fantlab ru

Хулио Кортасар «62. Модель для сборки»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.17
Оценок:
175
Моя оценка:
-

подробнее

62. Модель для сборки

62 Modelo para armar

Роман, год

Жанрово-тематический классификатор:
Всего проголосовало: 15
Аннотация:

Что всех нас спасает, так это потаенная жизнь, имеющая мало общего с повседневной и астрономической, подспудный мощный поток, не дающий нам разбрасываться в попытках конформизма или заурядного бунта, это как бы непрерывная лавина черепах, чье противостояние быту никогда не прекращается, потому что движется она в запаздывающем темпе, едва ли сохраняя какую-то связь с нашими удостоверениями личности, фото в три четверти на белом фоне, отпечатком большого пальца правой руки, с жизнью, как с чем-то чужим, но о чем все равно надо заботиться, как о ребенке, которого оставили на вас, пока мать занимается по хозяйству, как о бегонии в горшке, которую надо поливать два раза в неделю...

Похожие произведения:

 

 


Издания: ВСЕ (13)

62. Модель для сборки
1985 г.
Том 3. 62. Модель для сборки. Рассказы
1992 г.
62. Модель для сборки
1998 г.
62. Модель для сборки
1999 г.
62. Модель для сборки
2001 г.
62. Модель для сборки
2003 г.
Модель для игры
2003 г.
Игра в классики. 62. Модель для сборки
2004 г.
62. Модель для сборки
2010 г.
62. Модель для сборки
2010 г.
62. Модель для сборки
2014 г.
Счастливчики. 62. Модель для сборки
2022 г.

Издания на иностранных языках:

62 / Modelo Para Amar
2004 г.
(испанский)




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

Впервые я прочитал «модель для сборки» когда мне было почти 20. Теперь мне почти 30, и я решился перечитать. На втором курсе я принял путаный, но красивый поток сознания Хулио Кортасара за особый род гениальности. Теперь же обнаружил, что за сложностью текста ничего не стоит, и очень расстроился. Когда-то на втором курсе мне пытались внушить, что эта книга – своего рода манифест для людей с особенной чувствительностью и особым способом мышления. И даже пытались запретить мне её читать. Грустно осознавать, что этот способ обостренного восприятия стал с годами мне чужд. Ведь я помню, что когда-то Кортасар был мне очень близок.

Книга является набором абзацев, написанных от лица разных людей, составляющих одно маленькое сообщество, хоть и находящееся в разных городах – Париже, Лондоне, Вене. Предполагается, что фрагменты можно читать в любом порядке, но я читал оба раза консервативным ортодоксальным способом – слева направо, по порядку. Таким образом, сумел обнаружить некий сюжет, который служить некой осью, вокруг которой вращаются мысли и чувства героев. Если говорить обывательским языком, который оскорбит адептов Кортасара (он и меня-то оскорбляет!), часть героев страдает от неразделенной любви, представляя собой не тре-, а даже семиугольник. И есть четыре персонажа (один из которых включен в болезненную любовную фигуру), которые своей абсурдной деятельностью разрушают ткань повседневности.

Во время первого прочтения меня увлекали трепетные и ломаные любовные перипетии в отношениях героев. Возможно, сказывалось отсутствие определенности в моей собственной жизни. Сейчас, будучи глубоко женатым и погруженным в житейскую суету, я не могу всерьез воспринимать метания взрослых людей, которые кажутся мне попросту надуманными. Теперь же во время чтения я с нетерпением ждал, когда же кончится бесчисленный поток мыслей Хуана и Элен и начнется борьба с повседневной реальностью Марраста, Калака и Поланко.

Книга начинается непреодолимым внутренним монологом одного из героев – Хуана. В дальнейшем все абзацы, связанные с ним слились для меня в утомительную скороговорку: Полидор-сильванер-василиск-графиня-блютгассе-фрау Марта-месье Окс... Комбинации этих слов в различном порядке и обрамлении представляют своего рода отягощение для читателя. Причем, продравшись через первые 10 страниц, мы так и не узнаем, почему же Хуан зашел в ресторан «Полидор», заказал бутылку Сильванера и почему все это связано с домом с василиском в Вене и графиней Эршебет Батори (чье имя, впрочем, не называется)? Единственное, что мне удалось понять, так это то, что этот вопрос очень важен для героя, пожалуй, более важен, чем его любовь к Элен. Наверное, читая в третий раз, я буду просто пролистывать эти эпизоды.

Пожалуй, наиболее интересными на этот раз, мне показались эпизоды, которые можно назвать комедийными: история со статуей Верцингеторига, анонимными невротиками и гермодактилусом, испытаниями с бритвой и овсянкой, и испытаниями большего масштаба с лодкой, мотором от газонокосилки и последовавшим за ними кораблекрушением. Во-первых, это было действительно смешно. Во-вторых, эта упорная деятельность по производству осмысленной нелепицы имеет особенный смысл – разрушение традиционного способа мыслить и действовать. Если вспомнить про хронопов и фамов в творчестве Кортасара, то можно сказать, что в данном произведении целая банда хронопов ведет диверсионную деятельность.

Означает ли подобный сдвиг в моем восприятии данного текста какие-то изменения в мышлении в целом? Я всегда был сторонником трагического катарсиса. Иными словами я презирал всякого рода комедийные и развлекательные произведения в кино, литературе и прочих видах искусства, ибо считал, только слезы печали способны вызвать подлинные переживания и затронуть душу. Однако, перечитывая Кортасара, я отчаянно стремился к юмору и отгораживался от драматической составляющей. Может быть, я повзрослел настолько, что стану читать Зощенко и Веллера и восторгаться? Лучше тогда и не взрослеть вовсе.

Герои постоянно говорят о некоем собирательном Городе как о месте путешествий и встреч. Причем эти встречи происходят (или не происходят) как во сне, так и наяву. Идея единого выдуманного пространства привлекала меня, поскольку в свое время я пытался написать пару статей о восприятии городского пространства. Привлекало меня также и сообщество единомышленников, описанное в повести, основанное на единстве мироощущения, но никак не на разуме и общих целях. Когда-то в студенчестве и у меня (льщу себе) было подобное сообщество людей со своими историями. Теперь, перечитывая Кортасара, я по нему тоскую. А понятие «мой сосед» — вообще восхитительная абстракция значимого Другого, теперь неприменимая к моей жизни.

Тем, кто продрался через мое многословие, я, к сожалению, ничего не могу сказать по существу. Эту книгу я рекомендую молодым, чутким и трепетным людям. И поскольку отзыв на нее превратился в занудное сентиментальное самокопание, то значит, она меня все-таки затронула, несмотря на произошедшую переоценку ценностей. Отсюда и оценка.

PS: Совершенно изумительной красоты и нежности постельная сцена между Селией и Остином. Хулио Кортасар – волшебник, несмотря на то, что я перестал верить в чудеса.

PPS: Из всех кого я знаю, я самый большой бурдак!

Оценка: 8
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Сложно сказать что-то внятное об этой книге. Рецензия от Night Owl (ниже) верно описывает ситуацию, но чересчур категорична. По сравнению с Игрой в классики, которую я оцениваю очень высоко, этот роман имеет признаки провала. В целом его можно рассматривать как продукт своей эпохи, без претензий на вечность. По стилистике — богемно-изысканный, затасканный и даже пошлый сеттинг. Такое могли сделать только французы-итальянцы в период секс-революции (70-е) или же современные русские авторы сериалов, косящие под них. Ну и некто П. Коэльо, куда ж без него))) Кортасар слишком задержался во Франции, получается.

Фабула: группа товарищей, несчастливых в личной жизни, живут и мучаются, не в силах сковать счастье друг с другом. Время от времени Кортасар показывает нам некий виртуальный мир (город), где эти люди все сделали правильно. Ностальгия по никогда не существовавшим обстоятельствам, горечь бессилия.

В целом, книгу можно читать, но тот Кортасар, которого мы знаем как мэтра, известен по «Игре в классики» и по фильму «Фотоувеличение» (на базе рассказа «Слюни дьявола»).

Остальная конструктивная критика — ниже у Night Owl.

Оценка: нет
– [  13  ] +

Ссылка на сообщение ,

«62. Модель для сборки» — сильно переоценённое произведение Кортасара. Многочисленные статьи, аннотации и отзывы обещают продуманный мир, насыщенный аллюзиями, глубокой символикой, и просто ошеломляющий эффект погружения в особую интеллектуальную реальность. Кроме того, о романе не раз сказано, что его название отражает любопытные свойство данной работы: поделённая на отрывки, практически главы, она позволяет перемешивать их хаотичным образом, давая возможность читателю самостоятельно собрать цельную картину. Иначе говоря, окунаться в данный мир можно в любой последовательности.

Увы, на самом деле всё это не так. За громкими заявлениями автора, издательства и непритязательных поклонников скрывается нечто куда более прозаическое, имеющее намного больше недостатков, чем достоинств.

Во-первых, действительно ли можно читать этот роман в произвольной последовательности? Нет. И те аннотации, где об этом говорится, нагло лгут. Сюжет в романе хоть и нелинеен, но нарастание подробностей, кульминация, раскрытие некоторых тайн и финальная фраза — всё это находится на своих местах. Перетасовав условные главы, читатель рискует не понять вообще ничего в этом и без того не самом дружелюбном тексте.

Во-вторых, о глубине произведения не может быть и речи. Все пропетые ему дифирамбы не имеют ничего общего с реальностью. Есть масса разнородной интеллектуальной литературы: Борхес, Джойс, Маркес, а так же не мало выдающихся символистов вроде Майринка, но Кортасар невероятно далёк от этих авторов. «62. Модель для сборки» — это нестройный сумбур, где само наличие аллюзий не прочитывается. К примеру, романы того же Павича безусловно содержат подтекст — его можно не понимать, но то, что таковой имеется, неоспоримо для любого, осилившего хоть одно произведение этого автора: библейские имена, афоризмы, каббалистические образы, стройно и последовательно развивающиеся метафоры — вот признак произведения, несущего скрытый за сюжетом и героями авторский посыл.

У Кортасара иначе: есть лёгкий акцент на ожерелье с василиском, куклу, героиню, неуловимую для героя, но из этого не выстраивается не только цельной картины, но даже не вырисовывается лёгкого мазка ясности о том, что же хотел сказать автор, кому и для чего. Если это аллюзии — то на что? Если это иносказание — то чего? По всей видимости, Кортасар не понимает, что читатель не находится в его голове, а потому не может догадаться о вещах, очевидных для автора. В этом его провал, как символиста, ну а то, что в Интернете нет ни одной рецензии, где кто-то бы сказал: «Я понял что-то из этого романа», и все ограничиваются тривиальным: «Мне понравилось», только подтверждает, что статус интеллектуальности заставляет робких читателей покорно кивать, соглашаясь, будто в произведении есть что-то глубокое, избегая вопросов о том, что же именно такого удалось уловить умом или подсознанием.

Кроме того, сама попытка автора увязать все имевшиеся в романе символические мотивы вроде статуи, картины, замка, василиска, куклы, пакета, в единую линию, оказывается невнятной и лишённой какого-либо обоснования.

Этого же обоснования лишён и сам сюжет. Что происходит на страницах романа и почему? Ответ один: происходит лишь то, что хотелось написать автору в тот самый момент времени: герои свободно перемещаются между городами, выходят из образов, теряют мотивы, трансформируются — эта Кортасаровская «свобода» упраздняет читательский интерес, поскольку роман лишается каких-либо законов и превращается в фарс: «Творю, что хочу, когда хочу» — такой посыл был бы наиболее честным предисловием к «62. Модели для сборки». Если кратко описать события романа, то это — перипетии отношений компании друзей, по-видимому, не сильно обременённых интеллектом, поступающих абсурдно и пытающихся попутно реализовать себя в различных сферах. Одна героиня, художник, рисует гномиков для детской книжки; другой — ожидает прибытия материала, чтобы сделать скульптуру; третья — уходит из дому к подруге, у которой будет висеть на шее, чтобы начать «самостоятельную жизнь»; четвёртый бегает по гостинице, выслеживая вампиршу; пятый при помощи электробритвы разбрасывает кашу по комнате, вынашивая идею двигателя — и т.д. Все эти герои регулярно встречаются друг с другом, что-то обсуждают, делятся впечатлениями и являются разносчиками авторских мыслей.

И хотя временами Кортасар вовлекает в повествование сильные образы, красивые находки, интеллектуальность и атмосферность, это не играет на руку, поскольку читателю, будто дразня, тем самым показывают, какой действительно роман мог бы получиться у автора, если бы тот постарался. Но тот не утруждал себя. Едва поговорив о «звуках, пробивающих дыры в пространстве, навевающих странные, необъяснимые состояния», Кортасар внезапно показывает читателю дулю и выдаёт исключительные по своей тупости диалоги, вроде «ути-пути»/«ах-ах-ах». Вот пример, одной из «блестящих» авторских находок, коих в романе не мало:

“«Ути, ути, ути», – сказал мой сосед. «Ата-та по попке», – сказала Телль. «Буки-буки-бук», – сказал Поланко. «Вот я вам зададу», – сказал Марраст, которому, разумеется, полагалось защищать статую. «Бисбис, бисбис», – сказала Сухой Листик. «Ути, ути», – сказал мой сосед. «Бух», – сказал Калак, надеясь, что это односложное словечко закроет дискуссию. «Гоп, гоп», – сказал Марраст, желавший, напротив, ее подогреть. «Бисбис, бисбис», – сказала Сухой Листик, которую слегка обеспокоило направление спора. «Гоп, гоп, гоп», – настаивал Марраст, который никогда бы не дал наступить себе на мозоль. «Бух», – сказал Калак».

Ко всему прочему герои-имбецилы называют друг друга «финтихлюпиками», а одна из персонажей, носящая имя Сухой Листик, всегда и везде оперирует исключительно одной фразой: «бисбис-бисбис».

Вся эта какофония сводится к нескольким сюжетным линиями, лишённым логики, последовательности и внятного для читателя авторского замысла. Справедливости ради стоит отметить, что пару раз Кортасару всё же удаётся выдать не плохую шутку и сделать несколько любопытных умозаключений о природе абстрактного, но всё это — щепка в костёр графомании — иначе охарактеризовать происходящее в романе нельзя, ведь тот же Павич легко возводил сновидческую реальность, да и Маркес создавал стройные миры магического реализма, но вот Кортасар слишком увлёкся собой, напрочь забыв о читателе.

Стилистически так же — провал. Регулярно меняя фокальных персонажей, повествование перетекает из одной головы в другую, превращаясь в монолитные кирпичи двадцатистрочных предложений, читать которые просто невозможно. Таким авторам как Маркес или Пруст удавалось реализовывать подобные вещи — у них текст течёт подобно уверенной стремительной реке, а вот у Кортасара каждое второе предложение вымученно, так как ощущается, что автор просто, эффекта ради, перегружал его придаточными частями, «впихивая невпихиваемое», дабы удивить читателя своей особенностью. В итоге — ужасный, тяжёлый для восприятия слог, чтение которого напоминает тряску при езде по камням.

Из незначительных плюсов можно отметить цепляющее начало, где есть и глубина и атмосфера, но это — ничтожный процент от общего массива. К тому же, удачные начальные отрывки быстро наскучивают оттого, что Кортасар зачем-то начинает без конца повторять одно и тоже, но разными словами, до тех пор, пока, не исчерпывает напористый пыл своей «специфичности».

В целом, ничего выдающегося в данном произведении нет. Оно рассчитано на помпезное сопровождение аннотаций и отзывов, позиционирующих «62. Модель для сборки» как что-то глубокое и продуманное. Кроме того, не последнюю роль играет то, что читатели, боясь показаться глупыми, как попугаи, восторгаются романом, являющимся, на самом деле, пустышкой, и всячески избегают вопросов из разряда: «О чём он», «Что хотел сказать автор», «Что значат символы» и т.д. Многие с упоением, дабы доказать свою сопричастность к «творческому гению», называют других финтихлюпиками и сколопендрами, как бы тем самым демонстрируя, что они — в теме. В теме чего? Пожалуй, кроме Кортасара, не знает никто, если только сам автор вообще что-то туда вкладывал — а это сомнительно. Как честно признался сам писатель, закончив роман, он испытал не удовлетворение, а облечение — по-видимому, столь отягощал его текст, и теперь весь набор несуразицы он с радостью вываливает на читательские плечи.

Определённо, читать «62. Модель для сборки» стоит только тем, кому некуда деть своё время. Если же хочется приобщиться к интеллектуальной литературе, где действительно что-то есть, кроме фарса, лучше взяться за добросовестных авторов вроде Борхеса, Маркеса и Павича.

Оценка: 5
– [  7  ] +

Ссылка на сообщение ,

Никто и не догадывается, в какие «сады» заводят нас наши фантазии. Кортасар пригласил в один из своих-дух захватывает! Я как раз с «Модели для сборки» начала знакомство с его творчеством. Долго преодолевала первую главу (многие знакомые так и не смогли этого сделать, а зря) и была вознаграждена: это как «найти своих и успокоиться». Вспомнились мысли о том, что сны, которые мне снятся, возможно, видят сотни или тысячи других людей, и даже хотелось найти этих «своих». Это не было обычным чтением, роман уводил, слова не всегда были важны, даже не появилось привычное любопытство: что же оказалось внутри разбившейся куклы? Непривычные ощущения. К сожалению, они не вернулись при чтении рассказов. Тогда я еще не знала, что меня ждет «Игра в классики».

Оценка: 10
– [  15  ] +

Ссылка на сообщение ,

Блестящий роман Кортасара, с которого, тем не менее, начинать знакомство с творчеством писателя не стоит. Не стоит просто потому, что то совершенство стиля, та манера изложения, что столь присуща Кортасару, нелегка для восприятия. Каждый небольшой повествовательный шаг здесь сопряжен со множеством описаний, точных, резаных, чрезвычайно интересных, но характеризующих не сам предмет или явление, о нет, это было бы слишком просто. Все эти описания характеризуют отношение к предмету рассказчика, его чувства и мысли. Кортасар – непревзойденный мастер описания как сознания. Это видно уже по его рассказам, но наиболее отчетливо проявляется в этом романе. Роман кусочен, но то же время целостен. Целостность эта – отнюдь не монолит, все куски связаны друг с другом системой разветвленных ссылок. Эта связь – в повторении, в цикличности, в навязчивых снах и видениях, переплетающихся с реальностью, становящихся реальностью большей, чем явь. Это город, в котором так легко заблудиться, город не-яви. Возможно, это даже и явь, просто другого порядка, параллельный мир, точки входа в который есть из всех городов мира, в котором люди из одной компании также могут встретиться, или искать и не находить друг друга. Этот Город и разъединяет людей (как любой город, неизбежный спутник современного одиночества), так и связывает их миры. Упомянутые мной ранее повторение, замыкание событий на себя, цикличность очень важны. Употребленные в различном контексте, они могут играть различную роль – смешить, связывать воедино события, подчеркивать связь между героями. Повторяются образы, повторяются целые абзацы и даже сцены – повторяются и в то же время – нет. Слова те же, но антураж – уже другой. В этом романе нет единого героя, если только это не считать им саму жизнь, саму модель жизни. Люди… Их много, и все они из одной «зоны». Почти каждый из них – личность, чувства каждого описаны быстрыми, точными мазками. Каждый раскрывается в своих чувствах, эмоциях, страхах и навязчивых мыслях. Каждый связан с каждым. На удивление органично смотрится смотрятся постоянные переходы от первого лица к третьему, которые могут осуществляться даже в пределах одного абзаца. Диалог двоих смыкается с внешним миром через упоминание слов «моего соседа», которым, как известно, может быть кто угодно, в том числе и сам говорящий.

Говорить о структуре такого романа – это странно. Но нельзя же не сказать ничего о чудесных в своей абсурдности диалогах, которыми время от времени перемежаются основные сюжетные линии. Эти диалоги имеют прямое отношение к одной из целей автора, о которой – позже… Рассуждения Калака и Поланко о ласточках, восхитительные диалоги-препирательства (- Вы бурдак, дон. – А вы – жалкий финтихлюпик, сотру вам любого вашего дурака).

Подобно Маррасту, Поланко и Калаку, живущих с тем, чтобы разбередить этот мир, взбудоражить его неожиданными и нелепыми – с точки зрения большинства – поступками, Кортасар будоражит нас своим романом. Необычным, интересным.Всегда при чтении Кортасара у меня возникает желание сравнить его с Борхесом. Их методы очень часто противоположны, их стили различны – просто о сложном у Борхеса, сложно о том, что кажется простым, сложно о сложном – у Кортасара. Этот роман написан в стилистике «сложно о сложном». Здесь не так много чистого потока сознания. Роман замысловат, наворочен, мудрен, сложен не только для восприятия, но и для понимания. Сложен, как сама жизнь. Недаром роман называется «моделью для сборки».

А смысл романа – как смысл жизни. Каждый определяет его для себя сам.

Оценка: 10


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх