Станислав Лем «Солярис»

Орк не понимать Солярис, поэтому орк ломать непонятное (анигилировать Хари). А ещё Крис повёл себя как «тварь дрожащая», ибо боялся полностью отдаться счастью. Боялся мечтать. Именно поэтому Хари ушла. Всё что у него было, это полуубитые детские мечты стать соляристом. Но, похоже, он полуумер где-то по пути. Возможно, его сломила смерть (настоящей) Хари, и это повествование о сломаных людях.

Наверное, я был слишком настроен на романтику, а получил пессимистичный унылый мрачнизм.

Честно, с гораздо большим удовольствием почитал бы альтернативное развитие событий с Крисом, Хари, океаном. Почва оч. благодатная для интересных фантазий.

Чувствуется дань некоторой старой школе науки, чем-то отдающей позитивизмом. В этом плане, уверен, если бы Лем проникся современным недетерминизмом, он написал бы Солярис совершенно по-другому. Может даже, не менее пессимистично, но красивее в плане науки, методов, следствий.

Искренне недоумеваю, почему средняя оценка не 10.0.

Настолько атмосферно и со стилем раскрыта тема Контакта. Без свистелок как то бластеры, агенты ЦРУ в космосе, телепатическая плесень-грибок с Ганимеда, пришельцы с Тральфамадора...

Вроде и любишь по привычке Воннегута с Диком, но понимаешь где Литература, а где графомания (

p.s. да, не всему веришь, герои себя ведут не очень правдоподобно, но сути и впечатления это не меняет.

В 1961 году Станислав Лем пишет произведение, которое обессмертит его имя и прочно войдет в пантеон шедевров мировой фантастической литературы. Этот роман рассказывает нам о некой странной планете в глубоком космосе, покрытой океаном из вещества, очень похожего на плазму. Планета называется Солярис, люди исследуют ее с орбитальных станций, направляют к океану экспедиции, пытаются найти следы разума. И сталкиваются с невозможными, непостижимыми парадоксами, совершенно не укладывающимися в сознании. Люди видят такое, от чего сходят с ума. Получив послание от погибшего ученого Гибаряна, с Земли на Солярис прилетает психолог Крис Кельвин – чтобы разобраться в происходящем на станции.

Смысл «Соляриса» заключается в следующем.

Если кратко: планета Солярис – это собирательный образ Космоса, который Человечеству не дано познать никогда. Вещь в себе, terra incognita, обратная сторона реальности, нечто трансцендентное, находящееся вне пределов нашего разума, как теория относительности находится вне пределов понимания обезьяны.

«Солярис» — одна из немногих фантастических книг, которая переворачивает мировоззрение с ног на голову. Попробуем объяснить, почему.

Доктор Снаут произносит в романе фразу, которая становится ключевой при понимании этого произведения. А звучит она так: «Мы вовсе не хотим завоевывать никакой космос, мы хотим расширить землю до его границ». За простой формулой скрывается фундаментальная философская истина, которая иначе, ученым языком, может быть понята как антропный эффект – человек неизбежно накладывает на окружающий мир свою субъективную картину и мыслит с позиции солипсизма. Просто космос и космос в человеческом понимании – это две разные категории.

Мы видим мир таким, каково наше физическое и умственное восприятие окружающего. Для кого-то, например, может показаться шоком тот факт, что цветов на самом деле не существует, а все нематериальные ценности, созданные человеком, не более как фикция. В объективном мире не существует экономики и права, инфляции и денег, их просто нет. Подобное фундаментальное положение даст нам ключ к пониманию идеи, которую Лем заложил в роман «Солярис».

Мы ограничены пятью официальными чувствами восприятия, что формирует нашу картину мира в довольно узкий формат. Все иные явления, которые мы не способны узнать, походят мимо кассы, и нам остается лишь строить нелепые, ложные догадки, не имеющие с действительностью ничего общего. Солярис невозможно познать человеческими чувствами и интеллектом. Ценность Соляриса не в том, что вокруг него создан целый раздел науки под названием соляристика, а в том, что все эти знания не стоят выеденного яйца, потому что могут быть опрокинуты в любой момент.

Человек не способен понять Солярис по физическим причинам. Если по-простому: мозгов не хватит. И на протяжении всего романа Лем убедительно демонстрирует нам эффект полнейшей неизвестности – начиная с «гостей» и архивных записей прежних экспедиций и заканчивая картиной мимоида, происхождение которого совершенно неизвестно.

Солярис существует.

Это его основное достижение и основная ценность.

Солярис существует как собирательный образ трансцендентного непознаваемого Космоса, которого нам никогда не достичь, оставаясь в человеческой оболочке. Все что требуется от читателя – просто осознать это.

Да, конечно, еще там есть любовь, рефлексия, драма и красивые описания различных физических явлений на поверхности планетарного океана. Есть любовная драма, трагедия утраты и шок от возможности снова увидеть воскрешенную любовь. Лем говорил, что Солярис – это удачный роман о любви. Совершенно верно, роман в том числе о любви, но как всякое универсальное произведение, как любой шедевр, он полифоничен, то есть затрагивает сразу несколько проблем, которые переливаются, словно цвета в новорожденной радуге.

Поскольку статус Соляриса четко не определен, под ним можно понимать все что угодно и тут Лем хитро оставляет широкое поле для трактовки произведения: один читатель поймет роман как историю о «разумном» океане, который слишком умен для неразвитого человечества, другой скажет, что произведение – идеальная история любви, которую можно «повторить» еще раз, третий заявит, что Солярис – коллективная галлюцинация всего человечества, вытесненное в материальный мир массовое бессознательное.

Мысль о человеческой ограниченности, незрелости, глупости, столь глубокая, навевает вместе с тем печаль. Фактически автор оглашает человечеству приговор: «Не видать вам космоса. Разберитесь для начала со своими внутренними проблемами, прежде чем лезть во внешние пределы». Печально то, что Лем прав. Смотришь на все, что происходит, на войны и мелочные дрязги, на предательство и грызню, и понимаешь, что мы недостойны столь высокой миссии, как контакт с внеземным разумом…

Итак, у каждого читателя свой Солярис.

В этом заключается основная прелесть романа, его уникальность, достоинство, художественная ценность.

Если задуматься, Станислав Лем мог бы ничего и не писать после Соляриса – такие философские высоты в фантастике взять под силу лишь единицам авторов, а роман будет актуален до тех пор, пока человечество думает о космосе. Не все его поймут, но и не для всех эта книга. Но несомненно, она позволит вам, пусть на миг, прикоснуться к Вечности.

Простите все поклонники творчества Лема — я подпорчу ему рейтинг.

Я понимаю, классика, но написано сухо. С обилием ненужных технических деталей, которые быстро сделали книгу устаревшей. Все эти химические ракеты, бумажные справочники и теплая ламповая техника в космосе далекого будущего. Это было лишним. Как и многостраничные пространные описания выдуманного океана, которые никак в сюжете не задействованы, просто «нагоняют» атмосферу. И зевоту.

Ну и логика происходящего, которая постоянно у Лема приносится в жертву философии.

А Тарковский молодец, вытащил из книги суть, которую сам автор недожал. Убрав шелуху ненужных деталей.

«Солярис» родил современную ксенофантастику, как русская литература во времена оные вышла из «Шинели» Гоголя. Идея высшего разума, копающегося в нашем подсознании, не нова. Но поразительно, с какой любовью Лем описывал это равнодушное к людям (и временами убийственное) чудовище. Фильм Тарковского (в своём роде тоже прекрасный), к сожалению, ксенофилию Лема не унаследовал и свёл эту важнейшую составляющую текста на нуль.

P.S. Рассуждения пользователя Darth_Veter что-де Лем переоценён потому, что на Западе (особ. в США) больше ценятся другие авторы, ни к чему разумному не ведут. Если во времена оные в Америке из любого журнала НФ выглядывали Брэдбери, и Саймак с Хайнлайном (или, в лучшем случае, Азимов), то удивляться ли тому, что современным критикам оттуда более известны названные авторы, и соответственно выше оценены, нежели Лем (которого американцы клеймили, как коммунистического агента). О чём говорить, если «Непобедимый» на английский переводился не с оригинала, а «Осмотр на месте» не переведён до сих пор? По историческим причинам в СССР Лема признали намного шире, чем в англоязычном мире, вот русские его и знают лучше, чем заокеанские критики.

Очень многогранное произведение. Каждый по-своему будет вертеть, найдет что-то новое. Слышала от многих о разочаровании в концовке, а мне показалось, что никак по-другому это и не могло закончиться. Если бы туда добавилось еще какое-то событие, действие, то весь эффект от «Соляриса» сошел бы на нет.

Описания исследований планеты не отталкивают, на самом деле. Все сухо и четко, ну а как же еще должно быть в научных трудах? Ведь именно их изучает главный герой. Помогает понять какой путь прошло человечество в изучении нового мира, как много гипотез было выдвинуто, и как никто так и не раскрыл тайны этой загадочной планеты. Вместе с героями пытаешься понять, где истина. И даже когда в конце Кельвин высказывает свою гипотезу, она все равно остается на уровне именно гипотезы.

Книга уникальная, не зря является классикой. После прочтения, еще неделю ходила задумчивая.

Так ждал и лирики, и драмы,

Но игры в бисер получил.

Психоделический «Солярис»

- Он ничему не научил.

Хорошая фантастика, помимо оригинальных идей и необычных явлений, должна ещё раскрывать человеческую психологию, причины поступков человека, вызывать у читателя сопереживание, эмпатию. С этой точки зрения «Солярис» — именно что образец классической интеллектуальной фантастики. Этот роман представляет весьма оригинальную идею, но чувств при этом почти не вызывает. (Гуманитарий негодуэ, ага).

Прочитать «Солярис» именно для этого и надо — чтобы понимать, какого типа фантастика вам нравится больше.

Чем интересен «Солярис», так это тем, что он оставляет после себя много пищи для размышлений. Есть некое место где, как говорят сегодня, действуют некие нетривиальные механики, из наличия которых много чего следует. Лем в своей книге излагает одну из множества историй, которая могла бы приключиться на Солярисе с учетом особенной активности этой планеты. История могла быть совершенно иной, но не менее чудесатой. ИМХО главным изобретением Лема является не конкретный сюжет, который мы наблюдаем в книге, а некое «пространство чудес» в котором считаются допустимыми определенные виды чудес.

И мне кажется, что мою точку зрения разделяют два режиссера, которые экранизировали «Солярис». Я про Тарковского (1972) и Содерберга (2002). Оба фильма хороши, но речь сейчас не о них. Речь о том, что оба режиссера не просто экранизировали слово в слово сюжет из книги, что само по себе было бы неплохо. Они сделали больше. Они оба дописали что-то свое, что тоже является допустимым в том же самом «пространстве чудес». «Солярис» — это прежде всего конструктор. Или декларация множества правил. Если у читателя есть привычка вести диалог с автором, в понятийном поле автора, то такой конструктор позволит получить значительно больше удовольствия чем нечто, созданное изобретателем конструктора как образец. «Солярис» — это книга, которая больше себя.

Если же все-таки попытаться назвать словами тему произведения, то пусть будет так: «Возможно ли мышление без сознания?» Много лет спустя Питер Уоттс в «Огнепаде» разовьет эту идею и покажет, что еще как возможно. Быть может Уоттс тоже вдохновился «Солярисом» и его «пространством чудес»? Действительно, зачем некой успешной, преуспевающей системе такая обременительная штука, как сознание? Оно только снижает эффективность.

Про сюжет распространяться не буду. Не хочу спойлерить. Замечу только то, что как и все на Солярисе, сюжет «Соляриса» имеет множественную трактовку. Которая до того множественная, что разумному океану вполне можно приписать даже человеческие мотивы. Исследуете меня? Рентгеном облучаете? ОК. Сейчас я вас сам начну исследовать.

Рекомендую читать книгу всем, кого интересуют «приключения ума». Здесь вполне заслуженная десятка.

Солярис — произведение неоднозначное, примерно первая треть произведения довольно интригующая, интересная, даже детективная, где Крис проводит небольшое расследование всех странностей происходящего на станции, вторая треть — довольно нудное описание океана и всех его проявлений при изучении, последняя часть, это то, к чему все таки приходят члены экипажа помимо воли Кельвина, в конце вообще какой-то сумбур, так же поведение всех персонажей абсолютно непредсказуемо, непонятно и нелогично, но почитать можно ради того, чтобы понять, почему весь мир считает это шедевром фантастики.

До спуска на станцию ровно 4 минуты, приготовиться к стыковке..

Пребывание на Солярисе отняло примерно пол ночи, роман был прочитан за один заход, оторваться было довольно сложно. Оправдало ли ожидания одно из самых знаменитых произведений фантастической литературы? Определённо. Итак, приступаем..

С первых страниц автор знакомит нас с новой планетой, с её внутренним миром если угодно, находящейся между двух солнц, и упорно, вопреки всем законам физики, не желающей менять орбиту. Объектом заинтересовываются учёные всех рангов и мастей, и принимаются активно изучать все аспекты связанные с ней. Планету покрывает плазменный океан, всеми своими фибрами пытающийся показаться разумным. Чуть ли ежедневно создаются новые учёные формации, голосящие о «разумности» океана, равно как и напротив, течения которые не признают доводы первых. Океан подвергается различным исследованиям, проводятся «работы на местах», порой гибнут люди..Всё безрезультатно, пациент отказывается выходить на связь..

Но, как говорится, всё проходит, прошло и это. Постепенно, интерес лучших умов сходит к испытуемому на нет, и фактически остаётся лишь полузаброшенная исследовательская станция, висящая над океаном в пятисот метрах.

Повествование ведётся от первого лица, и в отличие от того же Эдема, писатель смог сфокусироваться на внутренних переживаниях, внутренней борьбе героя. Лем оказывается, неплохой психолог, во всяком случае эта необходимая и так скрупулезно проработанная часть фабулы, мне представляется наиболее интересной и глубокой, чем описываемые в очередной раз причуды новых формообразований или устройства захудалой душевой кабины.

Роман безусловно, многослоен, каждый при желании, увидит здесь что-то лишь ему одному знакомое, в этом несомненно удача писателя. Некий стык жанров, произведение погружает вас с головой в свой внутренний мир, оставаясь при этом на плаву фантастической закваски с уклоном в некий алюзорный саспенс хоррор.

Тема одиночества пронизывает страницы, коридоры заброшенного участка человечности, в этом безлюдном, одичалом и чужом мире. Всё кажется иррациональным, неоднородным и неестественным. И ты уже готов к следующему ходу, или это всего лишь иллюзия?

Во второй раз замечаю, раскрытием, чётким прорабатыванием глубоких характеров, Лем не придаёт надобного значения, и кибернетик и учёный получаются чуть размазанными, писатель не соизволил, то ли из небольшой необходимости, то ли из-за недостатка времени, резко очертить грани их характеров, лишь мелкие наброски. Так было и в Эдеме.. Почему так? Думается, небольшая шлифовка в этом направлении, лишь придала бы произведению глубины, хотя её тут с изрядным избытком.

Небольшая выдержка о романе самого автора из Журнал «Lampa», Варшава, 2004, № 4: «Все романы типа «Солярис» написаны одним и тем же способом, который я сам не могу объяснить… Я и теперь ещё могу показать те места в «Солярис» или «Возвращении со звёзд», где я во время писания оказался по сути в роли читателя. Когда Кельвин прибывает на станцию Солярис и не встречает там никого, когда он отправляется на поиски кого-нибудь из персонала станции и встречает Снаута, а тот его явно боится, я и понятия не имел, почему никто не встретил посланца с Земли и чего так боится Снаут. Да, я решительно ничего не знал о каком-то там «живом Океане», покрывающем планету.»

Вот так, по наитию, открываем и мы с вами для себя новые, потаённые уголки станции. По-моему, это прекрасно..

Немаловажный вопрос, вытекающий из общей фабулы замысла для меня — оказался ли океан настолько разумен, что избавил Кельвина от страданий? Вполне вероятно, мечевшийся во снах-грёзах, учёный, не знал куда себя деть, себя, и объект обожаний, такой близкий и одновременно далёкий..

Что впереди? Земля, новые люди, знакомства не имеющие никакой ценности? Всё так. Всё тщета.

Воспринимать данный роман стоит очень осторожно, заведомо имея некий базис в голове, который помогает сознанию тяготеть в более тонким философским смыслам, заложенным в произведении на довольно большой глубине. На первый взгляд может показаться, что это некая фантастика описания, где все внимание уделено поискам новых форм жизни, её пребывания в отличном от привычного фантастического представления. Затем, следуя по сюжету, может показаться, что это некая история любви в антураже далекого космоса, которая претерпевает некие метаморфозы личностей, её испытывающих. Ну а если совершенно отстраниться от философии и личностных отношений, которым уделено много внимания в сюжете, то может показаться, что это этакий ужастик, в антураже космической заброшенности, где окружающая среда выглядит наиболее хищно, а за стенами заброшенной станции все еще более недружелюбно и опасно не только для тела, но и для разума. Но дело в том, что все это всего лишь фон, который в определенные моменты необходим для раскрытия основной фабулы произведения, вывести которую, как рекуррентную формулу или как новую физическую модель, довольно непросто. Но, наверное, для понимания смысла, к осознанию которого читатель может прийти так же, как это сделал и сам писатель (который сам не раз говорил, что писал по наитию), стоит рассмотреть все эти слои, служащие определенным смысловым акцентам:

1. Описание Соляриса и наука — соляристика. В мире романа это основной базис для понимания взаимоотношений между человечеством и Солярисом, это определенный акцент заинтересованности людей в этом неизведанном феномене, одновременно определяющий глубокую осведомленность в изучении данной планеты, а так же откровенное непонимание некоторых её процессов, которое приводит все научные изыскания в тупик. Тем самым в мире и возникает целая дисциплина, узко направленная и поднимающая вопросы о том, разумен ли сам океан, возможно ли установить с ним осознанный контакт, а так же как данные возможные открытия повлияют на развитие самого человечества. Так или иначе до самого контакта не доходит, развитие соляристики останавливается, от того эта дисциплина становится более описательной, содержащей в себе множество фактов о самом Солярисе, но не пытающейся сделать вывод о присутствии зерна чужого разума. От того возникает первый главный вопрос произведения, который повисает над обществом, как Дамоклов меч: возможно ли вообще найти способ осознанного взаимодействия с чужим проявлением разума, да и разум ли это вообще, на изучение которого стоит тратить столько времени и ресурсов? Вопрос раскалывает научное сообщество на тех, кто за и тех кто против, тем самым проводя черту между цивилизацией людей и океаном, на безопасном расстоянии от которой люди продолжают рефлексию и споры, по-прежнему не приходя ни к каким выводам.

2. Недружелюбная космическая станция и реакция на нее главного героя. Крис Кельвин начинает свое исследование станции как раз в период застоя соляристики и потери интереса к Солярису. Переступив порог, главный герой обнаруживает хаос и запустение, от того погружается в эту атмосферу с головой, обнаруживая на станции остатки исследовательской группы, которые так же находятся в состоянии глубокой депрессии, окутывающей и сознание Кельвина. Все дело в том, что люди находятся под влиянием некоей третьей силы, которая создает фантомов прошлого, тесно связанных с личностями каждого из них (причем сама связь слишком болезненная). От того каждый теряет свою личную безопасность, становясь уязвимым для этой силы, что является непосредственным препятствием для осознанных коллективных действий ученых. Это создает ощущение паранойи, паники, страха — верных спутников Кельвина, которым он противопоставляет силу своего разума и желание во всем разобраться.

3. Уязвимость главного героя и история его личных взаимоотношений. Добравшись до этого слоя, читатель узнает нутро самого Кельвина, а так же понимает и то, насколько он становится уязвим для воздействия океана. Кельвин оказывает сопротивление, пытается дистанцироваться от своего фантома, но постепенно обретает зависимость от него, так как это не просто фантом, а отдельная личность, пусть и не имеющая схожий атомарный состав. Причем это личность, наделенная сознанием важного для Кельвина человека, личность, которая помнит себя человеком, которая пытается мыслить, проявлять чувства, которая нуждается к нем. И самое страшное — она не осознает своего происхождения, тем самым это заставляет Кельвина не быть с ней откровенным, что вызывает у него душевные муки и внутренние противоречия. Таким образом Лем показывает уязвимого героя, который попадает под влияние Соляриса, который до конца начинает верить в то, что сможет спасти свою Хари, даже понимая тот факт, что она вовсе не человек, не тот, к которому стоит испытывать чувства в рамкам человеческой морали. Из этих противоречий вырастает следующий вопрос произведения: а что такое человеческая мораль и насколько широко она способна охватывать сознание? Каких факторов внешних или внутренних достаточно для того, чтобы у человека возникла симпатия, привязанность, может даже и любовь по отношению к чуждому (а это Кельвин понимает практически сразу, ибо помнит что Хари на самом деле мертва) для него субъекту?

4. Обратный контакт. Так или иначе члены экипажа, находясь под жесточайшим психологическим давлением, все таки стараются понять действия Соляриса, сталкиваясь с теми же проблемами, которые так и остались неразрешимы соляристикой. Дело в том, что действия Соляриса не могут быть расшифрованы человеческой логикой, они иррациональны с точки зрения человеческого разума. В этом моменте Лем задает следующий главный вопрос произведения: а возможно ли считать такие действия попыткой установить с людьми контакт? Возможно ли появление этого контакта со стороны иного разума, лишенного любой похожей на человеческое мышление логики? То есть автор как бы переворачивает шахматную доску, отдавая приоритет в этой партии совсем не людям. На протяжении многих лет люди изучали Солярис, а что если и Солярис стал изучать людей, но делает это по-своему. Так что же это получается: все таки он — разумный океан, проявляющий любопытство — силу своего разума, чьи действия таки можно назвать осознанными? Или все таки это бессознательные несвязанные отголоски какой то неизведанной силы? Автор предлагает поразмыслить над этим нам, так как определенного ответа заведомо не дает. В защиту теории о все таки совершенном контакте выступают действия людей, которым получается отправить океану некоторый сигнал, который, возможно, доходит и распознается с полным успехом, после чего фантомы прекращают воспроизводиться. То есть происходит обмен информацией, диалог, пусть и короткий, но именно тот, на который не была способна вся соляристика вместе взятая.

5. Рассуждения о природе океана. Проведя успешный эксперимент, ученые решают продолжить свою работу, ведь теперь результаты сдвинулись с мертвой точки. Кельвин, пребывая в шоке из-за испытанного психологического потрясения, все же понимает, что тоже стал частью того, что можно назвать прогрессом в изучении Соляриса. Но ему многое остается непонятным, и мысли о том, кто же или что же такое этот океан на самом деле, не покидают его до самого конца. Рассуждения приводят его к теории «ошибающегося бога», которая по-прежнему не имеет ничего общего к человеческими понятиями о боге или религией. Скорее это характеристика самой этой силы, под влиянием которой и находились все члены исследовательской группы, силы, у которой есть сознание — ущербное, ошибающееся, отчаявшееся из-за своей замкнутости и ограниченности. Наверное, в этих мыслях Лем подходит чуть ли не к границе человеческого восприятия, в отчаянных попытках заглянуть дальше нее. В диалоге со Снаутом возникает еще одна теория «божественного младенца», которая трактует действия Соляриса, как действия малыша, который безответственно раскидывает в своей импровизированной песочнице попавшие в нее «игрушки». Тем самым автор заставляет читателя снова рассуждать об абстракциях, чуждых для привычных человеческому сознанию материй, заставляет вывести эту самую рекуррентную формулу законов мироздания в голове, даже если это в конечном счете невозможно.

В итоге получилось глубокое многослойное произведение, которое балансирует по своей смысловой начинке где-то на границе человеческого восприятия окружающего привычного мира, которое касается глобальных философских вопросов о разуме, как таковом, об его силе, осознанности, а так же о попытках взаимодействия с другими сложными для восприятия его носителями.

После прочтения «Непобедимого» я взялся за данное произведение, поэтому, вполне возможно, что дальнейшие суждения были результатом моего сравнения этих двух романов. Мне еще не довелось прочитать другие произведения автора, поэтому выскажусь на основе моей текущей информационно-эмоциональной базы, сформированной двумя вышеупомянутыми произведениями. Эффекта неожиданности от идеи контакта людей с плазменным океаном Метаморфом, который так и не был осуществлён — у меня не было, так как в «Непобедимом» уже был контакт с «мошками», которые не обладали разумом. В текущем произведении контакт планетарного масштаба, целенаправленный, а в «Непобедимом» — локальный, в виде искусственных сил природы. Идеи примерно одинаковы, но реализованы по разному. Я это клоню к тому, что «Вау» эффекта данная идея уже не вызывала, поэтому, если у вас это первое произведение, то эмоций у вас будет больше.

Идея контакта для текущих исследователей станции Прометей и самого человечества заключалась в том, чтобы он был полезным и информативным для людей. Автор в начале дает понять: как много человекочасов и ресурсов было потрачено на изучение данного существа, которому удалось стабилизировать орбиту планету, будучи под влиянием сильного притяжения двух звезд; как много различных теорий развилось за эти десятки лет и не одна из них не могла пролить свет на тайну Соляриса. Под тайной автор подразумевает невозможность контакта людей с океаном в той форме, которая понятна человеку.

Десятилетия поисков, тонны предположений и многочисленные записи процессов, которые происходят в океане — это единственное, что у людей было. Автор удачно подмечает важную вещь — «Мы — трава Вселенной», которой он подмечает нашу простоту. Человечество привыкло воспринимать все через призму доступных для него информационных и потенциальных, скажем так, мозговым ресурсов, то есть то, что мы потенциально можем понять или решить. Это очень напоминает аналогию попыток понять существование чего-либо, что не обладает волей или разумом, в том виде, в котором она у нас присутствует. Допустим природу, существование Бога или осознание того, что Вселенная бесконечна. Очень понравилось то, что автор раскрывает данную тему, которая пылится на полках нашего сознания вытесненной нашими обычными житейскими делами или как говорил Соломон — «Суета сует». Через персонажа «Кельвина» автор предлагает свою версию «ущербного Бога». Бог, который постоянно развивается и эволюционирует, который создал бесконечность, в которой утопает его бесконечное проявление. Это незаконченное развитие Бога не имеющее конца им же самим созданным. Эдакая Вселенная, которая постоянно расширяется и увеличивается.

Я не буду упоминать о развитии сюжета в лице отношений Хари и Кельвина( так ка я считаю, что он слишком тут затянут), но мне немного грустно, что автор так и не описал «гостей» Сарториуса и Снаута, которых читатель явно ждал. Впечатления от романа я получил, особенно понравился момент, где автор описывает, как главный герой пытается понять реально ли то, что он видит или же это плод воображения. Момент, когда Кельвин достает листок с вычислениями, который он получил от автомата, и сравнивает со своими вычислениями вызвал во мне бурю эмоций.

Было бы интересно, если эксперименты продолжились. Допустим, могли бы проверить теорию о том, смогут ли «гости» их сознания существовать, если они будут бодрствовать продолжительное время.

Подытожив все, могу сказать, что каждый найдет момент, который ему запомнится и поэтому данную книгу стоит прочитать.

Станислав Лем здесь поднимает серьёзную тему того, что могло быть на земле с точки зрения ветхозаветного «бытия». Только добавляются «научно аргументированные» основания в виде существа, способного воплощать материальные объекты, включая одушевленное, в реальность. Материалом служат проецируемые нестабильные частицы, которые инактивируются за пределами действия планеты.

В данном произведении мне всегда казалось, что созданную «покойную жену» можно было забрать на землю, а нестабильные частицы её тела, из которых «мыслящий океан» создавал «гостей», могли постепенно заместиться на обычные еще в зоне действия «Соляриса».

Произведение, безусловно, не является твёрдой научной фантастикой, а лишь искусно, изо всех сил старается ею быть. Несмотря на все усилия, в нём так и не нет ответа на простой вопрос: как гости проникают на космическую станцию и как они возникают? Автор пытался замаскировать ответ на эти вопросы псевдонаучной выдумкой про нейтринные структуры, сгущающиеся по воле мыслящего океана. На мой взгляд, лучше бы автор просто обошёл эти вопросы стороной, чем пытался бы натужно выдумать ответы на них. Получилась бы честная социальная фантастика, а не социальная фантастика, пытающаяся изо всех сил выглядеть твёрдой научной.

Книга кажется перегруженной рассуждениями о соляристике, её истории, описаниями различных структур, возникающих на поверхности океана. На мой взгляд, это необходимый элемент антуража. Непременно нужно было показать, что человечество впервые столкнулось с чем-то не поддающимся познанию. Это не очередной закон природы, который можно описать одной формулой, это не человекоподобная инопланетная раса, особенности общественных отношений которой могли быть морально приемлемы или неприемлемы человечеству именно в силу своей предельной ясности, это даже не особь какого-то вида организмов, внутреннее строение которого можно было бы изучать изучать, расчленяя на части мёртвые особи и детально изучать под микроскопом пробы тканей. Это уникальное явление — не то мыслящая планета, не то лишь мыслящий океан на этой планете, не то сложная вычислительная машина, пытающаяся найти ответ на вопрос жизни, вселенной и всего такого, не то своенравный репликатор, копирующий вещи, внося в них творческие доработки, не то своенравный же материализатор самых искренних потаённых желаний. Может быть это всё сразу, но это определённо не то, с чем люди уже сталкивались, не то, что подвластно познанию, не то, что может встретиться на бескрайних просторах космоса многократно. Непонятно не только что это, не понятно что и с какой целью он делает, не понятно как он это делает.

Несмотря на жанровое несоответствие, перегруженность отвлечёнными повествованиями, атмосферу безнадёжности, в книге имеется вполне понятная идея, предельно ясно озвученная автором устами одного из героев романа — Снаута:

Мы отправляемся в космос, приготовленные ко всему, то есть к одиночеству, борьбе, страданиям и смерти. Из скромности мы не говорим этого вслух, но думаем про себя, что мы великолепны. А на самом деле, на самом деле это не всё, и наша готовность оказывается лишь позой. Мы вовсе не хотим завоёвывать космос, хотим только расширить Землю до его границ. Одни планеты пустынны, как Сахара, другие покрыты льдом, как полюс, или жарки, как бразильские джунгли. Мы гуманны, благородны, мы не желаем покорять другие расы, стремимся только передать им наши ценности и взамен принять их наследие. Мы считаем себя рыцарями святого Контакта. Это вторая ложь. Не ищем никого, кроме людей. Не нужно нам других миров. Нам нужно зеркало. Мы не знаем, что делать с иными мирами. Хватит с нас одного этого, и он нас угнетает. Мы хотим найти собственный, идеализированный образ, это должны быть миры с цивилизацией более совершенной, чем наша. В других мы надеемся найти изображение нашего примитивного прошлого. Между тем по ту сторону есть что-то, чего мы не принимаем, от чего защищаемся. А ведь мы принесли с Земли не только дистиллят добродетели, не только героический монумент Человека! Прилетели сюда такими, какие мы есть в действительности, и когда другая сторона показывает нам эту действительность — ту её часть, которую мы замалчиваем, — не можем с этим примириться. ... Контакт с иной цивилизацией. Мы добились его, этого контакта. Увеличенная, как под микроскопом, наша собственная чудовищная безобразность. Наше шутовство и позор!!!

С одной стороны, это классика жанра, а с другой стороны — уникальное произведение, выдающееся из ряда многих других. Среди сколь-нибудь похожих непонятностью происходящего произведений вспоминаются только «Улитка на склоне» и «Град обреченный» братьев Стругацких. В первом был лес, который тоже жил своей жизнью, непонятной большинству людей. Были амазонки, задумавшие для размножения обходиться партеногенезом без участия мужчин. Во втором люди просто были предоставлены сами себе в замкнутом мире. По мере жизни их сознание менялось, но оставалось по-прежнему человеческим. Большинство омещаниванвалось, и лишь немногие задумывались о природе того мира, в котором они оказались. Оба этих произведения больше сообщают людям о собственной природе, нежели о природе происходящего вокруг. В этом смысле и произведение Станислава Лема «Солярис» следует в том же русле. Уникально же это произведение в том, что излагает идею поиска смысла жизни и своего места в жизни с предельно материалистических позиций, наиболее выпукло. Для передачи идеи не был выдуман новый абстрактный мир, автору оказалось вполне достаточно существующей реальности и тенденций её развития: если человечество продолжит исследовать космос, то на его безграничных просторах может встретиться что угодно, даже такая странная планета, как Солярис. Люди постоянно задумываются о смысле собственной жизни, но постоянно оказываются не готовы принять ответ, выходящий за рамки их стереотипов, оказываются не готовы встретиться с реальностью без прикрас и идеалов, оказываются не готовы оказаться в одиночестве даже в толпе себе подобных.

Лем здорово придумал, что на Солярис располагается живой Океан. Никогда ещё в фантастической литературе я не встречал живых водоёмов! Правда, я не уверен, что Океан разумен и может вступить в контакт с людьми. Может быть, у него нет никакого разума и контакт с людьми для него невозможен. Также Лем интересно придумал насчёт «гостей», которых Океан присылает к космонавтам. Они вроде как призраки, но при этом совсем как настоящие.