Даниил Хармс «Что это было?»
Весьма странное происшествие, зимой, когда гуляя вдоль болота....
Входит в:
— журнал «Чиж № 3, 1940», 1940 г.
— сборник «Что это было?», 1967 г.
— журнал «Костёр, 1985'12», 1985 г.
— антологию «Всё наоборот», 1993 г.
— антологию «Хрестоматия по русской литературе», 1999 г.
1967 г.
1980 г.
1988 г.
1989 г.
1992 г.
1993 г.
1994 г.
1995 г.
1997 г.
1997 г.
1999 г.
1999 г.
2001 г.
2002 г.
2003 г.
2003 г.
2005 г.
2009 г.
2010 г.
2011 г.
2012 г.
2015 г.
2015 г.
2018 г.
2022 г.
Периодика:
1940 г.
1985 г.
Аудиокниги:
2009 г.
2010 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 5 ]
jamuxa, 25 марта 2012 г.
Платоновские диалоги, почти в одни ворота: без собеседника, гуляя вдоль болот в окрестностях Питера (уж не Лисий ли Нос? — вспоминаем крупнейшую вещь Даниила Хармса «Старуха», когда — практически автографический герой, к тому же речь в повествовании от первого лица, — терзаясь далеко не шуточной и достоевской темой, блуждает в тех заболоченных местах, и в тех местах взывает к Богу).
Диалог-анализ сам с собою подобен, — под любопытствующим лупой взгляда Даниила Хармса: когда, когда бы всё, как бы впервые, — техническому творчеству Леонардо да Винчи: изобрести подобное.... Вертлявый, — и в той вертлявости непредсказуемый уж вовсе, — вертолет ли; как бы нутром недужный, пухлый дирижабль-пузырь; и парашют, верней его прообраз, поймавшей студень облака в себя...
И на прогулке, даже вдоль болота, — болота, из которого, поднявшись, словно на подушке, на перекрещенных и проклятых забвением костях, всплывал и всплыл, гранитной гранью ограненный, тот призрак: призрак града Петербург, что узурпировал, той тенью, в явь нам воплощенной, и над Россией, императорской всей, власть: о чём до сей поры доносится и нам отнюдь не эхо, — рифмует Хармс, простор вопросов нам одновременно открывая не только о крючках или дощечках.
Быть может, кажется, что усложняю? — нет: ведь время-то — года 30-е, да в век ХХ, да и в России.
Когда Слова все — в стол..., предчувствуя (ведь жизнь не фокус — а Хармс не чужд был фокусным забавам), что Пушкина уже не пережить.