Алексей Николаевич Толстой «Аэлита»
- Жанры/поджанры: Фантастика («Твёрдая» научная фантастика )
- Общие характеристики: Приключенческое | Социальное
- Место действия: Вне Земли (Марс, спутники Марса ) | Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Контакт | Прогрессорство
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
Наши соотечественники в начале XX века организуют экспедицию на Марс и находят там цивилизацию, которую образовали выходцы с погибшей Атлантиды. Аэлита, дочь главы Марса, влюбляется в землянина — инженера Лося.
Впервые с подзаголовком «Закат Марса» напечатан в журнале «Красная новь», 1922, № 6, 1923, № № 1, 2.
Издание Ладыжникова есть в «Книжной летописи» берлинского журнала «Новая русская книга» № 3-4 (вышел в марте 1923), а также в списке поступивших в редакцию журнала «Современные записки» (Париж) в мартовском номере.
Апрельский номер журнала «Печать и революция» сообщает, что госиздатовская «Аэлита» готовится к изданию, на складе она числится в каталоге Госиздата за июнь-декабрь 1923 (отсутствует в предыдущем выпуске).
В 1951 году роман был экранизирован в США.
Отрывок «Аэлиты» был экранизирован в 1981 году в телеспектакле из серии «Этот фантастический мир. Выпуск 4».
Входит в:
— цикл «Аэлита»
— антологию «Русская советская проза», 1977 г.
— антологию «Der Wurfspieß des Odysseus», 1981 г.
— антологию «Noi della galassia», 1982 г.
— антологию «В мире фантастики», 2000 г.
— антологию «Чёрный алмаз: Русская фантастическая проза 10-20-х годов XX века», 2000 г.
— антологию «Worlds Apart», 2007 г.
— антологию «Из глубины Вселенной», 2017 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 143
Активный словарный запас: средний (2835 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 61 знак — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 23%, что гораздо ниже среднего (37%)
подробные результаты анализа >>Экранизации:
— «Аэлита» 1924, СССР, реж: Яков Протазанов
— «Аэлита» / «Aelita» 1980, Венгрия, реж: Андраш Райнаи
- /языки:
- русский (105), английский (3), немецкий (2), испанский (4), французский (1), итальянский (2), латышский (1), эстонский (1), украинский (2), словацкий (1), болгарский (2), сербский (3), армянский (1), азербайджанский (1), эсперанто (1), бенгальский (1), турецкий (1)
- /тип:
- в планах (1), книги (120), самиздат (2), аудиокниги (9)
- /перевод:
- М. Бейхан (1), А. Буа (1), А. Веласкес Мойя (1), Э. Галимберти (1), В. Гравинс (1), А. Гросс (1), А. Девечкова (1), В. Димитрова (1), П. Мартиросян (1), Л. Паспалеев (1), В. Пертегас (1), Ю. Пиик (1), E. Пилл (1), Е. Ромашко (2), М. Санчес-Ньевес (1), Коллектив Ульянов (1), Л. Фетцер (1), Л. Флаксман (1), Г. фон Шульц (1)
В планах издательств:
2024 г.
Издания:
1923 г.
1923 г.
1928 г.
1929 г.
1929 г.
1937 г.
1948 г.
1955 г.
1956 г.
1957 г.
1958 г.
1958 г.
1958 г.
1959 г.
1959 г.
1959 г.
1959 г.
1961 г.
1962 г.
1963 г.
1964 г.
1972 г.
1974 г.
1974 г.
1974 г.
1975 г.
1975 г.
1976 г.
1976 г.
1977 г.
1977 г.
1977 г.
1977 г.
1977 г.
1977 г.
1978 г.
1978 г.
1980 г.
1981 г.
1982 г.
1982 г.
1982 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1983 г.
1984 г.
1984 г.
1985 г.
1985 г.
1986 г.
1986 г.
1987 г.
1987 г.
1987 г.
1988 г.
1995 г.
1998 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2002 г.
2002 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2009 г.
2011 г.
2011 г.
2012 г.
2013 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2018 г.
2018 г.
2020 г.
2020 г.
2023 г.
Самиздат и фэнзины:
2016 г.
2017 г.
Аудиокниги:
2005 г.
2005 г.
2006 г.
2008 г.
2008 г.
2009 г.
2010 г.
2011 г.
2014 г.
Издания на иностранных языках:
1924 г.
1924 г.
1926 г.
1949 г.
1950 г.
1958 г.
1958 г.
1959 г.
1959 г.
1960 г.
1971 г.
1977 г.
1981 г.
1981 г.
1982 г.
1982 г.
1984 г.
1986 г.
1988 г.
1991 г.
2000 г.
2006 г.
2008 г.
2009 г.
2010 г.
2019 г.
2020 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 30 ]
ааа иии, 28 января 2009 г.
Зря тут вспоминали Бэрроуза. Какой там Барсум, на даты смотрите. Толстой родился, когда Пржевальский и Свен Гедин рыскали по Центральной Азии, а Ницше перевирал Заратуштру. Рос, когда другой Толстой размышлял о Дао. Взрослел под газетные передовицы о русских, штурмующих Пекин и обороняющих Мукден.
В этом секрет трудности «Аэлиты» для иллюстраторов — совершенно рериховские сказания и пейзажи соседствуют с ажурными, невообразимыми сочленениями машин. Широкие мазки — и рисунок пером. И тут уж кому что.
«Аэлита» — приключенческая классика, повесть о любви пришельцев на фоне межпланетного экспорта революции, со всеми признаками жанра, как-то нежность чувств, неуязвимость для пуль, ощущение гибели старого мира и т.п. Бесспорно. Однако, при внимательном чтении возникает ряд вопросов.
Например, Тускуб и прочие — отнюдь не элита древнего Марса, не наследники магацитлов. Это наркомафия, захватившая власть после недавней войны. А война эта в условиях единого государства всепланетных размеров, могла быть только гражданской. Цивилизация Марса представляет собой классическую «водную монополию», сверхцентрализованную империю. Как это общество — а мы знаем, что Тумой некогда правили царицы — пришло к описываемому положению вещей? Была ли там индустриальная революция, а если была, то почему? Какие силы поддерживают инфраструктуру? Почему Тускубу еще надо убеждать гипнозом вожаков собрания, откуда там столько демократии и сетевой свободы — прямо-таки из мечтаний гуру интернета, ведь туманные зеркала предоставляют невероятные возможности героям.
Какой Толстой представлял себе советскую власть, если она доверила совершенно аполитичному инженеру Лосю изрядное количество ультрасовременных мегамощных взрывчатых материалов, достаточное для вояжа туда-и-обратно?
Выдумки замечательного писателя стимулируют работу фантазии. А Бэрроуз годен лишь руками махать.
[ 28 ]
Paganist, 20 августа 2017 г.
Можно понять тех, кто критикует «Аэлиту», называя роман ненаучной фантастикой, обвиняя в слабом сюжете и низкой «научной правдоподобности.» Но есть одно «но». Алексей Толстой — не фантаст, он писал по канонам классической литературы, и, стало быть, к его фантастике нужно подходить, держа в уме эту аксиому. Да, так сложнее оценивать роман, но так становится понятней, что же хотел сказать автор.
«Аэлита» написана языком не фантастики, не экшна, а именно классики. И главное в этой книге — не события, не история Марса и атлантов-магацитлов, и даже не революция. В центре произведения — идея возможности (и даже необходимости) контакта между людьми, пусть даже их разделяют огромные расстояния, культура, происхождение. Любовь Лося и Аэлиты не рационализируется, она преподносится как данность, как судьба. К сожалению, природа человека (и марсианина) такова, что всегда найдутся недоброжелатели, которые лишь думают о личных амбициях, власти, сиюминутных выгодах, которые не желают находить точки соприкосновения с «чужаками» и идейными противниками. Что красноречиво показано на примере Тускуба и его приверженцев. В таком дискурсе революционные события на Марсе — тоже немаловажный смысловой аспект. Здесь автор даёт понять, что всегда на смену вековому, устоявшемуся приходит нечто новое. Это хорошо показано в историях, которые рассказала Аэлита.
Научные моменты, типа устройства космического корабля, полёта на Красную планету, возможности дышать на Марсе и т.д., можно смело выносить за скобки. Неслучайно сам автор не уделяет этому много внимания. Ибо, повторюсь, задача убедить в том, что в 1920-х годах можно полететь на Марс, не стояла. Кажется, «Аэлита» больше напоминает притчу, легенду, предание. Не случайно её печатали в издательстве «Детская литература».
Проколов у романа можно, при желании, найти предостаточно. Но нужно ли это делать, когда книга понравилась и такая, какая есть?
[ 23 ]
tarasovich09, 3 ноября 2011 г.
Спустя многие годы «Аэлиту» полезно перечитать. Вспомнить детские годы, когда роман увлекал, и выйдя под ночное небо ты взволнованно искал Марс, а ночью тебе снились его красноватые пустыни. Порадоваться умению писателя делать завязку сюжета — изящно, легко, с бытовыми подробностями. Вряд ли кто бросит читать, узнав что на улице Красных Зорь появилось объявление инженера Лося о предложении полета на Марс. Тут и женщина с корзиной, и демобилизованный солдат, и журналист. Их реакция. А затем — мастерская Лося, что-то красящий рабочий и одиночество инженера, его глухая тоска по Несбывшемуся и зов звезд. А потом будет проломленная крыша сарая и быстрый, не очень сложный перелет. И гибнущий Марс... Что видят герои? Одни развалины. Засохшие каналы. Брошенные города. Бассейны с дохлыми пауками. Сломанное зеркало-компьютер... Шаткое положение царствующих, своеобразный порог революции...Закатному Марсу остаются лишь воспоминания о былой родине — Атлантиде, городе Ста Золотых Ворот. О былом могуществе. Спасение из умирающего Марса — перелет на Землю, обратно... Многое казалось бы простым и забылось бы, если бы не герои романа. Это люди тех лет, их из среды не вынуть... Романтик, интеллигент ученый Лось. Прошедший «огонь и воду» гражданской войны неистовый пролетарий Гусев. Толстой легко демонстрирует будущее торжество типов, подобных Гусеву. У них нет уважения к другому миру, иной цивилизации и культуре. Им нужно во все вмешаться, что-то сломать, как-то наследить. Сделать все нахрапом, жестко. Объектом развлечения Гусева становится Иха. Затем и вовсе можно устроить революцию. Лосю постоянно приходится одергивать своего товарища. В то же время Гусев исполняет важную миссию в романе. Он оживляет экспедицию, он пробуждает Лося от любовной спячки. Этакий Локи из скандинавской сказки! Но на этом Гусев заканчивается. В.Головачев, продолжая роман Толстого, в книге «Магацитлы» отметает Гусева, как уже исчерпавшего себя героя. Лось более загадочен, глубок и любознателен. Вечный образ! Такой же предстает и Аэлита. Наверное самый схематичный образ книги. Но она — олицетворение любви и женственности. О ней можно только мечтать. Символ! Роман написан великолепным языком и хорошо придуман. Можно его покритиковать за «избитый, заимствованный сюжет», за научную несостоятельность. Попробуйте написать лучше. Это можно сделать. Можно и научную базу более правдоподобную подвести. И накрутить новых приключений. Но такой роман прочитают и... забудут. Потому что нет эпохи, нет живых героев. Пишут много, а Толстой один. И он неповторим. И его «Аэлита» живет!
[ 23 ]
Stirliz77, 7 марта 2011 г.
- Но ведь это — вздор, — лететь в безвоздушном пространстве пятьдесят миллионов километров...
- Что говорить, далеко.
Решил ещё раз перечитать и ничуть не пожалел, оказывается мне попалась оригинальная версия текста, та, что увидела свет в 1923 году, а не та, что была подготовлена для «Детгиза» в 1937 и которую затем и перепечатывали несчетное количество раз. Так что, можно сказать, я открыл для себя новую «Аэлиту».
Отгремела гражданская война и люди едва-едва начали привыкать жить мирной жизнью в разрушенных боями городах и сожженных селах, вновь распахивать запустевшие поля и восстанавливать практически уничтоженное производство. Существовавший порядок вещей исчез под натиском нового, провозглашаемого как полная власть народа. Некоторые испугались этого и как мыши забились в норы, чтобы оттуда наблюдать за развитием процесса, другие восприняли это как полную вседозволенность — анархия расцвела буйным цветом, третьи же, несмотря на все жизненные неурядицы пытались воплотить свою мечту в реальность. Именно к таким личностям и принадлежит главный герой повести — инженер Мстислав Сергеевич Лось, решивший во что бы то ни стало полететь на Марс. Мотивы, побудившие его взяться за столь безумное предприятие изначально, видимо, были исключительно научными, но потом, после смерти жены, их вытеснило огромное и всепоглощающее желание любыми путями сбежать от самого себя, от собственной памяти, которая не могла более выдерживать груз трагических воспоминаний. Но, как бы там ни было, он сумел построить космический аппарат для передвижения в межпланетном пространстве, оставалось дело за малым — найти себе компаньона для этого рискованного предприятия. Объявления, которые он расклеил по всему Петрограду для привлечения добровольцев, долго не давали никакого эффекта. Момент старта приближался, но доброволец всё не находился. Дело шло к тому, что в дальний полет Мстислав Сергеевич будет вынужден отправиться совершенно один. Но как-то вечером, буквально накануне старта, в сарай, где производилась сборка космического корабля, заглянул один человек, изъявивший горячее желание увидать своими глазами другую планету. Этим человеком был Алексей Иванович Гусев, такого как он, сейчас бы, пожалуй, можно было назвать «псом войны» — семь лет непрерывных войн, более двадцати ранений, учереждение четырех республик. После окончания гражданской войны он решил наконец-то завязать с военным делом, женился, но неуемная тяга к приключениям так и не дала ему хоть немного посидеть на месте. Против такого предложения он просто не смог пройти мимо. Итак, ракета проверена и заправлена ультралиддитом, экипаж готов, пора давать старт!
Текст повести цепляет с самых первых фраз. Город и люди, населяющие его, показанные глазами зарубежного репортера Арчибальда Скайльса, создают несколько сюрреалистическое впечатление: разрушенные дома, практически пустые улицы и объявление, одиноко висящее на облупленной стене пустого дома. И о чём оно? Может быть кто-то хочет что-то купить или продать? Или это объявление призывает всех прийти на очередной митинг? Или сообщает о гастролях какого-нибудь вновь возрожденного театра? Нет. Ни коим образом. Оно зовет лететь на Марс. А это значит, что во времена всеобщей разрухи и голода остались ещё люди, которые мечтают не о теплом уголке и куске хлеба, а о звездах, о далеких планетах и чужих мирах. Они стремятся разорвать путы земного тяготения, чтобы увидеть невиданное и узнать неизведанное. Всего двое, в маленькой ракете, которая даже толком не испытана, бросают вызов судьбе и Вселенной. Лось — гениальный инженер и конструктор, бегущий от терзающего его душу призрака бывшей любви, считающий, что «не смерть страшна, но одиночество», может даже ищущий смерти как избавления. Гусев — человек, отдавший всего себя без остатка страшному искусству войны, не раз заглядывавший Смерти в глаза, израненный, но не побежденный, не растерявший такого детского желания заглянуть за горизонт и добраться до края земли. Он даже особо не задумывается о принципиальной возможности осуществления перелета. Авторские симпатии, несомненно, находятся на стороне Лося, именно в его устами он пытается донести до читателя свои собственные размышления и своё отношение к описываемым событиям. Гусев же является некой антитезой к фигуре Лося, противопоставляя свой чисто прагматический подход бесконечному самокопанию своего компаньона. В то время когда Лось, очарованный Аэлитой, оказывается совершенно неспособным на какую-либо адекватную реакцию в ответ на смертельную для путешественников угрозу со стороны отца Аэлиты Тускуба, Гусев начинает активные действия, выступая в роли последней соломинки, переломившей хребет верблюду. Конечно же, если бы на момент прибытия землян на Марс Соацера уже не напоминала бурлящий котел, ему вряд ли что-нибудь удалось сделать в столь короткие сроки, но они появились именно в нужное время в нужном месте. Причем, Гусев просто не видит другого пути для выхода из сложившейся ситуации: «Мне что революция, мне бумага нужна, Мстислав Сергеевич. С чем мы в Петербург-то вернемся? Паука, что ли, сушеного привезем? Нет, вернуться и предъявить: пожалуйте документик о присоединении Марса. Это не то что губернию, какую-нибудь оттяпать у Польши, — целиком планету». Революция для него всего лишь привычный инструмент для решения насущных вопросов, и его абсолютно не волнует, что спонтанное восстание скорее всего будет обречено на поражение, что многие тысячи аборигенов погибнут за не совсем понятные им идеи. Ведь для «вождя революции» люди очень быстро из категории личностей переходят в категорию инструментов: он не раздумывая посылает людей на смерть, только для того, чтобы выиграть время или решить сиюминутную задачу. Не обладая ни должными знаниями, ни общим пониманием обстановки, не разбираясь в расстановке сил на политической арене он бросается с места в карьер, губя тех, кто доверившись Сыну Неба, решает последовать за ним. Я думаю, что рисуя перед читателем картины жестко подавленного восстания, автор, перекидывая мостки в нашу реальность, пытается предостеречь людей от бездумного следования за умеющими складно говорить лидерами, а так же показать явную непродуманность черезвычайно популярной в то время идеи «экспорта революции» и раздувания пожара всемирного восстания пролетариата. «Равенство недостижимо. Равенства нет. Всеобщее счастье — бред сумасшедших, пьяных хаврой» — хоть эти слова и звучат из уст главного врага, но они вполне могут быть и собственными мыслями автора, которые он хотел донести до читателя, но, опасаясь бдительной цензуры, постарался по мере сил замаскировать. Косвенным подтверждением этому может служить то, что этот тезис четко перекликается с другими, мастерски вплетенными во второй рассказ Аэлиты, посвященный истории Магацитлов. Именно в этом рассказе о становлении цивилизации на Земле Толстой центральной идеей делает теорию о поочередном возвышении той или иной людской расы: каждая из них проходит периоды становления, захвата власти, расцвета, упадка и забвения, на время возвышаясь над другими, чтобы затем склониться перед следующей.
Марс «Аэлиты» получился весьма интересным местом. Как становится ясно из долгих исторических экскурсов, своим расцветом он обязан массовой экспансии Атлантов-Магацитлов, спасавшихся со своей гибнущей родины. До их появления племена краснокожих аборигенов-аолов вели весьма примитивный образ жизни и лишь появление Магацитлов, превосходящих марсиан в развитии и ведущих крайне агрессивную политику, всколыхнуло их общество и послужило толчком к стремительному прогрессу. Среди атлантов не было женщин и они стали смешивать свою кровь с кровью аборигенов, породив новую расу — голубокожих горов, которые и стали фактическими владыками всей планеты, Аэлита — потомок горов. За несколько десятилетий до описываемых в повести событий на Марсе разразилась опустошительная война, из которой жители Азоры вышли победителями. Зато земли проигравших подверглись запустению, так что практически на всем пространстве за горами Лизиазира не осталось никаких жителей. Вся цивилизация марсиан переживает упадок, увядает вместе с планетой. И на фоне этого всеобщего декаденса Толстой пишет о расцветшей любви: «Тот счастлив, в ком — полнота, согласие, радость и жажда жить для того, кто дает эту полноту, согласие, радость... Такое счастье приходит в любви к женщине». Потеряв любовь на Земле Лось вновь обретает её на Туме и, полностью околдованный этим чувством, всецело посвящает себя предмету своего чувства — Аэлите. Она же, в свою очередь, охваченная новизной и необычностью совершенно необъяснимых для неё переживаний, идет ради возлюбленного на прямое неподчинение отцу и полное неприятие уготованной ей ещё многие годы назад судьбы. Они оба прекрасно понимают, что их чувства обречены, но осознание этого ничуть не останавливает их: «Покой души сгорает в пепел. Её желание одно — жажда. Она желает насытить пепел души влагой. Эта влага — всегда кровь».
Наряду с революционной и любовной темами автор касается в тексте и некоторых метафизических вопросов. Особенный интерес вызывает легендарная фигура Пастуха, встретившего Сына Неба: «Сын неба ударял посохом в камень и выступала вода». Для Пастуха он стал Богом, но в отличие от христианского — Богом злым. А сам пастух удивительным образом совместил в себе как черты Моисея, так и черты Иисуса. Так же в тексте есть место для размышлений о природе и первичности идеи: «вещь есть временное сгущение разума» и «разум, есть материя, более твердая, чем камень и более быстрая, чем свет». Так же вскользь автор касается темы панспермии и отдает должное теории относительности. Вообще идейная сторона книги получила проработку не меньшую (а может даже и большую) чем событийная. Хотя есть, конечно же, некоторые несуразности. Так, например, автор описывает Землю, как видимую с Марса красную звездочку, а сарай, из которого стартовала ракета, оказывается после взлета совершенно целым. Но эти мелочи, конечно же, ничуть не портят великолепной атмосферы этой чудесной повести.
Итог: первоначальная версия книги оказалась гораздо глубже и интересней чем детгизовская. Текст заиграл новыми красками и наполнился новыми смыслами. Автор умело насытил чисто фантастическую тематику множеством социально-политических мотивов, создав удивительно многогранное произведение. Хороший литературный язык, фактурные герои, захватывающая атмосфера и тонкая романтическая линия, которые по одиночке никогда не произвели бы такого эффекта, соединились в великолепный текст, породив один из ярчайших представителей жанра. В 1924 году повесть была экранизирована Яковом Протазановым, немой одноименный фильм считается классикой кино. Читать и перечитывать! Настоятельно рекомендую. Читайте классиков!
P. S. Мстислав Сергеевич Лось упоминается ещё в одном произведений Толстого — «Союз пяти».
[ 20 ]
Вертер де Гёте, 8 августа 2008 г.
Читая в детстве эту книгу, я впервые столкнулся с таким понятием как «цензура»: дело в том, что знаменитой двадцатитомной «Библиотеке приключений» (которая вроде как предназначалась для детей) вырезали чуть ли не половину главы «Хао» — сцену, содержащую намёк на эротику. Но я-то до этого уже читал «Аэлиту», вышедшую во «взрослой» серии «Каравелла» и отсутствие части текста меня покоробило. Как для многих советских детей, «Аэлита» стала для меня одной из первых фантастических книг. Пропагандистская линия сюжета уже и тогда казалась немного нелепой, а сейчас и подавно выглядит откровенно наивной. И я вполне понимаю Ивана Бунина, который в своих «Окаянных днях» возмущался : мол, пишет сейчас Алексей Толстой какую-то агитку про красноармейца, полетевшего на Марс и зачем-то устроившего там революцию. Так же довольно наивно описано путешествие на Марс. Жизнь обитателей Марса, природа и история цивилизации Красной планеты, технические достижения представлены гораздо интереснее, хотя без влияния марсианских историй Э. Р. Берроуза, наверно, не обошлось. И всё же несмотря на столь очевидные недостатки я выставил книге высокую оценку. Почему? Ответ прост: романтика. Эта книга одна из самых романтических в советской фантастике. И не случайно именем Аэлиты назван и фестиваль фантастики и старейшая фантастическая премия в стране.
[ 19 ]
Халвомёт, 7 марта 2013 г.
Как у любого советского школьника любящего фантастику, одним из первых научно-фантастических романов, прочитанных мной, был роман Алексея Толстого. Ясно помню образ марсианской принцессы, верящей в любовь и будущее своей планеты, по-моему, это для меня осталось главным в произведении... Недавно прослушал «Аэлиту» в формате аудиокниги. Конечно сейчас книга кажется очень наивной. Чего стоит объявление на заборе, в котором инженер Лось пишет о том, что в четверг летит на Марс и ищет попутчика; одели полушубки и кожаные шлемы, взяли с собой по две пары сменного белья и по расчетам Лося через часов 9-10 оказались на Марсе. Всё это вызывает широкую улыбку. Но ведь и зарубежные мэтры Герберт Уэллс или Жюль Верн, тоже писали в своих замечательных книгах много такого, что рассмешит современного человека.
Главным мне, теперь уже взрослому человеку, показалась философия (если отбросить идеологию времени написания книги) и рассуждения писателя о развитии судеб человечества. Например, Толстой высказывает мнение, которое хоть и спорно, но все же может являться мыслью для дискуссии:
«… во всем росте цивилизации лежит первоначальная ошибка. Дальнейшее развитие знания должно привести к гибели: человечество поразит само себя».
А вот ещё: «Золотой век вырождался, в городах Атлантиды наступало пресыщение. Ничто не сдерживало более разнузданную фантазию, жажду извращений, безумие опустошенного разума. Сила, которою овладел человек, обратилась против него». В этом определенно, что-то есть от нынешнего состояния мира. Или вот ещё: Богатейшие из граждан, называвшиеся Магацитлами, что значит «беспощадные», говорили о рушащемся мире: «Тем лучше, поможем стихии и уничтожим навсегда дурной сон разума – человечество.» Ну чем не отголосок теории «золотого миллиарда»?
В итоге, несмотря на старомодный слог и «наивности» в тексте, «Аэлита» вполне читабельна (слушабельна) в наше время, и на мой взгляд является прекрасным образчиком отечественной фантастики.
[ 18 ]
old_fan, 7 августа 2008 г.
Читал я эту книгу лет в 11-12, причём мне её активно рекомендовали очень авторитетные для меня люди — отец и преподаватель кружка художественного чтения в Доме пионеров. Однако несмотря на «промоушен» «Алита» не просто не понравилась, а вызвала активное неприятие, даже отвращение. Прошло больше 30 лет, сейчас не могу точно вспомнить свои ощущения, но помню вывод после чтения: — «в руки больше не возьму» (а я в те дефицитно-книжные времена очень часто перечитывал книги, например, «Одиссею капитана Блада» с «Хрониками» я до сих пор могу страницами цитировать). Почему такой эффект? Наивная и резкая пропаганда коммунизма? Так Беляев и Гайдар шли на ура. Наверное, «Аэлита» мне показалась какой-то фальшивой и неискренней, в отличие от упомянутого Беляева, который мне не нравится сейчас, но очень нравился тогда.
Как говорит писатель Березин, извините, если кого обидел, но с тех пор я «Аэлиту» не перечитывал, понятно почему, и мои детские впечатления не претендуют на критический и справедливый разбор:shuffle:
[ 17 ]
Sciolist, 26 марта 2017 г.
Казалось бы, произведение вполне обычно для советской фантастики: земляне на другой планете, жестокое классовое общество инопланетян, злые правители хотят убить пришельцев, но храбрые земляне поднимают восстание против тиранов. Их много было, книг на такую тематику, но почти все они ныне забыты. А вот «Аэлита» вполне читается и сейчас, даже несмотря на совершенно наивную научно-техническую составляющую и не менее наивную идеологию.
Почему? Потому что Марс Толстого выглядит удивительно настоящим, со своей умирающей природой, причудливой флорой и фауной. Руины марсианских городов описаны так, что аж прямо-таки видишь их перед собой в трехмерном виде, ощущаешь странные запахи неземных камней, песка и пыли. Марсиане — отнюдь не непонятные чудаки, появившиеся непонятно откуда и живущие непонятно как (именно таковыми часто представляются инопланетяне в фантастике). У них есть самобытная культура и настоящая история, причем история весьма интригующая (судя по главе об Атлантиде, Толстой явно читал Рудольфа Штейнера или кого-то из теософов). Причем некий период истории от победы магацитлов и до прилета землян остался большим белым пятном, которое придает немалую таинственность и которое дает простор для догадок и читательского воображения.
(Собственно, почему люди Марса и Земли оказались одним биологическим видом?.. Я объяснил это для себя тем, что еще задолго до атлантов Марс заселили лемурийцы, о которых атланты забыли точно так же, как мы забыли об атлантах)
С одной стороны — яркость и выразительность. С другой — таинственность и недосказанность! Вместе они делают книгу странной, почти фэнтезийной и почти мистической. Еще более странно видеть это рядом с раннесоветским антуражем. Пожалуй, это и есть главный секрет «Аэлиты».
А еще оканчивается книга отнюдь не торжественно и счастливо, как большинство книг о космических революциях. Марсианская цивилизация и так умирала — а гражданская война лишь добила её. И не вышло бы никакой советской марсианской республики: спустя несколько поколений немногие уцелевшие марсиане снова превратятся в пастухов и пожирателей пауков. Для героев конец тоже печален.
P.S. И, умоляю вас, не смотрите экранизацию 1924-го года!.. Чтобы так изуродовать сюжет — нужно очень постараться.
[ 17 ]
Фалкон, 13 июля 2016 г.
Неплохая советская космоопера, хоть и имеющая революционно-социалистическую составляющую, но — ненавязчивую (единственным недо-буржуем можно считать журналиста Скайльса). Космооперой можно считать условно, с поправкой на то, что автор отнюдь не отказался от элементов твердой НФ, особенно, в части описания конструкции яйца, да и полета/спуска на Марс. Прочие космоперные элементы присутствуют — тут и Лось с Гусевым, в качестве эпических магацитлов; и иключительно условная схема организации экспедиции; и невероятные (для того времени) атомные технологии марсиан; и экзотический колорит; и непременная красавица Аэлита...
Инженер Лось и демобилизованный красноармеец Гусев летят на Марс на «построенном на средства республики» (пропаганда!) яйце, представляющем собой твердотопливную ракету, работающую на вымышленном сверхмощном топливе — порошкообразном ультралиддите. Технически, для своего времени, описано грамотно — многослойный стальной корпус; металлический парашютный тормоз (аналог реально применяющихся на марсианских спускаемых аппаратах тормозных экранов и вообще полная копия советского тормозного экрана на Марсе-5НМ); двойной спиральный буфер для окончательного смягчения посадки (аналог пенопластового слоя на посадочных «Марсе-3 и -6» садившихся по аналогичной схеме); перископы для наблюдения за окружающим пространством; система жизнеобеспечения; ну и сам реактивный/ракетный двигатель — множество высверленных в одной металлической плите камер сгорания, с системами подачи ультралиддита и воспаменением от общего магнето (автомобили тех лет детектед). Даже проблема использования чрезвычайно бризантного взрывчатого вещества решена хоть и фантастически, но и технически — пропусканием порошка через магнитное поле, что якобы обеспечивает соосность конуса куммулятивного взрыва ультралиддита с осью камеры сгорания. Все — весьма гут. Фантастика только в невероятной взрывчатке и, соответственно, невероятно компактных размерах снаряда, исчисляемых метрами; с совершенно гигантской полетной скоростью (вплоть до скорости света — нехило!?).
Этот чрезвычайно технологичный и адекватный аппарат помещается автором в совершенно нереальные условия — он построен силами нескольких человек, в каком-то сарае, а спутника себе инженер Лось ищет посредством расклейки на заборах бумажных объявлений. Это все чистая условность; такое впечатление, что автор, вознамерившись писать НФ, перескакивает на космооперу, и таковые перескоки будут происходить регулярно на протяжении сюжета.
Далее — летят в рамках твердой НФ; вид Марса перед посадкой вообще такой, как будто Толстой берет карту Марса Ловелла и с нее этот вид переписывает (это вот скорее всего так и было!).
Марс тоже типично ловеловский — он пустынен, сух, с низким атмосферным давлением (темно-синее небо, как на стратостате!), редкими кактусами (часто нельзя — скажется на отражательной способности местности и будет заметно в телескоп!), пересохшими каналами.
После встречи путешественников с марсианами начинается, собственно, космоопера. Тут диктатор Марса Тускуб, тут история Атлантиды, через призму её основателей-магацитлов; и любовная линия Лось — Аэлита (и даже Гусев — Иха, хотя это более сомнительно); и народное восстание (с поправкой на то, что роман советский, стало быть, это не бунт, а революция); и рефлексирующий народный предводитель Гор; и подавление революции, невзирая на то, что мощный магацитл-Гусев расшвыривал худосочных марсиан, как кегли (космоопера!).
Отдельно хочется заострить внимание вот на каком моменте.
Советский автор осмелился отобразить на страницах советского романа т.называемую хао, что есть на человеческом языке любовь, в том числе и как сексуальный акт (то есть — не любовь к партии).
Хотелось бы вспомнить, что, например, в «Туманности Андромеды» (которая хороша по другим параметрам) остающиеся наедине симпатизирующие друг другу мужчина и женщина всю ночь обсуждают какую-то хрень, тогда как Лось и Аэлита занимаются этим самым хао, причем, без всякой порнухи. Вот за этот уместный и не скабрезный момент я даю автору дополнительные плюсы. Сисьге видеть в фантастике мне не хочется, однако и изображение взрослых людей в образах малолетних дебилов мне также не нравится.
Заканчивается роман своеобразно. Хэппи энда, как такового, нет. «Где ты, где ты, сын неба» взывает Аэлита к Лосю по радио — что показывает, что Тускуб Аэлиту недотравил. А Лосю при этом — не позавидуешь.
Оценка — 8. Читать стоит; сюжет запоминается; герои интересны и индивидуальны; приключения — эпичны.
[ 17 ]
Шалашов, 30 июня 2014 г.
От названия зависит добрая треть успеха (а может и половина?). Обаяние названия, обаяние чужого — а вместе с тем, родного имени. Аэлита — «Видимый в последний раз свет звезды».
Сегодня можно слегка иронизировать над техническими идеями Алексея Толстого, усмехаться над его революционной направленностью. Но если бы в «Аэлите» была лишь революционность и наивная техника — кто бы его читал? Лучшие книги — это книги о людях, об их переживаниях. Так и здесь. Планета Марс и ее особенности — это всего лишь антураж, в котором развиваются события.
[ 15 ]
Deliann, 3 октября 2019 г.
В конце XIX и начале ХХ веков взоры фантастов были устремлены на Марс. У Герберта Уэллса с красной планеты прилетали враждебные захватчики, у Эдгара Райса Берроуза уже землянин оказывался на Марсе и много там «приключался», а у Алексея Толстого наши соотечественники на Марсе действовали совсем иначе. И ведь это те работы, которые до сих пор на слуху, которые до сих пор переиздаются! Представьте, сколько еще рассказов и повестей не прошло проверку временем и осталось за пределами внимания современного читателя…
Алексей Толстой сделал два варианта своей «Аэлиты»: полноценный философский роман (1923 г.) и его облегченная версия с урезанной романтической и философской составляющими (1937 г.). Чаще всего на полках нынешних книжных магазинов можно найти именно второй вариант произведения.
Это история о двух советских гражданах, отправившихся на Марс и встретивших там разумную жизнь. Инженер Мстислав Лось и бывший красноармеец Алексей Гусев обнаруживают, что красная планета обитаема, более того, местный политический строй нуждается в корректировке. В итоге у главных героев появляются основные цели: для одного — это помощь марсианской революции, для второго — помимо революции еще и любовь к марсианке Аэлите.
«Аэлита» будоражит воображение до сих пор, пусть и не так, как раньше. Здесь персонажи пытаются устроить революцию, романтическая линия занимает едва ли не центральное место, а сам Марс выглядит гораздо страннее и причудливее, чем он есть на самом деле. Но больше всего удивляет то, насколько сильно повлиял Толстой на современную российскую фантастику. Только взгляните на огромное количество книг в сериях типа «Наши там», которые скроены примерно по той же схеме, что и «Аэлита» (справедливости ради замечу, что книг, следующих концепции «Принцессы Марса» Берроуза в тех же сериях не меньше, а даже больше, но об этом как-нибудь потом)! Однако большинству этих книг не хватает глубины Толстого, да и романтика там совсем не такая возвышенная, а скорее какая-то опошленная.
Классика отечественной фантастики, ознакомиться с которой стоит хотя бы из интереса к жанру в целом.
[ 14 ]
Стронций 88, 24 апреля 2020 г.
Я брался читать без особых надежд. Ну, думал, сейчас будет про то, как наши с маузером наперевес спасают рабочий класс Марса; будет просто, плоско и с кучей лозунгов. Отчасти это было, но только отчасти. Поначалу всё действительно просто. Довольно простой язык, некоторая наивность. Постоянно вспоминался написанный раньше роман Уэллса «Первые люди на Луне», и, по сравнению с ним, начало «Аэлиты» казалось каким-то безатмосферным, наверное, из-за простого стиля изложения. Да и сами первые моменты пребывания героев на Марсе казались будничными, опять же из-за летучести описаний. И революционный пафос сквозил. Гусев представал плоским, как фанера воякой революции, который прилетел на Марс не «цветочки нюхать», а сделать Марс советским, красным, чтоб Европа от этого «взвилась» (ох уж это наше, хоть в обе ноги себе стреляй, но чтоб Западу от этого поплохело – оно и сейчас никуда не делось). И, конечно же, угнетаемые рабочие на Марсе находятся, и «бить буржуев» тут надо. Особенно умилила песня, с которой рабочие идут на верную смерть – жаль, что не «Интернационал». Это всё как-то столь предсказуемо (ибо примета времени) и так наивно, что от этого даже смешно. Впрочем, автор и сам время от времени вставляет забавные моменты, а над Гусевым, кажется, и вовсе потешается.
Ну и, конечно же, Марс Берроуза вспоминался – но тут скорее общие штампы. Например, принцесса. Попасть в другой мир и не втюхаться там в принцессу или жрицу было быть ножом по горлу развлекательному жанру. Да и герои должны быть героичными как Зевс, а значит, должны опрокидывать лодки марсиан одной левой.
Но это вот одна сторона, так как постепенно возникает мысль, что не всё так просто. Сначала меня зацепили слова о «мертвых семенах жизни», блуждающих по Вселенной. Это что – панспермия вместо материалистической теории эволюции? А впрочем, дальше всё слилось для меня с рассказами Аэлиты, от которых веяло… эзотерикой. Атлантида, тайные знания, ритуалы, волны древних народностей сменяющих друг друга во главе управления миром, даже философия их, уходящая за пределы материального – к энергии вечности и разума. И хотя во всём этом находились исторические параллели (и их интересно было находить; а иногда они были налицо – как в сыне пастуха, например, чувствовалось отголосок библейских историй, в бесстрашных кочевниках явственно угадывались татары, а в сыновьях Аама, ну, сами понимаете…) из истории настоящей, не оккультной, но чем не эзотерика? А плюсуя ко всему «семена жизни» и межзвездных странников из первой истории Аэлиты
И герои. Сложность Лося обозначилась сразу – с его воспоминаний бессонной ночью, и там, перед запуском. Нет, этот не фанера ура-ревалюционера – отлетая на Марс, он чувствует себя беглецом, да так оно и есть, это для него бегство от самого себя; это человек с болью в душе. Да и на Марсе ему не до революций – и даже в его романтическом отношении к Аэлите есть какая-то глубина, что-то невысказанное. В нем чувствуется, что создан он рукой действительно большого писателя, а не творца штампованных ура-историй. И даже Гусев в какой-то момент приобретает глубину, когда выдаёт свои мысли о смерти и звездах; и с тех пор он превращается для меня из картонного революционера, которому лишь бы махать шашкой, в человека на самом деле уставшего от войны, а поджигающего «пожар революции», потому что на самом-то деле извоевался, что ничего другого делать в жизни и не умеет, только вот она, кровавая привычка в нём и засела, только в ней он чувствует себя хорошо… И с тех пор уже не смотрится на него как на дурака – жалко его становится. А его речь, до того смешная, вдруг становится для меня по-житейски простой и мудрой. А как вам его «чувство» к марсианке Ихошке – ведь забавно, но на самом деле, при живой-то жене – не очень-то святой образ революционера, примера пионерам. Так вот наши герои вдруг отваливаются от героических икон, от лоснящихся примеров для советской молодёжи.
И во всём этом есть что-то, чего я не ожидал. Ведь роман двадцатых годов, роман, казалось бы, о том, что наши люди полетели на Марс устраивать революцию – ура-ура! – в конце концов, оказывается даже с некоторой крамолой. Про героев я уже сказал. А как вам красная звезда Земли (красная!), которая светит тревожно, зловеще! Да и революция выходит какой-то бессмысленной,
Однако, беда в том, что для меня, всего этого хорошего было как-то поровну с той наивностью, пафосом и т.д. Вот по ощущениям так было. А, возможно, иначе и нельзя – возможно иначе даже было опасно; но мне жалко, что он не весь состоял из того, что хвалилось мной выше. Оттого и оценка моя такая – как среднее по палате моих ощущений.
[ 14 ]
Angvat, 2 апреля 2018 г.
Помниться, кто-то из моих сверстников был не в восторге от данного произведения еще в детстве золотом, один только полет на Марс вызывал у него реакцию, что нынче называют «рука-лицо» (в пример «правильного» полета он к слову приводил совсем не любимую мною «Страну багровых туч», но ту как говориться, на вкус и цвет).
Меня же данное произведение в свое время как-то миновала. Теперь же, по прошествии множества лет, ничего не могу высказать в защиту данной книги. «Аэлита», как и «Гиперболоид» — эдакое «фантастическое бульварное чтиво» отечественного разлива с кучей штампов и стилистических решений своей эпохи. Но если в «Гиперболоиде» хотя бы антигерой был интересен, то здесь моему глазу буквально не за что зацепиться. Два заглавных героя весьма скучны, автор даже не потрудился им запоминающиеся фамилии соорудить. От идеологии, что через их действия пытается донести до нас автор, я как обычно далек на пару парсеков. Ну не то чтобы далек, просто как я неоднократно говорил в отзыве на книги тог же Беляева, мне в принципе претит, когда писатель начинает мешать творчество и политику. Да, время такое было, но якак-то привык оценить произведения более-менее отстранено, не апеллируя к личности автор и условиям , в которых он творил.
Марс же по Толстому я могу назвать лишь одним словом — мешанина. Все смешалось в доме барсумском: атланты, принцессы, гигантские пауки... Типичный образчик, простите мой буржуйский, «Палп фикшн», того самого «бульварного чтива».
Сложно сказать, прочти я эту книгу в детстве, испытывал бы к ней хоть какие-то теплые чувства. Наверное, все-таки нет. На мой взгляд, «Аэлита» — снова просто очередной кирпичик в здании отечественной фантастики, который не затерялся среди других лишь благодаря одиозной фигуре автора и тому факту, что у нас в то время подобного почти никто не писал. Но вот проверку временем и конкурентами отечественная марсианская принцесса никак не выдерживает.
[ 13 ]
Sir Shorris, 26 ноября 2019 г.
Одной из главнейших черт выдающихся литературных произведений, и это ни для кого не секрет, является многомерность заложенной в них информации. Внешняя составляющая — захватывающая, простая и понятная — легко воспринимается и в совсем юном возрасте, а более глубокий «закодированный» смысл становится виден уже гораздо позже. Такова и «Аэлита» Толстого. Удивительно то, что первые же опыты писателя-реалиста в жанре научной фантастики (вместе с «Гиперболоидом инженера Гарина»), написанные в качестве литературного эксперимента, как говорится, «по приколу» («Без фантастики скучно все же художнику, благоразумно как-то... Художник по природе — враль, вот в чем дело!»), стали настоящей классикой и целой вехой в истории ее становления! И когда читаешь «Аэлиту», понимаешь что написана она настоящим мастером. Уж сколько всего было сказано об этом произведении... Здесь есть и религия, и философия, и даже эзотерика! Есть и тончайший психологизм, ведь история инженера Лося — это история одиночества и потери, история мужества и верности своему делу, история любви и несломленной надежды...
В «Аэлите» простота изложения и житейский юмор соседствуют с благородной возвышенностью и жизненной мудростью, изысканный слог — с ругательствами и просторечиями, легендарная Атлантида — с советской Россией ... И даже революционный посыл произведения — совершенно особенный! Здесь нет конкретной точки зрения автора на то, правильно это или нет. Где-то Толстой практически открыто высмеивает и «стебет» прямолинейную дерзость и пылкость своего второго персонажа — Гусева, а где-то — заставляет проникнуться к нему сочувствием и уважением («Что же я могу... Вот — кровь свою пролил. Задавили. Мстислав Сергеевич, ну ведь сукин же я сын, — не могу я этого видеть... Зубами мучителей разорву...»). Здесь революция — это скорее законное право на жизнь, вечная борьба за нее. Почему-то не раз вспоминал «Звездные Войны» с их повстанцами и Империей, «Три толстяка» с мятежником Просперо, «Королевство кривых зеркал» с зеркальщиком Гурдом...
Надо сказать, что экшн-сцены для того времени написаны более чем кинематографично! Роман полон страстного, непобедимого жизнелюбия... А что касается романтической линии — это настоящая «визитная карточка» произведения, позволяющая ему не терять своей прелести спустя почти столетие, и оставаться одной из самых ярких «love story» в мировой фантастике!
Удивительный голос Аэлиты... Не он ли звучит внутри каждого человека, узнавшего любовь и потерю? Не он ли заставляет нас жить, творить и верить в чудеса?
[ 13 ]
Podebrad, 10 августа 2018 г.
«Аэлита» написана в соответствии с ожиданиями современных ей читателей. Марс выглядит именно так, как он должен был выглядеть в 1922-1923. Красная пустыня, каналы, поля кактусов, оранжевые оттенки растений и животных. Очень древний мир, успевший одряхлеть, так и не создав самостоятельно технологической цивилизации. Технологии — удел динамичных землян.
Атлантида – тема в 1920е годы даже более модная, чем Марс. И она изложена в соответствии с ожиданиями. Атланты прошли долгий путь и в самом конце создали высокотехнологичную цивилизацию. Развитие технологий сопровождалось моральной деградацией, и это, видимо, способствовало катастрофе. Как обычно.
Революция в 1922 намного актуальнее и Марса, и Атлантиды. Начиная с 1890х и до конца 1920х, а в нашей литературе до конца 1930х, это одна из основных тем литературы. Это естественно. Либерально-буржуазный мир переживал в эти десятилетия острый кризис, из которого так и не вернулся к прежним формам. Фантасты устраивали пролетарские революции в прошлом и будущем, на Марсе, в Атлантиде, в подземном мире, в открытом космосе, везде. Марсианская революция Толстого проходит по обычному для литературы тех лет сценарию с учётом личных впечатлений автора. Он писал «Аэлиту» в Берлине, но уже с твёрдым намерением вернуться в Россию. Хотя бы в Советскую, раз нет другой. Право на возвращение надо было заработать. И, тем не менее, в «Аэлите» проскальзывает отношение автора и к революциям, и к профессиональным революционерам.
Несмотря на штампы своего времени, «Аэлиту» читают до сих пор. Когда-то я читал другой роман о революции на Марсе, написанный известным писателем той же эпохи. Хоть убей, не могу вспомнить ни автора, ни названия, ни сюжета. «Аэлиту» трудно забыть. В том, что касается стиля, языка, сюжета она значительно уступает большинству книг Толстого, но явно попадает в категорию настоящей литературы. Главные герои люди не слишком привлекательные, но живые. И как ни запоминаются картины умирающего Марса, ещё лучше запечатлеется образ полумёртвого постреволюционного Петрограда.