К. У. Джетер «Стеклянный молот»

Сокращенная версия заметки для Medium (https://bit.ly/2T4uBA9).

Этот роман, написанный последним из условной лос-анджелесской трилогии Джетера (но опубликованный вторым), представляет собою одновременно сиквел и параллакс «Доктора Аддера» в том смысле, что действие происходит, кажется, спустя несколько лет после событий первой книги, но эти последние отнюдь не обязательны и даже как-то излишни для него. От Интерфейса и его обитателей из «Доктора Аддера», по впечатлению, не осталось и памяти, но свято место пусто не бывает. Жизнь в Финиксе и Лос-Анджелесе после Второй гражданской войны понемногу налаживается, хотя федеральное правительство дальше Канзаса на запад соваться особо не желает и с облегчением спихнуло посильное благоустройство этих территорий на плечи корпораций да разношерстного конгломерата сектантов. В мертвом Лос-Анджелесе первой книги едва билась неоновая жилка Интерфейса с его уродами, байкерами, рокерами, проповедниками и шлюхами, да и ту быстро перерезали хирургическими ножницами.

На смену доброму доктору явился Арбентон, голливудский режиссер боевиков классической школы, а нынче главный редактор гоночного реалити-шоу. Но если радиоведущий KCID, сиречь Ф. К. Дик, вынужден был кочевать по руинам с переносным диджейским пультом, работающим от солнечных батареек, то Арбентон может похвастаться официальной должностью в “Спид-Дэт Продакшенс” и офисом на сороковом этаже в обшарпанной офисной высотке. Туда даже можно приехать на лифте, если электричество по пути наверх не вырубится.

Огненная буря, охватившая ЛА и округ Ориндж после великой психосимволической битвы, улеглась — да и полыхала ли она в действительности или только в наркотическом бреду, сросшемся с виртуальностью? В любом случае, теперь телесная реконструкция совершается в прохладе и чистоте больницы: больше не нужно побираться у черных кованых врат посередине Интерфейса. Заброшенным армейским спутникам нашлась работка повеселее, чем отслеживать советских ковбоев и анархистов Манфредовского Фронта Освобождения Среднего Запада: от Мериды до Шэньчжэня в заводских общагах припавшие к экранам болельщики следят, все ли машины в очередном заезде увернутся от лазерного карающего перста или для кого-то из гонщиков пит-стоп станет вечным.

Доктор Аддер выказал себя богом-неудачником, но одному из пилотов не достанется и этой роли: Шюйлер лишь отец грядущего бога, а у розы на витражном стекле роддома, где предстоит появиться на свет новому мессии, со времен Вильгельма Баскервильского прорезались ядовитые шипы.

Несмотря на россыпь мрачных и оригинальных идей, которыми щедро сдобрена небольшая книга, сопереживать богоотцу получается плохо: к добру или к худу для авторского замысла, но ассистентка редактора Арбентона и вечно следующая за ней по пятам тень, навязчиво похожие на ассистентку сыщика Эшманна и теневых операторов Тракта Кефаучи у М. Дж. Харрисона, вызывают парадоксально бóльшую симпатию, чем Шюйлер, застрявший в отбойнике у трассы между Финиксом и Лос-Анджелесом, Грегором Замзой и Бернаром Клервоским, Джоном Доу и Иксен Червенкой, антигероем и недогероем. Почему? Возможно, оттого, что в мире, из которого ушел бог-неудачник, доктор Аддер, мире, где новое божество только делает первые робкие шаги по стеклу, образовался до боли знакомый и понятный русскому читателю острый дефицит банального профессионализма, и маленькому гностику, ломающему любимые игрушки, хочется сделать мягкий массаж лица тяжелым тупым предметом.

Правда, боль распятия на монтажном столе несравнима с болью переделки на столе хирургическом, и если «Доктора Аддера» я рекомендую безоговорочно всем, кто интересуется киберпанком, то за «Стеклянный молот» лучше браться тем, у кого при виде нелинейной техники повествования, подобного обрывкам изодранного котом киносценария, сенсор художественного вкуса не сжимается в исчезающую точку.