Майк Гелприн «Дурная примета»

Увы и ах, уважаемый потенциальный читатель, это — не фантастика. Это — публицистика. Чтиво, так сказать, «на злобу дня», причём — предельно идеологизированное чтиво. Да ещё и с явно выраженным этническим уклоном.

Отзывов — более чем достаточно, ежели появится желание окунуться, составить представление «про что это» — не проблема. Но — тогда будь готов, уважаемый потенциальный: цель текста — полемика, столкновение мироощущений, вслип о моральном несовершенстве homo sapiens. И — никакой Фантастики.

Но — вдруг — тебе именно ЭТО интересно

И с этим рассказом я познакомился на конкурсе. Вот отзыв оттуда:

“Наконец, меня пробило. Эта прелестная вещица всколыхнула эмоции. Видимо взрывная волна от упавшей багетной рамы с Аароном достала до моего кресла.

Никаких загадок, необычных придумок. В самом неблагодарном жанре беглого пересказа событий.

Почему же так тронуло? Слышу уже – сопледавилка, слёзовыжималка… А чем давит и выжимает? Дети и животные – ни при чём. Инвалиды и горемыки – нет таких. Появление правнука главного врага, его отставка – что такого?! Может кто-то, кого очень жалко, спас другого ценой своей жизни? – Не в этой истории.

Зайду с другой стороны: что за мысль получил я? В какие размышления погрузился? — Так рождаются династии? Но в династии продолжают дела своих родителей, идут по их стопам. Имеется в виду — профессионально. А здесь от поколения поколению передаётся тепло семейного очага, обыкновенные человеческие ценности. Почему-то непререкаемо мнение старших, даже если передано падающей фотографией в рамке. А никаких усилий по сохранению семейных традиций – не видно. И в то же время очевидно, что они сохраняются и передаются без всякого нажима.

Я прочитаю ещё раз, может, разгляжу секрет семейного счастья…

Прочитал, обратил внимание на выражения, воздействующие определённым образом. Ещё в Вику заглянул: “Гой — еврейское расовое обозначение нееврея — человека, ввиду своего происхождения не имеющего возможности насладиться счастливой еврейской жизнью”.

Ну да – счастливая еврейская жизнь, в основе которой семья. Но эту семью гои пополняли каждое поколение. “Это был позор. Большой позор и несчастье”, — так принимали первого. “Папа, прекрати!” — звонко крикнула Яночка. Ося прекратил. Так остался первый.

Так что я нашёл со второй попытки? – Слова ГГ: “Я был счастлив. Так, как только может быть счастлив покойник, семьдесят лет назад расстрелянный у просёлочной дороги под Тихвином. Моя третья правнучка подарила мне ещё одну жизнь. Она стала моим воплощением, моим вторым “я” на нашей, извиняюсь за слова, яростно прекрасной и отчаянно грешной Земле”.

Немного пафосно, но мне кое что объяснило. Всё просто – что посеешь, то и пожнёшь. Всё так, но почему-то мало у кого получается так посеять. Почему?

Тема раскрыта абсолютно и не без изящества. Так же естественен фантдоп. Главный секрет – простота? мастерство?

Почти уверен в авторе, известным в числе прочего своим сборником. Знакомый ритм, выбрасывающий все лишние слова из строчек. Знакомые выражения, форма диалогов.

Пока лучшее из прочитанного.

Оценка: 9»

Сейчас прочитал в третий раз. С тем отзывом во всём согласен. Лишь добавлю:

Опять влажные глаза. И в этот раз особое внимание концовке. Именно воплощение Аарона на земле (внучка Машенька) привело в дом воплощение его врага. Естественно – взрыв, падение багетной рамы, осколки, кровь (пусть и томатная, но настоящая – его второй жизни). И: “Не бывать! Дедушка против”. И прервалась вторая жизнь Аарона.

Как-то я упустил это тогда. Ведь не возникал вопрос – откуда она взялась, вторая жизнь? Как? А вот почему прервалась – возник. Хотя здесь – глубина, вся суть. Наверное, для того и взялась, чтобы так вот прерваться. Увидеть необходимое и уйти, вернее – продолжиться в ином качестве. Сам Аарон наконец понял принцип жизни и нам показал.

Прервёт ли вражий отпрыск Ааороновскую линию или наоборот – но пересечение было неизбежно. Да и не первое оно, пожалуй, было. И не последнее. Чтоб был смысл опять появиться на этой Земле.

Оценка 9,5

Вряд ли можно сказать что-то новое о рассказе, и без того щедро осыпанном отзывами, повторы неизбежны, даже и расстраиваться по этому поводу не буду. Я читала «Дурную примету» пару лет назад, когда она была написана для ФЛР, и оценку поставила тогда же. Помню, что колебалась между восьмёркой и девяткой: слишком прямолинейной показалась трактовка темы конкурса. Но теперь-то я могу не принимать её во внимание, правда?

При теперешнем перечитывании рассказ понравился больше. Он напевен, сочетая в себе стилистику притчи и причитания, проникнут тонким (специфическим и грустным) юмором, он на самом деле добр. Лучшая его часть — персонажи. Каждый хорош и легко возникает перед внутренним взором, но на первом месте — «конечно, Вася, ну кто ж его не знает...» И это надо было умудриться: обладая таким именем, назвать дочек Това и Двойра. Васильевны :)

Майк Гелприн — мастер рассказа, говорила уже и повторю. История четырёх поколений семьи — на десяти страницах. Дине Рубиной, при всей моей любви к ней, на это и пятисот не хватает... «извините за слова» :)

Интересный и захватывающий рассказ, и «дедушка против» насмешил ))) Замечательно и так добро рассказано.

Единственный минус: фантастики как таковой не уловила. Ну упало фото, ну и как бы все)

Да,одна нестыковочка есть — дед объявлен военным преступником, а правнук гордо носит его имя... Хотя наверно в жизни и не такое бывает... Талантливо написанный рассказ, все равновесно.

Написан рассказ хорошо и читается легко, да и сюжет оказывается не слишком запутанным, но довольно предсказуемым.

Убитый на войне Тарасом восходящий еврейский скрипач Аарон Менделевич Эйхенбаум обретает вторую жизнь, став немой фотографией в рамке, способной лишь наблюдать за своими потомками.

Основную часть занимает повествование о том, как вырастают и сменяются поколения семьи главного героя. Только вот часто случаются дурные приметы, будь то жених Василий, чьего имени еще ни разу не встречалось в родословной, или «когда мальчик любит девочку, которая любит всех подряд». А дети постоянно обращаются к молчаливым родственникам, висящим в рамках на стене, за советами и не забывают представить их гостям. Ну а если уж фотография свалилась на пол, то это точно плохой знак. По мне, так всевозможные приметы словно созданы только для того, чтобы усложнять жизнь, создавая дополнительные проблемы. Ну и наконец главная идея, определяющая смысл всего рассказа, заключается в том, что люди могут быть такими же плохими или хорошими, как их родители, унаследовать таланты или наоборот, стать жестокими. Да, возможно иногда это именно так и случается, но не стоит делать опрометчивых выводов.

Очень хорошо технически исполненный рассказ, хотя ружьё в самом начале подвешено, на мой взгляд, слишком явно. Вот с эмоцией хуже. Да простит меня автор, но к этой эмоции читателя настолько подталкивают, что поневоле возникает некоторое противодействие. Отчуждение, отстранённость. Не почувствовал я погружения, увы. Читал и понимал — вот замечательно исполненный текст. Текст, в котором каждое слово на месте. Текст, который сделан так, что обязан цеплять, но не цепляет. Меня, по крайней мере. То есть умом я всё понимаю, а внутренней дрожи не возникает. Не замирает сердце, не трепещет отсутствующая душа.

Почему? Правнук отвечает ли за прадеда, или кем Тараска Попов приходится претенденту? Как к этой идее должна относиться рассудительная(!) и ровно чувствующая сущность Аарона Менделевича? Ведь написано именно так: именно рассудительная и ровно чувствующая, при всей условности происходящего.

И ещё.

Претендент никак не мог не знать, кто был его предок. Об этом есть явное указание в тексте.

Виноваты ли внуки фашистов в проделках своих дедов? Да и вообще насколько виноваты дети в поступках своих отцов? Тут вопрос скорее эмоциональный. В сердцах мы часто желаем смерти, допустим террористу, который убил 50 безоружных людей. Причём мы частенько кричим, что надо сжечь его дом и всю их семью. Но насколько виноваты дети в том что их папаша чокнутый фанатик? Тут очень сложный момент. Допустим у моего родственника поедет крыша и он устроит кровавую резню. А за это приговорят в том числе и меня, хотя я не духом ни рылом... Ну вот такие мысли у меня породил этот рассказ про евреев до и после ВОВ. Полёт сквозь поколения мне показался чересчур стремительным, но я понимаю это обусловлено ограничениями в объёме.

Рассказ читается влёт, концовка ИМХО предсказуема, но всё равно торкает.

Чуткое, внимательное и бережное отношение друг к другу внутри семьи согревает читателя. Вот он настоящий домашний очаг, тёплый и уютный.

Но надуманность и слащавость присутствуют. Чуть-чуть, слегка, но картину портят.

Лучший в сборнике работ! Удачная обыгровка темы, прекрасный язык, герои, описанные, казалось бы, несколькими фразами, сразу встают перед глазами. Не только Аарон, но и Ося, и Яночка, и фрезеровщик Василий, — все они «как живые».

Если в «Ангеле жизни...» меня напугала перспектива посмертной вечности в пределах квартиры, то тут эта (не)вечность, наоборот, кажется уютной.

Но, да, не фантастика ни разу. Раз уж прошелся по этому в отзыве на «27», надо и сюда написать.

Автору огромное спасибо за полученное от чтения удовольствия! Файл с этим рассказом — единственный из всего архива конкурсных работ, который я не сотру с жесткого диска после оглашения результатов.

отзыв из группы

Отличная обманка: после срывания меноры так и ждёшь, что каждый следующий «пришелец» в семью окажется потомком того самого... и когда уже почти можно махнуть рукой и решить, что менора была просто так, в качестве сочной детали, потомок таки приходит.

Правда, к сцене срывания вопросы. Во-первых, упоминание рядом снятых штанов и меноры на шее слишком сильно отсылает к анекдоту, а это вроде ни к чему в более-менее серьёзном рассказе; во-вторых, сомневаюсь, что пленному позволили бы забрать что-то с трупа – один выданный еврей ещё не повод для такого доверия; в-третьих, «старый Зайдель» заставил задаться вопросом, сколько же лет человеку, чья дочь недавно вышла замуж за выпускника консерватории – или «старый» это такой речевой штамп?

Впрочем, настаивать не буду. Может, пленным, которые соглашались «сотрудничать», и правда давалась возможность кое-чем завладеть, а «старый» — это, скажем, традиционное слово по отношению к тестю.

Тема есть: Аарон Эйхенбаум – человек и фотография. На белой стене.

Написано профессионально. Только жаль, что после таких хороших сюжетных ходов весь хэппи-энд заключается в том, что правнучка не вышла замуж за неподходящего ей парня. Там, между прочим, человека убили! Ждёшь жуткой мести покойника, воплей и кровищи, родню до седьмого колена со вспоротыми брюхами, — да пусть бы прадедушка этому Попову хотя бы башку срезал разбитым стеклом – а подают томатный сок. Ещё и фотку загубили с концами.

Но... пусть. Раз автору достаточно, прадедушке достаточно, остальному семейству тоже – мне и вмешиваться не стоит.

Этот рассказ я прочитал последним, и он оказался лучшим, несмотря на сильную конкуренцию со стороны Второго круга, Игрушки, Дымка и Убийства. И опять ассоциация: в сборнике под Булычева есть рассказ «Самый счастливый день». Лучший в сборнике. По случайному совпадению в нем, извините за выражение, тоже евреи. Но еврейский вопрос здесь ни при чем, я к нему никак не отношусь. Просто этот рассказ вызвал такой же сильный отклик. Здесь есть и добрая улыбка, и умиротворенность, и праведный гнев, увы, бессильный. Пусть тысячу раз повторят, что дети за отца не отвечают…

Рассказ хорош. Чего же боле?

Все на месте, все гармонично — язык, сюжет, эпичность и человечность в нужном балансе.

Совершенно зрелый, цельный, мощный, красивый рассказ! Ни капли не фантастический. Полноценная боллитра! Причем — страшную вещь скажу! — немало обласканных славой и премиями боллитровских авторов, на мой вкус, пишут хуже.

Газбигать гассказ не хочу. Хочу лишь искгенне поблагодагить автога за доставленное удовольствие!

Для меня этнические сеттинги — это примерно как жанры. У Рахметова вот было несколько рассказов в жанре бурятского фентези. Есть скандинавское, есть псевдоамериканское, опять же Рахметов написал Пуэрте-Президенте. Обычно авторы думают, что назову героя Ибн-Гал_Идул, а его любовь будет жить в гареме — и всё, вот тебе арабское фентези, но нет. Хрен там. Нужна стилистика, как минимум, а ещё лучше — язык должен подстраиваться под сеттинг.

В Дурной Примете с этим порядок. Это еврейский мистический реализм, и атмосфера подходящая, создаётся впечатление некой суеты семейства, мельтешения и смешения характеров, голосов и времён, рамок, вещей — и вообще маленького мирка в одной квартире. Обособленности от остального всего, что ли. Так что здесь всё норм. есть ирония и юмор, есть персонажи с характерами, есть даже интрига, но ружьё выстреливает слабо. Хочется посоветовать автору увеличить финал, но это, в принципе, его решение. Мне рассказ понравился, но основная причина — бодрое повествование с еврейским говорком, а не сам сюжет.

Как-то так.