Елена Катишонок «Жили-были старик со старухой»

Вот она, жизнь обычной семьи, похожей одновременно на любую другую, но в то же время имеющая свою неповторимость.

Старик со старухой жили и делали все, как все другие люди. Встретились, женились, рожали детей. Старуха вела хозяйство, воспитывала сыновей и дочерей, старик же знал столярное дело. Но жизнь, спокойно текущая в одни периоды, в другие вспыхивала яркими событиями, радостными или не очень. Одни дети рождались и дарили радость родителям, но кто-то все же умирал во младенчестве. Настигали семью и болезни, но со всем справлялись они. На век старика и старухи пришлось две войны, которые не могли никак обойти их стороной. Призыв на первую старика по счастью миновал — подвело здоровье (всего лишь одни пломбированный зуб в этом помог!), на вторую же взяли и его, и сыновей. И та, вторая, страшная война не вернула им одного сына, и знатно сказалась на выживших. Настигали и трудные годы жизни, когда все сложнее было достать еду. Но справлялись и с этим. Случались между стариком и старухой размолвки и обиды, но никогда они не помышляли разойтись. Да и можно разве?.. Радовали старика и старуху дети, внуки, а другие печалили своим поведением или образом жизни. Но всех они любили, пусть и по-своему, любили и желали только счастья.

Как-то очень сложно мне писать про эту книгу. Хочется передать все те чувства, ощущаемые во время чтения, но только начинаешь писать, как замечаешь за собой — пересказ получается. А по-другому никак не передать всю ту семейную атмосферу семьи прошлого века, все те трудности, большие и малые радости и отношения между стариком и старухой, может и не блистающие яркой страстью, но очень трепетные и верные.

Первое, что приходит в голову при мысли о необходимости написания, наконец, отзыва на прочитанное — невероятно живые образы всех героев этого романа, неважно — главных персонажей, «старика» и «старухи», или их детей, друг за дружкой нарождённых супругами, или же внуков и внучек и правнучки. Собственно, вот на этом ощущении их живости и построена, им скреплена и на нём держится вся книга.

Хотя вся мощь этого романа держится как раз на отсутствие в нём всякой «книжности» — книга воспринимается как неспешный рассказ о знакомых людях, а не как литературное полотно. И пушкинские сказочные запевы «вот неделя, другая проходит», то и дело встроенные в текст и произносимые чтицей аудиокниги напевно и растяжно, вдобавок придают некую былинность, что ли, отчего совсем забываешь о том, что это сочинение литератора, а не старушечий пересказ истории жизни каких-нибудь «суседей».

Ещё одна отличительная особенность катишонковского романа — практически полное исключение из него приключенческой составляющей. Ровное спокойное бытописание, лишённое нагромождения всяких сгущений трагических событий и острых краеугольных напряжений событийного ряда. Впрочем, в жизни стариков, как и в жизнях всех других семей, на самом деле таких трагедий предостаточно — влюблённости и измены, рождения и смерти детей, революция и тифы, переезды через всю страну по широте и долготе, война, тяжёлые болезни... Однако Елена Катишонок, видимо намеренно, уходит от чрезмерной трагедизации и драматизации при описании всего этого, все эти моменты просто случаются в жизни героев романа, и ни автор, ни персонажи, ни читатели не заламывают рук и не возводят очи горе (что вовсе не означает, что переживания отсутствуют напрочь — просто автор совсем не стремится задрать ввысь планку эмоционально-чувственного отношения к событийному ряду, а скорее преследует цель продемонстрировать обыденность всего того, что происходит в жизни и с жизнями обычных людей того поколения, да и вообще в жизни и с жизнями любых других людей и поколений). Как говорится в одной известной книго- киношутке — «Что с Вами случилось? -Со мной ничего. Я сам случился в этом мире».

Случайное начало, примерно одинаковое содержание центральных жизненных событий и неизбежный конец — вот вам и вся картина жизни человека и людей. И степень трагедизации и драматизации, которую ощущает и переживает каждый живущий человек, зависит не от этого событийного жизненного наполнения, а от отношения к этому самому наполнению. Кого-то жизненные коллизии делают дряблым стонущим и заламывающим руки страдальцем, а кто-то просто продолжает жить. Сохраняя все основные принципы своей жизни и все основные ценности. Так, как это сделали катишонковские старик и старуха. Жившие неделю за неделей у самого синего моря...

PS Не уверен, что буду читать продолжение романа (некоторые, читавшие это самое продолжение, отговаривают от такой идеи), но эту книгу прочитал/прослушал с удовольствием.

В книге есть просто запоминающиеся места, есть отличные, но общая тональность настолько серая, что это, к сожалению, не позволяет говорить о глубине того, что могло бы, наверное, быть сказано. Сосредоточенность на обыденности главных героях сузило впечатление от истории, хотя возможно так и хотел автор их показать. Потому наиболее сильной получилась концовка, а не то, что было сказано в первых трёх четвертях романа.

После прочтения первого десятка страниц этой семейной саги я закачала её в электронную книгу для мамы. Читая параллельно, мы обсуждали героев, их говор, жизненные ситуации. Хохотали над некими моментами, находили схожести с нашей семьей. Герои этой книги прочно вошли в наши беседы, став почти родственниками. А это для меня показатель Литературы.

Е. Катишонок, рассказывая о 4-х поколениях одной семьи, одновременно повествует об истории народа, страны, нас всех, кто родом из тех времён, о которых идёт речь.

Две войны, смена властей и жизненного уклада, переименование улиц, дефицит и многое другое, из чего что-нибудь да будет узнаваемым и близким читателю. Временами я начинала путаться, кто чей ребенок и внук, как в семье Буэндиа Г.Маркеса, но тут появлялась мамынька, разгоняла «бздуры» и расставляла всё по местам, или, как она любила приговаривать – «и к месту».

Автор умело вплетает в историю семьи Ивановых сюжеты сказок Пушкина. Собственно, в его «Золотой рыбке» и берут своё начало старик со старухой, живущие у самого синего моря. Возможно, эта сказочная канва и помогла Катишонок передать и трагические моменты в жизни семьи с какой-то внутренней теплотой, без надрыва, не пытаясь искусственно вызвать у читателя сочувствия. Даже ирония у Катишонок мягкая. Например: «Положим, русский человек всегда может выпить стаканчик-другой чаю, размышлял старик, закладывая за щеку кусочек рафинада. Когда-то Федя — или то был Коля покойный? — рассказал, что чай пить придумали не русские и даже не англичане, а китайцы, что его искренне огорчило, хоть худого слова о китайцах сказать не мог. Он спросил еще осторожно: «А водку?» и после ответа огорчаться перестал».

В романе есть слова о том, что «Человек начинается в ребенке» и «Старость — это когда детство ближе, чем минувший день». Катишонок удалось показать путь от ребёнка до старости нескольких поколений очень поэтично, душевно, образно, искренне, иронично, с любовью к героям и читателям. А это то ценное, что не так часто встретишь в современной литературе.

Потрясающая книга. Отличный язык. Читаешь и наслаждаешься. Плюс к этому настоящие герои и настоящая жизни. И при перечислении всех бед, житейских неустроенности, нет ощущения безнадеги.