Клайв Баркер «Холмы, города»

Гениальный бред! Рассказ абсолютно на любителя, что подтверждают оценки и отзывы. На мой взгляд, его оценивать нужно в первую очередь как психоделику, может даже как сюрреализм. Когда я читал, в моём воображении представали картины Баркера в исполнении Сальвадора Дали.

Конечно, с точки зрения всех законов природы и логики, такого быть просто не могло. Этот рассказ сам по себе — лишь меткая кровавая аллегория, и надо в таком ключе его и оценивать. Здесь главное не сюжет, а переданный образ.

На 100% подписываюсь под отзывом Вертера де Гёте. Город-человек по Баркеру — это человеческое общество, в котором мы — лишь клетки, и каждый занимается своим — самые сильные образуют мышечные ткани, самые зоркие образуют глаза и т.п. Погибший город был шедевром инженерной мысли, в нём продумана каждый деталь, сбалансированы все силы и массы. Но даже у бронированного стекла есть точка, удар в которую разрушит все стекло целиком...

На вопрос, почему оставшийся в живых город пошёл бродить по свету, ответ простой. Потому что это социальная машина, лишённая собственного сознания. Это инертный снежный ком, способный только вбирать в себя безучастных индивидумов. Умирает один — на его место встаёт другой. Мы живём в таком мире.

И, конечно, момент сопоставления массовой смерти десятков тысяч людей и смерти одного человека... Не знаю что Баркер курил, но рассказ вышел бесподобным. Даже описание совокупления гомиков в самом начале не испортило общего впечатления.

Один из лучших рассказов Баркера. За личиной страшного рассказа скрываются весьма сильные социальные образы: люди, как детали огромного механизма , государственной машины, единого бездумного механизма, готовые умереть во имя неясной и нелепой цели. Не зря рассказ начинается с разговоров о политике и тоталитаризме. Точно подмечена и человеческая психология: «одна смерть произвела на них большее впечатление, чем тысячи смертей». Лужа крови -это всегда неприятно, море крови-это почти поэтический образ, элемент пейзажа. Само по себе интересно то, что действие происходит в 80-е, в социалистической Югославии, самой независимой и необычной стране Восточной Европы тех лет. Не обошлось и без столь близкой автору темы однополой любви, описанной со знанием дела. И это не политкорректность, а личные пристрастия Баркера.:wink:

Лучший рассказ в первой «Книге Крови». Притча о сладостной притягательности «крови и почвы», об эстетической оформленности фашизма и вообще тоталитаризма, о самоубийственном желании индивидуальности преодолеть одиночество и слиться с толпой.

Очень визуальный рассказ. Сначала идёт как бы кино в манере поздних семидесятых, а потом на читателя обрушивается поток аллюзий к картинам Арчимбольдо, Босха, Альтдорфера, Гойи, чтобы в финале застыть в безмолвном ужасе перед сюрреалистической красотой метафоры Гоббса из книги «Левиафан».

Я понимаю, почему здесь во многих отзывах сквозит неприятие и прямое нежелание хотя бы понять этот рассказ: он пугающе актуален для нашего времени, и особенно для государств, стремительно складывающихся в единое тело, поющее единым голосом.

Одно из самых шокирующих и поражающих воображение произведений Клайва Баркера. Эпический размах — и эпический ужас. Реки крови в буквальном смысле этого слова. Как удар тяжёлым молотом по голове.

«В горах, в городах» — название рассказа поначалу кажется не соответствующим действу, разворачивающемся на страницах одного из самых впечатляющих произведений малой формы Клайва Баркера.

Так почему же рассказ так впечатляет? Да потому что созданные безудержной фантазией Баркера исполины мало того, что огромных размеров, так ещё и невероятно изобретательно созданы. Да, описание страшной бойни очень кроваво, но Баркер даже пощадил читателей, ведь он не стал вдаваться в описание сражения двух гигантских ходячих «городов», а всего лишь изобразил падение одного из них.

Ну и, конечно, проведённые метафоры с бездушностью больших городов, в которых человек теряется, как клетка единого организма, очень яркие. И как легко человек, имеющий выраженную индивидуальность (пусть и в свойственной творчеству Баркера манере включать в свои повествования гомосексуальных героев) может с лёгкостью стать такой же безликой клеткой огромного, слаженного организма городского социума. А то, что этот организм хоть и велик, но очень хрупок, Баркер изображает с беспощадностью и жестокостью, свойственной его произведениям.

И только одна мысль не даёт покоя — почему всё это происходит в Югославии?

Понимаю, что мой отзыв будет выглядеть этакой белой вороной, но вынужден констатировать, что рассказ не понравился. Почему? Сейчас разберёмся.

1. Сразу,стоило начать читать, начали напрягать ГГ рассказа. Что это? Политкорректность, возведённая в абсолют? Теперь в книге должен быть афроамериканец, женщина и гей? Нет уж, спасибо. Я лучше почитаю что то неполиткорректное, когда мальчика любит девочка, а не другой мальчик. Да и читая, как то приятнее представлять не две усатые рожи в обнимку, а что то более традиционное.

2.Идея такой битвы городов показалась полной дурью. Как то не могу себе представить такое количество людей, сложивших из своих тел этих великанов. Кроме того, если первый город и накрылся медным тазом из-за технических проблем, то с какой радости второй вдруг съехал с катушек, и попёрся шляться по округе?

Увы, не понял я этих авторских выдригинайсов. Потому и 6.

Единственная история в первом сборнике, имеющая яркий метафорический образ. Что ж! За это — единственно — и ставлю баллы. Сама задумка: город, воплощенный в гиганте из тысяч людей — хорошо. Даже, наверное, ярко. Если бы идею сего гиганта подкинуть мастеру художественности, получилось бы что-нибудь весьма привлекательное. А так: «окровавленные руки лежали рядом с окровавленными ногами, и всё это было очень окровавлено». Детализации нет в принципе. Как и в остальных рассказах — сугубо общие, обыкновенные слова, примитивные фразы, ничего такого, благодаря чему можно было бы с уверенностью сказать, что перед нами — литературное произведение. Идеи одного образа вовсе — ох, как! — недостаточно, чтобы носить это высокое звание. Хотя разочарования нет. Чего-то там этакого не ждал, иначе бы влепил кол.

Разумеется, создание гигантов из человеческих тел технически невозможно, но ведь не в этом соль рассказа; это явно метафорические образы, смысл которых можно найти различный: тут и доминирование желаний толпы над желанием индивида («все их хрупкие личные чувства были сокрушены могучим потоком общей воли»), и наплевательское отношение к отдельным смертям в контексте города, и саморазрушение всей этой системы при плохой «организации». Баркером показана безысходность такого подхода.

Ну и, конечно, сама картина городов-великанов запоминается надолго.

Несомненно, писателя можно упрекнуть в некоторой манерности и чересчур сюрреалистичных образах, но такой уж его подход, и именно за это мы его любим. Еще один замечательный рассказ.

Простая и эффектная притча о том, как ничтожен отдельный человек там, где сталкиваются массы, движимые войнами и государствами; о том, как легко люди утрачивают индивидуальность, и, умело направленные, становятся живым орудием разрушения и убийства. Составленные из человеческих тел великаны великолепны и омерзительны, но страшно в них то, что если бы они вообще были бы возможны в действительности, то они бы существовали. Легко стряхнуть жуть и напомнить себе, что такое явление противоречит законам физики, но сразу же видишь в сводках из очередной «горячей точки» призрак этих чудовищ, видишь их жажду воплотиться в глазах очередных фанатиков.

Зачем Баркер сделал героев гомосексуалистами – понятно. «Не такие как все» становятся первыми жертвами крупных социальных потрясений, когда важно четко знать, кто свой, кто чужой. Участь их тоже показательна – кто не с нами, тот против нас, умри или присоединяйся. А вот без эротической сцены можно было бы и обойтись – но таков уж видно «пропуск» в клуб «современной литературы».

Итог: сюрреалистическая извращенность, помноженная на голливудскую эффектность – квинтессенция творчества Баркера.

Оценка произведения — 8 из 10 (хорошо).

Оценка «страшности» — 4 из 5 (сильно пугает).

Спасибо Вертеру де Гёте за список «399 лучших «темных» рассказов», благодаря которому я прочитал этот рассказ.

Можно вопрос. Почему всех так бесит тема голубых? Причем в такой степени, что отражается на оценках произведения. Это кажется вам слишком неестественным? А все остальное, что вам нравится в рассказах Баркера, значит, для вас естественно?

Вы же именно за это его и любите. Он пишет всякие отвратительные вещи.

По поводу рассказа. Я ожидал большего. После всех этих ваших отзывов. Ожидал, что это будет действительно исключительный психодел. На самом деле, так себе. Есть несколько сильных цепляющих образов, типа, горы трупов и всего, что связано с пребыванием на ней ГГ-ев. Увы, практически нет саспенса. А, как известно, абсурд усиливает ужас, так что, правильно соединив эти вещи и помедлив с раскрытием карт, Баркер смог бы добиться большего эффекта. Что касается метафорического смысла произведения, образ великанов — самодостаточный и, имхо, не нуждается в пошлых социалистических истолкованиях. Это сюр, прекрасный вне какого-либо рационального объяснения.

Что еще? Несмотря на то, что Баркер художник, краснотой слога он не одарен.

Оценивать не буду.

***

Это второй заметный шок-контент первого тома «Книги крови». Второй рассказ после «Секса, смерти и сияния звёзд», метод реализма к которому неприменим принципиально, априори, аксиоматически. И также второй по значимости в сборнике по моему мнению. Чёрный сюр, атеистический И. Босх, стремящийся к смерти Ф. Рабле. Да, была взбесившаяся человеческая протоплазма у Э. Р. Берроуза в марсианском цикле, был некроголем-гигант в «Колоссе из Илурни» К. Э. Смита. Но это всё не то. Никакой героики и никакого реализма, и только эпическое безумие человечества в мифологических масштабах.

Завязку поначалу можно принять за эпатаж: два гомосексуалиста в медовый месяц устроили себе автомобильное турне по Европе. Высококультурный учитель танцев и обеспокоенный советской экспансией журналист регулярно трахаются, но в кадре К. Баркер демонстрирует только обнажённые торсы и вкус спермы в поцелуе. Автоирония персонажа и автора тут же пытается сгладить потрясение читателя-гетеросексуала. Любовники страдают тем же комплексным набором скандалов и противоречий, что и сошедшиеся лишь на основе красивых тел и секса мужчина и женщина. Сразу понятно, что длительного союза меж ними не будет. Более чем забавна внутренняя градация гомосексуалистов на геев, голубых и педиков – в переводе М. Массура.

Сюжет застал парочку в Югославии. В праздник, проводимый раз в десять лет. Фестивали с использованием кукол-гигантов проводятся по всему миру, включая и Европу. Здесь участвуют всего два никому не известных городка – но как! Люди не только слипаются в одно существо, но действительно теряют личность и самосознание, действительно становясь Городом. Для двух чужаков отголосок пропущенного праздника произвёл впечатление толчка земли под ногами и ядерного гриба, вырастающего за рядом соседних холмов. Что это? Поле битвы? Последствия эпидемии? Катастрофа? Кругом, насколько хватает глаз, только кровь, трупы, куски трупов и содрогающиеся, потерявшие от боли разум изувеченные тела.

Снова чувственная, образная и эмоциональная картинка, как в первом рассказе. Но разница, как между пощёчиной и ударом лопатой плашмя. Нет ни вопросов, ни ответов, одно только бредовое видение. Но на этот раз оно погружено в социум, политику, мировую культуру и мифологию. Пара очень разных, но одинаково ненавидящих друг друга любовников, не способная дать потомство по определению. Ужасы Первой мировой войны, породившие сюрреализм. Двое братьев-великанов, основателей городов из народных преданий. Пытающее родиться вновь колоссальное существо, из расчленённого трупа которого был создан весь мир. Наконец, извечно человеческое желание быть частью чего-то большего и коммунизм.

Идея с великанами, созданными из живых человеческих тел, конечно, экстраординарная, но литературное исполнение выглядит крайне неубедительно. На мой взгляд, эту идею в современной литературе уже невозможно исполнить — по крайней мере, в таком «реалистическом» жанре, в котором написал Баркер. Наверное, в рамках стиля и менталитета Средневековья это было бы нормально... но сейчас?

У Кларка Эштона Смита есть рассказ, в котором монстр-великан сделан злым колдуном из мертвых тел. Но это же жанр черного фэнтези — тут и антураж соответствующий, и алхимия как средство. Тут придираться нет оснований. А к Баркеру оные есть, и предостаточно. Каким образом, например, сие существо могло двигаться?

И отсылки на аллегорию и метафору считаю столь же неубедительными. Тем более, что автор сам ввергает читателя в кучу чисто реалистических деталей, которые, кстати говоря, имеют непонятное отношение к центральной фигуре сюжета. Зачем было вводить гомосексуальные связи двух главных героев? Зачем упоминать какие-то нелепые политические аспекты? Почему Сербия? — крайне несуразно показанная.

Совершенный в своей нетрадиционности рассказ, который, что редкость, хочет казаться меньшим, чем он есть, а не наоборот. Как и в других рассказах первой «Книги Крови» в центре повествования находится конфликт двух персонажей, двух сил. Это не только и не столько два великана-города, достойные фантазии Босха, сколько противостояние позиций главных героев: чувственного, сиюминутного танцора, приземленного и лишенного всяких рефлексий, и переживающего, мыслящего бунтаря-журналиста. Сквозь призму финального желания последнего присоединиться к запредельно фантастическому и утопичному механизму из человеческих тел взамен личного благополучия Баркер, мне кажется, восхищается и одновременно не верит в возможность торжества идеалистического единства людей над обывательщиной индивидуализма. То, что действие происходит в Югославию, вскоре разгоревшейся огнем раздора, лишь усиливает именно такое восприятие произведения.

Главная идея как мне кажется очень проста — любая, даже самая хорошо организованная масса людей всё равно превращается в неуправляемую толпу. От этого автор и отталкивался. Однако, остальной антураж, хоть и вторичен, но выглядит безупречно. Собственно говоря, этот рассказ можно смело свести к развернутой метафоре, рисующей толпу как

«Холмы, города» — начало рассказа немного обескураживает, только потом уже ты понимаешь, что неспроста это всё. А сама идея в великанами настолько абсурдна, насколько и впечатляюща. Отлично показана реакция и удивление двух парней, которые столкнулись с чем-то величественным, непонятным и фантасмагоричным.