Захар Прилепин «Грех»

Есть у меня такая дурная привычка, сравнивать всё со всем и всех со всеми, часто даже совсем не сравнимое. В современной российской литературе есть два автора, которые для меня одновременно «намбер уан», за чьим творчеством я слежу и чьи книги не пропускаю — Алексей Иванов и Захар Прилепин. Творчество обоих трепетно люблю, хотя общего между ними примерно как у уральской сказки Бажова и романа Фурманова «Чапаев». Иванов это буйство красок раскиданных по холсту, Прилепин это чёткие наброски карандашом на альбомном листе. Иванов это сказка в лесу, у костра, рядом с кипящим в котелке чем-то вкусным — Прилепин это разговоры «за жизнь» на кухне за бутылкой водки и с колбасой на ржаном хлебе, на закусь. И наконец Иванов это снова сказка, когда сказочник сидит по другую сторону костра и рассказывает так, что дух захватывает....но он по другую сторону и дистанцию эту бережёт как зеницу ока. И яркие картинки из сказочной книжки своей показывает хоть и близко, но не даёт трогать чужими, а вдруг немытыми руками. А Прилепин сидит рядом, коленка к коленке. И нет у него книжки сказок....альбом с семейными фотками лежит на коленках. От старых, чёрно-белых, потрескавшихся от времени, до совсем свежих красивых. Листай, смотри, Захар разрешает. Только понатыканы эти фотки совсем уж в беспорядке и листая альбом, перед глазами проносятся словно вырванные из вечности куски жизни.... Вот и «Грех» не сколько книга, сколько этот самый семейный альбом. Вроде и сборник рассказов, но на удивление цельный, как эти самые фотографии понатыканные беспорядочно, но показывающие разные срезы одной жизни. Смотришь....блин, листаешь книгу и вот молодая пара и щенки, прям умилительно до слёз. А вот более ранняя фотография, копальщик бросает мёрзлую землю в могилу, безобразно пьяный. И тебя передёргивает. А вот снова в будущее и у молодой пары уже не щенки, а пара ребятишек. Тепло, душевно, вновь слёзы умиления и тут-же фотография погибшего в детстве парнишки а рядом Чечня, блокпост, пули и смерть....вот она, смерть. Её не видно, но она смотрит на тебя с этих фотографий, прямо в глаза. В упор. Страшно. Жутко до мороза по коже. Алексей Иванов сказка, Захар Прилепин жизнь. Вроде бы и разное совсем, но и две стороны одной монеты тоже разные. Сумбурно, на уровне ощущений, но как-то так.

Это цикл рассказов, в котором целое больше, чем сумма составляющих его частей. Рассказы по отдельности очень неровные, есть просто необязательные в отрыве от всего цикла (как например добавленный в новых изданиях Черт и другие). Но вместе они показывают очень хороший портрет человека моего поколения. Очень правдивый. Прямо как у Лермонтова в его классическом романе. Да, приходилось много унижаться по ничтожным поводам, много восторгаться вообще без повода (а потом испытывать жгучий стыд), не понимать сверхсмысла своего существования, зарабатывать шальные деньги и впустую их спускать, дружить не с теми людьми. Всякое бывало, и за точность описанного Захаром я ручаюсь. Я свидетель.

Еще эта книга убедительно доказывает, что как художник Прилепин антиинтеллектуален. Как-то удалось ему в творчестве развести чувство и мысль. Если его нон-фикшн просто сочится энергией чистого мышления, то проза его — это эмоциональные «американские горки». Переживание впечатлений очень высокой интенсивности.

И еще, что мне очень нравится у Прилепина — так это его умение передать чувственность, Эрос. Он умеет так описать девушку или женщину, схватить ее образ двумя-тремя штрихами, что немедленно начинаешь испытывать к этой особе влечение. Как писал Довлатов, мысленно открываешь записную книжку, чтоб взять телефончик:)

Его стиль очень живой, громокипящий, избыточный. Ну еще бы, Прилепину ведь приходится иметь дело с такими тонкими вещами, как изгиб эмоции, потоки невербализуемых ощущений. И он хорошо справляется с задачей, с некотрыми стилистическими огрехами, которые ему легко простить за доставленное удовольствие от чтения.

ПС. Вот странно — хотел написать более критичный отзыв, но когда взялся, понял, что книга слишком мощная и цепляющая. Весьма рекомендую всем любителям изящной словесности.

Собственно говоря, вся эстетика, стиль и круг интересов Прилепина ранее встречалась у Стогоффа. Рассказы Прилепина во многом очерковые, основанные на личном опыте, яркие зарисовки. У Прилепина прекрасный глаз. острое чувство юмора и профессиональные навыки автора новелл. Порой, правда, кажется, что автор перечитал эссе Веллера на тему того, как писать рассказы. Пару раз встречается откровенный прием обрубить концовку, пару раз — финальная реплика контрапунктом. Выглядит это несколько механически, да и доверительные авторские интонации копировать несложно. Никакой разницы между рассказами Прилепина и Рубанова ( хорошими рассказами) я не вижу. То есть совершенно никакой разницы. Витальная маскулинистая автобиографическая ( у Прилепина чаще завуалированная) очерковая проза. Такие вещи интересно читать плюс малая форма не предполагает авторской рефлексии. В случае с Прилепиным она была бы лишней. Ряд житейских наблюдений, пара афоризмов — вполне достаточное.

В Прилепине есть что-то от Марина Идена: нюхнувший жизни лоботряс на каком-то этапе выбрал плоды с дерева познания и стал описывать все то, что видел и видит. Пределы его творческих возможностей совершенно очевидны и наглядны. Они с Рубановым сейчас аналогичны авторам «деревенской прозы» семидесятых -, только пишут не о деревне, о мужской доминанте в обществе, а социальная критика и наблюдательность при них. «Нацбест» за сборник рассказов дали вполне себе заслуженно, но утверждать, что «Грех» книга десятилетия, по меньшей мере смешно. Отчего достижения так легко и без натуги воспроизводятся Рубановым? Прилепин, при всем обаянии его рассказов, все же писатель второго эшелона, не чета Быкову, Шишкину, Юзефовичу. Список можно продолжить.

В свое время Прилепин «выстрелил» и обосновался на литературном Олимпе, выделяясь на общем фоне «пацанским» реализмом, мужицкой задушевностью и крутостью нравов героев. Практически все его истории про «настоящего русского мужика», хлюпикам и ботанам тут места нет. После прочтения я не выявил какого-то глубокого смысла, идеи, мысли. Просто констатация суровой жизни, однобокий взгляд на реальность.

«Грех» — это роман в рассказах. Лирика главных героев суровая. Есть место самокопанию. Совсем непонятно что автор хочет донести до читателя кроме этого. Попахивает все это дело мачизмом в духе Хэмингуэя с явным запахом перегара и ссаных штанов. Впрочем, кому-то по вкусу и такой запах.