Вернуться или остаться
— Опять проводки.
Неужели не убрал? Как можно быть таким невнимательным…
— Что тебе с этих проводков, чаровница? Позволь поцеловать ручку.
— Сколько тебе лет? Макс, ты же не ребёнок, зачем они нужны?
— Дорогая Татьяна. Эти проводки моё маленькое увлечение. Они занимают мало места, стоят мало денег и забирают у меня совсем чуть–чуть времени, а остальное время я посвящаю тебе и потомкам. Я мог бы также сказать тебе, что эти проводки помогают мне поддерживать в мире порядок, а однажды, возможно, спасут Вселенную. Но ты не поверишь, поэтому я так не скажу, а с удовольствием выпью ещё чаю, заваренного и налитого твоими заботливыми руками.
— Может, тебе ещё и сахар положить?
Когда Максим выходил на балкон, сказала:
— Я когда-нибудь эту коробочку закину так, что не найдёшь.
— Лучше я буду как следует за собой убирать.
Он улыбнулся ей и прикрыл поплотнее дверь.
Как всегда, вид с балкона зачаровывал. В этом углу двора формы расположились так, что позволяли увидеть истину: мир вокруг шевелился, менялся каждой частицей, и в то же время был захвачен в сеть. Деревья, дом напротив, забор детского садика, дорога с проезжающими машинами – всё было взаимосвязано, составляло динамичную, но чёткую комбинацию.
Терпение. Однажды эта комбинация сложится так, как нужно.
После обеда Максим взял чаровницын список и пошёл за добычей.
Возле подъезда ждал сюрприз, от которого внутренности развернулись в профиль. Соседи сверху грузили в кузов Газельки кресло, рядом скромно стояли несколько коробок, дорожные сумки и побитый чемодан.
Виктор и Лилия. Серийные пропойцы, заслуженные народные затопители, мастера угарных дел. После каждого пожара или потопа мужчины ходили друг к другу в гости: Витя высчитывал, сколько ущербу нанёс, Макс давал советы, как лучше устранить последствия. Неужели уезжают?
— Мы, Макс, квартиру продали.
— Поздравляю. – Он всё ещё не мог поверить и не придумал ничего лучше, чем спросить: — Это, наверное, долго сейчас?
— Да. Кризис. Мы уступили маленько. А то бы так и ждали… Прям с мебелью.
Точнее, с не стоившим доброго слова хламом, который проще было выкинуть, чем возить по городу.
— Ну что. Может, ещё встретимся, — сказал Витя и улыбнулся. Всё коварство мира пряталось за этой улыбкой, грозя вырваться сквозь углы рта.
Макс не выдержал. Наклонился к соседскому уху и сказал негромко:
— Обязательно увидимся. Игра продолжается.
Подмигнул соседу правым глазом, его жене левым. Прошёл немного, обернулся, отметил злобно–растерянные взгляды. Не ожидали. А может, надо было сдержаться? Но почему Витя съехал, не задумал ли какую подлянку?
Всегда, всегда эта несдержанность, нетерпение. Он ведь и первую формулу наверняка осуществил, не подумав как следует, что она может значить.
Список покупок Максим за минуту превратил в стратегический план: обвёл фигурчатыми рамками группы продуктов, нарисовал маршрут прохода вдоль полок. Возле стрелок и рамочек проставил цифирки. Схема была идеальной. Ах, если бы можно было так же просто распределить мир!
Можно. Однажды…
А пока одна из радостей – предвкушение ужина. Максим положил в корзину фарш. Котлеты… нежные, с тонким ароматом и хрупкой корочкой. Таня превращала полуфабрикаты в деликатесы. Особые специи? Шептала что-то над кастрюлей? Да нет, это талант, который даётся не каждому, признак особого происхождения.
Дома Максим уселся играть с детьми в «головоломку»: в отверстия пластикового домика проталкивались фигурки нужной формы. Снова удивился, как здорово придумана игрушка: он не раз находил нужное сочетание проводков, наблюдая за детской игрой.
Вот и сейчас пришло одно из озарений. Макс хотел сразу отправиться на балкон, но сначала сел посмотреть, что произошло в мире. Иногда казалось, что интернет тоже придумал он — уж очень подходит для его целей. Хотя и в сообразительности смертных он убеждался не раз, видя, до чего они успели дойти в изысканиях. Вон, теорему Ферма доказали, а он надеялся, что формула спрятана в ней и что когда-нибудь он с ней сладит.
А может, все, кто что-то придумал, тоже… оттуда? Для чего-то же они это создают. Кто его знает, какие сверхсущности в них обитают и пытаются найти дорогу домой.
Новости были по большей части нейтральные: заседания, судебные разбирательства, официальные визиты. Выпуск нового лекарства. Окончание военных действий. Мелкие события были куда интереснее: на какие-то из них можно было повлиять. Аферист скрылся с деньгами жертвы. Старая миллионерша завещала своё состояние театру. Потом – «новости нашего города». Концерт знаменитости, новый автобусный маршрут. Драка в ресторане. Водитель сбил пешехода и скрылся. Открылся ещё один торговый центр.
Итак, пора что-то сделать. Вновь закрывшись на балконе, Максим достал контрольный пульт. Обычная с виду коробочка с прозрачной крышкой, внутри виднеются цветные проводки. С тех пор как два года назад приехавшая в гости тёща, оставшись дома одна, решила «убраться» и перепутала несколько соединений, Максим запирал ящик с пультом на ключ.
Верх пластиковый, низ металлический. Деревянная средняя часть на петлях – копия мира: работая с ней, он воздействовал на события. В ней торчали штекеры, некоторых с одним–двумя, другие – с десятком проводов. Новые отверстия Максим делал редко, только если точно устанавливал новую связь вещей и явлений мироздания.
Сегодня было четыре события, годных для исправления, два человека, которых следовало наказать, ещё одному грозила опасность, но он был восприимчив к предупреждению. Выпуск лекарства, скорее всего, был результатом усилий Максима, но потратить на это пришлось целый год. А вот если создать новую ветку, которая дала бы поворот событий в соседнем микрорайоне, то это произойдёт через неделю. На большее пока не хватало сил и опыта.
Почему жизнь и способности одного человека так ограниченны? Если бы можно было мыслить и действовать, как он умел раньше! Создавать и переиначивать, давать толчок потрясающим событиям и великим эпохам. Помешало любопытство. Хорошо, хоть разобрался, как попал сюда: просто однажды приснилось, что сможет пожить среди смертных, и в том же сне привиделась формула для перехода в их пространство. Да, к смертным хотелось – и он поторопился осуществить формулу, не разобравшись, что и сам станет смертным и будет обречён жить в этом непродуманном мире.
Что он сделал? Произнёс слова? Начертил значки? Смешал несколько веществ? Какая разница. Мироздание меняется столькими способами, что можно взять любой. Лишь бы был верным.
Переставив два проводка и добавив три новых, Максим открыл журнал наблюдений. Дата. «Было – сделано – результат».
Потом открыл тетрадь для писем. Переведённый в линии и чёрточки пространства смертных, язык бесконечности стал бледным и маловыразительным. Но тем лучше: детям будет проще его выучить. А если с отцом что-то случится прежде чем он вернёт себе силу, то при желании они расшифруют эти записи. Хоть какая-то часть его сил и умений, пусть скрытых и спящих, должна была перейти к нему.
В дверь балкона поскреблись. Кот Сазон, друг, соратник и охранник детей. Настолько умный, что Максим иногда решался завести с ним серьёзный разговор. Вот и сейчас, заглянув коту в глаза, он спросил:
— Если со мной что-нибудь случится, ты позаботишься о детях? Я ещё вернусь в этот мир, но дети могут не найти дорогу. А однажды я отыщу формулу и вознагражу тебя за верность.
Кот потёрся головой об руку хозяина.
— Я на тебя рассчитываю, понял? – Максим потрепал Сазона за ухо. Тот мурлыкнул. В ответ на его слова или на свои мысли – непонятно.
Никакой определённости в этом мире.
Но формула вскоре пришла.
И снова во сне. Максим подошёл к зеркалу, и отражение сказало: «Прозрачный провод». И протянуло пульт с отверстием на боку металлической нижней части. Оттуда виднелся тонкий, как нитка, проводок в прозрачной изоляции. Такой он уже видел где-то.
Максим не жаловался на память, но этот сон он записал – нельзя, никак нельзя потерять. Долго соображал, где мог видеть провод, но так ничего и не вспомнил.
На работе между делом посмотрел «прозрачный провод» в интернете – вышли гирлянды и светодиоды. Собрался было купить, но пришлось задержаться до вечера, и к тому времени, как Максим освободился, магазины закрылись. Подходя к дому, он посмотрел по привычке на свои окна на пятом этаже. Кухонное светилось, в детской было темно. Квартиру сверху уже обживали: свет горел во всех комнатах. Интересно, такие же пьянчуги, как Витя с женой? Придётся к ним ходить помогать с ремонтом?
Витина кладовка.
Инструменты.
Весь вечер Максим не находил себе места. Посмотрел новости – ничего особенного, мир как будто замер в ожидании. Пошёл на балкон, открыл ящик с пультом и закрыл снова: сейчас всё равно не выйдет сосредоточиться.
Вспомнил свои прежние жизни. В одной из них он был писателем и мог выражаться своим языком, Языко Начала. Им можно выразить так много, а звучит он гипнотически. Таня его совсем забыла, но она по крайней мере не против, чтобы муж говорил с ней, как ему нравится. Лучше – дома, без свидетелей.
Но и писатель не смог покинуть этот мир – значит, даже ему не пришла обратная формула. И книгу, которая изменила бы мир, он не сочинил.
За многие века и тысячелетия он перепробовал все мало–мальски осмысленные занятия. Был архитектором и танцором, философом и кучером, ювелиром, поваром, путешественником, офицером… а ещё преподавательницей, гейшей, кружевницей и рыночной торговкой. А формула пришла к редактору журнала «Чайные новости».
Открыла молодая пара. Позади них виднелись сумки–коробки.
— Здравствуйте. Я ваш сосед снизу.
— Очень приятно…
— Мы с Виктором общались. Я ему инструменты отдал, он не предупреждал? В кладовке должны быть. Или, если можно, я зайду?
Девушка принялась оглядывать с головы до ног, а парень сказал:
— Нет, ничего не говорил. Да заходи, щас посмотрим. Оставалось что-то.
Связку проводов Максим увидел сразу. Она торчала из коробки, стоявшей на полу – и случайно ли, что провода были свёрнуты колечком, а торчащие концы образовывали что-то вроде улыбки и глаз, один из которых был прикрыт? Чтобы уж совсем не было сомнений, такой же подмигивающий смайлик Витя изобразил на коробке.
Стало быть, игра и вправду продолжается. Пьянчуга–антагонист поджидает, когда Максим вернёт себе могущество, и готовит сюрприз. Окей, ждать осталось недолго.
Максим взял моток и прихватил из коробки уровень, объявив, что это и есть его инструменты. На площадке осторожно выпутал из мотка провод в прозрачной изоляции. Проволока внутри был бледно–серой, так что заметить провод издалека удалось бы только на очень тёмном фоне. Почему-то казалось, что изготовлен он очень давно, уж очень старым и потрёпанным выглядел весь моток. Когда их начали выпускать, интересно.
Он не стал сразу сверлить в пульте новые отверстия, а, прихватив коробку и складной нож, ушёл к новостройкам. Сердце колотилось. Вот сейчас он подсоединит провод, и… Сразу ли почувствует в себе прежние силы? Вернутся ли знания, память о языке? Сможет ли он управлять сразу всем миром, или лучше восстанавливать способности постепенно? Это может быть опасным и для мироздания, и для него самого. Мелькнула коварная Витина ухмылка – может, только и ждёт, откуда бы выскочить для финального сражения?
Максим выдвинул из ножа шило – острое, способное проткнуть металл. Затупится, конечно, но это можно будет исправить, как только силы вернутся. Многое можно будет исправить. Практически всё…
Он закрепил один конец провода в центре копии мира, а второй вытащил наружу через отверстие в металлической стенке. Свободный конец получился слишком длинным, и Максим потянулся было его обрезать, но решил, что это уже неважно.
Закрыл коробку.
Глубоко вдохнул.
И способности нахлынули одной огромной волной, захватили, оглушили и растворили.
Мир оказался наполнен формами, которые он всегда видел – ну ещё бы. Сверху явные связи живых существ, вещей и явлений, снизу, за гранью – связи управляющих ими тайных сил. Тысячи тысяч нитей тянулись и извивались, меняясь каждое мгновение. Максим взял одну из нитей в руку…
И понял, что не сумеет сделать ничего. Или почти ничего — не больше, чем уже способен делать. Находясь внутри мира, он и сам был оплетён нитями, и невозможно было приложить силу, болтаясь на них. Он должен был покинуть это время–место, выйти за пределы.
И дорогу за эти пределы он уже проложил, выведя прозрачный провод за стенку пульта. Максим присмотрелся – дорога вела не вправо–влево, не вверх–вниз, не вперёд–назад, а по проекции четвёртого измерения в этот усечённый трёхмерный мир, внутрь–наружу.
Оставалось только вывернуться, чтобы покинуть это место, стать не частью, включённой в него, а включить его в себя. И переход начался.
Мир пульсировал и колебался, то вливаясь в Максима, то втягивая его в себя. С каждым колебанием приходило новое прозрение.
Таня тоже была когда-то всесильна. Но она раньше выбрала смертную долю и возвращаться не пыталась.
Дети смогут получить часть всесилия, если их научить и подготовить.
Кот – это просто кот. Он не сможет охранять детей, если хозяин решит уйти.
Оттуда, снаружи, средствами этого мира с близкими не связаться, во всяком случае, средствами, которые они поймут и признают достоверными. Вывернуться – значит оставить этот мир, снова стать внешней силой, стихией, держащей нити…
Но этого ли он хотел?
Ещё одно колебание.
Таня так вкусно готовит, потому что пользуется кремом для рук «Саумм осто». Крем впитывается в кожу, а когда она лепит котлеты или месит тесто, следы крема переходят в них.
Женя и Саша скоро начнут рисовать на стенах. Пора купить в их комнату обои для творчества.
Коту хочется лазерную указку. С ним однажды поиграл кто-то из гостей, и теперь красное пятнышко – его мечта.
Соседи сверху – новые соседи – работают на засекреченном предприятии.
Витя съехал, почуяв перемену в Максе. Понял, что главный противник скоро вернёт свои способности и перейдёт в четвёртое измерение, получит власть над миром, но не сможет найти в нём бывшего соседа. Зато бывший сосед может последовать за Максимом. А может и опередить его. Запросто.
Пешехода сбил бордовый Хёндай Солярис, номер А 814…
… И как теперь быть? Уйти и бросить семью? Общаться с ними с помощью сновидений и прозрений? Вряд ли они поверят — будут считать, что это кошмары, связанные с исчезновением мужа и отца.
А там, чего доброго, поджидает Витя. И неизвестно, чем закончится битва.
А столько ещё дел, которые нужно сделать! Теперь-то он знает, где его вмешательство полезно, а где бессмысленно…
Снова качнуло наружу–внутрь.
Быстрее! Выбирай.
И ещё раз, теперь – ощутимо наружу.
А может, уйти потом? Через несколько лет?
Никаких гарантий. Может даже забудется то, что сейчас происходит.
Ещё одно колебание, после которого Максим почти перестал чувствовать своё тело. Он понял, что следующий толчок выкинет его за предел.
Непослушными пальцами вытащил шило. Одним движением криво продырявил стенку рядом с первым отверстием, просунул туда проводок. Задержал дыхание – показалось, что так легче будет сопротивляться, и в самом деле полегчало. Быстро открыл пульт, схватил кончик провода и воткнул в штекер.
Захлопнул крышку. Огляделся и вдохнул.
Новый толчок был таким мощным и неожиданным, что у Максима потемнело в глазах. Судорога, как от электрического удара, пронзила всё тело. Он упал и отключился.
Очнувшись, он полежал, глядя в небо, за которым виднелся кусочек «снаружи». Потом медленно, лениво сел. Время этого мира текло осторожно, однообразно, и торопиться было некуда.
Посмотрел на валявшийся рядом нож – шило, кажется, затупилось окончательно, — на пульт – прозрачный провод был надёжно закреплён.
Максим поднялся, отряхнулся. Вспомнил, что такое бывало и раньше, во всех прежних воплощениях.
Он был лётчицей, залетевшей однажды туда, где ещё никто не бывал. Можно было вернуться в своё истинное измерение или остаться. Она осталась, потому что была единственным ребёнком в семье.
Был и актёром, в свободное время занимавшимся химией. Нашёл формулу, цепочку реакций, способную перенести туда… и остался: как раз получил роль своей мечты, которую без него отдали бы глубокому бездарю. Между прочим, одному из Витиных воплощений.
Был врачом… конечно, выбрал этот мир из-за больных.
Всегда что-то держит. Надо сделать себе пометку: прожить следующую жизнь бессмысленно. Родиться сыном или дочкой миллионера, чтобы не требовалось посвящать себя важному делу. Не заводить семью, друзей, не заниматься благотворительностью, всё своё время тратить на поиск формулы. И когда она, естественно, найдётся, можно будет уйти, ни о чём не жалея.
Но обязательно сыном или дочерью! Просто быть богатым не выход – богачом он тоже бывал. И женой богача. И не раз. Как-то остался, потому что хотел найти пропавших без вести родных. А жена другого богача была беременна. А ещё…
Таня смотрела, как Максим выкладывает покупки. Обои для рисования, лазерную указку. Крем «Саумм осто» — четырнадцать тюбиков и два в подарок.
— Зачем так много-то?
— Чтобы всегда, всегда–всегда обед был вкусный. Ты моё счастье.
Таня помолчала. Поколебалась. Переставила с места на место тюбики.
— Макс, ты меня пугаешь, ты знаешь об этом?
— Кто бы я был, если бы не знал, о чём думает моя жена? И кто бы я был, если бы делал это намеренно? Обещаю: больше это не повторится. Когда-нибудь, если захочешь, мне будет о чём тебе рассказать. А сейчас… сделаешь котлеты?
Она смотрела с недоверием.
— Давай покажу тебе кое-что напоследок. Чтобы ты знала, что я понимаю твои страхи. И чтобы увидела, что они ошибочны.
Выпрямил пальцы. Через некоторое время ногти порозовели, потом стали насыщенного бурого цвета, потом красного.
— Макс, хватит, — сказала Таня. – Я тебе верю, хватит, пожалуйста.
Её голос задрожал. Максим поглядел внимательно и улыбнулся.
— Если ты так говоришь, чаровница.
Но всё же коснулся горячими пальцами её лица, обхватил ладонями и поцеловал. Таня вздрогнула, прикрыла глаза. Вздохнула с облегчением.
Максим прошёл на балкон и на копии мира поменял местами два проводка. Запер пульт в ящик, а ключ обещал себе не трогать… ну хотя бы полгода. Вечером по местному каналу показали сводку происшествий. Бордовый Хёндай Солярис, номер А 814, врезался в столб. Водитель погиб. Судя по записям камер, всплывшим только теперь, именно он сбил на днях пешехода и скрылся.
Прежде чем заснуть, Максим подумал, что мир стал другим. Не новым, но родным, как купленная в кредит квартира, за которую выплачен последний взнос.