На пути в Ветилую
1
Наступал полдень. Пахло приближающимся ливнем, ветер взволнованно теребил понурые ивы у ручья поодаль.
Широкое ровнехонькое полотно – спать на таком можно было бы, и даже есть с него – антрацитовой лентой улеглось в окаемку белесо–серой гравийной полосы. Гравий мягко, приглушенно захрустел под широкими колесами, и «Санкристобаль» остановился, посверкивая новеньким левым крылом.
Девушка: длинная, чуть растрепавшаяся коса, тонкая талия, крепкие лодыжки, беленькие кроссовочки, — спокойно топала себе вдоль трассы Юрстар-5, не удостаивая опередивший ее дизельмобиль ни малейшим вниманием: остановился себе, и остановился, кому есть до него дело? Яркая красная сумка «Адидас» грузно свешивалась с хрупкого плеча, косметики на лице не было заметно. Джошуа Раймс выключил очередную трескучую проповедь на Пятой волне, ухмыльнулся и покачал головой. Очень, ну невероятно независимая с виду особа. От родителей, что ли, сбежала? Из колледжа поперли?
Тем временем девица так и прошагала мимо свежих крестов на бортах пикапа. Ни взгляда, ни перемены в темпе и рисунке ходьбы. Возможно, тоже слушала что-нибудь, с новомодными наушниками никогда не знаешь наверное.
Чертыхнувшись шутейно, он снова завел мотор и медленно подал вперед, борясь с ощущением, что пытается снять малолетку где-нибудь возле авиапорта в Неверторе.
— Эй, девушка! – уже внутренне раздражаясь, окликнул Джош.
Молчание. Шлеп–шлеп–шлеп–шлеп.
Пикап взрыкнул и подкатил поближе. Где-то на панели приборов что-то противно позвякивало, пахло горячей искусственной кожей обивки.
— Садись, подвезу! – произнес Джош, твердо пообещав себе: ну, если уж и сейчас…
Остановилась, долгим пристальным взглядом смерила верзилу в бейсболке прямо сквозь прочную дверцу с изречением из Луки. Пожала плечами, сделавшись адски похожей на дурочек из Сил Пакта, которых ему пришлось когда-то застать врасплох в ходе освобождения Луистона, — глазастых, безумно и бездумно отважных…
— Дождь надвигается, — сказал Раймс, отворачиваясь. – Хочешь – верь, хочешь – проверяй. В такое время года его пускают обычно в час дня, сбивают жару.
Обогнув машину, девушка юркнула внутрь, захлопнула дверцу – не слишком мягко, но и без лишнего усилия – в плепорцию. Сумку устроила на полу, под ногами. Судя по движению мышц предплечий – там действительно отнюдь не незначительный груз, хотя и старательно закрепленный, не дребезжащий.
Джош вдохнул вкусный, свежий, даже прохладный воздух, который отчетливо пах странной пряностью, протянул руку:
— Джошуа.
Девушка посмотрела на него – без улыбки, но уверенно и открыто. И еще с ноткой чего-то… трудноуловимого. Потом пожала вполне твердой ладошкой протянутую волосатую ручищу.
— Джудит.
Пикап вырулил на трассу и сразу же рев обратился в бормотание. Джошуа вел очень внимательно, хотя и по достаточно привычному маршруту. Пока что он не пробовал разговорить девочку. Время еще будет.
Хотя, возможно, и немного.
В этот момент первые сизые струи дождя хлестко прозвенели по капоту и крыше.
2
В ту минуту, когда дождевая купа накрыла равнину, превратив день в тусклые сумерки, Джошуа исполнилось ровно сорок.
Для своих лет он сохранил все, что стоило бы беречь: рост, физическую силу, выносливость, хорошую форму. Первыми в нем замечались всклокоченные баки, нависшие кустистые брови и льдистые глаза, большие, блестящие – как говорила когда-то его первая женщина, с искрой.
Слишком много видел он этими глазами.
Еще бы.
— Куда направляешься? – спросил Джош, включая противотуманные фары и дворники, принявшиеся отсчитывать непокорные струи дождя, сбрасываемые на дорогу. Сонный городишко Эль–Артур остался далеко позади.
— В лагерь, — равнодушно отозвалась она, даже не повернувшись.
— В Камп? – задумчиво переспросил Джош; перед глазами восстал Кьютускэмп, где когда-то молодые щенята–Раймсы услышали про то, что Соединенные Штаты достигли первого прорыва и впервые вывели на орбиту Луны двух эрзацев с канареечными кличками, Кьютускэмп в лентах, знаменах и ликующих плакатах.
Там были счастливы их родители: могучий Лью Раймс, механик дирижаблей милостью Божией, хромоногий ветеран Второй Мировой, так никогда и не простивший правительству подписания Пакта о Ненападении, так до конца своих дней и не поверивший в подлинность Карадажского кошмара, большой любитель выпить в субботу и замечательный рассказчик по воскресеньям, и Дора Раймс – маленькая сильная духом женщина, сумевшая вырваться из концентрационного лагеря в Южной Африке, куда загоняли всех, кто вынужден был бежать из ада Колониальной Войны.
Джош очнулся, обнаружив, что девушка заинтересованно глядит на него в упор.
— Не в Камп? – переспросил он, понимая, что выдает себя и свое равнодушие к прозвучавшему рассказу с головой.
— Не в Камп, — кивнула девушка. – Намного дальше. В Наш лагерь. Обратно.
— Ясно, — вежливо соврал Джош.
Ливень усиливался, скорость пришлось сбросить, в повороты по мокрому асфальту «Санкристобаль» входит трудно.
— Так куда тебя везти? – спросил Джош наконец.
— В Асгард, — желчно улыбнулась девушка, и пухлые, красиво очерченные губы неприятно искривились – всего на пару секунд, не более.
— Ага, — оценил он шутку, — разумеется. Гравиплан к вашим услугам, дражайшая госпожа Хари.
Девушка мотнула головой и сощурилась, глядя вдаль, где над горизонтом как раз шла длинная серебристая сигара огромного дирижабля с гербом Светлых Штатов.
…Такие же им впечатали на бронежилеты и каски тогда, в далеком 1972–м, когда в Самом Новом Орлеане, на окраине Моря Спокойствия, полыхнула скоротечная внеземная война, в которую втянулись все остальные американские лунные колонии, а по слухам, так и немецкий Асгард с советским Верхним Сталинградом не остались в стороне. Кто знает точно? Вот только уже через месяц схватка отрядов астронавтов–эрзацев переросла в настоящую войну между людьми тут, внизу: Свята Конгрегация объединила южные штаты, Север и Северо–Восток схлестнулись там, на рубежах Канады, а Запад вообще раскололся на несколько мелких государств, в которые ввели войска принявшие командование Пакта японцы и китайцы. Тогда-то полк Джошуа выдвинули к восточному побережью Флориды, навстречу отлично вооруженным миротворцам Сил Пакта…
Семья Раймсов не пережила Второй Гражданской. Кроме Джоша, уцелела разве что малышка Ремеди, завербовавшаяся медсестрой во Фресно, да так и оставшаяся жить на подмандатной территории Пацифик Юнайтэд.
С тех пор он не видел ее, хотя и знал, разумеется, что не должен винить себя.
С тех пор он еще не возвращался в Гелленджер.
Долгих шестнадцать лет…
— Довезите меня до Гелленджера, — терпеливо повторила девушка, и уж в этот – третий? пятый? – раз он все же услышал.
И пикап развернулся, встав поперек дороги под сплошной стеной воды, рассеивающей даже яркий свет усиленных фар.
3
Дворники размеренно протирали и протирали лобовое стекло, негромко гудела автомобильная печка, веявшая теплым воздухом на ноги, а Джошуа медленно ослаблял хватку на руле.
Джудит тем временем отодвинулась подальше от него, и смотрела потемневшими настороженными глазами.
— Извини, — буркнул Раймс. – Неожиданность. Я сам туда еду.
— Велика загадка, — негромко сказал девочка. – Кресты у вас на машине – Конгрегация обычно не одобряет стрельчатые или лилейные концы брусов. Значит, еретик… извините, анархист.
Джошуа прикрыл глаза. Пистолет в кобуре под левой рукой, нож на правом бедре… но кто? Но как?
— Не успеете, — печально сказал девочка, — Просто поверьте: не успеете.
— Ты – подсадная, — сказал он отчаянно.
Джудит отрицательно покачала головой, и выражение ее глаз в неверном, размытом плотным потоком ливня свете казалось невероятно загадочным. Почти скорбным. Почти брезгливым. Почти…
— Я направляюсь не в Гелленджер, не волнуйтесь.
Ну да, как же. Раймс молчал, напряженно прикидывая варианты и пытаясь вычислить, кто же мог сдать или проколоться.
— Бросьте, — почти сердито сказала Джудит. – Тоже ведь – загадка! Община анархистов в Гелленджере, между прочим, не известна, и правда, разве что Конгрегации; но уж властям – точно нет.
Джошуа опустил глаза, играя желваками на щеках и барабаня пальцами по оплетке руля.
— Поехали, — попросила девушка, — Незачем ждать какого-нибудь тягача, правда?
Удар ножом она остановила еще на четверти пути: пальцы стальной хваткой стиснули запястье Раймса еще у ножен; силой вернули лезвие обратно. Мягко, но непреклонно нажали. Отпустили, когда он расслабил хватку, признавая поражение.
— Эрзац, — проворчал Джошуа досадливо, вновь запуская мотор на полные обороты.
Джудит промолчала, невесело глядя на него.
— Баш на баш, — пожал плечами он. – Ты не сдаешь мой город, я молчу о тебе в городе… и за его пределами.
Девушка внимательно изучала дорогу.
— Это не слишком умно, Джош, — размышляя о чем-то, произнесла она. – Верить мне, при том, что меня не знаешь, хотя подозреваешь, что я эрзац… ты очень странный. Хотя да. Я согласна молчать. Трудности в этом нет.
Раймс рулил, не подавая виду, что слышит.
Будто есть выбор, думал он. Будто я могу сделать что-то, кроме как… кроме как… он оборвал мысль, опасаясь, что слухи о проницательности эрзацев, служивших Конгрегации и умевших анализировать мимику и физиологические реакции человека, недалеки от правды.
— Впрочем, есть ли у тебя выбор, Джош? – спросила Джудит у ливня, рвущегося к ним сквозь окна.
4
— Каково это: быть эрзацем? – спросил Джошуа, когда пикап свернул на подъездную к Гелленджеру. Было тягостно, и он уже давно включил бы радиоприемник, но опасался, что эрзац не одобрит пристрастия водителя… а слушать проповеди конгрегатских лицемеров не нашлось бы сил.
Джудит тихонько шевелила пальцами в воздухе, словно что-то неустанно рисовала и стирала на ходу. Мимо одна за другой скользили светящиеся окошки ферм, каждая из которых старалась отодвинуться подальше даже от местной дороги.
— Никогда не задумывалась, — ответила она вдруг, — Просто всегда я – была я. Такая, как сейчас. И все. Меня учили, тренировали… — она вдруг зарделась. – Меня… налаживали. Да.
Джош напрягся.
— А что у тебя в сумке?
— Инструменты. Трофеи. И все, — Джудит откровенно заглянула ему в глаза. – Ну, серп. Тебе ли бояться серпа – с твоим-то пистолетом да ножом? Брось!
«Санкристобаль» покатил по Мэйн–стрит, мимо припаркованных машин, мимо скромных и опрятных витрин и тротуаров, от которых так быстро и легко отвыкаешь. Впереди показалась вывеска: светящийся лось, попирающий аллигатора. Джош вздохнул. Когда-то там красовались три совы, и это было заведение добродушного дядюшки Коула, в котором не одно поколение парней из окрестных городков и ферм торжественно набиралось впервые в жизни.
Что ж, все меняется. Не медлительному контуженному ветерану упрекать свою родину.
— Останови, — велела Джудит властно. – Надо бы поесть.
Раймс скептически поглядел на нее.
Девушка пожала плечами.
— Подпитываться нужно всем. Эрзацы тоже едят.
…Слышали и такое. Особенно часто – в ходе войны, когда эрзацев применяли в качестве оружия и русские с немцами, и Восточное Крыло Пакта, не говоря уж о самих штатовских государствах, ведь именно в Штатах эрзацев и придумали. В войну поговаривали: эрзацы едят много и с аппетитом… В основном, — если верить слухам, — человечину…
Джошуа покосился на Джудит. Милая маленькая девушка. Ладненькая, да что там – соблазнительная, прямо сказать. Кто знает, в общем, чем питаются хорошенькие маленькие эрзацы?
Пикап аккуратно встал у кромки проезжей части, Раймс выбрался из кабины, но прежде чем успел хоть бы повернуться, как Джудит вприпрыжку примчалась, обежав вокруг дизельмобиля. Она беззаботно напевала что-то религиозное, светлое и хвалебное, и Джошуа почувствовал легкую тошноту.
— Стой, — легонько коснулась она его руки.
Он остановился, глядя на то, как пухлощекий парнишка в кепке принимает заказы от немногочисленных посетителей, украдкой изучая длинные стрелки настенных часов.
— Им ничего не грозит, — сказала Джудит тихо и внушительно. — Честно.
Раймс промолчал.
— Ты можешь уехать, если сомневаешься, — подсказала девушка раздраженно. – Я найду другого попутчика. Но если начнешь делать глупости – им может грозить опасность. Всем, понял? Или никому. Решай.
Джошуа закрыл глаза.
Почему я так и не написал сестре, задался он вопросом.
А потом толкнул дверь и вошел под легкий перезвон колокольцев.
5
Кофе был восхитительным, почти таким же, как у дядюшки Коула, и за это многое можно было простить говорливым, нервным, словно птички, но смешливым и незлым братьям Спенсер, заправлявшим «Лосем–триумфатором».
Джудит прикрыла глаза и смаковала каждый глоток.
— Да, — выдохнула она. – Спасибо, Джош. Вот спасибо. Этого так недостает, пока…
Она открыла серые, стального цвета глаза.
— Пока скитаешься у Пактистов.
Девушка причмокнула. Тихонько улыбнулась чему-то, и тогда – вспышкой – до Раймса начало доходить.
— Так… так Джудит – это не просто имя?
Она посмотрела в окно, на мальчишек, пробежавших следом за обручем посреди улицы, на сгорбленного чернокожего, расслабленно курившего в шезлонге на веранде аптеки Смитсона.
— У эрзацев не бывает имен… таких, как у вас. Личных имен. Наши имена происходят от наших профессий, дядюшка. От нашего предназначения.
Джош запнулся, но все же продолжил:
— Но Юдифь, она…
Девушка кивнула.
— Она убила военачальника врагов, проникнув в его стан и сделавшись желанной. Она хорошо научилась быть желанной, человек.
Раймс опустил глаза, уставившись в чашку, и медленно помешивал кофе ложечкой.
— Ты… в сумке… пактисты…
— Это не важно, кто именно, я уверена. Для нашего разговора – совсем не важно. Ты хочешь спросить другое. Тоже глупое, но другое.
Джошуа положил руки на стол. Вскинул голову.
— Вам принести еще десерта, дружище?! – радостно возопил над ухом Рой Спенсер, потрясая волосатой ладонью в выражении сказочного восторга.
Джош повернулся к нему, мучительно пытаясь вспомнить, что нужно – и что можно сказать.
Когда он отвел глаза, Джудит уже выходила в дверь. Звякнул колокольчик.
Пока он расплачивался, заводил «Санкристобаль» и гнал по Мэйн, девица оказалась уже на выезде из города. Насколько ему было видно, она бы не успела никуда заскочить.
Он остановил было машину, некоторое время напряженно смотрел вслед, в хрупкую с виду спину с толстой косой, пляшущей между лопатками, и думал, мучительно и тяжко.
Она не убила Георга.
Так что же ей нужно в городе?
Джошуа завел машину и поспешил вдогонку.
6
— Это Сергей Антониевич, — сухо сказала Джудит. – Хороший командир, умный, взвешенный. Очень опасный для Конгрегации, если бы началась война. Но пока что у нас мир.
Джошуа задумчиво смотрел в остекленевшие глаза мертвой головы. Когда-то и он сражался против солдат Сил Пакта. Скорее всего, на его счету далеко не один из них. Но к незнакомому мертвецу внутри находилось разве что сочувствие. Мало кто без подготовки и оружия способен справиться с эрзацем.
— Тогда зачем? – спросил он сухо, а тем временем солнце уже вовсю сверкало с неба, словно невиданная драгоценность, и на капоте машины быстро подсыхали яркие капельки дождя.
— Видишь ли, этого хотел бог.
Раймс замер. Повернулся к ней. Джудит доброжелательно смотрела на него.
— Не понял, — вырвалось у Джоша. – Как?
— Видишь ли… сказано о Нем: «… предал князей их на убиение, постель их, которая видела обольщение их, обагрил кровью и поразил рабов подле владетелей и владетелей на тронах их…» — нараспев прочитала Джудит, пряча голову в сумку. Серп тоже был там, аккуратно очищенный от крови.
— О как, — немного растерянно сказал Раймс, отвернувшись. Это была частая цитата в их общине, которую все больше утесняли конгрегатские.
— Только так, — сказал девушка неожиданно страстно. – Иначе никак. Все рабы чужеродных князей, а прежде всего – сами князья! Так завещал господь.
Джошуа вел машину, машинально качая головой.
— А как ты собралась определять рабов?
Джудит внимательно изучила его лицо.
— Несвободные есть рабы, — нравоучительно сообщила она. – Все, кто служит Маммоне и чужим идолам, — не свободны.
— Врачи? – отрывисто спросил он. – Учителя? Пожарные?
Девушка поджала губы, и он поверил, что ее специально натаскивали быть обаятельной. Даже сейчас, говоря страшные вещи…
— Я никогда не сомневаюсь в боге, — сообщила она. – И не буду. Если придет их черед…
— Славно, — улыбнулся Джошуа, — а что со мной? Да, ты уже меня отпустила… не знаю, правда, навсегда ли… и все же неплохо бы знать точно.
— Ты свободный, — доверчиво сказала Джудит, — ты не служишь, ты выполняешь честную работу для честных людей, сторонишься конгрегатских… ты честный, и ты свободный.
Раймс закатил глаза.
Начинало смеркаться.
7
Он остановил машину на границе штатов, достаточно далеко, чтобы внутренний дозор не обратил внимание на подозрительно приткнувшийся дизельмобиль.
— Дальше не смогу, — сознался он искренне. – Уж не знаю, куда ты волокешь своего Олоферна, и уж подавно – куда ты девала служанку… — он усмехнулся, — но я-то для Конгрегации невыездной.
— Спасибо тебе, — сказал Джудит. – Большое тебе спасибо.
Где-то впереди дирижабли патрулировали границу, и небо чертили прожектора. Ночь выдалась беспокойной, как на вкус Раймса, но никто не стрелял, и уж за это можно было благодарить судьбу.
— Джудит, — хрипло спросил Джошуа, — как ты думаешь: хватит ли мудрости у тех, кто отправляет тебя к врагу… хватит ли у них ума остановиться и не доводить до резни? Неужели они никогда не испытывают… сомнений?
Девушка помолчала, затем подняла сумку и поставила на колени.
— Вряд ли. Они убеждены, что следуют верным путем. Сомнения свойственны, скорее, таким, как ты – или Пактистам. Поверь: я достаточно долго притворялась одной из них; я научилась разбираться в сомнениях.
— Но неужели бог мог желать… смерти людей, невинных людей?
Джудит осторожно поцеловала его в щеку.
— А вот это – наверное, нет. Ты знаешь…
Она решительно отстранилась от Джоша.
— Иногда мне кажется, что все, что мы делаем – здесь, в Колониях, на Луне – все, что мы делаем, — только способ заставить Его снова обратить на нас внимание… а для этого, наверное, понадобится много большее, чем несколько голов генералов.
Раймс дернулся и зло уставился на Джудит.
— Вот как ты думаешь, Джош… это – счастливый мир?
…Сожженные дома, обгоревшие тела, сотни кварталов пожарищ, руин и пепелищ. Он был на месте бывшего Нью–Йорка, в месте, называемом во всем мире не иначе, нежели Мемориал, в 1976–м, спустя год после подрыва бомбы и спустя одиннадцать месяцев после подписания окончательного мира в Штатах. Держава уже не возродилась, но дальнейшему нагнетанию боли и горестей Пактисты дорогу преградили. Уже сегодня Штаты обмениваются посольствами, туристами, того и гляди, спустя лет десять…
— Нет. Не счастливый! Но он лучше, чем… мог бы быть.
— Но даже эти улучшения оплачены кровью и смертью, не так ли?
Не было ей покоя. Джош уже смирился с тем, что девица и впрямь видит его насквозь.
— Да. Меньшими, чем… – но да. Оплачены.
— Понимаешь теперь? Подумай только: годы назад вы дали нам и чернокожим право голосовать на выборах, право наниматься на любую работу, право учиться в учебных заведениях… признали нас людьми! Равными вам. Столь же свободными.
Джош кивнул.
— Но вы забыли рассказать, как находить верный путь! Как – знать, когда, сколько и как сделать, чтобы не допустить нарушения этой самой морали?! Как?!
Она прикрыла глаза рукой. И, кажется, всхлипнула.
— Видишь ли, это главная загадка в человеке, которую нам никогда, наверное, не понять…
Она вышла в ночь и затворила дверцу.
— Как вы живете без бога?
Девушка двинулась дальше, по дороге в дом неведомого господа, которого жаждала обрести, а Раймс откинулся в кресле и крепко зажмурился.
Он искал ответа.
Но ночь молчала.