Сельма Лагерлёф «Историческая трилогия»

В рамках ознакомления с трудами Нобелевских лауреатов по литературе я наконец-то созрела для объемной семейной саги и тут же схватилась за давно дожидавшуюся своего часа трилогию о Лёвеншёльдах. Мое первое знакомство с Сельмой Лагерлёф вышло не очень удачным. Отношения с повестью «Деньги господина Арне» сразу не заладились, и в целом история показалась крайне скучной. Так что мне оставалось лишь надеяться на рост писательского мастерства в течение двадцати лет, разделяющих обе работы.

Первый роман, «Перстень Лёвеншёльдов», ощутимо срезал мои ожидания. Главную роль здесь играет фамильный перстень, а вовсе не люди и их взаимоотношения. Драгоценность самостоятельно ведет весь сюжет, прям Кольцо Всевластия какое-то.

Один Перстень покорит их, один соберет их,

Один их притянет и в черную цепь скует их

В Шведском Королевстве,

Где затаился генерал Лёвеншёльд.

Персонажи-люди здесь являются лишь реквизитом, слепо служащим развитию событий. Сюжет крайне прозрачен, но благодаря тому, что общая история состоит из отдельных практически самостоятельных элементов, детали финала долго остаются неясными. Атмосфера старины воспроизведена безукоризненно, имеются несколько занятных примет эпохи. Любопытно посмотреть на Карла XII и мимоходом упомянутую Северную войну с другой стороны фронта. В целом это идеальное повествование для скрашивания долгого вечера у очага. Роман не способен с головой увлечь современного читателя, но очаровывает какой-то особенной добротой и ненавязчивыми неоромантизмом и сентиментальностью.

Вторая часть трилогии, «Шарлотта Лёвеншёльд», хоть отчасти и опирается на прошлые события, полностью избавляется от мистики и превращается в куда более привычный роман. Следом за неоромантизмом испаряется и весь северный колорит. Действие происходит в рамках светского общества, члены которого говорят по-французски и следят за парижскими модами, потому, если заменить Стокгольм на Лондон, Санкт-Петербург или сдвинуть время повествования на несколько десятков лет в любую сторону, никто не заметить подмены. В заключительной части, повествующей об Анне Сверд, поначалу национальные черты опять возвращаются в повествование, но вскоре вновь теряются среди обычной жизни европейской деревни.

Сперва меня изрядно раздражали персонажи. Они не то, чтобы совсем лубочные, но все как один картинные, нарочито стоящие в определенной позе. Все герои получили от автора ярлычки на лоб, но не внутреннюю начинку. Прямо говорится о том, что та в центре всеобщего обожания, этот — милый и скромный, но ни один из них не выписан действительно обладающим этими качествами. А потом совершенно незаметно я полностью увлеклась этой любовной историей. Правда, по прежнему осталась легкая досада на взаимоотношения персонажей, обязательно-то нужно вообразить смертельную обиду, страшно страдать и френдзонить окружающих.

Шарлотта Левеншельд — обаятельная, яркая девушка и самый живой и наиболее полно выписанный персонаж, что и не удивительно, ибо ее раскрытию уделено больше всего места и времени. Замечательно выписаны чувства и мотивы, пусть меня и раздражала вся эта жертвенность. Терпеть не могу песню «Я разобью головой валун, и все увидят, как сильна моя любовь!» Вызывают недоумение шутка о замужестве, положившая начало всей кутерьме и выбирание детей как щенков на птичьем рынке в финале, но оба этих казуса я склонна списать на влияние эпохи.

Жаль, что весь второй том Анна Сверд остается не более чем условной крестьянкой, но уж в заключительной части находится достаточно места для ее энергии и жизненной силы.

Густав Хенрик Шагерстрём мог бы стать отличной противоположностью Карлу-Артуру, если бы не его весьма странные личные качества. Мне кажется, что любой рачительный хозяин должен обладать определенной толикой прижимистости и даже скупости, потому как в обратном случае все его добро быстро пойдет по миру. А вот господин заводчик то и дело пытается избавиться то от собственности, то от любимой женщины. При попытке номер три уже захотелось побиться головой об стену, ну сколько ж можно один и тот же мотив на все лады повторять? Я ожидала, что этот богач и бедный пастор в финале оба придут к счастью своими собственными путями, но увы, по большей части Шагерстрём является не более чем подпоркой сюжета, вытаскиваемой при удобной случае. Не зря ж его всю книгу по одной только фамилии кличут.

Прочие персонажи выписываются по мере надобности и не порождают особых эмоций. Разве что кроме Беаты Экенстедт. Вызывают досаду окружающие, захлебывающиеся восторгом, лишь приблизившись к ней, а читателю не видно в полковнице ничего необычайного.

И, наконец, центральный герой, вокруг которого строится повествование второй и третьей частей, сын Беаты Экенстедт. Эту книгу следовало бы назвать «Спасение Карла-Артура» (до чего же дурацкое имя!), потому как всю дорогу все только и делают, что носятся с ним, как с писанной торбой. Ах, о Карле-Артуре плохо подумают люди, ох, он огорчит своих родителей, ой-ёй, Карл-Артур опозорит себя! Тьфу ты, я б уже давно предоставила этому человеку катиться в ту бездну, к которой он так стремиться. Отрицательные стороны Карла-Артура с самого начала выписаны отменно. Еще за долго до того, как недостатки молодого пастора указываются прямым текстом, отлично понимаешь, что он — мечтатель, ловящий то одну, то другую благую мысль, и совершенно не задумывающийся о том, насколько эти его подружки из мира идей сообразуются с реальной жизнью. Терпеть неудобства и тащить бытовуху щедро предоставляется всем окружающим. Молодой человек с удивительным постоянством легко подпадает под влияние совершенно посторонних людей и с бараньим упрямством упирается рогом в конфликтах с близкими. Остается только поражаться, как тот, кому чужды сочувствие, сострадание и снисхождение к человеческим слабостям, кто мечтает облагодетельствовать весь мир, но постоянно причиняет боль самым близким людям, совершенно не замечая этого, умудряется проповедовать столь хорошо. И весь этот ворох не самых приятных личностных черт не освещается ни одним достоинством. Понятно, почему тот или иной персонаж испытывает к молодому человеку неприязнь, но совершенно не удается прочувствовать, почему же окружающие продолжают пытаться помочь ему. В той же трилогии Сигрид Унсет о Кристин Лаврансдоттир главный мужской персонаж при всех своих недостатках умеет обаять как других действующих лиц, так и читателя. Тут, к сожалению, этого нет. Даже совершая благие деяния, защищая Шарлотту от «благожелателей» с букетами из сорняков или принимая под опеку сирот, Карл-Артур делает это, сидя на коне и, уж так и быть, освещая своей благостью сирых и убогих. Во все остальное же время он чуть ли не радуется тому, что поносят его бывшую невесту, а не его самого. Помимо этого, линия данного персонажа ухудшается и другим качеством — она очень однообразна. Карл-Артур вновь и вновь, снова и снова, опять и опять наступает на одни и те же грабли. А потом встает и еще раз делает это с упорством, достойным лучшего применения. Я всю книгу ждала, когда же он наконец хоть чему-то научится, поймет, но тщетно. Насколько детально выписано постепенное падение многообещающего пастыря, настолько скупо показан его подъем и исправление. То есть никак. Бум! Бац! Спойлер! И вот наш герой уже провел несколько лет в далекой-далекой Африке и внезапно возлюбил ближних. А мистика, вылезшая в финале, и вовсе напрочь обесценивает всю психологию и мотивацию.

Но еще более неоднозначным персонажем является Тея Сундлер. Вроде как обрисованы ее чувства и мотивы, но я вижу в ней персонификацию злого рока Карла-Артура. Сперва я думала, что жене органиста уготована судьба вечной френдзоны, аналогично ее матери, но быстро выяснилось, что все далеко не так просто и невинно. Немного обидно за девицу Спаак из первой части, явившейся благим гением семейства Левешвельдов. Ее дочери же предоставлена совершенно противоположная роль. И каждый раз автор показывает ее под разными углами: то безответно влюбленной, то доброжелательной, но недалекой, то расчетливо-жестокой... Но вся это ни к чему не приводит, поскольку с линией Тея Сундлер автор обошлась еще хуже, чем с линией Карла-Артура. Если последняя безжалостно скомкана, то первая попросту обрывается, оставляя в ткани повествования ощутимую прореху.

В определенном смысле «Шарлотта Лёвеншёльд» очень камерная история. Основные действующие лица быстро вступают в игру, и их состав не меняется до самого конца. Эпизодические лица появляются и исчезают, но падающая звезда, политика, война, экономический кризис, голод или турне заезжих виолончелистов ни на миг не вторгаются в повествование. Потому второй роман немного разочаровал меня тем, что весь его объем занимают исключительно чувства, страдания, домыслы, обиды и метания невест и женихов друг от друга и обратно. Ну а финал... Есть ли жизнь после свадьбы? К счастью, в этом плане третий роман не подкачал, хотя с композиционной точки зрения забавно, что в нем раскрывается житие-бытие по другую сторону алтаря вовсе не той пары, свадьба которой столь пышно описывалась перед этим. Первые две трети «Анны Сверд» нарратив продолжает продвигаться в том же русле, что и предыдущая часть. Рамки повествования раздвигаются, появляются внешние факторы, персонажи принуждены добывать средства к собственному существованию. Это уже не история в коробке, действия героев которой зациклены исключительно на чувствах и эмоциях друг к другу, а полноценный исторический роман. А потом случается последняя треть книги... Сюжет уходит совершенно в другую степь, резко возвращаясь к мистике «Перстня Лёвеншёльдов». И самое-то паршивое, что реверсия эта поспешная и скомканная. Вместо разруливания судеб уже полюбившихся персонажей, автор хватается за новых, условных и пресных. А потом и вовсе кидает все ободранным и спутанным клубком. То ли было проклятие, то ли нет? Что стало с воплощением Немезиды и к чему упомянут цыганский мальчик? Обо всем приходится догадываться на собственное усмотрение.

В целом меня порадовало умение автора необычайно точно описать ряд чувств, мыслей и образов, а так же тончайшая ирония, порой вкрадывающаяся в описание межличностных отношений. Но и не хватило технической части, хотелось бы больше бытописаний, поскольку четкая колоритная картина редко когда складывается в голове целиком. Огорчает, что ряд сюжетных линий вставляются по удобству, а не внутресюжетной надобности. Яркий пример — десять сирот, нуждающихся в явственной заботе лишь в ключевых точках романа. И пусть с трилогией я ознакомилась с большими увлеченностью и интересом, но общее стремление к нарочитости и съеденный конец изрядно подпортили мне удовольствие. Да и просто не вижу ни в одном романе ничего, к чему бы мне хотелось вернуться когда-либо позже.

Аудиокнигу слушала в профессиональном и неспешном исполнении Николая Козия. Запись начитана по советскому изданию вместе с предисловием, и по счастливому наитию я оставила это вступление на самый конец и не прогадала. Начинается-то оно за здравие, родилась-выросла-сочинила и прочая биография Сельмы Лагерлёф, а завершается жирными спойлерами по сюжету трилогии, кто за кого вышел замуж, да кто дворецкий, а кто — садовник. Так же по ходу тонко раскрывается суть классовой борьбы в данном произведении. Еще я обнаружила в предисловии несколько выражений, использованных мной в черновике этой рецензии, но менять их не стала из чистого упрямства, они хороши на своих местах.

После «Саги о Йёсте Берлинге» я пообещала себе вернуться к Лагерлёф, и вот, наконец, погрузилась с головой в историю рода Лёвеншёльдов. Не читай я до этого историю о Йёстушке, мне было бы тяжеловато. Потому что да, Сельма – мастер, но я не настолько люблю исторические декорации, чтобы сразу прочувствовать шестьсот страниц пасторальных пейзажей и деревенской жизни в Швеции 19-го века. А тут у меня за плечами было знакомство с блудным пастором и майоршой Самселиус, и мне море было по колено.

Мы с книгой мурыжили друг друга больше месяца. Я еще загодя запаслась томиком и честно таскалась с ним по всем веткам метро, куда меня закидывала судьбинушка. Нашла в закромах аудиокнигу, засыпала под нее и просыпалась. Читать эту трилогию быстро невозможно – во всяком случае, для меня. И про мурыжили – это я любя. Она настолько насыщена людьми и их мыслями, чувствами, поиском счастья, саморазрушением, страстью к своему делу, глупостью и неспособностью удержать любовь, что от всего этого кругом идет голова.

Роман «Перстень Лёвеншёльдов», открывающий трилогию, оказался самым коротким. Он излагает историю злосчастного перстня, подаренного генералу Бенгту Лёвеншёльду самим Карлом XII. Перстень этот по просьбе генерала положили вместе с ним в гроб, но такая драгоценность не могла долго пролежать запросто так, без нового хозяина, который мог бы распорядиться ею как надобно ;) Кража перстня повлекла за собой целую череду несчастий, павших на головы воров, а чуть позже и самих Лёвеншёльдов. Без этой части, наполненной проклятиями и призраками, напоминающей скорее легенду с закольцованным финалом, остальные две воспринимались бы совсем иначе.

«Шарлотта Лёвеншёльд» и «Анна Сверд» концентрируются уже не на похождениях проклятого перстня, а на последствиях, которые суждено испытать на себе потомкам генерала. Шутливые истории закончились, настало время для любви, страданий и бытовухи. Шарлотта, именем которой назван второй роман трилогии, относится к тем персонажам, которых я так люблю у Лагерлёф. Умная, сильная духом, гордая и упрямая, она умеет постоять за себя. Хотя, честно признаться, мои симпатии были изначально на стороне ее жениха Карла-Артура (как я уже сейчас понимаю, в основном из-за его необычайно нежных отношений с матушкой, полковницей Беатой Экенстедт), а Шарлотту хотелось одернуть.. но довольно быстро стало понятно, что именно за нее стоит держаться. А чем ее шутка по поводу коммерции советника Шагерстрёма обернулась – бесценно. Собственно, Шагерстрём – это второй герой, за которого переживалось. Честный, добившийся всего сам, этот грубо сколоченный заводчик, оплакивавший свою жену и совсем не романтик – божечки, какие финты он выдумывал у себя в голове, как накручивал себя! Но его отличие от мнительных тряпок вроде Карла-Артура – рядом с ним женщина всегда знает, что у нее защищен тыл. А если и надумает чего глупого такой муж – то скорее помирать будет готов, чем плакаться и устраивать истерики. Оставалось только пожелать ему мудрой и любящей жены ;) В общем, Шарлотта и Шагерстрём – это те, кому от души хотелось пожелать счастья, пускай даже каждому своего.

Третью часть я ждала с нетерпением, потому как имя на обложке обещало познакомить с новым женским персонажем. Не могу сказать, что разочарована, но после яркого образа гордячки Шарлотты переключиться на далекарлийскую крестьянку Анну Сверд было тяжело. Зато история Карла-Артура продолжается, и открываются все новые стороны его характера. Сказать, что неприятные – это ничего не сказать. Избалованный маменькин сынок, он сам не знает чего хочет, и часто попадает под чужое влияние. Вместо того, чтобы включить голову, он устраивает истерики и придирается к каждому слову, вместо поисков примирения он совершает глупости, прикрываясь религией. И скажите мне, каким надо быть идиотом, чтобы разрывая помолвку и грозя жениться на первой встречной, и правда выбежать на дорогу и молиться, чтобы не попалась какая-нибудь уродина? А во что он в итоге превратился – слов не хватает. Причем его злой рок, Тея Сундлер, не вызывает даже раздражения, такие люди встречаются повсеместно и пытаться с ними бороться – себе дороже. Шарлотта и Анна отступились от борьбы, и выиграли от этого гораздо больше.

Последние главы трилогии мрачны. Кажется, проклятие рода наконец настигло героев в полной мере, и даже наметившийся просвет в самом конце почти не радует. За месяц я прикипела ко многим персонажам душой и сердцем, особенно к Шарлотте. Для меня трилогия о Лёвеншёльдах – это прежде всего ее история. Лагерлёф опять умудрилась создать яркого и живого персонажа; Шарлотта – потрясающая женщина, способная на жертвы ради истинной любви, она не стала оправдываться и равняться на мнение толпы. А Лагерлёф теперь – мой личный маст рид на все времена.