Гийом Аполлинер «Убиенный поэт»

Клёвая вещица — компактная, острая и непринуждённая сатира, полная бесчинств и издевательства над серой толпой, готовой поклоняться любому дутому авторитету, устраивать гонения на поэтов и сжигать их книги — искрится иронией, лёгкостью и весельем.

Donnerkeil! Kreuzdonnerwetter! Какойчертвасвсехпоберисовершенныйскандал! Девица Макарея понесла от какого-то нищедёрга-бродяги и заделалась баронессой дез Игрей, а затем, с благословения младого кардинала, отправилась в Ватикан. Правда, прибыла в конечном итоге совсем не туда, ну да ладно, речь ведь совсем не о ней... (ну что вы, шалунья, бесстыдница, это вам не маркиз де Сад, а совершенно милая и невинная вещица, мадам!..) В общем, вы найдёте нечто вроде слегка завуалированной автобиографии, напоминающей попервости о временах Просвещения, а впоследствии о становлении авангарда, где в искромётном и раскованном галльском стиле повествуется о парижском андеграунде начала ХХ века — театре, живописи, моде, французской поэзии и литературе, словом, о всём том, что было близко автору как никому другому. Быть может, это именно то самое произведение, которым Аполлинер «вдребезги разбил вечность». Хорошо! И плюс ещё балл за разнузданность и провокацию (правда, невинное детское слово издатели по каким-то причинам затОчили, хотя про испускание газов до этого и появлялось открытым текстом).

А вот «Гниющий чародей», открывающий книгу (изд. Лимбаха), разочаровал изрядно — возможно, эта поэма в прозе будет и получше аполлинеровской же эротики, но всё же не настолько хороша, чтобы достичь высот, и вполне могла уместиться в одном стихотворении относительно небольшого размера, хотя вещь небезнадёжная («К вечеру деревья улетели, обезьяны застыли, как статуи, а я превратился в сотню себе подобных. Толпа моих «я» расселась на берегу моря...»)