Николай Гоголь «Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасичником Рудым Паньком»
- Жанры/поджанры: Мистика
- Общие характеристики: Юмористическое | Религиозное (Христианство (Православие )) | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: Новое время (17-19 века)
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
Сборник повестей о прекрасном местечке на Украине, хуторе Диканька. Правда, прекрасным оно кажется лишь днем. А по ночам властвует тут нечистая сила, карает грешников и малодушных, и зло не всегда бывает побеждено...
Содержание цикла:
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
||||
|
рассказы графические произведения + примыкающие, не основные части
- /языки:
- русский (449), английский (6), немецкий (4), испанский (1), французский (2), украинский (17), польский (1), болгарский (1)
- /тип:
- книги (435), периодика (2), аудиокниги (43), цифровое (1)
- /перевод:
- С. Васильченко (1), О. Вишня (1), И. Гюнтер (1), М. Зеров (1), К. Инглиш (1), М. Минто (1), М. Обачний (2), М. Рыльский (2), И. Сенченко (2), Л. Украинка (5), А. Хуторян (1)
Периодика:
Аудиокниги:
Электронные издания:
Издания на иностранных языках:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
ivan2543, 3 мая 2011 г.
Знакомство с этой книгой началось с радиопередачи, в которой читали «Заколдованное место» — тогда я учился примерно во втором классе. Затем некоторые произведения в хрестоматиях для внеклассного чтения «Родничок». До полного издания добрался я где-то в 4-5 классе – точно уже не помню. На тот момент «Вечер накануне Ивана Купалы» и «Пропавшая грамота» уже точно были прочитаны в «Родничке», а «Ночь перед Рождеством» известна по киносказке «Вечера на хуторе близ Диканьки». Да еще, может быть, «Майская ночь…» тоже была мне уже известна по экранизации. Вскоре весь сборник был выучен едва ли не наизусть, за исключением резко не понравившегося «Ивана Федоровича Шпоньки…», которого я заставил себя почитать только через много лет.
Если говорить, о том, какое впечатление и влияние оказала на меня эта книга – то никакие слова не будут преувеличением. Силу Гоголевского слога невозможно переоценить – по ритмике, музыкальности его книг, по их поэтичности – их можно называть поэмами и балладами в прозе. Видимо, свой ранний неудачный опыт в поэзии Гоголь компенсировал тем, что создал прозу, предельно близкую к стихам по степени продуманности формы. У Гоголя каждое слово на месте, каждое слово создает настроение, вызывает отголоски в душе читателя, соединяющиеся в музыку, когда веселую и задорную, а когда – зловеще-торжественную, трагическую. С детства поражаюсь – как человек мог создать такие невероятно четкие, изящные и вместе с тем простые сочетания слов; образы, отпечатывающиеся в душе. Может быть и правду пишут о Гоголе, что изучал он мистические шаманские ритуалы – есть в ритмике его текстов что-то гипнотизирующее, словно в древних священных песнях.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» созданы Гоголем в традициях модного в начале XX века в Европе литературного течения – романтизма, перенесенного на русскую почву творчеством Пушкина и Лермонтова. Но романтизм Гоголя – совершенно новое явление, не основанное на заимствованиях у европейских авторов. Было время, в моде были спекуляции относительно влияния на Гоголя Эрнста Т. А. Гофмана: безусловно, определенное влияние присутствовало – исторический факт, но общего между писателями не больше, чем между готическими немецкими городами и сказочной украинской деревней. Нечто гофмановское сильно проявится у автора позднее – в условном петербургском цикле. Вдохновляющей силой «Вечеров…» выступает неисчерпаемая сокровищница народного фольклора, это совершенно новый, славянский романтизм, невиданный до этого, не привитый, но выросший на корнях российской культуры.
«Вечера…» четко делятся на две группы историй – веселые и страшные. Они причудливо перемешаны, как перемешано трагическое и комическое в фольклоре, как перемешаны радость и горе в человеческой жизни. В книге эти истории чередуются, что создает впечатление целостности и разнообразия гоголевского мира.
«Сорочинская ярмарка» открывает цикл оптимистичной и авантюрной историей, настроением солнечного, праздничного дня. Она разделена на небольшие главы с эпиграфами из народных пословиц и украинских комедий – и эта четкая разделенность на эпизоды, «сцены», придает повести какую-то театральность, ощущение ярмарочного представления.
Только потом следует резко контрастирующий с первой повестью «Вечер накануне Ивана Купала». Вместо яркого «здесь и сейчас» «Сорочинской ярмарки» — мрачное и поучительное предание о кладе, добытом страшной жертвой. Хронологически первая, эта повесть стоит в цикле второй, и не случайно: думаю, будь она первой. Это изначально настраивало бы читателя на мрачный лад.
«Майская ночь, или Утопленница» — напоминание о том, что сверхъестественное – не всегда зло, и что есть на свете силы, которые помогут доброму и честному человеку. Романтическая сказка смягчает впечатление от предыдущей истории.
«Пропавшая грамота» — веселая и жутковатая вещь, полная приключений. Она противопоставлена в свою очередь и лиричности «Майской ночи…» и безысходной мрачности «Вечера накануне Ивана Купалы». Ее задача – оживить для читателя пространство украинской мифологии, показать живой и причудливый ее мир.
Вторую часть «Вечеров…» открывает «Ночь перед Рождеством» — самая лучшая в «позитивной» части цикла повесть. Она словно воплощает торжество человеческой воли над любыми обстоятельствами, торжество веры и смелости над силами зла.
И следом за ней – полная противоположность, «Страшная месть» — о том, что не только великий подвиг, но и великое зло способен сотворить человек. «Страшная месть», на мой взгляд – лучшая повесть Гоголя, по крайней мере, из ранних. По поэтичности с ней сравним разве что «Тарас Бульба», а по степени внушаемого ужаса перед сверхъестественным злом – только «Вий».
«Иван Федорович Шпонька…» несколько разряжает напряжение, возникающее после прочтения «Страшной мести». Но, на мой взгляд, «Иван Федорович…» в сборнике – определенно слабое звено. Уж слишком не вписывается он в сказочный мир «Вечеров…»
Ну и заканчиваются «Вечера на хуторе близ Диканьки» еще одной веселой и поучительной волшебной историей – «Заколдованное место».
Иногда даже становится странно, что эти произведения Гоголя не породили целой школы мистического рассказа – возникает ощущение, что после него в этом жанре не возникало почти ничего сравнимого, а в XX веке русская традиция мистического рассказа и вовсе угасла – на этот раз, по объективным причинам, задавленная государственной идеологией; не может она, похоже, возродиться и по сей день. Впрочем, определенное влияние творческого наследия Н. В. Гоголя сейчас можно увидеть в произведениях лучших украинских русскоязычных фантастов – вспомнить хотя бы «Пентакль» Дяченко-Олди-Валентинова – вещь, конечно, экспериментальную и неоднозначную, но однозначно талантливо написанную и прямо опирающуюся на мифологию «Вечеров…» и «Миргорода». Так что есть надежда на то, что русские и украинские мистика и хоррор еще поднимутся до мирового уровня – по крайней мере благодатная почва и мощные корни у этого явления уже имеются.
Итог: одна из главных книг отечественной и мировой литературы. Однозначный шедевр, читать обязательно.
Большевик, 16 сентября 2018 г.
Что делает произведения богом отмеченных авторов гениальными ? Почему считанные единицы художников способны расположить мазки красок на холсте так, чтобы изображённое поражало воображение, и не столь много писателей создают своим словом удивительные для восприятия книги ? В их распоряжении те же краски, и те же буквы, что и у всех, но только они, гении, способны объединять их в уникальные гармонии, созвучия. Гоголевская Диканька настолько же атмосферная и живая для восприятия, как «Девятый вал» Айвазовского, или «Портрет старика» Рембрандта. Бытность Малороссии искусно переплетается с мифами, помноженная на суеверность и бесшабашную удаль её жителей. Герои Диканьки настолько живые, что начинаешь при погружении в чтение сам ощущать себя на их месте. Склонность к мистификации — фирменный почерк всего творчества Гоголя, проявляется ярко уже в этом раннем цикле рассказов. Удивительно, гоголевский мистицизм как-будто хмарь на болоте обволакивает сюжет, сочится из народных сказаний и пересудов. Завидую тем, кто читает Гоголя впервые, это особое удовольствие. Впрочем мне и на пятом десятке не надоедает регулярно перечитывать.
strannik102, 27 октября 2023 г.
Чуден Днепр при тихой погоде...
В списке-перечне школьно-программных русских классических писателей есть один, который для меня со школьных ещё лет стал любимчиком и потому то и дело перечитываемым. Можно сказать, что в этом случае закономерность не сработала и имя изученного/пройденного в школе классика не стало камнем преткновения для любви к чтению, а наоборот подбавило топлива в этот неугасимый читательский костёр. Впрочем, такая же история произошла ещё с одним не менее классическим и не менее школьно-программным писателем, с М.Ю. Лермонтовым — его «Герой нашего времени» тоже то и дело просится в руки. Но всё-таки Николай Васильевич Гоголь для меня в этом списке русских классических любимчиков стоит на первом месте, даже перед А.С. Пушкиным.
И конечно же, на самом деле любовь эта возникла в те времена, когда до школьного курса ещё оставалось несколько лет, а «Вечера на хуторе близ Диканьки» уже были прочитаны и перечитаны, а потом и некоторые повести из «Миргорода» в ход пошли, благо в домашней библиотеке имелся толстый сборник произведений Гоголя. Впрочем, почему имелся — именно этот томик стоит в книжном шкафу и сейчас, заботливо перевозимый при нескольких переездах ещё с середины 60-х — старенький, потрёпанный, выжелтевший, однако бережно хранимый и иногда доставаемый и перелистываемый.
И вот как раз сейчас опять возникло чувство голода по гоголевскому великолепному русскому литературному языку, а значит настало время вновь окунуться в волшебство страшных и лукавых гоголевский сказок и сказаний, повестей и рассказов, былин и мистических историй.
Ничего не буду писать отдельно про каждое произведение этого сборника, прежде всего потому, что вряд ли смогу выделить хоть одно из них, назвав лучшим — каждое по своему хорошо. Разве что повесть об Иване Фёдоровиче Шпоньке и его тётушке выделяется из этого сборника тем, что в своей основе не имеет ничего сказочно-мистического, а совершенно обыкновенна и вполне реалистична. И другое её отличие — произведение осталось недописанным, и чем там закончилось дело мы так и не узнаем. Можно предположить, что из-за некоторой схожести сюжета с пушкинским «Дубровским» Гоголь не стал заканчивать свою повесть, но ведь «Дубровский» опубликован позднее «Вечеров...» и вроде бы приоритет Гоголя неоспорим — в общем, это для литературоведов почва, а для гоголефилов и книголюбов пусть всё остаётся так, как и было.
Чем же люб именно Гоголь? Вопрос совершенно риторический, ибо ответ однозначен и ясен — это совершенно особенный красивый, наполненный великолепными описаниями русский литературный язык. Литературный при всём при том, что язык этот максимально насыщен русскими и украинскими народными речевыми оборотами и фразочками. И это чрезвычайно образный язык делает читателя не просто собеседником автора, но буквально вводит, вбрасывает тебя в гущу событий, и ты добываешь царицыны черевички и ловишь ведьму, женихаешься во время Сорочинской ярмарки и танцуешь гопака на баштане, играешь с нечистой силой в дурня и добываешь цветок папоротника…
В общем, что там говорить о литературном гоголевском языке — Гоголя нужно просто читать. Читать и наслаждаться.
Paganist, 30 ноября 2014 г.
Если бы кроме «Вечеров...» Гоголь больше ничего не написал, то уже был бы достоин занять одно из видных мест в пантеоне великих писателей!
Данный цикл — это не только искромётный юмор, могучая сила языка и завораживающие своим очарованием истории. Это ещё и огромная любовь к родному краю, который он с невиданным трепетом описывал. Можно сказать, что Николай Васильевич «подарил» Российскому государству Украину: её говор, её песни, быт, юмор, нравы, традиции, историю, кухню и, разумеется, природу.
Цикл состоит из разных историй. Каждая по-своему уникальна, узнаваема и хороша. Однако, для меня особняком стоят две из них: «Ночь перед Рождеством» и «Страшная месть».
zotovvg75, 11 июля 2022 г.
Помню как в детстве чтение классической литературы представлялось мне занятием скучным и малоинтересным, являющимся лишь данью необходимости изучения школьной программы по литературе. Но это обстоятельство абсолютно не касалось данного цикла, явившемся одним из немногих образцов классики прочитанных мною в ту пору с интересом и по доброй воле. Конечно с годами пришло осознание величия произведений гениев мировой и русской литературы, сформировался неподдельный интерес к такому чтению, но повести данного цикла так и остались для меня окрашенными в тона той непосредственной детской увлеченности.
Действительно, если классика облачена в форму интересных, захватывающих произведений, заставляющих неотрывно читать книгу позабыв обо всем, то такие вещи становятся достоянием для всех возрастов читателей. К тому же Гоголю удалось создать здесь причудливую атмосферу синтеза сказки, мистики, фольклора вплетенных в оправу простых человеческих характеров, доступных и понятных всякому человеку.
При сходстве в общей тематике, каждая повесть имеет и свои отличительные черты. «Сорочинская ярмарка»-это водевиль, праздник народного духа, ода любви двух юных сердец в комической форме преодолевающих все преграды. «Вечер накануне Ивана Купала» представляет собой воплощение тяжелого давящего ужаса, переводящего повествование вплотную к жанру кровавого хоррора. Под стать этому и «Страшная месть» с восстающими мертвецами и родовым проклятием, с просто потрясающими фантасмагорическими картинами и философской темой расплаты за содеянное. Значительно смягчает зловещую мистическую составляющую «Майская ночь, или Утопленница», синтез любви и мистики, вводящий читателя в заманчивый мир грез потусторонней реальности. Но наиболее полно выражает эту тонкую грань между миром вещей и миром чудес, реальным и потусторонним-жемчужина цикла «Ночь перед Рождеством», наиболее полно выражающая внутреннюю наполненность сборника. «Пропавшая грамота» и «Заколдованное место» также представляют собой небольшие истории о переплетении бытового и мистического, а также хитрой игре нечистого с человеческими страстями и пороками. Несколько выделяется из общей канвы повесть «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» с описанием простого деревенского быта и соответствующими ему психологическими типами людей.
Кстати, что касается психологических типов, то персонажи цикла, включая и рассказчиков, не так уж простодушны и наивны. За ними стоит вековая народная мудрость, чуждая вычурности и выспренности, с отличной практической хваткой, способной к примеру добиться благосклонности любимой, пусть даже для этого потребуется лететь к царице верхом на черте. И если откинуть внешнюю простоту, то герои повестей в своей внутренней наполненности могут дать фору многим «просвещенным» личностям. Это и есть настоящая человеческая душа без фальши и прикрас, душа способная впитать в себя красоту мироздания, изгнав при этом все дьявольское зло.
Классика вечна и находит свое отражение в любом обществе и в любые времена. Браво, мастер!
dydyka, 11 мая 2009 г.
Этот блестящий цикл напоминает мне те рассказы, которые я ребёнком слышала от своей бабушки. Её повествования были украшены «вкусными» казачьими словами, образами и поверьями. Гоголевский цикл в чём-то перекликается с казачьими преданиями: сказывается единство христианской веры.
Создается ощущение, будто не читаешь, а слушаешь и об утонувшей панночке, и о капризной Оксане, о незадачливом Петрусе. Так и стоит перед глазами нагретая солнцем, пахнущая какими только можно цветами, украинская степь, и шумная весёлая ярмарка, и заснеженный предрождественский хутор, и страшное кладбище, где из-под земли восстают покойники, и бесконечная дорога на раздольной земле...
Живёшь в этих рассказах, чувствуешь, что чувствовали участники событий (даже не думаешь, что это вымысел), веруешь тогда, во что верили они: силу крестного знамени, святой молитвы, даже если сам неверующий.
Alexandre, 14 мая 2009 г.
Я читал эти произведения в детстве, самостоятельно, с подачи своего отца — большого любителя Гоголя. И потом в школе — не помню, проходили это или нет — проблем-то у меня не было и быть не могло. Перечитал недавно, впечатления — очень хорошие. Хотя включенные произведения очень разнятся по сюжету; даже непонятно, как можно объединять в один цикл «Шпоньку» и «Страшную месть«! Вместе с тем, гоголевскую речь не спутать ни с чем, она завораживает и заставляет забывать о внешнем мире, во всё рассказываемое верится, как в подлинные реально случившиеся события, и лишь потом, оторвавшись от последней страницы, встряхиваешь головой, и возвращаешь себе способность думать. Вот тут и можно поискать, и найти какие-либо особенности, и даже недостатки.
Но главная особенность — это волшебное свойство убеждения, так что с героями повествования хочется поговорить или поспорить как с живыми людьми.
kon28, 14 июня 2007 г.
О Гоголе и его творчестве написано немало (а если считать и школьные сочинения, так просто горы бумаги исписаны:lol:). Я всегда любил книги Николая Васильевича за редчайший для прозаика поэтический дар изложения, способность видеть чудесное, необычное в обыденном, традиционном, бытовом. «Вечера...» — это книга, из которой во многом выросли не только Стругацкие с «Понедельником...», и Булычев с «Гусляром» но и целая плеяда сегодняшних украинских авторов: Олди, супруги Дяченко... Великолепный дар рассказчика, растворенная в текстах красота малороссийской земли... Гоголя стоит читать и перечитывать. Это не будет потерянным временем.
андрос, 15 сентября 2007 г.
Полюбил этот цикл с детства, да и по сей день интересно перечитывать. То, что «Вечера...» читаются легко в любом возрасте — несомненное достоинство произведения. Язык, сюжеты, юмор и страшные события, описанные столь реалистично, что неуютно становится тихим вечером. К тому же в повестях огромное количество архетипов, так что часто посещает ощущение, что видишь в реальности бесов, упырей, ведьм и прочую нечисть.
«Следы» этого произведения и вообще элементы гоголевского стиля видны в творчестве многих русских писателей, например, Булгакова.
zatonskma, 19 июня 2007 г.
Так получилось, что перечитывать после долгого перерыва пришлось в прошлом году в отпуске. Племянник согласился ознакомиться с этим произведением только при условии, если ему это будут читать. Начали мы с неохотой, а потом так увлеклись, что в жаркие дневные часы читали друг другу по очереди. Если книгу молодежь читает с удовольствием значит она не устарела и по прежнему актуальна.
Lana38, 11 мая 2015 г.
Симпатичные повести. Больше всего нравятся, конечно, «Ночь перед Рождеством» и «Страшная месть». А, впрочем, и остальные очень хороши. Читать и перечитывать! Золотая классика!
Soltora, 6 октября 2010 г.
Вот он — один из прародителей фэнтези, чудесный сказочник, за которым хочется следовать. Недаром недавно талантливые современные авторы фэнтези создали цикл рассказов по этим произведениям Гоголя. Читать и перечитывать зимними вечерами однозначно!
Knyajna, 21 апреля 2010 г.
Это неподражаемое, сильное произведение! А фильм наверное любят все! я — так точно. Обожаю образ Солохи, Черта и многих других. И как всегда, Николаю Васильевичу особо удались образы описательные. Они такие. как бы сказать, сочные и яркие, что дух захватывает! Солоха — это ж вообще прелесть, вот это женщина!!! Автор удивительным образом и одновременно с душевной простатой совмещает описание прелестных домиков, села, персонажей с происходящими событиями, с мистикой и...любовью парубка Вакулы к этой, я бы сказала, бестолковой девчонке, котоя в конце произведения, слава Богу, понимает что к чему.:super:
Darinella, 11 апреля 2009 г.
Замечательные, красивые истории, увлекательные сюжеты, потрясающей красоты описания — не только Малороссии, но и быта, героев — всего. И, конечно, огромно количество авторов, на которых оказали влияние эти замечательные истории ,которые можно читать всем — и взрослым, и детям.
Yazewa, 3 февраля 2008 г.
Замечательная литература, классика высочайшего уровня. Даже неудобно анализировать, честное слово... Перед шедеврами как-то немеешь...