Курт Воннегут «Времетрясение»

Да, Воннегут он и в 75 остался Воннегутомом!В возрасте, когда люди уже начинают впадать в маразм, он написал очень едкий, жесткий роман. Обычный человек, когда ему что-то очень сильно не нравится и он хочет об этом очень сильно высказаться, рискует показаться окружающим смешным и жалким. Воннегут же блестяще использует для этого свой литературный талант и любая, дикая для современного американца и европейца, мысль, как та, что коммунизм-это хорошо, или что Сахоров не заслуживал нобелевской премии Мира, не вызывает отторжения. Воннегут не выглядит здесь старым брюзжащим ископаемым, наоборот, он современен и едок. Он наполняет страницы текста тоннами мыслей, разбавляя все это не менее умными чепуховинами. Такие чепуховины могут рождать немногие: Шекли, Силверберг, да Воннегут (выкину отсюда Паланика, т.к. его чепуховины пусты).

Автор заканчивает роман очень трогательно, эпитафией своему брату, который недавно скончался. За всем этим отчетливо видна одна и та же мысль: как тяжело человеку оставаться одному, когда все твои близки давно отошли в мир иной, и как тяжело прожить эту жизнь и не уйти вслед за ними. Здесь понимаешь, что Курт Воннегут обычный уставший пожилой человек.

«В пору юности я был наивен, но поскольку не просил, чтобы меня произвели на свет, то спросил совета у своего тогдашнего литературного агента — как закончить рассказ, не перебив всех героев. Мой агент работал литературным редактором в толстом журнале и, кроме того, был консультантом по сценариям в Голливуде.

Он сказал: «Нет ничего проще, мой мальчик, -- герой садится на лошадь и уезжает за горизонт, освещенный закатным солнцем».

Спустя много лет он в здравом уме и твердой памяти покончит с собой, застрелится из дробовика двенадцатого калибра.»

Вот так.

Что я могу сказать об этой книге, если она сама о себе говорит так много и так ясно? Говорит так, как мне никогда не сказать?

«В действительности Килгора Траута не существует. В нескольких романах он был моим альтер эго... На смертном одре он рассказал мне про свой первый рассказ. Действие происходило в Камелоте, при дворе Артура, короля Британии. Придворный волшебник Мерлин произносит заклинание, и у рыцарей Круглого Стола оказываются в руках станковые пулеметы Томпсона с полным боекомплектом пуль дум-дум 45-го калибра. Сэр Галахад, истинный рыцарь без страха и упрека, изучает оказавшееся у него в руках новое средство убеждения окружающих в пользе благородства и добродетели. В процессе изучения он спускает курок. Пуля разбивает вдребезги Святой Грааль и превращает королеву Гвиневеру в мясной фарш».

Такие дела.

Растащить на цитаты и анекдоты. Это соло на Ундервуде по-американски (вот ирония-то, благодаря Довлатову я и узнала о Воннегуте, а теперь так и напрашивается это сравнение, хотя эта формула наоборот не работает =)

Давно так не смеялась, и давно не встречала столько хороших и интересных мыслей в одном месте — концентрированный компот мудростей от американского писателя немецкого происхождения.

Встретила фразу, что «неинтересно будет даже для фанатов писателя». Не верится в это ни капли.

Замечательный роман! Заставляет по иному посмотреть на время,заставляет задуматься о том насколько люди сами решают свою судьбу. Стиль Воннегута, умное произведение,с изрядной долей юмора. После этого романа фраза «Динь-динь-дон» прочна вошла в мой лексикон :lol:

Сентиментальная, грустная, но Блестящая книга!

Это одно из тех произведений, которое можно цитировать и цитировать.

Последний роман Курта Воннегута, уставшего за свою долгую жизнь шутить, прикалываться и смеяться над глупостями человеческого рода. Ему и раньше было несладко в жизни, даже не все родственники воспринимали Воннегута всерьез — например, тетка Элла Воннегут Стюарт не продавала в своем книжном магазине его книг, так как считала их «непристойной» литературой. Курту приходилось выкручиваться и делать вид, что он-де совершенно не при чем, просто пересказывает рукописи полусумасшедшего нищего графомана Килгора Траута.

Этот роман тоже в основном построен на пересказывнии рассказов Килгора Траута, чужих историй и собственных воспоминаний. Зачем люди сочиняют себе псевдонимы, помимо утилитарных целей уйти от налогов и разъяренных соседей? Прикрываясь чужим именем, как маской, можно позволить себе вольность стиля и свободу высказывания, персонифицируя себя-пишущего с неким абстрактным Траутом, перекладывая, таким образом, моральную ответственность на выдуманное лицо, существующее в воображении. Килгор Траут появляется почти в каждом романе Воннегута — то как один из главных персонажей, то в эпизодической роли.

Маска оказалась настолько привлекательной, что в 1975 году другой американский шутник и завзятый мистификатор, Филип Жозе Фармер, выпустил роман «Венера на половине ракушки», подписавшись «Килгор Траут»!

В последнем своем, мемуарном романе, Курт Воннегут не устоял против соблазна, и опять включил-таки одним из основных действующих лиц незабвенного Килгора.

Получилась не линейная мемуарная проза, а своеобразный сборник рассказов, черновиков и анекдотов, смесь фантастики, реальности и горькой сатиры — о том, как химические элементы на вселенском конгрессе приговорили человечество к смерти за всевозможные преступления; о том, как дятлы в Канаде прекратили долбить деревья ради личинок, а перешли на комаров и мошек; про какого-то двоюродного дедушку Карла Баруса, который мог бы получить Нобелевскую премию по физике, если б не ленился; про то, в каком возрасте и от чего умер брат; где и когда женились дети; почему пиво, сваренное дедушкой, получило премию на Парижской выставке 1889 года; почему в США вымер жанр рассказа; про своего литагента и привычки фронтового друга; про свои картины и «абстрактный экспрессионизм» вообще, и многое, многое другое… Книга наполнена всяческими приятными мелочами, из которых, собственно говоря, и складывается жизнь. Например, жизнь такого талантливого мастера и оптимиста, как Курт Воннегут.

Проза Воннегута насквозь афористична. Что ни предложение — то новый взгляд на обыденные вещи и устоявшийся миропорядок.

Самый главный афоризм в романе: «Святые — это люди, которые приносят пользу и поступают бескорыстно». Может быть, именно по бескорыстности скорбит Воннегут на закате жизни:

«Мое поколение в большинстве своем разочаровано».

«Жизнь человеческая шумна, яростна и... ничего не значит». Такие слова я прочитал в одной аннотации к роману У. Фолкнера «Шум и ярость». И эти же слова пришли мне на ум когда я читал «Времетрясение». Кажется, именно на эту тему рассуждает Воннегут и в своем романе, рассуждает в свойственной ему манере парадоксальной фантастики, то наполняя её интонациями иронии и сарказма, грубоватого юмора, то нарочито бесстрастно. Я бы сказал, что в этом романе он не внес ничего нового в своё творчество по сравнению с прежними и лучшими, на мой взгляд, вещами, такими как «Бойня номер пять», «Колыбель для кошки», «Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер». Узнается «фирменный» «телеграфно-шизофренический» стиль. Но, пожалуй, здесь автор наиболее откровенен с читателем, сообщая ему разные семейные подробности и т.п. Но это не исповедь. Воннегут почти никогда не говорит непосредственно о чувствах людей, но лишь точно фиксирует обстановку и факты, хотя бы и вымышленные, при этом весьма сдержанно (в смысле эмоциональности) высказывая иногда своё отношение к ним. Подобно Сократу он исподволь предлагает читателю самому сделать все «выводы». Из текста видно, что его автор – человек, который абсолютно не заботится о вежливости и «политкорректности» когда желает сказать читателю что-то, что он считает важным. Он может даже заметить мимоходом, что Килгора Траута не существует в действительности! Искренность – та черта, за которую иному писателю простятся и какие-то литературные огрехи. Впрочем, к Воннегуту это мало относится. Он, пожалуй, один из немногих авторов, чтение которых никогда не бывает утомительным. Рассказы Траута, однообразные по форме и напоминающие карикатуры на низкопробную НФ, всегда оригинальны и остры. И во «Времетрясении» и всех других вещах Воннегута меня поражало его умение говорить о высоком без пафоса, о грустном без горечи, а о веселом вообще не говорить, не впадая при этом в меланхолию и депрессию, продолжая жить, писать книги. Иногда мне представляется, что Воннегут всю жизнь писал один единственный и неповторимый роман, который, как и человеческая жизнь, имеет предел, но который никогда не может быть закончен. Не суть важно, написал ли Воннегут все свои книги сам, или же он только вытаскивал рукописи Килгора Траута из «мусорного бака без крышки, прикованного к пожарному гидранту, что напротив Американской академии искусства и словесности». Всё равно нужно быть благодарными К. Воннегуту за то, что и не без его трудов мы, как и он, умеем «находить в хороших книгах, иной раз очень смешных, что-то, что придает жизни смысл, несмотря ни на что».

Понравилось. Можно было бы сказать «очень», но почему-то не получается. Не «очень». Но всё равно очень понравилось. В цитаты можно выносить целые абзацы. С чем-то я очень не согласен. А с чем-то согласен не полностью. Наверное, это правильно. Взгляд на жизнь старого, мудрого человека, у которого всё в порядке с чувством юмора. Этакая книжная Кин-дза-дза для меня.

С вот таким трудом прочла книгу. Романом это не назвать. Так, поток сознания вроде и про искусство, и про людей, и про жизнь, а вроде и без какой-либо темы. Да, присутствует юмор. Да, присутствуют парадоксальные сравнения. Да, поиск всего этого уж очень смахивает на разгребание кучи несвежего г**на в надежде найти самоцвет. Если это и было целью автора, то у него получилось.

А Паланика тут зря выкинули, да. По крайней мере, в «Дневнике» он отзывался об искусстве, на мой взгляд, вполне последовательно и со знанием дела. Не то что некоторые.