Аркадий и Борис Стругацкие «Далёкая Радуга»
- Жанры/поджанры: Фантастика (Роман-катастрофа | «Твёрдая» научная фантастика | Планетарная фантастика )
- Общие характеристики: Психологическое | Социальное | Философское | Приключенческое
- Место действия: Вне Земли (Планеты другой звёздной системы )
- Время действия: Далёкое будущее
- Сюжетные ходы: Стихийные бедствия, природные катаклизмы | Изобретения и научные исследования
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
Человечество на пороге очередного великого открытия. Вот-вот людям станет доступен новый способ перемещения в пространстве — «Нуль-Т», и эксперименты с новым видом энергии уже не умещаются в рамках лаборатории. Для опытов была выбрана далёкая, но всё же достаточно развитая планета Радуга, которая смогла обеспечить учёных необходимым запасом энергии и материалов. Риск был велик, но риск был оправдан.
Люди спешили. Спешили шагнуть дальше.
И планета не выдержала.
Радуга взбесилась и готовится сбросить с себя седока, по ней с двух полюсов всё дальше и дальше разбегаются волны, не оставляющие после себя ничего живого. Но слишком далека оказалась Радуга, и не всем удастся вовремя покинуть планету. В самый разгар кризиса на планете оказался Леонид Горбовский на корабле «Тариэль», дав шанс спастись многим, но поставив людей перед страшным выбором — кому именно?
Рукопись не сохранилась. Написано в 1962 г.
Первые публикации: сокращённая — Новая сигнальная. — М.: Знание, 1963; полная — в одноимённом авторском сборнике: М.: Мол. гвардия, 1964.
Из воспоминаний Бориса Стругацкого: «Первый черновик «Далекой Радуги» начат и закончен был в ноябре–декабре 1962–го, но потом мы ещё довольно долго возились с этой повестью – переписывали, дописывали, сокращали, улучшали (как нам казалось), убирали философские разговоры (для издания в альманахе издательства «Знание»), вставляли философские разговоры обратно (для издания в «Молодой Гвардии»), и длилось всё это добрых полгода, а может быть, и дольше».
Входит в:
— условный цикл «История будущего» > цикл «Мир Полудня»
— антологию «Новая сигнальная», 1963 г.
— сборник «Далёкая Радуга», 1964 г.
— антологию «Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах, том 3», 1965 г.
— антологию «Catastrofe planetaria», 1967 г.
— антологию «Antología de novelas de anticipación (Ciencia-ficción rusa). Decimoquinta Selección», 1972 г.
— сборник «Повести», 1988 г.
— антологию «Keskpäeva varjud», 2015 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 109
Активный словарный запас: средний (2752 уникальных слова на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 49 знаков — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 50%, что гораздо выше среднего (37%)
подробные результаты анализа >>Награды и премии:
 лауреат |
"Сталкер" / Stalker, 2016 // Большая или малая повесть зарубежного автора (СССР) |
- /языки:
- русский (43), английский (4), немецкий (5), испанский (2), французский (3), итальянский (2), латышский (1), чешский (2), эстонский (1), польский (1), болгарский (1), арабский (1), эсперанто (1)
- /тип:
- книги (57), самиздат (3), аудиокниги (5), цифровое (2)
- /перевод:
- В. Белиалс (1), Р. Блум (1), М. Бронштейн (1), А. Буа (2), А.М. Гарсия (1), С. Дельмот (2), Р. Деросси (2), П. Лажуа (1), В. Лажуа (1), Н. Левенсон (1), Э. Мадейский (1), А. Майерс (2), А. Мёккель (5), Я. Пискачек (2), А. Хаба (1)
1963 г.
1964 г.
1965 г.
1988 г.
1992 г.
1995 г.
1996 г.
1997 г.
1997 г.
2001 г.
2002 г.
2004 г.
2004 г.
2005 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2008 г.
2008 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2011 г.
2013 г.
2016 г.
2016 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2020 г.
2020 г.
Самиздат и фэнзины:
1987 г.
2017 г.
2023 г.
Аудиокниги:
2006 г.
2009 г.
2012 г.
2013 г.
2014 г.
Электронные издания:
2016 г.
2017 г.
Издания на иностранных языках:
1965 г.
1967 г.
1967 г.
1967 г.
1967 г.
1969 г.
1969 г.
1970 г.
1971 г.
1972 г.
1976 г.
1979 г.
1980 г.
1981 г.
1982 г.
1983 г.
1984 г.
1988 г.
1997 г.
2003 г.
2004 г.
2013 г.
2015 г.
2022 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 9 ]
lumen2012, 21 июля 2018 г.
Своей оценки я не меняю. Написано отлично.
Но, лучше не скажешь:
«Далекая радуга». Книга, которую называют «самой героической повестью» братьев Стругацких.»
А вот не вижу я там ничего героического. По тупому сожгли планету, сожгли живьем детей. Ученые, умные такие, что вариант с элементарными дежурными кораблями им в голову не приходил... Или приходил, но братья решили иначе?
По умению держать кукиш в кармане братья Стругацкие пожалуй чемпионы среди советских фантастов. Более злой сатиры на коммунистическое светлое будущее не смог бы и отъявленный антисоветчик смастерить. За просчеты и ошибки которые допустили руководители то ли научного центра, то ли курорта(?!) «Далекая Радуга» их следует навечно на каторгу в урановые шахты Голконды отправить. Что делают дети на планете где проводятся смертельно опасные эксперименты? Ведь все знают о Волне и тем не менее... Прямо таки аллюзия на советские ядерные испытания, когда школьники Семипалатинска сбегали с уроков, чтобы поглазеть на грибы атомных взрывов вырастающие далеко в степи. На планете практически отсутствуют средства спасения и эвакуации. Так может быть это не научно-исследовательский центр людей Полдня, а шарашка куда сослали опасных прожектеров и ученых-фанатиков, которых ничего кроме злополучных ульмотронов не волнует? Героизм, который проявляют люди спасающие детей, лишь следствие разгильдяйства и преступной халатности их руководителей. Оказывается, общество где «рулят» ученые, защищено от ошибок, просчетов и просто глупости не более, чем любое другое. Как по мне, сайентократы у власти, пострашнее путлеров с аятоллами, вместе взятых, будут.»
serjio_pereira
[ 12 ]
vidgin, 25 ноября 2017 г.
Книга переполнена эмоциями. Всё начинается как обычная история-катастрофа, но чем дальше вглубь, тем тяжелее читать. Тяжелее в душевном плане.
Главной мыслью, что я для себя увидел при чтении, оказался не тяжелый выбор, а его отсутствие. Почти все решения героев на протяжение всей книги не приводили к чему то абсолютно хорошему.
Роберт, перед которым встал выбор: его любимая женщина, столь близкая, столь любящая его, столь настоящая, столь любимая им. И кто то из детей. Причем это был выбор не просто между девушкой и одним ребенком. Нет, ситуация была такая, что даже если он выберет ребенка, то затем ему опять придется выбирать одного-двух детей из множества. Такая вереница моральных электрических стульев. Убить себя, отказавшись от любви, а затем добить, делая невозможный выбор наугад. И даже если он спасет девушку, то потеряет ее навсегда. То перестанет быть для нее тем, кого она всегда любила. Здесь даже нельзя выбрать «меньшее зло». Чистая логика говорит: возьми рандомно пару детей. Но человек — не чистая логика. Человек — это смесь разума и эмоций в разных пропорциях. И в данном случае у Роберта была крайне сильная эмоциональная связь с двумя вариантами выбора. И даже если поступить по чистой логике, то как личность ты будешь уничтожен, ибо ты оставил на погибель самого любимого на свете человека.
И на мой взгляд, это один из важных моментов книги. Момент, когда перед человеком встает выбор, уничтожающий его при любом раскладе. И самое страшное в этом моменте — наличие выбора. Как здорово было бы, если бы флаер сломался и Роберт остался с аэробусом, или если бы детей не оказалось на месте крушения и т.п. Но в книге всё оказалось не так. В книге Роберт рискует собой, отводя волну от поселения на машине, затем рискует собой и несется в Детский спасти любимую. Каждый раз он рискует своей жизнью, ставя ее превыше жизней других. И тут бум: сломанный аэробус, Таня, куча детей, бедный водитель и один паршивый флаер. Всё, просто попав в эту ситуацию, Роберт умер (в психическом плане). И эта смерть намного страшнее Волны, намного страшнее прочих смертей. Мне стало жалко Роберта сильнее прочих на планете Радуга.
А еще мне понравилось как Стругацкие обыгрывают настоящее лицо жизни во вселенной. Каждый на планете Радуга, узнав о Волне, попытался спасти себя и всё, что ему было важно. Кто-то струсил, кто то больше заботился о других. Каждый шел своим путем. Кто то поддался эмоциям, кто то рассуждал здраво. Кто то сражался и спасал жизни ,кто убегал поджав хвост. Но с самого начала был один корабль с ограниченным числом мест. На мой взгляд, здесь прослеживается необратимость бытия. Представьте, что вот уже миллиард лет к нашей планете летит астероид, который врежется скажем через 30 лет в нашу планету и уничтожит всё живое. Мысль страшная, ведь выходит, что еще до своего рождения человечество было обречено. Все эти смерти, развитие технологий, борьба за равенство, всё шло к одной неминумой точке. Глупый человек назовет это судьбой или карой божьей, но это просто реальность. Это обыкновенный факт. Как пуля, выпущенная из пистолета, летит по физической траектории. Она вылетила, потому что ее толкнула ударная волна. Она летит в определенном направлении, потому что такова ее масса, плотность воздуха вокруг, сила тяжести и т.п. Есть страшные вещи, которые от нас не зависят. Но мы все живем из расчета, что завтра всё будет хорошо. Так и люди на Радуге. И вот когда выяснилось, что на корабле есть место только для детей, то люди решили остаться людьми, но умереть. Чем выжить, но потерять свою человечность. Так может в этом смысл? Смысл оставаться людьми до самого последнего мгновения? Неважно, прилетит метеорит завтра или через миллион лет. Важно то, как мы проведем это время.
Мне жаль Женю, жену директора. Мне ее жаль и одновременно я ее ненавижу. Кто то скажет, что ее чувства понятны, она мать, у нее материнские чувства. Но как ответил Горбовский: «оглянись, тут повсюду матери». Женя умерла для меня как человек. И какие бы оправдания не придумают для нее на родине, это уже будут оправдания для того чудовища, что спаслось вместе с детьми в том сигма-Д-звездолете.
А вот особо тепло мне запомнились два абсолютно второстепенных персонажа, про которых всю книгу никто особо не вспоминал. Два маленьких персонажа, но которые залегли мне в душу и нашли там особо теплое место.
«Горбовского тут же схватили с обеих сторон под локти.
- Это весит всего три кило, — сказал бледный угловатый мужчина, — я никогда никого и о чем не просил...
- Вижу, — согласился Горбовский. Это действительно было заметно.
- Здесь отчет о наблюдениях Волны за десять лет. Шесть миллионов фотокопий.
...
- Леонид Андреевич, поймите... Чтобы это больше не повторилось... Чтобы больше никогда, — он задохнулся, — чтобы больше никто и никогда не ставил перед нами этот позорный выбор...»
Так вот главной идеей этой книги я считаю отсутствие выбора. Когда от тебя зависит не твоя смерть, а то как ты себя убьешь: физически или эмоционально. Ты будто палач самому себе. При любом исходе ты мертвец. Просто выбери по какой половинке нанести удар топором.
[ 2 ]
Гидраэр, 22 августа 2017 г.
Очень часто, выдвигается тезис о том, что «красной нитью», через произведения Стругацких, проходит проблема выбора. Если это так, то, я бы взял все красные нити из произведений полуденного цикла, сплел бы из них веревку попрочнее, и подвесил бы обоих братцев за то самое место. Из-за дилеммы» спасать женщин и детей или ученых? Нет! За то, что такой вопрос АБС посмели вложить в умы/уста людей Полдня, которых они старательно, а порой даже любовно, выписывали столько лет. Авторское видение, я понимаю... имеют право... но это все равно, как долго писать героического плана триптих, а в конце, придать его персонажам мерзкие черты, полностью меняя их суть.
[ 3 ]
Esminets Marat, 1 июня 2017 г.
Абсолютно лучшая книга АБС для меня. Невыносимо пронзительная, вызвавшая сильнейшее потрясение.
[ 4 ]
ЛитАлхимик, 11 мая 2017 г.
Мощная повесть. Одна из самых любимых в творчестве Стругацких и по моему мнению лучшая в «Мире Полудня». Каждый раз перечитывая ее, хочется сделать что-то ради воплощения Мира Полудня в реальность. Мир Полудня — место, где не только побывать хочется, желается там остаться, жить и работать. Понятно, что мы не станем такими, как герои книги, но хоть чуть-чуть приблизиться к ним...
[ 7 ]
Podebrad, 21 февраля 2017 г.
«Далёкая Радуга» — книга о героизме людей будущего перед лицом катастрофы. И о гибели целой планеты в результате экспериментов людей Полудня. Почему-то для экспериментов они выбрали не безлюдный мир типа Меркурия, а планету, где кишит жизнь. Эксперименты регулярно приводят к катастрофам, уничтожающим всё живое в радиусе сотен и даже тысяч километров. Природа этих катастроф остаётся непонятной. Тем не менее, опыты продолжаются с прежним энтузиазмом. Мала того, на планете остаётся не очень нужный персонал, семьи сотрудников, сюда возят туристов, организуют детский отдых. Это уже та самая глупость, которая страшнее преступления. Модель развития, в которой допускаются и поощряются подобные глупости планетарного масштаба, нуждается в корректировке. «Далёкая Радуга» — первая книга о мире Полудня, в которой авторы увидели слабые стороны этой цивилизации, но ещё не решились себе в этом признаться.
И ведь катастрофу устроили люди по-настоящему хорошие. Добрые, умные, весёлые, смелые, жизнерадостные, работящие, готовые на подвиг. Главный их недостаток — неспособность задуматься о цене своего научного любопытства. Они ведут дискуссии о чём угодно. Главным образом, продолжают бессмысленный спор физиков и лириков. Единственная тема, которая здесь под негласным запретом — последствия их собственной деятельности. И только когда катастрофа разразилась, тогда они, нет, не одумались, а задумались. И, если бы не Горбовский, могли бы додуматься до ещё одного подвига во славу науки. Обрекли бы на смерть сотню детей ради продолжения прежних экспериментов. Ну что с ними делать после этого?
[ 13 ]
amak2508, 6 января 2017 г.
Сильная вещь и, при этом, вещь, которую хочется читать и перечитывать.
Братья Стругацкие в своих интервью не раз говорили о том, что фантастический элемент в их произведениях (как и в любой другой хорошей фантастике) призван всего лишь для того, чтобы более ясно и четко высветить проблемы сегодняшнего человечества. Вот и в «Далекой Радуге», при всей привлекательности фантастического антуража и увлекательности сюжета, главное — это две вещи: картинка мира коммунистического будущего и размышления о выборе, который мы, и каждый конкретный человек, и общество в целом, делаем практически постоянно.
В повести Стругацких таких выборов достаточно много, но в первую очередь обращают на себя два, вернее три таких места. О выборе того, что надо спасать на Радуге в первую очередь и говорить, в общем-то, нечего — конечно, это дети. Хотя обставлен этот выбор братьями просто великолепно — и выступление Ламандуа, и последующие слова Горбовского. А вот выбор, который приходится делать молодому нуль-физику Роберту Склярову — жизнь любимой женщины или жизнь нескольких незнакомых детей, гораздо более проблемен и мнения читателей в этом случае наверняка разойдутся.
Третий выбор, выбор Леонида Андреевича Горбовского, оставшегося на гибнущей Радуге, комментариев не требует. Он просто красив, как поступок сильного порядочного человека. Кстати, «Далекая Радуга» — книга, в которой образ этого обаятельнейшего человека раскрыт наиболее полно. Наслаждайтесь....
И о далеком коммунистическом будущем. С высоты нынешнего, более прагматичного и, даже, может быть, более циничного времени, его образ в повести выглядит достаточно «лубочным»: ученые-бессребреники, для которых не существует ничего, кроме их работы, выборное демократичное руководство, управляющее Радугой, поведение людей перед лицом надвигающейся катастрофы — во все это сейчас верится с большим трудом. Но, вот, только, почему-то, в таком «лубочном» мире очень хотелось бы пожить по-настоящему :).
И последнее. Хочется в очередной раз сказать братьям Стругацким «Спасибо!» за эту великолепную повесть, которую хочется читать, читать и читать и, чтобы, она никогда не кончалась и за тот светлый и добрый мир, который они нарисовали.
[ 22 ]
Groucho Marx, 18 декабря 2015 г.
В общем, довольно глупо высказываться «понравилось» — «не понравилось» по отношению к этой повести.
Это классика советской НФ и классика советской литературы в целом. Я склонен полагать, что, когда мировая культура, «роясь в сегодняшнем окаменелом говне, наших дней раскапывая обломки» (с), обнаружит «Далёкую Радугу», вознесёт её на уровень эталона. Потому что повесть эта безупречна. Она блистательно написана, виртуозно скомпонована, все персонажи, даже третьестепенные, выглядят совершенно живыми, социальный и интеллектуальный фон повести абсолютно логичен, непротиворечив и эстетически ярок.... В общем, похвалы можно расточать до бесконечности, а недостатков нет вовсе. Помимо всего прочего, повесть хороша как образец русского языка — её можно читать вслух и она будет звучать легко, красиво, музыкально.
Добавлю к этому, что «Далёкая Радуга» — исключительно редкий образец советской литературы, лишённой сексуального ханжества. В мире «Радуги» секс есть, и это никого не удивляет, не воспаляет, к этому относятся совершенно спокойно — как оно и должно быть.
Вы ждёте «но»? Его не будет.
[ 35 ]
Halkidon, 25 сентября 2015 г.
Замечательная, но страшная книга. В 2011 году Б. Н. Стругацкий отвечал на вопросы читателей сайта «Коммерсанта».
Я написал три вопроса, один из которых посвятил «Далекой Радуге». Размещаю здесь мой вопрос и ответ Мастера.
Кэ [ 04.10 13:19 ] Здравствуйте, Борис Натанович. 1. Меня очень интересует развязка романа «Далекая Радуга». Они спаслись или нет?
Б. Н. Стругацкий 1. ДР задумывалась авторами, как ПОСЛЕДНЯЯ повесть о Мире Полудня. Повесть-прощание. Расставание навсегда. И, конечно, все в ней должно было происходить «всерьез», без поддавков и хепи-ендов. ДР была обречена. И довольно долго авторы считали, что погибли там все, в том числе и любимый ими Горбовский. Но расстаться с Миром Полудня не получилось: слишком удачные и тщательно выписанные декорации, чтобы не использовать их снова и снова. И Мир Полудня «воскрес», а разве может он существовать без Горбовского? И Горбовский воскрес тоже. Как ни в чем не бывало. Читатель возмутился: как? Авторы, вы что? Он же погиб на Радуге! И нам пришлось изобрести отговорку, довольно ловкую. В конце ДР описано сразу несколько вариантов попыток спасения. Все эти варианты не решали проблему полностью и окончательно, но каждый из них давал некоторый процент успеха, и оставалось только предположить, что один – сработал. Вот мы и предположили. Только для того, чтобы отбиться от настырного читателя, и в первую очередь от того, кто пытался соорудить стройную и непротиворечивую хронологию Мира Полудня. Но сами-то мы всегда знали: все они погибли там, на «последнем берегу», все до одного, даже Камилл. А Горбовский… Есть в мире люди, которые способны жить даже после своей гибели. Они гибнут, но остаются в живых. Такой вот парадокс. Фантастика.
[ 10 ]
Нортон Коммандер, 13 июля 2015 г.
Отличный образец научной фантастики высшего уровня, где научные исследования являются фоном для сюжета, совмещающего в себе утопию и апокалиптику. Это, прежде всего, психологическая фантастика, где на фоне фантастических событий раскрываются вопросы доброты, морали и правильного жизненного выбора. Герой повести, Роберт Скляров, попадает в безвыходную ситуацию. Другой герой этого произведения, замечательный капитан Горбовский, известный нам и по другим частям полуденного цикла (где-то возникающий на переднем плане, где-то лишь упоминающийся) также должен принять решение, от которого будет зависеть судьба планеты Радуга, а в чём-то и судьба всего человечества. На фоне прочих героев повести выделяется загадочный учёный Камилл, достигший состояния «мочь, но не хотеть». По сути, никакого выбора у героев нет. Роберт спасает любимую девушку, Леонид Андреевич спасает детей. По другому они поступить не могли. Один с тяжёлым сердцем, другой с лёгким, они делают то, что должны. Подобно наступающей Волне, события развиваются своим чередом, их невозможно изменить, и остаётся только ждать, чем всё закончится.
В сравнении с циклом «Полдень. XXII век» здесь более глубоко видны детали устройства общества будущего, придуманного Стругацкими. В этом обществе не все идеальны. Есть здесь и те, кого называют неудачниками и аутсайдерами — праздные туристы и люди без определённых занятий, не приносящие пользы окружающим. И если, например, в утопичном будущем «Туманности Андромеды» И. Ефремова художники и танцоры равны по значимости учёным и космонавтам, то в Мире Полудня (по крайней мере, по мнению некоторых персонажей «Далёкой Радуги») более ценно развитие человечества и научное познание. Возможно, это отчасти самокритика писателей Стругацких, которые сами являются людьми творческой профессии. Но, если на одну чашу весов положить то самое познание и развитие (на десятки и сотни лет вперёд), а на другую — человеческую жизнь, получим тот самый выбор, с которым сталкиваются жители далёкой Радуги.
[ 0 ]
OnegiN 4ever, 7 мая 2015 г.
После прочтения остались весьма двоякие чувства: как по сюжету, так и по качеству самого написания. Нашел для себя много противоречий. И встал вопрос: а как бы я повернул и закончил сюжет на месте авторов??? Но я не автор. А Стругацкие — это Стругацкие. С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!
[ 15 ]
dvh2000, 18 апреля 2015 г.
Мне показалось, что это произведение знаменует переход братьев Стругацких к социальной фантастике. Аркадий Стругацкий называет «Радугу» последней повестью о «далеком» коммунизме.
Интересны рассуждения про белые пятна науки, как следствие распределения финансирования науки по успешным направлениям. Одно из пятен — Массачусетская машина, которая «начала себя вести» и ее через 4 минуты обесточили и замуровали. Один из создателей сказал: «Леонид, это было страшно».
Раскол эмоциолистов и логиков – парадокс Камилла, который снимается новым типом личности, являющимся синтезом эмоциолистов и логиков.
Что спасать во всепланетной катастрофе — передовых ученых или детей?
Горбовский со своим великолепным «Можно я лягу?» снял со всех груз сложного решения. Он решил, что спасать надо детей. Многие приняли это предложение. Тем более от Горбовского, который, казалось бы, как капитан звездолета, вне опасности и способен принять хладнокровно решение. А он остался со всеми, погибать! И знал об это сразу!
- Трусов и преступников не бывает, — сказал Горбовский. – Я скорее поверю в человека, который способен воскреснуть, чем в человека, который способен совершить преступления.
- Да, я понимаю, — проговорил он. – Мочь и не хотеть – это от машины. А тоскливо – это от человека.
Горбовский – это зовущий образ, достойный пример для подражания, абсолютно положительный герой. У меня он несколько ассоциируется с образом Аркадия Стругацкого.
[ 20 ]
Arhc MC, 7 марта 2015 г.
В одной из рецензий на «Далекую радугу» я прочитал, что эта повесть — «самая героическая» в Полуденном цикле Стругацких.
Позвольте мне не согласиться.
Нет там, в книге, никакой героики. Есть люди, попавшие в безвыходную ситуацию, есть описание мыслей и поступков этих людей. Этих Людей, мировоззрение которых так похоже на наше, и так печально, что мировоззрение это со временем разделяет всё меньше и меньше людей. Наших с вами современников.
Ведут себя люди на Далекой радуге так, как подсказывает им совесть. А совесть есть у каждого из них. И нет, абсолютно нет в книге никакого пафоса, актов героического самопожертвования, безумных попыток спастись во что бы то ни стало. Есть поведение людей, для которых это самое самопожертвование в подобных ситуациях — совершенно естественный процесс. Для которых думать в первую очередь о других — на уровне безусловного рефлекса.
«Очень хочется жить: молодому — потому что он так мало прожил, старому — потому что так мало осталось жить.» Но самый естественный выбор (другого и быть не может) — спасение детей.
Это очень светлая, чистая и по-своему очень спокойная книга. В ней нет (или почти нет) истерик, необдуманных поступков, самокопаний и паники перед неизбежным концом. Но каждый персонаж, каждый человек из этой повести — Человек. Дай Бог, чтобы их становилось не меньше, а больше, и дай Бог, чтобы именно от таких людей зависело наше будущее.
И, конечно, я слукавил. Пафос и героика в книге есть. Только, по моему скромному мнению, сосредоточены они в концовке, буквально в двух-трех последних обзацах и в песне, слова которой подходят к этой книге, как патрон к патроннику:
Когда, как темная вода,
Лихая, лютая беда
Была тебе по грудь,
Ты, не склоняя головы,
Смотрела в прорезь синевы
И продолжала путь…
[ 6 ]
strannik102, 21 ноября 2014 г.
Первые две главы дают читающему картину почти лубочную и буколическую, рисуют образ совершенно благоустроенной и какой-то едва ли не полусонной планеты с абсолютно лояльным климатом и отличной пригодностью для томительной неги. Присутствие в первой главе влюблённой пары только резче и чётче прорисовывает эти приметы Радуги. И экипаж небольшого Д-звездолёта «Тэриэль» немедленно наполняется этим чувством, и авторы тут же помогают своим героям погрузиться в глубины охватившего их чувства,
Вся эта благодать заканчивается весьма быстро — ход эксперимента вышел из под контроля физиков и на обоих полюсах планеты возникла смертоносная Волна совершенно нового, неизученного ещё типа, представляющая собой мощнейший выброс вырожденной материи и обладающая чрезвычайной разрушительной силой. И перед людьми во весь рост встают самые простые и самые сложно решаемые проблемы — как спасать, что спасать и кого спасать. Спасать при минимуме средств спасения. Должен (и не единожды) сделать свой страшный Выбор наш влюблённый физик-нулевик Роберт Скляров, должны сделать Выбор физики-теоретики Патрик, Ламондуа, Маляев, энергетик Радуги Пагава и их оппоненты и визави, обречены на Выбор все остальные маленькие и большие люди этой научной планеты, и точно так же вынуждены принимать непростые решения Диксон, Валькенштейн и Горбовский — экипаж маленького десантного Д-звездолёта.
Собственно говоря, вот эта необходимость делать какой-то определённый Выбор в острой, критической, смертельной ситуации, и является зерном этой небольшой по объёму, но такой важной для понимания системы ценностей Стругацких повести. И поневоле сам себя ставишь на место самых разных героев книги, пытаешься понять их мотивы и пытаешься разобраться в себе, в том, а как поступил бы ты сам...
[ 12 ]
wertuoz, 21 ноября 2014 г.
Возможно, я не такой ярый читатель творчества АБС, но данное произведение произвело на меня мощнейшее впечатление. Да, это снова «Мир Полудня», мир прогресса науки и нескончаемых возможностей, продвинутый коммунизм в высшей точки его блага и пользы для общества. В этом Стругацкие никогда не изменяли себе. Но кроме всего прочего это еще мощнейшая драма о выборе, о смирении, об отчаянии и об одиночестве.
Авторы ставят перед читателем сразу несколько животрепещащих вопросов человеческого бытия. Наверное, это самая объемное и начиненное проблематикой произведение, о котором хочется спорить и рассуждать. Попробую рассмотреть основные из них.
Первая такая проблематика — «Джин в бутылке». Развитие науки привело человечество в некий тупик, причем это не какой-то застой научной мысли, а наоборот мысль эта развивается, требует все больше и больше ресурсов для реализации все возможных идей и процессов. Люди делают рискованный шаг, углубляя свои познания, без осторожности прощупывания почвы, рвутся сломя голову к цели. В данном случае цель — это реализация технологий нуль-транспортировки (аналог порталов, гиперпереходов из одной точки пространства в другую). И в конечном итоге люди приходят к своей цели (авторы сами на это намекают, упоминая вскользь в конце повести, что ученым удалось транспортировать человека на плутон), но забыв об осторожности, они обрекают себя на гибель, причем не только себя, но и свои знания, которые могут так же кануть в лету и отбросить развитие науки на 200-300 лет назад. Потому как исследование нуль-транспортировки, практические опыты вызывают в атмосфере планеты мощнейшие возмущения, обернувшиеся неожиданно гибелью для остальных. Вот и получается, что прогрессорство и развитие выступают в роли уничтожающей силы. Авторы четко показывают это и ставят вопрос ребром: человек смог выпустить джина из бутылки, а управлять им совершенно не способен.
Вторая проблематика — моральный выбор человека в патовой ситуации, в ситуации, когда отчаяние и обида берет верх, когда собственный эгоизм дороже чужого горя. Но у Стругацких все совершенно наоборот. Ведь перед нами не отсталое общество эгоистов и хамов, перед нами «Мир полудня», в котором моральный выбор человека определён и возведен в какой-то высший ранг. Поэтому никто не протестует, когда на единственный корабль, способный спасти часть людей, начинают погрузку детей и кормящих матерей. Даже сам пилот, один из главных персонажей повести, уступает место более важной по его мнению для человечества личности, жертвует собой, ни разу не усомнившись в собственном выборе. Да людям страшно за собственных детей, им больно и горько, они понимают, что видят их последний раз в жизни, но никто не противится этому выбору..
Кроме одного, который всегда был ни к месту, ни к селу, ни к городу. Тот, кто готов был ломать систему ради своих идеалов и ценностей. Это еще один главный герой повести, за действиями которого наблюдать интересней всего. Роберт Скляров — отступник, единственный на планете «Радуга», руководствующийся собственным эгоизмом, собственными интересами. Нет, он не конченный ублюдок, он пытается быть благородным и правильным, но получается у него это довольно коряво, да и совершал поступки он не ради себя, а ради своей возлюбленной. Да он готов жертвовать собой, но на контрасте ситуации с аэробусом и детьми, показанной Стругацкими довольно жестко и сурово, мы понимаем, как именно расставлены его приоритеты, и от них становится даже жутко. И все его действия, казалось бы, мотивированные довольно благородным посылом, обращаются в отчаяние и отрешенность к самому себе. И что самое удивительное здесь, так это то, что он самый адекватный персонаж, вернее он действовал так, как действовал бы любой из нас — спасти своих близких любой ценой, даже самой страшной, но для мира Стругацких он чужой и всегда им был и останется. Если в нашем с вами мире таких как Горбовский единицы, то в «Мире Полудня» единицы такие, как любой из нас.
Третья проблематика — взаимодействие человека и машины. Это такая проблематика кибернетики, но под призмой противостояния человеческих чувств и рационального мышления. В повести это довольно сквозная тема, но она явно является неким мостиком, некой отсылкой к другим произведениям авторов. Это некий сюжетный поворот, который раскрывает еще одного из интереснейших и загадочных персонажей — Камилла. И тут проблема вырождается в другую проблему — «Скучающий бог», ну или точнее «вечно одинокий». Камилл, один из тех, кто обладает нечеловеческими способностями, да и сам он не совсем человек, но в ситуации всеобщего бездействия и ожидания смерти, он остается чужим для всех. Ведь он тот, над кем не завис «Дамоклов меч». И его откровения наиболее цепляют и берут за душу. Кажется, что он готов умереть со всеми, отказаться от своего бессмертия, лишь бы не остаться опять одиноким. Откровения Камилла — это какой-то парадокс, возникший сам собой во время борьбы эмоциолиста и логика внутри его головы.
Чтож, это небольшая по содержанию повесть, но глубокая и проникновенная, о ней можно писать еще очень долго и много. Она оставляет слишком много пищи для ума и для споров. Но мне, все же стоит взять себя в руки и остановиться. Отмечу лишь, что финал произведения — это красивая точка, синергия отрешенности и благородства, смирения и успокоения, где нет места истерикам и эгоизму, даже для Роберта Склярова.10 из 10