме секса реже, чем раз в сорок пять секунд, представлялись Моржову подозрительными.» Воспринимается это как попытка дать читателю как можно более глубокое и точное представление о героях. Ну, такое возникает впечатление, что автор не шутит, выставляя этих двух замечательных мужиков сексуально озабоченными дебилами. Они, конечно, озабоченные, но уж никак не дебилы. Тот же ван Норден далеко не дурак при том, что он на три головы ниже по интеллекту. Зачем это нужно было Иванову, я так и не понял. Можно же было как-то дать понять читателю, что это такая «гиперболическая метафора», но — нет ни малейшего намёка, всё серьёзно. По мере чтения, разумеется, всё оказывается не так печально*. Примеров, опровергающих эту характеристику, в книге масса. Достаточно представить себе человека, хотя бы на миг отвлекающегося на что угодно постороннее, когда он учит подростков лазать по скалам или играть в покер. Очевидно, что не получится.

Возвращаясь к правдоподобию персонажей, должен заметить, что женские образы удались автору ещё лучше, чем мужские. Тут Иванов оказывается в одной компании с самим Н.В.Гоголем. Моржов, как Чичиков, объезжает тех, у кого можно «начичить» «мёртвые души» т. е. сертификаты на несуществующих детей. И перед читателем проходит целая галерея женских портретов бывших и теперешних, состоявшихся и несостоявшихся любовниц Моржова. Все дамы сплошь просто приятные, а одна даже приятная во всех отношениях. Это, конечно, Лена, резко отличающаяся от остальных и тоже, как и Моржов, кажущаяся немного инопланетянкой.

Опять вернусь к мужской половине изображённого в романе народа. (А ведь это всё электорат, действующий и подрастающий, не следует забывать и об этом.) Оба они, Моржов и Щёкин, философы. Оба не только так или иначе объясняют окружающий мир, но и по мере сил стараются изменить его. Щёкин заявляет, что он марксист, хотя и в шутку, но доля шутки здесь не так уж и велика. Особенно интересна философско-социологическая теория фамильона, которую Иванов выдаёт от имени этого марксиста. Это настолько интересно, что даже забываешь, что это всего лишь умный интеллигентский трёп. Авторы аннотации к книге ( а у меня в руках издание Санкт-Петербургского Издательского Дома «Азбука-Классика» 2007 года, где сказано, что это повесть, а несколькими строками ниже, что роман) умудрились написать, что «это история о человеке, создающем совершенно новый тип семьи», очевидно приняв теорию фамильона за чистую монету(!).

Хотелось бы коснуться также и отрицательной части «электората». Очень колоритные типы и Сергач и Лёнчик. С первым всё просто и ясно. О трудовых буднях органов иногда можно узнать из СМИ. В частности, кое-какая информация о жизни транспортной полиции прошла недавно (14 марта) по каналу Россия 1 в программе «Честный детектив». Смотреть там было не на что (нескольких сергачей показали с большими звёздами), но было исключительно интересно послушать.

Второй, симпатичный подонок, отдалённый потомок какой-то калики перехожей, этакий навозный жук, который в принципе не может обойтись без жульничества в любом деле, при любых обстоятельствах. Правда, если бы он не обманул Моржова, всучив тому ПМ с неполной обоймой, то последним (седьмым, а в обойме было шесть патронов) выстрелом был бы убит работник милиции, и тогда Моржов не исчез бы в финале в неизвестном направлении**, так и не вернув Диане сертификаты (ну это к делу не относится, просто к слову пришлось). Тоже мне, джентльмен! А ещё в очках!

Не написал я ничего о Манжетове (а стоит ли?) и ещё о нескольких персонах второго плана, которые, каждая по своему, интересны, но заметка и без них получилась слишком большой. Об Алёнушке писать не могу. Чудесная амфора хоть и сивухой наполнена, а всё равно жалко до слёз.

А ещё есть в книге замечательные дети. Особенно хорош «средний класс» — упыри. Просто фоторепортаж да и только. «Республику ШКИД» вспомнил и не единожды. Очень этот роман полезно почитать педагогам всех уровней. Чего стоит один только замечательный афоризм Гершензона: «Береги честь смолоду, коли рожа крива!» Для нашей педагогической науки и практики это звучит как руководящее указание. Припомнив ещё одно замечательное изречение этого маленького мудреца (чо вы на меня смотрите всё время сквозь зубы!), я подумал — а вдруг из него вырастет не большой упырь, а что-нибудь подобное его известному однофамильцу, бывшему некогда председателем Всероссийского Союза Писателей.

В заключение пара слов о городе Ковязине. Красивый город. Издалека. Реставрируются через пень-колоду храмы, но ничего не делается для ликвидации гетто, которое носит здесь имя Багдад, возможно в честь знаменитого багдадского вора. А местные власти додумались до превращения кладбища в Парк культуры и отдыха. Слава Б-гу, не успели. Страшный город. Вблизи. Как и сотни других таких же российских городов.

Спрашивается — разве можно такому произведению, пусть оно и не без мелких ошибок и пусть автор не всегда прав, давать оценку меньше 10 баллов? Ну конечно нельзя.

*) Не так печально — это значит, что думают они на эту тему всегда, но в свободное от работы время.

**) На этом бесследном исчезновении реализм романа исчезает и это момент мистики. Исчезновение Моржова равносильно явке с повинной, но зачем тогда он столь тщательно готовил своё преступление? Ведь не для того же, чтобы тут же выдать себя с головой. Он же должен понимать, что его скоро найдут. Может быть идея Автора в том, что Моржова забрали туда же, куда и булгаковского Мастера? Но не слишком ли велика цена — один порядочный человек за одного подонка?

Разрази меня гром если это плутовская порнография! «Разводит» автор, кокетничает... Не похож роман ни на что предыдущее ивановское. С этим соглашусь. Но не более. Главный герой (помилуйте, господа отозвавшиеся!) он же просто монументален, а не «картонен». Он впитал в себя столько всего и ото всех, что не может быть плоским ФУКОМ... Борис Моржов как Булкаковский Мастер обеспечен волею судьбы и финансово независим, что позволяет «творить» пластины и свою жизнь. Этакий ковязинский философ с неискоренимой любовью к обобщениям, систематизации и аббревиатуре. Женщины и секс с ними (не со всеми, естественно... антропометрия и психотипы его любовниц легко угадываемы) — основа жизнедеятельности Моржова помимо зарабатывания на хлеб, а вернее всего главный стимул ко всему... Да, немного гипертрофированный стимул (просто диву даешься в каких жизненных ситуациях Моржов, вдруг, отвлекается на женщину и начинает рассматриавть её как объект «охоты», раздевая глазами, «примеряя» свой собственный исследовательский аппарат).

Моржов это воплощение бендеровского «поэта и многоженца» в нашем времени. Его творческое форматирование ситуации с летним лагерем под свои нужды. Феноменальная шахматная партия, с эндшпилем, достойным Буратино (... ты Мальвина смейся, а ты Пьеро читай свои самые гадкие стихи)! великий комбинатор может гордиться... Живо его дело! Цели и задачи только изменились. Только продолжатель не витиевато зубоскалящий сын турецкоподданного, мечтающий о белоштанном времяпровождении в Рио. Моржов... он настолько реален... на столько органичен в предложенных ситуациях... он последователен даже в убийстве Лёнчика...

Не смогу бесстрастно коментировать матерные язык героев романа... Он не надуман. Он лаконичен. Он всем нам знаком. И, что считаю авторской удачей, грязи на страницы не выносит. Он оправдан. 10 баллов автору!!!

Начало настолько разочаровывает, что пришлось пересиливать себя, чтобы не бросить. Уж насколько мне обычно «заходит» Иванов, настолько начало «БиМ» заставило в недоумении чесать репу – а где он, Иванов, книги которого я люблю, в этих строках? К счастью, дальше стало лучше.

В романе есть все, что нравиться нам в том же «Географе…» и других книгах Иванова — умопомрачительные описания окрестностей и видов, меткие характеристики героев, подаваемые через разговоры и поступки, оригинальные и «стреляющие» фразочки: «Друиды выпили из насоса по три ведра воды и сделались готовы к путешествию». Ну, блестяще же!

Плохо только, что все это занимает половину объема книги. А вторую занимают странные, на мой житейский взгляд, философствования и объясняли от ГГ Моржова по поводу. Странные они потому, что не подавай их настолько прямо, не внедряй в голову читателя чужую (а временами и вовсе чуждую) жизненную позицию, автор мог бы еще больше выиграть. Потому как ни соучастия, ни сочувствия героям развить в себе не получается. В отличии от персонажей того же «Географа…», во многом схожих и по поступкам и по мыслям. Но – живых. В «БиМ» персонажи живы лишь иногда, ощущение больше от них как от функций, нужных писателю для реализации его идей. Но я то читатель.

Возможно, неприятие связано с тем, что у меня, как у взрослого человека, выработалась своя позиция и своя система ценностей по тем вопросам, ответы на которые старательно втюхивает мне Моржов. Или Иванов, не суть важно. Ну, не понимаю я такого отношения к отношениям, воспитан не так.

Однозначно рекомендовать книгу не могу – все же две половины в ней для меня есть. Но за ту, которая понравилась, смело ставлю десятку. А ту, что нет, можно (или нужно) просто не воспринимать.

Довольно давно не приходилось читать настолько интересную и просто написанную книгу. Легко и непринуждённо ведя повествование, автор доносит до читателя чувства и мысли героя. Язык автора прост и интересен. Легко, порой смешно. Хорошо... Рекомендовал бы эту книгу тем, кто несколько устал от фантастики и желает отвлечься, почитать что-либо другое, о простой жизни современного человека.

Лучшее, что читал за последнее время. Оригинальный язык героев, который так и тянет растащить на цитаты, философская система, что встречается не часто.

Действительно, несколько надуманный финал, но это не портит впечатление от книги.

10/10

Очаровательный роман.Трогательно грустный и смешной одновременно.Никто лучше Иванова не пишет про нашу жизнь.Великолепные психологические портреты,а язык до чего хорош,слов нет.Служкин 90х трансформировался в Моржова наших дней-вполне закономерно в этой чудной стране.Итог-автор подтверждает статус одного из лучших в современной литературе.Жаль только,что он ушел из литературы фантастической.Читать настоятельно рекомендуется!

К новому роману Иванова приступал с большой опаской, и дело было даже не в странноватых рецензиях, вроде Нестеровской, а в страхе, что Иванов, обычно писавший с небольшой скоростью, не мог с такой скоростью всего за один год написать полноценный новый роман. Я ошибся, чему очень рад. Видимо, слишком давно Иванов вынашивал идеи, вокруг которых он выстроил свое произведение, они не производят впечатления скоропалительных выводов, сделанных только ради того, чтобы было что вставить в текст. Иванов наблюдателен, он сумел увидеть и выделить болевые точки современного социального устройства и мировоззрения, а в таланте описать это на хорошем правильном образном русском языке сомневаться никто не будет, на этом поприще с Ивановым мало, кто может тягаться.

Роман отнесен автором к поджанру «плутовской порнографии», в этом, мне кажется, есть немного самолюбования, потому что несмотря на то, что он включает себя и остроумные проделки главного героя и эротические сцены, описанные подчеркнуто физиологично, не к плутовскому роману, не к порнографическому отнести его невозможно. К роману идей, кстати, я бы тоже его не отнес. Иванов будучи вполне в традициях русского романа написал роман всеединый — «слепок эпохи», в котором найдется месту всему: и описанию жизни России, и мыслям автора о причинах этой жизни, и остроумной по-хорошему злой сатире, и настоящей трагедии. Я пока не прочитал второй роман, вышедший в прошлом году и так же претендующий на ту же роль — «Ж/Д» Дмитрия Быкова, поэтому сравнивать виденье двух писателей не могу. Но Иванов, на мой взгляд сумел справиться с задачей, которую перед собой поставил. Сумел Быков почитаем.

Место действия — провинциальный город Ковязин. Самый обычные и ничем особенно не привлекательный. Небогатая история уже в прошлом, медленное умирание сейчас. Центрами жизни становятся уже не квартиры с семьями, а разнообразные общественные учреждения, школы, бани, рестораны. Жители Козявина разучились жить семейной жизнью. Главный герой — недоучившийся художник Борис Моржов, немножко плут, немножко философ, все возможным развлечениям предпочитающий занятия любовью. Нежданно негаданно к нему пришел успех, его картины, а вернее даже не картины, а пластины, а это ИМХО важно — хорошо продаются в Москве. Несмотря на то, что с деньгами у него все в порядке он продолжает работу в доме творчества юных скрывающемся под злой аббревиатурой МУДО. Аббревиатуры это страсть главного героя, он легко преобразует базовые принципы окружающей действительности в короткие хлесткие сокращения (возможно, мне показалось, но ИМХО эта стрела в сторону ДПП(НН) Пелевина). Один из местных начальников решает провернуть небольшую авантюру, преобразовать МУДО в Антикризисный центр, разогнать старых преподавателей и спокойно сидеть на финансовом потоке. Все бы прошло гладко, но мешает случайно сделанный американцами выбор как места отдыха — летнего лагеря, принадлежащего МУДО. Так закручивается цепочка событий, временами довольно абсурдных, временами очень страшных, а временами очень трагичных.

В своем романе Иванов дает основы своего представления о пиксельном мышление. Упрощенное, плоское штампированное мировозрение делающее своего носителя абсолютно адекватным происходящему вокруг. Такой тип мышление дает ответы на все возникающие вопросы. Короткие фразы — почти катехезис современной жизни. Страшно, что войти в него очень легко а вот выход чрезвычайно сложен. Даже главный герой, который вроде бы и подмечает эту особенность, поначалу мыслит в рамках пиксельного мышления (Иванов это подчеркивает тем, что тот раскрашивает пластины, а не рисует картины. Вроде бы очень близка суть, но насколько разный смысл). Как не странно, выход Моржова из пиксельного мышления связан не столько с какими то внутренними рефлексиями, сколько с внешними событиями, которые в первую очередь касаются не столько Моржова, а его коллег. Первоначальная цель потрахаться с тремя женщинами, также поехавшим в лагерь, в какой то момент преобразуется в жалость и ответственность за них, а пиксельное мышление с жалостью сосуществовать не может. Какой ответ внешнему давлению может противопоставить Моржов — создание семьи нового типа — фамильона на основе ОБЖ — обмена биологическими жидкостями.

9/10 и очень рекомендую.

Прежде всего роман порадовал очень хорошим языком. Понимание, «чутьё» языка есть далеко не у каждого автора; многие пишут неживым, внешне правильным, но фальшивым и оторванным от жизни языком, точнее набором словосочетаний, которые когда-то выучили; иные творцы в надежде оживить свои произведения насыщают их уродливыми просторечиями и слэнгом. Иванову удаётся найти золотую середину: язык его произведения живой, ироничный, образный, автор понимает слово, знает ему цену и потому не боится играть с ним. Что же касается «обилия « мата, то его не такое уж и обилие, там же , где «непарламентские» выражения встречаются, они выглядят вполне к месту, как необходимый элемент истории. То же самое можно сказать и об эротических сценах, описанных смело, но, как ни странно, в тоже время — деликатно. И несмотря на лукавое определение «плутовская порнография», ничего неприличного в романе нет, присутствует разве только озорство. Фантастики, конечно, в книге немного, точнее — почти и нет, так, намёки. Но уж реализм реальный.

Главный герой произведения — Борис Моржов — житель классического провинциального городка Ковязин, серого и скучного,«где первые на последних похожи». Моржов — успешный художник. Но «успешным художником» его считают в Москве и за рубежом, для ковязинцев он просто странный тип, который умеет «рисовать похоже» и каким-то непонятным образом сумел устроиться в жизни. Ковязинцы тоже хотят стать успешными, но у них совершенно иные представления об успехе: хорошая работа ( продавцом в супермаркете или даже проституткой), удачное замужество ( пусть даже жених — сутенёр и алкоголик), культурные развлечения ( бухнуть, потрахаться, спереть, что плохо лежит), главное — жить не хуже других. Принципы другой жизнь многим из ковязинцев трудно понять, ведь они противоречат их житейскому опыту. Это не просто картина мрачных сторон российской действительности, а в более широком смысле — описание оскудения человеческих личностей, очутившихся в болоте духовной бездеятельности и безысходности. И Моржов предполагавший лишь несколько амурных приключений, начинает борьбу со злом, для этого ему нужны таланты Казановы и Остапа Бендера. Книга не ограничивается социальной сатирой, здесь немало философских размышлений, интересных психологических наблюдений и целая философская жизненная система.

Начало 2000-х, утлый провинциальный городок Ковязин (Кунгур Пермского края), путинские чиновники в рамках национального проекта «Образование», прикладывая титанические усилия, пытаются уничтожить русскую школу. Одна из мишеней реформы — МУДО, муниципальное учреждение дополнительного образования, бывший Дом пионеров, в котором для детей открыты бесплатные кружки краеведения, туризма, английского языка, тенниса и т.д. Местный образовательный князёк Манжетов желает «оптимизировать» МУДО, преобразуя его в Городской Антикризисный Подростковый центр; на практике же это подразумевает увольнение всех педагогов (за исключением самых лояльных или скандальных) и закрытие всех кружков — ради создания непыльной и прибыльной синекуры для подельников Манжетова. Решение уже принято и подписано, невзирая на протесты коллектива, но внезапно некие непонятные «американцы» приобретают путевку в пока еще принадлежащий МУДО загородный лагерь Троельга, а опростоволоситься перед заграницей чинари трусят, поэтому в качестве лебединой песни в Троельгу высаживают десант преподавателей дополнительного образования с детьми из их кружков. Главный герой, Борис Моржов решает воспользоваться шансом и обратить педагогическое оружие против самих бюрократов.

Протагонист Моржов — одна из самых важных составляющих успеха романа. В кои-то веки Иванов согласился дать читателю героя, с которым хотелось бы себя отождествлять. В отличие от шута-декадента Географа-Служкина, маниакально-депрессивного Осташи из «Золота бунта», суицидального и бесхребетного Отличника из «Общаги», Борис Моржов креативен, энергичен и жовиален, добродушен и богат, всегда платит свои долги и не боится ставить перед собой грандиозные цели. Символическим образом субъективно эгоистическая мотивация Моржова — переспать со всеми красивыми девушками в Троельге — в процессе исполнения обеспечивает решение общественно важных задач: сохранение рабочих мест талантливых педагогов, срыв аферы путинских мошенников, разгром и наказание банды местных уголовников и сутенеров. Все потому, что это — тоже часть тонкого плана героя, который под маской безобидного бабника-выпивохи прячет железный характер, иезуитский ум и душу античного философа.

Последний фактор обусловил наличие в книге некоторых «метафизических» рассуждений, декларируя которые, герой (автор) пытается как-то систематизировать и простым языком описать элементы мироустройства, осложняющие жизнь людей и их коммуникацию друг с другом. Например, это ПМ, «пиксельное мышление»: врожденная или приобретенная невозможность анализировать ситуацию комплексно, как совокупность объективных фактов. Вместо этого «пиксельщик» просто отсекает неудобоваримые элементы схемы, не позволяя «короне свалиться с головы», виня во всем других и не понимая, что чем дальше, тем сильнее такое «мышление» заводит в тупик. Так и плодятся непризнанные гении («я был честен, потому мне ходу и не дали») и 45-летние безмужние мадам («мужики-то нормальные повывелись на свете»), но иногда ситуация требует все же вылезать из зоны комфорта — и тут «пиксельным» на помощь приходит ТТУ: титанический точечный удар. А именно — атака всеми оставшимися средствами по предполагаемой причине неудач; атака безрезультатная, поскольку у человека с ПМ банально сбит прицел, но, по крайней мере, отвлекающая от трагической экзистенции. Это только небольшая часть философских взглядов главного героя, которая, впрочем, без особых потерь может быть пропущена, но на мой взгляд, является недурной авторской находкой: ведь мы нередко видим в разных людях одинаковые шаблонные блоки порочного мышления, просто не удосуживаемся их классифицировать; или ж приклеиваем глобальный ярлык бабства, жлобства, нетерпимости...

В общем, вооруженный собственной системой мировоззрения Моржов видит окружающих насквозь и слету улавливает их нехитрые мотивы, так что для него не составляет особого труда манипулировать ими. Но поскольку он положительный персонаж, то ведет своих приближенных к благой цели, с хирургической точностью калибруя им самооценку, наделяя подарками и отстаивая их интересы перед внешними силами. Сложное сплетение судеб друзей и любовниц Моржова, объединенных им в сферу своего покровительства, один из важных героев нарекает «фамильоном» — постмодернистской (хотя, по сути, она лишь модернизированная версия древнеримской familia) ячейкой общества, которая в будущем повсеместно вытеснит стандартную семью.

В моржовский фамильон, построенный на базе МУДО входят, во-первых, три молодые и красивые женщины: две из них призваны олицетворять собой соответственно русский и татарский национальный характер, но главным Призом становится девушка «фронтирного» типа — метиска, сочетающая в себе лучшие черты указанных наций. Герой не просто занимается с ними любовью, но и дает каждой из них важный урок, сбивая их со скользкой дорожки приспособленчества и излишней моральной гибкости; побуждая отринуть «пиксельную» картину мира. Нашлось место и мужикам — пожилому краеведу Костёрычу и замухрышке-пьянице Щекину, которые, несмотря на совершенно неактуальный modus vivendi, любимы своими учениками и уважаемы Моржовым. Очень хороши страницы романа, посвященные детям — Иванов взял здесь идеальную ноту, не скатившись ни в сюсюканье, ни в цинизм, показав 13-летних трудных и не очень подростков именно такими, каковы они в реальности. Многим критикам и читателям больше всех пришелся по сердцу щекинский питомец Гершензон, изъясняющийся исковерканными русскими пословицами, но мне он чрезмерно напомнил Служкина из «ГГП», со всеми этими якобы народными «без шутки жить жутко», больше выглядящими как приглашение полюбоваться филологической изобретательностью автора, которая, однако, слишком искусственна, чтобы воспринимать ее всерьез. Слава Богу, Гершензона мало, и судорожного поноса словотворчества тоже почти нет: книга написана по-русски и для русских. Встречаются, конечно, нелепые псевдоэротические перлы типа «развёл ее бедра как книгу на аналое», или там «чувствовал себя горячим ледником, лежащим меж мягких горных вершин Сонечкиных грудей и коленей», но, думаю, это от природной застенчивости Алексея Иванова, вынужденного на потребу озабоченной публике писать про то, что он сам считает альковным и очень личным...

Хотя благодушно-пасторальное, пропитанное романтикой, молодостью и гедонизмом повествование в самом конце омрачается трагическим инцидентом, за ним почти сразу следует мрачное, но справедливое возмездие. Круг замыкается: сюжетные линии закрыты, добро «по очкам» одерживает победу над злом, а главный герой самостоятельно исключает себя из повествования и дальше идет стороной «как проходит косой дождь» — но не навсегда, а до следующего цикла борьбы, чтобы как тот Король-под-горой восстать в час беды и смело защитить Своих...

Поразительно «вкусная» книга. Вначале не пошла, книгу отложил, а вчера взял в руки и не хотел выпускать. НАСТОЛЬКО богатого русского языка я больше ни у одного автора не встречал. Текст просто перенасыщен образами, метафорами, мыслями, картинками, вообще перенасыщен всем.

И объём всего этого настольков велик, что не сразу и не везде улавливаешь авторскую позицию. Тем не менее — это книга, в которую меня затягивало, как в омут. Начав читать, с трудом заставлял себя её отложить и пойти работать.

Жёсткая и блудливая современная проза. Моржов, провинциальный талантливый художник, не просто не прогибается под изменчивый мир, а прогибает этот мир под себя. А больше всего главный герой любит женщин – он не просто постоянно думает о бабах, он думает бабами обо всём. И вот однажды, этот циник затевает многоходовую операцию, в которой он планирует нагнуть сразу трёх милых коллег, а заодно связанных с ними мента-сутенёра, городского чиновника, мелкого бандюгана и прочих, кого надо затащить в сферу своего ОПГ (Охват Поля Гибкости). При этом Моржов не просто трахает мозги, но и берёт на себя ответственность за тех, кого приручил. Его уважают и ценят, любят и ждут…

Сюжет романа прост и может быть несколько надуман, но образы и нравы очень реалистичны, даже чересчур выражены. Пожалуй, эту книгу я бы стал рекомендовать к прочтению ещё осторожней, чем предыдущие романы Иванова. Талантливый слог и ярко созданные декорации этого уже высоко оцененного мной писателя никуда не делись. Его эпитеты и метафоры завораживают и очаровывают своей простотой и точностью. «Небо перекрывало весь объём без единой подпорки да ещё и развесило люстры облаков.» «Самые хозяйственные жильцы превратили челюсти голых балконов в хрупкие и прекрасные аквариумы самодельных лоджий.» и пр. И на фоне этого великолепия Иванов лепит будничную жизнь людей – жёсткую и злобную, расчётливую и несправедливую, унылую и блудливую. Герои романа не пьют, а бухают, не матерятся, а разговаривают матом, не любят, а трахаются, не думают, а штампуют «пиксели». Вот отсюда и моя осторожность в рекомендациях для прочтения – в романе много «чёрного и серого». Наверное, «Блуда и МУДО» я бы поставил в ряд с книгами заумного Пелевина и гламурного Минаева, та же острая шокирующая проза, но в этом ряду Иванов, на мой взгляд, смотрится выигрышней. Несмотря на постоянные философствования главного героя, книга Иванова читается легче и рисует картину мира чётче. Наверное, это оттого, что реальная жизнь России Иванову ближе.

Итого, книга меня зацепила. Спорная, но яркая смесь – ирония и фарс, озорство и будничность, житейская эротика и философия. Может быть, когда-нибудь прочту повторно – боюсь, что много интересных моментов упустил с первого раза. Читать её не советую тем, кого отталкивает мат в тексте, откровенные сексуальные сцены, чернуха современной жизни. Если кого-то коробит слог моего отзыва, то так же не рекомендую читать книгу )

Несколько смущало и тормозило чтение обилие аббревиатур, приходилось вспоминать, что они означают, или искать в тексте. Но это небольшой недостаток для такой мощной и глубокой книги. Очень точный слепок нравов провинциального городка. Временами просто страшно было читать: если это — жизнь, то зачем жить? Моржов видел смысл своей жизни в том, чтобы включить в свой «фамильон» всех, кто ему симпатичен. Это тоже выход, но не все же Моржовы. Иванов не даёт никаких советов, каждый должен ответить на этот вопрос сам, но уж задуматься он заставляет, это точно. По крайней мере, людей с пиксельным мышлением вокруг немало, да и если в зеркало посмотреть...

Некоторые мои друзья, которым я рекомендовал эту книжку к прочтению, бросали роман через несколько страниц. Их, как они потом признавались мне, раздражал язык писателя. Я же, читая книгу, восхищался легкостью, с которой мои глаза и разум воспринимали написанное. Скорее всего у моих знакомых была совсем другая причина, по которой они отбросили книгу в сторону. Они не принимали и не понимали то, о чем пишет автор. Для того, чтобы понять и прочувствовать это, нужно пожить несколько или на Урале или в Сибири. В небольшом городке или рабочем поселке. То есть в провинции большой провинции. А вот это-то как раз Ивановым передано здорово, с юмором и волнениями, легким русским языком, без вычурностей, и поражает точностью выбранных слов, иногда звучащих специально двусмысленно. Отличный роман. Великолепно передающий непробудную глухомань нашей глубинки. Этот роман, как и другие книги — «Георграф глобус пропил» или «ОБщага на крови», это попытка показать, что живущие в глубинке люди задыхаются от ограниченности тамошнего бытия, им тесно в рамках провинции, у них потенциал намного мощнее, и они хотели бы вырваться из оков обывательщины, и им это не удается. Книга веселая и грустная, чуточку эротичная, что, впрочем, видно из сюжета и намекается названием, и беспредельно трагическая. Это читать стоит. Обязательно. Как впрочем и его другие книги, как краеведческие, реалистические, так и фантастические.

«Блуда и МУДО» — это, безо всякого сомнения, роман о любви к малой родине. Не Костёрыч здесь главный краевед, а Моржов. Он планомерно исследовал родной город от маргинального Багдада до респектабельного Пикета, проникая в его обитательниц. Посредством пресловутого ОБЖ Моржов встроил в свой фамилион полгорода и Лёнчика он стёр с городской карты именно с целью очищения ковязинских пейзажей. Такой себе российский супергерой без трико, плаща и Альфреда, но трезво глядящий на себя «Я же весь картонный. На подпорках. Для социума у меня кодировка от алкоголизма, а для друзей пластиковая карточка. Для врагов — пистолет, для баб — виагра. Сам по себе я ничто.» и готовый действовать, исправляя кривую реальность.

Теперь понятно, когда дала ростки идея «Пищеблока» — «Я уже придумал, чем буду заниматься без работы, – заявил Щёкин. – Я стану серийным детским писателем. В моей чернильнице уже цикл романов. Общая идея вкратце такова. В наше время некий следователь получает доступ к секретным архивам КГБ, в которых хранятся дела о подвигах и гибели пионеров-героев времён брежневского застоя. Первое дело – о том, как пионерский отряд ценой своей жизни разоблачил проктолога-вампира.»

И опять, как и в «Комьюнити», Алексея Иванова подвело знание столичных реалий — « В гостинице «Украина» Моржов снял на всю ночь двух проституток и трахался с видом на Государственную думу, и все вокруг вдруг сразу поняли, что Моржов – очень успешный художник.» Из окна гостиницы «Украина» Моржов мог лицезреть исключительно Дом правительства, бывшее здание Верховного Совета. Государственная Дума находится на улице Охотный ряд.

Отдельное спасибо за Гершензона — «Береги честь смолоду, коли рожа крива!»