Мария Галина «Медведки»

Не в моих правилах говорить плохо о книгах, чтобы не обижать людей, которым они нравятся, но тут позволю себе позволить. «Медведки» для меня самая плохая книга, которую я прочла за последние годы – обычно не дочитываю то, что мне не кажется заслуживающим внимания, но премии же, отзывы, пришлось совершить усилие, — хочется понять, за что сейчас хвалят и какие книги

Скажу сразу, что я не читала Малую Глушу, которую хвалят несколько людей, которым я доверяю; вообще у Галиной не читала ничего – и теперь вряд ли уже буду. Я могу закрыть глаза на удручающее бытописание. Нет, оно правда удручающее – если сыр, то засохший, если колбасы кусок, то последний, если грудь, то в красных пятных, если лоб, то в залысинах. Фу. Это такой литературный прием или мироощущение автора, видеть все некрасивым? Не надо мне такого стеклышка Кая, спасибо.

Но жухлость мира в Медведках не самый большой недостаток книги; наименьший недостаток, я бы сказала. Совершеная беспомощность в развитии сюжета и недописанность значимых идей меня лично тоже никак не задевают. Может, это только мне стало понятно, что Рогнеда и является Гекатой на второй минуте знакомства с нею? И что Сметанкин всего лишь прораб, как только он затевает ремонт у отца ГГ? Ну предположим; предположим даже, что кому-то нравится знать заранее всю фабулу, а философские мысли пусть повисают в пустоте, взятые ниоткуда и кинутые в никуда. Допустим.

Но подражание Пелевину в этом заигрывании с древними богами мне сильно не понравилось. Нет, я ничего не имею против подражаний, компиляций и самого жанра, но, помилуйте, не так топорно же. Там, где у Пелевина тонко, иронично, сюрно, здесь просто примитивно до вульгарности. Там, где у мэтров символ высвечивает историю на адскую глубину, где «сегодня» и «давно» сходятся в настоящем, у Галиной черте что набросано, детсадовская история из альманаха мировой культуры для сиротского приюта, — так и кажется, что в меня кидают какими-то неопрятными кусками, слепленными из крайне скудных материалов.

Вот это, о скудости материалов, объясню подробнее. Меня страшно раздражает высокомерие околоэзотерических дам, шевеление мысли принимающих за откровение. Смотрите, что происходит в романе – главгерой, обладающий некоторыми способностями к ясновидению (примем это за фантдопущение, ладно) , а значит, каким-то допуском в тонкие миры (развитие начального фантдопущения) оказывается втянут в игры богов и даже получает от них дары (апофеоз фантдопущения). После чего уходит искать — не знания, конечно, знания околоэзотерические личности не ищут, — а волшебную страну.

Сейчас, сейчас я возьму себя в руки и попробую объяснить, что меня так возмущает. Ну вот представьте, что книга написана о юноше, который пришел в город из тундры, выучил таблицу умножения, деление с дробями даже освоил, а потом – раз! — решил теорему Ферма. Бред же. Откуда у любителей дешевой эзотерки столько пафоса и невежества? Способности к медиации выпадают крайне посредственному ясновидящему, сомнительного ума и достоинств. Это прием такой, рассчитанный на быдлочитателя — и у тебя, типа, может получиться? Фу, неприятно-то как.

Я не говорю уже о том, что древние боги и легенды сами по себе несут метафорическую нагрузку, это символы, и если они появляются в тексте, через такую метафору читателю сообщается – ну, пусть не новое знание, пусть не будет хитрого пелевинского прищура, но хоть что-то! Хоть какую-то информацию! Хоть какой-то намек на дополнительные возможности сознания, хоть полкирпичика в строение моей онтологии. Так нет же, голяк полный.

И вот это шапкозакидательство теперь награждают в числе лучших книг года? Что это, означает, что другие пишут еще хуже? Грустно, господа, грустно мне.

Пятерку ставлю исключительно за хорошую идею с профессией ГГ, — и простите меня все, кому книга нравится.

ТУТ МОГУТ ВОДИТЬСЯ МЕДВЕДКИ

Практически вся проза Марии Галиной (во всяком случае, её произведения в крупной форме) — это исследование внутреннего мира современного человека, но необычным способом: автор соединяет нашу привычную жизнь с пространством мифа, и мифологические реалии становятся своего рода индикатором, тестом для человеческой психики. При этом Галина не зацикливается на какой-то определённой мифологии. К примеру, в «Покрывале для Аваддона» это иудейская мифология, в «Гиви и Шендеровиче» — исламская, в «Хомячках в Эгладоре» — вообще новодельная толкиенистская, в «Малой Глуше» и в новом романе «Медведки» — античная. Но в любом случае то, что незаметно на обыденном фоне, становится явным, когда в обыденность проникает нечто иное — с одной стороны, совершенно невозможное, а с другой — затрагивающее какие-то очень глубокие струны в человеческой душе.

При этом выбор в качестве теста именно мифологических (а не, допустим, религиозных или научно-фантастических) реалий неслучаен. Очевидно, для Галиной миф — это не просто продукт фантазии архаичных цивилизаций, а некая квинтэссенция опыта человечества. Некая «генетическая память», содержание которой неизмеримо важнее её формы.

Однако в новом романе, «Медведках», есть особенность. Не в том, что именно сказано, а в том, как это сделано. В прежних книгах Галиной мифологическая реальность вторгалась в реальность обыденную «весомо, грубо, зримо». Герои, припёртые невозможными обстоятельствами к стенке, испытывали шок, и в момент шока раскрывались. В «Медведках» же всё тоньше. Мифологическая реальность (пробуждение хтонических начал) настолько неочевидна, что многие читатели вообще восприняли текст как реалистический, как некую «странную прозу». В конце концов, и такое прочтение возможно. Всё, что происходит с главным героем, Блинкиным, можно списать на его личные странности, на расстроенные нервы, на случайные стечения обстоятельств. Мария Галина в этой книге не припирает к стенке ни героя, ни читателя, оставляя им обоим пространство для манёвра. Потому-то самое интересное в душе Блинкина возникает не благодаря шоку, не благодаря тому, что он вынужден принять извне навязанные ему правила игры (как это, например, случается с героями «Малой Глуши») а когда он мучительно пытается осмыслить происходящее, когда реалистические объяснения провисают, а мифологические оказываются для него вовсе не очевидны.

Такое вот «мягкое» соединение реализма с мифологией, конечно, нельзя считать доселе неизвестным, никем не использованным приёмом, но приём этот вовсе не заезженный. Возможно, потому, что его использование требует от автора высочайшей техники письма. Достаточно сфальшивить хоть в одном месте — и всё посыплется, пропадёт эффект достоверности. В том-то ведь и дело, что, в отличие от традиционной фантастики, требующей от читателя сразу принять исходное фантастическое допущение, в вещах вроде «Медведок» читателя, изначально настроенного на реализм, очень аккуратно, осторожно втягивают в мифологическую реальность. Втягивают так, чтобы он об этом до поры до времени не догадывался, чтобы вместе с героем чуть ли не до самого финала пытался понять, что вообще творится и по каким лекалам надо воспринимать происходящее. Всё это требует мастерства, в котором Галиной не откажешь.

Но что же остаётся на выходе? Ведь понятно, что приём не может быть самоцелью, что всё это делается для того, чтобы высказать нечто очень важное о мире и о человеке. Что сказано в «Медведках»? Перечислим-ка по пунктам...

А не получится — перечислить, потому что некоторые вещи принципиально не вербализуемы. Они улавливаются из атмосферы текста, их можно почувствовать, но невозможно передать иначе, кроме как тем же самым текстом. Любые попытки рационализировать сводятся в итоге к хрестоматийному «что хотел сказать поэт в образе птички?».

Впрочем, если уж необходима «мораль» — пожалуй, она такова: любой человек не равен самому себе. Любой человек многомерен, но только большинство его измерений свёрнуто и никак или почти никак не проявляются в обыденной жизни. Тем не менее, не будь в нём этих глубин, невозможной была бы и та самая скучная обыденность, из которой нам так часто хочется вырваться. Вырваться куда угодно — в пампасы, в космос, в Шамбалу... только не в свою собственную бесконечность. Да, в этой бесконечности водятся хищные медведки. Но ведь не только они.

Наткнулся на книгу совершенно случайно — валялась в коллекции аудио. Послушал. Дослушал. Не без интереса в начале и вымучивая до конца.

Каких-то мегадостоинств книги я не нашёл, уж простите. И профессия главгера мне не показалась жизнеспособной. Замечу, что любой читатель очень часто ставит себя на место одного из героев произведения и для этого ему нет необходимости читать свою фамилию-имя в книге. Если же читатель на это не способен, если ему для путешествия вместе с хоббитами нужно пропечатать «Иванов Иван Иваныч» в тексте, то сомневаюсь, что такой псевдочитатель вообще будет хоть что-то читать. Насколько логичнее и жизненнее профессия создателя снов, или мнемофильмов, или оринофильмов, или как-там-ещё, неоднократно обыгранная в фант. литературе. В такую профессию веришь, в редактора «Хоббита» — слабо. Но разве это основная профессия героя? Судя по детальности описания всяких бокалов, тарелок и прочего, главгер скорее спекулянт антиквариатом, чем создатель индивидуальных книжек. Меня до конца книги мучала мысль, удалось ли ему с выгодой перепродать ту фигню, что он в начале прикупил, думая, что это поддельную хрень не помню кого, но друган на толкучке сказал, что это хрень какая-то другая, но подлинная, потому что там мечи, и такая хрень стоит то ли 80, то ли 800, в любом случае дороже. Извините за мой французский, но никак иначе всю эту дотошную трепотню про банки-бутылки я охарактеризовать не могу. Писательству уделено меньше места в книге, чем барахолке.

Итак, главгер — мелкий спекулянт. Именно эта профессия помогает ему выстроить родословную Сметанкину, ибо никакой «книги» главгер так и не представил заказчику. Ни обычной переделки классиков, ни, что было бы крайне любопытно, переделки греческих мифов. Такую работу делает сосед. В беседах и далее в приложении, но сосед, а не главгер. И идёт на отчаянный шаг с жертвоприношением тоже сосед, а не главгер. То есть где-то с середины книги «размывателем реальности» и «создателем преданий» становится эпизодический персонаж, а главный герой переходит в разряд статистов. Удивительный сюжетный ход. В негативном смысле. На этом о достоинствах всё.

Описывать недостатки романа долго нет никакого желания. Тезисно: постоянные отступления от основной линии, цитаты википедии, комический образ древнего бога из произведений Лавкрафта (чем Лавкрафт не угодил?), оборванные линии (мемуары отца, например). Возможно, теперь так принято в «большой литературе»: намешать всего, попутно травя байки то о китайцах, то о фарфоре, то о немцах — не знаю. Не читаю боллитру современную. Но с каким бы произведением других писателей ни сравнить этот роман, везде он проигрывает. И Лавкрафту, и Пелевину, и Филипу Дику, и Нилу Гейману, и Стивену Кингу («Тёмная половина»). Как шикарно обыграна «Иллиада» в цикле Геммела «Троя«! А тут?

Итого: сумбурная книга со слабым фант.допом и без внятного сюжета. Финал?.. Да если бы только финал был странным!

Марию Галину любят. Фантлаб рекомендует. Извините, друзья, но это один из первых раз, когда, купив книгу по рекомендации фантлаба, я разочаровался. И сильно.

Лучше, чем Miya_Mu в своем отзыве я однозначно не сформулирую, тем более, что готов подписаться под каждым ее словом и не хочу повторяться. Желающие могут обратиться к ее отзыву :)

От себя.

1. Прочитал до конца. Скучно. Глубина — ради глубины. Сюжет — начал за здравие, к окончанию плавно скатился в легкий бред.

2. Книгу для отзыва выдержал (писал не сразу). Как вино, может я вкуса не понял? Не помогло. Прочитал год назад, но «к сейчас» в голове осталось метавоспоминание — что-то смутное и неприятное. Может, это показатель глубины и серьезности романа, или я сильно недалекий, но — увольте. Книга должна цеплять, эта — не зацепила.

3. Как-то уже упоминал, что не люблю писать отзывы на произведения, которые мне не понравились. И тут не собирался. Но, зайдя на фантлаб в очередной раз, увидел новую фантлаборекомендацию Галиной — «Куриный Бог». И как-то сразу всплыли «Медведки» и все, что с ними связано. Не удержался.

Резюмирую. Галина — очень на любителя. Или, может, «Медведки» — очень на любителя. Я, похоже, не любитель. За сим.

Прочёл книгу после рекомендации Фантлаба. К сожалению разочаровался совершенно. Вряд ли возьмусь читать Галину вновь. Шаблонные и плоские персонажи. Справедливости ради добавлю — единственный кто выделяется — главный герой. Он хоть и является сборником рефлексии, комплексов и жизненной неприспособленности, но по крайней мере воспринимается живым. Остальные...

Сюжет — как многие уже отмечали — начинается весьма неплохо и обещает много. Но на этих обещаниях и останавливается. Невнятная история, задающая куда больше вопросов, чем дающая ответов. Причём это не те вопросы которые стимулируют думать — размышлять. Это вопросы — почему и зачем это всё? И вообще что тут происходит?

Отношения героев вызывают недоумение. Отношения отца и главного героя вообще взяты из неудачного мексиканского серила или сборника банальных шаблонов. Диалоги главного героя порой могут посоперничать своей логичностью только с поступками других персонажей.

А когда к унылости сюжета добавляется постоянная грязь, становится совсем грустно. Под «грязью» я имею ввиду взгляд автора книги на окружающий её мир. Выглядит это примерно так: «он надел потёртые треники с вытянутыми коленями, и шаркая стоптанными тапочками по грязному полу подошёл к окну. По давно немытому стеклу ползла вонючая муха, а за окном, шёл холодный мерзкий дождь. Под сломанной скамейкой гнили остатки кота, отравившегося больными мышами».

Становится даже смешно — если пол, то обязательно грязный, человек — неопрятный, погода — хреновая, и так дальше по тексту.

Ну и самый большой недостаток на мой взгляд у этой книги — она скучная. Благо короткая. Очень жаль, но не советую тратить ваше время на эту книгу. И искренне завидую тем кому она всё-таки понравилась.

Тексты Галиной напоминают выдержанный коньяк категории V.S.O.P., в них чувствуется порода и богатство вкуса. Написано словно по заветам Норы Галь, чистейшим русским языком, без заимствованных оборотов, канцеляризмов, штампов и прочих глупостей. Попробуйте на вкус тексты многих других авторов, а затем сразу за «Медведок» — разница в чистоте языка налицо будет, очевидна. Даже молодежный сленг смотрится в тексте Галиной весьма органично, а это бывает редко, обычно его органичность ограничена форумными страницами и обсуждениями в ЖЖ, а вне контекста все эти ктулху фтагны выглядят жутко дешево. Но здесь как-то получается.

Сюжет выстроен очень интересно, то ли сон и магреализм, то ли просто запутавшийся человек и сумасшедший с навязчивой мыслью об Ахилле, из морских пучин вздымающемся. Мысль об Ахилле, кстати, и впрямь не расходится с одной из не самых распространенных теорий, впрочем, «Медведкам» от того лишь плюс, ибо шаблон ломается не только внутри сюжета, но и внутри отдельных элементов: все ведь привыкли к Ахиллу-герою, воину, а не к демону, питающемуся девственницами.

Галина вообще прекрасно прячет за историей о человеке, который захотел вдруг придумать себе семью, удивительно тонкий текст на метафорах и аллюзиях, в котором двойное дно можно углядеть буквально во всем. А можно и не углядывать, воспринимая роман вполне буквально, это по желанию. Выбор за читателем. Ибо вполне возможно, что поиск скрытых смыслов суть поиск черной кошки в темной комнате, как у того же Сметанкина или даже профессора Хржановского, поверившего, что нашел земной Асгард, хотя нашел лишь китайских курильщиков опиума. Обман, фикция. Ловкость рук и никакого мошенства. Читатель сам хочет обманываться, вот ему благодатная для этого почва. Вообще самообман – центральная тема книги, сюда же и Рогнеда, и волшебный город, и фальшивая семья, и сосед с его древнегреческими теориями, и папа, бросающий ради вымышленного сына реального. Осталось лишь понять, самообман ли это, или поиск себя и своего предназначения?

Исполнено все, как и ожидалось, великолепно, причем как на уровне фраз, так и на уровне построения сюжета, который оставляет простор трактовкам. Очень хорошо.

В который раз я убеждаюсь, что для меня произведение тем лучше, чем больше оно (и его герои) смогло вызвать эмоций, чем живее его персонажи. Персонажи «Медведок» получились более чем живые. Ну, впрочем по порядку.

Главный герой. Человек несомненно талантливый, но по большому счету, лузер и неудачник. Человек, о комплексах которого можно написать парочку диссертаций. Человек, не имеющий ни кола ни двора, человек которого презирает собственный же отец.

Отец ГГ. Вот этот дедуган, лично для меня, оказался самым живым и сильным персонажем романа. Потому, что мне приходилось видеть таких стариков, живущих воспоминаниями (раньше и небо было голубее, и женщины красивее, и масло маслянистее), ненавидящих и презирающих своих детей, за то что они самостоятельно выбрали свой путь в жизни, но при этом лебезящими перед посторонними ничтожествами. Именно этот дед вызвавший у меня поначалу просто чувство неприязни, вскоре вызвал просто бурю ненависти к нему.

Причем события ближе к концовке романа (кто читал — поймет) не вызвали к нему ни капли жалости.

Сметанкин. Человек который поразил своей... нет, не6 загадочностью. Скорее какой то непонятной странностью. Совершенно непонятны причины его поступков, удивительно — нелогичных.

Хотя, по большому счету, почти все герои романа люди крайне странные. Что юная девушка Рогнеда, что пожилой Леонид Ильич Финке.

Финке, поначалу показавшийся довольно проходным персонажем, оказался весьма важной фигурой в сюжете романа. Археолог одержимый исследованиями хтонического создания Ахилла. И беседы Финке и ГГ оказались чуть ли не самой важной частью романа.

Самое сложное, определить принадлежность романа к тому или иному жанру. Реализм? Нет, никогда. Фантастика? Ни в коем разе. Мистика? тоже мимо... Может какой то мистический реализм? Может и так. Впрочем, как мне кажется, это зависит уже от личного восприятия романа конкретным читателем. Лично мне, герои романа показались гиперреалистичными людьми, оказавшимися в нереально — страной ситуации.

Теперь хочу вспомнить один из своих отзывов на творчество Галиной. Отзыв на «Барда»

«Каждый автор, с творчеством которого я знаком, своими предыдущими произведениями «задает планку», и при прочтении, я обязательно, на подсознательном уровне сравниваю произведения, написанные этим автором.» Вот и после прочтения «Медведок» я с радостью заметил, что каждое следующее произведение Галиной как минимум не хуже предыдущего. С каждым произведением талант автора раскрывается еще ярче, и поражает своей многогранностью.

Список странностей романа можно пополнить еще и названием. В романе нет ни сова про насекомых. Но... Есть одно «Но» которое станет понятным после прочтения этого замечательного произведения. Хотя, как мне кажется, роман вполне можно было назвать «Тараканы», ибо как рентгеном просвечивает он тараканов, копошащихся в головах у героев этого произведения. Тараканов, количество которых разнится от парочки рыжих прусаков, до целого клубка черных, заматеревших тараканищ ...

Так получилось, что «Медведок» я прочитал сразу после прочтения мощнейшей «Черной обезьяны» Прилепина. Но тем не менее, Роману Марии Галиной удалось вызвать просто бурю эмоций. Роман оставил после себя просто сильнейшее послевкусие, и заставил еще не один день мысленно возвращаться к прочитанному, обдумывать и анализировать...

НАЗВАНИЕ, ЭПИГРАФЫ — В ОСНОВНОМ БЕСПОЛЕЗНЫ

Беда с этими эпиграфами. По теории, выбираются они не абы как, а со смыслом. Своего рода подсказка, месседж читателю. Писатель попроще особо не умничает, жжёт глаголом сердца и бьёт лозунгом прямо в лоб. А если автор с претензией? Понятно, и эпиграф у такого должен быть с подвывертом. Эдакий секрет в загадке с намёком.

От Марии Галиной скорее можно ждать второго варианта. И с «Медведками» она ожиданий не обманула...

И как вам это нравится? Что после такой сладкой парочки можно ждать от романа, озаглавленного «Чаще всего вредители»? Понятно, существовала ненулевая вероятность, что туман прояснится по ходу чтения. Только терзали меня сомнения – не тот автор Мария Семёновна. Поэтому три раза я подступался к «Медведкам» и трижды не мог продвинуться дальше быстрого их и в больших количествах размножения. После не особо удачного первого знакомства с прозой Галиной, да ещё и всех этих названий-эпиграфов, возникли опасения, что предстоит мне окунуться во что-то гнетущее и беспросветное.

А вчера плюнул на сомнения и ухнул в текст, как в крещенскую прорубь – в полном соответствии с календарём. Поначалу опасения оправдывались, но, как это часто бывает, реальность оказалась намного сложнее наших представлений о ней.

Повествование в романе идёт от первого лица и развивается неспешно. Подробности о месте действия и персонажах выдаются медленно, строго дозировано. Полное впечатление – будто не книга пишется, а изображение проявляется на фотобумаге. Примерно после трети текста читатель всё-таки узнает, что где-то в северном причерноморье есть абстрактный город-порт с университетом и киностудией, блошиным рынком и аммиачным заводом, трамваем, улицей Дачной и Дачным переулком. В переулке этом аккурат на даче у знакомых тихо и незаметно существует некий человечек, зарабатывающий на жизнь необычным вариантом писательского ремесла. Сначала он никто, и звать его никак. Индивидуальные черты, подробности семейной и личной жизни главного героя, его имя-отчество, псевдоним, а с ним и фамилия появляются у него по мере того, как странные обстоятельства против воли заставляют Семёна Тригорина-Блинкина всё дальше и дальше высовываться из своеобразной раковины, в которой тот давно и небезуспешно прятался от окружающего мира.

Постепенно сюжет начинает двигаться во всё более резвом темпе. То, что неспешно развивалось из некоего современного варианта гоголевской «Шинели», превращается в бурлескную фантасмагорию с очевидным и сгущающимся налётом мистики. Сколько уже написано о том, сколь тонка грань между реальностью и вымыслом? Наши фантазии вызывают к жизни чудовищ, или реальная жизнь находит отражение в сознании тонко чувствующего наблюдателя?.. Ну, что же, приём известный, а исполнение интересное.

И тут повествование романа внезапно совершает кульбит, обрушивая сюжет в реалии мексиканского сериала и декорации передачи «Жди меня». Сколько говорено об играх, в которые играет с людьми старуха Судьба, об удивительных её фокусах, из-за которых людей то разбрасывает по белу свету, то связывает их судьбы в местах неожиданных и странных?.. У Галиной и в этой мыльной водице прекрасно получается рыбку ловить.

Забавно, что к финалу всякая попытка однозначной идентификации жанра «Медведок» неизбежно терпит крах. Доводы в пользу любого из возможных вариантов не исключают друг друга, а дополняют и вполне мирно уживаются в рамках предложенного сюжета, сохраняя необходимый потенциал для развития каждого.

Очень похоже, именно такого эффекта Мария Галина и добивалась.

Наверное, эту книгу сильно по-разному будут воспринимать люди разных поколений. Мне стукнуло сорок и интересно было сравнить своё отношение к жизни с оценками главного героя романа, моего ровесника. Кого-то развлекут забавные ситуации, в которые Тригорина заводят его фантазии, а кого-то увлекут хитросплетения сюжета, заинтересует мифологическая основа романа. Кто-то найдёт удовольствие в попытках идентификации приморского города – Азовское море или Чёрное, Россия или всё-таки Украина? Вариантов хватает. Вообще, бэкграунд у романа насыщенный, поэтому любителям поиска и раскрытия «пасхалок» работы достанет. Лично меня до сих пор мучает вопрос, намеренно ли рядом оказались фамилии Тригорина, Топорова и Зильберштейна, или это из разряда тех совпадений, которым посвящено немало страниц книги? Как уже говорилось, от Галиной можно всего ожидать, хотя с равным успехом силы будут потрачены на поиски чёрной кошки в тёмной комнате. Впрочем, при определённых условиях – довольно занятное времяпрепровождение.

Но если спросите, при чём тут медведки и наговоры, отвечу честно: понятия не имею. Как вариант, читателю намекают – не жди ничего хорошего, когда вызванные из небытия неосторожным гением, со всех щелей полезут толпы давно ушедших, глубоко и долго скрывавшихся. Ибо все они, мягко говоря, в основном бесполезны. Если копнуть глубже – не будет радости герою за рамками открытого финала. «С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы»…

А что? Вполне себе трактовочка, не хуже иных многих. Заумно и философично. Сойдёт за мировоззрение.

Не заморачивайтесь, просто почитайте. Может быть кому-то больше повезёт в расшифровке смыслов сокрытых в измышлённых автором названиях и выбранных им эпиграфах. Потом сравним впечатления. Но прочесть «Медведок» стоит хотя бы и ради одной только приятности самого процесса чтения.

Сокращённый вариант, в полном объёме размещено в АК: http://fantlab.ru/blogarticle18402

Сначала читаешь и становится жалко. Жалко и немного противно даже. Потому что такое все, что даже не узнаваемое, а с подчеркиваниями, чтобы не пропустил ни слова. Хотя, все же у моря. Это многое смягчает. Правда, автор просто издевается над читателем: город у моря, а моря почти нет! Другой бы стал тут про вечность, про просторы, про запахи, про морской бриз, про шторма... Но тут книга не о море, а о людях. Причем, о людях странных. У них странные фамилии. У них странные желания. Да, они желают странного, говорят о странном и думают о странном.

Потом вдруг начинается, думаешь, читая, настоящий триллер. Все страшнее и страшнее.

А еще делается намек на мистику и на древних богов. Да солидно, со ссылками научными.

И вдруг — смех. Смеешься, потому что не удержаться. И не жалко вовсе, а просто смешно.

И сразу — снова жалко. И немножко противно. Может, потому что угадала она? Может, и мы такие, как в книге?

И вдруг — все закончилось. И никакой же фантастики! И все объясняется, как будто. Вот, садись на поезд, езжай домой, продолжай жить, как жил — тебе же именно за это платили!

Нет, не фантастика. И не реальность. Потому что не может быть такой реальности. Это просто нереальная проза.

Сложно написать отзыв на этот роман, не засветив его содержание. Не сюжет, а именно содержание, так как сюжет в нём лишь одна из составляющих. Поэтому, сначала напишу краткий комментарий для тех, кто не хочет знать деталей до того, как сам прочитает роман. А потом уже поподробней, не озабочиваясь спойлерами.

Представьте себе отличный, прекрасно читающийся текст в жанре реализма, без каких-либо загадочных или мистических моментов. Вы читаете и получаете удовольствие от необычной, немного детективной ситуации, в которую попал герой. Гадаете о том, кто его окружает, какова роль каждого второстепенного персонажа – кто из них останется неизменным, а кто – так уж кажется при чтении – окажется перевёртышем.

Но в какой-то момент вы вдруг понимаете, что автору его собственный текст почему-то не нравится и он, зачем-то, продавливает мистическую линию. Мистика не прописана, с тестом не вяжется и тексту не нужна. Так и читаете до самого конца – интересный реалистический текст, всё время ощущая сверху дамоклов меч ненужной ему мистики. Дочитываете, осознаёте, что удовольствие получили, но и что хвостов незакрытых не один и не два, а целый букет, как горностаевых чёрных чёрточек на мантии какого-нибудь особо тепло одетого монарха средней руки.

Рекомендовать? Если то, что я написал, вас не пугает – рекомендую, читать приятно.

-----------

Теперь подробнее, но без спойлеров.

О чём роман? По-моему, о конфликте мира реального и мира воображаемого. Именно не мифического или магического, а воображаемого так, как воображает каждый из нас, думая «а хорошо бы, если бы». Роман предлагает ситуации, в которых такие мысли сбываются.

Можно даже по героям пройти, без труда расписав что каждый из них хочет, и, благодаря автору, получает, хоть и временно получает, во многих случаях.

Сметанкин. Детдомовец, тратящих деньги на то, чтобы вообразить себе семью, родственников. Ситуация яркая и необычная, но желание-то вполне реальное. Человек, настолько страдавший без нормальной семьи, что готов поверить в родственников, наличие которых он сам же и проплатил. По-моему очень яркий и вполне реальный образ.

Рогнеда – здесь особо и рассуждать не о чем. Каждый, видевший на улице гота или готку, скажет – подросток живёт в воображаемом мире. Большинство взрослеет и становится обычными, привычными нам, людьми. А кто-то нет, так и застревает в мире своего воображения. В книге сложнее, конечно, Рогнеда не так проста, она готка когда считает удобным быть готкой. Но всё же.

Кстати, именно с её помощью автор пытается притянуть текст к магическому реализму (господи, зачем?). Девушка говорит главному герою, что теперь, благодаря ей, у него всё пойдёт по другому. Вот только поверить мне в её особую силу не удалось. Слишком стандартна фраза как в устах любого психотерапевта, так и в устах любой девушки, желающей выглядеть загадочно. Вам такое не говорили после поцелуев в подъезде? Сочувствую. Но, скорее всего, было, вы просто забыли.

Папа героя. Здесь уже до меня написали – предпочитает сына выдуманного сыну настоящему. Просто потому, что привык считать настоящего ничтожеством и легче назначить сыном постороннего, чем понять, что и свой – вполне себе достойный человек.

Кстати, о папе. Во время чтения была мысль, что этот герой – чистый картон. Плоский, одновекторный, выживший из ума брюзга. Но потом, когда подумал над текстом, понял, что ключевые слова здесь не «плоский», а «выживший из ума». Автору удалось нарисовать старческий маразм таким, каков он есть.

Есть и воображающие герои совсем дальнего плана, но, пожалуй, не буду раздувать, и без того непростительно длинный, отзыв.

Итак, всех самообманывающихся я перечислил? Отнюдь. Остались читатели. Читатели старательно ставят «Магический реализм» в жанровом классификаторе. Почему? Потому, что Галина считается автором, пишущим в этом жанре? Или потому, что она зачем-то Ахилла в этот роман старалась пристроить? Извиняюсь, но такая классификация – именно переход от реально прочитаного текста к тексту воображаемому.

Кстати об Ахилле, к чему он здесь? И не связано ли это с тем, что у романа попросту нет концовки?

Возникла у меня маг-реалистическая идея – может пойдёт любителям теорий заговора? Решила Галина написать реалистичный такой роман. И задумка классная, и текст прекрасный сам льётся. Осталось только концовку придумать. И тут звонок от издателя: «Мария Семёновна, звонили сверху – газовый контракт с Мирмидонией намечается, а у их царька, Пелея, сын родился. Надо, чтобы роман был к этому семейству привязан. В общем, чтобы или Пелей, или сын его, но на первых ролях. Да – гонорары, тираж поднимем. Нет – роман снимаем, ставим автора посговорчивей, нам с администрацией самогО спорить ни к чему». Вздыхает Галина «Как зовут сынка-то?» – «Ахилл, через два эл, не перепутайте». И теряется всякий интерес к творчеству, и дописываются маловнятные куски про Ахилла – хтоническую сущность эдакую, так как греческого героя никак в имеющийся текст не всунуть. И не может автор придумать чем закончить, одна радость – договорной объём уже набран – вставки его и нагнали. Не пишется концовка... и, на полуслове, ставится слово «Конец».

Вот так, никак иначе.

Отзывов много, сначала не собиралась писать тут свой, но пообещала рассказать о впечатлениях на другом ресурсе, так что сделаю копию и здесь.

Свежее впечатление неоднозначное. С одной стороны — надо бы вернуться и перечитать, чтобы — уже имея весь сюжет в голове — взглянуть на действо под новым углом, с другой стороны — перечитывать не тянет. Когда книга мне нравится, иногда четко и не сформулировать — почему: срезонировала с мироощущением, настроением и т. д. Когда очень не нравится -можно высказать много фэ, но стоит ли долго метать бисер перед таким текстом? Здесь другой вариант, так что можно попробовать высказаться.

Что понравилось? Язык и легкость изложения (по крайней мере первые две трети читались легко), папа ГГ — единственный живой персонаж в этой комедии масок, отдельные образы и фишечки типа «Ктулху, который грядет» в загаженном подъезде и уютного абажура толстого зеленого стекла.

Что не понравилось? Момент, когда действо перешло в откровенный фарс.

Просто, потому что не люблю фарс.

Чего мне не хватало? Страшно недоставало визуала. Вроде, описаний и деталей много, а целой картинки нет. Блюдо, купленное в коллекцию, отрисовано аж до фирменного штампа, а про внешность ГГ только трехсосковость и предметы его туалета. Из немногих мест, где побывал ГГ, подробнее всего — подъезд родного дома и «инопланетно-тарелочный» ресторан.

Не хватало информации. Что мы в сущности сможем узнать, к примеру, о ГГ?

А вот открытый финал меня не взбесил, хотя бывают случаи (к примеру, Келли Линк этим уже достала). Я вообще всю эту историю в целом восприняла как очередную «книжку для одного», которая у ГГ придумалась для себя. В общем, как говорит сам Семен в финале «Если я захочу, чтобы ты была, ты ведь, наверное, будешь?»

Начну с того, что роман в целом понравился. Как не похвалить? Книга читается легко: повествование ведется без натуги, нет ощущения вымученности. Речь — от первого лица, и здесь автор использовал весь доступный арсенал художественных средств. Описание событий щедро пересыпаны собственными соображениями главного героя. Такое добротное и захватывающее чтение.

Однако, безусловные литературные достоинства и приятный язык романа не могут скрыть горечи невразумительного финала. Осталось ощущение того, что книгу обрубили. При чем, примерно на половине. Сама логика повествования требует развития и продолжения как бы заброшенных автором сюжетных линий: мемуаров папы, профессиональных занятий главного героя, результатов его чудесного «благословения свыше»... В конце концов, темы вмешательства полумифических потусторонних сил, активно действовавших на протяжении двух третей повествования, и затем исчезнувших со сцены. Может быть, автор растерялся при виде открывавшихся перспектив и, кое-как связав расходящиеся сюжетные нити в подобие финала, закончил на полуслове?

То, что книгу писала женщина, также видно невооруженным взглядом. Женоподобный рефлексирующий главный герой Семен часто ведет себя скорее как одинокая дама средних лет. Не отсюда ли желание выскочить замуж, ой простите, жениться на первой встречной, несмотря на все ее (первой встречной) недостатки? А любовь ко всякому «ценному» хламу, щедро закупаемому им на блохе? И потом отношения Семена с его отцом больше напоминают отношения дочери со своей пожилой мамой: много заботы, много рефлексии, много терпения и никакой новизны. Даже воспитание… «Сколько я помню себя … я отчаянно завидовал другим пацанам, которых папы таскали на футбол и в байдарочные походы. Почему мы никогда не сплавлялись на байдарках?», вспоминает Семен. Это же воспитание мамой своей дочери – никак иначе.

Кстати, семья и, что с ней связано, в романе как-то предельно идеализированы. И в то же время, примеров счастья, благодушного единства в семейной жизни нет. «В каком-то смысле искусственные родственники лучше настоящих. Надежнее. Они никогда тебя не бросят. Никогда не обзовут ничтожеством. Не выкинут никаких фортелей». Получается робкая и местами помпезная романтика.

Что в итоге? Это такая атмосферная немного мистическая развлекательная проза. Написана очень хорошим слогом. Оставляет хорошее послевкусие. Эх, если бы не провисший под тяжестью недосказанного финал…

По прочтении замечательного романа Галиной загрустил, укрепившись во мнении о том, что отечественная фантастика потихоньку отдает богу душу. «Книга года по версии Фантлаба» в этом отношении очень симптоматична: если у иностранцев лучшие книги за последние три года — жанровая литература, то в номинации «Лучший роман (авторский сборник) отечественного автора» первые позиции в 2009 — 2011 годах занимают романы, имеющие мало отношения к фантастике в традиционном ее понимании. И «Медведки» Галиной — тоже хрестоматийный в своем роде образчик того, что Цветан Тодоров назвал ‘фантастической литературой’ (сильно запутав любителей фантастики).

Здорово, что в литературе основного потока появляются такие хорошие произведения. И жаль, что обещанной конвергенции мэйнстрима и фантастики, к сожалению, нет как нет. Да, авторы мэйнстрима охотно используют элементы жанрового антуража фантастики. Однако встречного движения — повышения литературного качества, художественной эмансипации произведений фантастического жанра — что-то не видно (я только о ‘состоявшихся’ авторах первого ряда). Недотепы-симбионты последних лет просто не сопоставимы по уровню, скажем так, писательских амбиций с фантастическими произведениями Галиной, Петросян, Быкова, Елизарова (разве что «Райская машина» Успенского находится в той же ‘весовой категории’).

А «Медведки» показались мне удивительно сбалансированным, хорошо темперированным романом. Поначалу напрягся, решив, что сейчас автор вырулит на заезженный мотив превращения текста в реальность, но все оказалось глубже. Действительно, некоторые из мотивов можно было развернуть даже в отдельный текст – но мне кажется, что в итоге мы имели бы лишь вариации на чужие или свои фирменные темы. Первое скучно, второе… а зачем? Хочешь про ‘мир как текст’ – читай «Заплывая за буйки». Хочешь про ктулху, вылезающих, чтобы с бою взять Приморье – есть же «СЭС-2». Внутренней логикой своей «Медведки» напомнили мне «Хромую судьбу» (без Синей папки) – с ее подчеркнуто реалистической линией писателя, с нерешенностями, ‘работающими’ именно в балансировании (потому как, на выходе совершенно не важно, построен ли изпитал, действительно ли Феликсу Сорокину досталась партитура труб Страшного суда, помстился ли герою Булгаков и т.п., а важно – «хватит с меня псины!»).

Магистральный сюжет Галиной (она, как мне кажется, вновь и вновь пишет историю о силе вымысла) заиграл в романе новыми гранями: сама повседневность оказалась не только иллюзорной, но загадочно мощной. Люди, какими мы их знаем, — лишь тени и отражения, что, однако, не означает их эфемерности (в логике ‘если лиц много — значит, они все поддельные’), но указывает на что-то большее, стоящее за множественностью отражений.

Вообще, если вычленять в романе ‘художественно-философские идеи’, то в большинстве своем они нисколько не оригинальны, загадка обаяния романа – в той убедительности, с какой эти идеи воплощаются (помните, «все, что ты придумываешь, либо было придумано до тебя, либо происходит на самом деле»?). В последних романах Марии Галиной за техничной игрой в фантастику, постмодернистским переливанием из текста в мир и мастерством ‘объемного’ реалистического письма просвечивает неожиданный в наши дни, но удивительно органичный символизм.

Сидит себе человек, никого не трогает, с окружающими общается по вынужденной необходимости, практически хикикомори. Зарабатывает на жизнь тем, что пишет биографии на заказ. Только не документальные, а художественные — кого-то отправляет в путешествие с Бильбо Торбинсом, а кому-то сочиняет счастливое пионерское детство. Своеобразная психотерапия для обеспеченных клиентов. И тут появляется очень настырный клиент, который заказывает у него биографию «настоящую». Поднявшийся в жизни детдомовец хочет историю про семью, которой у него никогда не было: бабушек, дедушек, пожелтевшие фотографии семейного архива и старые реликвии. Наш герой нюхом чует, что не надо связываться с таким заказом, но так всё поворачивается, что он ввязывается в это и даже начинает увлекаться. Тут-то и начнётся всё самое интересное...

Но самое интересное у Галиной — это «дразнилки»: тут намёк, нарисованный на заборе, на глаза попадётся, там история интересная всплывёт, случайный человек обмолвится, возникнут нестыковки или наоборот удивительные совпадения. И такое ощущение, что вот сейчас-сейчас поймёшь, что же на самом деле происходит, как слово, которое на языке вертится, да не выговорится. Но на самом деле вот эта недосказанность останется до конца книги и даже после. Она-то, приправленная где-то иронией, а где-то сочувствием и пониманием, и составляет соль и своеобразие книги.

PS: после прочтения книги название показалось очень смешным

Автор безусловно талантлива. Книга, имея небольшой объем, рассказывает щемяще грусную, пронзительную и очень обычную историю о конфликте отцов и детей, о любви к близким, непонимании, смирении и одиночестве. Главный герой, выдумывая для заказчиков новые биографии и замечательное детство, внезапно оказывается не у дел — его престарелый отец отдает предпочтение не своему настоящему сыну из плоти и крови, а выдуманному родственнику, более успешному, более заботливому, более «правильному».

К сожалению, для этой истории выбран не совсем (на мой взгляд, ибо автор так видит — и вот так и пишет, а я на его право не посягаю)))) правильный жанр. Магреализм в книге уж очень необычен. И пусть магия здесь таинственная, загадочная, обозначена полунамеками, что вроде как характерно для мистики и волшебства, но герои, ключевые для понимания сверхъестественного в этой книге, просто-напросто непрописаны. Вообще, совсем.

К тому же, в главном герое Семене Блинкине слишком много женского (это я о любви к сюжетам бразильских сериалов и желании жениться на девице, которую вчера только увидел). Диссонанс колоссальный, ведь если ты не веришь одному из двух действительно хорошо выписанных персонажей романа, то история разваливается.

В общем, это книга в жанре магреализм, которая только выиграла бы без магии.