Станислав Лем «Возвращение со звёзд»

Возвращение со звезд — роман о космонавте Халь Бреге, вернувшемся после долгого пребывания в космосе на родную планету. Прошло 127 лет, Хотя для экипажа около десяти, но мир изменился. Желаемый, родной мир, песчинка жизни в бесконечности пустоты изменился кардинально. Роман о социальной адаптации потерявшихся людей, которые стали «неандельтальцами» в современном обществе и вопросе о том, чего стоит рай на земле. Рай — он всегда желанный, время без греха и забот. Но и рай имеет свою цену.

Мечта о чистом и справедливом мире никогда не покидало человечество, да и навряд ли покинет. Мир без войн, без агрессии, без убийств. Где все равны и нет опасности, а всю опасную работу выполняют роботы. Бетризация, разработанная во время путешествия космонавтов убивает желание убить (простите за тавтологию), а вместе с ним и другие проявления агрессии. Даже простой удар может вызвать шок, а женщины спокойно приглашают едва знакомых мужчин к себе, точно зная что ничего плохого не случится.

Реально подобная утопия никак не осуществима, о чем говорил сам автор. Даже если подобное изобретут — всегда останутся те, кто не принял бетризацию и они бы подмяли весь мир под себя. Но в книге, где подобное допустимо, автор задается вопросом: а какие последствия были бы у подобного мира, и как будут вести себя в нем люди прошлой эпохи?

Вместе с горечью теряется и радость — только познав оба чувства и уловя контраст между ними, их противоположность, можно прочувствовать их сильнее. Опасный спорт исчез, заменимый скучным и простым соревнованием без риска. А если кто-то в спорте выходит за пределы общепринятых возможностей — это считают ненормальным. Любовные подвиги «Ромео и Джульеты» так же остались в прошлом — в мире всеобщего равенства, отсутствия рисков и финансовых зависимостей геройскими и финансовыми методами сердце второй половинки не завоевать. Нет горячего, как и нет холодного, все стало чуть теплое. Вместе с адом исчез и рай.

Вторая проблема, рассматриваемая в книге — это адаптация людей старой эпохи в новом обществе. Брег относится к числу таких людей и попадая на Землю после длительного отсутствия он не узнает свой мир. Лему удалось передать чуждость нового мира с первых страниц: большое количество незнакомых слов, которые слышит герой, странная структура города, переходов и машин, а так же обычаи местных людей. Брег почти сразу попадает во многие ситуации, в которые бы попал дикарь в современном обществе, ставя самого себя в неловкое положение. И демонстрируется страх местных жителей перед небетризованным человеком. Даже простая возможность подобного после столетия отсутствия убийств выглядит ужасно.

Третья проблема — востребованность космических полетов. В бетризированном мире риск сам по себе ушел, люди стали сытыми и довольными, так есть ли смысл искать что-то среди звезд? Но проблема на деле оказывается намного глубже — даже сам полет экипажа оказался почти бессмысленным, ведь все, что космонавты нашли — это холод межзвездной пустоты, смерть друзей и потерю старого мира, привычного им. При невообразимом масштабе вселенной и малой возможности зарождения жизни шанс того, что две высокоразвитые цивилизации найдут друг друга меньше, чем у двух комаров, выпущенных с двух концов земного шара, найти друг друга. Так же Лем демонстрирует мрачные, но вполне реальные рассуждения в романе — если был бы возможен сверхсветовая скорость и мониторинг — нас бы уже нашли.

В «Возвращении со звезд» поднимается тема любви и отношений, но в новом мире. Удержать отношения в новых реалиях сложно, да и само понятие страсти пропало. И здесь, через отношения Брега с девушками показывается разница в мировоззрении. И наконец, найдя ту самую, ему еще предстоит пробиться через ее страх и пассивность, воспитанные новым миром. Среди других фантастов Лем выгодно отличается своим пессимизмом — его книга пропитана цинизмом и тщетностью астронавтики. И в то же время Лем говорит устами одного из персонажей, что даже если бы в небе отсутствовали звезды и была бы только пустота — люди отправились изучать пустоту. Любознательность и желание открыть неизведанное останутся неизменными чертами человечества.

К минусам книги можно перечислить абсолютную нереальность утопии, и это влияет на впечатление: тот же «451 по Фаренгейту» Брэдбери жестоко бил в самое сердце своей реалистичностью. Но ничего подобного в «Возвращении со звезд» нету. Так же в книге сказано что все животные тоже перестали убивать — вот только существование ряда хищников напрямую зависит от убийств и питания мясом. Некоторые линии романа были начаты, но в итоге оборвались, словно автор решил поднять эти вопросы, но забыл про них на зачаточной стадии. Во-первых поднимался вопрос о том, что роботы могут убить и они выполняют операцию бетризации. Во-вторых, Брег оказался в комнате со сломанными роботами, сцена которого вызывает дежа вю к книге/фильму Азимова «Я — робот», из которого можно развить соответствующие сюжетные линии. В третьих — Брегу не понравилось, что в учебниках о бетризации отзываются исключительно в положительном ключе — всегда должны быть отрицательные отзывы, ведь у палки два конца. Но и эта линия была оборвана, едва начавшись.

Что в итоге — «Возвращение со звезд» хорошая книга о проблемах идеального общества, ведь идеал всегда только условный, а так же о проблемах межзвездных путешествиях и адаптации устаревших по сравнению с обществом людей. Реалистично ли? Нет. Интересно? Да. Роман очень даже познавателен — его героям веришь, при прочтении понимаешь, что за идеалом кроются потери. Такова и должна быть фантастика — не бездумной, а доносящей мысль. Как бы не совершенствовался мир и технологии, человек всегда остается человеком со своими грехами.

Оценка стоит справа внизу и посему можно с большой вероятностью попадания догадаться, в каком ключе будет отзыв-рецензия.

Забавное положение вещей. Задумав, выстрадав и воплотив столь «редкие» в своем великолепии произведения, Лем низвел все будущие рефлексии, отзывы, рецензии на его буквенные творения до блеклого копошения. Чем, собственно, я сейчас и занимаюсь. Например, роман «Возвращение со звезд» не нуждается в структурном препарировании, кое условно может также выражаться в словосочетаниях — «вот тут бла-бла тонкий смысл с наглядными аллегориями на нас с вами, а главный герой это ж ода духу человека». Патетично? Да. Но ведь правда, поскольку в данном случае насыщенная, куда уж более в рамках больше чем века, история Брега отвечает сама за себя. Как заставляющий задержать дыхание от восторга багрянец заката над обветриваемыми ветром колосьями поля. И небо, пронизанное чудным цветом. Картина, не нуждающаяся в вербальной аннотации, потому люди и молчат порой, встретив подобное. Но вот я не молчу.

Скажете, функция рецензии, интроспекции или отзыва в представлении, подталкивании и ознакомлении все ж сохраняется? Печатая эти строки, я соглашаюсь с этим, так как желаю, чтобы читатель узнал это произведение. Вместо страстного поглощения сонма «приключений тела» со стотысячными тиражами или снобистских очерков хороших стилистов о бла-бла-теории. Но вот функция эта похожа на фотографию-20х15 гор, как убогого посредника со звенящим, монументальной красоты вертикальным миром.

Литературный Грааль большинства произведений Лема предстал своим наличием в моей памяти только после прочтения, метафорично же — проживания, значительной части романов и рассказов автора. Нет, это не элемент научных, философских изысканий-размышлений, проходящих магистральной линией через работы Лема, которые у него есть, нету спора. Не аутентичность персонажей, где образы современной глобализационно -выстраданной масс-медия становятся в сравнении похожими на спичечных человечков. Далеко не один Лем развивает и выражает литературой исключительные идеи. Почему то не сомневаюсь, что для современников Кьеркегора, Шопенгауэра, Гегеля и других философов и «мыслителей» часть их архаичных в чем-то идей воспринимались абсолютной и всецело истинной.

Я же имею в виду, печатая слово Грааль, лемовскую, относительную все же в сравнении с вакуумом космоса, способность быть нейтральным, абстрагированным, беспристрастным «нулевым» в своих суждениях, выводах. Телевизионные обыватели назвали бы это жестокостью, с проницательным видом именуя автора термином — циничный мизантроп. Лем пишет об одиночестве человека, метаниях людей, невозможности познания иного и трудности самопознания, всепоглощающей, вневременной любви между мужчиной и женщиной, социальных и эволюционных теориях развития, о самопожертвовании и фатальном невежестве, перспективах науки и разума. Но всегда, когда читаешь его произведения кроме сатирических, в перманентном порядке чувствуешь исподволь, как автор, писав эти слова, холодно, размышляюще смотрел на строчки, поглощенный образами, «нащупывал» что-то, что остальные, условно, 98% писателей ни когда не «нащупают». Эмоции, сентиментальность и прочие чувства совершенно естественные составляющие человека. Не вредные или полезные, а естественные. Но в области, где творил Лем, это препятствия самообмана и сладко-томных заблуждений.

В рамках рациональности Лем использовал довольно хитрое допущение, как вскрыть естественный процесс социальной эволюции, как столкнуть разум, «выращенный» в предрассудках и традициях одного человеческого общества, с разумами из другого, как обнажить глубинные признаки человека — условно вневременные, внеэволюционные, буквально выдержавшие «остроту хирургического ножа». Тут-то и подходим к тому факту, что Лем для катализации вводит ещё одно, фантастическое ли, допущение — пастеризацию социума, «кастрацию питекантропа» или, извольте, бетризацию. Плюс соответствующие научно-технические проявления извечного прогресса в предметах — глидер, ульдер, самодостаточное производство роботов и другой техники, антигравитационный кубик и прочие новинки с заковыристо-новыми названиями.

Во всех отношениях, описанный автором, безопасный кисель мерного существования социума, не утопия, а скорее конечный тупик развития социально-политических систем, взимает скромненькую цену с рода людского. Отсутствие стремлений к достижениям, динамичности противостояния и прихотей вероятностных случайностей, проблеска любви, отчаяния потери, радости искупления и возможного осознания к концу пути, что это было всего лишь пустое бултыхание. Вот же для лика эволюции эти страсти всего лишь инструментарий, кой мы не замечаем, как котята, увлекшиеся игрой. Справедливый обмен. Метроном человеческий эмоций шатается из крайности в крайность. Как та проблема с крысами, которым взломали центр удовольствий, позволив грызунам через педальку наслаждать сами себя. Крысы дохли, в глубоком наслаждении, но дохли, замыкая основное назначение. И пастеризация социума решила эту проблему, позволив человеческому виду купаться в кайфе и не подвергаться постоянной угрозой существованию вида. И уже не нужна забота о безрезультатном в принципе поиске внеземного разума, чью подоплеку автор мастерски раскрыл путем ссылок в повествовании на несуществующих ученных.

Концовка бьет в яблочко читательского напряжения. Герой осознает свою потерянность в пространстве целой вселенной, во времени. Без оплота, выброшенный в пустоту. Среди чужих двуногих созданий и «бетонных» коробок. Посуетившись и просочившись сквозь все метания и терния повествования, в не признаваемом себе отчаянии поиска своего дома, места пристанища, Брег импульсивно рвется ввысь. И там, в царстве мрамора, скал и снега, остужаемый прохладными порывами ветра, с горящим огнями городом где-то в дали, в атмосфере занимающейся зари, когда солнце полоснет по его, сочащим слезами, глазам, задыхающийся от отчаяния, он поймет в теплых прикосновениях солнечных лучей, что вернулся Домой.

Итог:

Приближаясь к концу романа сквозь ярчайшие образы, сюжетные пощечины и Живых персонажей, молнией пронизывает категоричное понимание, ба, да это же квинтэссенция давней темы классиков о проблеме отцов и детей. Предмет отсутствия взаимопонимания поколений, возведенный в абсолют. Где же присобачен конкретный вывод, ну же, автор, прими чью-то сторону — бормочешь про себя, скользя через абзацы. Нет смысла в полярном выводе, как нет смысла в согласии с правом чьей-то стороны. Так как эволюция не имеет морали, сочувствия, воли и намерения. И если адреналин охоты, жар состязания, вкус победы, бытность естественного отбора, игра доминантов, мотивация болью, импульсивность самопожертвования и страсть соития двух тел уже не отвечают правилам и основной цели эволюции — дергаем тумблер, и для нас больше не существует актуальность этих понятий, как будто их и не существовало вовсе. И если Вам надоело читать патоку пустых словообразований и картонных чувств, пора, если не прыгнуть в свободном падении с парашютом, то прочитать и прожить творение Лема — «Возвращение со звезд».

До «Возвращения...» у Лема читал «Солярис». Лёгкой развлекательной фантастикой это не назовёшь — автор постоянно отходит от сюжета, и начинает бурно философствовать. Но в «Солярисе» есть интригующий сюжет в весьма оригинальной обстановке. Не скажу, что понравилось, но твёрдая 4 из 5. Что же я увидел в «Возвращении со звёзд»?

1. Начало. Пару десятков страниц (по ощущениям, 1/5 романа) — невероятно сумбурное и дико запутанное описание непонятно чего. Какой-то бессвязный калейдоскоп.

Многократное сильное желание бросить читать преодолевал только из-за оценки на сайте = 8,41 — должно же когда-то начаться то самое, близкое к шедевру повествование, оправдывающее оценку!

2. Продолжение. Да, повествование началось, сумбур вступления остался позади, и начали проступать более-менее отчётливые линии сюжета.

3. Но не надолго! Основная часть — описание

4. Конец.

Вопрос — и что? Среди всей этой вялой сумятицы заинтриговало только описание высадки на пыльный астероид — вот это было интересно. А что же в основном?

Дабы не быть голословным, вот выдержка из романа:

» Представь себе... сосуществование миров. Сначала розовый, наилегчайший, сверхтонкий, бесконечность розового, в ней другая, пронизывающая ее, темнее, а дальше красное, почти синее, но это очень далеко, а вокруг самосвечение, невесомое, не похожее ни на облако, ни на туман. У меня не хватает слов.»

Вот такая философия.

Наверняка «Возвращение со звёзд» — это Сила. Но для меня по школьной системе оценок тройка с минусом ближе к неуд.

p.s. «Возвращение...» входит в антологию «О дивный новый мир». Но что оно там делает среди таких шикарный романов, как «Мы» и «1984»? Какое-то издевательство ставить в один ряд эти произведения. Уж лучше тогда прочитать юмористическую «Москву, 2042» — она куда ближе к жанру антиутопии, и вовсе не грузит мозг замысловатыми мыслеизлияними, которые лично мне в той форме, в которой их преподносит Лем — не нужны..

Должен сказать, что Лем – один из немногих авторов, которых я мог бы назвать «любимыми». А «Возвращение со звезд» одна из любимых книг у Лема. Это – один из образцов научной фантастики как серьезного (без каких-либо скидок «на жанр» и т.д.) вида литературы, просто хорошая литература. Эту книгу приятно читать и интересно перечитывать.

С годами мое отношение к данному произведению менялось. Если в юном возрасте большего всего завораживал антураж, который, кстати, и сейчас не оставляет равнодушным, то потом внимание постепенно сместилось на социологический аспект. Собственно, ради исследования придуманного Лемом социологического эксперимента им и была написана эта вещь. Действительно, ценность в чем-то осуществившегося футурологического лемовского прогноза, интересные идеи из области физики не кажутся мне основными достижениями романа. Характеры героев, драматические и любовные перипетии выписаны вполне добротно и заслуживают внимания, однако, сами по себе не представляют ничего особенно выдающегося и оригинального. Думается, Лем-романист к этому и не очень стремился. (Но читать все равно интересно.) Основное – это фантазия по классическому образцу – «а что было бы если….». Конечно, не просто какая-то фантазия, а лемовская, парадоксальная! Лем, естественно, замахивается здесь на самые трудные вопросы человеческой и общественной психологии, и при этом его социологическая и культурологическая модель – целый мир. Есть в книге и забавные моменты, связанные с взаимоотношениями человека и роботов (лемовский конек), которые украшают повествование. Есть и по-настоящему интересные, захватывающие эпизоды, которые можно почерпнуть только в научно-фантастическом произведении, — рассказы Брегга о его космической экспедиции. Смысловой кульминацией романа является разговор Брегга и Турбера в последней главе. Можно сказать, что этот роман — «антропологическая фантастика».

Сам Лем, как известно, негативно оценивал «Возвращение со звезд», имея в виду адекватность своей модели (бетризации). В самом деле, можно придумать сущий ад, в котором люди изводят друг друга «косвенными» способами, не причиняя при этом никому ни малейшего непосредственного вреда. Хотя, кажется, что и этот «ад» был бы гуманнее нашего мира. Ну, Лем сам себе устанавливал планки, а на читательский интерес к книге они не влияют. Следуя Лему же, можно сказать, что текст – это генератор всевозможных смыслов, возникающих в мозгу читателя при чтении. И в этом смысле «Возвращение со звезд», судя по разнообразию отзывов, — весьма качественный генератор.

Хороша и аудиокнига. Густой бас исполнителя (П. Маркин), кажется, соответствует образу главного героя, а мастерские изменения голоса и интонации хорошо передают реплики персонажей-женщин.

Я мало читала Лема, но первое впечатление веселого безумства, которое оставили «Воспоминания Йона Тихого», тут же стерлось тоскливой безнадежностью «Соляриса». Я, конечно, признаю, что «Солярис» — страшно крутой роман, но боже мой, какой же тяжелый. «Возвращение со звезд» в этом плане не лучше. Притом, что в «Возвращении», строго говоря, не происходит практически ничего.

Участники длительной космической экспедиции вернулись на Землю; для них субъективно прошло 10 лет, на Земле же — больше 100. Мир изменился. Изменились сами люди, и до такой степени, что герой как ни упирается, никак не может принять это. Собственно, весь роман об этих попытках принять и понять и упорном непринятии и непонимании. Казалось бы, не произошло ничего ужасного, напротив, на Земле стало значительно комфортней и безопасней. Нет преступлений, нет особого культа денег (как в наше время), все милы и обходительны. Техника шагнула очень далеко вперед, всю «грязную работу» делают роботы, а люди занимаются... собственно, не пойми чем.

Первый шок героя понятен: он моментально сбегает из-под опеки «социальных работников», ответственных за его адаптацию, и поначалу долго не может сориентироваться в организации космопорта, транспорте и тд. В такой непонятливости нет ничего страшного или особенного: современный человек из глухой деревни, впервые приехавший в крупный аэропорт, тоже не разберется сходу, наверное. Только герой не готов признать свое поражение или отсутствие знаний, он так ощутимо бесится, что даже читателю страновится неприятно. Постоянно, на протяжении всего текста, чувствуется раздражение героя, временами переходящее в припадки настоящей ярости.

В какой-то момент я перестала ему верить, знаете. Весь этот справедливый гнев насчет ужасов бетризации, попытка увести едва ли не насильно чужую женщину, бесконечный поток внутренних жалоб на то, что они со своими подвигами теперь никому не нужны. Может быть, и были бы нужны, хочется сказать, но ведь это ты сам, дорогой, сбежал при первой возможности из-под опеки — и тебя тактично оставили в покое, не теряя при этом из виду. Это ты сам ведешь себя деструктивно, не кто-то другой. Добило меня «геройство» Эла на дороге, когда он едва не убивается сам и — на секундочку — создает риск для другой машины. Пусть из-за тех самых проклятых героем достижений цивилизации риска никакого не было — но в его голове-то риск должен был бы быть! И вот из-за таких мелких деталей, постепенно, начинаешь понимать, что это не с новым миром что-то не так. Проблема не в «новых» людях, не в изменении космической парадигмы. Проблема в одном человеке с ПТСД, глазами которого мы видим этот мир в одном черном цвете. Брегг — не то чтобы «ненадежный рассказчик», но на его оценки не стоит полагаться. Новый мир не так уж плох, и, по большому счету, не так уж отличается от старого, как рисует его страх и негативизм. В конце концов, неужели космонавтам, которые должны будут вернуться на Землю больше, чем через сто лет, не приходило в голову, что за это время может измениться все? И, например, что они могут обнаружить ядерную пустыню? Факт существования и процветания родины уже должен быть для них достаточно приятным.

Увы, это история из той же серии, что и в «Паломничестве в страну Востока» Гессе: герой обвиняет всех вокруг, что они предали идеалы, забыли, ушли, испортились и т.д. А в конце оказывается, что единственный, кто «отпал» от братства — это он сам.

Отдельно хочется сказать про изображение будущего у Лема. Забавно, что, кажется, ни один писатель-фантаст не додумался до такой вещи как Интернет, которая действительно ненавязчиво изменила *всю* реальность. В целом же, мне кажется, несмотря на все технические и генетические достижения, мир, с которым столкнулся Брегг — вполне нормальный мир обычных людей. И даже его неприятие новой парадигмы отношений (типа временных браков) вполне логично: что бы, интересно, верующий европеец начала 19 века сказал про наш мир, в котором можно без проблем разводиться по нескольку раз, и никто не считает это особым вызовом общественной морали. Про ЛГБТ-толерантность тем более молчу. И та же пресловутая бетризация, препятствующая проявлению животной агрессии, — разве не безусловное благо? Кажется, возражения у героя против нее примерно такие же, как сейчас возражения у всяких недалеких против прививок для детей. Не основанные на здравом смысле и объективной оценке, то есть. А по большому счету, «новый мир» можно упрекнуть только в том, что он не спешит встречать героев-путешественников с фанфарами и вообще давно забыл о них.

На днях прочитала (вернее прослушала) книгу «Возвращение со звёзд» и она меня впечатлила. Я решила поискать в инете есть ли что-нибудь о том, как писал Лем это своё произведение. И нашла, что три его произведения «Солярис», Возвращение со звёзд» и «Рукопись, найденная в ванной» — все были написаны под влиянием стресса: «Лем купил дом в краковском районе Клины и начал вкладывать в него огромные деньги — дом был в ужасном состоянии и требовал генерального ремонта. Ничего не оставалось, кроме как подписать договор с издателем на три романа. Отлично понимая, что и так не успеет к сроку, он надеялся благодаря авансу хотя бы временно залатать дыры в бюджете. Только Лем не осознавал, что пишет шедевр — он просто выстукивал на машинке по шесть страниц в день, как того требовал договор, а сюжетные линии придумывались по ходу дела. Работая над «Солярисом», он сам точно не знал, о чем пишет, по крайней мере, не знал, как закончится роман. Может быть, именно так создаются эпохальные книги». И вот ещё: «К счастью, за словом «бетризация», так неожиданно всплывшим в сознании Лема, последовало внезапное озарение, мысленная вспышка. Писатель (по его собственным словам) вдруг «догадался», что речь идёт о чём-то очень важном, о чём-то вроде ампутации человеческой агрессивности…». Так пишутся гениальные книги — в состоянии бессознательного транса, а транс, как известно, открывает способность видеть будущее, поэтому гениальные писатели по своей сути предсказатели.

Когда читала эту книгу, то улыбалась.. я тоже всю жизнь прохожу адаптацию, только в направлении «наоборот». У меня в голове с рождения вписана совершенно другая картина общества, общества, где нет денег, где все люди наравне, где все друг другу могут помочь и нет такого жёсткого понятия семьи, разделения на культуры и традиции как оно в этом обществе. Все земные типичные потребности действительно уменьшены до необходимого, чтобы не тратить на них время, остальное время отдавалось на развитие своих интересов и способностей. Отношения между мужчиной и женщиной строятся исключительно на взаимных интересах, а не на потребностях тела и инстинктов (типа рождения детей и взаимного выживания как можно успешнее). Люди не лишены инстинктов полноценно, поэтому они могут создавать семьи и рожать детей, также они могут о себе позаботиться в повседневной жизни — иначе жизнь была бы невозможна, просто эти потребности уменьшены до самого необходимого, вся оставшаяся энергия переносится на внутреннюю жизнь, благодаря чему жизнь становится похожа близко к тому, что чувствуют.. ну, наверное наркоманы. Это яркая, насыщенная жизнь благодаря погружению в свои интересы. Но чтобы погружаться в эти интересы общество должно прийти к зоне безопасности и наверное роботизации.. невозможно погрузиться и развивать интересы, если человек озабочен налучшим выживанием, а иногда и просто выживанием.

Сейчас данное общество вошло в эпоху Водолея, эпоху инфотехнологий, эти технологии позволяют человеку высвобождать время и силы, которые раньше он затрачивал на бытовые и рабочие дела. И всё это не случайно — это нужно для того, чтобы человек перенаправлял свою энергию с внешней жизни на внутренний план, на развитие своих истинных способностей, для этого и необходимо уменьшить в человеке два инстинкта: агрессию и привязанность. Вполне возможо, что в будущем лет через 200 человечество действительно пройдёт через нечто, похожее на бетризацию, а безопасность соответственно уменьшит страх перед смертью, что автоматически снизит инстинкт привязанности и тревоги за своё будущее и будущее своих детей (особенно у женщин). Это не значит, что люди перестанут любить, наоборот, они будут учиться любить по-настоящему, и друг друга, и своих детей. Но для того, чтобы любить по-настоящему надо сломать старое понимание любви, поэтому переход действительно проходит через ощущение дружеского тепла в отношениях, бурной страсти как таковой нет, потому что эта энергия будет перенаправлена на развитие способностей, а они в свою очередь уже дадут ощущение эйфории.

Мне не слишком понятна любовная история в этой книге, на самом деле это даже невозможно, потому как у Брегга и Эри мозг должен был функционировать на разных частотах, а это не позволяет понимать друг друга (я тоже не могу чувствовать так, как чувствуют окружающие меня люди). Но похоже, что то общество, которое описал Лем, ещё пока что «в переходе» на новый порядок жизни и люди ещё не полноценно функционируют на новой волне, им всё ещё нужна эта «бетризация» для прочности результата. Отсюда нахождение между героями хоть какого-то взаимного интереса в старом формате.

В общем, меня поразила эта книга, писатель попытался описать будущее, хоть и сам не понимал что это за будущее и сопротивлялся ему. И это тоже понятно, потому что то общество в книге пока что не пришло к пониманию ради чего происходят все эти перемены, поэтому они занимались тем, что бегали за молодостью. Это может создать непонимание зачем такое общество вообще нужно. Но это просто переход, слом старого жизненного устроя, чтобы можно было развивать новый, ещё более человечный подход к жизни. Этот переход уже и сейчас происходит и люди тоже не понимают куда всё катится, семьи не держатся как в прошлые века, дети не слушаются и вообще ушли в виртуальный мир, и старое поколение цепляется за прошлое, за старые традиции.

Принимать чью-либо сторону – астронавтов или общества, в котором они оказались после приземления, сложно, потому что автор на момент написания романа сам толком не определился. Попытка инструментально улучшить человека очень сильно напоминает различные революции, когда некие истины насаждались сверху, а не были выстраданы каждым в отдельности и поэтому чаще всего преспокойно забывались или через некоторое время отторгались. В общем, странное произведение: автор нарисовал вариант будущего, как бы держа еще один в запасе, и предлагает читателю вместе поразмыслить над тем, что у него получилось. Незавершена история главного героя, непонятно, что будет происходить с полуподпольным машинным разумом (последнее — то ли иллюстрация двойственности стандарта бетризованных, то ли начало кибериады), непонятно, сама бетризация — это навечно или нет, ведь каждое новое поколение теоретически может вернуться к прошлому. Роман – словно дневник, который в переломный момент жизни прекратили писать. Но при этом — литература очень высокого уровня, тонкое и умное произведение.

Но если авторское отношение к биомелиорации человека явно не прозвучало, получился, тем не менее, рассказ о том, как чувствуют себя люди, катапультированные в другую культуру. Конфликт – и примерно такой же, как в романе — часто случался в прошлом, когда человек эмигрировал в экономически более благополучную, но не живущую исключительно идеалами страну, или когда он возвращался с войны. Для вернувшегося с фронта любое мирное общество – словно бетризованное. Конечно, случай из ВсЗ – крайний: члены экспедиции не просто потеряли дом, а еще и обнаружили, что полученные результаты не нужны ровным счетом никому, т.к. Земля закапсулировалась. Стагнирует она или нет – непонятно, потому что ведутся исследования в прикладных науках, физике и математике, но не исследуется все, что связано с риском для человека, во всяком случае на экспериментальном уровне – и что там должны делать люди, риск для которых стал даже не профессией, а смыслом жизни? Вот они и собираются вернуться к звездам. Кроме одного, у которого получилось вернуться со звезд.

«Возвращение со звёзд» — известный фантастический роман Лема, и, как все произведения писателя, затрагивает массу социальных проблем. Как победить зло? Что будет, если лишить человека агрессии? Возможно ли идеальное общество без преступлений? Эти и многие другие вопросы задает сам себе и нам Станислав Лем, и пытается дать ответ на страницах своей книги.

Пилот Халь Брег возвращается из 10-тилетней космической экспедиции спустя 127 лет земного времени. За это время жизнь на Земле радикально изменилась. И не только технически. Теперь Брег по сути оказывается «человеком каменного века».

За легким фантастическим сюжетом, который не раз уже ложился в основу приключенческих боевиков, кроются трудные философские и моральные проблемы. Красивая картинка города Будущего, которую автор создает с присущей ему основательностью и внимаем к мелочам, становится ярким фоном, на котором вопросы, особенно волнующие наших современников, обретают реальное воплощение.

Как новые научные открытия повлияют на жизнь общества, моральные принципы и нормы? Не уничтожит ли человечество само себя в процессе эволюции раньше, чем достигнет совершенства? И не разойдется ли это понятие совершенства с современным его толкованием? Идеальный, совершенный, удивительно правильный мир. Но может быть это уже мир не человека, вернее совсем иного человека, человека толпы, биоробота?

Великолепно показана тоска человека, потерявшего навсегда свой привычный мир и попавшего к «новым», лишенным здоровой агрессии людям, в совершенно идеальное в нравственном и технократическом отношении общество. И все таки Брег попытается, хоть что-то изменить. Попытается расшевелить хотя бы одну женщину, заставить ее испытать любовь и страсть, оторвав от вегетарианского мужа, заставить вспомнить скрытое воспитанием и мутациями женское начало. Каждую ночь, обнимая ее, он любуется звездным небом и вспоминает опасное путешествие и погибших друзей, и только Она удерживает его от второго полета.

Он открыл свою землю и, вероятно, обрел покой.

Увлекательное чтение.

О хороших книгах трудно говорить – хочется просто написать длинное предложение, состоящее из хвалебных прилагательных. Лем – писатель, потрясающий своим воображением, своими знаниями в научной области и широтой своей мысли. Он попытался описать далёкое будущее, вернее, его модель, лишённую агрессии. Эти люди не могут убить, не могут вообще причинить вред, не могут рисковать собой. Им не нужны десятки работников в сфере обслуживания – всё за них делают роботы. И самим им не нужно делать ничего – даже машину водит автомат. Эдакое стерильное общество – стерильное в плане чистоты. Оно чисто, безопасно и комфортно, здесь есть всё, что только душа пожелает. Но пропало самое главное – дух человечества. А в чём заключается его дух? В необъятной жажде знаний, в стремлении познать неизведанное. В романе товарищ главного героя сказал прямо: «Даже если бы мы знали, что ни мы, ни наши исследования никому не нужны, мы бы всё равно полетели к звёздам». Не цитата, воспроизведение по памяти. Ныне же (по времени романа) человечество живёт лишь для потребления благ и комфорта, прогресс идёт не ради освоения, но ради максимального удобства жизни. Ты приглашаешь в гости мужчину, даёшь ему специальный напиток, и точно знаешь, что ничего не произойдёт. Ты разгоняешься на аналоге автомобиля до головокружительных скоростей, и знаешь, что ты в полной безопасности, и ничего не произойдёт. Нет большинства видов спорта – лишь жалкие его заменители. Браки, при такой относительно безынтересной жизни, редко держатся больше нескольких лет. Даже детей позволяют заводить лишь после сдачи экзамена – сможешь ли ты воспитать ребёнка так, как нужно? А как, собственно, нужно? Так, как нужно обществу. А кто решает, что благо именно это, а не что-то иное? Обязательная бетризация (вакцина, подавляющая агрессию), подобные социальные рамки – это всё цепи, лишающие свободы выбора. Они даже покончить с собой не смогут – им не придёт в голову мысль о подобной агрессии по отношению к себе. У человека отобрали всё – свободу воспитания детей, свободу пространства, свободу деятельности, даже свободу рисковать своей жизнью – в обмен на материальное благополучие, на шелуху достатка и спокойствия. Практически нет денег, значит, нет бедных – отсутствует деление на классы. Мечта Советского союза, если подумать – всеобщее равенство. Утопия Коммунизма. Сам Лем не в восторге от этого своего детища и считает, что подобное развитие событий маловероятно, но написано «Возвращение со звёзд» было достаточно давно, и сейчас уже нет ничего невозможного. Пусть не так, но рано или поздно людям придёт в голову: а почему бы не попытаться сделать человека идеальным, а Землю – Раем, лишённым греха гнева, алчности, зависти, похоти, немного подкорректировав его мозг? Ведь личность сохраняется, просто она добрая и послушная.

Упасите боги наших потомков от такого будущего.

У романа довольно слабый, почти отсутствующий сюжет, но отличные декорации :) Чем-то он напомнил мне роман «Таис Афинская» Ивана Ефремова. В обоих романах главный герой (или героиня) скитаются по миру с непонятными целями, а фоном для их скитаний служит весьма любопытный мир, который привлекает больше читательского внимания, чем собственно скитания.

Если приглядеться именно к этому фону, то роман можно смело поставить в один ряд со знаковыми произведениями «Город и звёзды» Артура Кларка и «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова. Наука и техника в этом мире достигли недосягаемых высот:

1. города представляют собой многоэтажные конструкции со множеством переходов между этажами. Благодаря многоэтажности города, люди на улицах попадаются довольно редко,

2. освоена антигравитация, транспорт передвигается с огромными скоростями и ускорениями, совершенно незаметными для пассажиров,

3. повсюду в городе имеются самодвижущиеся дороги,

4. кресла отслеживают позу сидящего, соответствующим образом меняя свою форму,

5. всю грязную, опасную и тяжёлую работу выполняют роботы,

6. роботы же следят за производством новых роботов, их исправностью и переработкой,

7. всюду имеются автоинформаторы, готовые предоставить справку по любому вопросу, заданному на естественном человеческом языке,

8. бумажные книги заменены подобием современных нам планшетных компьютеров, в книжных магазинах по требованию покупателя любую книгу можно записать на один небольшой кристалл, вставляемый в электронную книгу,

9. существуют технологии обучения во сне,

10. психология стала основываться на строгой математической базе. Возможно даже, что глубокое изучение математики стало составлять основу для последующего освоения любой другой научной дисциплины,

11. существуют объёмные голограммы, для непосвящённого не отличимые от настоящих предметов или людей. Впрочем, иногда голограмму от настоящего человека оказываются неспособны отличить даже местные жители,

12. изображения на телевизионных экранах настолько чёткое, что его можно перепутать с настоящими предметами, окном или зеркалом,

13. подобия телевизионных экранов располагаются на потолках каждого этажа города и транслируют изображение настоящего неба над городом. Правда мне кажется, что изображение неба довольно легко отличить от настоящего неба, сколь бы оно ни было чётким, по параллактическому смещению.

Социальное устройство тоже выше всяких похвал. Наверное, именно так и должно выглядеть настоящее коммунистическое будущее:

1. за еду, жильё и транспорт платить не нужно,

2. не нужно заниматься готовкой и уборкой: в каждой квартире имеется мини-бар, пополняемый через коммунальную сеть, не одноразовая одежда отправляется в чистку простым закладыванием в специальное окошко в душевой комнате,

3. нет преступности, т.к. все граждане при рождении проходят процедуру бетризации — подавления агрессивности на физиологическом уровне,

4. нет и проституции, т.к. мужчины и женщины не связаны необходимостью воспитывать детей и могут свободно менять партнёров,

5. если желания гражданина выходят за рамки базовых потребностей, удовлетворяемых без учёта, то ему могут потребоваться деньги. Деньги эти можно заработать, предоставляя другим людям платные профессиональные услуги,

6. граждане получают возможность завести детей только после обучения и сдачи экзаменов,

7. начальное образование детей происходит в небольших группах, где они социализируются — привыкают жить в обществе.

Люди могут вообще не заниматься ничем, свободно менять половых партнёров и не испытывать угрызений совести из-за собственного тунеядства или непостоянства. Наверное, такие люди в этом мире действительно есть, но большинство второстепенных героев всё-таки заняты каким-то делом, пусть оно и кажется каким-то не особо полезным. Наверное, люди, жившие лет сто назад, значительную часть современной работы воспринимали бы сходным образом — как разновидность безделья. Можно упомянуть несколько примеров подобной работы из романа. Например, главный герой обращается за помощью к врачу, который занимается изучением истории медицины, но от медицинской практики давно отошёл. Когда главный герой решает приобрести ретро-автомобиль, продавцом в автосалоне оказывается не робот, а живой человек, который разбирается в старых автомобилях и подбирает главному герою автомобиль, наиболее подходящий его запросам. Девушка Найс, встретившаяся главному герою на улице, учится конструировать одежду. Аэн Аэнис — так называемая «реалистка», то есть актриса. Сосед главного героя в Клавестре, Марджер — инженер-кибернетик, занимается инспектированием завода по переработке неисправных роботов и научными исследованиями по кибернетике у себя в институте. Невеста Марджера, Эри, изучает археологию в аспирантуре. Как видно, все люди чем-то заняты, асоциальных элементов среди них не замечено, разве что кроме самого главного героя и членов его экипажа.

В отличие от капиталистического общества, здесь не наблюдается потребительского угара в приобретении вещей в собственность, нет желания превзойти соседей в неуёмном потреблении. Возможно, что это одно из следствий процедуры бетризации, т.к. соревнование в потребительстве может быть проявлением социальной агрессивности.

В отличие от романа «Город и звёзды» Артура Кларка, в этом романе люди не замкнулись в коконах виртуальной реальности, не изолировались полностью от внешней среды в своём городе, а продолжают жить социальной жизнью и осваивать внешнее пространство. По крайней мере, в этом романе люди однозначно имеются хотя бы на Луне. Существуют исследователи дальнего космоса, хотя большая часть общества считает это занятие бессмысленным и считает более разумным сосредоточиться на построении идеального общества. Считается, что прежде чем отправляться к далёким звёздам, нужно сначала заиметь то, что туда стоило бы нести.

В отличие от романа «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, в этом романе нет столько пафоса и патетики. Жизнь идёт своим чередом, без надрыва в попытках совершить что-то великое. Люди просто занимаются тем, что им интересно, в результате чего всем областям человеческого знания уделяется внимание, пропорциональное интересу, а не пропорциональное прибыли капиталиста. Нравится история медицины? Изучай на здоровье! Не проблема, что это занятие не приносит прибыли.

По сюжету роман чем-то напоминает мне роман Клиффорда Саймака «Принцип оборотня», с той лишь разницей, что у Саймака получилось что-то вроде изощрённой пародии на этот роман :)

У произведения интересные тема и проблематика, но читать его не столь интересно, потому что, на мой взгляд, ему не достает хоть какой-нибудь конфликтности. Прилетел герой со звезд, увидел совершенно иной мир, который ему не нужен, да и в котором он сам никому не нужен, походил, посмотрел… а потом нашел себе женщину и по большей части успокоился. Это, скажем, может и более реалистичное развитие событий чем в том же «Дивном новом мире», подымающий схожую проблематику, но… от антиутопии, тем паче написанной таким автором, подсознательно ждешь чего-то большего, какого-то шокирующего открытия в конце. При этом некое подобие нагнетания в книге есть, то тут, то там всплывет яркий эпизод с фабрикой утилизации роботов или воспоминание о пыльном астероиде. Но, увы, никаких сюрпризов в итоге книга не преподносит. А от автора, который умеет удивлять (да еще как), хочется чтобы он, бетризация тебя дери, удивлял. Как и в случае с «Эдемом» и некоторыми творениями Гюго, тут у меня срабатывает эдакая извращенная предвзятость. Не стояло бы на обложке заветное «Лем», можно было бы записывать в шедевры. Ставлю среднюю оценку не потому, что книжка средненькая, а потому, что автор мог писать и увлекательней, и острее.

Лемовский ответ Ефремову с его «Туманностью Андромеды».

Вы знаете, если человек ставил «10» за «Туманность», то он, по логике вещей, должен поставить противоположную оценку «Возвращению», и — наоборот. Я ставил «Туманности» «1», но «10» за «Возвращение» не поставлю.

Понятно, что Лем хотел раскритиковать ту модель коммунистического общества, которую навязывали в 60-70-80, но ему это, по справедливости, не удалось.

Во-первых, то, что космические полёты выведены Лемом как социальные идентификаторы прогресса общества, в т.ч. — морального прогресса. Нет полётов, всё — стагнация. Но эта мысль была хороша лет так 40 назад, а теперь малость поистрепалась. Даже если человечество отказалось от полётов в космос, это ещё не показатель, что оно заторможено. Но при этом, цинизм и общий настрой Лема против астронавтики отталкивают. Лучше бы он не так явно выпячивал свои индивидуальные предпочтения.

Во-вторых, отношения между мужчиной и женщиной. Лем хочет сказать, что они пресные только в идеальном коммунистическом обществе? Не верю! А впрочем, езжайте на Запад, в Америку, там вы увидите тенденцию к абсолютному меркантилизму в отношениях. По мне это ещё хуже того, что описано Лемом.

В-третьих, социализация. Начало романа было за здравие — можно поверить, что герой попал в незнакомый мир, в незнакомое общество, но уже с середины герой превращается в непися — персонаж компьютерной игры, управляемый самим компьютером. Неписи в своём поведении характеризуются сдержанными эмоциями и отсутствием воли к радикальным решениям. Наш герой в «Возвращении» такой же. Странно, что неизбежный шок, который должен испытать человек, попав в абсолютно незнакомое общество, не вызывает у него никаких эмоциональных травм. Собственно, шока и нет. Есть наблюдения человекообразной машины. Ничего он не вспоминает, ни о чём не плачет, нет ничего, что вызвало бы у него паталогический страх или ненависть. Для примера: по сюжету романа прошло 127 лет. Сегодня 2017 год, минус 127, получаем 1890. Вы хотите сказать, что человек из 1890 года будет спокойно наблюдать за современной гомосятиной, за шоу в политических выборах, за массовой миграцией черноты в Европу? Не поверю. Зато современная медицина из 1890 года смотрится почти как магия. В общем, эмоциональные реакции неизбежны. Но герои Лема видно что-то выпили, или себе что-то кастрировали, раз так спокойно наблюдают всё, что описано в романе.

В-четвёртых, и это — самое главное — разрыв между тем обществом, кот. изображено в романе и обществом середины ХХ века меньше, чем заявленные 127 лет. Чтобы убедиться, сами сравните наш 2017 с 1890 и увидите, какие бездны отделяют эти два года. А там из достижений только бетризация. В идеальном обществе будущего нет зашкаливающего гедеонизма? Люди не стали сходить с ума по каким-то новым, в ХХ веке неизвестным вещам? Не поверю. (как пример — компьютерным играм, о чём ни один из великих фантастов середины столетия не додумался)

В-пятых, смазанный и откровенно трусливый конец. Такое впечатление, что он не знал, чем закончить, боялся ляпнуть лишнего, и бросил.

Плюсы. Написано Мастером. Запоминается.

Лем действительно считал этот роман своей неудачей по многом пунктам, которые, как ни странно, очаровывают читателя.

Первое правило писателя, нарушенное Лемом в этом романе: автор не должен делать приятное своим героям. А Лем сделал — подарил Бреггу взаимную любовь и удачный брак. На самом деле это натяжка, это невозможная ситуация — но читателю приятно... Что делать! Я тоже читатель, я тоже рад за Эла Брегга.

Второе нарушение: если бы бетризация была такой, как она описана, прекратились бы сексуальные отношения — позже об этом писал сам Лем — ибо секс основан на чём-то очень близком агрессивности. То есть, тут опять натяжка в описании бетризованного социума.

Да и вообще, замечает Лем в своих комментариях, общество бетризованных страдало бы от огромного количества неврозов, более обширных и разнообразных, чем современное общество. Но этого в романе нет и даже не упоминается.

Там не менее, роман очень хорош. Мысли о его недостатках появляются постфактум, к тому же, всё время хочется подобрать какие-то оправдания, замазывающие промахи автора. Я сам могу вывалить кучу объяснений и уточнений, которые могли бы прикрыть логические и сюжетные натяжки. Потому что это одна из самых моих любимых книг.

Я прочитал этот роман в возрасте 14 лет и с тех пор регулярно возвращался к нему. «Возвращение со звёзд» помогало мне взрослеть. Я не преувеличиваю. Это действительно так.

И — страницы, описывающие посещение Бреггом фабрики по утилизации роботов — одна из самых ярких антифашистских манифестаций в мировой литературе.

Эта антиутопия довольно жуткая книга, я бы сказал, что страшнее «Соляриса». Это уловило издательство АСТ, издав в 2006 году «Возвращение со звезд» под одной обложной с «Мы», «О дивным новым миром», «1984» и «Механическим пианино».

Героя не было на Земле 127 лет – он летал к Фомальгауту (представьте, что сегодня очнулся человек 1888 года). Все друзья и близкие уже умерли. Но еще хуже то, что умер мир героя. Новая Земля уже не для него – здесь больше не рискуют. Здесь нет войн, преступлений, но здесь уже нет и ярких чувств. Любую опасную работу выполняют роботы, человек стал не способен подняться в атаку (хоть в прямом, хоть в переносном смысле).

Герой в мире, где больше нет героев. Более того, где героем быть нельзя. Что подчеркивает одна из обложек к англоязычному изданию – серый человек идущий в противоположном направлении с толпой розовых улыбающихся ртов.

Что еще придает роману силу и пугает – он достоверный. Мир и герои выписаны так, что веришь – так оно и могло быть.

Космонавт возвращается на землю спустя 10 лет после дальней, опасной и трудной экспедиции. На земле прошло уже гораздо больше времени, чуть больше века, поменялось общество, поменялась жизнь, поменялись взгляды на окружающий мир. Вроде бы все нормально и даже хорошо за исключением того что у космонавта не осталось в живых никого из близких, так как с момента отлета экспедиции успело смениться почти два поколения. Подсознательно космонавт был готов к этому, но вернувшись понял, что он уже никогда не сможет стать таким как все.

В экспедиции он ни один раз подвергался опасностям, терял друзей, видел как они сходили с ума. Вернувшись, он попадает в своеобразную ловушку, потому что после того, что пережил, уже не станет прежним, а если вдруг ему это и удастся, то он все равно не сможет влиться в это общество, которое необратимо изменилось.

Вроде бы жить стало легче, все сделано для людей, роботы взяли на себя всю рутинную работу. Можно отдыхать, веселиться, заниматься другими увлекательными делами.

Но такова сущность человека, пребывая там, среди звезд, постоянно рискуя жизнью, ощущая лишения, он стремится домой. Дом для него как ориентир, как спасительный маяк в бушующем море. А оказавшись дома, он не может жить уже просто так, мыслями он постоянно там, среди товарищей, среди бушующей звездной стихии и бесконечной, безмерной все поглощающей пустоты.

Невероятное одиночество души, постоянный самоанализ, выработанный им на уровне инстинкта, которому космонавт подвергает себя, изничтожают его еще больше. Чего он в конце концов хочет? А самое главное, зачем он вообще летел, кому нужна была эта романтика открытий и перелетов?

Перед глазами стоят его невернувшиеся друзья