Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны»

Из какого сора растет личность: «Таинственное пламя царицы Лоаны»

Роман Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны» не из тех, которые я стала бы рекомендовать к прочтению. Но раз я сама все же потратила на него время, постараюсь какую-то пользу из этого извлечь.

Книга и на уровне сюжета, и на уровне авторской задачи посвящена вопросам памяти. Главный герой, будучи уже пожилым человеком, теряет память и всю историю пытается ее вернуть. В книге показаны два вида памяти – социальная и культурная, и главный вопрос заключается в том, как из них формируется память личная.

Социальная память – самая простая. Даже забыв себя самого, человек сохраняется в памяти окружающих. Есть множество мест, куда можно прийти, сказать «как всегда» и получить сигареты, чашку кофе, газету, одежду и даже цветы для супруги. В такой памяти герой не может себя обрести, и поэтому обращается к памяти культурной.

Культурная память героя – это пространство массовой культуры первой половины ХХ-го века и даже последних десятилетий XIX-го. В культурную память включены все прочитанные мальчиком в детстве приключенческие романы, детские и взрослые журналы, газеты, рекламы, песенники, наклейки, картинки, комиксы, вообще всё, на чем есть какие-то буквы. Из этого эстетического мусора формируются представления ребенка о героизме, родине, дружбе, любви, обо всем эмоциональном богатстве человека. Сформированные представления ребенок берет во взрослую жизнь и следует многие годы по дороге, выстроенной для него коллекцией комиксов и журналами о приключениях Арсена Люпена.

Весь этот живо воспроизведенный автором хаос (там даже есть цветные картинки) больше всего напоминает мне современный тик-ток, ю-туб и чем там травятся наши дети. И это внушает некоторую надежду. Если из такого сора можно вырастить Умберто Эко, интеллектуала, медиевиста и писателя, то всё не так уж плохо на сегодняшний день.

Я, конечно, догадываюсь, что постмодернизм — не мой стиль. И даже читала уже Умберто Эко, и не скажу, чтобы он после этого стал моим любимым писателем...

Но «Таинственное пламя царицы Лоаны» вызвало у меня самое настоящее разочарование.

История 60-летнего старика, который после инсульта утратил воспоминания о собственной жизни и даже о своем имени, начиналась довольно увлекательно. В 60 лет начать жить сначала уже не получится, человек еще сильнее привязан к воспоминаниям, и Ямбо, герой романа, старается восстановить свою жизнь, изучая квартиру в Милане, беседуя с женой, наведываясь в знакомые магазинчики и рестораны, собственную антикварную лавку. Самый яркий отклик, правда, в Ямбо будит юная красавица Сибилла, помогающая ему в антикварном магазинчике. Герой много и со вкусом фантазирует о той греховной связи, что возникла между ним, женатым мужчиной, отцом двух дочерей и дедом с целым выводком внуков ( мужчина «с обаятельной улыбкой», «слегка за 50») и юной белокурой полячкой-красавицей... Фантазии, правда, какие-то безосновательные, но очень уж яростные: «Ах, она так на меня смотрит! Наверное, думает как намекнуть на ту любовь, что связывала нас!», «Ах, она не замужем, значит, она в меня влюблена!», «Ах, и что она во мне нашла? Я же ей в отцы гожусь!», «Ах, и как это было? Как мы впервые поцеловались и я сказал «дитя, я слишком стар для вас!«!!!!

Ну, как говорил один политик «как говорят у нас в Одессе, говорите и вы!».

Впрочем, Ямбо быстро переключается на мысль, что разгадка ждет его среди детских воспоминаний. Детство герой провел в семейном загородном доме в Соларе, куда и отправляется копаться в книгах, комиксах, школьных тетрадях и пластинках, спрятанных на чердаке. И если раньше он цитировал поэтов и писателей избирательно ( все цитаты, за небольшим исключением, о тумане), то здесь на читателя вываливают кучу иллюстраций, текстов песен, картинок из комиксов и даже цитат из радиопередач, посвященных детству героя. А пришлось оно на времена правления в Италии Бенито Муссолини.

Парадоксальным образом, представление об эпохе эти цитаты дают самое общее. Ни тебе драматизма, ни накала страстей. Герой просто вяло рефлексирует на темы «был ли мой дедушка фашистом?» и « что я имел в виду, когда писал школьное сочинение на тему «хочу быть солдатом Муссолини»?

Финальная часть получилась живее — тут и вопрос религиозных поисков, и половое созревание героя, и первая любовь... Нашлось место даже подвигу, что окончательно убеждает читателя — дедушка Ямбо фашистом не был, а сам Ямбо был самых правильных убеждений.

Финал — это пародия на бродвейское шоу, где герои романа и персонажи комиксов распевают «потешные куплеты».

Подвожу итог, Умберто Эко, как обычно, написал роман, сюжет которого важен гораздо меньше, чем идеи автора ( «бумажная память», что есть человек и как сильно можно доверять воспоминаниям).

Меня же больше удручало то, что о Ямбо я могу сказать лишь одно — этот персонаж всю жизнь жил в мечтах и, даже утратив память, с проторенной дорожки не сбился. Что есть человек? Сумма всех его поступков? Но автор вполне убедительно доказывает, что произошедшее с героем может быть всего лишь плодом его фантазии. Сумма прочитанных за жизнь книг/комиксов/ услышанных песен? А в чем их смысл, трещать как попугай на жердочке заученные строчки? Может, человек — это сума того, о чем он мечтает? А в чем же счастье — всю жизнь твердить себе, что влюблен в 17-летнюю девчонку, с которой ни разу даже не заговорил?

В общем, просрать жизнь может каждый. Но так виртуозно отгораживаться от реальности — это особый талант, к счастью, данный свыше не каждому...

(Фрагмент прикладной Эко-логии)

— Ну а зовут вас как? – Меня зовут Артур Гордон Пим… — Не угадали. – Зовите меня…

Умберто Эко – крупный специалист по истории Европы Средних веков (медиевист) и свойствам знаковых систем (семиотик), автор нескольких «мировых бестселлеров» — совсем не фантаст, но два его романа влияние на развитие «интеллектуальной» фантастики, несомненно, оказали; так что НФ-энциклопедию без имени писателя представить трудно. Так и повелось, что любую его книгу после «Имени розы» (1980) и «Маятника Фуко» (1988) пытались анализировать не только мэйнстримовские, но и фант-критики. Основания для таких попыток были: Эко, разработавший собственную теорию «увлекательной литературы», сам подростком сочинял комиксы и «фэнтези» — а старая любовь не забывается… И ярким подтверждением этому «Таинственное пламя…», роман, переведенный на русский через четыре года после первоиздания.

Все книги о книгах для автора этого фрагмента – лакомый кусочек книжных сокровищ. Коллекционирование – страсть анальная, нечто из четвертого измерения, (не)обжигающее таинственное пламя, трогающее нас изнутри…

Герой романа, преуспевающий владелец лавки антикварных книг Бодони, всю жизнь читавший без просыпу, просыпается в больнице. У него затруднения с памятью – amnesia retrograda, он утратил часть эксплицитной памяти – автобиографическую; помнит только то, о чём читал… Только клише: элементарно, Ватсон, как десять негритят!

Сонный туман вызывает сонм «привидений», на двух первых страницах цитируются Элиот, Роденбах, По, Сэндберг, Сименон, Кафка… Без энциклопедии не подходи! Понимаю – цитируется, а что? Пришлось Елене Костюкович снабдить роман обстоятельными примечаниями (собственной маленькой книжкой).

Бодони, руководствуясь императивом «занимайся тем, что тебе по силам», вспоминает и философствует. Воспроизведение цепочек нейронного возбуждения – тоже работа! Как результат: «безносый кот в чужом пиджаке»… Совсем не оригинальна, но примечательна сентенция: «Если не думать, что всё на свете комедия, захочется повеситься». Эко-игры в «простодушного» вполне удачны, «приезжий на эту планету» подмечает немало странного.

Насколько научно предположение, что пробуждению автобиографической памяти героя мог способствовать случайно увиденный комикс про Микки-Мауса? А если это любовь! Вхождению в катакомбы памяти помогают также Жюль Верн (серия «Collection Hetzel») в красных переплётах с золотыми обрезами, «Иллюстрированный журнал путешествий и приключений на суше и на море», «Флатландия», Сальгари, Шерлок Холмс, «Аввентурозо» с Флэшем Гордоном, комиксы тридцатых, альбом «Таинственное пламя царицы Лоаны» сороковых…

В подобной «макулатуре» из загородного старинного дома Ямбо (так предпочитает называть себя герой) обнаруживает in-folio Шекспира 1623 года – мощнейший импульс! Ямбо, наконец, вспоминает детство, выпавшее на фашистские времена.

Третья часть романа «Ои ностои» начинается фантасмагорическими видениями. «Атлантида» Бенуа, голая грудь Джозефин Бейкер, двухтысяче- летняя юная царица Лоана (переосмысленная воображением) – эфирная хранительница таинственного пламени воскресения…

«Воскресает» Бодони-Ямбо: выразив веру в сверхъестественное, люди излечиваются. Что-то готовится в Ямбо «распуститься» после завладевшей им на время (на двадцать с лишним страниц книги) фантасмагории из прочитанных когда-то комиксов! Любят семиотики старые дешёвые комиксы – есть за что!

Роман с картинками (цветные иллюстрации замечательны) искусственно (но довольно искусно) растянут, профессиональному читателю это будет совсем не в тягость.

Главный герой романа приходит в себя в больнице без какой-либо памяти о том, кто он такой. Как умываться, как чистить зубы – это он прекрасно помнит, но его личность полностью стёрта из-за повреждений, вызванных в головном мозге инсультом. Врач рассказывает, что главного героя зовут Джамбаттиста Бодони, знакомит его с женой, а жена знакомит Ямбо (так называют главного героя друзья) с их детьми и внуками. Но ничего этого Ямбо не помнит. Даже вернувшись домой он не может найти ниточку к своим воспоминаниям. Тогда супруга советует ему посетить имение, в котором он провёл всё своё детство, и в которое затем, по какой-то причине перестал наезжать. Там хранятся детские вещи Ямбо, по которым он, возможно, восстановит свою личность. Однако путь к этому оказывается не так прост – как же найти свою личность между страниц старых книг, газет и комиксов, среди нот полузабытых пластинок?..

Если начистоту, «Таинственное пламя царицы Лоаны» не имеет сюжета как такового. Ямбо приходит в себя в больнице, возвращается домой, едет в имение и разбирает детские архивы. Всё. Основная часть текста посвящена поиску и перебиранию вещей из прошлого главного героя, и тому, как он пытается выстроить свою память, которая оказывается общей памятью итальянского народа. А поскольку общая история народа российского сильно от неё отличается, очень уместны обширные иллюстрации в тексте, по которым читатель может понять, как выглядели газеты, комиксы, музыкальные пластинки и книги в Италии середины XX века, а также многие другие штуки, которые русскоязычному читателю или незнакомы вовсе или знакомы очень смутно.

В общем-то, при желании «Пламя...» можно назвать историческим романом, но он далёк от тех обширных исторических полотен, что Умберто Эко конструировал в «Имени Розы», «Острове накануне» или «Баудолино». История здесь очень личная, более того, личная она и для автора. Вполне очевидно, что Ямбо во многом списан с автора, и лишь сам Эко знает, сколько из рассказанного на страницах романа выдумано, а сколько случалось на самом деле. Как и Эко Ямбо так и сыплет цитатами («К вам без энциклопедии не подходи» — говорит его врач), как Эко Ямбо имеет звание профессора и обожает старинные книги, они оба из одних и тех же мест, родились в один и тот же год... Вот только инсульта у Эко вроде бы не было, тьфу-тьфу-тьфу.

Достаточно необычно строение текста романа. Он разбит на три части, выдержанные в трёх разных стилях – первая, достаточно динамичная, наполненная интригами, рассказывает о попытках Ямбо найти себя дома, в Милане, и она обещает некий лихой сюжет, однако вторая часть, самая длинная, резко бьёт по тормозам, и погружает читателя в жизнь и быт Италии 40-х годов. Ямбо копается на чердаке, извлекая на свет божий всё новые и новые артефакты ушедшей эпохи, которые тянут всё новые и новые ассоциативные цепочки и культурные аллюзии... Третья часть, самая короткая, во многом сюрреалистична, однако в ней выстреливают все ружья, развешанные автором по ходу повествования, причём так, что мало не покажется. Тогда «Пламя...» обретает особую психологическую глубину, причём глубину не примитивно-фрейдистскую, а скорее юнгианскую. Остаётся вопрос – а было ли всё это на самом деле, или это лишь порождение того хаоса в голове главного героя, что был вызвал беспрестанным поглощением литературы и музыки ушедших времён?

...Какие претензии я слышу в сторону этого романа Эко? Он, де, скучный, заполнен самокопанием героя и вообще какой-то «не наш». И, самое-интересное, это всё так. Но, граждане, позвольте спросить — причём здесь вы? В конце концов, Эко пишет для своего удовольствия, играет и жонглирует своим интеллектом и культурой, а уж во вторую очередь — заботиться о том, чтобы читателю было комфортно пить под его книжки чай. Вот и этот роман — явно не для широкого читателя, а для того, кто хорошо знаком с творчеством Эко и понимает ход его мыслей.

Шагнув за порог старости Эко, как и многие, задумался о развитии и становлении своей личности в прошлом (ego-history), и попытался осознать, из чего же состоит его картина мира. Писать мемуары? Что может быть скучнее для такого задорного старика? Нет. Тут проблема стоит куда ширше. Её нужно оформить опять же в виде игры с собственной памятью, в виде романа, посылом разгадать культурный код писателя.

Чем мы видим мир, глазами? Да нет, мы видим его культурой. Глаз постигает то, что в состоянии постичь, увидеть.И в этом случае он ассоциирует увиденное с тем, что заложено глубоко-глубоко в душе. Эко не стал по традиции разматывать нить своего прошлого из настоящего, пытаясь найти корни себя дедуктивным способом — нет, это неинтересно. Тогда автор представил себе, то потерял память. Что является составной частью его культурного кода? Высокая книжная культура, которую Эко вкушал всю свою жизнь? Ни в коем случае. Личность складывалась из мелочей, из чисто повседневных, бытовых впечатлений, на которые уже потом наслоились другие, осознаваемые явления. Комиксы, детские книжки, фашистская пропаганда Муссолини... Вот его основа, его костяк. Эко прошёлся по своему прошлому, как донской казак по степи, пытаясь выяснить, как складывалась его личность, что заложено в ней, какие переживания и какие впечатления породили основные архетипы его жизни...

И в то же время, следует оглянуться на написанный перед «Таинственным пламенем...» «Баудолино». Там, как нигде у Эко, поставлена проблема памяти как продукта культуры. Баудолино много врал в своей жизни — и перестал отличать созданный собственной фантазией мир от реального. А сеньёр Бодони, и, следовательно, сам Умберто Эко? Они вспоминают своё прошлое, но имеет ли оно плоть? Да, главный герой, вновь впав в кому, вспоминает своё прошлое, причём отдельные фрагменты его — в подробностях. Но являются ли эти воспоминания подлинными? Или, быть может, это конструкция воображения, созданная изучением книг, фильмов, музыки и записей радиопередач тех муторных лет? Где наша память, где действительно произошедшее, а где наши домыслы о прошлом, которыми мы неизбежно заполняем всё чаще и чаще возникающие пробелы? Это вопрос. И, самое интересное — мы не в состоянии на него ответить.

Противоречивое впечатление. Интересная постановка вопросов, интересная и живая картина итальянкой жизни — современная и былая, в чём-то похожая на нашу. Но это — личное. Это мир Умберто Эко, никак не мой. С поклоном принимаю его откровение, но не чувствую душой сопричастность — в конце концов, это несколько иная культура...

Книгу читал три года назад. Первая реакция после прочтения — фух, наконец то осилил эту тягомотину. А сейчас — одно из лучших книжных воспоминаний последних лет.

Эко не идет в русле литературы, принесшей ему успех, а активно экспериментирует как с формой, так и с содержанием.

Что касается романа — гремучая смесь постмодернизма и традиционализма. При этом структура романа делится соответственно количеству стилей, интересующих Эко. Да и картинки хороши. В общем, когда-то была бы пятерка, а сейчас десятка.

Признаюсь, Эко написал неожиданную (для меня) книгу. После грандиозных исторических фальсификаций, точнее того, что я бы назвал неограниченным воображением, переписывающим скучную историю, маэстро вдруг обратился к чему-то совсем противоположному — памяти. Да-да, противоположному, ибо если все его прежние герои в каком-то смысле изобретали себя (особенно это относится к Роберту из «Острова накануне» и Баудолино), то нынешний вспоминает. Утратив на склоне дней всю личную память, сеньор Ямбо не желает мириться с потерей своего детства, с потерей чего-то настолько важного, что, как он чувствует, умереть нельзя, не вспомнив. И тогда он едет в родительский дом и по крупицам — старые книги, пластинки, комиксы, фотографии — восстанавливает самого себя. И память дает ему успокоение.

«Таинственное пламя» — роман бесспорно автобиографичный. Главный герой родился в том же году, что и Эко, так же пережил режим дуче, партизанское движение, послевоенную свободу, первую любовь и т.д. В зрелом возрасте оба блистают эрудицией, украшая свои рассказы причудливой игрой цитат всевозможных классиков и современников. Роман несомненно глубоко личный, глубоко итальянский, и, при своей кажущейся простоте — нет ведь ни детективных сюжетов, ни приключений на суше и на море, ни всемирных заговоров, — крайне сложный для понимания теми, кто не имел счастья принадлежать поколению довоенной Италии, поколению итальянцев, которым сейчас за семьдесят. Да, все мы читали в детстве совсем другие книги (кроме может двух-трех), слушали другие песни, разглядывали другие картинки, и даже «Касабланку» смотрели не так, как видел ее юный Ямбо в 45-м. И тем не менее Умберто Эко написал свой самый совершенный роман, роман-архетип, роман-зеркало.

Именно так: «Царице Лоане» надлежит существовать в бесчисленных отражениях, надлежит быть написанной тысячи раз — каждый раз по-своему, каждый раз заново — для каждого поколения, на каждом языке. Да, все мы — русские, немцы, китайцы, сорокалетние, пятидесятилетние, шестидесятилетние — нуждаемся в таком вот «таинственном пламени», которая и есть царица-память, восстанавливающая, сберегающая и прославляющая ушедшую казалось навсегда «нашу» эпоху. Что нам безжалостное время, покуда есть память, дарующая жизнь вечную! Ни одно воображение не создаст и десятой доли того, что уже хранится в бездонных недрах этой памяти, ни один писатель не придумает столь богатую событиями и переживаниями жизнь, какую может вам рассказать обычный седой старик, каждый день прогуливающийся со своей собакой вдоль кромки моря.

Этот роман следует читать очень медленно. Нет, написан и переведен он легко и изящно, слог приятен и выверен — но медленной будет работа вашей памяти, которая на бесчисленные имена и названия «чужого» детства должна наложить имена и названия своего, личного. Вспомните же хотя бы столько, сколько вспомнил герой «Таинственного пламени», и вы удивитесь, сколь многое и чудное вы помните. Сколь разного и прекрасного случилось некогда с вами, и сколь глупо и несправедливо было бы забыть хоть толику всего этого. Вспоминайте, вспоминайте, заклинает нас Эко, ибо только так побеждена будет смерть...

Не скажу, что переводить эту книгу так же тяжело, как «Поминки по Финнегану», но написана она для итальянцев. Причем, мне кажется, для конкретного поколения – во всяком случае, именно ровесникам Эко ее проще всего понять. Эко решил вспомнить историю своей жизни, точнее, жизни вокруг себя (культурного контекста) и замаскировал ее в форму романа. К сожалению, человек, который не учил в школе «Сердце» де Амичис, не катался на «веспе», не прогуливался возле парка Семпионе (Эко живет напротив парка), тот, у кого описания миланских туманов не вызывают в памяти тех ассоциаций, какие обязательно возникнут у выросших на родине писателя, будет читать голый текст – какой-то странный коллаж из старых газет и журналов. Этот роман, как ни странно — наименее рациональный у Эко, потому что в нем упрятан сам писатель, во всяком случае меня не покидает ощущение, что он там – в тексте, со своим прошлым и Италией, которая нынешняя в сравнении со временами его молодости – совсем другая страна.

Читал роман уже в сети...

Человек восстанавливает свою личную память по прочтенным книгам, по комиксам, по мелким деталям.

Это раньше было «человек есть то, что он есть», сейчас — человек то, что он читает. С одной стороны идея захватывающая, глубокая, интересная. И автор чество выполнил свою работу — нет сомнений, что перед нами именно полноценная личность, восстановившийся человек.

Я поставил тексту 9.

Но! Есть и недостатки.

Предыдущие комментаторы указали на отсутствие идеи, сюжета. Жизнь большого количества обычных людей действительно протекает безо всякого сюжета, и даже порой кажется совершено бессмысленной. Однако это лишь в периоды меланхолии. А так — десятки сюжетов сменяют друг друга и выстаиваются в своеобразную чешую. Текущий сюжет должен как-то собирать их, ведь человеку кажется, что именно сегодняшний его день — самый важный в жизни:smile: В «Маятнике Фуко» это было великолепно показано — в нескольких днях интриги отразилась вся жизнь, начиная с той самой военной Италии. Здесь такого нет.

Из-за этой бесцельности — скука. Роман порой читается тяжело не просто потому, что чужие имена, их много, а потому. что мелкие факты, которые никуда не ведут. Это все равно что читать энциклопедию. Но не историческую (там есть какое-то общее неправление развития), а политехническую, вернее, энциклопедию обыденной культуры. Так и спрашиваешь себя — зачем это надо?

Уж на что мне нравятся предыдущие романы Эко (ну, может быть, «Остров Накануне» чуть меньше), но этот... Я просто не смог через него прорваться. Такой тягомотной скучищи от Эко я не ожидал.

Новый Умберто Эко — это кирпич формата... эээ... трех кирпичей, пожалуй. Оно 500 с лишним страниц очень хорошей бумаги с цветными картинками — как я с этим всем в обнимку ездила в метро, ни в сказке сказать. Скрупулезное воспроизведение итальянского издания, AFAIK. Синьор Эко грозится, что, дескать, все, последний роман, ломает подкидную доску и уходит из большого спорта: мол, профессорам филологии на пенсии надо в гольф играть, а не триллеры мастерить.

Кстати, о триллерах: завязка у «Таинственного пламени царицы Лоаны» совершенно жанровая. Очнулся главгерой в больнице: тут помню, тут не помню. Свое имя забыл, а биографию Наполеона помнит, Мелвилла, По и Бодлера цитирует: «Меня зовут Артур Гордон Пим», говорит врачу. Оказывается — избирательная такая амнезия после инсульта: все знания неприкосновенны, а прошлое как корова языком. С женой, детьми и внуками заново знакомиться придется. А зовут его, кстати, Джанбаттиста Бодони, но он предпочитает называть себя Ямбо. И держит он букинистический магазин в Милане. Новый оборот маятника Фуко, да.

В общем-то, к «Маятнику...» это ближе, чем к «Имени Розы». Но если «Маятник...» рыл вширь и вглубь, то «Пламя...» — только вширь. Большая часть романа — это, фактически, сложносочиненная конструкция с однородными членами: Ямбо едет на деревню в поместье дедушки и роется на чердаке в старом хламе — книгах, журналах, комиксах, пластинках времен очаковских и покоренья Крыма довоенных, военных и далее — пытается разбудить накрепко уснувшую память по методу Пруста, но она почему-то молчит и молчит, пока не... Ладно, не скажу я, что там случилось с героем. Мне интереснее то, что случилось с романом. Засыпавшись с головой всем этим барахлом, автор выползает на какую-то совсем психоделическую развязку, от которой никаково — пронзительностью финала «Маятника...» тут и не пахнет. Увы.

«Таинственное пламя...» — самый сюжетно простой и, пожалуй, самый человечный роман Эко, но мы-то знаем, как сложно он может, не сводя сложность к одному лишь однородному перечислению цитат. И ведь были очень недурные заделы, да и идея романа (что есть человек — сумма его знаний или сумма его поступков?) в заявленном виде очень стоила Эко. А какие восхитительные были заходы с «жанровым конструированием» жизни: вот Ямбо смотрит на молоденькую секретаршу и мучительно пытается понять, был ли у них роман, сочиняя в голове все варианты оного из романных штампов. Кстати, фирменный юмор Эко имеет место только в первой части, потом у него случается аллергия на пыль, и читать про детско-юношеские фантазии героя приходится уже без особого восторга.

В общем, за что боролись — непонятно. Впрочем, если это практически автобиография Эко, то по крайней мере этим «Таинственное пламя...» ценно для потомков.

Да, язык перевода замечательный. Елена Костюкович, ответственная за всего русскоязычного Эко, по-другому не может.

PS. В числе прочего автор цитирует и «Имя Розы», и «Маятник Фуко», и «Баудолино» — поклонникам есть где разгуляться.

Хм. Хм-хм. 670 рублей, между прочим. «Symposium» издал пятый (и последний, по признанию Эко, который сказал, что учёный в свободное время должен играть в гольф, а не писать романы) роман Эко очень дорого и красиво. Многочисленные цветные иллюстрации, белая толстая бумага, суперобложка. Это очень красивая книга для домашней библиотеки. Но сложно сказать, насколько она ценна как роман. «Имя розы» было гениальным романом, перечитанным мной 10 раз. «Баудолино» мне тоже понравился. А вот почти бессюжетные и затянутые «Маятник Фуко» и «Остров накануне» мне не пошли. «Таинственное пламя» — это очередной эксперимент Эко. Человек, потерявший память в возрасте 59 лет в результате инсульта, весь роман, 450 страниц из 530 читает старые книги и разговаривает с женой, экономкой, сотрудницей, другом. Но в основном читает. Книга – это безумное скопище цитат и имён, иллюстраций из романов, комиксов, стихотворений, плакатов и листовок. По времени всё явно списано с детства самого Эко, с фашистской Италии Муссолини. И думаешь: будет ли сюжет, будет ли он. Нет, его не будет. Он читает-читает-читает и всё. Последнюю часть герой снова лежит в коме и размышляет, и вспоминает, и начинается (модное слово) катарсис. И всё. Да, это красиво. Да, это огромный калейдоскоп перемешанных книг и знаний. Но суммарно это просто не стоит того.

Забавно, романы Эко нравится мне через один. Захватывающий «Имя Розы» — и «Остров», над которым я чуть не умерла со скуки. Остоумный, насмешливый «Баудолино» — и вот «Пламя» (с отношением к «Маятнику» я так и не определилась).

Нет, не скажу, что «Пламя» — это плохо. Эко для этого слишком умен и эрудирован все-таки. Но, увы, «Пламя» — это никак. История пожилого человека, торговца редкими книгами, которого на старости лет хватает инсульт, в результате чего он полностью утрачивает личную память. То есть «общие знания» остаются, а знание собственной биографии — нет. И вместо того, чтобы с облегчением начать новую жизнь, герой берется восстанавливать утраченное. Что будет делать букинист при этом — естественно, рыться в старых книгах, гыгы)) А еще в журналах и детских тетрадках.

Знаете, такой герой близок мне, как никто. Пожалуй, случись со мной подобное, я бы тоже начала с печатной и рукописной части жизни, полагая ее главнейшей и наиболее ценной. Не то чтобы это было правда так, просто это особенности личности. Но с другой стороны, разве любовь к чтению обусловлена генетически, а не вырабатывается за счет воспитания и привычки? Я склоняюсь ко второму варианту, в целом. То есть если бы определенная область в мозгу героя действительно умерла, вместе с воспоминаниями он утратил бы саму личность, включая и любовь к чтению.

И вот, практически весь роман герой сидит на чердаке и разбирает печатную продукцию периода своего детства и отрочества. На этом действие заканчивается. Я не шучу. Герой сидит на чердаке. Читает. Пытается что-то воссоздать. Все.

Надеюсь, вы уже понимаете, к чему я клоню. По поводу художественной ценности — она под большим вопросом. Потому что уже в начале, по течению и плавности романа понимаешь, что другого действия, интриги и сюжета не будет.

С другой стороны, нехороший Эко давит на болевые точки очень ловко. Скажите, вы любите перебирать свои детские книги, тетради, всякую прочую мелочевку типа самодельных открыток периода начала 90-х, докладов на конференции школьников, записочек, которыми вы обменивались на уроках во втором классе и тд? Я лично — обожаю) И мне это важно, и интересно. Точно так же, как я с огромной любовью и ностальгией перечитываю старые дневники, перебираю всякие «ценные» вещи. Помните, были такие большие красивые альбомы для наклеек? Барби, Том и Джерри, у меня лично был Алладин. От лицейских времен тоже осталась куча бумаг, курсовая про стихи Карамзина и целая тетрадь черновиков и заметок к ней. Из более раннего — у меня была целая коробка вкладышей от жвачки (как и у всех детей на стыке 80х-90х, думаю). К чему я все это говорю — мне тоже есть что вспомнить. Из области сопутствующего масскульта в том числе. Другое дело, что все эти вещи и воспоминания имеют ценность только для одного человека, и ни для кого больше.

Кроме того, реалии Эко — совсем не такие, как у нас. Ничего общего, практически ни одного пересечения помимо тех самых «общих знаний». Остается ощущение, что читаешь что-то совершенно чужое и чуждое. Возможно, у пожилых итальянцев и вообще европейцев «Пламя» и вызывает ощущение тепла и «вот оно, точно, я тоже это помню». У меня — нет, дело и в эпохе, и в культуре.

В целом от книги остается впечатление, что автор пытается за твой счет сделать что-то сугубо личное. Воссоздать, понастальгировать и тд. Что это написано для себя, а не для читателя — и это настолько очевидно, что кажется мне немного невежливым. Не то чтобы можно было говорить о зря потраченном времени — я вообще книгоглот, а написано легко и приятно, отлично переведнено. Но по итогам — ни уму, ни сердцу, неоправданные ожидания, ощущение какого-то непонятного обмана, «и это все?»

Купился на нестандартный жанр — «иллюстрированный роман», ну и конечно привлекло высокое качество издания. Содержание, как и всегда у Эко представляет из себя интеллектуальный таран, выдержать который сложновато, ввиду исключительности подаваемой читателю информации... Все эти итальянские плакаты, комиксы и книги... Лично мне было не очень интересно; спасало лишь переданное, благодаря таланту Эко, ощущение трепетного прикосновения к эпохе, ну и перевод превосходный(!). Одним словом — на любителя расширить кругозор.

P.S. из-за обилия мелочей в воспоминаниях главного героя, очень сильно чувствуется некая автобиографичность произведения...